Текст книги "Холм демонов"

– А что нам там делать? – совсем опешила средняя голова. – Нас там так приголубят…

– Лети туда, – снова улыбнулась Яга, – а по поводу встречи не волнуйся – там наши друзья. И никто нас там не обидит.

– Ну-ну, – только протянула голова, но больше вопросов задавать не стала.

x x x

Соловей Петрович шел по дороге, понурив голову и загребая босыми ногами пыль. Точнее, его вели. Совершенно сдуру он попал в плен к движущимся на Царь-город войскам князя Григория. А ведь его душегубы-сотоварищи, как всегда, оказались куда как проворнее. Да, не повезло. Хотя ведь грозились поначалу расстрелять на месте. Но Бог миловал. Соловей ведь тоже был вроде как против царь-городских. Хотя и не за Григория. А потому наемные вояки и порешили его не расстреливать, но взять в плен. Поначалу Петрович еще попытался хорохориться и блеющим голоском затянул:

– Я ли-лиходей и ду-душегуб. Я…

На что ему лишь грубо бросили:

– Заткни пасть, козел!

И он вынужден был «заткнуть пасть». И теперь топал по дороге с этими озлобленными вояками в черных кафтанах и со странными пищалями, которые они называли «калаш». Очень хотелось писать. Но попроситься отойти на минутку в кусты Соловей боялся. Его вообще очень пугали эти странные люди, которые говорили вроде как понятно и одновременно как-то чудно. И не свои, и не заморские. И злые. У-у-у какие злые! Как черти. А малая нужда так подпирает, что хоть волком вой.

Все неприятности в жизни случаются, как известно, неожиданно. И чем крупней неприятность, тем она, соответственно, неожиданней. Из-за поворота дороги на них двигалась толпа. Только через несколько мгновений Соловей сообразил, что это царь-городское войско, почему-то возглавляемое здоровенным бородатым мужиком, который размахивал внушительным крестом, и какой-то полоумной девицей. Кстати сказать, лицо ее показалось Петровичу знакомым, но сейчас ему было не до того. События развивались стремительно. Княжеская дружина остановилась в нерешительности, и кто-то в первом ряду выстрелил из своей пукалки по цареву войску. Похоже, кого-то ранили, а может, даже и убили. Но это послужило сигналом к бою. Из рядов царь-городцев выступили вперед стрельцы и бабахнули из своих пищалей. Пользы от залпа картечью оказалось гораздо больше, чем от «калашей». Многие были ранены, и достаточно серьезно. А царь-городцы, закрепляя первый успех, с грозными криками бросились на врага. С мечами, палицами и копьями. «Доблестные вояки» князя Григория, вначале пытались отстреливаться, но, быстро сообразив, что сейчас их просто-напросто изрубят на куски, начали врассыпную отходить в лес.

Петрович стоял один посреди дороги, и ему уже больше не хотелось писать – штаны его были мокры. Прямо на него налетел грозный, как медведь, чернявый мужик с огромным красным крестом.

– А, попался, супостат! – зарычал он.

– Я ли-лиходей и… – Соловей, наверно, хотел сказать что-то другое, что он не с княжескими, что он их и знать не знает, но на языке вертелось лишь «всех зарежу» да «кровь пущу». И здоровенный крест опустился на его горбушку. Петрович заверещал благим матом. А крест равномерно опускался на его бока, спину и задницу. И быть бы Соловью покойником, ежели бы в нем наконец не сработал инстинкт самосохранения. И он побежал. Он бежал так, как никогда в жизни не бегал. И при этом продолжал вопить, хотя, похоже, за ним никто и не гнался. Да и кому он был нужен, этот плюгавый плешивый мужичонка в мокрых портках.

x x x

Солнце медленно клонилось к закату. На обширной веранде загородного царского терема чаевничали Василий Дубов, доктор Серапионыч и Рыжий. Первые двое рассказывали о своих приключениях в Новой Мангазее и Царь-Городе, а Рыжий, слушая их, все время расхаживал взад-вперед и то и дело поглядывал в сторону большой дороги.

– Извините, что я все время мельтешу, – вздохнул он, ненадолго присев за стол с огромным самоваром посреди, – но я услал сюда боярина Андрея, а наш Государь, как мне стало ведомо, отправил сюда же Танюшку. И вот никого из них нет, и я даже не знаю, что думать. Вы же сами видите – тарелки, чашки, варенье, все на столе, а никого нет!

– Да вы не волнуйтесь так, голубчик, – участливо проговорил Серапионыч, привычным движением подливая себе в чашку из скляночки. – Все образуется. Давайте я и вам добавлю, для успокоения.

– Ну да, чтобы я, как Длиннорукий, пошел по столу вприсядку, -невесело ухмыльнулся Рыжий. – Владлен Серапионыч, так вы, кажется, остановились на том, что обитатели канализации оказались ожившими покойниками?

– Ну да, то есть типичными зомби. Насчет тех двоих точно не знаю, но хромой – определенно один из тех.

– Даже более того, – заметил Василий, – судя по вашим описаниям, это ни кто иной как Расторгуев, бывший наемник. – Детектив заглянул к себе в блокнот. – Ранение в ногу получил в девяносто первом в Абхазии, а в октябре девяносто третьего погиб в Москве, защищая Белый дом в составе баркашовского штурмового отряда. В общем, типичный послужной список для тех субъектов, которые за последние несколько месяцев «засвечивались» в Кислоярске, а затем бесследно исчезали из нашего поля зрения. Теперь ясно, кто их зомбирует и переправляет сюда – господин Каширский. Хотя вряд ли он действует в одиночку…

– Не прощу себе, что допустил его бегство из темницы! – Рыжий вскочил из-за стола и вновь зашагал туда-сюда по веранде.

– Василий Николаич, расскажите лучше о своих достижениях в этой, как ее… – попросил доктор.

– В Новой Мангазее? Да знаете, долго рассказывать, – махнул рукой Дубов. – Слишком свежи воспоминания. И, к сожалению, не особо приятны…

– Но ведь заговор вы раскрыли? – заметил Рыжий, прервав бесцельное хождение и вновь присев на стул.

– Отчасти, – ответил детектив. – Мне удалось вывести на чистую воду одного из этой шайки, и теперь остается только надеяться, что через него ваши следственные органы раскроют и весь заговор.

– Да, я в курсе, что вы привезли его в столицу. Наш сыскной приказ уже занялся им, – удовлетворенно кивнул Рыжий. – Но кто он, этот негодяй?

– Этот негодяй занимал в Мангазее какую-то должность, даже не знаю какую, а зовут его дядя Митяй. Или, точнее, Димитрий Мелхиседекович Загря… Что с вами? – удивился Василий, так как Рыжий вновь вскочил со стула, едва не опрокинув стол вместе со всем самоваром, и пуще прежнего забегал по веранде:

– От кого угодно мог ждать, но не от него! Ведь это ж именно я устроил Загрязева в Мангазейское казначейство. Думал – честный человек, настоящий монетарист, а он…

– Ну не убивайтесь так, – стал успокаивать Рыжего Серапионыч. – Всем нам свойственно ошибаться в людях.

– Но не до такой же степени, – тяжко вздохнул Рыжий, вновь присаживаясь за стол. – Ладно уж, доктор, налейте и мне вашей жидкости. Только чуть-чуть, чтобы без присядки по столу… Смотрите, что это?!

Последнее восклицание относилось к какому-то четырехугольному предмету, который медленно летел по закатному небу, явно идя на снижение.

– Если бы я верил в сказки, то решил бы, что это ковер-самолет, -заметил Серапионыч.

– Да ведь это и есть ковер-самолет, – приглядевшись к летательному объекту, определил Дубов.

А ковер, покружив над теремом, лихо приземлился прямо на лужайке перед верандой. На его борту находились два пассажира, один из коих оказался майором Селезнем, а в другом Дубов узнал пастушка Васятку.

– Александр Иваныч, вы живы! – обрадовался Рыжий. – А я уж и не чаял вас встретить…

– Жив, как видите, – радостно пробасил майор, присаживаясь за стол. – Не скажу, что живее всех живых, но все еще малость трепыхаюсь. Доктор, подлейте и мне чуток вашей гадости – наверху больно уж прохладно. А Васятке горячего чаю.

– Да-да-да, конечно же, – засуетился Серапионыч. – Но расскажите, где вы были, что делали!

– Был в деревне Каменке, а делал то, что нужно было в данный момент, и то, что от меня зависело. – Майор явно не был склонен расписывать свои боевые похождения. – Зато вот без Васятки ничего бы не получилось.

– Да ну что ты, дядя Саня, – смутился Васятка.

– Однако расскажите, Александр Иваныч, удалось ли вам узнать, что это за секретное оружие князя Григория? – нетерпеливо спросил Рыжий.

– Увы, – покачал головой майор, – я его уничтожил, так и не узнав, что это такое и каков принцип действия. Известно только, что неприятель собирался кроме всего прочего использовать боевую авиацию в лице ковров-самолетов. Вот один из них. – Селезень вздохнул. – Последний. Хорошо, Чумичка проинструктировал насчет управления, а иначе бы грохнулись за милую душеньку.

– Вы уничтожили все запасы секретного оружия? – недоверчиво переспросил Дубов.

– Ну, все не все, но то, что было в наличности. Весь обоз, – скромно ответил Селезень и отхлебнул из чашки, куда Серапионыч плеснул малую толику своего эликсира. – Однако же нет никаких гарантий, что это оружие не будет изготовлено в еще больших количествах и что князь Григорий вновь сюда не полезет.

– Да, надо что-то делать, – тяжко вздохнул Рыжий. – Еще неизвестно, чем все кончится на этот раз. Хватит ли у нас сил противостоять его войскам даже без секретного оружия?

– Чувствую, что мне придется здесь задержаться, – заметил майор.

– Правда, дядя Саня, оставайся! – подхватил Васятка. Он с удовольствием прихлебывал ароматный чай, налитый Серапионычем.

– Кстати, Васятка, ведь священник отец Нифонт – из вашего прихода? -вдруг спросил Дубов.

– Да, – кивнул пастушок, – но он поехал в Новую Мангазею разузнать о судьбе своего племянника Евлампия и до сих пор не вернулся.

– Я его там повстречал, – заметил детектив. – И отец Нифонт говорил мне, будто ты высказал какое-то предположение о судьбе Евлампия.

– Да, я ему сказал, что Евлампий, наверное, ввязался в какое-то нехорошее дело и угодил в темницу. Но вообще-то я думаю, что с ним случилось что-то еще худшее.

– И ты оказался прав. – Василий Николаевич отпил чая и закусил куском ржаного каравая. – Евлампий погиб.

– Какой ужас, – прошептал Васятка и перекрестился.

– Но правда и то, что он ввязался в нехорошее дело. Именно Евлампий и был тем, кто убил воеводу Афанасия.

– Вы и это раскрыли? – подивился Рыжий.

– Да. Однако Евлампий был всего лишь исполнителем, которого убрали, как только он сделал свое дело. Собственно техническую подготовку осуществляли другие люди, и в их числе господин Загрязев.

– Так он еще и убийца! – совсем пригорюнился Рыжий. – Вот и верь после этого в людскую порядочность…

– И должен вас огорчить еще больше, – продолжал Дубов. – Отец Нифонт, этот достойнейший и порядочнейший человек, тоже погиб.

– Не может быть! – вскричал Васятка, и на его глазах блеснули слезы.

– Увы, это так, – вздохнул детектив. – Сам того не подозревая, отец Нифонт встал на пути мангазейских заговорщиков, ну и они его просто-напросто уничтожили.

Над верандой повисло невеселое молчание.

– Послушайте, господин Рыжий, – вдруг оборотился Селезень к царь-городскому реформатору, – а я к вам с челобитной. И не совсем обычной.

– Слушаю вас, Александр Иваныч, – несколько удивленно сказал Рыжий.

– Я так понял, что Каменка осталась без священника. И прошу вашей протекции, чтобы меня назначили на место отца Нифонта.

– Я, конечно, постараюсь вам помочь, – еще больше изумился Рыжий, -но почему вдруг священником? Вы могли бы стать одним из воевод или даже главой военного приказа…

– Нет, – решительно покачал головой майор, – если я стану воеводой, то придется принимать участие во всех этих интригах и мелком политиканстве, а мне это надоело. Я еще в Кислоярске понял, что политика – дерьмо, пардон за выражение. А вот практическое дело…

– Да, но почему именно священником? – недоумевал Рыжий.

– Не просто священником, а священником в приграничной Каменке, -уточнил майор. – Там сейчас нужен именно такой человек как я – способный противостоять нечисти не только крестом, но и мечом. В смысле, «Дегтяревым».

– Да, это прекрасная идея, – подумав, согласился Рыжий. – Но пока еще неизвестно, чем кончатся военные действия. Наша дружина настолько неподготовлена и деморализована, что войска князя Григория могут их побить безо всякого тайного оружия…

– Нет-нет, – перебил Селезень, – когда мы летели сюда, то видели, как наши войска гнали князь-григорьевских наемников – за милую душу!

– Правда?! – опять вскочил Рыжий. – Что ж вы молчали… Хоть одна позитивная весть! – И снова погрустнел: – Только куда же все-таки подевались царевна и боярин Андрей?..

– Смотрите, что это?! – вскричал Дубов, указывая на темнеющее небо. Там летело что-то вроде истребителя, выпускавшее огонь из трех реактивных сопел, так что сам объект почти не был виден.

– Малая авиация, – спокойно пожал плечами Серапионыч.

– Что вы, доктор, откуда здесь авиация? – возразил Рыжий.

– Уж не тайное ли это оружие князя Григория? – проницательно заметил Васятка. Тем временем «истребитель», сделав крутой вираж, бухнулся прямо на лужайку, отчего царский терем покачнулся, как при землетрясении. Когда пыль улеглась, обитатели веранды увидели, что рядом с теремом приземлился вовсе не боевой аэроплан, а жуткое трехголовое чудище, на спине у которого виднелся неясный женский силуэт.

– Ба, да это же наши старые приятели – Баба Яга и Змей Горыныч! -перекрывая грохот, радостно сообщил майор Селезень. – Как раз к ужину! Ну, я пошел за «Дегтяревым»…

– Какой еще Змей Горыныч? – встряхнул шевелюрой Рыжий. – Это же антинаучно!

– Весьма интересный экземплярчик, – пробормотал Серапионыч, – надо бы произвести вивисекцию…

– Уж извините, опять маленько промахнулись, – приятным густым басом прогудела правая голова Змея, галантно помогая Бабе Яге спуститься на землю. На ее плече сидел черный кот с громадной книгой в лапах.

– Что это такое?.. – пролепетал Рыжий.

– Что, старых знакомых не узнаешь? – промурлыкал кот человеческим голосом и, спрыгнув с плеча хозяйки, обернулся в человека. А точнее – в колдуна Чумичку. Едва приняв свой обычный облик, Чумичка произвел резкий жест руками, и Баба Яга обернулась в молодую красивую женщину.

– Наденька! – вскрикнул Дубов и бросился ей навстречу.

– Госпожа Чаликова, – пробормотал Рыжий. – Ну и дела…

А средняя голова Горыныча грустно вздохнула:

– Вот если бы ты и нас так же…

– Погодите, и до вас доберемся, – бросил Чумичка Змею загадочную фразу. – Вот изучу книгу…

– Да вы присаживайтесь, Надюша, сейчас я вам чайку налью, – привычно хлопотал Серапионыч. – Откуда только вы прибыли в таком виде и на таком, гм, транспорте, ежели не секрет?

– Из замка князя Григория, – как о чем-то само собой разумеющемся, сообщила Надя.

– Наденька, но как вас туда занесло?! – в ужасе вскрикнул Василий. -Знал бы, никогда не отпустил бы вас в этот гадюшник!

– Потому-то я вам и сообщать не стала, – обаятельно улыбнулась Чаликова, принимая от Серапионыча чашку с чаем. – Когда я прибыла в Кислоярск и не нашла Великого Детектива в его рабочем кабинете, то стала наводить справки и узнала, что он отъехал в «Жаворонки». А уже в «Жаворонках» наша милейшая Ольга Ильинична Заплатина сообщила мне, что Василий Николаич вместе с Александром Иванычем и Владленом Серапионычем куда-то пошли и не вернулись, так что она даже хотела снарядить поиски. Ну, я ее уговорила не волноваться, а сама отправилась сюда, то есть в Царь-Город. Столковалась с Чумичкой, ну и…

– Хотели пробраться в замок под видом Бабы Яги и кота, – добавил Чумичка, – чтобы разведать, что там и как. Я даже надеялся еще разок попробовать, коли будет возможность, извести князя Григория, но теперь видно, что это надобно делать иначе. – И Чумичка вновь углубился в чтение.

– Вынести эту книгу – единственное, что нам удалось, – заметила Надя. – К сожалению, меня разоблачила Анна Сергеевна Глухарева, и пришлось бежать. И коли не Змей Горыныч, то стали бы мы верной добычей Каширского…

– О, так там была и Анна Сергеевна! – хмыкнул Селезень. -Удивительная женщина!

Дубов же был настроен далеко не столь благодушно:

– Так что же – и Глухарева, и Каширский теперь у князя Григория? Но это же очень опасно! Они теперь ни перед чем не остановятся, ведь всякая неудача их просто разъяряет. Так что в любое время можно ждать новых гадостей.

– Ну, может быть, вы несколько сгущаете краски? – спросил Рыжий.

– Вы просто не знаете госпожи Глухаревой, – покачала головой Чаликова.

– Погодите, я тут сейчас вспомнил, – хлопнул себя по лбу Селезень. -Этот наемник, Мстислав, которого я захватил было в плен, говорил о планах своего командования – после захвата Царь-Города идти на северо-восток. A это как раз к Гороховому городищу!

– Что за чепуха! – оторвался от книги Чумичка. – Там же ничего нет, кроме лесов и болот.

– Значит, они собираются захватить «наш» Кислоярск! – дошло до Василия. – Нет, ну этого уж никак нельзя допустить.

– Вот потому-то я и решил остаться здесь. В смысле, в Каменке, -заявил майор. – На переднем крае.

– Но вообще-то странно, как это Анна Сергеевна так оперативно очутилась в Белой Пуще, – вновь извлек свой блокнотик Василий Николаевич. – Всего каких-то пару недель назад она была замечена в Кислоярске…

Серапионыч деликатно кашлянул:

– Я тут припоминаю, что Пал Палыч говорил о некоей таинственной особе женского пола, которая остановилась в здешней гостинице, а затем, наняв карету, отъехала в западном направлении. – Доктор поправил сползшее пенсне. – А сразу после известного нападения на боярина Андрея я собственнолично заметил в конце улицы некую женскую фигуру. Теперь можно констатировать, что это именно Анна Сергеевна проездом в Белую Пущу выполняла задание Каширского, то есть направляла зомби на избранную жертву.

– И на сей раз они опять промахнулись, – вздохнул Рыжий. – Ведь целились-то в меня…

Чумичка захлопнул колдовскую книгу и громогласно объявил:

– Нужен волк!

– В каком смысле? – удивленно уставился на него Селезень.

– Все подтверждается – смерть князя Григория может случиться, только если его загрызет волк. Когда я обернулся волком и загрыз его, то он не погиб, потому что я не настоящий волк. А нужен настоящий.

– Любопытно, – подался вперед Василий. – Но это же, боюсь, невыполнимая задача – провести в замок настоящего волка, да еще натравить его на князя Григория… Или, может, выманить князя за пределы замка?

– Выманишь его, как же, – проворчал Чумичка. – Он же, скотина, после того случая без охраны даже в отхожее место не ходит!

– Погодите, кажется у меня есть на примете один волк, – воскликнул Рыжий. – То есть это не совсем волк, но в то же время все-таки волк.

– Как это – волк, и в то же время не совсем волк? – удивилась Надя.

– Оборотень, – понизил голос Рыжий. – Вот если бы напустить его на князя Григория.

– А где он, так сказать, обретается? – поинтересовался Серапионыч.

– В Мухоморье, – ответил Рыжий. – То есть официальное название -Новая Ютландия, это такое небольшое государство, которое располагается в болотной местности к западу от Белой Пущи и находится в весьма своеобразных отношениях с князем Григорием. – Рыжий вздохнул. – Эта страна знаменита высокой концентрацией доблестных витязей и рыцарей на квадратный километр, и наш оборотень – как раз один из них.

– А это реально? – спросил Василий, с напряженным вниманием слушавший Рыжего. – В смысле напустить вашего витязя-оборотня на князя Григория.

– Для настоящих специалистов нет ничего нереального, – неопределенно ответил Рыжий и вновь кинул тоскливый взор в сторону большой дороги.

– Ну как, возьмемся? – весело глянул Василий на Александра Иваныча.

– А что, возьмемся! – бесшабашно пробасил майор.

– Если вы решитесь на это дело, – подхватил Рыжий, – то я попрошу Дормидонта Петровича дать вам рекомендательное письмо к его коллеге, ново-ютландскому королю Александру, чтобы он оказал содействие. Разумеется, не раскрывая истинных целей. Но хочу сразу предупредить – такая экспедиция может оказаться не менее опасной, чем обе предыдущие.

– Оборотней бояться – на болото не ходить! – громогласно пошутил майор и сам же захохотал так, что стены терема задрожали. – Кстати о птичках, – продолжил он уже немного тише, – скажите, Наденька, как вам удалось подружиться с этим милым созданием? – Майор указал на Змея Горыныча, мирно расположившегося под березками на другом конце лужайки.

– Видите ли, дело в том, что это не совсем Змей Горыныч, – объяснила Чаликова.

– А кто же – Василиса Премудрая? – вновь захохотал майор.

– Нет, он тоже жертва адских козней князя Григория, – совершенно серьезно сказала Надя. – Вернее сказать, они. Та голова, что посередине -это собственной персоной супруга князя Григория, княжна Ольга. Правая -воевода Полкан, который всегда был ярым врагом Григория. А левая – боярин Перемет, не боявшийся обличать князя.

– И как же они стали Змеем Горынычем? – удивился Дубов.

– Помнится, баронесса это называла генной инженерией, а Чумичка -колдовством, – припомнил майор.

– Их заколдовал какой-то заморский чародей, – буркнул Чумичка. – И заколдовал как-то по-дурному, я даже не представляю, как теперь расколдовать. Но что-нибудь придумаю, не будь я Чумичка!

В этот момент из глубины темной аллеи, ведущей от большой дороги к терему, появились два еле различимых силуэта. Первым их заметил майор.

– Поглядите, кто это там, – сказал он Рыжему. – Не зомби ли с вурдалаками?

Рыжий внимательно пригляделся. И вдруг, сорвавшись с места, кинулся навстречу.

– Что это с ним? – удивился Серапионыч. – Неужели побочные действия моего эликсира?

А Рыжий уже возвращался назад, а с ним – боярин Андрей и царевна Татьяна Дормидонтовна. И если боярин красовался в своей обычной одежде, разве что весьма замызганной, то на царевне был кафтан лучника, наброшенный поверх разорванного платья. В руках она продолжала сжимать шест со слегка потрепанной хоругвью.

– О моя возлюбленная, – восклицал Рыжий, – зачем ты заставила меня так страдать, так волноваться? Я предполагал самое худшее!

– Да нет, милый, – оправдывалась Танюшка, – мы тут, понимаешь, поспорили, кто вокруг кого вращается, Земля вокруг Солнца, или наоборот, и решили выяснить…

– Знаешь, Васятка, а я ведь тогда действительно соврала, что я царевна, – виновато сказала Надя. – А настоящая Татьяна Дормидонтовна -вот она.

– Что-то не очень-то похожа она на царевну, – скептически оглядел Васятка Татьяну Дормидонтовну.

– Ну, на тебя уж никак не угодишь, – засмеялась Надя. – Эта-то тебя чем не устраивает?

– У нее такой боевой вид, будто она вела войска в наступление. А царевнино ли это дело?

– Это наше общее дело! – патетически воскликнул боярин Андрей, оказавшийся в этот момент возле журналистки и пастушка. – Редко, но случаются такие годины, когда весь народ встает на защиту своего Отечества, без различия – кто царевна, а кто последний простолюдин.

– Что это значит? – удивился Рыжий, услышавший слова боярина. – Где вы были?

– Да чепуха, милый, – крепче прижалась царевна к своему возлюбленному. – Главное, что мы снова вместе!

– Вы тут, я вижу, устали, продрогли, – встрял Серапионыч. – Давайте я и вас чайком попотчую!

– О, боярин Владлен, и вы здесь! – обрадовалась Танюшка и от избытка чувств даже расцеловала доктора.

– Серапионыч! – Боярин Андрей следом за царевной заключил доктора в могучие объятия. – Это просто здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Ну, наливай чаю, будем веселиться…

– Ради такого случая можно бы и чего покрепче, – намекнул майор. Такого рода намеки он называл «подсвечником по голове».

– Тут в подвале должно быть, – заметила Танюшка. – Тятенькины запасы.

Пока Серапионыч наливал чаю новопришедшим царевне и боярину, Рыжий подошел к Дубову:

– Василий Николаич, в наших с вами профессиях есть нечто общее – и политик, и детектив должны, подобно шахматному гроссмейстеру, просчитывать ситуацию на много ходов вперед.

– Да, вне всякого сомнения, – кивнул Дубов, пытаясь сообразить, к чему на сей раз клонит Рыжий. А тот продолжал:

– Ну хорошо, допустим, нам с вами удастся избавить мир и народ Белой Пущи от князя Григория. Встает вопрос – что делать дальше?

– В каком смысле?

– Ну, как наладить жизнь в Белой Пуще? И прежде всего – нужно некое легитимное лицо, которое могло бы встать во главе государства. Хотя бы на первых порах.

– Да, разумеется, – ответил Василий, еще не совсем понимая, о чем идет речь.

– На данный момент наиболее легитимной фигурой, как это ни парадоксально, является князь Григорий. После Ивана Шушка княжеский престол перешел к его дочке Ольге, а после нее – к ее супругу Григорию.

– Но ведь Григорий убил князя и заколдовал Ольгу! – возмутился детектив. – И вы еще называете его этим, как его, легитимным!

– Полностью с вами согласен, – вздохнул Рыжий, – но нам надо считаться с реальностью.

– Самым легитимным руководителем будет тот, кого изберет народ, -заявила Чаликова, которая внимательно прислушивалась к беседе Рыжего с Василием.

– Вы, Надя, мыслите категориями той эпохи и того мира, в котором живете, – возразил Рыжий. – Но нам это, увы, пока что не подходит. Удастся ли Чумичке расколдовать княжну Ольгу – это еще вопрос…

– Так давайте спросим у нее, не осталось ли еще кого-то из рода Шушков, – предложил Дубов.

– Да, не мешало бы, – согласился Рыжий.

– Ну так идемте же, – и с этими словами Надя повела Рыжего и Дубова к Змею Горынычу.

Змей мирно полулежал под березками, опершись средней головой о хвост. Правая голова щипала травку на лужайке, а левая задумчиво почесывала шею о березу.

– Ваша Светлость Ольга Ивановна, – вежливо обратилась Чаликова к средней голове, – мои друзья хотели бы поговорить с вами.

Рыжий и Дубов почтительно поклонились, а средняя голова гордо приосанилась:

– Слушаю вас. – И тяжко вздохнула. – Да только уж какая я теперь светлость…

– Мне хотелось бы узнать, – начал Рыжий, – какова была участь князей Шушков после того, как власть в Белой Пуще узурпировал князь Григорий.

Средняя голова вздохнула еще грустнее:

– Судьба самая печальная. Пес Григорий всех извел, под корень. Сначала моего батюшку, уж не знаю, то ли отравным зельем, то ли еще как, а потом меня колдовством к себе приворожил и заставил замуж выйти… – Средняя голова горестно замолкла.

– Да, но ведь кроме вас с батюшкой, еще и другие Шушки были, -напомнил Дубов. – Или я ошибаюсь?

– Были, да Григорий всех сгубил, – вступила в разговор правая голова. Она перестала щипать травку, приподнялась и оказалась как раз на уровне Рыжего, обдав его вчерашним перегаром. – Кого зарезал, кого опоил, а кого и задушил.

– Погодите! – воскликнула левая голова. – А как же княжна Марфа?

– Что за княжна Марфа? – переспросила Чаликова.

– А, ну это дочка князя Ярослава, двоюродного брата твоего батюшки, -уточнила левая голова, обращаясь к средней. – Али забыла?

– Да нет, помню, конечно, – пропищала средняя голова. – Погоди, Перемет, а разве Марфа уцелела? Знаю, что она пыталась сбежать, но ее поймали и убили. Разве не так?

– Не совсем, – ответила левая голова. – Марфа действительно убежала, но ее нагнали на Мухоморских болотах, и тот колдун заморский, что нас потом в Змея превратил, Марфу обернул лягушкой…

– Мерзавец! – густым басом проревела правая голова. – Да я этого колдуна сегодня в замке у Григория видел. Надо было его хорошенько тряхнуть…

– Тряхнем, – пообещал Дубов. – Так что же с Марфой?

– Ну вот, он наложил на Марфу заклятие, – продолжала левая голова, -что пребывать ей в шкуре лягушачьей, покуда не явится добрый молодец и не поцелует ее.

– Ну, это уже похоже на сказки, – разочарованно махнул рукой Рыжий.

– Какие там сказки! – возмутилась левая голова. – Про это многие в Мухоморье наслышаны, и до сих пор еще такие чудики находятся, что по болотам ходят и всех подряд лягушек целуют!

– Ну и дураки, – заключила правая голова.

– Это было бы слишком просто, – раздался позади голос Чумички. Надя вздрогнула:

– Ты всегда так неожиданно появляешься…

– Так я не один, а с Васяткой, – усмехнулся Чумичка. Действительно, рядом с ним стоял Васятка и с живым интересом изучал малопонятные письмена в колдовской книге.

– Ну и что же там слишком просто? – переспросил детектив.

– Я говорю, слишком уж просто – пришел, поцеловал и получил княжну. Наверняка ведь тот заморский колдун какую-нибудь закавыку придумал. -Чумичка взял у Васятки книгу. – Здесь сказано, что для расколдования княжны надобно, чтоб ее поцеловал не просто кто попало, а Иван-царевич.

– Ну, где ж мы вам Ивана-царевича возьмем? – безнадежно махнул рукой Рыжий.

– Бедная сестра Марфа, – вздохнула средняя голова. – Мы с ней, как сейчас помню, не всегда ладили, а все жаль…

– Себя бы лучше пожалела, – пробурчала правая голова.

– Погляди, Чумичка, – Васятка потянул колдуна за рукав, – здесь еще стоит слово «корысть», и почему-то оно написано вверх ногами.

– Ума не приложу, – развел руками Чумичка. – Да по-моему это слово не к Марфе вовсе относится…

– А я так думаю, что к Марфе, – уверенно заявил пастушок.

– Ну и что оно, по-твоему, означает? – спросил Дубов. – Говори, Васятка, не стесняйся!

– Я так считаю, что все дело в нем и есть, – смущаясь, сказал Васятка. – Не то тут главное, чтобы княжну поцеловать, и даже, может быть, не то, чтобы это сделал Иван-царевич, а чтобы по чистой душе, безо всякой корысти.

– Ну, ты уж скажешь! – хмыкнул Чумичка.

– А по-моему, Васятка мыслит правильно, – задумчиво произнес Дубов. – Князь Григорий и тот чародей, что заколдовал и вас, и княжну Марфу, они ведь явно судили о людях по себе, в смысле что и представить не могли, чтобы кто-то стал ходить по болоту и целовать лягушек совершенно безо всякой корысти. Так что эти злодеи как бы могут спать спокойно.

– Почему «как бы»? – не понял Рыжий.

– Потому что они слишком плохо думают о людях, – ответил детектив, -и это их в конце концов погубит.

– Что вы имеете в виду, Василий Николаич? – недоуменно спросил Рыжий.

– Кажется, у меня имеется на примете человек, способный расколдовать Марфу.

– В вашей реальности? – вскинул брови Рыжий. Дубов утвердительно кивнул.

– Но откуда у вас возьмется Иван-царевич?

– Не совсем царевич, конечно, – сказал Василий, – но если он возьмется за поиски княжны, то уж совершенно бескорыстно, уверяю вас!

– Кажется, я догадываюсь, кого вы имеете в виду, – заметила Надя.

x x x

Глава сыскного приказа сидел за столом у себя в кабинете и, попивая чай с бубликами, внимательно изучал сводку событий за минувший день:

«В столицу был доставлен помощник ново-мангазейского городского казначея Митька Загрязев, уличаемый в измене Царю и Отечеству, многих смертоубийствах и мздоимстве безо всякой меры. Из дознаний оного Митьки Загрязева видно становится, что заговор весьма широк был и что замешаны в нем многие Царь-Городские бояре. Принято решение послать в Новую Мангазею особую следственную дружину, а также взять под стражу бывшего столичного градоначальника князя Длиннорукого».