Текст книги "Кровавый омут"

На рубеже

Выяснилось, что оно – женщина, и больше ничего. Когда-то у нее было имя – забылось.

Помнится, что она никогда не жила в этом старом холодном доме. Где-то был теплый дом, только где – неизвестно. Даже если бы было известно, туда не добраться.

Уйти невозможно. Как ни старайся, она словно привязана к ненавистному дому. Почему, интересно бы знать? Может быть, объяснилась бы необъяснимая злобная обуявшая ее ярость.

Вспомнить бы свое имя!

Она одинока, хотя не одна. Тут есть и другие. Она тянется к ним, но не входит в контакт. Продолжает попытки...

В рассветный час

Лайл проснулся от шума текущей воды. В спальне темно, за открытыми окнами ночь, и где-то...

...душ открыт.

– Это еще что такое? – пробормотал он, откидывая покрывало и спустив ноги.

Прищурился на дисплей будильника: 1.21. Тупо смотрел на красные цифры, как будто накачался наркотиками. Успел крепко заснуть, поэтому мозг и тело с трудом возвращались к жизни. На дисплее последняя цифра сменилась на ноль.

Час двадцать?

Несколько секунд назад было... или казалось...

Ладно. В душе течет вода. Он соскочил с кровати, побежал в ванную.

Сначала почувствовал, потом увидел пар. Нащупал на стене выключатель и щелкнул. Ванная утопает в дымных клубах, за которыми ничего не видно. Добравшись до душевой кабины, Лайл протянул к занавеске руку...

...и замер в нерешительности. Что-то не позволяло отдернуть ее. Может, предчувствие, которому он не верил, может быть, чересчур насмотрелся ужастиков, но в текущей за занавеской воде что-то есть.

Внезапно замерзнув в жарком тумане, он сделал назад шаг... другой...

Нет. Не будем отступать перед неизвестностью. Предвосхищая сдавленным криком поджидающий ужас, рывком дернул штору, замер в облаках пара, задыхаясь, с колотившимся сердцем, глядя на хлеставшую в полную силу нестерпимо горячую воду. Лилась она как-то странно, обтекая нечто невидимое, но существующее, окрашиваясь в красный цвет в водовороте стока.

Он закрыл глаза, тряхнул головой, снова посмотрел на душ.

Вода текла по-прежнему, вздымая новые клубы пара, только теперь беспрепятственно и прозрачно уходила в сток.

Что со мной происходит? – недоумевал Лайл, закрыв кран.

И сразу почувствовал чье-то присутствие за спиной.

Рывком обернулся, никого не видя. Слева что-то мелькнуло. На большом запотевшем зеркальном стекле над раковиной появились буквы, складываясь в слова.

– Ты кто?

Он таращил глаза, уверяя себя, будто спит, и тут в конце вопроса встали три вопросительных знака.

– Ты кто???

– Лайл, – хрипло каркнул он, согласившись подыгрывать сну. – А ты кто?

– Не знаю.

– Откуда ты?

– Не знаю, – написалось на зеркале. – Мне страшно. Домой хочу.

– Где твой дом?

– Я не знаю.

Что-то вдруг очень сильно и звонко ударило в зеркало, покрывшееся паутиной трещин размером с баскетбольный мяч. Свет погас, в ванную ворвался холодный ветер, влажные джунгли превратились в полярный круг. Лайл бросился к выключателю, попал босой ногой в лужу, поскользнулся, упал. Последовал другой сильный удар, третий, его осыпало стеклянными конфетти. Он встал на колени, уткнулся лбом в пол, обхватив руками затылок, а что-то в припадке бессмысленной ярости вновь и вновь колотило по зеркалу.

Все кончилось так же внезапно, как началось.

Лайл медленно, осторожно поднял голову в гулкой тьме. Где-то – видно, внизу, в холле, – слышался быстрый топот, потом голос брата.

– Ты чего, Лайл? – В спальне зажегся свет. – Господи боже мой, где ты?

– Здесь.

Он так и стоял на четвереньках, пока не имея ни сил, ни желания встать на ноги. Предупредил подбегавшего Чарли:

– Не входи. На полу стекло. Свет включи.

Когда вспыхнул свет, Лайл, стоя задом к двери, глянул через плечо, видя выпученные глаза и отвисшую челюсть брата.

– Елки-палки... – пробормотал Чарли и спохватился: – Господи, Лайл, чего ты наделал?

Судя по выражению, исключенному из лексикона после второго рождения, он был по-настоящему потрясен. Лайл, оглядевшись, не смог бы его упрекнуть. Пол засыпан сверкающими осколками, зеркало расколочено вдребезги.

– Это не я.

– А кто?

– Не знаю. Принеси тряпку, брось на пол, чтоб можно было выйти.

Чарли бросился на поиски, Лайл поднялся, стараясь не наступить на стекла.

Брат прибежал с покрывалом.

Тряпка тонкая, но...

Он внезапно умолк в полном ужасе.

– Что с тобой?

Чарли трясущимся пальцем ткнул ему в грудь:

– Господи боже, ты... ранен!

Лайл посмотрел и чуть не упал – футболка на груди ярко-красная. Он сорвал ее и не смог устоять на ногах – колени подкосились при виде глубокой раны с конвульсивно бившимся сердцем.

Бросил взгляд на застывшего в испуге брата, не в силах вымолвить ни слова, снова посмотрел на грудь...

...целую и невредимую. Ни дырки, ни капли крови на коже и футболке...

Как прошлой ночью с Чарли.

– Видишь? – обратился к нему Лайл. – Скажи, что на этот раз видишь!

Тот кивал, как китайский болванчик.

– Вижу... вижу! Вчера ночью думал, ты рехнулся, а теперь...

– Бросай покрывало, я выйду.

Чарли взялся за конец покрывала, другой бросил ему. Лайл, не доверяя ногам, пополз к двери, вылез из ванной, съежившись, не поднимаясь, охваченный дрожью и тошнотой, чуть не плача. Сроду ни во что такое не верил, и вот столпы мира рушатся.

– Лайл, в чем дело? – Брат упал рядом с ним на колени, обнял за трясущиеся плечи. – Что у нас тут происходит?

Он собрался с силами, сглотнул комок желчи и выпрямился.

– Кажется, ты был прав насчет привидения. – Он взглянул на часы – 1.11. Долго еще они будут идти в обратную сторону? По всему судя, сейчас часа три утра. – Точно прав.

– И чего будем делать?

В дом вторглось что-то непонятное, злое. На кого – на Лайла, на Чарли? Нет, глубже, шире, страшнее... Что ответить младшему брату, даже не зная, с чем они столкнулись?

Схватив его за руку, Лайл поднялся.

– Не знаю. Знаю только, чего мы не сделаем. Никуда не уедем. Никто, ни живой и ни мертвый, не выгонит нас из нашего дома.

Понедельник

1

Джиа глянула на часы, и тут же зазвонил телефон.

Она сидела у кухонного стола с кружкой стывшего зеленого чая. Час назад, почти с точностью до минуты, позвонила в приемную доктора Иглтон насчет анализа на беременность. Дежурная ответила, что результатов пока нет, пообещав позвонить в больничную лабораторию, чтоб их прислали по факсу.

Джек ушел по каким-то делам после нескольких тайных звонков, она с тех пор практически не шевелилась. А теперь ожила, поднялась, подошла к телефону, взглянула на определитель, увидела на дисплее «Д-р медицины Э. Иглтон», на мгновение затаила дыхание, помедлила и сняла трубку.

– Слушаю?

– Миссис Ди Лауро? – спросил голос молоденькой девушки.

– Да. – Пластиковая трубка чуть не выскользнула из вспотевшей руки.

– Доктор Иглтон просит вам передать, что анализ на беременность положительный.

Джиа окаменела, схватив трубку другой рукой, чтобы не уронить.

– Точно?

– Определенно, – фыркнула девушка. – Доктор хочет назначить прием для анализа крови. Когда вам удобно...

Она бросила трубку, упал на стул.

Я беременна. У нас с Джеком будет ребенок...

Вместо радости чувствовалась неуверенность, даже страх... Джиа закрыла глаза. Я не готова... сейчас не время...

Взяла чашку с чаем, стараясь согреть заледеневшие руки, а та оказалась практически комнатной температуры. Хлебнула горькую бледно-желтую жидкость.

Дело, естественно, точно так же касается Джека. Ему, разумеется, надо сказать – но когда? На первых днях часто бывает выкидыш. До рождения Вики это дважды случалось.

Как он воспримет новость? Она лучше всех его знает, даже лучше, чем Эйб, тем не менее неизвестно, как он среагирует.

Наверняка сначала обрадуется – за нее, за себя, за ребенка. В глазах сверкнет улыбка, разгонит уныние после смерти Кейт. Конец одной жизни, начало другой.

Только не стоит говорить слишком рано. Вдруг через неделю произойдет выкидыш?

Джек, ты скоро станешь отцом! У тебя родится первенец. Извини. Забудь. Ребенок умер. Прошу прощения.

Разве можно катать его в столь тяжелой депрессии на таких русских горках? Не лучше ли точно удостовериться, прежде чем сообщать о беременности?

Или ей просто хочется потянуть время?

Такова краткосрочная перспектива. Как насчет долгосрочной? Не сочтет ли он цену слишком высокой, уяснив, чем отцовство, воспитание ребенка угрожает его независимости, драгоценной обособленной жизни?

2

Утреннее солнце играло в красных буквах на стоявшей посреди тротуара желтой пластиковой рекламной доске.

ЭРНИ

Фото на документы

Любые паспорта

Водительские права

Права на вождение такси

Джек обошел ее, шагнул в открытую дверь магазинчика, забитого под самый потолок миниатюрными статуями Свободы, открытками с видами Нью-Йорка, футболками на все вкусы, спортивными кепками и прочим, что хозяину удалось запихнуть на стойки и полки. Рядом с ним магазин Эйба кажется огромным чистым полем.

– Привет, Эрни.

За прилавком стоял тощий мужчина с унылой физиономией в безобразной оранжевой гавайской рубахе, с сигаретой «Пэлл-Мэлл» в углу рта на манер Бельмондо. Он поднял голову, прищурился, попросил минутку обождать и продолжил беседу со старым туристом-корейцем о солнечных очках.

– Вы сэкономите много денег. Реальные деньги. Говорю вам, по каталогу они стоят девяносто баксов. Я отдаю за пятьдесят.

– Нет-нет, – отказался старик. – Я на улице видел за десять. Десять доллар.

– Да это же фуфло. Подделка. Сегодня купил, завтра утром стекла выпали, дужки сломались. А эти, друг мой, настоящие.

Джек отвернулся, притворно интересуясь стойкой с пиратским видео. Эрни никогда не торгует настоящим товаром.

Он мысленно вернулся к Джиа. Опять у нее ночевал. Замечательно. Прекрасно рядом с ней просыпаться. Утром она, кажется, нервничала, нетерпеливо на него поглядывала, пока он разговаривал по телефону, как бы дожидаясь его ухода. Характер у него, конечно, не легкий, но неужели он надоел ей так скоро?

Старик уговорил хозяина сбросить цену до тридцати пяти и ушел в супермодных очках.

– Привет, Джек, – поздоровался Эрни, засовывая деньги в карман. От многолетних сигарет без фильтра голосовые связки охрипли. – Как делишечки? – Он потряс головой. – Знаешь, как нынче трудно бакс срубить? Попотеешь по-настоящему.

– Угу, – подтвердил Джек, пробираясь к прилавку с витриной, где под поцарапанным стеклом поблескивали полдюжины поддельных «ролексов». – Дела везде идут туго, куда ни посмотришь.

– Уличные ребята меня убивают. Какие у них накладные расходы? Раскатал одеяло, поставил картонный ящик, и делай свое дело. Продают то же самое барахло, что и я, накидывая по пятерке к цене. А сколько я выкладываю вот за этот чулан – не поверишь.

– Сочувствую.

Эрни плакался на бедность после катастрофы со Всемирным торговым центром, лишившей его ценных источников поддельных товаров известных фирм. Долгие годы он был для Джека главным поставщиком водительских прав и удостоверений личности.

– Достал деньги, которые я просил?

– Конечно. – Эрни кивнул на дверь. – Давай-ка закроемся.

Джек запер дверь, перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто», вернулся к прилавку. Перед Эрни на стекле лежала пачка банкнотов.

– Вот, держи. Пять кило.

Он взял стодолларовую купюру, потискал, посмотрел на свет. Не слишком хрустящая, не слишком мягкая.

– По-моему, вполне прилично.

– Работа хорошая, хоть за ними гоняются, как за задницей бен Ладена. У каждого продавца от «Блуммиз» до самой задрипанной забегаловки серийный номер пришпилен рядом с кассовым аппаратом.

– Отлично. – Как раз то, что надо. – Сколько я тебе должен?

– Давай двадцатку, и будем в расчете. – Эрни с ухмылкой запихнул купюры в коричневый бумажный пакет. – Если еще возьмешь, до пятнадцати скину.

Джек рассмеялся:

– Кажется, в самом деле хочешь хлам сбросить с рук.

– Еще бы. Когда-то были не бумажки, а золото, а теперь, похоже, годятся сигары раскуривать да щели от сквозняка конопатить. Не пойдут даже на туалетную бумагу. Одна обуза, больше ничего.

– Почему бы их просто не сжечь?

– Легче сказать, чем сделать, амиго. Особенно летом. Во-первых, у меня нет камина, да и если бы был, я не стал бы там жечь. Бомжи костры в жару не разводят, мимоходом пачку не бросишь. Придется ждать зимы. А пока хорошо, что хоть кто-нибудь забирает немножечко.

– Для чего же тогда существуют друзья? – риторически спросил Джек, вручая ему двадцать долларов и забирая бумажный пакет.

Эрни на него прищурился:

– Я чего-то не пойму. Зачем тебе плохие фальшивки, если можно достать хорошие? Что ты с ними будешь делать?

– Лестницу себе до неба куплю, – усмехнулся он.

3

– Точно хочешь зайти? – спросил Джек, заводя машину на пустое место на стоянке примерно за полквартала от дома Ифасена.

Джиа на секунду задумалась.

– Конечно. Иначе бы не поехала.

Он покачал головой:

– Раньше ты никогда не делала ничего подобного.

Она с улыбкой взглянула на него:

– Все когда-то впервые случается, правда?

Отцом тоже впервые становятся.

Ох, как страшно! Джек собрался ехать за авансом к Ифасену, которого называл теперь Лайлом, и Джиа с ним увязалась. Объяснила странное намерение своего рода собственническим интересом – в конце концов, сама нашла ему работу, желательно получить процент за посредничество.

Но есть причина поважнее. Фактически целых две.

Во-первых, надо сообщить ему о беременности не когда-нибудь, а сейчас. Не умеет она прятать вещи и хранить секреты. Это не в ее характере. Лучше открыто выложить и вместе разобраться.

Не представилось подходящей минуты. Так, по крайней мере, она себя уверяла по пути из Мидтауна до Астории. А по правде сказать, не посмела признаться в беспечной промашке.

На обратном пути обязательно скажет.

Во-вторых, надо выяснить, почему Ифасен – Лайл – предсказал двоих детей. Мозги понимают, что это либо трюк, либо случайное попадание, либо еще что-нибудь в том же роде, а душа гадает – может, он точно знает? И еще что-то скажет... Такие вопросы, конечно, не выкинешь из головы, пока не получишь ответа.

Правда, глупо, бессмысленно, на меня не похоже, однако...

Эй, да я же беременна! Гормоны летят во все стороны... Какой тут может быть здравый смысл?

Джек обнял ее за талию, шагая по горбатому тротуару к дому Лайла.

В этом имени нет ничего спиритического по сравнению с гулко звучащим в душе именем Ифасен...

– Опять идете?

Джиа резко вздрогнула от мелодичного женского голоса за спиной, оглянувшись вместе с Джеком.

– Что?..

Сразу вспомнилось, что они видели эту самую индианку в пятницу вечером на этом самом месте. Тогда она была в синем сари, теперь в красном, с той же немецкой овчаркой на поводке.

– Не ходите. Там очень плохо.

– Вы нас уже предупреждали, – заметил Джек, – и ничего не случилось. Почему же...

– Кое-что случилось! – Черные глаза сверкнули. – Земля дрогнула!

– Хотите сказать, если мы снова войдем в дом, повторится землетрясение?

– Хочу сказать, это для вас обоих нехороший, опасный дом.

Женщина говорила так искренне, что Джиа встревожилась, тем более что пес посмотрел на нее большими карими глазами и тихонько заскулил.

– Спасибо за заботу.

Джек схватил ее за руку, потянул дальше к дому. Она, покорно шагая за ним, глянула через плечо, видя, что индианка с собакой пристально смотрят им вслед.

– Что это она имела в виду?

– Может быть, знает дурную историю дома, может, думает, что мы идем на сеанс, рискуя спасением своей души... Кто знает?

Джиа вновь оглянулась – женщина с собакой исчезли.

Свернув на дорожку, ведущую к дому, постаралась отделаться от тревоги, приободрилась, кивнув на увядшие потемневшие кусты вокруг стен.

– Здешний садовник, случайно, не Хулио?

Джек рассмеялся:

– Очередное злодейское безобразие. Если дело пойдет как задумано, все очень скоро кончится.

– Без всякого насилия, да?

– Чистый фокус, моя дорогая, не больше.

Можно было б сказать: хорошо, твой ребенок не должен расти без отца. Но не надо его оглоушивать перед дверью Лайла Кентона.

На стук вышел парень, прежде звавшийся Ифасеном, в обрезанной спартанской футболке, синих спортивных шортах и босиком.

– Джек... – как-то слабо, растерянно улыбнулся он, – очень кстати... Входите.

– Если помнишь, Джиа была здесь в пятницу вечером с Джуни и прочими.

– Разумеется. – Бывший Ифасен наградил ее легким поклоном и мимолетной улыбкой. – Рад вас снова видеть.

Джек тоже заметил его напряженность.

– Случилось что-нибудь?

Нынешний Лайл кивнул:

– Ночью в доме творилось что-то непонятное.

– Думаешь, Фостеры? – откровенно удивился он. – Быть не может...

– Определенно нет.

– Уже хорошо. Чем я могу помочь?

Лайл бросил на него странный взгляд – не испуганный, не сердитый, скорее растерянный.

– Это не по твоей специальности. Пойду за деньгами.

В любом случае не желает рассказывать. Может, о пятнице все-таки поговорит?

– Позвольте сначала задать вам вопрос, – остановила его Джиа.

Он оглянулся:

– Пожалуйста.

– В пятницу вечером... вы отвечали на вопросы, которые мы писали на карточках...

– Читал билеты. И что?

– Понимаете... – Чувствуя себя идиоткой, она покосилась на Джека, который озадаченно смотрел на нее. Лайл уже ответил на вопрос, но ей необходимо еще раз услышать ответ. – Если помните, я спросила...

– Сколько у вас будет детей, да? Я ответил: по-моему, двое. – Он снова мельком улыбнулся. – Хотите получить другой ответ?

– Хочу знать... что это было – просто предположение или... вы точно знаете?

– Джиа, – вмешался Джек, – я же тебе...

– Знаю, только мне надо от него услышать.

Лайл покосился на Джека.

– Давай, – кивнул тот. – Говори. Только правду.

Он поморщился и пожал плечами:

– Простая догадка. Больше ничего.

– Точно? Никаких голосов, психических эманации?

– Чистое предположение. Еще что-нибудь?

– Нет, все. Спасибо за откровенность.

Лайл снова слегка поклонился, открыл дверь, пошел по коридору. Джиа успела увидеть кухню и открытые окна в задней части дома.

– Я же тебе говорил, – повторил Джек, когда они остались одни, видимо недовольный, что ее не устроили его объяснения.

– Извини.

– Да за что извиняться? – Он пристально посмотрел на нее. – Ты для того и поехала, чтоб об этом спросить?

Она кивнула.

– Глупо, правда?

Может, не так уж и глупо в нынешнем положении, хотя она себя чувствует полной идиоткой.

Он улыбнулся:

– Ты никогда не делаешь глупостей. Просто не понимаю внезапной одержимости словами абсолютно постороннего человека.

– Я потом объясню... по дороге домой. – Будем надеяться.

Джек по-прежнему не сводил с нее глаз.

– Ничего не пойму. В чем...

Тут вернулся Лайл, держа в руках белый конверт стандартных размеров.

– Вот первая половина. Когда готовить вторую?

– Если все пойдет успешно, через несколько дней.

– Второй этап завтра днем начинается?

Лайл, естественно, старается сохранить дело в тайне, не зная, что Джек посвятил Джиа в проблемы, возникшие у братьев Кентон с мадам Помроль.

Она решила не вмешиваться, не расслышав ответа, разглядывая что-то мелькнувшее в коридоре за спиной Лайла, приподнявшись на цыпочки, вытянув шею.

По коридору к кухне шла девочка с белой кожей и длинными светлыми волосами, в костюме для верховой езды – в бриджах и сапогах. Поблизости есть конюшня? Примерно ровесница Вики – лет восемь-девять, не больше. Интересно, откуда она, что тут делает?

Поворачивая за угол в кухню, девочка оглянулась через плечо, посмотрев голубыми глазами на Джиа с такой мольбой, с такой тоской, что у нее больно кольнуло сердце.

Лайл бросил на нее быстрый взгляд, явно заметив изменившееся выражение лица:

– В чем дело?

– Что это за девочка?

Он резко повернулся кругом, как будто позади грянул выстрел.

– Девочка? Где?

– В коридоре. – Медиум загородил от нее коридор, мешая обзору, она подалась в сторону – пусто. – Секунду назад была.

– В этом доме никаких девочек нет.

– Я же видела... Маленькая, со светлыми волосами. – Джиа махнула рукой. – Вон там была, шла на кухню.

Лайл выскочил в коридор, крикнул:

– Чарли! Спустись на минуту.

Джиа последовала за ним, обратив внимание на расположенную слева лестницу на второй этаж поразительно странной конструкции. Впрочем, дом перестраивали ради устройства комнаты-канала. Позади слышались шаги Джека.

Лайл прошел через кухню, заглянул в смежную комнату, убедившись, что там никого нет, направился к открытой задней двери, распахнул створку жалюзи, встал на крылечке, осматривая задний двор. Полуденное солнце освещало многочисленные косички. Через минуту вернулся в дом, закрыл за собой жалюзи и посмотрел на Джиа.

– Вы действительно видели девочку?

– Как вас сейчас вижу.

Он опять оглянулся на черный ход:

– Наверно, во двор выскочила.

– Сомневаюсь, – заметил Джек, стоя рядом с подвальной дверью, за которой шла лестница вниз.

– Почему? – спросил Лайл.

– Потому что не слышно было стука створки. Она не успела бы тихо и осторожно прикрыть дверь, поэтому, вероятно, находится в доме. – Он ткнул большим пальцем на лестницу в подвал. – Спорим, я знаю, где именно.

Со второго этажа сбежал младший брат Лайла в безрукавке, закатанных до колен тренировочных брюках, расшнурованных черно-белых кроссовках с болтавшимися, как у жаждущих собак, язычками.

Лайл быстро представил ему Джиа – «подругу Джека», – и ее поразила теплая улыбка Чарли, шлепнувшего открытой ладонью по ладони Джека. Улыбка погасла, когда он услышал о девочке.

Они с Джеком ждали на кухне, пока братья Кентон обыскивали подвал. Джек подошел к двери, осмотрел сквозь жалюзи задний двор, потом спросил, не глядя на нее:

– Ты когда-нибудь в детстве забиралась в чужие дома?

– Шутишь?

– Никогда даже в голову не приходило?

– Никогда. Умерла бы от страха.

– Приблизительно так, как сейчас умирают Лайл с Чарли? – Он оглянулся и понизил тон. – Не скажу, что напуганы до смерти, однако, безусловно, чего-то боятся до чертиков. Не знаю, как тебя, а меня девочки не особо пугают. В чем же, собственно...

На лестнице послышались шаги, братья вышли из подвала.

– Пусто, – сообщил Лайл. – Говорю вам, она удрала черным ходом.

– Беззвучно?

Медиум пожал плечами:

– Здесь больше негде спрятаться. – Он с тревогой посмотрел на Чарли. – Правда? – Снова повернулся к Джиа: – Вы в самом деле...

– Уверена, – перебила она, чуть резче, чем хотелось. – Обычно я не страдаю галлюцинациями. – И подробно описала девочку, не упомянув о страдальческом взгляде.

– Малышка со светлыми волосами... – Чарли задумчиво почесал щеку. – Знаете, тут не так много белых...

– Может быть, стоит дверь запирать, когда вы наверху, – заметила Джиа.

Лайл уныло взглянул на нее:

– Хорошо бы.

– Жаль прерывать беседу, – вставил Джек, посмотрев на часы, – но мне еще надо собрать реквизит для свидания с мадам Помроль.

Прощание вышло натянутым, напряженным. Джиа казалось, что братья Кентон хотят от них отделаться, а с другой стороны, не хотят оставаться одни в своем доме.

– Что творится с этой парочкой? – гадал Джек по дороге к машине. – Дергаются, как мыши.

– Интересно бы знать почему, – согласилась она. – Я действительно видела девочку. Не знаю, как она туда попала и куда исчезла, но точно видела.

– Верю. И, как ни странно, по-моему, братья тебе тоже верят, хоть виду не подают.

Джиа огляделась в поисках индианки. Хотелось сказать: видите, мы вошли, вышли, все в полном порядке. Но женщины нигде не было.

Джек открыл перед ней дверцу, она уселась на переднем сиденье, он сел за руль, посмотрел на нее.

– Кстати, насчет веры: теперь веришь, что двое детей – это просто догадка?

– Верю, – кивнула она. Момент настал. – Сейчас поймешь, почему я так мучилась.

Он повернул ключ зажигания.

– Почему?

Джиа поколебалась и брякнула:

– Я беременна.