Текст книги "Сказки полнолуния. Сборник новелл"

Сегодняшним вечером я как обычно спешил к себе домой, транзитом через любимый бар. Мне очень хотелось узнать что-то новое от человека в зеркале, тем более что на небе была полная луна, а я теперь очень серьезно относился к разного рода знакам. Именно поэтому я решил не слишком задерживаться возле барной стойки. Сегодня сам Гарри обслуживал меня. Для начала я стремительно пропустил кружку холодного пенистого портера. Едва утерев рот замызганным носовым платочком, я потребовал стакан джина. Гарри поднял брови. Его, очевидно удивил мой странный выбор. Пить крепкий джин сразу после портера это безумие или странный эксперимент над собственным сознанием. Впрочем, Гарри никогда не совал нос в чужие дела и не собирался меня отговаривать. Он не за это получал свои деньги. Я буквально хлопнул стакан на редкость ядреного джина со льдом и, расплатившись, помчался домой.

Я уже стал хозяином конторы на Трогмортон-стрит. Хью Роджерс уже работал на меня, а не на мистера Тернера, который собирался вложить полученные от меня деньги в другое дело. Я был счастлив и упивался этим новым статусом. Человек в зеркале очень помог мне, но теперь, я уже точно проживу и без его подсказок. Меня толкало домой теперь уже только любопытство. Я хотел знать, что будет теперь.

Возле моего дома я сердцем почуял неладное. Что-то подсказывало мне, что мои шутки с человеком из зеркала, наверное, скоро закончатся.

Боже мой, кого я увидел!

Под моими окнами медленно прогуливалась миссис Райт, моя тетушка Эмми. В ее движениях я уловил нетерпение, а за то время, что я приближался к ней, она уже дважды успела посмотреть на свои часы. Увидев меня, она заголосила чуть ли не на всю Уилсон-стрит, а быть может и на весь Финсбери.

– Винсент! Что это такое? Я уже больше часа жду тебя. Где ты пропадал?

Я передернулся и постарался идти как можно увереннее. Мне не хотелось, чтобы тетушка Эмми, перед которой я трепетал всем своим существом, распознала во мне выпившего человека.

– Я… я… – залепетал я, стараясь подобрать слова поприличнее, – я задержался на работе, в конторе, тетя. Наш хозяин мистер Тернер угостил меня джином. Он очень доволен моей работой. Я не смог отказать ему…

Когда я подошел к ней вплотную, у меня уже не было сомнений, что меня раскусят. Недовольное тетушкино лицо, то, как она поморщилась, когда я только слегка дыхнул на нее, дали мне понять, что сейчас я буду подвергнут жестокой критике. Но все обошлось. Она лишь всучила мне свою корзинку, а дорожную сумку понесла сама.

В квартире она первым делом спросила меня, где сейчас пропадает ее сын, мой кузен Патрик.

Я искренне удивился.

– Патрик? Разве он в Лондоне? Почему же он не зашел ко мне? Я ничего не знаю об этом…

– Патрик должен был остановиться у тебя еще две недели назад и ждать моего приезда. Разве он не послал тебе телеграмму из Бирмингема о том, что мы приедем?

– Нет, не посылал…

– Чертов олух, никогда не сделает так, как нужно. Прости его, Винсент.

Надо сказать, что ее сын Патрик был удивительным парнем. Мастером невероятных розыгрышей и каверз. Другого такого умельца подшутить или разыграть вы не найдете во всем свете. Честного говоря, мне не очень нравились его шутки еще тогда, в юности, когда я часто гостил у тетушки в Бирмингеме. Теперь, когда мы были слишком далеко друг от друга, Патрик Райт ограничивался шутливыми письмами или телеграммами-розыгрышами. И тем удивительнее было то, что он никак не предупредил о своем приезде. Когда в действительности нужно было послать телеграмму. Упустить такую возможность посмеяться надо мной при помощи почты, это было совсем не в духе молодого мистера Райта.

Мы вошли в мою квартиру и я сказал своей тетушке, чтобы она располагалась. Пока она суетилась в гостиной, я прошел в свою спальню и едва не лишился чувств оттого, что я там увидел.

Невероятно!

Мой шкаф был разворочен так, будто внутри него какое-то время назад стихийно возник вихрь. Зеркало выпало из шкафа и лежало на полу, раскрошенное на сотни осколков. Вешалка сбилась в сторону и мои чудесные пиджаки и рубашки представляли собой просто ворох вещей. Но главное… самое главное, большое полупрозрачное стекло, которого я прежде никогда не видел, стояло возле стены, целое и не поврежденное.

Я с первого взгляда все понял. Возможно, кто-то другой, долго и усердно осматривал бы свою спальню, строя догадки и делая самые смелые предположения, но я не такой. Я понял все сразу.

Знаете, в чем дело?

Я стал жертвой чудовищного обмана. Невероятного розыгрыша. Никакого человека в зеркале не было и быть не могло! Мой кузен Патрик Райт приехал ко мне в гости две недели назад. Он не застал меня дома и открыл дверь своим ключом. Я когда-то сделал еще один ключ от своей квартиры и передал его тетушке Эмми. Именно этим ключом Патрик открыл дверь, зашел в мою квартиру и принялся меня поджидать. Наверное, он ждал слишком долго и потому взялся за старое. Решил меня разыграть, да так, чтобы я запомнил этот розыгрыш на всю жизнь. Он раздобыл где-то это странное стекло и вставил его вместо зеркала в шкаф. Затем, когда я пришел домой, он стал кривляться внутри шкафа, самым нелепым образом копируя мои движения. Я не сказал вам, что он был очень похож на меня. Это действительно так. Мы были почти близнецами и, если бы ему вздумалось походить на меня еще больше, от него требовалось лишь сбрить свои маленькие усики и сделать такую же как у меня прическу. Он заставил меня поверить, что это я сам так странно отражаюсь в своем зеркале. Однажды я пришел домой почти трезвый и Патрик, очевидно следя за мной из окна, успел вставить в шкаф прежнее зеркало. Он хотел дать мне понять, что человека в зеркале можно увидеть только будучи сильно пьяным. Ему было удобнее дурачить меня, когда я нагружался спиртными напитками и этот пройдоха всерьез опасался, что его мистификация будет раскрыта, если он покажется передо мной, когда я трезв. И он дурачил меня достаточно долго, забавляясь тем, что я верю в его гениальный обман. Вероятно, он ночевал все это время в моем огромном шкафу, а когда меня целыми днями не было дома, спокойно разгуливал тут, не боясь быть обнаруженным. И он не поленился скрывать следы своего пребывания, унося за собой все улики. Впрочем, после всего одного «дня трезвости», я приходил домой таким пьяным, что ему не слишком трудно было прятаться от меня.

Что ж, Патрик показал себя талантливым артистом. Я должен бы хорошенько проучить его за эти шутки, но, если рассуждать трезво, именно его шалости позволили мне заработать круглую сумму на скачках и стать хозяином закладной конторы. Это было невероятным совпадением, что кривляния моего кузена, пропойца из бара Гарри, старина Саймон, истолковал таким образом, что я смог выиграть большие деньги.

Я, конечно, не должен злиться. Когда я отыщу Патрика, а он наверняка скоро явится сюда, когда узнает, что его мать наконец приехала в Лондон, я непременно отблагодарю его. Такой талант не должен пропадать в безвестности в провинции. Я не пожалею хорошей суммы денег из тех, что выиграл с его помощью, чтобы устроить своему кузену прослушивания в самых лучших театрах Лондона. Пусть его искусство увидит, как можно больше людей. Он безусловно заслужил это.

В ПЛАЩЕ И ПОД ЗОНТОМ

Шел сильный дождь. Мы с Тедом вышли из бара последними и спинами ощутили, как захлопнулась тяжелая кованая дверь. За минуту до нас хозяин выставил Дика Томсона, который несмотря на то, что едва стоял на ногах, требовал себе джина, причем целую бутылку. Тед был уверен, что Дик сейчас привалится к влажной от дождя стене дома и медленно осядет, так и не пройдя ни шага самостоятельно. Я возразил ему и мы поспорили на одно желание. Проигравший должен был исполнить любое желание победителя. Конечно, мы сразу же обговорили пределы такого желания. Это должна была быть какая-нибудь приятная мелочь. Ударили по рукам и очень вовремя. Дик встрепенулся как потревоженный от шагов охотника зверь и сильно шатаясь, удалился сквозь сплошную стену дождя.

Я думал, что бы такое загадать. Мы медленно шли по Вудсайд-стрит, прижимаясь к стенам домов. Косой дождь почти не доставал нас. Ради развлечения каждый из нас старался изобразить твердую походку, будто бы совсем не пьяного человека. Мне это более-менее удавалось, а Теда слегка трясло, особенно когда он ступал правой ногой на мостовую. На перекрестке с Ковентри-лейн, я увидел нечеткий силуэт высокого человека в длинном плаще. Он стоял неподвижно, держа в руке большой зонт.

Я сказал Теду:

– Видишь того человека? Подойди к нему и попроси зонт на минутку. Я хочу перейти дорогу под зонтом, вон до того козырька. Мне не хочется насквозь промокнуть как бельевая веревка. Это и будет моим маленьким желанием.

Тед чихнул и удивленно посмотрел на меня. Даже при скудном уличном освещении, ночью, в сильный дождь, я разглядел недоумение на его лице.

– Какого еще человека, Джек?

– Вот того, что стоит сейчас у края дороги. До него всего десять ярдов. Не может быть, чтобы ты так напился, что не видишь этого здоровяка под большим зонтом. Ладно бы, если ты принял его за огромный гриб, это было бы еще куда ни шло, а то ты вообще ничего не видишь.

Тед обиделся так, что даже остановился.

– Да, не вижу! Ни гриба, ни человека. И не потому, что сильно пьян, а потому, что его здесь нет!

Теперь мой черед был удивляться, но я не любил строить из себя обиженного. Когда я бывал пьян, я не церемонился с Тедом, особенно когда он злил меня. Я просто рассердился на этого слепого крота и зашипел на него:

– Старая слепая курица, сидящая на насесте! Протри свои залитые вином глаза. Вот там, возле большой лужи стоит человек с зонтом. Подойди к нему поближе, если слеп от рождения. Как ты сегодня брал в руки стакан с ромом, если не видишь дальше своего носа? Меня ты хотя бы заметил?

Тед был смущен и пристыжен.

– Да, да, конечно. Я вижу тебя и постараюсь разглядеть того парня. Сейчас я подойду к нему и попрошу у него зонт на минуту. Уговор, есть уговор, ведь я проиграл тебе пари, дружище.

Тед двинулся вперед, обходя лужи и подошел вплотную к стоявшему у края дороги прохожему. Я ждал, что он попросит у него зонт, но Тед только растерянно оглядывался по сторонам, будто не видя человека с зонтом.

– Вот слепец! – с досадой сказал я и сделал десяток шагов в сторону стоявших поодаль людей. Теда и того незнакомца, которого мой приятель никак не мог разглядеть.

Вблизи человек в плаще казался еще выше и больше. Он стоял все так же неподвижно, что казалось, будто он окаменел. Я был уже совсем рядом, когда заметил, что он едва заметно дышит. Значит, это живой человек и с ним все в порядке.

– Спроси у него зонт, – шепнул я Теду.

– У кого? Здесь никого нет…

Я рассвирепел.

– Вот же стоит человек. Ладно, я сам спрошу его, – раздраженно сказал я и обратился к незнакомцу совсем другим, более мягким тоном. – Сэр, не одолжите ли мне ваш зонт на минуту. Я бы хотел перейти эту дорогу с зонтом. Мой приятель Тед отдаст вам его немедленно. Поверьте, сэр, так нужно. Очень прошу вас.

Незнакомец едва повернул голову в мою сторону и долго смотрел на меня, прищурив глаза. Потом он помотал головой, давая понять, что не расстанется со своим зонтом.

Я уже хотел было отвернуться от него и перейти улицу поскорее, пока не промок совсем, но незнакомец неожиданно ответил мне приглушенным голосом:

– Зонт останется при мне, сударь. Я не вправе отдать вам его даже на минуту. Мне очень жаль. Perge ad alium locum55
  Идем в другое место (лат.)


[Закрыть].

– Что вы сказали?

Он не ответил, оставшись стоять неподвижно.

Я толкнул Теда в бок и сказал ему шепотом:

– Слышал, что он мне ответил? Он не даст мне зонт, потому что не вправе.

– Кто ответил? Я ничего не слышал. Здесь никого нет. Кого ты рассмотрел в этом полумраке?

Я хотел было обидеться на Теда и всыпать ему как следует, за то, что он притворяется слепым и глухим, но решил, что на сегодня я уже израсходовал весь свой гнев. Мы перешли улицу без зонта и что-то заставило меня оглянуться. Никакого человека в плаще и под зонтом я не увидел. Уйти так быстро он не мог, разве что ловко скользнул за угол дома на Ковентри-лейн и скрылся в арке, но поверить в это было трудно. Я видел, какой это был крупный человек, к тому же, ему было слишком много лет для таких забегов.

Оставаясь в недоумении, я двинулся дальше и вскоре мы пришли к моему дому. Попрощавшись с Тедом, я стал подниматься к себе наверх, обещая подумать над этой историей завтра.

***

Я не слишком часто уличал Теодора Риверса во лжи. Вообще, это был достаточно правдивый человек и отнюдь не дурак. Разве только когда дело касалось выпивки, Теодор мог что-то присочинить, но всегда без выгоды для самого себя. Это точно. Вот и сегодня, когда мы уже расположились в баре и успели немного освежиться каждый своим напитком, я стал осторожно допытываться у своего приятеля, нарочно ли он соврал, что не видел человека под зонтом и не слышал, что он говорил.

Тед клялся мне, что он никого не видел и не слышал голоса незнакомца, когда тот говорил. Мой приятель так убедительно голосил на весь бар, что я сразу поверил ему. Какое же этому могло быть объяснение?

Теодор не знал, что сказать, но для начала стал расспрашивать меня, что я видел. Только потом, когда у него оказались все нужные ему сведения, Тед куда-то убежал, оставив едва начатую бутылку ямайского рома, чего раньше с ним не случалось. Я уже уверился в том, что все это мне привиделось, а также поверил в то, что остаток вечера я проведу в одиночестве, как вдруг вернулся Тед. Он привел какого-то старика, в мерзкой шляпе, сдвинутой набок. Космы грубых рыжих волос, густая борода и запах дешевого портвейна сквозь обветренные губы, это все, что можно было сказать про него. От этого человека за милю пахло морем.

– Это Гарри-Портвейн, – представил мне Тед нового гостя. – Его все так зовут. Фамилию его я не знаю и думаю, он сам уже не помнит ее хотя бы приблизительно, да это и не важно. Я выловил его в соседнем баре.

– Означает ли это прозвище, что я должен позвать малыша Боба и сказать ему, чтобы он принес сюда бутылку, скажем, австралийского портвейна?

– Да, это будет хорошо, – хрипло ответил Гарри и довольно улыбнулся своими коричневыми зубами.

Пока Боб разбирался, какого размера бутылку ему следует принести за наш столик, Тед шепнул мне, что Гарри бывший моряк из Ньюкасла, случайно попал к нам в город и уже целую неделю на мели, то есть без денег на выпивку и даже еду. Все, чем он сейчас занят, это попрошайничество по барам.

– Зачем ты его сюда притащил? – резонно спросил я, в тот момент, когда Гарри трясущейся рукой уже налил себе полпинты портвейна в огромный стакан.

Тед снова зашептал мне в ухо, хотя в этом не было никакой необходимости. Гарри-Портвейн, угощаясь своим любимым напитком, не обращал на нас никакого внимания.

– Помнишь, ты вчера видел какого-то человека в плаще и с зонтом? Ты ведь терзал меня за то, что я его не видел и не слышал? Так вот, я действительно не заметил никакого верзилу с зонтом. Ты понимаешь, что это значит?

– Не совсем, – сказал я зевая. Пока ничего не указывало на то, что мне стоило начинать беспокоиться. Тед часто рассказывал разные небылицы, особенно когда был под хмелем.

– Это означает, что этого человека мог видеть только определенный человек, избранный. И не мог видеть никто другой, например, такой как я, самый обыкновенный.

Я заинтересовался этими словами.

– Я избран? Для чего же?

– Помнишь ли ты, как показывал мне какую-то книгу про путешествия в параллельный мир, где люди живут так же, как и мы на Земле, но в других, гораздо лучших условиях и не пересекаются с нашим миром?

Я напрягся. Черт побери, это становится очень интересным делом. Я действительно интересовался этим занимательным вопросом и даже прочел несколько книг. Одну из них я как-то шутя пересказал Теду и вот теперь, он упомянул именно о ней. Удивительно, как это он не забыл об этом. Помнится, он был мертвецки пьян, когда я с упоением пересказывал ему теории о параллельных мирах.

– Да, я что-то припоминаю. И при чем же тут человек с зонтом и тем более этот старик моряк, которого, если дело пойдет так и дальше, скоро можно будет отпевать в ближайшей церкви.

Тед обернулся к Гарри и вырвал у него бутылку. Тот уже осушил большой стакан и рвался немедленно повторить свой ловкий трюк еще раз.

– Сначала дело, Гарри…

Старик согласно закивал и жадно поглядывая на бутылку, стал рассказывать, как его приятель, некий Найджел, боцман с каботажного судна, тоже однажды увидел какого-то призрака в шляпе и под зонтом. Это было в прошлом году, в Ньюкасле, в порту. Кто-то бродил по пирсу, не оставляя следов, но именно Найджел рассмотрел призрака и будто бы разговаривал с ним. Конечно, ему никто не поверил, а через неделю он и сам внезапно исчез. Его жена Хелен нашла под дверью записку с просьбой не искать своего мужа. Послание надлежало после прочтения сжечь. И действительно с тех пор Найджела никто не видел.

Я сделал над собой усилие, пытаясь вникнуть в услышанное. Это не помогло. Тогда я налил себе джина и освежил свое горло, поймав завистливый взгляд Гарри-Портвейна. Кажется, какое-то просветление в уме временно установилось. Я вспомнил книгу, ее автора Гордона Тейлора, его рассуждения о перемещении между двух миров и примеры таинственных исчезновений некоторых людей, посредством загадочных призраков-проводников.

– Может быть, этот человек с зонтом, был проводником в другой мир?

– Весьма возможно, – согласился Тед. – По крайней мере, Гарри рассказывает о похожем случае. Сначала кто-то появился, его увидел только один человек и именно он вскоре исчез, оставив всего лишь небольшой след за собой.

– Какой след?

– Перед тем, как испариться словно привидение, Найджел заложил свой собственный дом банку под солидную сумму. А потом исчез вместе со всеми деньгами. Его жена ничего не знала об этом и для нее, долг перед банком за заложенный дом оказался весьма неприятным сюрпризом.

– И что все это может значить? Может быть, этот Найджел просто-напросто проигрался в карты, раздобыл таким легким способом денег для уплаты долга, а затем пошел и утопился в Северном море. А сделал это он, чтобы не видеть страдания своей семьи, лишенной из-за него жилья.

– Увы, ты не угадал. Дело в том, что он не сразу пропал из виду. Один раз, всего один единственный раз, прямо перед исчезновением его видели… где бы ты думал? В нашем городе, в лавке старьевщика Стоуна. Ты не удивишься сильно, если я скажу, что после его посещения, Стоун положил на свое имя в банк на Хартфорд-стрит большую сумму денег?

– Что за черт? Не хочешь ли ты сказать, что Найджел отдал ему деньги за дом? И как это противоречит моей теории о проигрыше в карты с последующим сведением счетов с жизнью? Разве что наш город в отличие от Ньюкасла, несколько дальше от Северного моря и утопиться у нас посложнее.

– Твоя теория ошибочна хотя бы потому, что Стоун никогда не играл в карты и никогда не покидал нашего города. Они не могли сесть с Найджелом играть по этой же причине. Тут что-то другое. Найджел приехал в наш город из Ньюкасла, нашел лавку старьевщика, не поскупился и заплатил Стоуну за какую-то услугу или еще за что-то. И я не думаю, что жену моряка следует именовать вдовой. Вполне возможно, что ее муж жив и просто перешел из одного бытия в другое. Как написано в твоей книжке. И деньги старьевщику, всего лишь плата за услуги проводника или посредника.

И Тед выпил еще одну порцию рома.

Я слушал все это и не мог отделаться от странного ощущения. В этом разговоре было что-то необычное. Я напряг свой мозг. Я знал Теда уже полгода и на моей памяти он никогда не был таким заинтересованным. Его как будто раззадорил этот случай, его самолюбие было уязвлено. Я увидел незнакомца, а он остался слеп. Возможно, ему действительно было обидно, от своей неполноценности и он хотел разобраться в этом интересном случае. Сейчас он мыслил, как настоящий логик, что я первоначально отнес к тому, что он просто был пока не очень пьян. Теперь же я думал, что Тед действительно весьма думающий человек.

И тут меня осенила еще одна мысль и я немедленно спросил у Теда:

– Постой, а откуда ты сам знаешь про деньги старьевщика Стоуна в городском банке?

Тед, который к тому времени успел еще выпить, немного подумал и ответил, что сам видел старьевщика выходившего из здания банка на Хартфорд-стрит, а через три дня после этого, выпивал в компании знакомого кассира из этого же заведения. И будто бы тот рассказал в сильном подпитии, что Стоун вдруг завел у них счет на крупную сумму, чего раньше никогда не делал из-за отсутствия денег.

– Понятно, – сказал я. – Так что же получается… кто был проводником в другой мир, тот, что показался Найджелу на пирсе или сам Стоун?

Теодор поморщился, скривив губы.

– Думаю, что не Стоун. Ведь он всем известен и не прячется по углам, возникая в темной ночи в странном месте, как тот тип, с зонтом. Стоун, наверное, посредник между проводником и клиентом, тем, кому посчастливилось стать избранным. Его обязанность разъяснить избранному, как ему следует поступить и когда ему идти за проводником.

– Значит, ты считаешь, что стать избранным, это большое счастье? Ведь никто еще не возвращался из другого мира. Если бы были такие случаи, мы бы знали о них не из книг, а из газетных статей и свидетельств очевидцев.

Тед посмотрел на меня завистливо. Совсем так, как ранее смотрел Гарри-Портвейн из Ньюкасла на мою бутылку. Тот уже дремал на стуле, насквозь пропитанный австралийским портвейном.

– Да, разумеется. Кто бы отказался испытать неизведанное? К тому же, другой мир наверняка совершенней нашего и туда забирают только лучших.

Здесь он затронул мою больную струну. Некогда я считал себя лучшим журналистом в наших краях и даже получил из Лондона несколько предложений работы. Я уже подумывал перебраться в столицу, но тут умерла моя жена и я с большим трудом пережил эту потерю. Благодатная почва ушла из-под ног, я все чаще стал прикладываться к бутылке, забросил свою работу в газете и, в конце концов, стал завсегдатаем некоторых городских баров. Наследство, полученной мной от жены, было весьма приличным, плюс к этому у меня были и свои деньги. Я мог жить на проценты, что и старался делать. Другой бы на моем месте потратил все сбережения за несколько месяцев, но я был скуп на расходы и крайне бережлив. Мне давно уже никто не говорил, что я чего-то стою и вот теперь, выясняется, что я избран. Хотя, все это смахивало на фантазию, мне хотелось верить, что все это правда.

Я избран!

Не Теодор, этот прожигатель жизни, вымогающий деньги у богатого дядюшки; не спящий напротив меня старый пропойца из Ньюкасла, которого еще не успели выставить из бара. Я и только лишь я. Я избран.

Конечно, случись все эта история несколько лет назад, когда я строчил статьи для нашей газеты, я не поверил бы в эту чушь никогда. Но теперь, в то время как я всерьез подружился с бутылкой и крайне редко бывал трезвым, мой взгляд на некоторые вещи претерпел изменения. Тед не мог ошибаться, когда не видел проводника. Теодор не врал, когда не слышал его голоса. Мистер Теодор Риверс просто не мог его слышать, ведь он обычный человек. Совсем не такой, как я.

Вечер закончился несколько неожиданно. Мне вдруг наскучило сидеть в этой компании. Я позвал Боба, расплатился за себя и за Гарри и ушел, сказав Теду, что должен поразмышлять на эту тему. Меня нисколько не волновало, как и куда мой приятель потащит этого старого пьяницу моряка. Я действительно должен хорошенько подумать.

***

Кто бы мог вообразить, Теодор интересуется параллельными мирами и рассуждает о них со знанием дела. Он странным образом запомнил все, что я ему говорил из прочитанных книг и почти гениально разобрался в той череде действий, которая приводит к переходу в другой мир. Сначала призрак, потом посредник и наконец проводник. Кажется, так все получается. Но зачем все-таки нужен посредник? Я видел призрака-проводника и даже разговаривал с ним. Но он не позвал меня с собой, хотя, в общем, я не был готов следовать за ним. Может быть, это происходит в определенный день и с полного понимания, куда ты идешь? Быть может, Тед прав и посредник объясняет избранному, куда идти и где искать проводника?

Черт побери, это действительно очень интересное дело!

***

– Мне нужен Стоун, – сказал я Теду, когда мы встретились возле его дома.

– Зачем? Хочешь расспросить его о чем-то?

– Именно. Если он посредник между проводником и избранным, значит должен знать, что следует делать дальше тому, кто стал избранным.

Тед недоверчиво усмехнулся.

– Не хочешь ли ты сказать, что намерен попробовать пройти в другой мир?

– Я не знаю, но если вдруг захочу попробовать пройти за проводником в другой мир, то я должен знать все, относительно этого дела. До мельчайших подробностей.

Тед развел руками и передернул плечами, как иногда делал, когда соглашался с чем-то.

– Что ж, можно и навестить этого Стоуна.

***

Стоун сидел за прилавком и рассматривал какую-то шкатулку. Кажется, ему хотелось выяснить, если ли в ней секрет, и если он есть, то почему бы его не узнать. Увидев нас, он отложил свои поиски и спросил, поправляя старые затертые очки:

– Что вам угодно, джентльмены? Продать или купить?

Я повернулся к Теду, который стоял чуть сзади. Тот только моргал глазами.

– Нам нужен проводник, – сказал я уверенно.

Стоун удивился, но, по-моему, это было слишком наиграно. Он понял, про что я спросил, но все-таки решил немного поиграть с нами в свою игру.

– Какой проводник, господа? Вы, вероятно, путаете мое скромное заведение с агентством мистера Макдональда. Это он устраивает путешествия по Англии и на континент. На любой вкус. Его контора через два квартала отсюда, на Паркер-плейс. Правда я не слышал, есть ли у него проводники…

Тед засмеялся. Возможно, он ожидал такого приема. Стоун был осторожен и не собирался сразу открывать карты. Мой друг отозвал старьевщика в сторону и что-то зашептал ему на ухо. Тот только хлопал глазами и время от времени кивал, а в самом конце разговора замотал головой.

– Нет, нет, только ему одному. Извините меня, но таковы условия.

– Хорошо, я согласен, – сказал Тед и знаком подозвал меня.

Старик Стоун стал рассматривать меня, будто оценивая, можно ли мне доверить свою тайную миссию посредника.

Я не преминул сделать то же самое. Все-таки, этот человек кое-что значил для меня и важно было разобраться в нем, насколько это возможно.

Дэвид Стоун выглядел как старый человек, не располагающий серьезными средствами и живущий более чем скромно. На вид ему было около шестидесяти. Голова была покрыта редкими светло-рыжими волосами, лицо несколько вытянутое, уши смешно оттопырены, а нос мог удержать на себе сразу полдюжины очков. Стоун был высок, худ и слегка заваливался на правый бок, даже если просто стоял на месте.

– Ваш приятель сказал мне кое-что, о чем нам нужно поговорить отдельно. Пройдите за мной, сэр, – сказал Стоун и я последовал за ним в заднее помещение его лавочки. Когда я проходил мимо Теда, тот успел мне шепнуть, что оставляет меня здесь, а сам будет ждать в баре у Крейга, через два дома отсюда.

Я оказался в небольшой комнатке, где сел в предложенное мне старое кресло. Стоун устроился на деревянном стуле с резными ножками, необычного темно-красного цвета.

– Вы действительно видели человека в плаще и под зонтом? – спросил он меня, сверля взглядом. Кажется, он хотел определить на вид, не собираюсь ли я наплести ему каких-нибудь сказок Шервудского леса.

– Да, разумеется. Я видел человека в плаще, которого не видел мой друг Теодор. Именно он и сказал мне, что я избран и могу перейти в другой мир, если предприму необходимые шаги.

Кажется, Стоун был удовлетворен моим ответом, но, видимо, его терзали еще какие-то сомнения.

– Что сказал вам этот человек в плаще?

Я подумал и ответил:

– Ничего особенного. Он только вежливо отказал мне в том, чтобы воспользоваться его зонтом и все.

– И все? Вы уверены, что это все?

Я напряг память и быстро перебрал в ней все, что было связано с разговором на перекрестке с Ковентри-лейн. Кажется, он сказал, что не может дать мне зонт, что он сожалеет об этом и… тут я вспомнил, что незнакомец произнес еще одну странную фразу и она была не на английском языке. Это явно была латынь.

– Он сказал еще какую-то фразу, но я не запомнил ее. Это было на латыни.

Стоун обрадовался моим словам, но потребовал, чтобы я вспомнил или всю фразу, или хотя бы ее часть.

Я обхватил голову руками, закрыл глаза и погрузился в пучину воспоминаний. Я должен был припомнить наш короткий разговор, все-таки я бывший журналист и память у меня всегда была хорошей. С другой стороны, я был пьян и рассеян в тот момент и не придавал большого значения диалогу с каким-то неизвестным мне человеком. Тот тип с зонтом сказал мне что-то вроде «я не могу отдать вам зонт даже на время… сожалею об этом…» и дальше была какая-то фраза на латыни. Что-то латинское, лук… лукум… локум… Да, несомненно локум. Аллилуйя… нет, аллия… алия… алиум. Да, алиум локум.

– Он сказал что-то и в конце было «алиум локум», – произнес я, глядя Стоуну прямо в глаза. Они сразу оживились и заблестели. Я вспомнил правильно.

– Браво, вы вспомнили часть фразы. Полностью она звучала так: «Perge ad alium locum».

– Что же это означает?

– Вам предлагают идти в другое место, в другой мир. Все то, что произошло с вами, а именно то, что вы и только вы, увидели проводника, говорили с ним и услышали предложение идти с ним, значит, что вы избраны для перехода в другой мир. Остались лишь некоторые формальности и, собственно, ваше согласие. Хочу вам сказать сразу, что подобная привилегия отнюдь не для всех, а только для того малого числа избранных, кто по мнению тех, кто это решает, достоин этого. Хочу еще сказать вам, вернее сразу успокоить вас. Этот другой мир, более совершенный по сравнению с нашим, не имеет никакого отношения к загробному. Вам не нужно умирать, чтобы попасть в рай. Вы, будучи живым, здоровым и в здравом уме, благодаря помощи проводника, несложным путем перейдете в иное пространственное измерение. Не более того.

Эта мысль пришлась мне по душе. Кто знает, не выпей я для храбрости перед визитом сюда большой стакан джина, может быть, я думал по-другому. Но что сделано, то сделано и что решено, того не стоит менять. Я хочу перейти в этот другой мир, но мне нужно знать условия и процедуру этого. Я спросил о формальностях Стоуна.

– Сущие пустяки, если говорить о технической стороне дела. Вам только лишь нужно приобрести такой же плащ и такой же зонт, что и у проводника, которого вы видели и в определенном месте, ночью, в полнолуние, быть в надлежащем одеянии. Проводник сам позовет вас за собой и вы без помех проследуете в другую сущность.