Текст книги "Сказки полнолуния. Сборник новелл"

ХОЛОДНАЯ СТЕНА

Дверь закрылась и Томас услышал, как сначала громко щелкнул замок, потом опустился засов и снова раздался щелчок, на этот раз потише.

Все, он в камере один.

Серые стены, кровать и небольшое окно где-то под потолком. Если захочется размять ноги, то путь от стены до стены невелик – всего три шага. На ближайший месяц эта западня будет ему домом.

Принесли обед. Томас без аппетита пообедал, и только вода в кружке вызвала у него живой интерес. Его мучила жажда и несколько глотков прохладной жидкости помогли прийти в себя.

Томасу было от чего переживать. Ему предстояло провести тридцать дней в этой камере, чтобы однажды, дверь открылась и его отвели на казнь. Томас был приговорен к смертной казни через повешение.

***

– Мы подадим прошение, Томас. Я не уверен в успехе, но возможно, твое дело удастся пересмотреть. Во всяком случае, мы можем выиграть время.

– Нет, все это бессмысленно, друг мой. Я в полном отчаянии. Если я и выйду отсюда, то только в результате побега.

Марк посмотрел на своего друга, как на безумного и просто желая его предостеречь, сказал:

– Из этой тюрьмы еще никому не удавалось сбежать.

– Не совсем так, Марк. Я перестукивался с заключенным из соседней камеры, и он сообщил мне, что некоему Уильяму Портману несколько месяцев назад удалось отсюда бежать.

– Но как? Это немыслимо. Чистой воды безумие.

– Это остается загадкой. Он сбежал прямо из своей камеры и никто не знает, каким образом. Говорят, просто исчез…

– Что за странная камера в этой тюрьме, из которой можно сбежать незаметно?

– Я не знаю этого, но очень хотел бы, чтобы меня перевели именно туда.

– Ты совсем обезумел, друг мой. Напасти, свалившиеся на тебя, лишили рассудка. Я хочу вразумить тебя. Я не только твой друг, но и твой адвокат и в качестве такового, настаиваю на том, чтобы ты не думал о побеге. Он все равно не удастся, а ты навлечешь на себя гнев тюремной администрации. Они не преминут воспользоваться представившимся шансом выслужиться и составят на тебя рапорт. Как ты думаешь, бумага подобного сорта, которая придет одновременно с твоей апелляцией, поможет нашему делу?

Марк ушел из комнаты свиданий, огорченный увиденным и не слишком надеясь на успех.

***

Через три недели Томас узнал, что его прошение отклонено и приговор остается в силе. Это означало, что жить ему осталось около недели.

На следующий день он неожиданно простудился.

***

В мрачном кабинете тюремного доктора было неуютно. Серые стены, шкафы с лекарствами, старая железная кровать на которую уложили Томаса. Все это производило впечатление больницы для бедных где-нибудь в восточной части Лондона или в провинции. Томас подумал, что в тюрьме и не могло быть по-другому.

– Окно в моей камере слишком широкое, – жаловался он доктору Розенбергу, осматривавшему его. – Ветер часто дует в него. Осенний ветер. Нельзя ли перевести меня в камеру, где мне будет хоть немного теплее?

Доктор задумался.

– Здесь есть одна камера, где совсем узкое окно. Наверное, там немного теплее. Кажется, в данное время она пустует. Это камера Портмана.

– Что это значит, доктор?

– Это означает, что в камере сидел знаменитый разбойник Уильям Портман. Однажды, совсем недавно, он сбежал из тюрьмы, и никто не знает, как он это сделал. Должно быть, подкупил охрану. Дело темное…

– Бог с этим, док. Вы не могли бы попросить администрацию перевести меня в эту камеру. Очень вас прошу, сэр. Если я основательно простужусь в своей камере, то могу и не дожить до исполнения приговора.

Доктор подумал с минуту и кивнул.

– Хорошо, я поговорю насчет вас.

***

Камера Портмана была точно такой же, как и та, в которой до этого сидел Томас. Отличие было лишь в ширине окна. Томас не спросил у доктора Розенберга, почему окно здесь уже обычного. Это было бы слишком явным любопытством и узник понимал, что не должен вызывать у тюремного персонала ни малейших подозрений. Кроме того, Томас знал ответ на этот вопрос. Перестукиваясь с заключенным из соседней камеры, он выяснил, что после побега Портмана, окно сделали таким узким, чтобы туда нельзя было просунуть и голову. И это несмотря на то, что решетка по-прежнему украшала окно мрачной камеры.

Оказавшись на новом месте, Томас перестал притворяться простуженным. Он добился своего и попал сюда. Теперь его целью было найти выход отсюда и сбежать, быть может, так как это сделал Уильям Портман.

Для начала Томас обыскал камеру. Он проверил стены и то пространство, что было под кроватью. Там ничего не оказалось. Пол тоже был изучен и выходило так, что он ничем не отличался от того, что был в прежней камере Томаса. Тогда молодой человек стал проверять стены. Что, если Портман делал на них какие-то записи? Снова проверка и тот же успех. Ничего примечательного. Узник не смог отыскать каких-либо следов карандаша или чего-то подобного и оставил эту затею.

***

Обедая, Томас так неловко взял в руку принесенный надзирателем ковш с горячим супом, что немного обжегся. В эту минуту ему в голову пришла неожиданная мысль. А что, если на стене все-таки есть какие-то тайные знаки, просто их не видно без воздействия тепла. Томас стал прикладывать разогретую о ковш ладонь к стене, в том месте, где она была над кроватью. Здесь было удобнее всего писать. Он приложил ладонь несколько раз, потом еще раз согрел руку о ковш и повторил свой маневр. Затея имела успех! На стене стали проявляться какие-то знаки. Ковш был отложен в сторону, а Томас стал изучать обнаруженные надписи. Несомненно, они появились на холодной стене под действием тепла. Горячая ладонь выступила в роли проявителя.

В камере Томасу разрешили держать карандаш и дали несколько листков бумаги, дабы он имел возможность написать письма своим родственникам, составить завещание или о чем-то письменно попросить тюремное начальство. Настало время воспользоваться этой скромной привилегией осужденного на смерть.

Пока суп совсем не остыл, Томас поспешил снова нагреть стену и когда знаки появились, их можно стало переносить на припасенную бумагу.

…на второй день полнолуния… держись холодной стены… точно в границах… в полночь задержи дыхание, сколько сможешь… закрой глаза и жди… уходи через холодную стену в мягком месте… ты можешь, если сильно захочешь…

Едва Томас успел переписать эту абракадабру на лист бумаги, как надписи стали медленно исчезать. Тепло больше не действовало на них.

Все это выглядело как сумасшествие, но молодой человек был в отчаянии. Его осудили за преступление, которого он не совершал, все двенадцать присяжных единогласно признали его виновным в убийстве его невесты Линды Маттсон. Улики были настолько очевидны, что суд не счел нужным слишком глубоко вникать в дело. Все призывы адвоката о пересмотре дела и назначении нового расследования были отклонены судьей Бернардсом.

И вот теперь, Томас узнал о единственном случае удачного побега из этой тюрьмы и, благодаря небольшой хитрости попал в камеру, откуда сбежал счастливчик Портман. А сейчас, совершенно случайно он выяснил, как можно покинуть эту западню. Томас ничего не понял, но осознал, если он будет выполнять все рекомендации, написанные на стене в точности, ему удастся каким-то непостижимым образом сбежать отсюда.

Стоит ли упрекать беднягу в излишней наивности в подобной ситуации? В страшную бурю, тонущий хватается даже за соломинку, чтобы спастись. Томас решил попробовать сделать это на суше, не дожидаясь, когда грянет буря. До казни оставалось уже меньше недели.

Молодой человек задумался над тем, случится ли полнолуние в течение этой недели, или ему не повезло, и ближайшая полная луна покажется на небе позже отведенного ему срока жизни.

***

За четыре дня до казни он уже знал, что успеет застать полнолуние и оно начнется в ближайшие дни.

Томас осторожно исследовал всю камеру. Ему нужно было знать, какая из четырех стен подходила под описание «холодная».

Холодными были все стены и это было неудивительно. Если вы найдете в Англии тюрьму с теплыми стенами, то считайте, что вам повезло. Томас прислонялся к каждой из стен поочередно. Он обнаружил, что та стена, которая была напротив стены с надписями, оказалась заметно холоднее других.

Итак, холодная стена найдена! Теперь осталось установить «границы». Томас еще раз просмотрел свои записи, сделанные со стены и снова убедился, что фразу «…точно в границах…» он всякий раз понимает одинаково. На холодной стене есть метки, за которые не следует высовываться. Когда он прислонится своим телом к стене, нужно будет точно держаться этих меток.

Теперь следовало найти эти скрытые метки. Нужен был горячий суп и Томас ожидал его к обеду, чтобы снова воспользоваться им, как источником тепла. К его разочарованию, ему в камеру принесли овсяную кашу, которой не было уже давно и она оказалась недостаточно горяча. Пришлось терпеливо ждать ужина. Время текло так медленно, что Томас стал ходить по камере без устали. Он так увлекся, что не заметил, как за окном стало темнеть и его шаги отсчитывались уже в полумраке.

Давно уже горела электрическая лампа, а Томас все путешествовал по камере. В его ушах стал слышаться непонятный звон. Какие-то голоса твердили ему, что он не виноват и следует поскорее покинуть эту камеру. Лживое обвинение должно быть разрушено, а истинный убийца беспощадно наказан судом Линча, хорошо известным в Северной Америке.

Дверь в камеру открылась и вошел надзиратель. Томас едва не налетел на него. С ошарашенным видом он упал на кровать, переводя дыхание.

Это был новый надзиратель. Томас еще никогда не видел его. Тот принес еду и поставил ее на маленький железный столик.

– Суп очень горячий, осторожнее, – сказал вошедший и, повернувшись лицом к Томасу, зачем-то ему подмигнул.

Узник все еще сидел на кровати, отходя от оцепенения. Он не слышал, как ушел его гость.

«Горячий суп, боже мой, горячий», – подумал Томас и, сосредоточившись, занялся холодной стеной. Через несколько минут на ней появились знаки, похожие на очертания человека с широко расставленными руками. Томас осторожно пометил стену маленькими точками. Карандаш уже изрядно затупился, но молодому человеку удалось успеть сделать все необходимые пометки.

Чуть позже, уже обедая, он вспомнил странное поведение надзирателя и его слова про горячий суп. Выходило, что он будто бы знал про мысли Томаса.

«Неужели я проговорился вслух, и он услышал меня».

***

Сердце Томаса билось так сильно, что он всерьез стал опасаться, как бы кто-то из тюремщиков не услышал его стук и не помешал побегу. Когда до полуночи оставалось всего четверть часа, Томас услышал, как засов отодвинулся и защелкали замки. Дверь открылась и в проеме показался один из надзирателей, который время от времени приносил Томасу еду. Это был еще молодой мужчина, не достигший тридцатилетнего возраста. Томас запомнил его странную привычку водить себе рукой по голове, будто приглаживая волосы. Их было немного, что объяснялось короткой стрижкой. Вот и сейчас, перед тем, как зайти в камеру, молодой тюремщик старательно пригладил свои волосы.

Томас испуганно посмотрел на вошедшего и его сердце сжалось от предчувствия непоправимого. Неужели он перепутал дни? Что если ночь казни – это сегодняшняя ночь? Как же он мог так ошибиться? Или ошибки нет? Но зачем он пришел? Никто из охраны тюрьмы никогда прежде не заходил в его камеру в такое время. Ни в его бывшую камеру, ни в эту, камеру Портмана.

– Что случилось? – едва пролепетал Томас.

Ночной гость улыбнулся самым злорадным образом. В полумраке скудного освещения его улыбка, казалось заискрилась огнем и добавила света.

– Собирайся, заключенный Томас Даудинг. Я пришел, чтобы отвести тебя на казнь. Она состоится этой ночью. Тебя ждет тюремный капеллан.

У Томаса внутри что-то оборвалось. Он перепутал дни или его казнь перенесли на один день, а вернее, на одну ночь раньше. Без сомнения, это так. Побег не удастся. Томас посмотрел на часы, было без десяти минут полночь. Еще бы совсем немного времени и он, может быть, удачно сбежал из этой камеры. Если верить легенде об Уильяме Портмане это возможно, и Томасу удалось узнать механизм побега, пусть и не до конца. И вот теперь, злодейская шутка судьбы беззастенчиво лишает его и этой, по правде говоря, призрачной возможности, не быть казненным за чужое преступление. Сейчас он вообразил себе невероятное, как его отведут в темную комнату, накинут петлю на шею и удавят под бормотание капеллана. Затем его мертвого обезглавят, как знаменитого бунтовщика луддита Иеремию Брандрета, а голову выставят на всеобщее обозрение в парке, где была убита несчастная Линда Маттсон.

Томас поднялся на ноги и чуть не упал на пол. Страх парализовал его. Это чувство появилось снова. Когда он стоял перед судом присяжных, когда заслушивал приговор, когда оказался в этой жуткой тюрьме. Только на короткое время, после того, как он узнал о камере Портмана и поверил в возможность побега, чувство страха исчезло из его мыслей. И вот теперь снова вернулось с удесятеренной силой. Двигаясь на подкошенных ногах, Томас подошел к двери. Часы на его руке, которые ему разрешили оставить при себе, показывали без восьми двенадцать. Теперь конец неминуем.

Где-то в глубине бесконечного коридора тюрьмы, что проходил мимо одиночных камер, послышался какой-то шум. Кто-то шел в их сторону, четко отбивая шаги. Они гулко отзывались по всему периметру. Потом к ним добавился звон ключей на связке. Шум шагов приблизился и Томас услышал, как очень уверенный голос спросил у надзирателя:

– Это ты, Ричард? Решил проведать старого знакомого? По внутреннему распорядку после десяти часов камеры открывать запрещено.

Человек, которого назвали Ричардом, казалось, сильно смутился. Его вид выдавал волнение.

– А, это ты, Фред. Вот решил немного попугать этого живодера. Его казнят только завтра, но мне захотелось устроить ему бессонную ночь еще накануне. Надеюсь, ты не доложишь об этой шутке начальнику караула?

Фред рассмеялся. Он подошел поближе и Томас смог увидеть его лицо. Это был тот самый тюремщик, что принес горячий суп и подмигнул ему. Теперь же, этот человек загадочно улыбнулся ему и, войдя в камеру, налил что-то из фляги в железную кружку, из которой Томас пил воду.

– Ты сильно напугал его, Ричард. Если бы на моем месте был Лоуренс, то завтра на имя начальника тюрьмы составили бы рапорт о твоей выходке. Запри его и забудем об этом, дружище.

Через минуту дверь закрылась и снаружи раздался шум удалявшихся шагов.

Томас обессилено выдохнул и посмотрел на часы. Было без трех минут полночь. У него есть шанс!

Во рту страшно пересохло и он с удовольствием, очень спешно выпил воды из кружки. Как вовремя о нем позаботился тот, которого назвали Фредом.

Через две минуты Томас сидел, плотно прижавшись к холодной стене, широко расставив руки так, чтобы они не выходили за метки. До полуночи оставалось не более минуты. Томас тяжело дышал, отсчитывая секунды. Когда, по его мнению, наступила полночь, он закрыл глаза и с шумом вдохнул в себя всю тюремную пыль, что была в камере. Сердце бешено колотилось. В ушах стоял страшный шум, Томас едва не терял сознание, но все-таки продолжал задерживать дыхание. Когда он уже почти отчаялся сопротивляться желанию сделать вдох, часть стены, в которую он упирался своим телом, стала подаваться назад. Она стала будто бы мягкой, словно сделанная из материи. Томас провалился куда-то назад и почувствовал, что летит головой вниз. Все еще боясь открыть глаза, он стал дышать, радуясь, что это теперь возможно и не думая, чем закончится его призрачный полет. Еще несколько мгновений и он, почувствовав сильное головокружение, потерял сознание.

***

Томас проснулся от сильного толчка в плечо. Над ним наклонившись, стоял и смотрел ему в глаза его знакомый надзиратель, которого, как он теперь знал, звали Фред. Тот выпрямился во весь свой высокий рост и стал ходить по комнате, будто чего-то ожидая. Томас приподнялся на локте и осмотрелся. Он находился в незнакомом небольшом помещении, на кровати, застеленной грязноватым одеялом.

– Где я? – спросил он, когда Фред снова пристально посмотрел на него.

– Во всяком случае, не в тюремной камере. Ничего особенного. Это небольшая автомастерская по соседству с тюрьмой. Я ждал, пока ты очнешься, чтобы увезти тебя отсюда подальше. У меня здесь автомобиль. Следуй за мной. Нужно спешить, вероятно, тебя скоро хватятся. Будем надеяться, что это произойдет только утром.

***

Серый «крайслер» мчался по дороге, не заботясь о том, что своей скоростью он пугает редкие встречные машины. Они шарахались от него в разные стороны, сигналили и поднимали столбы пыли, собирая ее с обочин. Было уже утро. Они ехали, по меньшей мере, пять часов.

Когда уже было совсем светло, автомобиль приблизился к какому-то городу. Томас едва успел прочитать на указателе, что это Ярмут. По силе ветра и бесконечной синеве неба у горизонта угадывалось приближение моря. Это было Северное море.

Проехали город, затем автомобиль взял курс на север и вдоль берега добрался до небольшого поселения. Здесь автомобиль въехал в большие деревянные ворота. Впереди виднелся небольшой дом, а с правой стороны деревянный причал и какой-то сарай, внушительных размеров, прямо на берегу.

Фред знаком велел Томасу выбираться из автомобиля. Они вышли почти одновременно.

– Пойдем в дом, нас там ждут.

***

Дом, снаружи казавшийся небольшим, внутри был вполне приличных размеров. Большой холл и несколько комнат, расходившихся лучами в разные стороны. Самым просторным помещением конечно была гостиная. Через открытую двустворчатую дверь можно было рассмотреть широкий овальный стол и красивые английские кресла по его сторонам. На одном из них сидел какой-то человек среднего возраста. Весь вид его говорил о том, что он недавно проснулся. Всклокоченные волосы на голове, небритое лицо – человек производил впечатление неряхи и пьяницы.

Фред провел своего спутника в гостиную и усадил на одно из кресел. Он обменялся многозначительными взглядами с сидевшим мужчиной и сказал Томасу:

– Я буду вынужден немедленно уехать. Билли расскажет тебе все, что знает. Я вернусь через несколько дней.

Фред кивнул Томасу и знаком подозвал Билли к себе. Они о чем-то пошептались и Фред спешно ушел. Через минуту снаружи раздался шум отъезжавшего «крайслера».

Билли внимательно осмотрел Томаса, словно стараясь определить, на что он способен. В его глазах засверкали искорки. Кажется, его что-то позабавило, но он не спешил делиться своими мыслями с гостем этого дома.

– Моя фамилия Портман, – сказал он после минутного молчания. – Наверное слышали?

Томас очень удивился. Неужели это знаменитый разбойник Портман из камеры которого ему самому удалось бежать этой волшебной ночью?

– Вы Портман? Разбойник из Портсмута…

– Верно, я из Портсмута и моя фамилия действительно Портман. Но я вовсе не разбойник, в противном случае, не оказался бы здесь. Фред попросту не стал бы спасать меня, если бы я был в чем-то виноват на самом деле.

– Как же так получилось, что даже я знаю о ваших знаменитых налетах на банки и конторы, но вы говорите, что совсем ни при чем?

Новый знакомый Томаса усмехнулся и стал подробно рассказывать свою историю.

– Все просто, друг мой. Мое настоящее имя Уиллард, а разбоем занимался мой брат-близнец. Его и звали Уильям. Я ничего не знал об этом. Несколько лет меня не было в Англии. Вернулся совсем недавно и сразу же попал в руки полиции. Я старался убедить полицейских, что я всего лишь брат-близнец Уильяма. И конечно я показал им свои документы, но тут вышла странная история. В самый последний момент, кто-то подменил их и теперь уже выходило, что Уильям Портман это я. Никто не стал разбираться в моем деле. Суд присяжных вынес мне смертный приговор. Я уже готовился к казни, когда благодаря помощи Фреда, мне удалось бежать из тюрьмы. Я воспользовался удивительным ходом из камеры, где сидел. Фред научил меня, как пользоваться холодной стеной. Так я сбежал из тюрьмы и избавился от незаслуженного наказания. Здесь я уже два месяца. Жду, пока уляжется шумиха после моего побега и я смогу поквитаться со своими обидчиками. Для начала Фред попросил меня, помочь ему в одном деле. Я жду возможности оказать ему услугу за спасение и счастлив уже только этим. Наберемся же терпения…

***

Ждать пришлось целых два месяца. За это время, Томас и Уиллард очень сдружились. Они проживали в одном доме, в ожидании возвращения Фреда. Уиллард рассказал про просьбу Фреда, привести в порядок паровой катер, что находился в сарае на самом берегу. Друзья целыми днями чистили, мыли, красили и убирали старое судно. Уиллард неплохо разбирался в паровых машинах и смог наладить механизм. Томас помогал ему, стараясь изо всех сил.

– Эта работа нам на пользу, Том. Фред не может пока вернуться к нам. Его задерживают дела. Нам же, не следует выходить из дома без большой надобности. Два побега из тюрьмы вызвали большой переполох, нужно отсидеться здесь, в тишине.

Томас соглашался с этим, а по вечерам, за ужином, долго и мучительно размышлял о том, кто же на самом деле убил его невесту Линду. Родственникам и друзьям он писать не решался, тем более, что их было немного и они были на виду у полиции. Старый дядюшка Джеймс из Брэдфорда и единственный друг Марк, адвокат, защищавший его.

Когда катер был почти, готов, во двор дома въехал знакомый «крайслер». Это приехал Фред.

– Все хорошо, друзья мои. Полиция поумерила пыл и теперь больше занимается грабителями из Бирмингема, которые разъезжают по графствам и грабят банки и богатые дома. Это нам на руку. Настало время подумать о том, как отомстить тем, кто вас подставил под смертный приговор. И ты Томас, и ты Уиллард, наверняка ждете минуты отмщения. Но нам нужны деньги. Месть дорогое удовольствие и граф Монте-Кристо мог бы поручиться за это, не будь он вымышленным персонажем. Я готовлю одно дело. Есть некий нечистый на руку господин, которому некуда девать свои деньги. Надо наказать его и помочь тем, кого он обманул. Кое-что перепадет и нам. Тогда можно будет думать о мести. А теперь пройдемте в дом и отпразднуем мое возращение.

Вечер удался на славу. Фред привез немало деликатесов и теперь друзья могли насладиться ими после довольно скромного питания последнего времени. На столе оказалось и прекрасное французское вино. Томас не был избалован таким угощением и быстро захмелел. Возможно, он бы и вовсе не притронулся к бокалу с красным вином, если бы заметил, как Фред что-то подсыпал туда, когда наливал молодому человеку.

***

Томас проснулся от резких болей в животе. Голова кружилась, как будто его крепко опоили предыдущим вечером каким-то снотворным. Такое с ним раньше никогда не случалось и очень удивляло, ведь он попал в компанию друзей. Первая попытка встать не увенчалась успехом, он со стоном рухнул обратно на кровать. Пришлось попытаться еще раз, теперь уже медленнее и старательно удерживая равновесие. Все получилось. Томас сделал два шага по полу в сторону двери и тут же упал. Его рвало.

Когда ему стало немного полегче, он решил выйти на воздух освежиться и тихо прошел в коридор. В гостиной за стеклянными дверями все еще горел свет. Так продолжали пить и веселиться. Томасу было стыдно показываться друзьям на глаза в таком виде и он скользнул мимо дверей, стараясь, чтобы его тень не заметили. Он уже хотел идти дальше, когда услышал нечто удивительное.

– Странная эта затея, Фред. Зачем нам нужен этот молокосос Даудинг? Я мог бы найти людей и получше. Кое-какие связи у меня сохранились. Главное раздобыть денег…

– Кое-что наклевывается. С южной стороны Ярмута живет один богатый чудак-филантроп. У него в доме иногда бывают хорошие деньги. Нужно только знать, когда именно банкноты попадают в его коттедж. А что касается Томаса… да, затея более чем странная. Но она имеет свои причины. Я должен был вытащить тебя из тюрьмы и сделал это. Затем я решил подсказать тюремному начальству, что причиной твоего побега была не помощь одного из тюремщиков, а странная камера. И вот теперь, когда из нее бежал второй заключенный никто и не подумает, что здесь замешан я. Видел бы ты, какой переполох был в тюрьме! Твою бывшую камеру полностью обыскали и даже попытались долбить стены, чтобы найти тайный лаз. Я оставил им кое-что под кроватью, чтобы они думали, что здесь дело нечисто. Пусть ломают себе голову. Если бегут два арестанта и оба из одной камеры, то кто заподозрит в их бегстве одного из надзирателей? Проще всего подумать, что тут дело в камере. Начальник тюрьмы, Пирсон, вероятно, нажил себе нервную болезнь на этом деле. Я же, терпеливо подождал месяц и с помощью своих связей перевелся в другую тюрьму, до которой, как ты видишь, почему-то не доехал. Пусть себе исследуют «камеру Портмана» и дальше, нам-то что? А вот малыш Томас, может нам пригодиться. Вообрази себе, что есть человек, который нам, а точнее мне, обязан своей жизнью? Я использую это.

– А как тебе удалось освободить его?

– Несколько по-другому, чем тебя. Тебя я просто вывел из камеры и с помощью нужных ключей провел в караульное помещение, откуда ты попал в тюремный гараж. С этим Томасом пришлось повозиться. После твоего побега камера пустовала и у меня была возможность зайти туда. Я разрисовал стены так, чтобы рисунки были видны под действием тепла. Потом я несколько раз заходил в камеру, соседнюю с камерой Томаса. Она пустовала и я стал перестукиваться с ним, дабы рассказать про камеру Портмана. Теперь он знал, что именно из этой камеры возможно убежать. Я даже сообщил ему, что окно в ней немного уже, чем в других камерах и этим подсказал уловку, как туда попасть через тюремного доктора Розенберга.

– А он не насторожился, когда обнаружил, что сосед в камере больше не отвечает? Ведь ты не мог быть там все время.

– Это было легко объяснить, Билл. При помощи стука я дал ему знать, что меня переводят в другую камеру и больше ему не с кем будет общаться.

– А сосед из другой камеры? Другой сосед Томаса?

– Это был всего лишь глухой старик, он не умел перестукиваться с другими и вообще ничем не интересовался. Так что и тут мне было все на руку. Потом оставалось лишь ждать, когда Томас притворится немного простуженным и попросится через доктора в твою волшебную камеру.

– Как же ты хотел сделать так, чтобы он заметил надписи на стене?

– Да, это было непросто, но я верил в его сообразительность. Именно этим он и привлек меня. Он догадался сам, что где-то на стенах есть секретные надписи, а я, всего лишь намекнул ему про горячий суп. Он прочитал надписи и, судя по его выражению лица, поверил в «холодную стену» и подобный способ бегства. Я наблюдал за ним через специальное отверстие в двери и просто давился от смеха, когда этот Даудинг нагревал стену для прочтения знаков, а потом переносил эту ересь на бумагу.

– А что было дальше? Как он попал в мастерские при помощи холодной стены?

– Ничего особенного, не считая того замечательного зелья, что я подсунул ему вместо воды в самый последний момент. Я уже шел к нему в камеру, когда обнаружил, что мой приятель Ричард, тюремный надзиратель, вздумал пошутить и изобразил, будто бы пришел за ним, чтобы отвести на казнь раньше положенного срока. Я вмешался, и этот чудак Томас успел прильнуть к стене до полуночи. У него, конечно, пересохло во рту от страха и волнения, и он выпил перед этим мою целебную воду. И через несколько минут, прислонившись к холодной стене камеры, потерял сознание, думая, что нашел потайную дверь к спасению. Я же, просто забрал его из камеры как вещь. Пришлось дотащить его до караульного помещения и через дверь, от которой есть только два ключа на всю тюрьму, один из которых у меня, пронес в гаражную мастерскую. Теперь, как итог, он верит в странное спасение через потайную дверь в тюрьме, предан мне как верный пес и конечно жаждет отомстить тому, что подставил его под смертную казнь. Осталось только вложить в его руки «меч правосудия» и указать на подходящую жертву. И этот «Фельтон» сделает за нас всю работу. От тебя же требуется продолжать подыгрывать мне, что ты делал до этой минуты с блеском. Я разговаривал с Томасом и он безусловно верит, что ты не знаменитый разбойник Уилли Портман, а его несуществующий брат-близнец. Ты хорошо убедил его в той истории, которую я для него придумал.

Томас был убит наповал. Его подло обманули. Никакого чуда не произошло. Холодная стена всего лишь миф, выдуманный ловким и хитрым Фредом. Его, Томаса Даудинга, бывшего узника тюрьмы хотят использовать для преступления. И все это придумал его спаситель. Что было делать?

Для начала Томас решил вернуться назад и собрать свои вещи. Он покинет этот дом и постарается спрятаться на время где-нибудь. Томас устремился обратно, но проходя мимо стеклянной двери, неловко споткнулся и нашумел.

– Томас, это ты? – прозвучал голос Фреда.

Ждать не было смысла. Томас бросился в сторону и проскользнул наугад в первую попавшуюся дверь.

– Черт побери, это он и он слышал, о чем мы говорили. А ты утверждал, что снотворное не подведет и этот мальчишка не будет мешать нам…

Эти слова принадлежали уже Уильяму Портману. Приятели бросились искать Томаса. Тот уже спускался по лестнице куда-то вниз, в помещение, в котором еще не бывал.

– Он в подвале, хватай его!

Томас едва успел закрыть за собой дверь и запереть ее на засов, когда по лестнице уже загрохотали шаги преследователей. Раздался стук в железную дверь и недовольные возгласы. В помещении было очень темно и Томасу не удавалось рассмотреть, куда он попал. Он только услышал, как голоса стихли, а где-то наверху закрыли дверь. Должно быть ту самую, которая вела к лестнице.

***

Все, теперь он точно в западне. Они знают, что он раскрыл их обман. Теперь его жизни снова угрожает смертельная опасность. Его либо убьют эти злодеи Фред и Уильям, либо схватит полиция, которой аккуратно сообщат, где искать беглеца Томаса Даудинга. Впрочем, зачем сообщать полиции? Это бессмысленно и даже опасно. Ведь он будет схвачен полицейскими и на первом же допросе расскажет, кто помог ему бежать из тюрьмы. Лучше убить Томаса, чем надеяться на его благородное молчание. Значит, теперь они попытаются добраться до него. Томас осмотрелся по сторонам. Подвальное помещение было невелико. Оно почти напоминало камеру, где он сидел. Четыре каменные стены и небольшое слуховое окно. Не было только кровати. Здесь не было вообще ничего.

Томас вернулся к двери и проверил засов. Дверь была металлическая и открыть ее можно было только при помощи динамита. Здесь не было никаких шансов проникнуть к нему в помещение, пока опущен засов. Томас в темноте нащупал какой-то мешок, который лежал на холодном полу и устроился на нем. Он провел ночь, не сомкнув глаз, в ожидании нападения, но ничего не произошло.