Текст книги "1972. Олигарх"

Ночь прошла тревожно. Снилось что-то такое, что назвать кошмаром вроде бы и нельзя, но и хорошим сном – язык не повернется охарактеризовать. Всю ночь Зинаида с кем-то спорила, доказывала, приводила аргументы, но чувствовала – ничего не получается. И сильно на этот счет переживала. И само отвратительное – проснувшись по крику дежурной по пищеблоку: «Завтрак! Завтракать идите!» – Зина никак не могла вспомнить, о чем и с кем она спорила во сне. Казалось – вот-вот уцепит мысль за хвостик и вытащит ее на свет – но нет, ничего у нее не получалось. Замкнуло, как на три амбарных замка.

Тезка приехала после обеда – Зинаида как раз гуляла у пруда, наслаждаясь прохладой после душной жары и вони общей палаты. Собирался дождик, уже слегка накрапывал, пахло мокрой землей, травой и цветами с клумб у входа.

Подъехали две автомашины – Зина не знала их марок, какие-то явно иностранные. А может и не иностранные – современные машины, как она уже успела заметить, все похожи друг на друга. В общем – подъехали машины, оттуда вышли люди – человек семь. И среди них…да, это была она. Высокая, худая – Зинаида этого времени двигалась медленно, но вполне уверенно. Лицо Зина не смогла разглядеть – далеко, но то, как та одета – оценила. Элегантный брючной костюм бежевого цвета, туфли на низком каблуке. Эдакая помесь актрисы и английской королевы.

Зина улыбнулась – умеет, разбирается в моде! Впрочем – как и она, Зина. Ведь они с этой…пожилой женщиной можно сказать суть одно и то же! Назвать эту даму «старушкой» у Зины не повернулся язык.

***

– Макеева, на выход! – крикнула медсестра, заглядывая в палату – Давай, давай быстрее! Тебя заведующий отделением вызывает.

Зина не спеша встала с кровати, запахнула свой застиранный халат, и надев старые больничные тапочки пошла следом за медсестрой. Они шли недолго – кабинет заведующего отделением находился шагах в пятидесяти по длинному полутемному коридору, освещаемому лампами дневного света. Медсестра постучала, услышала ответ и махнула рукой Зинаиде – пойдем! Она и вошла следом.

За столом сидели двое – сам заведующий отделением, мужчина лет сорока в очках с золотой оправой, и…она. Зина сразу поняла, что это она. Вот какой Зина станет, когда (если) ей исполнится сто лет. Стройная, со строгим, почти не изборожденным морщинами лицом, излишне худощавая – но надо учесть возраст. Глаза ясные, умные, без малейшего следа старческого слабоумия. Зинаида всегда считала, что если мозг тренировать, то никакого слабоумия и не будет. Мозг как мышцы – если их не тренировать, они сами собой отмирают. Все, что организм использует мало – постепенно исчезает. Это касается интеллекта в том числе.

– Вот, это Макеева Зинаида! – радостно сообщила медсестра, и тут же переспросила – Я еще нужна?

– Иди Валенька, или… – кивнула Макеева-старшая и улыбнулась сухими тонкими губами – Макеева Зинаида…зачем же ты, милочка, назвала себя именно так? Видела статью в газете? Понравилось имя?

– А можно я поговорю с вами наедине? – попросила Зинаида-молодая, покосившись на улыбающегося заведующего отделением – Не беспокойтесь, я не буйная и на вас не наброшусь.

– А я и не беспокоюсь – усмехнулась Зинаида-старшая, и посмотрела на завотделением – Прости, можно я с ней наедине поговорю? Так сказать…по-женски. Не обидишься?

– Да что вы, Зинаида Михайловна! – с жаром ответил врач – Как я на вас могу обижаться?! Я вам стольким обязан!

– Да ничем ты мне не обязан – вздохнула бывший главврач клиники – Я недолго. Уж больно интересный случай подвернулся!

Врач кивнул, и собрав бумаги в папочку вышел, спросив перед уходом – не надо ли подать в кабинет чаю или кофе. Зинаида-старшая попросила чаю с лимоном на двоих, и дверь за хозяином кабинета закрылась. Женщина остались один на один.

– Ну, что скажешь? – усмехнулась Зинаида-старшая – Откроешь мне тайну, почему назвалась моим именем?

– Я так же могу сказать и про тебя – зачем ты назвалась моим именем! – усмехнулась Зинаида-младшая, и тут же добавила, глядя в помрачневшее лицо своего двойника – Помнишь Белорусский фронт? И молодого лейтенантика, которого ты увела к себе в комнату? Что ты тогда ему сказала? «Мне давно не было так хорошо! Хочешь, я тебя оставлю здесь подольше?» И что он ответил, помнишь? «Я что, мразь какая-то, прятаться за женской юбкой?! Ты меня сама станешь презирать! Нет, подруга моя, на фронт!»

– Откуда?! – Зинаида-старшая закашлялась, ее слегка бледное лицо покраснело – Откуда ты знаешь?! Кто сказал? Он ведь погиб!

– Погиб – грустно сказала Зина – Сгорел в танке. Всего два письма от него и получила. Красивый был…а в постели – просто жеребец! У меня все потом болело. Отвыкла от этого дела… Впрочем – особо и не привыкала, нам с тобой некогда было амурами заниматься, работы было – выше крыши.

Зинаида-младшая встала, расстегнула халат, показала плоский, худой живот, на котором еще просматривались следы ранения:

– Видишь? Хочешь сравнить с твоими шрамами? Уверяю – они один в один похожи.

Теперь лицо Зинаиды-старшей стало бледным, как простыня, и Зине-младшей вдруг стало страшно – все-таки сто лет, вдруг сейчас рухнет, и помрет у ее ног?! Сердце-то не стальное! Износилось! Вообще удивительно, как это она дотянула до такого возраста.

– Ты кто, девочка?! – хриплым, «прокуренным» голосом спросила старшая.

– Я – это ты, Зина, только из другого мира и другого времени – спокойно, немного грустно ответила Зина-младшая – Из тысяча девятьсот семьдесят второго года. Хочешь услышать мою историю? Или тебе нужны еще какие-то подтверждения моему рассказу? Ну, например…что жила ты на улице Чернышевского, в трехкомнатной квартире, принадлежавшей твоему покойному мужу. Что водила бежевую волгу ГАЗ-24. И что разработала систему работы с долговременной памятью, применяя некоторые препараты – я могу назвать какие именно препараты, и какова дозировка. Я – это ты. Только пятьдесят лет назад. А то, что у меня якобы отсутствует память о прошлом – это все чушь. Маскировка. Если я расскажу о том, что прибыла из прошлого – меня точно признают больной, никто и никогда не поверит моим рассказам. Ну что еще тебе рассказать…как ты потеряла девственность? С хирургом полевого госпиталя, на подложенных под задницу ватниках. Тоже ведь никто не видел и никто не знает. Как ты перепугалась – кровотечение было таким сильным, что у тебя вся ладонь была в крови. А хирург перепугался и долго извинялся – он не думал, что ты…я – девственница. Что тебе добавить такого, о чем не мог знать никто?

– Как звали собачку, что жила при госпитале? И как она выглядела? – выдохнула старшая Зинаида.

– Жужа ее звали. Рыжая, только грудь белая. Ее один майор пнул, так ты его помоями из ведра облила, и сказала, что следующий раз пристрелишь. Это был тыловик, который приехал с грузом для госпиталя. Он все клеился к нашим медсестрам. А Жужа потом погибла при авианалете – она вырвалась у тебя из рук и бегала, облаивала самолеты. Бомба попала прямо в нее. Ты плакала, потому что эта собачка была твоим самым лучшим другом. С тех пор ты никогда не заводила собак – в память о Жуже. Я не заводила. Тяжело терять друзей.

– Как звали…того хирурга? – глухим голосом спросила старшая.

– Коля. Коля Чапкин. Он тоже погиб при налете – осколком ему снесло половину черепа. И ты плакала. Все-таки первый мужчина.

Зина замолчала, и с минуту они сидели ничего не говоря. Затем старшая Зинаида спросила:

– Как ты здесь оказалась? В нашем времени?

Зина-младшая вздохнула, и начала свой рассказ. Рассказывала она минут пятнадцать – как ни старалась сократить повествование, но короче его сделать не удалось. Прервалась только один раз, когда санитарка принесла чай. Когда закончила, повисла пауза, которую через минуты три нарушила старшая.

– Значит, ты – это я…забавно. И у тебя есть ребенок? Ты все-таки решилась… А я вот не решилась. Может потому, что у меня не было любимого мужчины? А может просто струсила…

Помолчали. Затем старшая вздохнула, усмехнулась:

– Похоже, что я должна тебе помочь. Или себе помочь? Забавно…

– А о себе расскажешь? – вклинилась Зина-младшая.

– А что обо мне? Живу все там же, на Чернышевского. Всю жизнь одна. Было пару мужчин…но не задержались. Со мной трудно, я ведь своенравная, ты знаешь. Да и не любила я их. Уж на то пошло – ту малость в сексе, что мне нужна, я и сама себе могла обеспечить, а терпеть каких-то чужих…нелюбимых мужчин? Зачем они мне нужны? Живу вот до сих пор, сама не знаю – зачем. Работала сколько могла, но потом сил стало не хватать, да и намекнули, вежливо так – пора бы и на покой, уступить место коллегам помоложе. Вот я и уступила. Пенсия у меня достаточная – я могу ездить по миру сколько хочу. Но честно сказать…и не хочу. Одной ездить скучно. Кроме пенсии имею и накопления, да драгоценности, которые были не растеряла. Теперь вот кому-то чужому достанутся после моей смерти… Машину водить перестала – реакция не та, боюсь. Впрочем, я из дому-то не так часто выхожу. Больше читаю, сижу в интернете – мозги-то у меня еще не высохли. Пишу научные статьи в наши и зарубежные медицинские журналы. Это тоже деньги. Изредка практикую – как психолог и психиатр одновременно. Например – кодирую от дурных привычек. Но это редко, и только для хороших знакомых. Надоело возиться с алкоголиками. Ну, вот и все, если вкратце. Моя жизнь не такая как у тебя…и честно сказать – я тебе завидую. Любимый мужчина, ребенок, все, как положено! Ты не одна, и это самое главное! Кстати, а каким образом ты вылечилась от рака, я так и не поняла. Почему ты в этом мире вдруг здоровеешь и молодеешь?

– Карпов мне это объяснял, и я поняла так: перейдя в чужой мир, ты выходишь из-под действия временного потока. Временной поток твоего мира тебя не достает, а чужой – не касается. И в этом случае включается закон Гомеостаза – то есть объект, попавший в чужой мир приводится к равновесию. Равновесие, нижняя точка маятника для нашего организма – это его самое эффективное состояние. А когда наступает самое эффективное состояние? В молодости, конечно. Гомеостаз во-первых убирает все болезни, приводя организм в нижнюю точку падения маятника, во-вторых не позволяет стареть. Если верить Карпову – а он практически никогда не ошибается – существует шанс бессмертия. То есть – вечной молодости. Если Гомеостаз поддерживает организм в молодом состоянии практически без ограничения времени – то возможно, что человек в чужом мире будет жить вечно.

– Агасфер… – пробормотала старшая.

– А вот и чепуха! Причем тут Вечный Жид? Плохой пример. Его прокляли, и он вечно скитался, мучился жизнью. А тут – вечная молодость! Вечное здоровье! Как говорил Карпов – его практически нельзя убить, если только не стрелять в голову. Организм сам по себе мгновенно залечивает раны. Его нельзя убить ядом – он исторгает из себя все вредные вещества. Когда я прибыла в этот мир, то выглядела как узница Бухенвальда. Мне оставалось жить считанные дни. А теперь – посмотри на меня!

Зина встала, сдернула с себя халат, повернулась вокруг оси. На ней были только трусики, из тех, что по ее поручению и на ее деньги купили в магазине.

– Видишь? Худовата, да, но я теперь выгляжу лет на тридцать, хотя мне пятьдесят! И от рака остались только воспоминания! И шрамы – они рассасываются! Вот так, Зина. Кстати – а ты хочешь помолодеть? Хочешь вечно быть молодой?

Старшая подняла брови, внимательно посмотрела в глаза своему клону. Губы ее поджались, глаза заблестели. Она помедлила, неуверенно спросила:

– Ты имеешь в виду…

– Да, черт подери! – Зинаида хохотнула – Отправим тебя в прошлое! Представляю, как обалдеет Карпов! А я останусь здесь вместе с Мишей!

– Хмм…а ведь в этом что-то есть – со смешком сказала старшая – Мне уже терять нечего. Каждый день ложась вечером спать я сомневаюсь, что смогу утром проснуться. Возраст, понимаешь ли. Держусь на одном упрямстве. Ну и…гимнастика, прогулки, диета. Лекарства всякие. Самогипноз. В общем – стараюсь жить как можно дольше, не поддаюсь бабе с косой. Пока что получается. Но…сама понимаешь – достаточно, например, поскользнуться и сломать ногу, и вот я уже покойница. В таком возрасте кости срастаются очень неохотно, а неподвижный образ жизни убивает эффективнее пистолета. Не зря люди когда выходят на пенсию и перестают двигаться тут же начинают болеть и как следствие – сходят в могилу. Вот я и стараюсь себя не упустить. Итак, как же тебе помочь…хмм…знаешь, что – а вот как! Я придумала!

***

– Вот ведь как оно бывает! Просто как в сериале! – медсестра отхлебнула из кружки, глотнула, откусила кусок сливочной вафли. Прожевала, глубокомысленно помотала головой – Доктор говорит, что потеряв память Зина взяла имя своей тетки именно потому, что только ее и помнила. И верила, что именно она и есть Зинаида Михайловна Макеева!

– Это как так?! – санитар Василий, мужчина лет сорока недоуменно посмотрел на собеседницу и задумчиво почесал лысеющий череп – А на самом деле она кто?

– На самом деле племянница Зинаиды Михайловны, тоже Зинаида, и тоже Михайловна, только Васютина. Она жила где-то на севере, а когда заболела, поехала сюда, чтобы найти тетку – мать у нее умерла, а она была сестрой Зинаиды Михайловны. Отец их давно бросил. Ну вот…приехала в Саратов, лечиться, а тут ее болезнь-то и накрыла. И забыла Зина все, что знала до сих пор. Ее вначале отправили в онкологию, в областную больницу, а когда стала выздоравливать – в нашу клинику. И тут она встретила Зинаиду Михайловну, и узнала ее!

– Постой…а как же она вспомнила, что мать умерла, и что ехала к тетке? Если совсем ничего не помнила? И что она Васютина?

– Зинаида Михайловна светило мировой науки, даром что ей уже сто лет! Она ведь до сих пор больных принимает – кодирует от пьянки, и все такое. И вот она над ней поколдовала, и Зина все вспомнила! А потом Зинаида Михайловна забрала племянницу к себе домой. Сказала, что еще понаблюдает за ней, ну и поможет выправить документы. Оказывается – Зину еще и ограбили. В чем была, в том и осталась на улице. Нелюдь какая-то позарилась на вещи больной женщины! Ни документов, ни вещей! Хорошо, что тетку встретила, иначе как бы жила? Вот такая история.

– Даа…история что надо… – протянул задумчиво санитар, и спохватился – плесни еще кипятку, что-то я распился чаю. В глотке пересохло от твоей истории. Чего-то только в жизни не бывает, и ведь не придумаешь такое!

– Ой, Вась – да чего только не бывает! Помнишь чудика, которого в прошлом году на ноябрьские привезли? Ну того, с гвоздем во лбу? Это же надо додуматься – забить себе в голову гвоздь! И ведь самое интересное – живой! Другой человек упадет на ступеньку, тюкнется головой – и вот тебе покойник, или инвалид. А тут – гвоздяра двухсотка в башке, и ведь без последствий! Попробуй такое придумать, ведь не поверят!

– Помню, ага…только он пьяный был, когда заколачивал, а пьяному море по колено. Бог пьяниц любит – хихикнул санитар.

– Ага, ага…и приголубит! – скривилась медсестра – Поубивала бы пьяниц. Так надоели, черти! Насмотрелась… А бабу ту помнишь? Ну которая себе живот разрезала и кусками кишков кидалась? Выжила ведь! Я ее потом в городе встретила – идет, вся такая нарядная, и хрен подумаешь, что у нее шарики за ролики зашли, и она живот себе кухонным ножом вспорола. Муж с ней, ребенок – и как будто ничего не было. Так что насчет Зинки – да почему бы и нет? Раньше не помнила, потом вспомнила. Вот жалко, что Зинаида Михайловна Настю не застала. Может и ей бы память вернула…

– А где она щас? Красивая девка была, ох…просто мороз по коже! Как глянет глазищами! А задница, а ноги…у нас все санитары бегали на нее глядеть. Ведь достанется кому-то такое сокровище…

– Достанется – эхом ответила медсестра и предложила – Варенье будешь? Засахарилось немного, но к чаю самый раз. Я чай зеленый люблю, от него прока больше. Говорят – черный чай это пережженный зеленый. Так что…

***

– Держи – Зинаида Михайловна протянула Зине краснокожий паспорт – Теперь ты Зинаида Михайловна Макеева согласно паспорту, а не на словах. Честно сказать, мне это стоило больших усилий – сменить фамилию, да еще сделать так, чтобы в розыск не подавали. Пришлось закодировать двух ментов и трех сотрудников администрации. Зато теперь ты официально существуешь в этом мире. Еще – это завещание от нотариуса. В нем указано, что если я умру, или буду отсутствовать в течение полугода, ты становишься моей наследницей. Квартира давно приватизирована, деньги на счету есть, достаточная сумма, ну…и машина. Только вряд ли тебе эта рухлядь нужна. «Волги» сейчас не в цене. А вот гараж стоит денег, как минимум тысяч четыреста за него дадут, а то и поболе. Ну и мои драгоценности – тут уже набирается на кругленькую сумму. Как минимум с шестью нолями сумму. Там есть очень хорошие экземпляры изумрудов и бриллианты. Чего ты улыбаешься? Ах да…черт меня подери! Я опять забыла! Ты – это я! И все драгоценности точно такие же, как у тебя! Верно?

– Верно – улыбнулась Зина – Ты не переживай, все будет в порядке. Главное – доживи до следующего июня, и будешь жить долго и счастливо, вечно молодой! Нет, я точно хотела бы увидеть физиономию Карпова, когда он тебя узреет!

– Он какой, этот твой Карпов? – женщина с облегчением откинулась на спинку дорогого кожаного кресла – Расскажи мне о нем.

Зина улыбнулась, прищурилась, глядя на свой клон:

– Думаешь, сможешь с ним…ладно, не хмурься. Шучу. Он жену свою любит. Только о ней и думал.

– И при этом спал с другой бабой? – хмыкнула Зинаида Михайловна.

– Спал – пожала плечами Зина – Мужики, они такие…мужики. У них свои потребности. Впрочем – как и у нас, женщин. Но он хороший. Сильный – телом и духом, и добрый. Вроде и циничный, пафос терпеть не может, вышучивает, а если видит несправедливость – убить готов. Шутки любит солдафонские, иногда так завернет – хоть стой, хоть падай! Жалеет людей…и зверей. Кошек любит, и собак. Я тебе рассказывала – он поехал и убил маньяка, который мучил детей. Сказал – жить не сможет, зная, что тот существует на белом свете. Ну что еще…книжки хорошие пишет. Он знаешь как там поднялся – это просто…фантастика! Самый востребованный писатель в мире! По его романам Голливуд фильмы снимает! А еще он побил Мохаммеда Али.

– Да ладно?! – искренне удивилась женщина – Шутишь?!

– Ничего подобного – Зина подмигнула – Дважды ему морду начистил. Али русских оскорблял, так Миша вспылил и набуздал ему по мордасам. Да еще за это денег получил – огромные деньги. Сотни миллионов долларов. Я его прогнала, моего Мишу…

Она пригорюнилась, вздохнула.

– Зачем?! – Зинаида Михайловна недоверчиво помотала головой – Неужели не любила? А зачем тогда от него ребенка понесла?

– Любила. Я и сейчас его люблю. Не хотела быть обузой. Старой матроной рядом с молоденьким жиголо – так мы бы с ним смотрелись, понимаешь? Мне пятьдесят лет. Выгляжу я хорошо, лет на десять еще хватит – с натяжкой. А потом что? А он молодой, красивый – Миша, когда я его видела в последний раз, выглядел лет на тридцать, не больше, а скорее даже на двадцать пять-двадцать семь. Понимаешь?

– Кажется, понимаю… – кивнула женщина – Но теперь ты выглядишь не больше чем на тридцать, а то и меньше. Может, хочешь вернуться?

– Нет. Что ушло – то ушло. У Миши теперь новая подруга, совсем другая жизнь. Зачем мне в нее лезть? Да и тем более – в моем мире я буду снова стареть, а он так и останется молодым. То есть практически ничего не изменится, за исключением того, что период, когда я буду молодой и красивой, растянется на гораздо большее время. Здесь же я всегда буду здоровой и молодой.

– Господи, хоть бы дожить до июня! – пробормотала под нос Зинаида Михайловна – Я так хочу увидеть твоего Мишу! И…вернуться в семидесятые. Честно сказать – так надоела нынешняя жизнь! Вот так надоела! Хочу в благословенные семидесятые, в тишину и покой! Может и правда все изменится, как ты рассказала. Неужели Карпов сможет повернуть историю в другое русло?!

– Сможет – уверенно заявила Зина – ОН – сможет.

– А что с твоей попутчицей? Настя ее звать? Ты с ней пробовала связаться?

– Пока нет. Успею еще. Мы же выяснили, что она сейчас телохранительницей у дочки местного богатея. Найдем, поговорим. Или она меня найдет. Настя…это такая девушка, я даже объяснить не могу. Карпов мне сказал, что ее приставили к нему как телохранительницу. Она разведчица, бывшая, так что если захочет – найдет.

– Мама! Мама, кушать хочу!

– Ах ты ж мой милый…сейчас мама что-нибудь приготовит! – Зина подхватила Мишу, вышедшего из своей комнаты, подбросила вверх – Полетаем! Уххх!

Миша хихикнул, и Зина поставила его на пол. А потом оглянулась на Зинаиду Михайловну и тихо сказала:

– Он развивается не по дням, а по часам. Я даже бояться стала – как бы он за один год не вырос до состояния двадцатилетнего парня. Гомеостаз, черт его подери!

– Мда…это была бы картинка – усмехнулась Зинаида Михайловна и встала с кресла, слегка поморщившись от боли в пояснице – Старею, подруга, старею…сто лет – как один день. Пролетели годы, мелькнули, как метеоры. Так мало живет человек, так мало!

– Поживем еще – уверенно сказала Зина и широко улыбнулась – Как говорит Карпов: «Будем жить!»