Текст книги "Кровавый омут"

Он позволил себе слегка улыбнуться при мысли, что Адриан, узнав об этом, наложил бы в штаны.

– Даже если так, – сказал он, – шкаф не имеет ни малейшего отношения к насущным проблемам.

Стросс снова откинулся на спинку заднего сиденья.

– Имеет или не имеет, а мысль вообще неудачная. Дерьмовая шутка ставит всех под угрозу. Тебе, может быть, наплевать, а нам нет.

– Сочувствую и в будущем постараюсь учитывать ваше мнение, – пообещал Илай. Если у Круга есть будущее.

Они вновь замолчали в потоке машин, потом Адриан прокашлялся.

– Слушай, Илай, ты не думал о том, почему ни с того ни с сего вспомнил в пятницу ночью о Таре, а в субботу в магазин заскочил незнакомец, желавший купить брелок, а в понедельник вечером кто-то – возможно, он самый – напал на нас, а во вторник брелок был украден? Теперь он заявляет, что Тара вернулась, что бы это ни значило. Может быть, он вернул ее в пятницу?

– Нет! – Илай невольно повысил тон.

– Тогда почему ты вспомнил ее из всех агнцев?

– Во сколько это было? – спросил Стросс, опять наклоняясь вперед, распространяя чесночный дух. – То есть когда ты ее вспомнил?

– Не знаю. Не смотрел на часы. По-моему, довольно поздно.

– Знаешь, что еще случилось поздно вечером в пятницу? Землетрясение.

Действительно, что-то где-то об этом писали.

– Я ничего не почувствовал.

– А местные почувствовали. В газетах сказано, эпицентр находился в Астории.

– Господи помилуй, – прошептал Адриан.

– Ну, хватит, – оборвал их Илай. – Неужели вы действительно видите связь? Чепуха!

В самом деле? Сердце сковал арктический холод. Собеседники ни за что не должны догадаться, как его взволновала набросанная ими картина, усугубившая ощущение, что он полностью зависит от милости случая и сил самой природы.

– Возможно, – признал Адриан, – только все-таки стоит задуматься.

Правда, мысленно согласился Илай.

Единственный способ облегчить болезненное состояние, преодолеть неуверенность, набраться сил – очередная церемония.

– На минуточку позабудем о бывших агнцах, сосредоточимся на настоящем. – Илай оглянулся на Стросса. – Что выяснилось насчет ребенка миссис Ди Лауро, Фредди?

– Есть кое-что. Вчера я немножечко потоптался у дома. До сих пор влезаю в старую синюю форму, – усмехнулся он. – Вижу, она одна вышла, подваливаю к подъезду. Думаю, если малышка там, преподнесу обычную белиберду – мамочка пострадала... Не вышло. Соседская горничная сказала, что девчонка в лагере.

– Вот как? – Илай почувствовал прилив надежды.

– Почему вы на ней зациклились? – спросил Адриан. – Можно любого другого ребенка взять...

– До сих пор мы успешно справляемся исключительно потому, что не доверяем случайности. Открывается неплохая возможность. Сообрази: девочка исчезает из лагеря, который стоит в лесу, так что все первым делом подумают, что она заблудилась. Пока будут прочесывать лес, уйдет драгоценное время, мы уже далеко увезем ее, уложив под наркозом в машину.

– И правда, – кивнул Адриан. – Где лагерь?

– Вот тут возникает проблема. Горничная не знает.

Адриан застонал.

– Знаешь, сколько летних лагерей в трех окрестных штатах? Нам ее никогда не найти.

Илай упал духом. Действительно, сотни, тысячи...

Стросс шлепнул по спинке сиденья.

– Никогда не говори «никогда», дружище. Я работаю в нескольких направлениях. Привлеку Уильямсона, завтра он мигом вычислит маленькую Викторию Вестфален.

Весли Уильямсон – давний член Круга, заместитель директора банковской комиссии штата. Непонятно, чем он может помочь. Впрочем, Стросс лучше знает.

– Пусть поторопится. Если не совершить церемонию в полночь пятницы, придется ждать следующего месяца.

Невозможно прожить целый месяц в нынешнем состоянии. Не так опасен страх и неопределенность, как уязвимость. У безымянного врага будет месяц для новой атаки.

– Сделаю все, что смогу. Времени мало, но мы ее возьмем. Точи к пятнице ножик.

На рубеже

Бывшая Тара Портмен огорченно парила во тьме. Той, за кем ее послали, нет. У нее имеется кое-что очень нужное Таре.

Необходимо ее залучить. Кажется, способ есть. В доме с ней возникает контакт, можно, наверно, наладить его и за стенами, заставив ее вернуться.

Что потом? Что будет с Тарой после достижения цели? Возвращение в небытие? Даже такое полусуществование лучше.

Или она останется здесь? Да... только не одна. Одной здесь оставаться не хочется...

Четверг

1

Перерыв.

Джек взглянул на часы над раковиной на кухне у Кентонов. 10.15. Только-то? Казалось, будто проработали гораздо больше двух часов. Потягивая «Гаторейд»[26]26
  «Гаторейд» – фирменное название «спортивных» напитков и порошков.


[Закрыть], он оценивал достижения.

К его приходу Лайл с Чарли уже начали рушить бетон по краям трещины. То есть, если в земле под ним и была трещина после землетрясения, она исчезла. Теперь просто глухая канавка. Джек захватил с собой несколько лазерных дисков с блюзом в качестве компромисса между предпочитаемой им и братьями музыкой, поставил Джимми Рида, не услыхал возражений, взял кирку и принялся ритмично размахивать.

Утром поднялся с болезненно окаменевшим телом, натрудив вчера мышцы, которые обычно редко работали и теперь напряглись, плохо слушались, но через десять минут упражнений с киркой расслабились.

Через два часа трещина расширилась фута на четыре. Долгое, тяжелое дело. И жаркое. Сначала в подвале было прохладно, потом три разгоряченных тела повысили температуру. Теперь тут как в сауне. До конца дня понадобится немало «Гаторейда», а вечером много светлого пива.

Они с Лайлом в пропотевших футболках сидели, выпивали за кухонным столом под слегка холодившим ветерком из окон и открытой двери. Чарли схватил пончик и удалился с утренней газетой в тень на заднем дворе. За все утро почти ничего не сказал.

– Что стряслось с Чарли?

В глазах Лайла ничего не читалось.

– Почему ты спрашиваешь?

– Слишком тихий.

– Проходит определенную фазу. Можешь не беспокоиться.

И правда. Чего беспокоиться, что братья Кентон не ладят друг с другом? Впрочем, парни ему нравятся, и он все-таки беспокоится.

Оставив эту тему, он задрал подол футболки и вытер лицо.

– Про кондиционеры когда-нибудь слышал?

– Что толку, когда окна-двери до сих пор не закрываются.

– До сих пор?

Лайл кивнул:

– До сих пор. Когда закрываешь, распахиваются не так быстро, как прежде, но все равно со временем открываются.

– Думаешь, Тара?

Он снова кивнул:

– Наверно, чувствует себя тут как в ловушке. Хочет выйти, старается и не может.

В дверь вдруг ворвался Чарли, размахивая газетой:

– Эй, Джек! Гляди сюда! – Он бросил на стол «Пост», сложенную вдвое в длину и еще пополам вроде авиабилета, ткнул пальцем в заголовок. – Это ты? Твоя работа?

Джек взял газету, Лайл зашел сзади, заглядывая через его плечо.

ЯСНОВИДЯЩАЯ НЕ ПРЕДВИДЕЛА!

У Элизабет Фостер, больше известной как медиум-консультант мадам Помроль, вторично на одной неделе возникли проблемы с нью-йоркской полицией. Утром в прошлое воскресенье Элизабет и ее муж Карл бродили раздетыми догола по финансовому кварталу. На сей раз обвинения гораздо серьезней. Делом заняты федеральные власти. Вчера супруги Фостер пытались расплатиться фальшивой стодолларовой купюрой в бутике «Ла Белль» на Мэдисон-авеню. Министерство финансов ведет расследование.

Дальше – больше. При обыске их квартиры в Верхнем Вестсайде, именуемой также «Храмом Вечной Мудрости мадам Помроль», были обнаружены не только фальшивые бумажки на несколько тысяч, но и неопровержимые доказательства, что дама-медиум – обыкновенная мошенница".

Джек не мог сдержать ухмылку, читая о найденных в приемной подслушивающих устройствах, о спрятанных в головных уборах мадам электронных наушниках мониторах, потайных дверцах и, самое страшное, о досье на клиентов, о папках, битком набитых отснятыми на ксероксе копиями водительских прав, карточек социального страхования, банковских документов, записей с перечислением их слабостей, склонностей и пристрастий. В результате окружной прокурор Манхэттена готовится предъявить обвинение в мошенничестве и нарушении федерального закона о фальшивомонетничестве.

– Все, хана! – вскричал Лайл. – Конец! Погорели! Финита! Мадам Помроль будет гадать по ладони за курево в Рикерсе или в федеральной тюряге! Это ты устроил?

– По-моему, да.

– Подкинул фальшивки?

– К сожалению, это профессиональная тайна.

– Молоток, Джек, – впервые за все утро ухмыльнулся Чарли. – Пригвоздил ее!

Джек пожал плечами:

– Иногда дела идут по плану, иногда нет. Это пошло.

Он смотрел на статью, купаясь в теплой радости от образцово сделанной работы. Фостеров рано или поздно должен был постичь крах. Хорошо, что рано.

В данном конкретном случае стоял большой вопрос, как они распорядятся наличными. Положат на депозит и будут выписывать чеки или начнут тратить? Имея неплохой приток наличных – настоящих наличных, не чеков, не долговых расписок, – которые наверняка не декларируются, скорее предпочитают расплачиваться живыми деньгами, за которыми трудней проследить, если Внутренняя налоговая служба примется разнюхивать.

Лайл хлопнул Джека по плечу:

– Запомню, что с тобой никогда нельзя ссориться. С таким парнем лучше не связываться.

Если выйдет по-моему, думал Джек, с Илаем Беллито скоро будет то же самое. Только хуже. Гораздо хуже.

Все направились обратно в подвал в более приподнятом настроении, снова взялись за кирки, снова вместе набросились на бетонную плиту, сваливая обломки в кучу содранной обшивки.

К середине дня раздолбили половину пола, быстренько перекусили в греческой деликатесной на Дитмарс, вернулись к работе.

– Слушайте, – сказал Лайл, оглядывая полный разгром на месте бывшего подвала, – может, лучше двоим теперь землю копать, а третий займется бетоном?

– Хочешь приступить к поискам Тары?

– Конечно. Чем скорее найдем, тем скорее из разнорабочих станем праздными джентльменами.

– А как мы ее опознаем?

Лайл пристально взглянул на землю:

– По-прежнему думаешь, что она там в компании?

– Могу поспорить.

– Ну, это препятствие мы как-нибудь преодолеем. – Он поднял глаза на Джека. – Хочешь покопаться в землице?

– Я вообще-то не страстный искатель сокровищ, – признался тот, – но могу.

Лайл обратился к брату:

– А ты, Чарли? Земля или бетон?

– Я уж как-то к плите приспособился.

– Ладно. Будем меняться, когда кто захочет. – Он шагнул ближе к Джеку и театрально прошептал: – Если вдруг наткнешься на останки «недостающего звена»[27]27
  По мнению некоторых критиков эволюционной теории, в ней отсутствует одно звено между низшими и высшей формой жизни, что служит доказательством сотворения человека Богом.


[Закрыть], не говори Чарли. Он не верит в эволюцию и будет недоволен.

– Кончай, Лайл, – буркнул Чарли.

И я бы сказал то же самое, мысленно поддержат его Джек.

Лайл схватил лопату, всадил в землю.

– Да ведь это же правда. Ты веришь, что мир сотворен за шесть дней?

– Как в Библии сказано, так я и верю.

– Как и епископ Ашер, который выписал из Библии все даты и возраст упомянутых персонажей. По его расчетам, земля была сотворена 26 октября 4004 года до Рождества Христова. – Он бросил в сторону полный совок земли и принял задумчивую позу. – Интересно, до или после полудня? Так или иначе, я бы сказал, земля за шесть тысяч лет чертовски разрослась и прожила богатую жизнь.

Джек тоже взял лопату.

– Очень интересно. Давай копать.

– Как сказано, так и верю. Мы говорим о слове Божьем, однозначно, – не уступал Чарли.

– Да ну? – Лайл поднял палец. – Что ж, у меня тоже есть несколько слов...

Ох, нет, вздохнул Джек. Как с цепи сорвались.

– Слушайте, в чем вообще дело? – вмешался он. – Я не всегда зарабатывал на оплату счетов, улаживая чужие проблемы. Занимался садовым делом, работал в вольнонаемных ремонтных бригадах и слышал вокруг одни разговоры о девках и выпивке. А вас что обуяло, ребята?

– Чарли не пьет, – усмехнулся Лайл, – и мы оба давно уж не ходим по девкам.

– А ты, Джек, чего думаешь? – спросил Чарли.

– О чем? – уточнил он, заранее зная ответ.

– О вере, – сказал Лайл, – о Боге и прочее.

По мнению Джека, это слишком личный вопрос. Никому не открывая даже своей фамилии, он вовсе не собирается толковать о вере с ребятами, с которыми знаком меньше недели. Вообще не особо об этом раздумывает. В его мире то, чего нельзя понять, увидеть и пощупать, не имело большого значения.

До недавнего времени.

– В общем, я за то, что позволяет прожить день, пока мне не указывают, что каждый должен проживать день именно так.

– Это не ответ.

– Тогда скажу, что вся моя вера, какой бы она ни была, практически перевернулась с ног на голову за последние несколько месяцев.

Лайл взглянул на него:

– Из-за того самого бредового Иного, о котором ты нам рассказывал?

Джек кивнул.

– Вот в чем для меня проблема, – продолжал Лайл. – Мне так же трудно верить в твое Иное, как в персонального Бога Чарли.

– А как насчет Тары Портмен? – спросил Джек. – С тем, что творится в доме? Это не болтовня, не бредовые слухи. Ты при этом присутствовал, лично видел.

Лайл шумно выдохнул, надув щеки.

– Знаю. Для меня это terra nova[28]28
  Новая земля (лат.).


[Закрыть]. Никогда не верил в привидения, в жизнь после смерти, даже в су-шествование души. Думал, умер – значит, умер. А теперь... не уверен.

– Тогда хватит трепать языком. Давайте копать terra nova.

– Отличная мысль! – рассмеялся Лайл.

Пришла очередь диска с хитами Мадди Уотерса. Джек прибавил громкость, чтобы заглушить всякий треп, и взялся за работу.

К концу дня, сделав где-то посередине еще один перерыв на «Гаторейд», накопали в земле множество ям, не наткнувшись ни на одну косточку.

– Углубились всего на три фута, – заметил Лайл. – Наверно, надо глубже.

Джек оперся на лопату.

– Страшно подумать, что они закопаны на шести по обычаю.

– Скорее всего. Особенно если убийцы старались, чтоб запах не пошел. Значит, придется копать до шести.

Футболка Джека пропотела насквозь. Он оглянулся на кучу деревянных обломков и кусков бетона, занимавшую целый угол. Скоро не поместится.

– Будет еще очень много земли.

– Без тебя знаю. Слушайте, день, конечно, был долгий, но я бы еще покопал.

– Всегда остается завтра, – изрек Джек.

Чарли перестал копать и посмотрел на брата:

– Нет, не остается.

Джек открыл было рот, Лайл его оборвал:

– Не спрашивай. Может быть, снова сделаем перерыв, разработаем план систематических поисков?

Джек взглянул на часы:

– Надо сбегать по делу часа на полтора.

– Мне самому скоро надо идти. В тот самый женский клуб в Форест-Хилл.

– Клево, – хмыкнул Чарли. – Все отваливают, а младший братишка пусть вкалывает.

Джек рассмеялся:

– Постараюсь как можно скорее вернуться на помощь.

– Куда ты? – спросил Лайл.

– Хочу убедиться, что последний кусочек головоломки с Тарой Портмен ложится на место.

2

По дороге в поезде подземки к Манхэттену Джек размышлял, не заскочить ли к себе или к Джиа, чтоб принять душ, в котором он чертовски нуждался. Решение надо было принять на станции «Пятьдесят девятая улица», но в тот момент он понял, что потеряет слишком много времени, и остался в вагоне.

Доехав до Сохо, быстро пробежал мимо магазина Беллито, заметив исчезновение осетра в витрине. Жалко, рыба как-то ему полюбилась. Заглянул в застекленную дверь, видя женщину в возрасте с угольно-черными волосами, занятую с покупателем. С ней-то и хочется поговорить. Кажется, она работает в магазине с момента открытия. Однако и Кевин торчит за прилавком.

Джек огорченно прошел мимо.

Проклятье. Была надежда, что у парня выходной. Впрочем, никаких признаков Беллито и длиннорукой гориллы Минкина, что уже хорошо. Вряд ли они его узнают после краткой стычки в потемках, но судьбу испытывать не стоит. Поездка чисто разведывательная, хотя и небольшой выигрыш не помешал бы. С этой парочкой обязательно придется иметь дело, пока они не укокошили очередного ребенка. Беллито временно обезврежен, поэтому есть время на разработку плана.

Он нашел темный подъезд с видом на дверь магазина и принялся ждать, глядя, как удлиняются тени, редеет поток машин. Наступает вечер, времени мало, но есть шанс, что Кевин закончит работу или побежит в закусочную. Надо побеседовать с леди наедине. Если лично не получится, можно позвонить, только это уже второй вариант.

Вспомнился рассказ Джиа о загадочном копе из неизвестного участка. Нехорошо, когда кто-то – пожалуй, особенно коп – стучится к ней в дверь и расспрашивает о дочке. Черт побери, никто не должен интересоваться Вики, кроме Джиа... и отчасти Джека.

Он вытащил «тракфон», звякнул ей и спросил, возвращался ли коп. Нет, в Истсайде все спокойно. Джек сообщил, что в Менелай-Мэнор ничего пока не найдено, пусть она его к обеду не ждет, он сегодня допоздна задержится. Голос у нее был усталый – спала плохо. Он велел ей прилечь, она пообещала, что так и сделает.

Попрощавшись, Джек отключил телефон, не желая услышать звонок от Беллито. Пусть поварится в собственном соку.

В конце концов терпение вознаградилось: Кевин вышел и торопливо засеменил по тротуару. Надолго ли ушел – неизвестно, поэтому он быстренько шмыгнул в дверь.

– Слушаю вас, сэр, – гулким басом проговорила из-за прилавка женщина с мужеподобной широкоплечей костистой фигурой и черными волосами, блестевшими, будто смоченные слюной. С плохо скрытым отвращением она окинула взглядом пропотевшую футболку, грязные джинсы и черные руки. Клиент явно нетипичный для «Шарио Коппе».

Знаю, душ надо было принять, мысленно согласился Джек.

Он решил и вести себя соответственно внешнему виду, сгорбился, стараясь почти не смотреть ей в глаза.

– Э-э-э...

– Желаете что-то купить, сэр?

– Гм... ну, знаете, – робко промямлил он, – хочу только спросить...

За спиной звякнул дверной колокольчик, и Джек, оглянувшись, увидел хромавшего гиганта без шеи, с необычайно длинными руками. Адриан Минкин собственной персоной. В черных брюках и белой рубашке с длинными рукавами. Он напрягся и отвел глаза.

– Илаю опять нужна книга, – бросил Минкин, проходя мимо него к прилавку.

Женщина скорчила гримасу:

– Уже в третий раз. Мог просто позвонить.

Минкин склонился над прилавком всего в двух футах от Джека, который впервые получил возможность разглядеть его руки при хорошем освещении. Массивные, сплошь поросшие черными курчавыми волосами вплоть до третьей фаланги длинных толстых пальцев.

– Вы же его знаете, Герт. – Минкин придвинулся, понизил голос: – Сильно нервничает, ждет звонка и, по-моему, из ума выжил.

– Нехорошее сочетание, – вздохнула Герт, протягивая ему черный гроссбух. – Только сразу верните, когда он закончит.

– Конечно.

Повернувшись, он оказался лицом к лицу с Джеком. Остановился, присматривался несколько секунд, которые показались минутами. Джек смотрел в холодные голубые глаза, выискивая искру прозрения и готовясь при первом же признаке сделать свой шаг. Однако Минкин только моргнул, кивнул и пошел.

– Извините, сэр, нас перебили, – сказала Герт. – Чем могу вам помочь? Вы ищете конкретную вещь?

– Э-э-э, ну, я... – Джек зашаркал к прилавку, потянув время, пока не услышал звон колокольчика и стук закрывшейся за Минкином двери. Глянул через плечо, удостоверившись, что тот ушел, стараясь произвести впечатление, будто боится, чтоб их не услышали. – Ищу мистера Менелая... Дмитрия Менелая.

– Мистера Менелая? – прищурилась Герт. – А зачем он вам?

Лучше бы сбавила громкость. Неудивительно, если Беллито с Минкином слышат ее наверху.

– Гм... понимаете, несколько лет назад я работал у него каменщиком, подвал перестраивал, и он мне велел тут с ним встретиться.

Герт пристально на него посмотрела:

– Правда? Когда это было?

– Э-э-э... гм... нынче утром по телефону.

– Утром? Сильно сомневаюсь. Он давно умер.

– Да бросьте! Врете!

– Я не лгу, сэр. Он был нашим постоянным клиентом. Близким другом хозяина.

– Так я и думал.

Джек глубоко вдохнул, выдохнул. Ну вот. Последнее звено между домом Менелая, Тарой Портмен и Илаем Беллито.

– Трагическая смерть, – покачала головой женщина.

– Вовсе не трагическая, – возразил он, выйдя из роли. – Наверняка давно заслуженная.

Она вытаращила глаза, расправила широкие плечи.

– Что?

Джек повернулся, направился к двери.

– Благодарю вас, леди. Сообщите Илаю, что я расспрашивал про Дмитрия.

– Вы знакомы с мистером Беллито? Кто вы такой?

– Просто скажите. Он поймет.

Он выскочил на тротуар и побежал к подземке.

3

– Это невыносимо!

Илай швырнул телефонную трубку, почти утратив дар речи. Что за наглость! Какой дерзкий мерзавец!

– В чем дело? – спросил Адриан, поднимаясь.

– Опять он! Таинственный «Джек»! Только что заходил в магазин и расспрашивал Герт о Дмитрии!

Адриан охнул.

– Только что? Значит, я его видел. Прямо на него смотрел, не узнал. Хотя, конечно, и не мог узнать, поскольку до сих пор не помню, что было в пятницу вечером. Последнее, что пом...

– Как он выглядит?

– Как... простой рабочий. Грязный, потный... Не могу поверить...

– Поверь! Он сказал, будто Дмитрий ему позвонил и назначил встречу в магазине.

Адриан побледнел.

– Да ведь Дмитрий мертв...

Илай посмотрел на него. Кроме габаритов, его всегда поражала мгновенная сообразительность Адриана, но, видно, удары по голове сильно отразились на скорости мыслительного процесса.

– Мне это хорошо известно. Он просто пытается нас завести. – Фактически, Илай имел в виду не «нас», а «меня». – Хочет вывести из равновесия.

– Зачем?

Илай вдруг увидел, понял план загадочного мужчины во всей его ужасающей простоте.

– Чтобы помешать провести церемонию в этом цикле. Тогда нам придется чертовски спешить до последнего новолуния перед равноденствием, или...

Он умолк, представив себе последствия.

Адриан пристально смотрел на него.

– Или – что? Что будет?

– С тобой? Ничего особенного. Твоя цепочка прервется, придется начинать все сначала.

– Ох, боже, нет, – простонал великан.

– А вот мне будет хуже, гораздо хуже. В случае неудачи на меня обрушатся все болезни и травмы, от которых я был огражден двести лет, и раздавят.

Страх холодным кулаком сжал трепетавшее сердце. Медленная смерть в невообразимой агонии. После чего этот выскочка спокойно завладеет Кругом.

Вот почему неизвестный Джек не убил его в пятницу вечером. Чтобы он целый месяц мучился от боли и ужаса перед страшной смертью.

– Подумать только, я же был совсем рядом! – Адриан скрипнул зубами. – Если бы знал... – Он взмахнул перед собой огромными кулаками.

– Ему не победить! – вскричал Илай. – Он думает, будто, украв нашего агнца, помешал церемонии в этом цикле. Не догадывается о дочке той самой Ди Лауро – до вчерашнего дня мы сами о ней не знали. Его еще можно побить.

Он схватил телефон, набрал номер пейджера Стросса, велел перезвонить. Телефон зазвонил через пару минут.

– Есть успехи? – рявкнул Илай, как только узнал голос Фреда.

– Кое-какие. Дело идет не так быстро, как хочется. Что случилось?

Илай поведал о последней выходке агрессора, умолчав о своей теории по поводу его планов.

– Что предпринимаешь? Чем занят?

– Пожалуй, лучше говорить не буду, – ответил детектив. – Этот парень слишком много знает. Откуда тебе известно, что твой телефон не прослушивается?

У Илая сжалось сердце. Это ему даже в голову не приходило.

– Можешь проверить?

– Только не сегодня. У нас тут такая запарка, что я буду в нужном месте не раньше завтрашнего вечера.

Плохо. Надо знать немедленно. Илая осенила мысль.

– Сообщи о положении дел по факсу.

– Что?

– Ты слышал. Напечатай и пришли. Пользуйся любым шифром – я тебя вполне понимаю, – но обязательно напиши. Оригинал уничтожь, я сожгу копию, и никто, кроме нас, не узнает.

На другом конце возникла пауза.

– Ладно, – наконец согласился Стросс. – Можно, пожалуй. Только ты непременно сожги.

– Спички уже приготовил.

Илай продиктовал номер своего личного факса и положил трубку. Через двадцать минут аппарат звякнул, и из него выползло краткое нацарапанное каракулями сообщение.

«Наш друг финансист просмотрел чеки, выписанные со счета леди, лагерного среди них нет. Просматривает кредитки, на что уйдет больше времени. К завтрашнему вечеру буду знать и сообщу по факсу. Сожги!»

Вечный параноик Стросс даже не подписался.

Илай передал листок Адриану:

– Найди спички, выполни его просьбу.

Проверка счетов и кредиток... очень умно. Для чего прочесывать тысячи летних лагерей в поисках конкретного ребенка, когда можно заглянуть в платежные бумаги матери? Конечно, у Большого Брата есть свои недостатки, но в данном случае он просто дар Божий.

Илаю стало чуть лучше. Завтра вечером будет известно местонахождение агнца, можно подумать, как лучше заманить малышку. Если все пройдет удачно, к рассвету они ее получат.