Текст книги "Сказки полнолуния. Сборник новелл"

– Где, где этот «Устав»? Как его прочитать?

– К сожалению, господин Ленц, еще когда я спешил к черной двери, надеясь успеть, сильный порыв ветра вырвал его у меня и унес. Теперь он потерян безвозвратно и остается полагаться только на мою старческую память.

– А что же было дальше? – спросил я, не услышав до конца истории Пасслака.

– Я вошел сюда, в надежде снова попасть в Горбатую башню, но другим путем. Дверь за моей спиной закрылась и я остался здесь насовсем. Я не знаю, сколько дней прошло с той поры, как я сижу взаперти, но меня не мучает ни жажда ни голод, ни холод. Только моя старость дает о себе знать все больше и больше с каждым днем.

После такого рассказа мне захотелось выйти наружу и я немедленно попытался открыть дверь. Как я и боялся, она была заперта, к тому же так крепко, что все мои усилия не позволили ей сдвинуться даже на самую малость.

– Мы не выйдем отсюда? – спросил Томас.

– Думаю нет. Если сам Пасслак сидит здесь не меньше месяца…

– Что? – встрепенулся старик. – Прошел уже целый месяц? Не может этого быть, господа…

– Это вполне естественно, – сказал Томас, – ведь полнолуния бывают только раз в месяц. Лучше расскажи нам, старый слуга, что ты еще помнишь из «Устава»?

Старик напрягся. В полумраке скудного освещения, к которому он уже успел привыкнуть, его лицо выглядело жалко. Он напрягался, чтобы память работала, сопел, водил нижней губой, причмокивая то и дело.

– Эта территория, словно мир человеческих фантазий. Возможно, Создатель захотел, чтобы тут был заповедник страстей и азарта, покаяния и мудрости. За последнее время я многое понял. Мои попытки изменить жизнь двигались не в том русле, что хотел бы Он. Теперь я понимаю, что здесь нельзя выиграть то, что ты хочешь. Здесь можно получить только то, чего хочет Он и что надо тебе самому и о чем ты еще не знаешь.

Речь Пасслака была поистине философской. Я поразился тем оборотам, к которым прибегал этот человек. При первом моем знакомстве с ним, он не походил на мыслителя.

Немного посовещавшись, мы стали осматривать помещение при свете фонаря, но увы, ничего интересного не нашли. Большая комната под сводами и только одна черная дверь, которая и привела нас сюда.

Отчаяние овладело нами. Пришлось выпить немного коньяка, чтобы успокоиться и сохраняя хладнокровие и веру в спасение, терпеливо ждать.

Не знаю, сколько прошло времени, ведь мои карманные часы странным образом остановились. Томас отметил, что и его наручные часы больше не отсчитывают часы и минуты.

Пришлось устроиться на ночлег. Сон несколько успокоил, а пробуждение подарило новое открытие. Есть и пить совсем не хотелось. Впрочем, Пасслак рассказывал об этом. Теперь и мы убедились в его словах.

Все это время мы не оставляли попыток отворить черную дверь или каким-нибудь образом разрушить ее, но она стояла насмерть, как гранитная твердыня.

***

Наконец, когда мы потеряли счет дням и ночам, дверь распахнулась и солнечный свет проник внутрь нашей сумрачной обители, ставшей для нас тюрьмой.

На пороге стоял Ханси, молодой слуга Томаса Ленца. Мы едва не закричали, чтобы он придержал дверь, а сами, зажмурив глаза, чтобы не лишиться зрения, бросились к выходу. Черная дверь и не думала закрываться. Когда наши глаза привыкли к свету, мы позаботились о старике Пасслаке, мирно дремавшем на полу. Черная повязка из материи, помогла уберечь его от неожиданного пробуждения и чересчур бурной радости. Мы бережно перенесли его к другой стороне башни и благополучно вошли в открытую черную дверь под номером один. Как в тумане я, Томас, Ханси и все еще дремавший Эвальд Пасслак, пробирались через каменные своды во внутренний двор Шварцерхофа. Все это было очень похоже на сон.

***

– Ты просто молодчина, Ханси. Как ты нашел нас? – задал первый вопрос Томас, обращаясь к нашему спасителю, когда мы привели себя в порядок и устроились отдыхать и ужинать в большой гостиной. Старика Пасслака с нами не было. Он пошел отдыхать, крайне утомленный последними испытаниями. На его долю и так досталось гораздо больше испытаний, чем нам.

Ханси был очень смущен такой похвалой хозяина.

– Я всего лишь нашел вашу записку, когда стало понятно, что вы пропали, – стал рассказывать он. – В последнее время вы чаще всего бывали в Горбатой башне, поэтому я искал вас именно там. В записке, которую я обнаружил в башне, была инструкции, как вас найти. Я сделал все так, как и полагалось, добрался до черной двери и вышел из нее. Вокруг не было ничего интересного и для начала я просто обошел башню кругом. Увидев еще одну дверь, я попытался ее открыть и сделал это с третьей попытки. Дверная ручка сама стали подниматься кверху и отворила двери. Все остальное вам известно.

– Теперь мне ясно, что дверь закрылась из-за твоего ругательства… – сказал я Томасу.

– Неужели?

– Помнишь? Ты чертыхнулся, когда мы не нашли оружие на поле.

Томасу было крайне неприятно это слышать и он постарался перевести разговор на другую тему.

– Что мы теперь будем со всем этим делать? – спросил он.

– Я полагаю, на этом можно закончить все наши эксперименты с этими дверями. В следующий раз может уже не так повезти и мы навсегда останемся на той территории, где правит «Устав», известный нам только в общих чертах. С нас довольно и того, что мы уже узнали и получили.

***

Очень скоро я покинул Шварцерхоф, в душе радуясь, что отделался относительно легко. И пусть я не заработал ни гроша на этот раз, я был доволен уже тем, что узнал много нового и могу посмотреть на всю эту историю уже совершенно другими глазами.

***

Я вернулся в Мюнхен. История эта повлияла на меня самым серьезным образом. Дух авантюризма и кладоискательства будто выветрился из моей головы. Не знаю, кто был создателем этого странного места, где я побывал, но ему удалось изменить мою жизнь. Я занялся литературной деятельностью и даже подумываю написать книгу об этой истории. Нет нужды говорить, что никто из читателей не поверит, что все это было на самом деле.

Об остальных участниках наших похождений я знаю совсем немного.

Томас Ленц так и не вылез из долгов, чтобы сохранить свой замок. Вскоре он продал Шварцерхоф одному австрийскому барону и как говорят, был рад заключенной сделке.

Эвальд Пасслак умер через год после этой истории. Он похоронен на Штарнбергском кладбище, на своей родине.

Про Ханси я ничего не знаю. Быть может, он все еще прислуживает богатым господам в каком-нибудь старинном немецком замке, который, разумеется, носит какое-нибудь другое название.

ОХОТА НА ПРИЗРАКА

Дело было ближе к полуночи. В полицейский участок на Гюнтер-штрассе вбежал взволнованный человек. На нем был белый колпак и ночная рубашка, а на плечах, сбившись в сторону, накинут полосатый халат из толстой ткани. Пенсне на носу поблескивало веселыми огоньками. Один из дежурных узнал ночного гостя. Это был доктор Райзен. Он жил совсем рядом от участка, ровно за три дома.

– Что случилось, доктор? – спросил тот самый дежурный полицейский.

Райзен так энергично затряс головой, что уронил пенсне. Хорошо, что оно было на шнурке и поэтому не разбилось, а только повисло в воздухе.

– Я уже лег спать, – торопливо заговорил доктор, надевая пенсне, – завтра мне рано вставать… и тут вижу окно в нашей спальне не плотно зашторено, свет от уличного фонаря попадает в комнату. Мне не уснуть, если хоть чуточку света падает на лицо, я ведь всегда сплю на спине…

– Покороче, доктор, что же случилось? – сказал инспектор Франц Кноблих, самый старший по званию из всех присутствующих полицейских.

– Так вот, подошел я к окну, чтобы задернуть занавеску и ненароком выглянул наружу. А там, из здания напротив, а это ни много, ни мало, коммерческий банк Мюллера, выходит какой-то мужчина с подозрительным свертком под мышкой. Он вышел, остановился, посмотрел по сторонам, особенно в сторону вашего полицейского участка и пошел в противоположную сторону. Так вот, господа полицейские, ночью банк закрыт. Я точно знаю, что в семь часов его закрывают для посетителей. Значит, это был вор!

Услышав слово «вор», полицейские встрепенулись, а Кноблих быстро спросил:

– Когда же это было?

– Только что. Всего нескольких минут назад. Я даже не успел одеться, когда бежал к вам.

– Как он выглядел?

– Мужчина среднего роста, широкий и плотный, в шляпе, надвинутой на лоб и в темном длинном плаще, который доходил ему почти до самых ботинок.

– Ганс, Дитер, за мной, – крикнул Кноблих, на ходу вынимая пистолет из кобуры. Около двери он обернулся и сказал Райзену. – Доктор, вы останьтесь здесь и подробно напишите на бумаге все, что видели возле банка.

Через несколько мгновений, трое полицейских уже бежали по пустынной ночной улице, рассчитывая быстро догнать предполагаемого вора.

Кноблих был опытным полицейским инспектором и в душе все еще сомневался, что это был вор. Это мог быть просто прохожий, который перепутал дома, просто подергал за дверную ручку и пошел дальше, озираясь по сторонам. А доктор Райзен в полумраке уличного освещения принял его за человека, выходящего из здания. Могло ли быть такое? Безусловно. Или, к примеру, в прошлом году, из банка Хоффмана на Кляйн-штрассе, вечером вышли двое довольно подозрительных молодых людей. Их задержали, но оказалось, что они устанавливали в тот день в банке новейшую швейцарскую сигнализацию и задержались допоздна.

Все эти мысли пронеслись в голове Кноблиха, пока они бежали по Гюнтер-штрассе. Казалось, что неизвестный уже давным-давно свернул куда-либо в переулок или же вошел в один из домов. Или, может быть, недалеко от банка его ждал автомобиль. Кноблих досадовал, что разговор с доктором занял у него так много времени, но, с другой стороны, для того, чтобы узнать хоть что-то, никак нельзя было обойтись без расспросов. И все же им повезло. Почти в самом конце безлюдной улицы, где-то впереди мелькнула тень. Кто-то очень похожий на описание, широкоплечий, в длинном плаще, быстро перешел улицу на другую сторону и, подойдя к двери гостиницы «Страус», стал открывать дверь ключом.

– Эй, кто там? Немедленно остановитесь и не двигайтесь с места! – громко прокричал Кноблих, задыхаясь от быстрого бега. Эхо отозвалось многократно между двумя рядами чернеющих домов мрачной Гюнтер-штрассе.

Неизвестный резко обернулся и полицейские увидели, что у него была на голове шляпа, сильно надвинутая на лоб. Человек в плаще и не думал ждать. Напротив, он судорожно стал открывать дверь и возможно из-за спешки делал это дольше, чем, если бы не торопился. Еще несколько секунд нервной возни и он словно призрак исчез внутри дома.

Первым к двери гостиницы добежал Дитер. Это был сухощавый молодой полицейский. Если бы не его привычка курить папиросы, он очутился бы возле гостиницы гораздо раньше.

На правах победителя полицейского забега, Дитер стал стучать в двери, требуя отворить их. Через полминуты, держась за бока и покашливая от одышки под вывеской «Страуса» оказались двое других полицейских. Кноблих приказал Дитеру продолжать, а сам, облокотившись на прохладную сентябрьскую стену, переводил дух, утешая себя мыслью, что грузный Ганс, чувствует себя еще хуже, согнувшись на мостовой как усталый гамбургский портовый грузчик.

Только через три минуты дверь отворилась и на пороге появился перепуганный хозяин «Страуса». Кноблих знал его в лицо и мысленно произнес его фамилию: Майер.

– Что вам угодно, господа полицейские? Я уже грешным делом подумал, что на улице пожар…

Кноблих сразу же стал соображать, мог ли этот человек быть тем, кто вошел в гостиницу чуть раньше в плаще и шляпе. Пожалуй, нет. Хозяин был тощим и высокого роста. Тот тип, напротив, был толстоватым и не слишком рослым. Даже если одежда несколько преобразила бы его, все равно этого было недостаточно.

– Кто вошел в вашу гостиницу только что? – спросил Кноблих, уже совсем отойдя от незапланированного ночного забега.

Лицо Майера изобразило недоумение и почти испуг.

– Ни… никто, – заикаясь, сказал он. – Дверь была заперта, все клиенты спят, а ключи есть только у меня и моей жены.

– Сколько у вас сейчас жильцов? – спросил Кноблих для порядка, хотя уже знал ответ. Его осведомитель, Ули, три дня назад доложил ему, что в «Страусе» поселились два греческих торговца, пастор из Ганновера уже съехал, а еще два номера, как и прежде занимали семья из Бремена и местный адвокат, пожилой еврей. Таков был порядок. В каждом участке должны знать всех, кто проживает на ближайших улицах.

– Господин Мейхем, адвокат, вы его знаете, чета Бауэр из Бремена и только недавно заселившиеся греческие торговцы. Если надо, я посмотрю в книге регистрации их фамилии. Остальные пять комнат пустуют. Сейчас не слишком удачное время…

– Не надо. Мы сами осмотрим комнаты. Как случилось, что в дом, через входную дверь кто-то проник, а вы не знаете кто и даже не заметили этого? – спросил Кноблих, когда они были уже внутри в небольшом зале для посетителей.

– Ей-богу никто не входил, господин инспектор. Мы с женой спали, дочь тоже, в отдельной комнате. Больше никого нет. Никто не входил. Мы всегда закрываем дверь после одиннадцати часов. Таковы наши правила. Исключения бывают, если кто-то из постояльцев задерживается. Обычно в таких случаях нас предупреждают об этом и я не ложусь спать, пока не запущу клиента внутрь. Сегодня все на месте, господин Кноблих.

– По-вашему, мы все трое видели призрака, открывшего дверь в гостиницу своим ключом и исчезнувшего за ней несколько минут назад? Я хотел бы осмотреть все номера, в том числе и пустующие. Не могли бы вы разбудить ваших гостей? Скажете им, что у вас полицейская облава.

Хозяину пришлось подчиниться. Он не хотел спорить с полицией, и вероятнее всего, не был замешан в этом деле, во всяком случае, Кноблиху так показалось.

Дальше все было как во время любой облавы на притон или ночлежное заведение. Полицейские входили в номера и бегло осматривали их. Это было довольно легко, обстановка в номерах была скудная и спрятаться можно было только за занавеской или под кроватью. Шкафы были невелики и кроме пары платьев или костюмов там ничего не помещалось. Сначала осмотрели пустующие комнаты, потом, очень вежливо постучались к адвокату и спросили разрешения заглянуть к нему внутрь. Кноблих ожидал протестов и требования ордера, но Мейхем был на удивление покладист и не препятствовал полиции, тем более что через минуту его уже оставили в покое. Семейная пара из Бремена также покорно пустила Дитера и Ганса в номер, а вот греки, долго и гневно лопотали на своем языке, выражая крайнее неудовольствие. Кноблих подумал про себя, как занятен, удивителен и красив греческий язык. Инспектор не владел иностранными языками, но мог на слух отличить французский от испанского, русский от голландского и только если язык звучал особенно красиво, это, по его мнению, означало, что говорят на греческом.

Номер у торговцев был забит амфорами, кувшинами, легкими арабскими тканями и прочими безделушками, которые, очевидно еще не успели рассортировать и перенести в торговую лавку на рынке.

Не найдя таинственного незнакомца, Кноблих и его помощники стали осматривать другие помещения. Пришлось разбудить жену и дочь хозяина, залазить в погреб, искать на кухне и в прочих местах. Никого не было. Впрочем, оказалось, что в гостинице есть еще один выход, на задний двор, но им редко пользовались и только для хозяйственных нужд, поскольку, по словам хозяина, туда трудно было подъехать. Последний раз эту дверь открывали месяц назад и Дитер, как специалист по замкам, подтвердил после осмотра, что Майер не соврал.

Через несколько минут вся процессия удалилась из «Страуса». Кноблих очень выдержанно и корректно принес извинения хозяину гостиницы от имени полицейских властей города и они направились в участок. По дороге назад, проходя мимо банка Мюллера, Дитер по приказу инспектора попробовал, заперта ли дверь и убедился, что это действительно так. Кноблих снова подумал, что ночной прохожий всего лишь проходил мимо банка, но не был внутри.

***

Наутро, вся северная часть города, где находилась Гюнтер-штрассе, была взбудоражена пропажей денег из коммерческого банка Мюллера.

Кноблих был вызван в полицейское управление с рапортом о происшествии. В папке инспектора лежал лист бумаги, с описанием вора от доктора Райзена.

Полицейское расследование установило, что вор проник в банк через дверь, отключил сигнализацию, вскрыл сейф с наличными и похитил всего лишь десять тысяч марок. Остальные деньги, а это была значительная сумма, вор по неизвестной причине не тронул.

Местная газета немедленно подняла невероятный шум. Вор, который взял только малую часть денег вызвал неподдельный интерес у всех без исключения. Такое странное благородство, или скромность, не могли не вызвать изумление у публики. Горожане были потрясены тем, что вор, имея возможность полностью очистить сейф, ограничился лишь малой долей.

Несколько недель полиция искала вора, в гостинице «Страус» был произведен еще один обыск, но следов пребывания толстяка в плаще обнаружено не было.

Возможно, эта история на том и закончилась, если бы через месяц после первой кражи, в коммерческом банке Мюллера не случилось повторное похищение денег. Все в точности повторилось. И способ проникновения и даже сама сумма украденного. Только на этот раз, почтенный доктор Райзен не выглядывал в свое окно, а инспектор Франц Кноблих с помощниками не преследовал незнакомца в шляпе по ночной улице.

Полиция продолжила искать вора с удвоенной энергией, а в газете появилась статья, о том, что таинственный ночной призрак чем-то обозленный на хозяина банка, богача Генриха Мюллера, каждый месяц забирает у него оброк в десять тысяч.

Эта статья навела полицейских на мысль, проверить, не мог ли кто-то из бывших вкладчиков ограбленного банка, иметь обиду на банкира и возмещать себе убытки таким странным способом. Однако, следов обиженного банком Мюллера клиента не нашли, во всяком случае из тех, кто мог бы устроить банкиру такую каверзу.

Между тем, за поимку вора, оскорбившего, как выразился сам Мюллер, сакральность его главного сейфа, была назначена награда в те же десять тысяч марок. Сыщики сбились с ног, все осведомители в городе были предупреждены и прислушивались к каждому шороху, в надежде получить награду, или, хотя бы похвалу от своего начальства.

Франц Кноблих тоже не терял времени даром. В свободное от дежурства время он изучал карту города, расположение городских банков, чертил возможные маршруты вора, когда тот покидал банк Мюллера и всякий раз приходил к выводу, что гостиница «Страус», так или иначе была тут замешана.

При встрече со своим фискалом Ули, Кноблих во всех подробностях выспрашивал того, про постояльцев гостиницы «Страус», но тот не мог сообщить ничего нового, разве что Эльза Майер, дочь хозяина, переписывается с каким-то Карлом из соседнего города и чуть ли не каждый день бегает на почту, чтобы отправить ему письмо.

Кноблих насторожился. А что если этот Карл и был тем вором, что проник в банк, а затем спрятался в неизвестном тайнике в гостинице, или же ловко сбежал через окно спальни Эльзы?

***

В один из своих выходных, Кноблих поехал в соседний город и навел справки об этом Карле. Оказалось, что это был скользкий молодой человек, охотник за чужим приданым. Люди о нем отзывались неодобрительно, но внешность этого юнца никак не соответствовала тому образу в ночи, что видел доктор Райзен, а чуть позже и сам Франц со своими помощниками. Пришлось отступиться, этот Карл никак не мог обокрасть банк, ибо был долговязым. Кноблих вернулся в свой город, но, для полной уверенности, уповая на свою немецкую дотошность, поручил Ули позаимствовать письмо этого Карла из комнаты Эльзы для проверки.

Ули раздобыл письмо и получил небольшую премию за усердие. Кажется, его патрон, инспектор Франц Кноблих остался очень доволен им.

Через несколько дней, Франца видели в городской библиотеке. Удивительно, но он искал книги по астрономии.

Еще спустя три дня, хозяин лавки, торгующей специями, отвесил кое-то из своего товара все тому же Кноблиху, хотя раньше Франц никогда не покупал ничего подобного. Если бы за инспектором полиции в эти дни велась слежка, сыщики наверняка подумали бы, что этот молодой еще человек, сошел с ума и занялся оккультными науками, рассчитывая с их помощью найти ночного призрака-вора.

Но это было не так…

***

Новая кража из банка Мюллера потрясла город. Банк был снова обворован на десять тысяч и этому не помешала новая сигнализация, привезенная из Америки и установленная за неделю до нового ограбления. Полицейское управление собрало всех своих сотрудников и объявило, что в городе будет устроена большая облава. Все притоны и вертепы, а также подозрительные дома города были обысканы, а все бывшие преступники, состоящие под надзором, тщательно допрошены.

Полицейскому участку, где состоял на службе Франц Кноблих, было поручено перевернуть вверх дном всю Гюнтер-штрассе и прилегающие к ней территории.

На следующий день, Кноблих в сопровождении нескольких полицейских, явился в гостиницу «Страус». У инспектора на руках была маленькая собачка. Хозяин испуганно впустил полицию внутрь. Франц уверенно прошествовал к двери в комнату Эльзы и отпустил песика. Животное залаяло во всю глотку и устремилось внутрь, когда дверь с той стороны тихо отворили. Через несколько минут полиция уже вскрывала пол, где находился тайник. Оттуда были извлечены вещи: плащ, шляпа, накладные плечи, ватные подкладки и все то, что позволяет при желании сделать из худого человека толстяка. Тут же нашлись и деньги, тридцать тысяч марок в трех аккуратных банковских упаковках. Не было сомнений, что именно Эльза Майер и была тем самым удивительным вором, ночным призраком с Гюнтер-штрассе.

***

– Как вы узнали про меня? – спросила Эльза после того, как прошел первый шок.

– Все очень просто, фрейлейн Майер, хотя, возможно, я ошибаюсь, и дело это чего-то стоит…

Я стал раздумывать над этим делом и совершенно случайно припомнил, что в ту ночь, когда мы преследовали ночного вора по Гюнтер-штрассе, была полная луна. И тут новое известие, очередная кража из банка, примерно через месяц. Я стал вспоминать школьный курс естествознания, касательно цикла луны. Память не очень помогла мне, хотя я и вспомнил, что примерно раз в месяц бывает полнолуние. Пришлось зайти в городскую библиотеку, чтобы в книге по астрономии выяснить, что обе кражи были именно в ночь полнолуния. Теперь я совершенно точно знал, что в следующее полнолуние банк будет обворован в третий раз. Поэтому я побывал там перед самым закрытием и хорошо натер дверную ручку семенами душицы, приобретенными в лавке торговца специями. Отличный запах, я вам доложу. И его не так просто смыть водой, во всяком случае, если у вас мало для этого времени. Кроме того, еще до сведений о частоте полнолуний, я узнал от своего осведомителя, что у вас есть жених и будто бы он не прочь жениться на вас, если в качестве приданого получит целых тридцать тысяч марок. Если вор берет в банке каждый раз по десять тысяч и совершил кражу уже дважды, то задачка для начинающего гимназиста, сколько вор украдет в третий раз и в какой банк он пойдет? Выходит, в сумме, тридцать тысяч. Все остальное, наряд и нелепый внешний вид, как я понял, всего лишь ловкая маскировка. Я пришел сюда, уже зная, что найду. И нашел все, что искал. В ту самую ночь, когда мы преследовали вас, вы, разряженная как довольно упитанный человек мужского пола, дошли до этой гостиницы и, открыв ее своим ключом, исчезли внутри. Пока мы стучали в дверь, вызывая хозяина, вы успели переодеться и, спрятав свой маскарадный костюм, лечь в постель, притворившись спящей. Однако, самое удивительное в вашей истории, фрейлейн Эльза, это то, что вы совершаете свои удивительные кражи так виртуозно, а главное всегда в полнолуние. Как вам удалось попасть в банк и отключить сигнализацию нового типа, да еще и трижды подряд?

Эльза стояла, понурив голову. Кажется, она сама не могла объяснить, как это происходило.

– Я не знаю, я не помню, как это было… это все полная луна… она так действует на меня.

Отец Эльзы подтвердил, что девушка в прежние времена ходила по ночам по гостинице, но это уже давно прошло и несколько лет ее не беспокоило.

***

Суд внимательно выслушал выступавшего Франца Кноблиха, который рассказал, что подсудимая Эльза Майер делала свои ночные кражи под влиянием луны и совершенно бессознательно. Кроме того, доктор Райзен, приглашенный как свидетель, будучи врачом, подтвердил, что в какой-то мере похожие случаи бывали и раньше. Вероятно, это подействовало на присяжных, в результате чего, девушка получила только три года тюрьмы.

Говорят, ее бывший жених, Карл, удивленный ее стремлением обеспечить себе приданое любой ценой, расчувствовался и теперь ожидает дня освобождения Эльзы, чтобы сделать ей предложение руки и сердца. И может рассчитывать на согласие, если дождется ее возвращения.

***

Франц Кноблих, получил положенную ему награду из рук начальника полиции города. Не было никаких сомнений, что этого молодого инспектора ждет блестящая карьера в полиции, если он продолжит в том же духе.

***

Странное дело, но почти через год, в ночь, когда над городом светила полная луна, некто дерзкий и невероятно ловкий, совершил новую кражу из банка господина Мюллера. Удивительно, но ночной вор вынул из сейфа все до последнего пфеннига. Кажется, этот преступник не отличался благородством, в отличие от Эльзы Майер.

Кто же он?

Неизвестно… однако, точно установлено, что это не Карл, жених Эльзы Майер.