Текст книги "Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации"

Ибн Фурат под следствием

Через три дня после вступления в должность Хамид и его помощник Али приступили к разбирательству дела Ибн Фурата. Они представили отставного чиновника по имени Мадхарай для проведения очной ставки с бывшим визирем.

Когда начались слушания, этот чиновник заявил, что он передал Ибн Фурату, во время его первого срока на посту визиря, четыреста тысяч динаров неучтенных доходов из военного департамента Сирии. Кроме того, он засвидетельствовал, что два наместника Египта, Ибн Бистам и его сын, передали Ибн Фурату восемьсот тысяч динаров в качестве комиссионных с неучтенных доходов, из расчета по двести тысяч в год.

На заседании присутствовали все главные судьи и чиновники. Сам Муктадир также находился там и следил за ходом процесса из тайного помещения, не показываясь на публике.

Ибн Фурат начал речь в свою защиту следующими словами:

– Этот чиновник, обвиняющий меня, служил в Египте и в Сирии, также и тогда, когда визирем был Али ибн Иса. Он сейчас сам признался, что одной из его обязанностей был сбор указанных незаконных доходов. Али ибн Иса был визирем четыре года. Либо аналогичные суммы были переданы в руки Али, и в этом случае он виноват перед халифом в получении взяток; либо они не были переданы Али, и деньги остались у этого чиновника. У нас есть его собственное признание в том, что во время моего первого срока на посту визиря он собрал вышеупомянутую сумму – четыреста тысяч динаров; и мы имеем его голословное утверждение, что он передал эту сумму мне. Обвиняя меня, он тем самым признает свою собственную вину. Что касается меня, то я заявляю, что не получал от него никаких денег. Суждения Аллаха, Его Посланника и Праведных Судей по этому поводу известны всем вам.

В этот момент Хамид разразился проклятиями и грубыми оскорблениями в адрес Ибн Фурата.

– Я должен напомнить тебе, – ответил Ибн Фурат, – что ты находишься на Ковре Правосудия, в императорском дворце, а не там, где ты привык находиться и где тебе самое место, – в амбаре или хлеву! И я тебе не крестьянин и не писарь, чтобы ты позволял себе так разговаривать со мной. Будьте любезны, – продолжил он, обращаясь к Шафи Лулуи, – запишите и пошлите повелителю правоверных следующее сообщение: «Хамид, возомнивший себя визирем, совершенно не достоин этой должности, хотя бы по той причине, что, по результатам моих расследований, он присвоил себе более миллиона динаров, полученных им с провинции Васит, вверенной его управлению». Я требовал, чтобы он вернул эти деньги в государственную казну. Он решил тогда, что единственный способ сохранить награбленное и продолжать набивать свои карманы дальше – самому стать визирем. Как визирь повелителя правоверных, Хамид должен сложить с себя обязанности наместника Васита и передать все дела для ревизии, которая точно определит, утаивал он доходы или нет. Ревизию должен провести Али ибн Иса – никто не сомневается в его компетенции, всем известно, насколько он более сведущ в финансовых и экономических вопросах, чем Хамид. Сам факт, что Хамид, будучи визирем, оставил в своих руках Васит, предвещает в будущем должностные преступления, а может даже, и государственную измену!

– Эй, кто-нибудь! Вырвите ему бороду! – закричал в бешенстве Хамид.

Видя, что никто не спешит выполнять его приказ, он сам бросился на бывшего визиря и ухватил его за бороду обеими руками.

Слушание дела было таким напряженным, что Мадхарай, еще до того, как Хамид перешел на оскорбления и угрозы, предложил подписать гарантийное обязательство на полмиллиона динаров, если Ибн Фурата отдадут в его руки. Али ибн Иса, в отличие от невоздержанного Хамида, ограничился несколькими вежливыми репликами по ходу речи Ибн Фурата. Что касается Ибн Хавари, то он пытался всячески примирить Хамида и Ибн Фурата, несмотря на то что был явно не на стороне бывшего визиря.

Когда Муктадир услышал грубости Хамида и увидел, что дело дошло уже до рукоприкладства, он приказал слугам увести Ибн Фурата в отведенные для него покои. Али и Хавари сказали Хамиду, что своей грубостью он только повредил их общему делу. Мадхарай, несмотря на то что он выступал обвинителем Ибн Фурата, когда того уводили, крикнул ему вослед:

– Если тебя приговорят к штрафу, я внесу за тебя пятьдесят тысяч динаров.

Как только Ибн Фурат покинул зал, казначей Наср, Али и Ибн Хавари все вместе обрушили на Мадхарая град упреков.

– Ты пришел сюда, чтобы свидетельствовать против этого человека. Следствие только началось, а ты уже предлагаешь ему свою помощь и пытаешься подружиться с ним! – закричали они.

– Вы сами предупреждали, что человек, с которым вы стравили меня, очень опасен, – ответил Мадхарай. – Ты, Наср, сказал мне, когда я пришел: «Помни, с кем тебе придется говорить!» А ты, Али, предупредил меня: «Будь осторожен!» Что касается тебя, Ибн Хавари, то твоими собственными словами были: «Не забудь, что, давая эти показания, ты рискуешь своей головой!» Поэтому, когда я услышал, как Ибн Фурат начал строить свою защиту, я просто сделал то, что считал благоразумным в моем положении!

Следующий допрос Ибн Фурата проводил Ибн Хаммад из Мосула вместе с Шафи Лулуи.

– Визирь и его представитель, – начал свою атаку Ибн Хаммад, – советуют тебе заботиться в первую очередь о своих собственных интересах. Суду известно, что твой годовой доход составляет один миллион двести тысяч динаров, кроме этого, твои нелегальные доходы сравнимы с этой суммой. Все вместе – это большая сумма денег. Поэтому я советую тебе, пока суд будет решать твою участь, напиши обязательство выплатить миллион динаров немедленно. Эта мера поможет тебе сохранить свою жизнь, потому что в противном случае с тобой будут поступать как с государственным преступником, злоумышлявшим против империи. Повелителю правоверных известно о твоей переписке с Ибн Абу-л-Саджем и о твоем пособничестве его мятежу.

– А я советую тебе, о почтеннейший Ибн Хаммад, подумать лучше, как спасти свою собственную шею от веревки, учитывая то положение, в котором ты оказался, чем заниматься так усердно делом, которое тебя не касается. Четыре года ты состоял на службе у Али ибн Исы. За это время ты растратил огромное количество казенных денег на свои личные нужды. Когда я стал визирем, ты скрылся бегством. Чиновник, который занял твое место, проведя служебное расследование, представил мне отчет, в котором перечислены все твои должностные преступления: подделка документов, получение взяток и прочее. Этот отчет находится в Императорском архиве.

– Да, я думаю, что этот орешек тебе не по зубам, – сказал Шафи Ибн Хаммаду, – попробуй лучше заняться его сыном Мухассином.

Ибн Хаммад послушался совета, оставил отца в покое и начал допрашивать сына. Ему удалось получить с Мухассина обязательство на выплату трехсот тысяч динаров. Однако визирю Хамиду этого было недостаточно, он приказал доставить Мухассина к нему и потребовал от него немедленно заплатить деньги.

– Но я не могу сейчас достать больше чем двадцать тысяч динаров, – ответил он.

– Бейте его палками по голове, пока в нее не придет более разумная мысль, – приказал визирь стражникам.

После нескольких ударов Хамид, видя, что у Мухассина пышные и густые волосы, и решив, что они служат ему хорошей защитой, приказал привести цирюльника. Мухассина обрили налысо и продолжили экзекуцию. Многие придворные присутствовали при этом.

Когда бедняга был уже при смерти, Али ибн Иса вступился за него и предложил Хамиду удовольствоваться пятьюдесятью тысячами динаров. Но Хамид поклялся, что не возьмет меньше семидесяти. Мухассину пришлось подписать обязательство на эту сумму. Несмотря на это, визирь приказал одеть его во власяницу и пытать, пока он не соберет деньги. Мухассину удалось занять и отдать шестьдесят тысяч динаров. Али ибн Иса дал ему десять тысяч. Чтобы полностью рассчитаться по своим обязательствам, Мухассину понадобилось много времени. Многие люди вступились за него, и Хамид позволил ему вернуться домой.

После этого визирь обратился с просьбой к халифу отдать ему в руки Ибн Фурата. Муктадир не возражал, но потребовал, чтобы жизни Ибн Фурата ничего не угрожало, на что Хамид ответил:

– Если Ибн Фурат будет знать, что мы не имеем права пытать его до смерти, он ничего нам не заплатит.

Муктадир не знал, как ему поступить с бывшим визирем: с одной стороны, ему хотелось получить его деньги, но, с другой стороны, мысль о том, что этот старый человек может умереть от руки Хамида, была для него невыносимой, так что халиф отдал Ибн Фурата в распоряжение Али ибн Исы и Шафи Лулуи; он был уверен, что на них можно положиться.

Тем временем кастелянша дворца Зейдан, разузнав, что думает халиф, передала все Ибн Фурату, который, после недолгих размышлений, написал письма своим банкирам (Иосифу Бар-Пинесу и Арону Бар-Амраму) с приказом переслать во дворец халифа семьсот тысяч динаров. Получив деньги, он вызвал к себе стряпчего Ибн Карабу и курьера Ибн Идриса и отправил их в сопровождении Зейдан к халифу. Муктадир отослал их к Хамиду и Али ибн Исе с приказом принять деньги. С большим разочарованием визирь и его помощники осознали, что Ибн Фурат ускользнул из их рук. Али и Ибн Хавари спросили Хамида, что он думает по этому поводу.

– Просто удачный исход дела для халифа! – все, что мог ответить Халид.

– Несомненно, визирь прав, – сказал Али, – но я уверен, что Ибн Фурат никогда бы не расстался с такой громадной суммой просто так – ведь и намного меньшего было бы достаточно, – если бы он не преследовал далекоидущий план – заполучить нас самих и нашу собственность в свои руки!

– Возможно, – ответил Хамид.

– Я тоже так думаю, – согласился Ибн Хавари.

Трения

В течение первых двух месяцев после назначения нового визиря Али ибн Иса посещал резиденцию Хамида дважды в день. Постепенно его визиты стали реже; теперь он посещал своего начальника только раз в неделю. В начале 307 года Хамид окончательно потерял доверие халифа, фактически всеми государственными делами занимался Али. Деятельность визиря состояла теперь в ношении черной почетной одежды и появлении верхом на парадах и смотрах. Когда визирь присутствовал на приемах, Муктадир не обращал на него внимания и обращался исключительно к Али ибн Исе.

Тогда визирь решил предложить проект налоговой реформы в провинциях Ирак, Ахваз и Исфахан. Он надеялся получить значительный прирост доходов и тем самым доказать свою компетентность и лояльность. В случае удачи это предприятие придало бы ему вес при дворе и оттеснило бы Али на второй план.

Приводя свой план в исполнение, он, в присутствии халифа, обратился к Али ибн Исе с такими словами:

– Ты забрал все управление империей в свои руки, и я остался не у дел. Ты даже не советуешься со мной, не советуешься ни по одному вопросу, но пришло время повелителю правоверных узнать правду. Ты теряешь каждый год четыреста тысяч динаров из-за неправильной системы сборов налогов в Ираке, Ахвазе и Исфахане. Здесь и сейчас я обещаю, что смогу собрать все те налоги и отчисления, которые перечислялись в казну, когда ты был визирем, и плюс к этому я обязуюсь собирать еще четыреста тысяч динаров ежегодно.

– Я не могу одобрить это предложение, – ответил Али. – Халид пользуется репутацией жестокого эксплуататора. Он введет новые налоги и поборы. Эти хищнические методы, несомненно, дадут дополнительную прибыль на год или два, но исправление последствий займет десятки лет. Он подорвет хозяйство провинций на корню и вызовет недовольство народа правительством.

Началась дискуссия, конец которой положил Муктадир, сказав:

– Хамид предлагает увеличить доходы, от такого предложения нельзя отказаться, но если ты, Али, возьмешься взимать налоги с этих провинций на условиях, предложенных Хамидом, то я предпочту поручить это дело тебе.

– Я государственный служащий, а не сборщик налогов, – ответил Али. – Это дело более привычно для Хамида, кроме того, это его идея. Я хочу только заметить, что его предложение может осуществиться только благодаря тому, что я в свое время сделал эти провинции процветающими, благодаря моей отеческой заботе об их населении. Сейчас зима, конец 307 года, и рассчитывать на увеличение доходов от разработки новых земель не приходится, откуда же тогда ждать прироста?

Несмотря на эти аргументы, Муктадир наделил Хамида всеми полномочиями и взял с него обязательство перечислить в казну обещанную им сумму. Два чиновника покинули императорский дворец вместе.

При составлении бюджета на следующий год Али ибн Иса приказал представить ему сведения о доходах, полученных с Ирака, Ахваза и Исфахана за последние три года: 303, 304 и 305-й. А надо заметить, что эти годы были самыми урожайными. Усреднив полученные данные, он внес в бюджет следующие цифры доходов, которые должны быть перечислены в государственную казну, по провинциям:

С сельскохозяйственного Ирака и Ахваза – 33 000 000 дирхемов

С общественных и конфискованных поместий – 8 800 000 дирхемов

С Исфахана – 6 300 000 дирхемов

____________________________________

И т о г о: 48 100 000 дирхемов

Дополнительный доход,

гарантированный Хамидом, – 400 000 динаров,

в перерасчете в дирхемы – 5 800 000 дирхемов

__________________________________________

О к о н ч а т е л ь н ы й и т о г: 53 900 000 дирхемов

В следующем, 308 году Хамид не смог уплатить указанную сумму, он попросил Муктадира прислать дополнительных чиновников для работы в его налоговых управлениях. Али настаивал на выплате Хамидом обещанных денег, и тому пришлось лично отправиться в Ахваз искать средства. Многочисленные разногласия и недоразумения стали возникать между служащими Хамида и служащими Али.

Вскоре начали расти цены на продовольствие. Вместе с ценами росло недовольство, как среди простого народа, так и среди придворных. Когда Али ехал по улицам столицы, он слышал оскорбления и угрозы в свой адрес. Начались грабежи и погромы в лавках торговцев зерном. Хамида вызвали в столицу. Через некоторое время дворцовая стража отказалась повиноваться. Толпа устроила бесчинства в мечетях: крушились кафедры, прекращались молитвы, с богачей срывали одежды и кидали в них камнями. Несколько человек, включая и главного судью, были ранены.

Один шутник сказал: «Когда люди раздражены высокими ценами, они считают, что положение можно исправить, кинув пару кирпичей в судью. Интересная логика, не правда ли?»

Толпы народу штурмовали дом Хамида и в субботу утром подожгли мосты, открыли тюрьмы, разграбили дом начальника полиции, а также дома других чиновников. Сам императорский дворец наполнился недовольными криками пехотинцев, расквартированных в нем, которые были возмущенны ростом цен.

Тогда Муктадир приказал открыть амбары и склады Хамида, матери, правителей и прочих вельмож и продавать зерно по заниженным ценам: четыре динара за курр пшеницы; цена на овес была снижена соответственно. Народ успокоился, и цены на продовольствие упали.

В результате этих беспорядков халиф освободил Хамида от сбора налогов. В прокламации, которая была зачитана на всех базарах, перекрестках больших дорог и мечетях, сообщалось, что государственным чиновникам Хамида, а также чиновникам армии и гвардии отныне запрещается взимать налоги во всех провинциях империи. Хамид, чрезвычайно раздосадованный, вынужден был отозвать своих чиновников и передать все дела людям Али.

Триумф Муниса

Как только стихли беспорядки в столице, тревожные сообщения пришли из Египта: правитель Фатимид с запада двинул свои силы в направлении этой провинции. Мунис, который наконец подавил мятеж Ибн Абу-л-Саджа и доставил его самого в качестве пленника в столицу, был послан в Египет на борьбу с Фатимидом.

Через год пришло сообщение о том, что западный враг империи разгромлен и его лагерь разграблен. Это сообщение было зачитано во всех мечетях, Мунису было присвоено звание аль-Музаффар (Победитель), и депеши, сообщающие об этом, были разосланы во все провинции. Мунис также был назначен наместником Египта и Сирии. По просьбе Победителя Ибн Абу-л-Садж был освобожден в том же году, и ему было позволено явиться на аудиенцию, приехав во дворец верхом и в черной одежде. Несколько дней спустя Муктадир собрал свой двор в Зале общих приемов и назначил Ибн Абу-л-Саджа главой дивана по делам религии, общественной безопасности, финансов и земельных владений в провинциях Рей, Казвин, Абхар, Занджан и Азербайджан. Указанные провинции становились феодальными владениями при условии ежегодных выплат в казну империи пятисот тысяч динаров, не считая отчислений на общественные нужды и на содержание войск.

Из дворца Ибн Абу-л-Садж отправился домой в сопровождении Муниса, казначея Насра, Шафи Лулуи и почти всех военачальников, которые в то время были в столице. Весь его дом был заполнен блестящими военными и оружием – это было великолепное зрелище.

В конце года Муктадир пригласил Победителя Муниса на пир и пожаловал ему почетное платье сотрапезника халифа. Одежда, специально заказанная для этого случая, была так обильно расшита золотом, что напоминала скорее ратные доспехи, настолько она была неудобной и тяжелой.

Отставка Хамида и Али

После пяти лет службы Хамид был смещен с должности визиря, а Али ибн Иса – с должности главы канцелярии. Причин для этого было несколько.

Одна из них такова: Хамида достигли слухи, что Муктадир решил отправить в отставку Али ибн Ису, на основании многочисленных жалоб на него от придворных, и снова назначить Ибн Фурата. Али задерживал выплаты на нужды гарема и принцев, он урезал жалованье дворцовым слугам и государственным служащим примерно на треть и нажил тем самым себе многочисленных врагов.

Хамид предложил халифу следующее: он может получить крупную сумму денег с Али ибн Исы, если последнего отдадут в его руки, он утверждал также, что сам справится с управлением империей. Муктадир велел ему написать меморандум, в котором будут письменно изложены все гарантии и предложения, а также перечислены планируемые им новые назначения в правительстве. Хамид составил документ и послал его халифу. Муктадир пошел в покои Ибн Фурата и показал ему этот меморандум.

– Если бы даже за спиной Хамида стояли все мастера управления, которые, увы, уже ушли в мир иной, и то он не смог бы управлять ни империей, ни даже канцелярией, – ответил Ибн Фурат, просмотрев меморандум. – Али ибн Иса, несмотря на все свои недостатки, намного более компетентен, чем Хамид. Да что тут говорить! Я сам могу гарантировать в пять раз больше, чем предложено в этой бумаге!

– Возможно, я дам тебе шанс, – ответил Муктадир.

В это же время при дворе распространились слухи, что Али ибн Иса вместе с Ибн Хавари планирует совершить государственный переворот и сделать халифом одного из принцев, внука Мутаваккила. Этот человек был чрезвычайно богат, вел расточительный образ жизни, роскошно одевался и имел лучших коней и колесницы в столице. Али ибн Иса был его близким другом.

Один из приверженцев Ибн Фурата подкинул в личные апартаменты Муктадира листок со стихами:

 
Да здравствует! Да здравствует!
Петушок из Курятника Халифа!
 

Больше на листке ничего не было, но это был куплет из всем известной в то время, очень неприличной поэмы. Муктадир нашел эту писульку и догадался, на что намекает ее автор. Это привело халифа в бешенство. Его гнев обратился прежде всего на Ибн Хавари – он решил, что этот человек должен умереть.

Затем сын Ибн Фурата Мухассин послал письмо халифу, в котором обещал передать в казну семь миллионов динаров, если в его руки отдадут Хамида, Али ибн Ису, Шафи, Ибн Хавари, Умм Мусу (служанка Али) и ее брата, а также обоих Мадхараев.

Все эти факторы, усилив друг друга, заставили Муктадира снова сделать Ибн Фурата визирем. Али ибн Иса был арестован девятого числа месяца второго Раби 311 года. Когда он прибыл во дворец, его отдали на попечение кастелянши дворца Зейдан и поместили в те же самые апартаменты, в которых содержался под арестом Ибн Фурат.

Ибн Фурат становится визирем в третий раз

Ибн Фурат приказал своему дворецкому арестовать Ибн Хавари и всех его чиновников. Визирь поселил Ибн Хавари в своем дворце, в большой и чистой комнате, и приступил к переговорам о размерах штрафа. После продолжительного торга они сошлись на сумме семьсот тысяч динаров с него лично, не считая служащих и чиновников.

Несмотря на то что многие чиновники пустились в бега, Ибн Фурат вылавливал их одного за другим. Его сын Мухассин использовал на допросах тех, кто попадал в его руки, все виды пыток. Он получил за Ибн Хаммада (того самого, который недавно пытал его самого) обязательство на получение двухсот тысяч динаров и передал его в руки человека, который обязался выбить из него эти деньги. Однако Мухассин нашел, что тот слишком мягко обращается со своим пленником, и приказал доставить Ибн Хаммада в свой дворец. Увидев своего старого врага, Мухассин стал бить его палкой по голове. Вдруг кровь хлынула из ушей и рта несчастного, и он умер на месте. Мухассин испугался не на шутку, опасаясь гнева халифа. Но Муктадир, напротив, послал сыну визиря почетное платье сотрапезника халифа, назначил его главой советов провинций и повысил его жалованье на две тысячи динаров в месяц. Кроме того, дворцовый хор, состоявший из молодых рабынь, на приеме у Муктадира спел в его честь: «Слава Мухассину! Прекрасный труд!»