Текст книги "Тень Сохатого"

4. Командировка в Москву

День проходил за днем, а работа оставалась несделанной. Парша, Вован и Петя Невлер сутками выслеживали Коржикову. Однако подходящего момента для нападения никак не подворачивалось. Советница мэра нигде не появлялась одна. Даже в магазин без своего охранника-шофера она не выходила.

К исходу шестых суток парни были злы и измотанны. К тому же Ричард Кареткин, который отчалил из Москвы на следующий день после беседы с заказчиком по своим «делам бизнеса» (как он сам выразился), названивал парням по два раза в день, расспрашивая обстановку. С каждым днем голос его делался все неприветливей.

– Не затягивайте, – ежедневно вдалбливал он им в голову. – Работа должна быть сделана, иначе нам крышка.

К исходу шестого дня в холодном голосе Кареткина, которым он окликнул по телефону Паршу, послышались нотки еле сдерживаемого бешенства.

– Ну что скажешь? Работа все еще не сделана?

– Глухо, – лаконично ответил шефу Парша. – Как в танке.

– Глухо, значит?.. – Кареткин угрожающе помолчал. А когда снова заговорил, голос его зазвучал угрожающе: – Что значит «глухо»? Вы там, суки, работаете или балду пинаете?

– Тише, Ричард, тише, – попробовал урезонить его Парша. – Мы тут, в натуре, пашем с утра до ночи, и с ночи до утра. Постоянно висим у нее на хвосте. Но ты подумай сам. В натуре, че мы можем сделать, если эта сучка нигде не появляется одна?

Кареткин выдержал паузу. Потом заговорил, постепенно переходя на угрожающий рык:

– Так, Парша. А теперь слушай сюда. Неделю назад вы мне впаривали, что вы настоящие профессионалы, так?

– Так, – робко отозвался Парша.

– Ну а раз так, то давай показывай свой профессионализм! Думай, башка-то есть на плечах?

Парша перехватил трубку другой рукой.

– Не, Ричард, ты не понял. Я тебе русским языком говорю – она везде с охранником. Мы че, в натуре, самоубийцы, чтобы на них дергаться? Лично мне моя жизнь дорога. Пацанам, я думаю, тоже.

В ответ Кареткин пророкотал:

– Слушай сюда, пацан. Если тебе дорога твоя жизнь – начинай думать головой. Слишком серьезный человек заказал нам это дело, чтоб мы могли его разочаровать. Это во-первых. А во-вторых, мы получили аванс. Хочешь, скажу, что в-третьих?

– Ну давай, – милостиво разрешил Парша.

– В-третьих, мне нужны деньги! – рявкнул Кареткин. – Я завязан на этих бабках и рассчитываю на гонорар! И если из-за вас, засранцев, я останусь на бобах, я лично вам всем головы откручу и в жопы вставлю. Ты меня знаешь, Парша, я свои обещания выполняю. Так? Я спрашиваю – так?!

– Ну так, – неохотно промямлил Парша.

– Ну а раз так, то даю тебе и твоим пацанам еще два дня. Если к понедельнику работа будет не сделана, в Тамбов ты вернешься вперед ногами. Если вообще вернешься. Все, базар окончен.

В трубке раздались короткие гудки.

– Ну че там? – с любопытством спросил Вован, сидящий за рулем взятого напрокат автомобиля.

– Говорит, что если через два дня не сделаем работу, он нам головы открутит.

– Ричард может, – подтвердил Вован.

Парша усмехнулся:

– Может. Только пусть сперва погложет. Он на бабках этих завязан, а на нас давит. Приехал бы и сделал всю работу сам, раз такой умный. Че теперь делать-то?

Вован с сочувствием посмотрел на Паршу, но промолчал. У него-то в голове уж точно никаких идей на этот счет не было.

Парша вздохнул:

– Ладно. Может, Петрусь че-нибудь придумает. Он у нас еврей, а евреи умные.

– Не умные, а хитрые, – поправил Вован. – А умные – это мы, русские.

Парша усмехнулся:

– Ага, особенно ты. Просто гений! Пушкин, блин.

Вован надулся, но спорить с Паршой не стал – себе дороже.

– Давай, – сказал Парша, – двигай домой. Разбудим Петруся и устроим брейн-шторм. А то гляжу, назревает сплошной облом.

– Чего устроим? – не понял Вован.

– Мозговую атаку, – перевел Парша. Затем насмешливо посмотрел на Вована, покачал головой и удрученно вздохнул: – И чему только тебя, козла, в техникуме учили, ума не приложу.

– За козла ответишь, – обиженно отозвался Вован.

– Да ладно, не напрягайся. Это я так, к слову.

5. «Бадабум»

Парни сидели за столом и пили пиво. Невлер был еще сонным и то и дело зевал и как-то странно ухмылялся. Парша и Вован смотрели на него неприязненно. Вечно довольная физиономия Невлера раздражала их.

– Ну, – сказал Парша, не в силах больше спокойно смотреть на ужимки Петруся, которые стали казаться ему издевательством. – Че будем делать-то?

– Значит, Ричарду нужна идея. – Невлер задумчиво потеребил пальцами проросшую за эти дни черную бородку.

– Не Ричарду, а нам, – поправил Парша. – Ричарду нужен результат. А если еще точнее, то бабло. Вот и все. А все это дерьмо мы должны разгребать сами.

– А че у него за заморочки с деньгами? – спросил Невлер.

– У Ричарда? – Парша пожал плечами. – Точно не знаю. От пацанов слышал, что то ли он на какое-то дело подписался и деньги вложил, а деньги эти занял у кого-то. И типа того, что теперь пора долг возвращать.

– Да не, – помотал головой Вован. – Он в карты проигрался. Мне об этом Косой рассказывал. Большая игра была, и Ричарда подчистую обобрали, как последнего лоха.

Парша отхлебнул пива и поморщился:

– Дурак ты, Вован. Ричард не лох, чтобы его на кругляк обувать. Он и сам крутой. Точно тебе говорю – на большое дело он подписался, а теперь долг возвращать надо.

– Так, так, – проговорил Невлер. Он нахмурил лоб. – Ясно одно, пацаны. Если гора не идет к Магомету, то Магомет должен идти к горе.

– Как это? – не понял Вован.

– Че за хрень? – поднял брови Парша.

Невлер в своей обычной манере ухмыльнулся и покачал головой:

– Нет, пацаны, это не хрень. Мы должны устроить этой суке ловушку. Засаду! И чтоб все было наверняка.

Некоторое время Парша и Вован таращились на Невлера, не понимая, что он имеет в виду. Скепсис Парши, похоже, был неистребим.

– Ага, – иронично кивнул он, – сиди в этой засаде и жди у моря погоды. Пока яйца не поседеют, или пока Ричард тебе их не оторвет.

Невлер взял свою бутылку, отхлебнул из нее, вытер рот рукавом и сказал:

– Значит, нужно сделать так, чтобы мы не сидели в засаде.

– Как это? – вновь усомнился Вован. – А где ж мы будем?

Невлер весело блеснул глазами:

– А вот прямо здесь. Будем сидеть и пить пиво. А потом доложим Ричарду, что работа сделана, и поедем за нашими бабками. За гонораром то есть.

Вован тупо посмотрел на Невлера, потом перевел осоловелый взгляд на Паршу:

– Парша, ты че-нибудь понял?

Парша смотрел на Невлера вприщур. Ему показалось, что он понимает, куда клонит Петрусь.

– Намекаешь на «большой бадабум»? – негромко спросил он у Невлера.

Тот кивнул:

– Точно. Намекаю.

– И где?

– Там, где она обязательно появится.

– Гм… – Парша задумчиво поиграл желваками. – Идея-то ниче. Но как все это провернуть?

– Э, мужики, – вклинился в их диалог по-прежнему ничего не понимающий Вован. – Погодите. Вы чего, а? Вы че задумали-то?

– «Большой бадабум», – весело сказал ему Невлер. – Смотрел «Пятый элемент»?

– Ну.

– Ну вот.

– Погоди… – Вован открыл рот, чтобы было легче думать. Забормотал: – Бадабум… Бадабум… – Внезапно в глазах его мелькнуло понимание. Он поднял брови и уставился на Невлера: – Это взрыв, что ли?

– Молодец, допетрил, – похвалил его Невлер. – Мы установим бомбу там, где она точно появится. А потом – рраз! И дело в шляпе. Тетка в больнице, а мы – в белом «мерседесе» со шлюхами и шампусиком.

Вован нахмурился:

– А если она подохнет?

Невлер пожал плечами:

– Ну подохнет так подохнет. Че бояться-то? Все равно на террористов спишут. В Москве нынче каждый день че-нибудь взрывается. Теткой больше, теткой меньше.

– Идея хорошая, – заговорил Парша, постукивая пальцами по столу. – Но где мы возьмем бомбу?

Невлер высокомерно дернул краем губы:

– Шпана. Что бы вы делали, если б не я. Так и быть, выдам вам одну нычку. Есть у меня в Москве кореш, который сам бомбы делает. Он здесь в институте учится, на химика. Помнится, в детстве мы с ним хорошо так пошухерили.

– А из чего? – поинтересовался Вован. – Из чего он их делает?

– Из того, что в аптеке купит, – ответил Невлер. – Ну и еще в хозяйственном. Он из простого мыла может пластид сделать. В натуре говорю.

– А может, лучше купим бомбу у серьезных людей? – с сомнением в голосе предложил Парша. – Сейчас на рынке все можно купить, даже ядерное оружие. Я могу пошуршать по злачным местам. Авось и выйдем на нужных людей.

– Ладно, я не против, – пожал плечами Невлер. – Только платить этим людям ты будешь из собственного кармана. На мой не рассчитывай.

Парша рассеянно поскреб пятерней в затылке:

– Н-да… За хорошую бомбу пол-аванса выложить придется.

– Об этом я и говорю, – кивнул Невлер. – Если бабок не жаль, иди и покупай. Вон у Вована на крайняк можешь занять.

– А че сразу у меня? – обиделся Вован. – Че я, Рокфеллер, что ли?

Парша посмотрел на Невлера и нахмурился:

– Он хоть точно химик, этот твой студент?

– Зуб даю, – ответил Невлер.

– А положиться на него можно? А то сдаст нас всех с потрохами.

– Да ты че, Парша, чтоб Леха сдал? Да за ним самим столько всего по Тамбову числится, что, если я кому скажу, ему лет пять цугундера светит, не меньше.

Парша вздохнул и хлопнул ладонью по ручке кресла:

– Ладно, звони своему корешу. Если мы его не найдем, нам труба.

– Найдем, – заверил приятелей Невлер. – Я его из-под земли достану.

Он встал с кресла и подошел к телефону.

6. С повинной…

Вован сидел перед следователем, понурив голову. Хотя он сам попросился на допрос, он, по всей вероятности, никак не мог заставить себя начать беседу.

Следователь Тамбовской прокуратуры Тарас Петрович Елкин был суров и не скрывал своего неприязненного отношения к парню. Поэтому заговорил он с ним строго и даже желчно:

– Ну что, Кабанов, так и будем молчать? О чем ты хотел со мной поговорить?

Вован поднял на следователя взгляд и ответил виноватым и каким-то пришибленным голосом:

– Гражданин следователь, совесть меня мучает. Решил все вам рассказать.

– Вот как? – Елкин кивнул: – Отрадно слышать. Продолжай.

Лицо Вована дрогнуло под желчным взглядом Тараса Петровича:

– Вы не подумайте, я не потому, что хочу срок себе скостить. Просто… Я о Боге думать стал.

Елкин не стал скрывать усмешки:

– С чего бы это вдруг?

– Это не вдруг, – горячо возразил Вован. – Я о нем давно думаю. С тех пор как мы мальчонку того грохнули… – Вован осекся и побледнел.

Черные брови Елкина сошлись на переносице. Он подался вперед и спросил – тихо и вкрадчиво:

– Какого мальчонку?

– Да такого. Маленького. Лет десять, наверное, ему было.

– Где? – рявкнул Елкин. – Когда?

– Давно, – ответил Вован. – Несколько лет назад. Мы тогда с корешами хату одного бизнесмена трясли, брюлики у него искали. А там пацан этот… Сын, наверное, бизнесмена этого…

Вован замялся и понурил голову еще ниже. Его бледное лицо пошло пятнами.

– Что за бизнесмен? – спросил Елкин. – Фамилия?

Вован пожал плечами и вздохнул.

– Да какая-то еврейская. Гусман, что ли? – Он наморщил лоб. – Не, не Гусман. Гусман это из кавээна. А этот…

– Глузман? – подсказал Тарас Петрович.

Вован поднял на него расширившиеся глаза:

– Во, точно. Глузман. – Он снова опустил взгляд, уставившись на свои большие, темные ладони. – Мы его с корешами в гараж привезли. И жену его тоже. Там пытали, чтобы он нам рассказал, где брюлики хранит. Он сказал, что дома, в кабинете. У него там за ковром сейф был… Мы с друзьями на хату приехали, а там пацан… Понимаете, я бы сам его никогда не убил. Ну если бы один был, без братвы. Ему бы сесть и заткнуться, а он, чудак, за ногу Парше схватился и давай орать. Ну, Парша его ножом и ударил. А потом еще раз. И еще. Бил, пока пацан не перестал кричать.

Вован замолчал.

– А что вы сделали с Глузманом и его женой? – спросил Елкин.

– Закопали, – ответил Вован и вздохнул. – И Глузмана, и его жену. В лесу. Петрусь даже перцем там все вокруг посыпал и какой-то гадостью из флакона полил. Чтоб собаки милицейские след не взяли.

И снова Вован замолчал, уставившись на какое-то пятнышко у себя на ладони.

Тарас Петрович закурил. Посмотрел на Вована сквозь облако дыма. После паузы спросил:

– Почему ты мне это рассказываешь?

– Говорю же – плохо мне, – ответил Вован горестным голосом. – Во сне этого пацана вижу. Смотрит на меня и говорит: «Дяденька, не убивай. Дяденька, не убивай». И смотрит, смотрит… Прямо в глаза мне смотрит. – Вован поднял руки и прижал ладони к лицу. – Блин, – глухо проговорил он, хлюпая носом, – даже не знаю, чего он ко мне привязался. Не я же его убивал. Пусть бы к Парше и приходил.

Тарас Петрович затянулся покрепче сигаретой, стряхнул пепел в блюдце и спросил:

– Кто еще, кроме тебя и Парши, пытал и убивал семью Глузмана?

Вован отнял ладони от лица. Посмотрел на Тараса Петровича покрасневшими глазами, хлюпнул носом:

– Трое нас было. Я. Парша… То есть Феликс Паршин… и Петька Невлер. Их потом вместе со мной замели. За водилу этого, которого мы… Ну, вы знаете.

Тарас Петрович и вправду знал. Вернее, помнил историю ареста этих отморозков. Их взяли в квартире Невлера, где они обмывали очередное удачное дело. За час до этого они выволокли из машины водителя такси, разбили ему голову молотком и отняли выручку. Водитель остался инвалидом на всю жизнь. Отморозков арестовали, судили и посадили.

Но то, что компания молодых ублюдков замешана в убийстве Глузмана и его семьи, об этом до сих пор никто не догадывался, хотя произошло оно еще в девяносто восьмом году. Да и само дело, кстати говоря, было тогда же приостановлено ввиду нерозыска обвиняемых.

В общем, признание Владимира Кабанова, которого замучила совесть, было для Тараса Петровича большой и абсолютно непредвиденной удачей.

– Кому вы передали бриллианты? – жестко спросил Тарас Петрович.

– Кареткину, – ответил Вован. – Ричарду. Он нас на Глузмана и навел. Велел похитить его и пытать, пока он не сознается. Глузман долго молчал, а потом Парша жену его трахнул, прямо у него на глазах. То есть… – Вован замялся. – Сначала-то Парша его просто пугал. Ну, что жену его трахнет. Глузман тогда заплакал и все нам рассказал. А Парша потом все равно жену его оприходовал. Сказал: «Не пропадать же добру»… Гражданин следователь, вы не думайте, я ее не трогал. И Невлер тоже. Парша ему предложил, а он отказался. Парша ее потом и убил. Задушил какой-то веревкой. А Глузмана убил Невлер. Сначала хотел ножом, но потом сказал, что так слишком долго придется возиться. Парша ему сказал: «А ты попробуй топором». Ну он взял топор и убил.

Елкин желчно усмехнулся:

– А ты, значит, в стороне стоял?

Вован кивнул:

– Угу. Они знают, что я человека убить не могу. Избить, это еще куда ни шло. А убивать я не умею. Руки дрожат и тошнит… Они меня и не заставляли никогда. Я тогда даже из гаража вышел. Потом они меня позвали, чтобы трупы помог в лес отвезти.

– Ты можешь показать место, где закопаны трупы?

Вован подумал и ответил:

– Наверно. Место приметное. Там недалеко полянка есть, мы на ней пару раз пикники устраивали.

– Пир на костях, – тихо проговорил Тарас Петрович, глядя на бандита прищуренными глазами.

– Чего? – не понял Вован.

– Ничего. – Тарас Петрович затушил сигарету в пепельнице и подытожил: – Значит, заказчиком был Кареткин. И бриллианты вы передали ему. Он вам заплатил?

– Угу. По три косаря на рыло. Большие деньги.

– Да уж, – хмыкнул Елкин.

– Если не верите, арестуйте Кареткина! – с жаром сказал Вован, по своему расценив это «да уж» и думая, что Елкин ему не верит. – Я готов все это прямо при нем повторить!

– Не получится, – сказал Тарас Петрович. – Сдох твой Кареткин.

Ричарда Кареткина нашли три месяца назад в подъезде собственного дома с перерезанным горлом. Убийца тогда так и не был найден. Но вдаваться в детали Тарас Петрович не стал.

– Сдох? – Вован вытаращил на следователя глаза и открыл рот. – То есть помер, что ли?

Елкин кивнул:

– Ага, помер.

– А как?

– Молча. Взял и откопытился. Между нами, туда ему и дорога.

Вован сглотнул слюну. Наконец он пришел в себя и перестал таращиться на Елкина. Снова опустил взгляд. Тарас Петрович пристально на него посмотрел и вдруг сказал:

– Ну давай, колись. В чем еще хочешь признаться?

– Я? – поднял голову Вован.

– Ну не я же, – холодно ответил следователь.

– А почему вы решили, что я…

– Брось! – поморщился Елкин. – Я же тебя насквозь вижу, Кабанов. Будь мужчиной, сказал «а», скажи и «б». Что еще вы натворили, о чем не знает следствие?

Вован горько усмехнулся:

– Все-то вы видите… Вы правы. Было еще одно дело. Сразу после Глузманов.

– Ну, – поторопил его Тарас Петрович.

Вован вздохнул:

– В Москве было дело.

– Когда? – уточнил Тарас Петрович.

– Да сразу после Глузмана. Считай, четыре… или уже пять лет назад. В девяносто восьмом, вон когда. Дело нам, как всегда, предложил Кареткин. Сказал, что деньги почти халявные, никаких напрягов у нас с этой су… то есть с этой женщиной не будет.

– Ты толком говори. Что за дело? И с какой женщиной?

– Коржикова ее фамилия. Ричард еще прикалывался, говорил, что этот коржик хоть и сухой, но мы его раскусить сумеем. Нужно было вывезти ее за город и хорошенько отметелить. Ну чтоб она в больницу попала. Она там у них в мэрии работала. Не то помощником, не то советником. Я уже точно не помню.

– Кто был заказчиком?

– Ричард сказал, что дело ему предложил какой-то московский биз.

– Кто?

– Ну бизнесмен. Мы потом с ним встречались в Москве. Ричард обычно на встречу с заказчиком нас не брал, но тут заказчик сам захотел на нас с пацанами посмотреть.

– Как звали заказчика?

Вован пожал плечами:

– Без понятия. Он нам не представлялся. У Ричарда бы спросить, но… – И Вован вздохнул, в том смысле, что спрашивать уже поздно.

– Где проходила встреча? – спросил Елкин.

– Точно не знаю. Где-то на севере Москвы. За рулем Ричард был, да я и не разбираюсь в Москве. Мы припарковались у обочины, и он к нам в машину забрался. Мы с пацанами на заднем сиденье сидели, а он рядом с Ричардом сел.

– Внешность его запомнил?

Вован покачал головой:

– Нет. Он был в кепке и темных очках. Бородка у него вроде бы была, но тоже не настоящая. Слишком уж аккуратная. Один только нос из настоящего и торчал. Но нос был обычный, не длинный и не короткий. Так что рожу я его не видел.

– О чем вы с ним говорили?

– Да ни о чем особенном. Он велел нам быть осторожнее. Сказал, что если мы провалимся или нас вычислят, всем не поздоровится.

– Угрожал, что ли? – уточнил Тарас Петрович.

– Да нет, не совсем. Просто… предупреждал. Ну чтобы мы не схалтурили.

– Ну и как? Не схалтурили?

Вован смущенно откашлялся в кулак.

– Вообще-то, да, – промямлил он. – Мы ее никак в машину затолкать не могли. Она везде с охранником своим ходила, с шофером. И в магазин, и в подъезд. Шофер – мужик здоровый, и рожа свирепая. Парша предложил его завалить, но мы не решились. Могли все дело из-за него сорвать. Да и ментам попасться.

– И что же вы в итоге сделали?

– Да это… – Вован покраснел еще больше. – Ну, короче, бомбу ей поставили. Прямо возле квартиры. Только лавандоса на настоящую бомбу пожалели. Невлер с корешем своим московским связался, и тот нам бомбу сам собрал. Из подручных средств.

– Что за кореш, как зовут?

– Да не знаю я. Невлер с ним встречался. Мы в это время на хате ждали.

– И что было дальше?

– Ну присобачили мы к ее двери бомбу и стали ждать на улице, в машине. Вечером она к подъезду подкатила, шофер ее из машины вывел и в подъезд повел. Ну а черед пару минут громыхнуло. Только мы потом узнали, что бомба оказалась лажовая. В газетах писали, что сдетонировала только половина взрывчатки. А Коржикова эта, оказалось, одними царапинами отделалась. И шофер ее тоже. Мы тогда по-быстрому ноги сделали из Москвы и на дно залегли. Ну а как только наружу вылезли, тут вы нас и замели. С водилой этим. Первое наше дело было после перерыва. Видать, не судьба была нам погулять по-человечески. Эх-х…

Вован погрузился в тягостные размышления. Пока он думал, Тарас Петрович закурил новую сигарету. Вован поднял голову и задумчиво посмотрел на струйку сизого дыма, поднимающуюся к потолку.

– А знаете что, гражданин следователь?..

– Что?

– Я еще одно имя помню. Оно вам может пригодиться.

– Ну говори, – разрешил ему Елкин.

Вован наморщил лоб и произнес:

– Миша Голиков.

На это раз пришел черед Тараса Петровича удивленно раскрыть рот. Дело в том, что тамбовского бизнесмена Михаила Голикова нашли недавно мертвым.

– Как говоришь – Голиков?

– Угу. А чего это вы так удивились? – прищурился Вован. Внезапно до него дошло. – Так его что, тоже?

– Что «тоже»? – неприязненно сказал Тарас Петрович.

– Ну того… завалили? Так же, как и Кареткина?

– Кабанов, вопросы здесь задаю я, – напомнил Тарас Петрович. – Договаривай давай, чего ты сюда это имя приплел?

– Почему «приплел»? – обиделся Вован. – Я не приплел. Это к нашему делу относится. Голиков этот с Ричардом дружил. У них там какие-то завязки общие были. Не то в бизнесе, не то еще в чем-то. И пижон этот московский… ну, который бабу нам заказал… на Ричарда через Мишу Голикова вышел.

– То есть Михаил Голиков был в этом деле посредником? – уточнил Тарас Петрович.

Вован кивнул:

– Во-во. Им и был. Это… гражданин следователь, а что, его и правда грохнули? Так же, как Кареткина?

Тарас Петрович проигнорировал вопрос Вована. Вован воспринял молчание как утвердительный ответ.

– Выходит, кто-то посредников убирает, – задумчиво наморщив лоб, резюмировал он. – Вот это да… Так и до нас с пацанами доберутся.

Тарас Петрович выдвинул верхний ящик стола, достал лист бумаги и положил его перед Вованом.

– Так, Кабанов, а теперь ты возьмешь ручку и напишешь обо всем, что мне сейчас рассказал. Со всеми подробностями. А заодно напишешь и о том, что не успел мне рассказать.

– Так это… – Вован озадаченно поскреб в затылке. – Гражданин следователь, так ведь это же долго!

– А нам с тобой спешить некуда, – сказал Елкин и достал из пачки новую сигарету. – Будем сидеть, пока не напишешь обо всем. Начинай.