Текст книги "Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации"

Общая паства

«Мы обычно собирались около мечети и говорили о Абу Бакре, Омаре, Али, Муавии и других праведниках прошлых времен, – рассказывает один богослов. – Иногда люди собирались послушать нас. Как-то один из слушателей, человек с умным лицом и с длинной бородой, прервал нашу беседу вопросом:

– Сколько можно говорить обо всех этих Али, Муавии и прочих?

– А каково твое мнение об этих людях, почтеннейший? – спросили мы его.

– О ком именно?

– Ну, скажем, об Али?

– Кажется, он был отцом Фатимы?

– А кто такая Фатима?

– Она была женой пророка, да пребудет с ним мир и благословение Господне. Она также была дочерью Аиши и сестрой Муавии, – ответил наш собеседник, нимало не смутившись.

– А что тебе еще известно о жизни Али? – спросили мы, пораженные такими небылицами.

– Али был убит у Хайбара, вместе с пророком Господа, да пребудет милость Аллаха с ними обоими!»

Уличные проповедники используют различные уловки, чтобы получить пожертвования от доверчивых горожан. Вот одна из них. Два богомольца выбирают оживленную улицу; один из них начинает проповедовать в ее начале, второй в конце. Первый начинает цитировать Предания, прославляющие Али:

– Мы слышали из уст Мухаммеда ибн Ибрахима Фузари, по свидетельству Абдаллаха ибн Бакхра Хувари, что он слышал от Абу Хасана ибн Амра, по свидетельству Хасана ибн Мухаммеда ибн Джухура, что он слышал от Али ибн Билала, а тот, в свою очередь, от имама Али Ризы, мир да пребудет с ним! А он узнал от Мусы ибн Джафара, а он от Джафара ибн Мухаммеда, а он от Мухаммеда ибн Али, а он от Али ибн Хусейна, а он от Хусейна ибн Али, а он от своего отца Али, сына Абу Талиба, мир и благословение им всем! А он слышал от пророка Господа, мир ему и всей его семье, которому сообщил ангел Джабраил, а тому ангел Микаил, а тому ангел Исрафил, который узнал из Священных Скрижалей, Написанных Священным Пером, что Аллах Всемогущий сказал: «Поистине, дружба Али – Моя Крепость, и кто входит в Мою Крепость, может не опасаться Кары Моей».

В это же время его сообщник в конце улицы надрывается, прославляя Абу Бакра:

– Мы слышали, как свидетельствует Анас, что Посланник Аллаха, да пребудет с ним мир и благословение Господне, сказал: «Поистине любить Абу Бакра и быть ему благодарным – долг каждого правоверного». То же самое сказано и в предании от Сахла ибн Саада. Кроме того, Абдаллах ибн Ахмад свидетельствует, что слышал, как Омар сказал: «Поистине, аромат, исходящий от Абу Бакра, более приятен, чем запах мускуса!»

Таким образом, они вдвоем собирают как дирхемы самых стойких последователей Истинного пути, так и дирхемы шиитов, после чего делят выручку пополам.

Две большие редкости наших дней: богослов, у которого слова не расходятся с делом, и мистик, чьи пророчества имеют мистическое происхождение.

Отстраненность

Суфизм не может быть понят без связи теории с практикой. Изучение доктрины намного легче ее практического применения. Абсолютное Знание, которое является конечной целью учения, не может быть достигнуто при помощи инструкций, но лишь посредством экстаза и преображения человеческого существа. Описание состояния здоровья совсем другое дело, нежели состояние здорового человека. Такая же разница между знанием того, что такое отрешенность, и фактической отрешенностью от мира. Сущность суфизма в практике, а не в риторике.

Когда я исследовал истинные причины моего стремления к проповедничеству, то обнаружил, что мною движет не преданность Богу, но желание суетной славы. Я понял, что стою на краю пропасти. Некоторое время две противоположные силы – мирские страсти и религиозное вдохновение – разрывали меня на части. В конце концов я ушел из мира и пребывал несколько лет в уединении, медитации и молитве, используя практику суфиев.

Во время медитаций мне были открыты знания, которые я не могу передать словами. Единственное, что я могу сказать читателю, – я узнал это из достоверного источника – то, что суфии – первопроходцы на пути Бога и нет ничего прекраснее, чем их жизнь, ничего более достойного, чем их принципы, ничего более чистого, чем их мораль. Покой и действие, как внешнее, так и внутреннее, все освещено светом Первоисточника Откровения.

Первый этап на пути к просветлению – это катарсис, очищение от всего, что не связано с Богом, и неотъемлемая часть этого этапа – возвышение души молитвой. Последний этап – это слияние с Богом, погружение в Него. Я говорю «последний этап», но это лишь более высокий уровень в развитии сознания. Сказать по правде, этот последний этап на самом деле есть первая ступень истинно медитативной жизни, дверь, куда входит начинающий. С этого момента начинается Откровение. Человеческий язык слишком слаб, чтобы описать те высоты, которых достигает дух на этом пути, – любые попытки неизбежно обречены на неудачу. Лишь весьма приблизительно можно выразить это чувство словами влюбленного:

 
Я даже не буду пытаться произнести то, что чувствую сейчас;
Назовите меня счастливым и не спрашивайте ни о чем —
ведь я не смогу ответить.
 

* * *

Метод Сахла[142]142
  С а х л – сын Абдуллы из Тустара, учитель Мансура, великого мученика X в.


[Закрыть] из Тустара заключался в достижении совершенства посредством смирения. Он говорил своим ученикам: «Повторяйте «Аллах, Аллах, Аллах», не переставая весь день и в день следующий за ним, до тех пор, пока это не станет привычкой». Потом он заставлял их повторять имя Бога и ночью, пока они не начинали говорить «Аллах» во сне. В этот момент Сахл приказывал ученикам прекратить повторять имя Бога вслух, но сконцентрировать все свои мысли на этом имени. Продолжая выполнять это упражнение, его ученики в конце концов полностью растворяли свое сознание в мысли о Боге.

Вот два высказывания Сахла:

«Любить – значит совершенствоваться в послушании».

«Только святые имеют право говорить «Я».

Святые

Святые являются помощниками пророков и помогают последним выполнять возложенную на них миссию. Святые – это искатели истины – паломники; в то время как пророки – это нашедшие, вернувшиеся из паломничества, вернувшиеся с наказом от Господа проповедовать. Само тело Посланника чище и ближе Богу, чем сердце и душа святого.

Ортодоксальные правоверные и суфии единодушны во мнении, что пророки и святые, воздерживающиеся от греха, стоят выше ангелов. Рационалисты придерживаются противоположных взглядов, мотивируя их тем, что ангелы обитают в высших сферах, имеют более тонкую сущность и более смиренны перед Богом. Опровержением точки зрения рационалистов служит тот факт, что сам Бог приказал ангелам поклоняться пророку Адаму.

Ангелы не чувствуют ни вожделения, ни алчности, ни прочих страстей, они подчиняются Богу инстинктивно, без усилий. Человек же изначально склонен к греху. Сатана живет в самой его крови, противоречивые страсти выбрали его полем для своей битвы. Если такое существо отвращается от греха, начинает молиться и подавляет низменную часть своей души, оно действительно должно стать выше ангелов.

* * *

«Однажды, – рассказывает суфийский шейх Джунайд[143]143
  А б у К а с и м а л ь – Д ж у н а й д (Павлин Познавших) – ранний классический софийский учитель (830–910), теоретик, глава багдадской школы суфизма.


[Закрыть], – мне очень захотелось узнать, как выглядит Сатана, и вот, когда я был во дворе мечети, какой-то старый человек зашел в ворота. Он посмотрел на меня, и мое сердце сжалось от страха. Он подошел ближе, и я закричал:

– Кто ты? Я не могу смотреть на тебя, я не выношу мысли о тебе!

– Я тот, кого ты хотел увидеть.

– Враг человеческий! – воскликнул я. – Ответь тогда, почему ты не поклонился Адаму, за что и проклял тебя Господь?

– Джунайд, – сказал он, – как мог ты подумать, что я поклонюсь кому-либо, кроме Аллаха?

Этот ответ потряс меня, но тут внутренний голос прошептал мне: «Скажи ему, что он лжет. Если бы он был послушным слугой, он исполнил бы Его повеление». Старик как будто услышал, что было сказано в моем сердце.

– О Господи! Ты сжигаешь меня! – воскликнул он и исчез».

Один человек спросил мистика Баязида:

– Кто является истинным господином?

– Тот, у которого нет выбора, – ответил Баязид, – человек, для которого путь Бога есть единственный путь.

Баязид из Бистама (в Северной Персии) был величайшим из суфийских шейхов, его считали имамом суфизма. С молодости он практиковал аскетизм и преданность Богу, увлекался теологией. «Тридцать лет, – часто говорил он, – я посвятил аскетизму, но понял, что нет аскетизма более сурового, чем изучение богословия и жизнь, соответствующая собственным мыслям. Без этого все мои усилия закончились бы неудачей».

Великая истина заключена в этом изречении:

«Мост Священного Закона более узок и опасен, чем мост Страха».

Аллах сказал:

«Я – спрятанное сокровище, и Мое желание – быть найденным, следовательно, Я создал Мироздание для того, чтобы Я мог быть познан».

Кто знает себя, тот знает своего Владыку.

«Признаки познающего исчезают, – говорил Баязид, – его сущность вытесняется Сущностью Другого, его следы теряются среди Следов Другого. Тридцать лет Бог был моим зеркалом, но сейчас я сам мое собственное зеркало. Того, кем был я, больше не существует. Говорить «Я» и «Бог» означает отрицать Единство Бога. Я сказал, что я мое зеркало, но Бог говорит моими устами. Я исчез. Я выполз из моего «баязидства», как змея выползает из старой кожи, и я посмотрел, и я увидел, что «тот, кто любит, и тот, кого любят, и сама любовь – все это одно целое. Слава Мне!»

Женщина-суфий

Ахмад из Балкха придерживался пути смирения в суфизме, он всегда одевался как солдат. «Прячь величие своей бедности» – таков был его девиз. Он имел в виду то, что человек не должен выставлять напоказ свою праведность, то есть одеваться как положено дервишу. Его жена Фатима, дочь правителя Балкха, была также знаменитой приверженкой суфизма. Когда Ахмад отправился повидать Баязида в Бистам, она сопровождала его. Когда она увидела Баязида, она подняла чадру и беседовала с ним, нимало не смущаясь, чем разбудила в муже ревность.

– Почему ты так вольно ведешь себя с Баязидом? – спросил он ее.

– Потому что, хотя ты близок мне по плоти, он близок мне по духу. С тобой я достигаю того, чего желает мое тело, с ним я достигаю того, чего желает моя душа, – Бога. Главное различие состоит в том, что я не нужна ему, я нужна тебе.

И она продолжала вести себя так же непосредственно с Баязидом, пока в один из дней он не обратил внимание на то, что ее ногти на руках покрашены хной; он спросил ее:

– Зачем ты покрасила ногти?

– О Баязид! – ответила она. – Пока ты не замечал моих рук и того, что они чем-то покрашены, я чувствовала себя спокойно с тобой, но сейчас ты обратил внимание на меня. Закон не позволяет нам больше быть друзьями.

Искренность – меч Бога на земле: он разрубает все, что встает на его пути.

Неверие щедрого лучше, чем ислам алчного, сказал Баязид. Муртаиш сказал об истинных дервишах: «Суфий – это человек, мысли которого двигаются вместе с его ногами (то есть он полностью присутствует, его душа всегда там, где его тело, а тело всегда там, где его душа)».

Суфизм – это красота мироздания. Суфизм абсолютно искренен.

Великий суфий Нури Абу Хасан (что означает «человек света») получил свое имя потому, что, когда говорил, даже в темной комнате становилось светло от его одухотворенности. При помощи этого внутреннего света он мог читать сокровенные мысли в душах учеников. Джунайд Абу Касим прозвал его за это Исследователь Сердец.

Он считал, что общение (а не уединение) является обязательной частью устава дервишей, причем благополучие товарища надо ставить выше собственного благополучия. Он не верил в пользу отшельничества, он говорил: «Остерегайся затворничества, на этом пути легко попасть в сети Сатаны».

Согласно одному из преданий, пророк говорил: «Вы не попадете в рай, пока ваша вера не будет совершенной, и ваша вера не будет совершенной, пока вы не будете любить друг друга».

Товарищем Нури был Джунайд. Нури никогда никому не льстил и не потакал. Однажды, увидев Джунайда сидящим в кресле учителя, он сказал ему:

– Абу Касим, когда ты скрываешь правду от людей, они сажают тебя на почетное место, когда я говорю им правду, они кидают в меня камнями.

Нури был упорным аскетом. Один раз он простоял в своей келье три дня и три ночи без движения и не прекращал при этом громко причитать. Джунайд, придя к нему и увидев его в таком состоянии, сказал:

– Абу Хасан, если ты открыл, что громкие завывания приносят пользу, скажи мне, и я, сев рядом с тобой, тоже начну выть, если же ты не нашел в этом занятии никакого толку, предайся лучше безмолвному восторгу в исполнении Воли Господней и будь счастлив.

Нури перестал стенать и сказал:

– Абу Касим, ты дал мне хороший совет.

Как-то раз Абу Хафс из Нишапура приехал в Багдад и принял участие в беседе суфийских шейхов в шунизской мечети.

– Что такое великодушие? – спросили его.

– Пусть сначала выскажется кто-нибудь из вас, – ответил Абу Хафс.

– Я считаю, – сказал Джунайд, – великодушие состоит в том, чтобы быть великодушным, но не знать этого, не считать это своим достоинством.

– Как хорошо сказал почтенный шейх! – воскликнул Абу Хафс. – Но я добавил бы, что великодушие состоит в том, чтобы всегда поступать справедливо и никогда не ожидать справедливости по отношению к себе самому.

– Встаньте все! – крикнул Джунайд своим ученикам. – Абу Хафс сказал лучше, чем Адам или кто-либо рожденный после него!

Древнее Предание гласит, что Посланник Аллаха сказал: «Вера – это терпение и великодушие».

Суфизм – это смиренное принятие велений и запретов.

Человек закрыт покровом собственной воли от Воли Бога.

Покорность судьбе

Суфий Мухаммед ибн Исмаил, впоследствии известный под именем Хайр, однажды покинул свой родной город и пошел в Мекку, поклониться святым местам. Его дорога лежала через Куфу, и там, у городских ворот, какой-то ремесленник-ткач схватил его со словами: «Ты мой беглый раб, тебя зовут Хайр!»

Решив, что такова воля Аллаха, суфий не сопротивлялся и не возражал. Он покорно принял свою судьбу и прожил несколько лет в Куфе, работая на этого человека. Когда хозяин звал его, он всегда отвечал: «Слушаю и повинуюсь». В конце концов ткача стала мучить совесть.

– Я ошибся, – сказал он Хайру, – ты не мой раб.

Мухаммед ибн Исмаил получил свободу и продолжил свой путь в Мекку. Он предпочитал потом, чтобы его называли Хайром.

– Не следует, – говорил он, – менять имя, которое мне дал правоверный.

– Хайр лучший из нас, – часто говорил Джунайд.

Человек берет только то, что Бог дает, и теряет только то, что Бог забирает.

Шибли

Вначале Шибли был казначеем при дворе, но однажды услышал проповеди Хайра и постепенно приобщился к обществу суфиев. Он стал учеником Джунайда и познакомился со многими другими мудрецами.

Когда Шибли впервые пришел к Джунайду, тот сказал ему:

– Твоя голова полна самомнения, основанного на твоем положении при дворе. Ничего хорошего не выйдет из тебя, пока ты не пойдешь на улицы рынка и не займешься нищенством. Тогда ты сможешь узнать, чего ты на самом деле стоишь.

Три года Шибли послушно ходил побираться на базарах. Он получал все меньше и меньше. Наконец настал день, когда он обошел весь рынок и не получил ни единого медяка, тогда он пришел к Джунайду и рассказал ему о своей беде.

– Ты видишь теперь, – ответил Джунайд, – что твоя значимость для человечества равна нулю. Так что выбрось гордыню из своей головы. Я велел тебе нищенствовать не для того, чтобы ты зарабатывал этим на жизнь, а чтобы ты смог чему-то научиться.

Однажды Шибли прибежал в восторженном экстазе к своему учителю, но увидел, что Джунайд чем-то озабочен.

– Что-нибудь случилось? – спросил Шибли.

– Нет, ничего, – ответил учитель, – просто искатель должен найти, наконец.

– Нет! Нет! – воскликнул Шибли. – Это нашедший должен искать!

Шибли опьянен мистикой, решил Джунайд. Если он протрезвеет, он может стать хорошим имамом и приносить пользу людям.

Среди изречений Шибли есть такие:

«Бедность – это море бед, но в этих бедах наша слава».

 
Золото везде, где бы мы ни были,
Жемчуга, куда бы мы ни повернулись,
Серебро – по всей пустыне!
 

«Долгое время я думал, что счастлив в любви Бога и близок к Нему в медитации. Но сейчас я знаю, что близость возможна только между равными».

«Но, Господь, я никогда не отвернусь от Тебя, даже если Ты наложишь на меня небо в качестве ярма и землю, подобно кандалам, привяжешь к моим ногам. Я не отвернусь от Тебя, если Ты заставишь всю вселенную жаждать моей крови».

«Истинное Знание состоит в осознании невозможности достичь Истинного Знания. Знание – это бесконечное заблуждение. О Ты, Кто ведет заблудшего! Сделай меня более заблудшим, чем я есть!»

Когда он проходил через квартал Карх, он услышал проповедника-шарлатана, который говорил:

– Молчание лучше слов.

– Совершенно справедливо, в твоем случае, – сказал Шибли, – твоя речь полна суеты, твое молчание, по крайней мере, будет не хуже неудачной шутки.

Один раз люди видели, как Шибли кидал золотые монеты в Тигр, у него было с собой около четырехсот динаров.

– Что ты делаешь? – спросили его.

– Подходящее место для гальки – дно реки, – ответил он.

– Почему бы не отдать деньги бедным?

– Помилуй Аллах! Разве это будет благочестиво – делать их положение худшим, чем мое?

Однажды, когда он пошел на базар, люди стали кричать ему вослед:

– Смотрите, сумасшедший идет!

– Вы считаете меня сумасшедшим, – ответил им Шибли, повернувшись, – а я считаю вас разумными. И я надеюсь, что Аллах сделает меня еще более сумасшедшим, чем я есть, а вас еще более разумными, чем вы есть.

В конце концов его признали невменяемым и посадили в приют для душевнобольных в Багдаде. Несколько посетителей, старых знакомых, пришли навестить его.

– Кто вы? – спросил он.

– Твои друзья, – ответили они.

Шибли тогда начал кидать в них камни. Посетители бросились наутек.

– Если бы вы действительно были моими друзьями, – крикнул он им вдогонку, – вы не стали бы убегать от тех неприятностей, которые я причинил вам!

Испытания

В те дни в столице жил традиционалист-аскет, называвший себя Гулам Халил, показной набожностью и мистицизмом привлекший к себе внимание халифа и всего двора.

Если дервиш часто посещает богача, вы можете быть уверены, что это плохой человек. Когда кто-либо предпочитает общество богатых обществу бедных, Аллах наказывает его духовной смертью. Лицемер, как правило, старается оклеветать суфийских шейхов, чтобы добиться их изгнания и самому занять их место.

Так вот, суфий Сумнум, автор многих возвышенных и утонченных высказываний об истинной природе любви, в одно время стал очень популярной фигурой. Одна женщина влюбилась в него и сделала ему предложение, от которого он отказался. Тогда она пошла к Джунайду и попросила его, чтобы он посоветовал Сумнуму жениться на ней. Когда же Джунайд прогнал ее, она отправилась к Гуламу Халилу и сказала ему, что Сумнум покушался на ее честь. Он выслушал ее с большим вниманием и повторил потом клевету халифу, посоветовав казнить Сумнума.

Сумнума арестовали, но, когда халиф собирался отдать приказ палачу отрубить голову преступнику, его язык вдруг прилип к гортани. Сумнум получил отсрочку. Ночью халифу приснился вещий сон, что его правление продлится ровно сколько, сколько проживет Сумнум. Поэтому наутро повелитель правоверных послал за суфием, попросил у него прощения и вернул ему прежнюю милость.

* * *

Известно, что в результате преследований Гулама были арестованы и попали в тюрьму Нури, Раккам и другие суфии. Гулам настаивал на их смерти, утверждая, что они еретики, пока халиф не согласился и не приказал казнить их.

Когда палач приблизился к Раккаму, чтобы исполнить приказ, Нури встал и невозмутимо, даже радостно предложил казнить его первым.

– Молодой человек, – сказал палач, – люди обычно не рвутся так под мой меч, твоя очередь еще не пришла.

– Да, но мое учение требует от меня, чтобы я заботился о ближнем больше, чем о себе самом.

Палач послал слугу доложить халифу о поступке Нури. Халиф был озадачен, он приказал отложить казнь и назначил повторное рассмотрение этого дела о ереси. Главный судья допросил обвиняемых в своем доме. В результате дознания судья не нашел в их поведении ничего, что противоречило бы Закону, и почувствовал раскаяние за свое равнодушие к их судьбе.

– Судья, – сказал Нури, – ты задал много вопросов, но ты не спросил о главном. Знай, что Бог имеет слуг, которым дает еду, питье, место и жизнь. Но покой все они находят, лишь созерцая Его, если лишить их этого созерцания, они поднимут вопль от мучений.

Судья был смущен. В своем донесении халифу он написал: «Если эти суфии еретики, кого тогда можно назвать истинно верующими в Единство Бога?» В результате халиф призвал их к себе и предложил им просить у него все, что им угодно.

– Единственной милости мы просим у тебя: оставь нас в покое, – ответили они.

Халиф почувствовал, что глаза его наполнились слезами, и отпустил их с миром.