Текст книги "Сказки полнолуния. Сборник новелл"

***

Вот хронология событий, подтвердивших, что я не зря рассчитывал на талисман, изготовленный Габлером. Хочу сразу сказать, что все, что от меня теперь требовалось, это просто носить его с собой, куда бы я ни пошел, а когда наступала ночь, класть куда-нибудь поближе к себе. Итак…

Август: Продажи в моем магазине резко выросли. Я едва успевал заказывать одежду, чтобы ее привозили вовремя.

Сентябрь: Я помирился с Хильдой. Она знает, что мои неудачи позади.

Октябрь: Мне удалось выиграть в лотерею десять тысяч марок. Билет я купил сам того не желая и не могу разумно объяснить, что подвигло меня на его покупку.

Ноябрь: Мой кузен Мартин, сраженный болезнью, встал на костыли и стал ходить. Нанятые мной врачи говорят, что дела пошли на поправку.

Декабрь: Эрнст Бауэр с Линденштрассе, мой злейший конкурент, согласился продать мне свое дело. Продажи в моем магазине идут хорошо и мне хватит денег на это приобретение.

Все это я привожу произвольно, не раскрывая других удач, чрезмерное описание которых наверняка утомило бы меня и вас тоже. Достаточно и того, что я уже указал. Быть может, это и было бы концом моей истории про волшебный талисман из обожженной глины с могилы известного писателя, если бы не одно удивительное обстоятельство.

В нашем городе проживала одна семья, дела которой шли очень хорошо и это было общеизвестно. Я говорю о семействе Рихтеров. Густав Рихтер был удачливым и потому состоятельным господином, владельцем табачной фабрики.

И Рихтер был вдовцом, его жена давно умерла, оставив ему четырех дочерей. Мне не были известны все их имена, но я совершенно точно знал, что старшую дочь звали Анной. С ней был дружен мой приятель Бернард Шмидт.

Так вот с недавних пор, какая-то странная череда неудач стала одолевать эту семью. Из городских газет я узнал, что на фабрике случился пожар и сгорело новое оборудование, выписанное из Швейцарии. Потом, сам Рихтер стал болеть неизвестной болезнью и едва держался на ногах. Чуть позже, в одной из статей упомянули, что Густав Рихтер поправился, но заболела его старшая дочь и симптомы самые противоречивые. Почтенный Рихтер, недолго думая отослал остальных дочерей в Италию, дабы оградить их от возможного заражения неизвестным недугом, а сам стал ухаживать за Анной в своем большом доме.

Меня не могло не удивить такое совпадение. Я стал невероятно удачлив и преодолел полосу невезения, а эта известная в городе и по всей Баварии семья страдала от противоположного. Тут было, о чем призадуматься, но я никак не мог вмешаться в это дело. Мысль отдать Рихтерам свой талисман хотя бы на время, даже не приходила мне в голову. И все же, скоро стали происходить события, указавшие мне на разгадку этой тайны.

***

По ночам мне стали сниться жуткие кошмары. Я бродил по Штарнбергскому кладбищу и натыкался на могилу Густава Майринка с первого раза. Я запускал руку в мягкий грунт и вытаскивал оттуда уже полностью готовый талисман. Я пугался этого и бежал к следующей могиле, где проделывал ту же самую процедуру. Это тоже была могила писателя Густава Майринка, с той же надписью в круге. Потом все повторялось еще бесчисленное количество раз. Собрав множество талисманов, я мчался по кладбищу, преследуемый разгневанным Габлером. Тот требовал поделиться с ним, отдав ему половину фигурок. Я в исступлении бросал в него талисманы до тех пор, пока в моих руках не оставался последний. Вглядываясь сквозь ночную мглу в лицо монаха, я с ужасом понимал, что это мое лицо.

Просыпаясь по утрам, я быстро отходил от сновидений и уже через несколько минут не помнил, что видел ранее. Однако все это повторялось слишком часто, а именно каждую последующую ночь и я тревожился.

***

Я обо всем догадался. Анна Рихтер при смерти и причиной этого может быть только талисман с могилы Майринка. Похожий на мой, но несущий не удачу и благоденствие, а зло, беду и несчастья. И сделал его сам Габлер, из второй половины глины, что привез ему я. Он скрыл от меня изготовление второго талисмана и то, что он направлен исключительно на злодеяния. Это было только предположение, но я чувствовал, что оно верное.

Как же действовал этот талисман и почему его влияние было направлено именно на Анну, а не на всю семью одновременно? Я предположил, что амулет находился в данную минуту где-то совсем близко к самой Анне. Может быть в комнате, где она сейчас угасает, некто, спрятал его, замыслив недоброе дело? Времени почти не было, и я решился проверить это смелое предположение, но как попасть в комнату Анны Рихтер и вообще в дом ее отца? Подумав хорошенько, я решил действовать через моего знакомого Берни Шмидта, который, как я уже говорил, учился с Анной в одном классе и, по его словам, был с ней дружен и по сей день.

Шмидт согласился помочь мне попасть к Анне. Он и сам собирался навестить ее, чтобы приободрить старого друга. Берни уверил меня, что отец Анны, который еще недавно и сам страдал от неизвестной болезни, непременно пустит их в дом.

Так и вышло. Мы подъехали к роскошному дому Рихтеров на Заксенштрассе. Берни уверенно позвонил в дверь. Дворецкий пустил нас, но велел ждать в гостиной. Я впервые был здесь и с большим любопытством рассматривал обставленный в итальянском стиле холл. Впрочем, я вспомнил о цели нашего визита на Заксенштрассе и перестал отвлекаться на несущественное. Через несколько минут перед нами появился сам Густав Рихтер. С первого взгляда было понятно, что у этого человека сейчас черная полоса. Осунувшееся лицо говорило о плохом сне, а встревоженный взгляд и вместе с тем решительность в глазах, о том, что этот человек будет сражаться до конца со всеми своими бедами.

– Что вам угодно, господа? – спросил Рихтер сдержанно и мне показалось, что появись мы здесь в более удачные для него времена, он бы не церемонился с нами.

Берни с почтением назвал себя и представил меня как своего друга.

– Так что вы хотите, господа?

Берни ответил:

– Я друг и одноклассник вашей дочери Анны.

Рихтер слегка прищурился. По его лицу было хорошо видно, что он вспомнил Берни. Рихтер кивнул и немного успокоился.

– Моя дочь серьезно больна. Вероятно, вам это известно, молодые люди.

– Мы здесь, чтобы помочь вашей дочери.

Рихтер, казалось, удивился.

– Разве кто-то из вас врач?

– Нет, но мой друг Кристиан, располагает некоторыми сведениями, которые, возможно, помогут Анне вылечиться.

Лицо Рихтера вытянулось. Он не ожидал услышать такое.

– Что вы имеете в виду?

Я наконец получил слово.

– Возможно… я говорю, вполне возможно, ваша дочь стала жертвой сглаза. И не только дочь, но и вся ваша семья, например, вы сами. Я понимаю, что все это звучит нелепо и странно, но я прошу вас, дать нам возможность навестить Анну. Кроме желания помочь нами не движут больше никакие другие чувства.

Я сказал это так проникновенно и настолько искренне, что Рихтер, кажется, почти поверил мне. Возможно, он уже отчаялся увидеть свою старшую дочь здоровой, что был согласен на любую попытку, даже если бы она оказалась обыкновенным шарлатанством. Но мы не просили у него денег и не выдвигали никаких требований. Густав Рихтер подумал еще немного и предложил нам проследовать за ним.

Мы долго шли по каким-то коридорам, а затем поднялись на второй этаж. Спальня, где лежала Анна Рихтер, была очень большой и светлой. Кроме больной здесь была еще и сиделка. Рихтер подошел к ней и что-то шепнул на ухо. Она поспешно поднялась и покинула спальню, обернувшись возле самой двери. Кажется, она была удивлена не меньше хозяина дома.

Подойдя к кровати больной, мы увидели, что она спит. Лицо ее выглядело именно так, как у человека, которого сразил страшный недуг. Здесь не нужно было быть дипломированным врачом, чтобы понять, что этой девушке осталось жить считанные недели. Наверное, именно поэтому, ее отец и впустил нас. Он хватался за любую соломинку, чтобы вырвать дочь из лап смерти.

– Как вы намерены установить, что моя дочь стала жертвой сглаза? – спросил Рихтер шепотом, стараясь не потревожить сон Анны.

Я подумал в эту минуту, что он мог бы говорить и громче. Было похоже, что его дочь не просто спит, а пребывает в бессознательном состоянии. Поразмыслив, я ответил ему:

– Видите ли, господин Рихтер, у меня есть сведения, что против вашей семьи применен очень сильный амулет, приносящий несчастья. Слишком уж много бед свалилось на вашу семью за такой короткий срок. Конечно, это только предположение, но его легко проверить. Вполне возможно, что этот амулет действует только, находясь рядом с тем, кому он вредит. Если вы позволите, мы бегло осмотрим комнату и поищем его.

У Рихтера потемнело лицо. Глаза замерли в одной точке. Казалось, что он не слышит нас. В полном оцепенении он простоял полминуты, но потом опомнился и, переводя дух, молча кивнул нам, все еще продолжая о чем-то думать.

Я сразу приступил к поискам. Проще всего было засунуть зловещий амулет под подушку, но также просто его было там найти, поэтому я отмел эту версию. Я решил поискать вокруг кровати и Берни стал помогать мне. Кровать была словно создана, чтобы под ней что-то скрыть. Ее невысокие ножки создавали внизу небольшое пространство между дном и полом и туда можно было спрятать любой небольшой предмет. Я стал шарить рукой под кроватью со стороны головы и вскоре наткнулся на неизвестный предмет. Я торопливо вытащил его и едва не обжег при этом руку. Это была почти точная копия моего амулета, с той лишь разницей, что лицо монаха было злобным. Фигурка прямо излучала какую-то страшную силу. Я снова ощутил жжение в руке и мне захотелось выбросить ее. Все же, я пересилил себя и показал амулет Рихтеру.

– Вот то, что я искал. Похоже, этот зловещий амулет и есть причина болезни вашей дочери. Кроме того, он принес немало бед и вам. Наверное, кто-то подкладывал ему сначала к вам в спальню, а теперь перенес его сюда.

Рихтер подошел поближе ко мне и даже хотел взять амулет у меня из рук. Я испуганно покачал головой и сказал, что нужно немедленно от него избавиться.

– Давайте сожжем его в камине. Это самый быстрый способ, -предложил Рихтер.

Мне эта идея не очень понравилась.

– Я не уверен, что на этом все ваши несчастья кончатся. Возможно, место, где будет уничтожен этот амулет, будет проклято. Мы не знаем этого, но лучше будет унести его отсюда подальше и каким-либо способом его уничтожить.

Хозяин дома проводил нас до дверей. Я заметил перемену в нем. В его глазах была надежда. Впервые, за то время, что мы видели его, он выглядел как обычный человек, душу которого не терзают невзгоды и беды.

Мы пообещали уничтожить амулет и обязательно зайти к нему завтра, чтобы продолжить наш разговор.

***

На пустоши, возле реки, на высоком берегу, Берни указал мне место, где стоит сжечь злосчастный амулет. Мы быстро развели костер, и я без сожаления бросил в него фигурку злобного монаха. На моей ладони остался красноватый отпечаток, как будто я только что держал в руке нечто горячее. Через несколько минут в костре что-то громко треснуло, и яркая вспышка озарила все вокруг.

– Ну, вот и кончено, – устало сказал Берни. – Ты был прав, Кристиан, без сглаза в этой истории не обошлось. Нужно будет хорошенько спросить с этого Габлера.

Я согласился с ним, но заметил, что не мешало бы дождаться сначала выздоровления Анны Рихтер. Если ее здоровье начнет улучшаться, то, стало быть, мы были правы. Хотя найденный под ее кроватью амулет и был, вероятнее всего, причиной болезни, нам не удастся доказать это. В эту историю мог поверить только убитый горем Рихтер, но никогда не поверит обычный человек, которого это каким-либо образом не касается.

***

Днем позже, я навестил дом Рихтеров снова. На этот раз Берни не смог пойти со мной и очень извинялся за это. Я успокоил его словами, что не в обиде на него, он и так сделал очень многое, и я отправился один. Поразительно, как ко мне переменилось отношение дворецкого, едва я постучал в дверь. Меня проводили в дом как дорогого гостя, а Густав Рихтер сразу же спустился в холл, когда узнал, что я пришел. Он привел меня в свой кабинет и угостил отличным вином из своих запасов. Первое, что я узнал от него, это то, что у Анны дела пошли гораздо лучше и сейчас она завтракает с большим аппетитом. Доктор, который пришел незадолго до моего появления, был поражен таким преображением, и, хотя окончательных выводов пока не сделано, можно было с большой вероятностью говорить о преодолении острого кризиса.

Я рассказал Густаву Рихтеру всю свою историю, не утаивая ни одной детали. Он слушал меня с большим доверием, но по его глазам я видел, как трудно этому человеку до конца поверить в такую фантастическую историю.

– Я убежден, что Габлеру хорошо заплатили за второй амулет и тот, кто это сделал, очевидно, точит на вас зуб. Сначала он каким-то способом проник в ваш дом и разместил амулет в виде злобного монаха в вашем кабинете, затем, когда с вами случился приступ, решил, что стоит попробовать и на вашей дочери. Вероятно, в вашем доме был либо сам ваш недруг, либо кто-то из его сообщников. Господин Рихтер, как вы думаете, кто этот ваш враг.

Рихтер задумался. Его глаза заблестели. Кажется, у него был всего один вариант, и он произнес это имя вслух.

– Андреас Дальберг из Бамберга, хозяин табачной фабрики. Он мой самый злейший конкурент и всегда относился ко мне недоброжелательно. У меня дела всегда шли лучше, чем у него, и он безусловно завидовал моему успеху. Хотя, нам не стоит гадать. Я думаю, нам стоит навестить этого Габлера и узнать у него из первых рук, кто заказал ему этот амулет, что был вчера вами сожжен.

Эта мысль показалась такой простой и логичной, что я удивился, как это не пришло мне в голову.

Через полчаса мы уже ехали в автомобиле Рихтера, и его шофер отчаянно жал на педаль газа.

Возле салона Габлера мы увидели много народу. Похоже, этот шарлатан по-прежнему пользовался популярностью у жителей города.

Я указал Рихтеру на заднюю дверь, и мы решительно подошли к ней. Если нас заметят остальные, не избежать объяснений. Я постучался и мне открыла молодая девушка, лицо которой мне показалось знакомым. Я видел ее в салоне, кажется, она была ассистенткой Габлера.

– Где хозяин? – спросил я, не дожидаясь пока она поинтересуется, кто мы такие.

– Его еще нет. Салон должен быть открыт уже час назад, но господина Габлера все еще нет.

Девушка с любопытством уставилась на Рихтера, прищурив глаза. Наверное, она узнала его.

– Где живет Габлер? – спросил между тем Рихтер. По его лицу было видно, что он в нетерпении увидеть того, о ком спрашивает.

Девушка не сразу ответила. Наверное, она боялась гнева хозяина.

– Остштрассе, десять, – сказал она наконец. – Дом зеленого цвета. Только не говорите хозяину, что я сказала вам его адрес. Он будет недоволен этим.

Через пять минут мы мчались в автомобиле в сторону Остштрассе. Это было на окраине города и конечно с восточной стороны. Не самый респектабельный район, но и бедноты здесь никогда не было.

Возле дома мы увидели толпу зевак и полицию. Не вызывало никаких сомнений, что в доме Габлера что-то произошло. Пока я выбирался из автомобиля, раздумывая, как бы узнать, в чем там дело, Рихтер уже разговаривал с одной пожилой женщиной. Я подошел к ним. Оказалось, что Габлер сегодня утром был найден повешенным. Его жена вызвала полицию, когда увидела бездыханное тело, болтавшееся на веревке в гостиной.

Рихтер поблагодарил женщину и увел меня в сторону.

– Здесь нам больше нечего делать, Кристиан. Мы отвезем вас домой. Завтра, если будут новости, мы продолжим наш разговор. Я жду вас у себя дома. Анна будет рада.

***

Если бы не мой амулет, приносящий удачу, вероятно, я не перенес бы ночи, последовавшей вслед за этим странным днем, когда умер Габлер. Меня мучили кошмары, и я полагаю, только амулет сдержал их натиск на мое измученное прежними потрясениями сердце. Мой чудный талисман словно уравновешивал своей силой то влияние, что испытала моя рука, когда держала другой амулет.

Мне снилась та самая ночь на Штарнбергском кладбище, но на этот раз все было несколько иначе. Габлер в открытую преследовал меня и кричал, что это я убил его.

«Зачем ты сжег чужой амулет?» – задавал Габлер один и тот же вопрос. «Ты убил меня этим. Теперь мне не остается ничего другого, как наложить на себя руки. Я не переживу этой ночи».

Я возражал ему как мог, указывая на то, что он коварно скрыл от меня, что использует часть глины с могилы Майринка для изготовления амулета, приносящего зло и несчастья. И я не знал, что уничтожение фигурки злобного монаха приведет к гибели Габлера.

«Нет, ты знал. Ты все знал. Ты не мог не догадываться, какая сила заключается в этом амулете. Вспомни, как тебе жгло руку, когда ты нес его».

Я проснулся утром полный тревог и торопливо собравшись, направился к Рихтеру. По пути я извлек из своего почтового ящика местную газету и, сложив ее вчетверо, сунул в карман.

Табачный магнат Густав Рихтер ждал меня в своей столовой. Там был накрыт богатый стол, которому позавидовал бы и покойной Габлер, со всем его мастерством мистификации.

Рихтер сердечно поприветствовал меня и усадил обедать. Вино в бокалы лилось только самое лучшее и мы выпили три бокала за здоровье Анны. По словам хозяина дома, здоровье его дочери заметно улучшилось за последние сутки и сегодня утром она даже вставала с постели.

– Я верю, что все беды нашей семьи были в том самом талисмане, что вы нашли в спальне Анны вместе с Бернардом. Теперь все позади.

– Я надеюсь на это, – сказал я важно и спросил, есть ли новости о Габлере.

– Да, я звонил начальнику полиции, Дитриху. Он мой старый знакомый. Полицейские с большой вероятностью считают, что произошло обыкновенное самоубийство. Во всяком случае, нет никаких оснований думать, что Габлеру кто-то помог просунуть голову в петлю. Но главное, и самое поразительное, это то, что я прочел в сегодняшней городской газете. Там пишут, что нынешней ночью, в Бамберге покончил с собой хозяин табачной фабрики Андреас Дальберг. Его слуга нашел своего господина повешенным…

У меня едва не закружилась голова. Это уже вторая смерть в петле за такой короткий срок. Кроме того, фамилию Дальберг я уже слышал. Рихтер сам называл мне ее, когда говорил о том, кто мог ему вредить.

Я вытащил газету из кармана, чтобы не беспокоить Рихтера с его экземпляром. Развернув сложенный вчетверо лист, я увидел, как на стол выпал конверт. Это было письмо и оно предназначалось именно мне. Обратного адреса я не обнаружил.

Густав Рихтер внимательно следил за мной, когда я вскрывал конверт. Мне почему-то показалось, что он знает, кто написал это письмо.

В конверте оказался лист бумаги, исписанный неровным почерком. Так бывает, когда человек пишет в страшном волнении или в спешке. На этот раз, пожалуй, тот, кто писал мне и спешил, и волновался одновременно. Вот этот текст:

Кристиан! Я пишу вам эти строки, зная, что жизнь моя оборвется с минуты на минуту. Я много раз представлял себе этот момент, но никогда не думал, что это будет так. Все дело в проклятом условии, которому я обязан был следовать, когда брался изготовить эти проклятые амулеты. Ко мне одновременно, с разницей в один день обратилось два человека, каждый из которых хотел получить сильнодействующий амулет. Вы хотели подманить удачу, а тот, второй человек, желал противоположного и конечно не для себя. Он собирался подсунуть амулет зла своему конкуренту и погубить его. Этот тип из Бамберга посулил мне такую сумму, что моих сомнений хватило не более чем на минуту. Я сошел с ума от жадности, когда услышал, на что способен человек и какими деньгами он готов жертвовать, дабы погубить другого. И я согласился. Оставалось лишь найти подходящий материал, причем по условиям изготовления амулетов, которые я узнал от своего отца, я не мог раздобыть его сам. И тут появляетесь вы, согласный на испытание, ради удачи. Я слышал от одного из моих клиентов о книге, которую написал этот Майринк. Про существо из глины. Это вполне подходило. И я без труда узнал, где похоронен автор романа. Глина с его могилы была превосходным материалом. Дальше вы знаете. Это я тайно следил за вами на кладбище, чтобы вы взяли именно ту глину, что было надо. Таково было условие. Вы раздобыли глину, я сделал два амулета, двух маленьких монахов с добрым лицом, как у ангела и злобным, как у злодея. К вам пришла удача, а тот, второй заказчик, поначалу увез амулет в Бамберг. Только потом, когда семья Рихтеров из нашего города стала жертвой череды несчастий, я понял, что мой клиент использовал свой амулет именно против них. Я ничего не мог поделать. Оставалось лишь молчать. Раскрытие этого секрета могло стоить мне больших неприятностей, может быть даже жизни. И была еще одна серьезная опасность для меня. Злой амулет нельзя было уничтожать. В противном случае, смерть настигла бы меня и самое позднее, в течение одних суток. Я просто почувствовал бы это. И именно это и произошло. На меня будто снизошло озарение, что часы мои сочтены. Я понял, что сам Рихтер или еще кто-то, нашел и уничтожил этот амулет. Всему виной была моя проклятая жадность. Я хорошо зарабатывал в своем салоне, но, признаться, давно уже устал ворожить, гадать и предсказывать будущее. Я устал подкупать местные власти, чтобы меня не трогали и не посадили в тюрьму, как шарлатана. Мне хотелось легких денег и очень быстро. Я получил эти деньги, но вместе с этим, приобрел и скорую смерть. Я не стану дожидаться собственной агонии. Лучше уйти в потусторонний мир самому, зная час и минуту своей гибели и держа ее в своих руках. Я был грешен и полностью заслужил свою долю. Прощайте, Кристиан. Вам повезло больше, чем мне. Ваш амулет, даже если вы его потеряете или уничтожите, не принесет вам несчастья. Он просто перестанет помогать вам, только и всего. Передайте господину Рихтеру, что я не хотел ему зла. Пусть он постарается меня простить.

Ральф Томас Габлер

Пока я читал это послание, Рихтер не проронил ни слова. Я иногда посматривал на него и все время удивлялся его выдержке. Он будто знал, что мне пишут. Невероятный человек!

– Возьмите и прочтите это письмо, господин Рихтер. Оно касается так же и вас.

Не меняясь в лице и полный самообладания, Густав Рихтер взял письмо и молча прочел его. Положив его на стол, он сказал мне серьезно:

– Вы были правы, Кристиан. Наша семья стала жертвой чудовищного сглаза. В письме, конечно, говорится о Дальберге. Похоже, он должен был умереть, так же, как и Габлер, только в отличие от этого колдуна, он не знал о грозящей ему опасности, в противном случае, он просто не взялся бы за это дело. Теперь, когда амулет уничтожен, а враг и его подручный мертвы, остается только ждать полного выздоровления Анны. Оно придет неминуемо, я уверен в этом. На сегодня это самая лучшая для меня новость.

Мы посетили Анну в ее спальне. Теперь она выглядело гораздо лучше и много улыбалась. Оказалось, что это очень милая и веселая девушка и только болезнь делала ее другой, непохожей на себя. Ее отец рассказал ей всю историю, не называя имен и не раскрывая подробностей. Он отметил мою решающую роль в этом деле и всячески расхваливал меня перед Анной. Кажется, я никогда не получал столько благодарности и не ощущал столько восторженных взглядов.

***

Я расстался со своей невестой Хильдой. У меня уже не было сомнений, что ее интересуют только мои деньги. Только деньги и больше ничего. Не случайно она бросила меня, когда я был в длительной полосе неудач и вернулась обратно, когда я снова обрел долгожданное везение. Теперь моей невестой была красавица Анна Рихтер. Мы очень сдружились с ней, когда я навещал ее во время ее выздоровления. Эта умная и благородная девушка очень понравилась мне. Ее отец нисколько не возражал, и даже напротив, был очень рад этому. Примерно через полгода мы сыграли свадьбу, и моим свидетелем на ней был конечно добрый старина Берни Шмидт. Отличный он парень!

Еще через год у нас родились двойняшки, Хелен и Рудольф. Густав Рихтер купил у сына Дальберга его табачную фабрику и подарил ее нам. Я не забывал хранить при себе свой амулет и всегда был очень удачлив в делах. Именно благодаря действию амулета Габлера, мы вовремя продали свое доходное дело и переехали в соседнюю Швейцарию. Большая война, начавшаяся позже, не затронула ни нас, ни наших родственников. И все это, при помощи моего амулета. Этого незримого ангела-хранителя нашей семьи.

***

Редко, очень редко, я вижу во сне, как я гуляю ночью по Штарнбергскому кладбищу и переживаю всякий раз забавные приключения. Даже во сне они теперь заканчиваются хорошо. Спасибо моему амулету.