Текст книги "Сказки полнолуния. Сборник новелл"

И я попытался скрыться. Путь к дверям был почти свободен, разве что какой-то толстяк стоял вполоборота у ближайшего к выходу столика и что-то высматривал в окне. Мой рывок был прекрасен, я ловко промчался мимо стойки, увернулся от мохнатой лапы бармена, отпихнул стоявшего спиной молодого пьяницу, вздумавшего в это мгновение начать пятиться и почти добрался до двери. Мне не повезло и в этом стоит обвинять только полнолуние. Толстяк неожиданно резко обернулся и этого хватило, чтобы я был сбит с ног.

На меня налетела целая толпа и до сих пор непонятно, как я не оказался раздавленным этой массой сгрудившихся тел и спотыкающихся ног. Кто-то задел мою голову каблуком, отчего я на время потерял сознание.

***

Я очнулся, к своему неудовольствию отнюдь не в шикарном отеле, где-нибудь в Вест-Энде. Мой разум вернулся ко мне в том же баре. Я сидел на стуле, руки мои были связаны веревкой, а над моей головой склонилось несколько недружелюбных джентльменов. Как много я узнал, когда они заговорили, перебивая друг друга и осыпая меня ругательствами и угрозами.

Оказалось, что Джек Маршалл действительно на особом счету в этом баре. Хозяин заведения был его горячим поклонником в годы его триумфа и открыл ему бессрочный кредит, а вернее сказать, постоянно угощал даром. Джек не пил ничего кроме портера, поэтому не доставлял каких-то хлопот. Он был болен и болезнь его была удивительной. Джек ничего не помнил, что произошло с ним четверть часа или даже полчаса тому назад. Именно поэтому, выпив портера в баре, он шел наружу, потом останавливался передохнуть, а когда восстанавливал дыхание, возвращался в бар в полной уверенности, что идет туда сегодня впервые. Все, что осталось из его боксерского арсенала это удивительная живучесть. Дважды получив от меня удары, он быстро поднимался на ноги и медленно шел в бар, не помня ни своего обидчика, ни нанесенную ему обиду.

Отдельно стоит сказать, что тот шиллинг, что я взял из его потайного кармана, был для него своего рода талисманом. Подарком от другого боксера, Келвина Гаррисона, бывшего чемпиона, умершего в страшной нищете и всеми забытого. Подробности этой истории никто не знал, потому я услышал только это. Так вот, из-за этой монеты, найденной в моем кармане, посетители бара убедились, что нападение на Джека было делом моих рук. Лучшего доказательства для суда и не требовалось.

После этого разговора меня сопроводили в полицию, где вскоре предъявили обвинение в грабеже. Так я оказался в тюремной камере и с трепетом стал ожидать суда.

***

Знаете, что в этой истории самое интересное? Кажется, меня будут судить в день полнолуния.

СМЕРТЬ АНТИКВАРА

Петер де Брук, высокий блондин двадцати восьми лет, по происхождению фламандец, остановился перед ярко освещенным входом в гостиницу и посмотрел на свои часы. Было без одной минуты восемь. Он убрал часы в карман и решительно потянул на себя массивную дверь.

В этом городе Петере никто не знал и он рассчитывал, что среди постояльцев гостиницы также не попадется ни один его знакомый, даже случайно.

– Что вам угодно, месье? – вежливо спросил гостиничный служащий, сидевший за конторкой. По его голосу Петеру показалось, что он одинаково вежливо спросил бы не только его, но и любого оборванца, который переступил бы порог этого заведения. По крайней мере, Петер так решил.

– Меня ожидают в одиннадцатом номере.

– О да, я предупрежден об этом, месье, вы можете пройти к главной лестнице. Это в той стороне, второй этаж, налево, месье.

Лестница была не слишком хорошо освещена. Один тусклый фонарь на каждый этаж, а их здесь было целых четыре. Хорошо, что нужный номер был на втором. Петер быстро добрался до двери с двумя единицами и негромко постучал. Послышались шаги, щелкнул замок и дверь распахнулась. За ней стоял пожилой человек, одетый по-домашнему.

– Вы де Брук? – спросил постоялец гостиницы и когда Петер кивнул в ответ, пропустил его в комнату и знаком указал на широкий диван.

Гостиница эта была одной из самых дорогих в городе. Петер присел. Он бегло осмотрел номер и, убедившись, что тот хорош, мысленно поздравил себя с приличным гонораром. Тот, кто живет в таком комфорте, наверняка не поскупится.

– Меня прислал Жермен. Я получил от него записку, что вы ждете меня в этой гостинице по важному делу. Как видите, я пришел в назначенный час.

Старик стоял посреди номера, прищурив глаза, как бы оценивая Петера. Ему было не меньше шестидесяти лет, но выглядел он настоящим джентльменом. Наверняка он был при деньгах. Седая голова, круглое лицо, массивный подбородок, среднего роста, полноватый, что еще можно было сказать о нем?

– Где та записка, которую вам передали? – спросил незнакомец с некоторым волнением в голосе и Петер догадался, что он не француз. Его легкий акцент выдавал в нем, вероятнее всего, немца или, в крайнем случае, голландца.

Петер недоуменно скривил губы и вытащил записку из внутреннего кармана. Перед тем как отдать, он еще раз пробежал по ней глазами, будто желая удостовериться, то ли самое послание он отдает. Это было забавно, ибо никаких других писем Петер с собой просто не носил.

Пожилой господин быстро прочел записку, удовлетворенно кивнул и бросил ее в камин, где она тотчас же превратилась в почерневшую трубочку из пепла.

– Меня зовут Юрген Берг, я из Мангейма, – представился наконец хозяин номера, внимательно наблюдая за Петером.

«Черт побери, я так и знал, что он немец», – подумал Петер, но это обстоятельство скорее было ему выгодно. Если дело будет щекотливого характера, а Жермен никогда не вызывал его по другому поводу, то лучше всего, чтобы наниматель был не из здешних мест.

– Вы хотите предложить мне работу и вероятно она не подлежит огласке?

Берг впервые улыбнулся, но вышло это так неуклюже, как бывает у грубых и неприветливых людей.

– Да, Жермен рекомендовал мне именно вас. Вы смышленый и не болтливый человек, которому по плечу самые серьезные дела. Кроме того, я не хотел бы привлекать к этому делу человека из местных. Вы согласны поработать на меня завтра вечером? Мне известны ваши расценки и я согласен хорошо заплатить. Если все пройдет удачно, то оплата двойная. Половину денег вы получите сейчас. Остальное вам передаст Жермен.

Петер обрадовался такому известию, но вспомнил, что свои чувства не стоит раскрывать перед чужаками и потому весьма сдержанно улыбнулся.

– Что это за работа, месье Берг?

Вместо ответа Юрген Берг подошел к столу и взял с него какие-то бумаги. Он присел на диван рядом с Петером и показал ему небольшую карту города.

– Вот план города. Гостиница здесь, а вот тут, через три дома отсюда, на улице Верлен двадцать три, находится антикварный магазин. Его хозяин Жиль де Морней. Плут, мошенник, невообразимый скупердяй, достойный пера Мольера. Одним словом, мировой пройдоха. У меня с ним давние счеты, однако, я не хотел бы рассказывать вам все подробности. Я не просто хочу ему насолить…

Берг замолчал, вопросительно глядя на Петера.

Тот все понял и осмелился спросить:

– Убить?

Глубокий выдох и кивок.

– Именно убить и именно завтра, незадолго до полуночи. Это особенный день для нас двоих и он наверняка помнит это. Он живет один, экономя даже на прислуге, хотя весьма и весьма богат. И завтра, третьего октября, он будет сидеть в кабинете в дальнем углу своего магазина и отмечать третью годовщину нашей последней с ним встречи. Я всего лишь хочу, чтобы для него этот праздник был последним. И непременно надо сделать так, чтобы это выглядело как самоубийство. Я знаю, вы способны на многое и вероятно тут, мне не стоит учить вас, как поступить. Именно самоубийство, если оно виртуозно имитировано, поможет мне и вам избежать неприятностей с полицией.

Петер задумался. Ему второй раз в жизни предлагали пойти на убийство. Первый раз, он получил заказ через все того же Жермена и выполнил его с блеском. Жертвой оказался старый англичанин, путешествовавший по Франции. Все было устроено так, будто старик попал под проезжавший мимо экипаж. Петер успел очистить его карманы, для правдоподобия оставив немного наличных и часы. Все остальное, деловые бумаги и крупную сумму денег он честно передал Жермену, за что был награжден по-королевски. И вот новое дело. Берг сказал, что заплатит вдвойне, в случае удачного исхода. Удачного для него и для Петера, но не для антиквара де Морнея. Это означает, что полученных денег и того, что удалось накопить ранее, хватит, чтобы отойти от дел и купить желаемый виноградник под Тулузой. Но как обставить это опасное дело, чтобы самоубийство выглядело несомненным и на него самого не пало подозрение? Петер стал медленно бродить по комнате, время от времени потирая согнутой ладонью шею. Это была его давняя привычка. Юрген Берг напряженно наблюдал за ним, не произнося ни слова. Прошло не более трех минут, как Петер остановился и посмотрел на Берга.

– Я согласен. Ваши условия меня устраивают и мне нравится то, что вы придумали. Лучшего способа, чтобы обезопасить себя от возможных осложнений впоследствии нельзя и придумать. Антиквар сам наложит на себя руки и у полиции не будет никаких сомнений на этот счет. Все будет сделано так, что версия самоубийства станет единственным для ищеек объяснением смерти этого самого Жиля де Морнея.

Юрген Берг был удовлетворен таким ответом и не скрывал этого чувства.

– Если вы сможете состряпать это дело так, как говорите, я снимаю перед вами воображаемую шляпу.

Они еще немного поговорили о деталях предстоящего дела, Берг даже нарисовал схему антикварного магазина, после чего вручил Петеру толстый конверт, распухший от французских купюр. Они ударили по рукам и через несколько минут де Брук вышел из номера, чтобы больше никогда не возвращаться сюда.

***

Дождь был ужасен. Толстые струи падали на мостовую, не уступая в своем натиске средней руки водопаду. На улице давно уже было темно и безлюдно. Только один фиакр быстро проехал мимо Петера, немного забрызгав его дождевой водой. И ни одного прохожего! Кто по своей воле захочет приобрести простуду и в дополнение к ней, долго сушить у камина свою одежду?

Петер де Брук, облаченный в длинный плащ, торопливо шел по улице, радуясь непогоде. Сейчас, третьего октября, в полнолуние, когда он идет к антиквару, чтобы убить его, проливной дождь лучшая маскировка для убийцы.

Возле соседнего дома он задержался и посмотрел на окна магазина со стороны. Витрина не горела, над входом был всего один фонарь, а окна кабинета, как ему объяснил Берг, выходили во двор. Петер скользнул в подворотню и, напугав в темноте кота, прошел во внутренний двор. Повернув направо, он сразу увидел окно в углу дома. Там, сквозь неплотную штору пробивался свет.

Это и был кабинет де Морнея.

Капли дождя, скользившие по стеклу, мешали Петеру рассмотреть, чем занимался де Морней в данную минуту, но молодой человек был рад уже тому, что рассмотрел свою жертву. Это был пожилой человек в красном халате. Он сидел в кресле-качалке с бокалом в руке. Ноги, вытянутые к самому камину, говорили о том, что ему было приятнее в тепле, даже если огонь вовсю бесновался совсем рядом.

Петер посмотрел на часы. Дело приближалось к одиннадцати. Самое время действовать. Берг предупредил его, что лучше всего будет проникнуть в дом через заднюю дверь. Она была как раз рядом с окном в кабинет и Петер, предварительно осмотревшись и никого не заметив, занялся замком. Не прошло и минуты, как он проник внутрь и запер дверь на засов, который нащупал во тьме. Не мешало бы достать спички, но для этого нужны были сухие руки. Петер снял с себя плащ и убрал его в легкую сумку, прихваченную с собой, а руки вытер о сухие брюки. Теперь можно было и зажечь спички, а потом и маленькую свечку. Уже при свете Петер еще раз сверился со схемой и, убедившись, что следующая дверь не ведет к кабинету сразу, медленно открыл ее. Там было другое, более просторное помещение, обставленное старинными вещами. Они были здесь повсюду. Светильники, канделябры, картины, статуи и бюсты полководцев, кресла и стулья и прочие безделушки, какими их счел Петер. Из этого помещения выходило еще три двери. Правая, в кабинет де Морнея, левая в хозяйственное помещение, а та, что посередине, в магазин.

Теперь стоило подумать, как действовать дальше. Петер был опытным вором и знал несколько уловок, чтобы выманить хозяина жилища из комнаты и напасть на него. Самой простой из них, было создание небольшого шума для того, чтобы де Морней обратил на него внимание и вышел сюда. Конечно, он мог подумать, что за дверью бродит вор и выйти из кабинета вооруженный пистолетом и готовый к неожиданностям. Однако Петер уже нашел весьма удачное место, где ловко спрячется и сможет внезапно напасть на антиквара, пусть даже и вооруженного. Возле самой двери, за большой статуей с изображением какого-то божества. Петер не знал, какого именно, но там было много места, чтобы спрятаться. Он попробовал встать туда и остался доволен укрытием. Теперь нужно лишь бросить что-то в середину помещения, например, монету. Петер уже собрался это сделать, как вдруг, послышались неторопливые шаги и дверь медленно отворилась. Де Морней вышел из кабинета и слегка зевнув, пошел в сторону двери в магазин.

Петер понял, что это и есть антиквар. Пожилой человек с седоватой головой, высокого роста. Жертва сейчас была спиной к Петеру и был удобный случай напасть. Де Брук выскочил из-за статуи и как кошка, пружинистой и бесшумной походкой подкрался к антиквару. Тот уже протягивал руку к двери, чтобы открыть ее. Дальнейшие события произошли за считанные секунды.

Де Брук схватил де Морнея одной рукой за шею, а другой сильно ударил его по голове. Антиквар обмяк и медленно осел на пол. Этому удару Петер научился в Брюгге, у одного моряка Ост-Индской компании. Получивший такой удар человек на короткое время терял сознание.

Петер потащил безжизненное тело антиквара в его собственный кабинет. Тот едва дышал и больше напоминал больного в стадии угасания.

Через несколько минут дело было сделано. Петер де Брук закрепил на роскошной люстре толстую веревку, прихваченную с собой и ловко сделал в ней петлю. Затем приподнял как можно выше де Морнея и с большим трудом просунул его голову в удавку. Как только нижняя часть петли уперлась в подбородок старика, Петер отпустил его совсем. Тело повисло на веревке и с Жилем де Морнеем было покончено.

Теперь оставалось немного доработать общую картину, чтобы стало похоже на самоубийство. Петер открыл секретер и вытащил оттуда несколько бумаг и писем. Одно из них, подписанное самим антикваром, пришлось кстати. Петер пробежал глазами целую страницу витиеватых строк и, вооружившись ручкой и чернилами, написал на чистом листе бумаги несколько слов, тщательно имитируя почерк де Морнея.

«В моей смерти прошу никого не винить, Жиль де Морней»

Петер постарался подобрать самые простые слова, которые обычно пишут в таких случаях. Он не знал характера антиквара и не имел возможности долго изучать стиль его письма. Де Брук посчитал, что и этого будет достаточно.

Кроме того, когда Петер писал записку, он постарался не оставить своих отпечатков пальцев на плотной бумаге. Аккуратно зажав лист между двух пальцев за самый край, он поднес его к висевшему де Морнею и приложился к его ладони, так, чтобы на записке остались отпечатки мертвеца. Потом он вернул листок на стол на самое видное место. Для верности де Брук проверил пульс у висельника и не нашел никаких, даже самых слабых ударов в венах.

Дело сделано.

Петер де Брук удовлетворенно осмотрел кабинет. Здесь все выглядело так безмятежно, что казалось, на люстре висит не настоящий человек, а всего лишь костюм, приготовленный хозяином для посещения оперы или ужина в кругу друзей. И все же, общая картина вполне походила на место, где совершилось самоубийство. Петер самодовольно улыбнулся и уже хотел было покинуть дом де Морнея, как внезапно до него донесся какой-то звук. Что-то такое, что он сам намеревался сделать немногим ранее, дабы выманить антиквара из кабинета.

Молодой человек прислушался и едва различил шум закрывающейся двери. Кто-то вошел в то помещение, в котором был оглушен де Морней. И теперь шаги приближались. Времени было совсем немного, но Петер успел укрыться за дальним креслом, стоявшим неподалеку от стены.

Дверь отворилась и в комнату вошел человек в сером английском костюме отличного сукна. Это был пожилой человек, высокий, немного сутулый и неторопливый в движениях. Он не сразу заметил висевшего на люстре, а когда это случилось, едва не лишился чувств. На его лице, наблюдавший за ним из укрытия Петер увидел выражение ужаса и крайнего удивления.

Старик подошел поближе к висельнику, хотя для этого ему явно понадобилось много мужества. Он рассмотрел лицо мертвеца и воскликнул:

– Эдмон! Боже мой, Эдмон! Что же это такое?..

У Петера больно защемило сердце. Висевшего в петле мертвеца только что назвали Эдмоном. Из этого выходило, что он убил не того человека!

Пожилой господин в костюме продолжал бесноваться, часто произнося имя «Эдмон». Ему едва хватило решимости пощупать пульс у мертвого, чтобы убедиться, что помочь ему уже невозможно. Он еще немного покрутился возле висельника и даже попытался встать на стул, чтобы снять его, но в этот момент ему на глаза попалась записка, лежавшая на самой середине стола. Он оставил свою затею со снятием трупа с веревки и подошел к столу. Дрожащими руками он взял записку и прочитал ее. Петеру было хорошо видно, как вытянулось лицо старого господина, когда тот уяснил то, что было нацарапано на листе бумаги.

– Боже милосердный! Как это может быть? Это будто писал я и тут моя подпись. Что все это значит?

До Петера теперь дошло, что этот человек и есть Жиль де Морней. Именно он пришел сюда сейчас и увидев мертвеца, назвал его Эдмоном. А теперь, когда прочел предсмертную записку, подписанную его именем, пришел в неописуемый ужас и был поставлен в тупик этой абракадаброй. Что теперь было предпринять? Конечно, попытаться убить его, но, по возможности изобразив самоубийство, как того требовал немец. Конечно, полиция крайне удивится двум самоубийствам одновременно, но другого выхода не было. Петер решил на всякий случай вытащить пистолет из кармана своих брюк. Он немного распрямил затекшую ногу и тем самым случайно сдвинул кресло вперед на несколько дюймов.

Де Морней, а это без сомнения был он, а не висельник, резко обернулся на шум сдвинутого кресла и испуганно вскрикнул:

– Кто здесь?

Петер попытался встать, чтобы добраться до де Морнея и схватить его. Ничего не вышло. Нога Петера, затекла так, что не позволила быстро подняться во весь рост. Де Морней увидел незнакомца, заметил в его руке пистолет и метнувшись к двери довольно ловко вытащил на ходу свое оружие. Это был коричневый пистолет с резной ручкой.

Пока Петер поднимался на ноги, с ужасом наблюдая, что де Морней теперь вооружен не хуже его самого, антиквар уже целился в молодого человека.

– Не двигаться с места! – крикнул де Морней, стараясь придать своему голосу решительность.

Де Брук уже видел направленное в него пистолетное дуло и по привычке доверился инстинкту самосохранения, а не каким-то другим чувствам. Его рука взметнулась и почти не целясь, он выстрелил в де Морнея. Пуля попала прямо в лоб и пожилой антиквар рухнул на пол, не издав при этом ни звука. Петеру де Бруку даже не потребовалось подходить к старику ближе, чтобы убедиться, что тот не дышит.

Жиль де Морней был мертв. Заказ был выполнен.

***

Волнение улеглось. Петер де Брук расхаживал по кабинету антиквара, потирая шею ладонью. Он уже почти совсем успокоился после пережитого потрясения, когда его жизнь была на волоске. Нажми де Морней на спусковой крючок раньше Петера и молодой человек сейчас был бы среди тех людей, что покинули этот мир и переместились в иной. Как, например, тот же Эдмон. И все-таки, Петер не мог успокоиться до конца. Он убил де Морнея выстрелом в лоб и этот никак нельзя было выдать за самоубийство. Отсутствие следов пороха на лице и одежде убитого подскажет полиции, что он не стрелял сам в себя. Как быть?

И тут Петер придумал. Что ему стоит стереть отпечатки пальцев со своего пистолета и положить его в карман к висельнику. Получится такая картина: этот Эдмон забрался в кабинет к де Морнею с целью его обокрасть, а когда антиквар застукал его, просто застрелил старика из пистолета. И только потом, терзаемый угрызениями совести, Эдмон решил покончить жизнь самоубийством и повесился на люстре.

Великолепный план!

Теперь Петеру оставалось немного поработать в кабинете, чтобы придать ему вид разграбленного помещения.

Де Брук стал обыскивать шкафы и секретеры и вытаскивать оттуда разные безделушки. Почти сразу он наткнулся на одну красивую шкатулку и решил, что ее содержимое наверняка стоит того, чтобы с ним ознакомиться. Он потянул крышку кверху в том месте, где была выемка и тут случилось неожиданное. Какая-то игла пронзила его палец и Петер де Брук застонал от боли. Ему едва хватило времени, чтобы доползти до кресла, где он затрясся в агонии и через несколько мгновений умер. Теперь мертвецов в комнате стало уже трое. Один лежал на полу с дырой во лбу, другой висел в петле на люстре, а третий, с гримасой невообразимого ужаса застыл, съежившись на кресле…

***

Прошло примерно полчаса или чуть больше. Сначала возле окна мелькнула чья-то тень. Где-то хлопнула дверь, послышались осторожные шаги. Дверь в кабинет открылась. В комнату вошел Юрген Берг в мокром плаще. Сразу было видно, что он только что пришел с улицы. Увидев висевший на люстре труп некоего Лаваля, он только улыбнулся. Мертвое тело де Морнея, лежавшего навзничь привело немца в восторг. Его враг был повержен, пуля попала прямо в лоб и смерть антиквара не вызывала никаких сомнений. Оставался только Петер де Брук, сидевший в кресле скрючившись, словно дух вышел из него не сразу, а страшный озноб заставил молодого убийцу скорчиться в предсмертной агонии.

– Эх, Петер, Петер. Я хорошо узнал тебя, чтобы не сомневаться, что ты обязательно полезешь в шкатулку де Морнея. Вот ты и нашел свою смерть.

Для начала Юрген Берг обошел кабинет и тщательно смотрел его. Он наткнулся на предсмертную записку, так ловко подделанную де Бруком и только подивился его искусству. Это послание не было новостью для немца. Они обсуждали это вчера с Петером в номере гостиницы. Записка теперь была не нужна и Берг спрятал ее к себе в карман. Затем он подошел к Петеру и вытащил из его кармана конверт с деньгами.

– Тебе они больше не пригодятся, старина.

После этого он приблизился к повешенному.

– Эдмон Лаваль. Секретарь де Морнея и его сообщник. Я не ожидал твоего появления здесь. Вероятно, де Брук принял тебя за хозяина и повесил. И только потом, поняв, что хозяин пришел, убил и его, но уже из пистолета. Я благоразумно велел ему прихватить с собой на всякий случай пистолет… да, кстати, где же он? У Петера я его не нашел…

Пистолет отыскался в плаще Лаваля и Берг благоразумно заткнул за пояс Петеру.

Затем, Юрген Берг наклонился к де Морнею и вытащил из его кармана ключ. Этот ключ он просунул в замочную скважину решетчатого шкафа и отпер его. Внутри стояла черная статуэтка удивительной красоты. Молодая девушка с кувшином на голове.

– Ради этой вещи стоило постараться.

Немец полюбовался произведением искусства и упрятал ее в саквояж.

– Как хорошо, что здесь толстые стены и крепкие оконные рамы. Никто не слышал выстрела, да и не мог услышать. Все было рассчитано точно. Что ж, можно подвести итог сегодняшнего удачного вечера. Подлый де Морней, укравший у меня это сокровище, справедливо наказан. Статуэтка снова у меня и я не собираюсь с ней больше расставаться. Петер де Брук выполнил свою работу, но оказался слишком любопытен и умер, открыв шкатулку с ядовитыми иглами. Тот гонорар, что я выплатил ему, я возвратил себе. Мертвецу деньги ни к чему. И остался лишь проныра Лаваль. Он пострадал только за то, что служил негодяю де Морнею. Что ж, на все воля божья. Теперь полиции остается лишь взглянуть на эту картину и сделать правильные выводы. Грабитель влез в чужой дом, повесил секретаря, убил хозяина и умер сам, от дьявольской ловушки в шкатулке. Скромный старина Юрген Берг, при свидетелях уехавший из города еще вчера, разумеется, ни при чем.

Через несколько минут, старый немец осторожно выбрался из дома через заднюю дверь и растворился в сумраке дождливой октябрьской ночи.

***

Неделю спустя в Мангейм пришло письмо. Юрген Берг с волнением вскрыл большой и толстый конверт. Послание было из Франции, от Жермена. Он пробежал глазами небольшое сообщение от своего знакомого и вытащил из конверта остальное.

Там была большая газетная вырезка относительно убийства антиквара Жиля де Морнея. Некий фламандский вор и взломщик по фамилии де Брук, пробрался в магазин старинных вещей и жестоко расправился с секретарем господина де Морнея, Эдмоном Лавалем. Тот, вероятно, был оглушен легким ударом по голове, а затем подвешен к потолку за люстру. Убийца, по всей видимости, посчитал дело сделанным. Он начал исследовать кабинет хозяина магазина для того, чтобы обокрасть его. И здесь по роковой случайности, вернулся сам Жиль де Морней. Как установила полиция, он в тот вечер находился в гостях у полковника Берри. Де Брук застрелил антиквара и продолжил искать у того ценности. Однако вору страшно не повезло. Ему в руки попала шкатулка с неприятным сюрпризом. Стоило открыть ее как обычно, не зная секрета, как ядовитые шипы пронзали неудачника. Де Брук погиб, пораженный ядом. Сама шкатулка была найдена полицейским инспектором Шарденом, что едва не стоило и ему жизни. Вследствие того, что грабитель не ушел живым из дома антиквара, его коллекция, которую тот тщательно охранял от посторонних глаз, не пострадала.

Прочитав эту статью, Берг мысленно поблагодарил Жермена за ценные сведения и, подойдя к статуэтке из дома де Морнея, взял ее в руки. Его лицо озарила блаженная улыбка и, кажется, изваяние из черного камня ответило ему тем же самым.