Текст книги "Кровавый омут"

11

– Как ты там? – спросил Чарли, стоя рядом на четвереньках.

Джиа приземлилась на левую ногу сильней, чем на правую, и чувствовала боль. Попробовала наступить, прислонившись спиной к земляной стене. Ничего.

– Кажется, все в порядке. – Она отряхнула джинсы. – А ты?

Чарли легко поднялся.

– Цел.

Сверху шел свет. Джиа, подняв голову, увидела потолок подвала, но кругом одна земля. Они с Чарли упали в яму-колодец глубиной футов десять и пять шириной.

Ее охватила паника – стены как бы наклонились, сдвинулись... Она закрыла глаза, стиснула зубы, пережидая ужасный момент. Никогда не страдала клаустрофобией, впрочем, и в колодцы никогда раньше не падала.

– Тара! – крикнула она. Из пересохшего горла вырвалось какое-то карканье. – Тара!

Нет ответа.

– Зачем ты это сделала? Мы тебе не желаем ничего плохого. Хотим отдать твоего убийцу под суд. Пожалуйста, выпусти нас!

Наверху стояла тишина.

Джиа с тяжело колотившимся сердцем принялась ощупывать гладкую круглую стену. Земля плотно утрамбована, никаких выступов и углублений для рук и ног.

Она оглянулась на Чарли, который деловито оглядывался, тараща глаза, потом облизнулся, уткнулся правой подошвой в одну стену, обеими ладонями в другую, подтянул левую ногу, полез дюйм за дюймом к свету и свободе.

Прополз полфута, руки соскользнули, он упал на четвереньки, как кошка. Не говоря ни слова, еще раз попробовал с тем же результатом. Встал, прислонился к стене, запрокинул голову, закрыл глаза, тяжело дыша.

– Господи, молю Тебя, дай мне сил. Пожалуйста!

На сей раз удалось подняться почти на фут. После очередного падения Чарли сел к стене, уронил голову на колени – олицетворение отчаяния.

– Будь стенки на фут ближе, хоть на полфута, вылез бы. Точно.

– Ничего, – ласково сказала Джиа. – У тебя и так здорово вышло.

– Да не так уж и здорово. – Он встал и посмотрел на нее. – Мы в ловушке.

Она снова взглянула вверх. Не встать ли Чарли на плечи? Нет, до краев все равно не достать.

– Может, Тара нас выпустит, хорошенько подумав.

– А когда это будет? И вообще, зачем она нас сюда зашвырнула?

Джиа пожала плечами:

– Не знаю. Может, просто хотела с дороги убрать.

– Нету смысла.

Джиа согласилась, но стоит ли ждать от призрака здравого смысла? Достаточно вспомнить дикую фразу, прозвучавшую перед тем, как разверзлась земля: «Я хочу быть матерью». Что это значит? Как она может стать матерью? Она мертва. Видно, это ей не мешает желать невозможного.

– По крайней мере, мы целы. – Она ткнула пальцем в свою сумку, лежавшую на земле, свалившись с плеча при падении. – И с голоду не умрем. У меня там пара калорийных батончиков и... – Джиа бросилась к сумке. – Боже мой! Сотовый!..

Порывшись в сумке, выхватила телефон, включила... Ничего – дисплей не засветился, писка не слышалось.

– Черт, не работает...

Чарли опустился рядом на колени.

– Говорю тебе, мы в ловушке. Она не дала нам подняться по лестнице и, спорю, никому не позволит спуститься. Остается только молиться.

– И надеяться, что Джек догадается, где я. – Джиа проклинала себя, что не оставила записку, думая, будто спешит к нему на помощь. – Как только сообразит, сразу нас вытащит.

Чарли взглянул на нее:

– Можно подумать, что дело решенное.

– В определенном смысле. Он находчивый, неутомимый, меня не оставит в беде. Никогда.

Простая истина пролила бальзам на взвинченные нервы.

– Дела пока не видно. Это просто надежда.

– Нет... вера, – улыбнулась Джиа и вновь оглядела земляные стены. – Тем временем мы сами должны что-то делать. – Она протянула руку, дотронулась до значка на свитере Чарли. – «Делай то, что сделал бы Иисус». Неплохая мысль в подобной ситуации.

– Правда. Что сделал бы Иисус?

– Я скорее спросила бы, что сделает Джек... Кстати, где Лайл? – вдруг вспомнила она.

– Пошел лапшу вешать на уши какой-то дамской компании. Должен бы уже вернуться.

– Надеюсь, ты веришь, что он сделает все возможное, чтобы вытащить тебя отсюда, правда? Что сделает Лайл?

Чарли отвел глаза.

– Все возможное. Он еще никогда меня не бросал и сейчас не бросит... – Чарли слегка замялся. – Что бы там ни говорил.

– Я тебя не совсем понимаю.

– Долгая история.

– Кажется, у нас есть время.

Чарли смущенно покачал головой:

– Не хочется рассказывать.

Он сложил перед собой руки, склонил голову, читая молитву, Джиа принялась пристально разглядывать стены. Вспомнила, как Джек однажды предложил заняться скалолазанием, а она его высмеяла. В последнюю очередь согласилась бы тратить свободное время, ползая, словно муха, по стенкам. Зря отказалась. Толку все равно было б мало, когда нет никаких зацепок для рук, но хотя бы...

Что это?

В стене дюймах в шести над головой что-то блеснуло. Не сводя глаз с того места, она дотянулась, пощупала. В земле торчало что-то твердое, на ощупь металлическое. Попробовала раскопать, но земля слишком твердая.

– Чарли, я что-то нашла.

Он мигом вскочил:

– Чего? Где?

– Какая-то железка.

Непонятный предмет оказался прямо перед глазами высокого парня.

– Больше похоже на медь, на латунь... Какой-нибудь обломок после ремонта.

– Давай выкопаем. Вдруг пригодится, кто знает?

– Ладно, поглядим.

Чарли начал рыть землю руками, Джиа снова полезла в сумочку, отыскала и сунула ему пилочку для ногтей.

– Вот, попробуй.

Он долбил землю пилочкой, выгребал пальцами, и вскоре показался металлический стержень. Наконец возникла возможность схватиться за кончик.

– Ну, давай, – бормотал Чарли, расшатывая железку в осыпавшейся со всех сторон земле, – есть!

Стержень внезапно выскочил, Чарли отлетел к противоположной стене. Стряхнул с предмета землю, поднял повыше...

– Крест! – охнула Джиа.

Памятный крест без верхнего выступа. Точно такой, как углубления в стенах после водоворота. Горизонтальная перекладина слегка согнутая, перекрученная, то ли никелевая, то ли серебряная, а вертикальная – медная.

Чарли не сводил с него глаз.

– Должно быть, крест тау из тех самых плит в стенке. Наверно, их выломали и закопали. А мы нашли... – Он высоко поднял крест. – Это знак!

– Это инструмент, которым можно копать!

– Копать? По-моему, мы и так глубоко.

– Не вниз! Выкопаем в стенке ямки и вылезем.

– А я и не подумал, – ухмыльнулся Чарли, схватился за горизонтальную перекладину, вонзил крест в стену. Земля поддалась. – Есть! Пошло! Мы еще побьем это самое привидение!

12

– Черт! – Джек разогнулся, отошел от двери. – Засов не поддается. Придется рискнуть.

Рискнуть? По мнению Лайла, они уже достаточно рискуют. Он стоит в носках на крыше в Сохо, пока его компаньон пытается залезть в дом. У всех на виду, как на сцене. Луны, правда, нет, но город сияет огнями. Если кто-нибудь из живущих в соседних домах просто выглянет в окно верхнего этажа, то сразу увидит, как они взламывают чердачную дверь. Один звонок в службу 911, и их арестуют за проникновение со взломом и бог весть за что еще.

Тем не менее лучше бы сейчас поймали, чем после завершения дела. Обвинение в похищении человека гораздо серьезней.

Полчаса назад Джек оставил Лайла в баре Хулио, через несколько минут вернулся, переодетый в другую одежду, со спортивной сумкой, где звякали и громыхали какие-то металлические инструменты. Приехали сюда в его машине, остановились поблизости. Джек пару минут постоял на противоположном тротуаре, разглядывая здание, потом пошел дальше. Через полквартала влезли по пожарной лестнице на крышу, перебрались с нее на другую, на третью, добравшись, наконец, до нужного дома. Хорошо, конечно, переодетому Джеку, а Лайл по-прежнему в парадной рубашке, костюмных брюках и черных кожаных туфлях, ни много ни мало. На последней крыше Джек велел ему разуться.

Если это не риск, то что же?

Джек задрал свитер, разматывая намотанную вокруг туловища длинную нейлоновую веревку. Это еще откуда?

Он протянул конец Лайлу, шепнув:

– Привяжи вон там к вентиляционной трубе.

Лайл больше привык отдавать приказания, чем выполнять, однако представление устраивал Джек, поэтому он доверился его опыту. Похоже, парень знает, что делает. С любым другим подобная вылазка укрепила бы узы дружбы, но Джек сильно переменился, покинув Менелай-Мэнор. Умолк, замкнулся в себе, общительность и веселость исчезли, сменившись холодным отточенным мастерством под непроницаемой маской. Целеустремленный мужчина, намеренный любой ценой принести домой добро. Лайл его даже немножко побаивался. Он словно запер все теплые человеческие эмоции в маленьком заднем чулане, обнажив неприкрытую темную грубую сторону.

– Зачем?

– Надо лезть по стене.

У Лайла сжалось сердце. Он подошел к парапету, посмотрел вниз. Третий этаж. Все равно что в окошко выпрыгнуть. Переждав приступ головокружения, оглядел стену, вопреки ожиданию не кирпичную, а гладкую, с железной обшивкой и скульптурными колоннами.

– Ты с ума сошел. Тут ухватиться не за что!

– Угу. Старый броненосец, настоящий сукин сын.

В животе грянуло землетрясение, докатившись до рук и до ног.

– Я... наверно, не смогу, Джек. – Фактически, через край абсолютно точно не перелезть.

Джек сурово взглянул на него:

– Хочешь меня бросить?

– Нет, просто... высоко...

– Думаешь, я на стену тебя потащу? Ни в коем случае. Будешь тут стоять, присматривать за веревкой и за трубой, чтоб не выскочила.

Лайл вздохнул с облегчением. Это ему по силам.

Джек натянул рабочие перчатки, взял у него веревку, привязал к вертикально торчавшей из крыши стальной трубе, проверил узел, скользнул к парапету, сел на краю.

– Даже неизвестно, дома ли он, – заметил Лайл.

– Неизвестно. Но на третьем этаже, где, по-моему, располагается спальня, темно, а на втором кругом свет горит, телевизор включен.

– Откуда ты знаешь?

– Свет другой, – нетерпеливо объяснил Джек. – Кроме того, после нашей последней встречи он не склонен к прогулкам. – Он взглянул вниз. – План такой...

Лайл выслушал, кивая, помог ему перелезть через край. Поглядывая то на Джека, то на трубу, он наблюдал, как тот спускается по железной стене, останавливается у расположенного прямо под ним окна. Внизу проезжают машины, спешат пешеходы...

Пожалуйста, вверх не смотрите!

Джек поставил ногу на подоконник и поднял оконную створку. Отлично – окно не заперто. Впрочем, кто запирает окна третьего этажа? Особенно летом.

Джек исчез в оконном проеме, через секунду вылетел свободный конец веревки. Лайл быстро ее вытянул, отвязал другой конец от трубы, смотал, вернулся к чердачной двери, сунул моток в спортивную сумку Джека. Следуя полученным инструкциям, натянул латексные перчатки и принялся ждать, когда дверь откроется изнутри.

Джек тоже сменил рабочие перчатки на латексные и шепнул:

– Сейчас все решится. Если Беллито один, наша взяла. А если с ним тот самый громила, про которого я рассказывал...

Он полез в сумку и вытащил пистолет с каким-то тусклым покрытием. Лайл не особенно разбирался в оружии, но узнал однажды виденный полуавтомат, предположительно девятимиллиметровый. Точно можно сказать лишь одно: толстая цилиндрическая насадка на конце ствола – это глушитель.

Он поежился при виде оружия, с которым Джек слишком легко обращался.

Дома мысль обменять убийцу Тары на Джиа и Чарли казалась простой и прекрасной. Но чем дальше они уходили от сюрреализма, царившего в Менелай-Мэнор, погружаясь в знакомую суровую реальность Манхэттена, тем безумнее выглядела идея захватить убийцу детей – предполагаемого, в отсутствие неопровержимых доказательств, – в его собственной квартире.

А тут еще... пистолет.

Лайл тяжело сглотнул.

– Ты же не собираешься стрелять, правда?

– Собираюсь, если понадобится, – равнодушно ответил Джек. – Мертвец нам ни к чему, мне он нужен живой. Но я на все пойду, чтобы его достать. – В Лайла впились не утренние светло-карие, а темные холодные глаза. – Может, тут обождешь?

– Нет. – Чарли заперт в доме, как в ловушке. Брат. Кровный брат. Надо помочь Джеку, а потом уже думать о нравственности и законе. – Я далеко зашел. Пойду дальше.

Джек кивнул.

– Хочешь «глок»?

«Глок»? Ах да, пистолет.

– Лучше не надо.

– Ну, все равно не стоит с пустыми руками идти.

Он снова полез в сумку, вытащив знакомую Лайлу вещь – черную кожаную дубинку.

– Умеешь обращаться?

Тот только кивнул. Он совсем не умел обращаться с дубинкой, сильно сомневаясь в собственной способности хоть кого-нибудь стукнуть по черепу утяжеленным концом, но взял ее и сунул в карман.

Потом Джек вытащил липкую ленту, оторвал несколько длинных, несколько коротких полос, сунул себе под свитер.

Наконец все было готово. Джек передернул пистолетный затвор, подхватил сумку и начал спускаться по лестнице.

– Эй, стой, – шепнул Лайл, кое-что вспомнив. – Может, маски наденем? Какие-нибудь чулки или что-нибудь вроде...

– Зачем?

Странно, что Джек не видит очевидного, все детально продумав.

– Чтоб он нас не увидел.

– Какое нам до этого дело?

– Вдруг Тара не захочет меняться? Тогда останемся с похищенным, который нас знает в лицо. Пойдет в полицию...

– Не пойдет.

– Почему? Потому что он детоубийца и боится полиции больше, чем мы? Может быть. Но ведь мы привезем его в мой дом, а не в твой. Он узнает, где я живу...

– Не имеет значения.

– Для меня имеет значение, черт побери.

Взглянувшие на него глаза потемнели и похолодели пуще прежнего, и Джек очень медленно проговорил:

– Не имеет... значения.

Смысл этих слов сокрушил Лайла, как поезд подземки.

– Ох, слушай, мне как-то не хочется в этом участвовать...

Джек отвернулся.

– Ты и не будешь. Не твоя проблема. Пошли. Возьмем выродка.

Он двинулся вниз по лестнице, Лайл за ним, заторможенный свинцовым комом в желудке. Подстегивала лишь мысль о Чарли.

Спустились в темный коридор с закрытыми дверями с обеих сторон. В щели свет не просачивался. Здесь прохладней. Кондиционеры работают. Пахнет жареным луком. Свет идет с другой лестницы в дальнем конце, оттуда же доносится неестественный смех – развлекательное телешоу.

Джек передал Лайлу сумку и направился к дальней лестнице, выставив перед собой пистолет. Лайл потащился следом. На верхней ступеньке Джек жестом велел обождать и с мучительной медлительностью принялся переступать со ступеньки на ступеньку, ставя ноги на самый краешек у самой стены. Спустился до конца, на секунду скрылся из вида, вернулся, махнул рукой. Лайл в носках – кожаные туфли в сумке – последовал его примеру, держась как можно ближе к стене.

Внизу он огляделся. Они очутились в маленькой столовой почти без мебели. На столе из красного дерева еще стоят обеденные тарелки. Справа кухня, рядом другая комната. Судя по светящемуся компьютерному экрану, нечто вроде кабинета. Справа гостиная с включенным телевизором.

Лайл вздрогнул: в кабинете зазвонил телефон. Посмотрел на Джека в ожидании указаний, но тот уже кошачьим шагом крался к гостиной. Подобрался к двери в тот самый момент, когда из нее вышел мужчина в серых брюках и белой рубашке с воланами вместо манжет, пожилой, шести футов ростом, с бледной кожей, редеющими волосами, неуверенной, словно от боли, походкой. Наверно, тот самый, кто им нужен, – Илай Беллито, о котором рассказывал Джек.

Джек воткнул ему под подбородок глушитель, схватил за волосы на затылке, рванул назад голову.

– Привет, Илай! – тихо прохрипел он. – Клеился нынче к очередному мальчику?

Лайл никогда в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так пугался. Мужчина чуть не упал в обморок от шока и страха, когда Джек толкнул его обратно в гостиную.

– Ч-что... к-как...

Лайл, по-прежнему со спортивной сумкой в руках, последовал за ними, держась на расстоянии. В гостиной большой «сони» – тридцать с чем-то дюймов – крутил старую юмористическую программу.

– Ложись! На пол!

Джек подрубил его под колени, Беллито со страдальчески перекошенной физиономией принял молитвенную позу.

– Нет! Не надо, пожалуйста... Больно!

Телезрители расхохотались.

– Это еще не самое страшное, – все так же тихо предупредил Джек.

Он швырнул его лицом вниз на голый деревянный пол, сел верхом, уперся в поясницу коленом. Беллито утробно стонал.

Лайл упорно напоминал себе, что этот подонок убил Тару Портмен, еще невесть скольких детей... Джек лучше знает, в конце концов, сам был свидетелем похищения мальчика. Конечно, он действует грубо, однако мерзавец того заслуживает...

Джек вытащил короткий кусок пластыря, заклеил мужчине рот, оглянулся на Лайла:

– Иди сюда.

Он нерешительно подошел. Джек подмигнул и сунул ему пистолет.

– Если выкинет фокус, стреляй в ягодицу.

Телезрители снова загоготали.

– Угу. – Лайл прокашлялся. Слюна рот залепила, как клей. – Верное дело. В левую, в правую?

Джек мельком улыбнулся – впервые за нынешний вечер – и выставил ему большой палец. Завернул руки Беллито за спину, связал длинными полосами липкой ленты. Встал, протянул руку, и Лайл охотно вернул пистолет.

– Один готов, – заключил Джек. – Может, найдется еще один. А может быть, и нет.

Будем надеяться, что не найдется. После телефонного звонка и тридцати секунд не прошло, а Лайл за это короткое время из простого мошенника стал уголовным преступником первого или второго разряда. Он просто не создан для перестрелок и мордобоя, для оружия и насилия. Весь трясется от макушки до кончиков пальцев.

Джек ткнул дулом пистолета в сторону Беллито:

– Помоги мне его поднять.

Они с обеих сторон подхватили связанного мужчину под руки, посадили в мягкое кресло сливочного цвета. Беллито морщился от боли, но на Джека это нисколько не действовало.

Лайл вытащил туфли из спортивной сумки, обулся, чувствуя себя гораздо увереннее, чем в носках.

– Здесь еще кто-нибудь есть, Илай?

Беллито не ответил, Джек шагнул ближе, схватил его за волосы, задрал голову так, что они оказались нос к носу.

– Где твой дружок Минкин? Рядом? Кивни – да или нет. Сейчас же.

Беллито отрицательно мотнул головой.

– Он или еще кто-нибудь должен скоро прийти?

Илай подал тот же самый знак.

Джек его выпустил.

– Ладно. Допустим, я поверил. Вытащи дубинку, – велел он Лайлу, – и стой рядом с ним. Попытается встать – усади.

Абсолютно не хочется оставаться наедине с этим типом.

– Куда ты?

– Пройдусь по комнатам. Просто удостовериться. Есть у меня нехорошее подозрение, что Минкин где-то прячется. Может быть, наверху. Не стоит оставлять его у себя за спиной, если он тут. Заодно поищу, во что завернуть этот хлам. – Он оглядел голую гостиную. – Господи боже... Ты про ковры когда-нибудь слышал, Илай?

Джек ушел с пистолетом на изготовку, Лайл вытащил из кармана дубинку и занял позицию за спиной у Беллито, чтобы не смотреть в ледяные глаза. Хорошо, рот заклеен, не слышно ни слов, ни мольбы. Понимает ли он, что это последняя ночь в его жизни?

Вдруг послышался хриплый крик – голос Джека, – эхом донесшийся из другого конца дома.

Что еще, черт побери?

Он крепче стиснул в потной руке дубинку, сердце заколотилось втрое быстрей. Проклятье, надо было взять предложенный пистолет!

И тут Джек влетел в комнату с побелевшим лицом и оскаленными зубами, с пистолетом в одной руке и листком бумаги в другой.

Лайл съежился, взглянув ему в глаза. Невозможно представить, чтобы у человека был такой взгляд... Как у самой Смерти.

Он шарахнулся, когда Джек приставил пистолет к виску Беллито, развернув у него перед глазами бумагу.

– Что это? Кто прислал? – Он бросил листок Илаю на колени, сорвал с губ пластырь, опустил пистолет, целясь в ногу. – Отвечай немедленно, или я разнесу тебе ко всем чертям колени одно за другим, пока не услышу правду!

13

– Как бы ни хотелось мне видеть Джека, – сказал Чарли, – надеюсь, он прямо сейчас не заскочит. Трудновато было бы объясниться.

Джиа рассмеялась:

– Я даже трудиться не стану. Просто спрошу, где он так долго шлялся.

Сунув носок кроссовки в ямку футах в четырех от дна и до предела вытянув над головой нывшую руку, она копала в земляной стене другую. Чарли пристроился ниже, поддерживая ее ладонями под мягкое место. Он выкопал четыре первые ямки в рекордное время – возможность заняться делом наэлектризовала его, превратив в экскаватор, – последнюю на максимально доступной высоте. Затем пришла очередь Джиа, которую легко подсаживать выше.

– Господи, до чего земля твердая!

Она закрывала глаза, отворачивалась от земли, сыпавшейся под вонзавшимся в стену крестом, тем не менее вся перепачкалась, особенно короткие светлые волосы. Чувствуя себя грязной, липкой, упорно продолжала копать. Они продвигаются, лезут вверх...

Крест на что-то наткнулся. При следующем ударе вновь послышался стук, земля почти не осыпалась.

– Ох... Кажется, камень.

– Ногу в ямку уже можешь сунуть?

Глубина всего дюйма три, не больше.

– Нет пока.

– А если вокруг обойти?

– Вдруг он слишком большой?

Чарли внизу шевельнулся.

– Встань мне на плечи и посмотри. Если слишком большой, выкопаем дыру в сторонке, если нет, попробуем вывернуть.

– Удержишься?

– А то. По башке только камнем не хряпни.

Вцепившись в выкопанную ямку, Джиа нерешительно поставила ему на плечо одну ногу, другую, выпрямила колени, подняла голову, глянула...

...прямо в пустые глазницы детского черепа.

Вскрикнув от неожиданности и отвращения, отшатнулась, потеряла опору, полетела вниз, размахивая в страхе руками, но схватиться было не за что. Чарли чудом умудрился ее поймать.

– Чего там?

– Детский скелет, – всхлипнула Джиа. – Может быть, самой Тары... Ужас! – воскликнула она и расплакалась, думая, что лишь по счастливой случайности это не череп Вики. – Такого никто не заслуживает, особенно ребенок! – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони, размазав по щекам грязь. – Какое чудовище...

Земля дрогнула. Чуть-чуть, но Джиа обернулась.

Чарли тоже озирался, оглядывал стены.

– Слышала?

Она кивнула:

– Наверно...

Часть стены наверху откололась, обрушилась, Джиа закашлялась, задохнувшись в облаке пыли, другой кусок рухнул ей на спину, свалил с ног.

– Обвал! Нас засыплет!

Лавина ширилась. Чарли схватил ее за руку, вздернул на ноги:

– Скорей топай! Лезь наверх, пока падает!

Под земляным водопадом Джиа сообразила, что он имеет в виду. Пока колодец осыпается небольшими кусками, есть шанс...

Она вскрикнула – что-то холодное обвилось вокруг щиколотки... детская призрачно бледная ручка... Попыталась вырваться – безуспешно. Маленькие пальцы держали крепко, как стальные щупальца.

Чарли охнул – такая же рука схватила его за ногу. Груды земли вокруг начинали расти, он лихорадочно дергался, стараясь освободиться.

– Это Тара! – крикнула Джиа.

Он выпучил глаза:

– Почему? Мы ей ничего плохого не сделали...

– Тара! – закричала она, тщетно вырывая ступню из безжалостной хватки. – Прекрати сейчас же! Мы тебе не враги...

По-прежнему держа в руке крест, она в отчаянии замахнулась, ударила по руке над запястьем. Крест беспрепятственно прошел сквозь призрачную плоть, а потом...

...рука исчезла. Джиа освободилась.

– Чарли! Крест... помогает!

Он ушел в землю по щиколотки. Она присела рядом, принялась разгребать, раскопала руку, махнула крестом – та пропала.

– Восславим Иисуса! – вскричал Чарли, отскочив в сторону. – Ничто не устоит перед силой креста Его!

В тот же миг другие руки поймали Джиа за одну ногу, потом за другую. Еще две змеями вылезли из стены, ловя ступни Чарли.

Земля посыпалась с удвоенной силой.

Не мешкая Джиа срубила одну и другую, ринулась выручать Чарли, поскользнулась, упала плашмя под обвалившимся комом. В панике на миг подумала, что уже не поднимется, но заставила себя встать на ноги и дотянуться до парня. Задыхаясь, хватая ртом воздух, хлестнула по рукам. Не успел он освободиться, как обоих снова схватили – на этот раз каждого по три-четыре руки.

– Прямо гидра какая-то, – пропыхтела Джиа, обрубая жадные руки. К ним сразу тянулись новые.

– Не знаю ни про каких гидр, – слабо выдавил Чарли, – только, по-моему, нам отсюда живыми не выбраться. Вместе, по крайней мере.

Он сморщился, словно собрался заплакать.

– Ничего, Чарли, справимся. Надо только держаться...

Лицо его отвердело, будто он принял решение.

– Дай крест.

– У меня хорошо получается.

– Нет. – Чарли окинул ее странным взглядом, схватил за руку. – Ничего подобного. Дай.

– Что с тобой?

Джиа отпрянула, но он оказался сильнее. Длинные руки схватили и вырвали крест. Чарли молча наклонился и замолотил по рукам, державшим ее за левую ногу.

Справившись, забросил освобожденную ступню себе на спину, занялся правой, вытащил и поставил на кучу осыпавшейся земли, в которую сам ушел по колени.

Как только ноги ступили на землю, оттуда полезли новые руки. Чарли снова принялся за дело. Сквозь сплошную лавину его почти не было видно.

– Как ты там? – спросила она с перехваченным горлом, разгадав его замысел. – Давай сам вытаскивай ноги!

– Слишком поздно, – сказал он, не глядя на нее, уже по грудь уйдя в землю, отсекая новые руки. – Не выйдет.

– Выйдет, если сейчас постараешься! Оба вылезем...

– Нет, – качнул он головой. – Оба потонем.

Невозможно, немыслимо! Джиа принялась лихорадочно его выкапывать.

– Давай по очереди...

Из земли выскочила призрачная рука, дернула за запястье, она с криком ткнулась лицом в землю.

Чарли стукнул по руке, вздернул Джиа на ноги, грубо толкнул назад.

– Видишь? Видишь? – Глаза наполнились слезами, губы задрожали. – Слушай, я понимаю, что делаю. И надеюсь, не зря. Обещай, что не зря, хорошо?

– Чарли...

Обвал прекратился столь же загадочно и внезапно, как начался. Почему?

– Хвала Господу! – Чарли пополз вперед, выбираясь из кучи, куда ушел по грудь, уронил голову на руки. – Он спас нас от дьявола!

Земля дрогнула под ногами, превратилась в сыпучую пыль, двинулась, как песок, всплеснулась, как густая жидкость, и начала подниматься.

– Ох, нет! – крикнула Джиа. – Что это?

Чарли замахал руками в земле, достававшей ему до подмышек.

– Не знаю! Пожалуйста, Господи, останови ее, прошу Тебя!

Сухая земля захлестывала его, как вода, поглощала... Джиа, держась в песке на плаву, с воплем схватила Чарли за руку, дернула, стараясь подтащить, но внизу его что-то крепко держало.

Погрузившись в землю по шею, он взглянул на нее широко распахнутыми глазами, полными ужаса.

– Ох, прошу Тебя, пожалуйста, Господи, не хочу умирать!

Земля хлынула в открытый рот, парень закашлялся, задохнулся, задергался, вытянув шею. Джиа, плача и скуля от страха, тянула его за руку, не в силах вытащить. Земля забила рот, ноздри, глаза выпучились еще шире, упрашивая, умоляя, новая волна накрыла голову, на виду осталась лишь вытянутая рука.

Джиа с ревом рыла землю по-собачьи, стараясь откопать лицо.

– Держись! Держись...

Все равно что разгребать суп. Земля сыпалась сквозь пальцы и вновь поднималась. Руки нащупывают голову, волосы, но ничего не видно. Сунуть бы ему какую-то трубку, чтоб он мог дышать...

Из-под земли вдруг вынырнула рука Чарли с крестом. Она ее схватила, изо всех сил рванула – ничего не вышло. Совсем ничего!

Рука задрожала, пальцы выпрямились, окоченели, выронили крест, на миг когтями вцепились в воздух, обмякли, упали, замерли, дрогнули раз-другой и больше не двигались.

– Нет! – Джиа захлебнулась от горя. Они виделась с Чарли лишь дважды, и все-таки ради нее он отдал свою жизнь. Она упала на колени, схватив холодевшую руку, испустила долгий вопль, зарыдала... – Нет!

– Мне очень жаль, – прозвучал голос Тары.

Джиа подняла глаза. Колодец превратился в обычную мелкую яму в земле. В нескольких шагах стоит Тара, милая невинная девочка, только вид у нее далеко не сочувствующий.

– Зачем ты это сделала? Он же хороший парень! Никогда не сделал ничего плохого ни тебе и никому другому! Как ты могла убить его?

Она шагнула ближе, не сводя глаз с Джиа, не с лица – с живота.

– Он один стоял на пути.

Горе остыло, сменившись растерянностью.

– На каком?

– К тому, что будет дальше.

С застывшей в жилах кровью Джиа с трудом поднялась на ноги.

– Не понимаю...

Тара улыбнулась:

– Твой ребенок будет моим.