Текст книги "Моя вторая мама. Том 1"

Глава 43

Минуло время. Дора родила мальчика. Она смотрела на это крошечное существо, такое беспомощное и родное, и с ужасом вспоминала то время, когда была готова отдать все на свете, чтобы избавиться от ребенка. Теперь у нее была семья: ее сын и Мария. Дора сама предложила назвать малыша Игнасио. В честь деда.

Вскоре еще в одной семье прибавилось забот. У Ракель и Мануэля родился сын. Мануэль ходил ужасно гордый. Он всегда был домоседом, а теперь нужно было прилагать неимоверные усилия, чтобы выпроводить его из дома. Если бы не работа, он был бы готов сутками сидеть у кроватки сына. А когда, наконец, за Мануэлем захлопывалась дверь. Долорес, начитавшаяся модных педагогических книг, принималась за воспитание внука. Она сама читала безмятежно спящему малышу лекции по самым разным отраслям науки и ставила на проигрыватель пластинки с записями классической музыки.

– Долорес, вы верите, что он понимает, о чем ему говорят? – допытывалась Ракель.

– В книге написано, что у грудных детей все откладывается на уровне подсознания. Ну, как на магнитофоне, поняла?

– Да. Знаете, я хочу, чтобы у меня был очень умный сын!

– А ему не в кого быть дураком. В нашей семье Бог никого умом не обидел, – безапелляционно заявила Долорес.

В дверь позвонили, и Ракель пошла открывать. Это была Иренэ.

– Я тут принесла подарок твоему малышу, – сказала она, входя.

– А, Иренэ! Пришла посмотреть на моего внука? – встретила ее Долорес.

– Какой чудесный подарок! – воскликнула Ракель, развернув пеструю обертку и разглядывая небесно-голубой костюмчик. – Спасибо. Мы завтра же его наденем. А где ты пропадала, Иренэ?

– У меня была уйма дел! К тому же не очень ладится с мужем.

– Этого следовало ожидать с самого начала. Тебе надо было выйти за своего ровесника и завести себе вот такого бутуза. Они такие хорошенькие! – сказала Долорес, с улыбкой глядя на внука.

– Я люблю детей, но только издали, – сухо заметила Иренэ и переменила тему разговора: – А что слышно новенького о детях вашего покойного мужа? Они оставили вас в покое?

– Им не видать этих денег, как своих ушей. Я почти все деньги положила на имя Мануэля Хустино. – Долорес довольно улыбалась.

– Мануэля Хустино? А кто это такой? – удивилась Иренэ.

– Как кто? – ответила Долорес с гордым видом. – Мой внук!

– Знаешь, Иренэ, мы попросили Даниэлу и Хуана Антонио быть его крестными. Ты не обиделась? – Ракель испытующе смотрела на Иренэ. – А ты можешь быть его крестной на конфирмации…

– Нет, спасибо. Боюсь, это не понравится твоему мужу, – Иренэ поджала губы. – Ведь он не захочет, чтобы у его сына одна крестная была фея из сказки, а другая – ведьма.

– А что? Неплохая комбинация! Он был бы защищен со всех сторон, – заметила Долорес.

– Ты все еще злишься на Даниэлу, правда? – спросила Ракель.

Иренэ пожала плечами:

– Ничуть! Я о ней и не вспоминаю.

Джина вышла от врача и перешла на другую сторону улицы. Ей казалось, что за плечами у нее выросли крылья. Врач подтвердил ее подозрения. Она будет матерью! Куда бы теперь пойти? И Джина решила заглянуть в магазин. Часа через два нагруженная свертками Джина вернулась домой и с порога объявила Фелипе радостную весть.

– А я-то уже собиралась вернуть тебя обратно в магазин! Как бракованного, – лукаво заключила она.

– Я? Бракованный? – искренне удивился Фелипе. – Совсем даже наоборот! Надеюсь, теперь ты в этом не сомневаешься? А это что? – спросил Фелипе, указывая на свертки.

– Не сердись, дорогой, я купила себе платья для будущих мам. Всего двадцать штук, – и увидев вытянувшееся лицо Фелипе, добавила: – Просто мне хочется, чтобы все знали, что я жду ребенка. Кстати, богини должны хорошо одеваться.

– Конечно, двадцать платьев – это уж слишком, – почесал за ухом Фелипе. – Ну да ладно. Главное – ты довольна!

– Какой ты у меня хороший! – Джина закружила Фелипе по комнате.

Обычно женщина, ожидая третьего ребенка, чувствует себя гораздо спокойнее и увереннее, чем ожидающая своего первенца. Поэтому когда Каролина поняла, что забеременела, она мало прислушивалась к тому, что происходило внутри нее, но много думала о том, что ее ожидает. Херардо очень привязался к ее сыновьям, да и дети тянулись к нему, особенно Лало. Мальчикам необходима мужская рука. Но все может перемениться с появлением на свет их общего ребенка.

– Ты не станешь меньше любить Лало и Рубена, когда родится наш ребенок? – высказала свое опасение вслух Каролина.

– Нет, конечно. Все трое будут моими детьми, – Херардо успокаивающе погладил плечо жены и добавил: – Я хочу, чтобы у нас родилась девочка.

– Да, девочки нам не хватает, – улыбнулась Каролина.

Раздался звонок в дверь. Пришла Мелина, подруга и соседка доньи Аманды. Она выглядела обеспокоенной:

– Ох, Каролина, к сожалению, это не визит вежливости. У меня плохие новости о твоей маме. У нее заболели почки, и она не хотела идти к врачу. Ты должна что-то сделать, Каролина!

– Бедная мамочка! А почему она не хочет идти к врачу?

– Ты же ее знаешь! Аманда упряма как ослица, – сказала Мелина, но, взглянув на Херардо, поправилась: – Я это к тому, что Аманда ужасно гордая. Когда она почувствовала себя плохо, я просто за волосы ее оттащила к врачу, то есть, я хочу сказать, что отвела ее силком. Врач выписал ей лекарства, но она не хочет их принимать.

– Она совсем как ребенок!

– Вот и я ей говорю то же самое. Она и есть ничего не хочет, отказывается.

– Я съезжу к ней, – обернулась Каролина к Херардо.

– Поедем вместе, Каролина, – предложил Херардо.

Донья Аманда сидела в кресле, похожая на большую нахохлившуюся птицу:

– Незачем вам беспокоиться обо мне. Если я умру, вам же лучше, не буду надоедать. Зачем ты поехала к ним, старая сплетница? – набросилась она на Мелину.

– Они должны знать, что с тобой происходит, – оправдывалась та.

– Донья Аманда, вы должны пойти к врачу и принимать лекарства, – сказал Херардо.

– А зачем? Мой час приближается, а от судьбы не убежишь, – вздохнула донья Аманда.

– Я тебя умоляю, мамочка, позволь мне остаться у тебя, пока ты не выздоровеешь! – Каролина глядела на мать испуганно.

– Это лишнее! Ты должна ухаживать за своими детьми и мужем, – твердо, тоном не терпящим возражений, сказала донья Аманда.

– К тому же ты ждешь ребенка, – вставила Мелина. – Аманда, знаешь, Каролина ведь в положении.

– Это меня не удивляет. Она специалистка по этой части. Только и умеет, что рожать детей, – нахмурилась Аманда.

– Ну, вот что, – поднялся с кресла Херардо, – собери кое-что из вещей, Каролина, – и, обращаясь к донье Аманде, сказал: – Сеньора, я хочу, чтобы вы переехали к нам, пока не поправитесь. Каролина будет волноваться, если вас не будет рядом.

Однажды вечером Даниэла сидела в гостиной и вдруг почувствовала, как что-то мягко и нежно перевернулось у нее в животе. Даниэла застыла, все еще боясь поверить. И опять почувствовала легкий толчок.

– Он шевелится! Хуан Антонио, он зашевелился! – закричала она.

– Правда? – лицо Хуана Антонио было испуганным и радостным.

– Вот, вот здесь, – Даниэла прижала руку мужа к своему животу. – Моника, иди сюда! Хочешь посмотреть, как шевелится твой братик?

– Нет, – Моника поджала губы. – Я лучше пойду полить цветы. Все только и думают о младенцах. Мария тоже все время возится со своим внуком.

И Моника направилась к двери в сад.

– Моника! – окликнул ее отец.

– Подожди, оставь ее, – сказала Даниэла.

Моника вышла.

– У нее это пройдет, – неуверенным тоном произнес Хуан Антонио.

– Мы уже месяцами повторяем это, дорогой, – напомнила ему Даниэла.

– Если она не хочет разделить с нами радость, это ее дело, – заметил Хуан Антонио.

– Нет, и наше тоже. Он – часть нас и очень важная часть, – Даниэла откинулась в кресле и закрыла глаза.

– Поздравляю, мама, – Хуан Антонио с нежностью поцеловал ее в лоб.

– Пока рано. Осталось два месяца…

Ночью Даниэле приснился сон… Она лежала на операционном столе больницы. Вокруг нее стояли люди в белых халатах. Она смутно видела их лица. Один из них держал в руках сверток. Даниэла поняла, что это ребенок.

– Он уже родился? – спросила она.

Врач не отвечал.

– Скажите, – попросила Даниэла, – что с ним?

– Ваш сын умер, – сказал врач, стягивая марлевую повязку. И Даниэла увидела его смеющееся лицо. Это был Альберто.

Хуан Антонио проснулся от крика.

– Нет! Нет! – Даниэла распласталась на спине с лицом заплаканным и исказившимся от ужаса.

– Что с тобой? Тебе приснился страшный сон? – ласково спросил Хуан Антонио.

– Мне снилось, будто у меня родился мертвый ребенок, – рыдания сотрясали Даниэлу. – И будто врач, который принимал у меня роды, – Альберто. Это ужасно, Хуан Антонио!

И Даниэла вновь залилась слезами.

– Довольно, дорогая! Это только сон. Альберто в тюрьме. А с ребенком все будет в порядке. Вот увидишь.

– Я не хочу, чтобы с ребенком случилось несчастье, не хочу! – не могла успокоиться Даниэла.

– Но ведь врач сказал тебе, что беременность протекает нормально, у тебя нет никаких отклонений. Все идет прекрасно. – Хуан Антонио гладил Даниэлу по голове.

– Да, ты прав. Какая я дура! Я все еще под влиянием этого кошмара, – попыталась улыбнуться она.

– Ну довольно! Давай спать, – сказал Хуан Антонио. – И чтоб совсем тебя успокоить, я должен сообщить тебе новость. Хорошую новость. Я долго думал и решил, что буду присутствовать при рождении нашего малыша.

– Правда? – слезы в глазах Даниэлы высохли как по мановению волшебной палочки.

– Конечно, родная моя! Я тебя очеь люблю и люблю нашего будущего ребенка. Мы вместе встретим его появление на свет и вместе будем заботиться о нем.

Утром в Дом моделей заглянула Сония, чтобы поделиться с Даниэлой новостью: Рамон нашел себе работу. Теперь он ухаживает за садами у нескольких коттеджей в их районе.

– Хуан Антонио больше не придирается к Рамону. Я знаю, это твое влияние, – весело щебетала Сония.

– Скучали без меня? – вошла в комнату Джина.

– А, еще одна одержимая материнством! – приветствовала ее Сония и грустно добавила: – Я отдала бы все на свете, чтобы иметь ребенка. Я такая неудачница!

– Сония, не раскисай! Сколько раз я тебе советовала, чтобы ты взяла ребенка из приюта? – спросила Даниэла.

– Но для этого я должна выйти замуж. А Рамон не хочет жениться, пока не встанет на ноги и не сможет сам содержать семью.

– Ну, как твой наследник? Бушует? – с долей зависти спросила Джина, кивая на живот Даниэлы.

– Нет. Вот отдохнет немного и тогда… – Даниэла погладила рукой живот. – Я была бы совсем счастлива, если бы не Моника.

– А как тебе мое платье? – Джина прошлась по комнате. – Ах, дорогая, столько волнений! Не успеем мы с тобой оглянуться, как придет пора крестить наших крошек. Надо бы начать вязать им приданое. Если бы только я умела…

– Я вас научу, – вызвалась Сония. – Моя мать прекрасно вязала и научила меня.

Джина захлопала в ладоши, как девочка:

– Сония, ты – чудо! У нас будут курсы вязания на дому!

И она чмокнула Сонию в щеку.

– Ладно, мне уже пора. Вы завтра придете ко мне на обед? – спросила Сония.

– Да-да, конечно. Я прямо из Дома моделей приеду к тебе, – заверила Даниэла.

– Обед должен быть из натуральных продуктов. Мы, будущие матери, должны заботиться о том, чтобы наши дети получали экологически чистые продукты. – с улыбкой сказала Джина.

Когда Сония ушла, Джина заговорщически подмигнула Даниэле:

– Отгадай, от кого я получила письмо?

– Неужели от Ханса?

– Да! И знаешь, я решила переписываться с ним.

Только не говори ничего Фелипе. Если он узнает, он меня убьет! Поджарит и съест меня с кашей.

– Мне-то зачем выдавать тебя? – удивилась Даниэла. – Это твои дела. Но мне не нравится, когда что-то делают за спиной.

– Ах, мои письма к Хансу будут вполне невинны! Правда, он все еще неравнодушен ко мне. Но, когда я ему напишу, что жду ребенка, он поймет, что надеяться не на что.

Переезд доньи Аманды к дочери внес сумятицу в дом Херардо. Квартирка была небольшой. Донью Аманду разместили в детской комнате, а мальчиков пришлось перевести в гостиную, и они постоянно путались у взрослых под ногами. К тому же характер доньи Аманды мало переменился. Она привыкла командовать и в доме дочери тоже хотела быть хозяйкой. Из-за этого у нее были стычки и с Каролиной, и с Лало. В сущности, Аманда была неплохой женщиной и очень соскучилась по дочери и внукам, но не умела выказать свою любовь к ним.

Лало с нетерпением ждал Херардо с работы. Ему надо было посоветоваться с папой, как он называл Херардо.

– Бабушка долго будет жить у нас?

– Нет, всего несколько дней. Пока ей не станет лучше.

– Но она заняла мою комнату. Может, я и плохой, но я не хочу, чтобы бабушка жила у нас.

– Потерпи немного! Она больна и нуждается в нас. А ты будь умницей и не ссорься с ней.

Лало кивнул. Он опустил глаза, покраснел и наконец выдавил из себя вопрос, так долго мучивший его:

– Как ты думаешь, папа, Моника согласится стать моей невестой?

Херардо растерялся. Он внимательно посмотрел на смущенного Лало и понял, насколько тому важно услышать ответ.

– Вот уж не знаю. Ты сам у нее спроси, – осторожно сказал Херардо.

– А как? Я не умею. Посоветуй, как!

– Надо сделать ей какой-нибудь подарок и сказать, что она тебе нравится. А потом спросить, хочет ли она быть твоей невестой, – Херардо чувствовал себя польщенным доверием сына.

– И все? Так просто?

– Давай на следующей неделе купим коробку конфет, зайдем к Монике, и ты их ей подаришь. Я уверен, что конфеты ей понравятся и она скажет тебе «да».

– Спасибо, папа, – с облегчением выдохнул Лало.

С утра Сония была в нервном возбуждении. Она впервые после развода с мужем принимала у себя брата с женой. Хорошо, что приедет и Джина. Значит, будет весело. Она смотрела, как Рамон собирается на работу, ищет свой комбинезон и ворчит, что приходится так рано вставать.

– Не жалуйся, ты сам этого хотел. Чем ты недоволен?

– Я доволен. Я учусь, работаю, стал независимым человеком и я живу с самой красивой женщиной в мире, – Рамон присел на кровать и обнял Сонию.

– Нет, отпусти меня, – сказала Сония, смеясь. – Я еще должна принять душ.

– Не надо никакого душа! Ты и так красива.

– Нет, пусти, после душа я буду еще красивей… Возвращайся пораньше, ладно? Не забудь, что мы пригласили на обед Даниэлу, Джину и Хуана Антонио.

– Хуан Антонио? Не думаю, чтобы он был рад меня видеть.

– Он к тебе больше не придирается. Я уверена, что скоро вы подружитесь.

– Меня не волнует, как он ко мне относится. Ведь я влюблен в тебя, а не в него… Куда запропастился мой комбинезон?

Глава 44

Даниэла ехала в машине по шоссе, ведущему к дому Сонии. Смешная эта Джина!.. Говорит, что ей надо нанять себе шофера. Но она же беременна, а не больна. И потом… она никогда не увлекалась скоростью. Кстати, на самой Джине беременность сказалась больше. Что-то в последнее время Джина стала такой забывчивой. Вот и сегодня вдруг вспомнила, что ей надо к врачу и теперь, наверно, ловит где-то такси вместо того, чтобы спокойно ехать вместе с ней, Даниэлой.

Справа от шоссе тянулись унылые пустыри. Встречных машин почти не было. Даниэла взглянула в зеркало заднего вида и увидела, что ее нагоняет небольшой грузовик. Она приняла вправо и перестала о нем думать. Но когда через несколько минут она вновь бросила взгляд в зеркало, грузовик оказался прямо за ее машиной, нагнал ее, и она почувствовала глухой удар. «Что он делает?» – мелькнуло в голове у Даниэлы. Опять глухой удар! Еще и еще! «О, Господи! Помогите! Что он делает?» – закричала Даниэла. Из глаз хлынули слезы беспомощности. Грузовик нагнал ее, и она увидела, что шофер смеется. Теперь удар пришелся в бок. И вдруг перед Даниэлой возник огромный трейлер. Около него возились какие-то люди. Даниэла резко вывернула руль. Машину занесло в кювет, и она перевернулась. Даниэла почувствовала, что летит в темноту. Последнее, что женщина услышала, был звон бьющегося стекла…

Сония подала бокал с вином Хуану Антонио.

– Рамон сейчас выйдет. Он принимает душ.

– Он что, только что проснулся?

– Ну что ты! Он уходит очень рано на работу. Приглядывает за несколькими садами в нашем районе. Может быть, со временем он найдет что-нибудь по специальности, но пока он только начал второй семестр в университете.

– И все из-за того, что я не захотел ему помочь…

– Нет-нет! Я не прошу тебя его устраивать.

– Да ладно уж! Придумаем что-нибудь. Я вижу, все равно без меня не обойтись.

В гостиную вошел Рамон. Его волосы были все еще влажными и блестели. Мужчины поздоровались, и Хуан Антонио предложил:

– Ты бы мог помогать мне в конторе. Мне кажется, это лучше, чем копаться в саду.

– Я очень люблю возиться с растениями, – возразил Рамон. – Но если смотреть в будущее… Я согласен.

Сония пошла открывать дверь.

– Ты одна? – удивилась она, увидев Джину. Джина тоже была удивлена, что Даниэлы еще нет:

– Она должна была приехать раньше меня. Я позвоню в Дом моделей.

Когда Джина вернулась в гостиную, у нее было растерянное лицо:

– Она давно уже выехала сюда.

– А она не собиралась никуда заехать по дороге? – спросил Хуан Антонио.

– Нет. Ладно, подожем еще немного.

Сония включила проигрыватель.

Весь день Иренэ была как на иголках. Стоило только раздаться телефонному звонку, как она бросалась к аппарату, стараясь первой снять трубку. И все-таки долгожданный звонок застал ее врасплох. Знакомый хрипловатый голос сказал:

– Работа сделана. Гоните деньги!

– Я должна быть уверена, что все сделано так, как надо…

– Я еще никогда никого не подводил, сеньора!

– Я свяжусь с вами, как только смогу. И если то, что вы говорите, правда, я заплачу даже больше, чем обещала.

Сония наблюдала, как Рамон оживленно беседует о чем-то с Хуаном Антонио. Сейчас приедет Даниэла, и они сядут за стол. Где она могла задержаться? Зазвонил телефон.

– Хуан Антонио, это тебя, – Сония передала трубку брату.

– Да. Это я. Что? Что с ней?… Где она?… – лицо Хуана Антонио было напряженным, но по нему трудно было догадаться, о чем идет речь. – Хорошо… Спасибо… Да, конечно…

Хуан Антонио повесил трубку и выпалил дрожащим голосом:

– Даниэла попала в аварию. Она в больнице «Скорой помощи». Сейчас ей делают операцию.

Хуан Антонио невидящим взглядом обвел присутствующих.

– Даниэла… И ребенок… – простонал он.

Каролина захлопнула за собой дверь и с облегчением вздохнула. Был только полдень, но она уже чувствовала себя измотанной. Яркие солнечные лучи и оживленная улица придали ей сил. Каролина зашла в аптеку, купила лекарства для матери и взглянула на часы. У нее оставалось еще достаточно времени для того, чтобы забежать в Дом моделей. Может быть, удастся поговорить с Даниэлой… Но Даниэлу она не застала.

– Сеньора Даниэла поехала на обед к Сонии и сегодня уже не вернется, – сказала ей Роса.

За недолгое время работы в Доме моделей Каролина успела подружиться с Росой. Ей нравилось, что Роса следила за собой, была всегда подтянута и доброжелательна. Каролина рассказала ей о болезни матери.

– Зря вы взяли твою маму к себе, – покачала головой Роса. – Я думаю, что ты совершила большую ошибку.

– Если бы ты видела ее!.. У меня сердце кровью обливалось, такая она была одинокая, замученная и постаревшая. И потом… Херардо сам предложил ей переехать.

– Ну и что же, что предложил твой муж? Ты не должна была соглашаться.

– Мама мне этого никогда бы не простила…

– А потом вы привыкнете, и она так и останется жить у вас, – пыталась убедить Каролину Роса.

– Может быть, – тихо сказала та.

– Тогда замученной и постаревшей будешь ты. Всегда так начинается. А потом ты не будешь знать, как от нее отделаться.

– Она не может остаться у нас. У нас ведь очень тесно! Детям приходится спать в гостиной, а она заняла их комнату.

– Ну, знаешь, я удивляюсь, как это она не заняла вашу спальню. Впрочем, может, донья Аманда и изменилась. Прежде у нее был крутой характер.

– Ну-ка, пододвинь ко мне стол! – сказала донья Аманда внуку.

Лало, пыхтя, придвинул стол с тяжелой мраморной крышкой к ее кровати.

– Ты очень расстроился, что я переехала к вам? – спросила донья Аманда, пристально глядя на него.

– Нет, бабуля, главное, чтобы ты поправилась.

– Как же можно быть таким лицемерным?! Ты такой маленький, а уже научился врать, – проворчала Аманда, не сводя с него глаз.

– Я не вру, – обиделся Лало. – Ты же поживешь у нас только несколько дней. Так сказал папа.

– А я и не знала, что ты ездил на свидание к отцу в тюрьму, – язвительно заметила донья Аманда.

Лало насупился, покраснел и, опустив глаза, сказал:

– Моего отца зовут Херардо. И другого папы у меня нет!

– Если бы твой отец тебя сейчас слышал, он бы очень огорчился… Ладно, сходи на кухню и принеси мне что-нибудь попить. Если ты хочешь, чтобы я выздоровела, ты должен быть внимательным ко мне.

Когда Лало подал ей стакан с водой, донья Аманда примирительно сказала:

– Тебе придется потерпеть меня, внучек!

– Я вовсе не хочу ссориться с тобой, бабушка, – Лало смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– А это уж зависит от тебя, – произнесла донья Аманда и обернулась на шум открывшейся двери. – Ну, наконец-то ты явилась! Тебя только за смертью посылать, – добавила она, увидев входящую дочь.

Каролина выложила из сумки пакетики с лекарствами.

– Я только на минутку забежала в Дом моделей к Даниэле, – сказала она спокойно, чтобы это не выглядело как оправдание.

– Она, наверно, очень обрадовалась, когда узнала, что я живу у тебя. Она ведь так тебя любит, – с долей ревности в голосе произнесла Аманда.

– Я ее не застала. Там была только Роса, ее секретарша. Мы поболтали немного, – ответила Каролина.

– Ну, разумеется, я тут умираю от боли, а ты там болтаешь. Тебе на меня наплевать!

– Зачем ты так? Лекарство тебе надо принять только через час, – заметила Каролина.

Аманда подозвала к себе внука, обняла его за плечи:

– Я очень горжусь Лало. Пока тебя не было, он мне сказал, что очень рад, что я теперь живу у вас.

И победно взглянув на дочь, донья Аманда отпустила внука.

Лало устроился в углу комнаты, рядом с Рубеном. Мальчики вытащили из большой коробки машинки и начали игру, возя их по полу и имитируя голосом звуки ревущих моторов. Каролина села на стул поближе к матери:

– Тебе стало получше? Сегодня ты выглядишь бодрее.

– В моем возрасте невозможно чувствовать себя хорошо. Старость – не радость. Я думаю, что мне стало плохо, потому что приходится делать много работы по дому. Но я не могу сидеть сложа руки и спокойно смотреть, как все зарастает грязью.

– Тебе надо нанять кого-нибудь, кто помогал бы по дому.

– А откуда я возьму деньги? Это ты считаешь, что у меня денег куры не клюют. Нет, дорогая моя, я знаю им счет и не могу тратить налево и направо.

– Если бы я работала, я могла бы помогать тебе… – начала Каролина.

– Да уж, знаю, – перебила ее донья Аманда. – Как говорится, «благими намерениями»… Да замолчите вы, наконец! У меня от вашего крика разболится голова, – прикрикнула она на внуков.

– Почему вы не пойдете играть в свою комнату? – спросила Каролина.

– У нас нет своей комнаты. Это теперь бабушкина комната, – напомнил матери Лало.

– Возьмите свои игрушки и идите играть к нам в спальню, – сказала Каролина, выпроваживая детей из гостиной.

– Не надо было привозить меня сюда. Здесь я мешаю. Заняла комнату детей. Надо было мне остаться дома, – виновато пробормотала донья Аманда.

– Здесь мне удобнее ухаживать за тобой. Я буду следить, чтобы ты принимала лекарства и сама отведу тебя к врачу, – успокоила ее Каролина.

Донья Аманда расчувствовалась:

– Я этого не заслуживаю. Я так плохо относилась к тебе и к детям!

– Ты – моя мать, и, несмотря ни на что, я тебя люблю, – кротко сказала Каролина.

Донья Аманда молчала. Комок подступил у нее к горлу. Она вспомнила, как давило на нее одиночество после отъезда дочери и внуков, вновь на мгновение ощутила свою ненужность в этом мире и тоску. Признание дочери, произнесенное таким будничным голосом, согрело ее сердце. Она боялась расплакаться, боялась, что Каролина заметит, какое впечатление произвели ее слова. Она с нежностью посмотрела на Каролину и спросила:

– На каком ты месяце?

– На втором.

– Значит, еще один внук будет?

– Ты всегда говорила, что я гожусь только рожать детей. Но и Херардо, и я очень ждем этого ребенка.

– Да, конечно. Я понимаю, – ободряюще улыбнулась Аманда. – Ты хочешь ребенка от него.

– Я согласна даже заново пережить все страдания, выпавшие на мою долю, лишь бы судьба меня вознаградила тем, что я встретила Херардо.

– Ты так его любишь?

– Да, мама. Он хороший муж и прекрасный отец моим мальчикам. А они его обожают! Жаль только, что мне пришлось уйти с работы.

– Нет, ты правильно делаешь, что не работаешь. Муж должен обеспечивать жену, – возразила донья Аманда.

– Ах, мама, сейчас другие времена! Теперь женщины работают и на работе, и дома. Вот как Даниэла!

– Нашла с кем сравнивать! Даниэла хочет работает, хочет – нет. Она хозяйка и к тому же богата. У нее и дом, наверное, полон слуг.

Телефонный звонок прервал их разговор. Каролина сняла трубку. Звонил Херардо сказать, что не приедет домой на обед, его пригласил в ресторан Фелипе.

– С чего бы это? Почему он не хочет обедать дома? – поинтересовалась Аманда.

– Фелипе его пригласил. Они же друзья, – ответила Каролина.

– Хорошо, если так! Если это не какая-то юбка вскружила ему голову, – сказала Аманда и, заметив укоризненный взгляд Каролины, добавила: – Все мужчины одинаковы!

Херардо долго колебался, прежде чем принять приглашение Фелипе. Он знал, что Каролина расстроится из-за того, что он не приедет обедать домой. Но довод Фелипе оказался неотразимым:

– Пусть донья Аманда поймет, что ты стараешься пореже с ней видеться. Или ты горишь желанием лишний раз увидеть тещу?

И Херардо решился.

Ресторан, в котором обедали Фелипе и Херардо, был оформлен в стиле пятидесятых годов: тяжелые портьеры цвета бордо, такие же тяжелые, неуклюжие, но уютные кресла, и большое зеркало во всю стену в золоченой раме. Друзья сели за столик во втором ряду, покрытый скатертью в тон занавесей, и продолжили разговор.

– У меня не было выбора, – объяснил Херардо. – Или взять Аманду к себе, или Каролина должна была остаться у нее, чтобы ухаживать.

– Почему же? Был и третий вариант, – сказал Фелипе, тыкая вилкой в салат. – Каролина забегала бы к ней на часок, делала бы, что надо по дому, и обратно!

– Мне стало жаль Аманду. Ей было очень плохо, и она была так подавлена.

– Ну, а когда она поправится, как ты думаешь от нее избавиться? – спросил Фелипе и отправил в рот очередную порцию салата. – Она ведь сделает все, чтобы остаться у вас.

– Ну уж нет! – замотал головой Херардо. – Ни за что! Я на это не соглашусь.

– Брось, ты ничего не сможешь сделать! В один прекрасный день ты проснешься, а вместо Каролины рядом с тобой будет спать Аманда, – и Фелипе расхохотался, словно это была лучшая шутка в его жизни.

Херардо передернуло:

– Ну что ты несешь, Фелипе?

Он посмотрел на Фелипе с гневом, но Фелипе хохотал так заразительно, что Херардо рассмеялся вместе с ним.

Приблизительно через час Херардо и Фелипе входили в свой офис. Они прошли через пустую приемную. Их секретарши еще не вернулись с обеда. Херардо уселся в кресло за своим рабочим столом.

– Спасибо, что вытащил меня пообедать, – сказал он Фелипе. – Мне и вправду не хотелось ехать домой из-за Аманды. Лало в отчаянии. Он думает, что она поселилась у нас навсегда.

– Знаешь, а мальчишка совсем неглуп, – заметил Фелипе, откинулся в кресле и оглядел стол. – А это откуда взялось? – Фелипе поднес к глазам записку, лежавшую посередине стола, прочел и переменился в лице. – О, Господи!

– Что такое? – заволновался Херардо.

– Звонила Джина. Даниэла попала в аварию. Она в больнице «Скорой помощи». Едем туда!

И они почти бегом покинули кабинет.

Моника заглянула на кухню и, к своему удивлению, обнаружила там Марию одну.

– А где Дора? – спросила она.

– Пошла с ребенком к врачу.

– А ты почему не пошла с ней?

– Я хотела побыть с тобой. Ты не рада?

– Мне все равно, – Моника пожала плечами. – Тебе ведь никто не нужен, кроме твоего внука.

– Это не так, Моника. Просто маленькие дети требуют внимания. Знаешь, сколько с ними хлопот?

– А Дора на что? Она же его мать, а не ты.

– Не надо ревновать, Моника. Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя как прежде. Ты мне почти как дочь. Но мне не нравится, как ты себя ведешь. Ты стала такой упрямой и грубой. Все тебя уговаривают, но ты никого не желаешь слушать, кроме своей Летисии.

– Она моя подруга.

– Никакая она тебе не подруга! Ей очень хочется, чтобы ты была несчастной. Зря ты так, Моника!

Зазвонил телефон.

– Дом Мендеса Давилы, – привычно произнесла Мария. – Да, здесь живет сеньора Даниэла. А кто говорит?… Где она?… Да, спасибо.

Мария положила трубку и продолжала в оцепенении смотреть на аппарат. Моника удивленно взглянула на нее и увидела, как по щекам Марии катятся крупные слезы. Девочка испуганно смотрела, не понимая, что происходит. Мария привлека ее к себе, обняла и разрыдалась.

– Сеньора Даниэла попала в аварию. Она в больнице. Врачи делают ей операцию, пытаясь спасти ей жизнь, – проговорила Мария сквозь слезы.

Моника была потрясена:

– Я не хочу, чтобы она умерла, клянусь тебе! И пусть у меня будет братишка. Я этого не хотела, нет! Это все из-за меня! Если бы я вела себя хорошо, ничего бы не случилось.

Моника бросилась наверх, в свою комнату, и упала на колени перед распятием, висящим в изголовье ее кровати.

– Господи, сделай так, чтобы с Даниэлой и моим братиком было все в порядке. Я не буду больше на них злиться. Я буду их любить крепко-крепко. Ты не можешь этого сделать! Ты уже забрал к себе мою мамочку и Игнасио. Оставь мне Даниэлу и моего братика, прошу тебя, Господи! Клянусь, я буду хорошей, – горячо молилась Моника и чувствовала, что сердце ее сжимается от страха как в кошмарном сне.