Текст книги "Сказки полнолуния. Сборник новелл"

***

Когда утро ворвалось в помещение, где прятался Томас, солнечный свет напомнил молодому человеку, что в этом подвале есть еще и слуховое окно.

Слуховое окно!

Молодой человек бросился к нему. Оно было очень высоко и, тем не менее, он почти добрался до него. Окно представляло собой стальную трубу, диаметром не более шести дюймов и длиной что-то около двух футов. Даже если кто-то умудрился бы засунуть в нее руку с пистолетом, из-за слишком высокого ее расположения застрелить находящегося в подвале человека не представлялось возможным. Пуля просто попала бы в стену над дверью, только и всего.

Стало быть, опасность не такая уж и большая. Томас присел на корточки. И в этот самый момент на стене, где была дверь, на самом верху, куда падал солнечный свет через слуховое окно, мелькнула тень. Значит, с первыми лучами солнца проснулись и его недавние друзья, а теперь заклятые враги.

Откуда-то снаружи раздался голос:

– Черт! И отсюда до него не добраться, Фред. Ловко он спрятался. И все равно я попробую.

Это сказал Уильям Портман.

Томас быстро вскочил и отошел к боковой стене. Сначала он услышал кряхтение и даже скрежет зубов. Потом, увидел, как чья-то рука с револьвером показалась из слухового окна. Дуло большого пистолета выглянуло не более, чем на два дюйма. Томас уже решился подойти поближе и постараться ухватиться за револьвер, рассчитывая его перехватить, но внезапно тот исчез все в том же узком слуховом окне.

– Напрасен труд, Фред. Так его не достать.

– Что же делать? Нам нужно спешить. Если сегодня мы не сделаем дело, наш добрый старик опять пожертвует свои денежки каким-нибудь голодранцам. Придется ждать следующего раза, а это для нас непозволительная роскошь. И этого слюнтяя здесь оставлять никак нельзя. Он конечно не побежит в полицию, но без труда выдаст нас, каким-нибудь анонимным письмом. Как же нам его выкурить отсюда?

– Выкурить? Черт побери! Именно выкурить! Постой-ка, я принесу соломы из сарая, мы подожжем ее и сунем в эту чертову трубу. Пусть задыхается себе, сколько хочет. А ты, встань в подвале возле двери и жди, когда он побежит тебе навстречу. Другого выхода у него нет. Как увидишь его, стреляй прямо в лоб.

Томас конечно слышал все эти переговоры и очень испугался. Неужели они доберутся до него и действительно погубят? Он не мог в это поверить, как долгое время не верил в то, что правосудие лишит его жизни за преступление, которого он не совершал и никогда не думал совершать.

Через несколько минут в подвал повалил густой дым. Солома, вероятно, немного смоченная водой, создавала невероятный смог, сравнимый с лондонским. Разве что столичный туман не мог убить человека удушьем.

На Томаса напал кашель. Ему было трудно дышать, и он прижался к стене, всем своим телом ощущая ее бетонный холод.

– Боже, опять холодная стена… – тихо прошептал он, закрывая слезящиеся от дыма глаза. Его разум все больше бунтовал против такой агрессии, но шансов спастись, сейчас не было. Или почти не было…

Он вспомнил тюремную камеру и надписи на стене. Молодой человек широко раскинул руки в стороны, полностью закрыл глаза и задержал дыхание. Сначала он подумал, как хорошо бы вырваться отсюда на свободу, потом, почти сразу его мысли вернулись к воспоминанию о Линде Маттсон. Они направлялись в парк, в котором впоследствии все и случилось.

Томас задержал дыхание, чтобы не наглотаться едкого дыма. В его голове настойчиво звучали слова, прочитанные им на стены его камеры.

…ты можешь, если сильно захочешь…

Голова закружилась и Томас почувствовал, что теряет сознание. Его будто завертело в каком-то внезапном вихре мыслей, ощущений и чужих слов, нашептываемых ему каким-то странным, незнакомым голосом.

***

Они шли по парку, держась за руки. Томас читал стихи Роберта Бернса, Линда благодарно слушала. Потом они сидели на скамейке. Вокруг было ни души. Полуденный парк, не привлекал много посетителей, а кроме того, молодые люди забрались слишком далеко.

– Я хочу мороженого, Том, – сказала вдруг Линда.

– Я мигом, любимая, – крикнул Томас уже на бегу и через несколько минут исчез из виду.

Линда заметила, как из кармана Томаса выпал какой-то предмет. Он лежал сейчас всего лишь в пяти ярдах от нее. Девушка подняла упавшую вещь. Это был складной ножик Томаса, который он всегда носил с собой.

В этот момент к Линде сзади подкрался неизвестный в черных перчатках. Он схватил ее за руку и попытался снять с ее пальца золотой перстень. Девушка закричала и стукнула грабителя своим маленьким кулачком, в котором был зажат складной нож Томаса. Злодей рассвирепел и отнял ножик. Линда снова закричала. Нападавший испугался, что крик кто-то услышит. Он вытащил лезвие и с размаху ударил им Линду в живот. Нож вошел очень глубоко, девушка закричала и упала на бок, заливая скамейку своей алой кровью. Преступник быстро скрылся, не оставляя следов на невысокой траве.

Когда Томас вернулся, Линда была уже мертва. Он не купил то, что было нужно и очень досадовал, что в парке ему не попалась продавщица мороженого. Увидев окровавленное тело Линды, он сначала не поверил своим глазам. Ведь она только что, всего лишь десять минут назад шутила, смеялась, разговаривала с ним, а главное была живой и здоровой.

Томас попытался вытащить нож и ему удалось это сделать. Он запачкался кровью и был страшно испуган. Когда он понял, что Линда умерла, он лишился чувств.

Он пришел в себя только спустя некоторое время, когда вокруг было много народу, а возле скамейки сновали полицейские.

Следствие длилось недолго. Никто не видел настоящего убийцу и не нашел его следов. Зато на ноже были обнаружены отпечатки пальцев Томаса Даудинга. Его руки были испачканы в крови и кое-кто из его знакомых, признал складной нож, как собственность молодого человека.

Прокурор заявил, что молодой человек, Томас Джозеф Даудинг, двадцати двух лет отроду, служащий, холостяк, в порыве ревности или по какой-либо другой причине поссорившись со своей невестой, ударил ее своим складным ножом, в результате чего она скончалась на месте.

Вердикт присяжных был суров: смертная казнь через повешение.

Именно так Томас попал в тюрьму, откуда ему удалось бежать за один день до казни.

***

Томас очнулся. Сознание медленно возвращалось к нему. Он сидел, опустив голову вниз и едва различал сквозь полузакрытые глаза свои ботинки.

Это были его праздничные ботинки! Откуда они здесь взялись?

Пришлось помотать головой, чтобы прогнать сон и затмение. Он уже почти проснулся, когда вдруг услышал сбоку от себя такой знакомый и родной голос Линды.

– Что с тобой, Том? Ты будто исчез куда-то на минутку, хотя и сидел все это время рядом со мной.

Томас так резко поднял голову, а потом повернул ее в сторону, что шея немедленно отозвалась на этот порыв болезненным ощущением. Сомнений не было. Рядом с ним сидела мисс Линда Маттсон и она была все в том же платье, что и в тот день, когда ее злодейски убили. Больше того, они сидели на той же самой скамейке, где ее нашли, когда он бегал за мороженым. Время будто повернулось вспять. Куда-то ушел этот кошмар, преследовавший молодого человека последние месяцы, недели и дни.

– Я хочу мороженого, Том – сказал Линда, виновато улыбаясь своему маленькому капризу. Она покосилась на своего любимого, ожидая его ответа.

Томас хотел было подняться на ноги, но сейчас он все еще чувствовал себя неважно и немного медлил.

– Кажется, мне не по себе. Прости, милая Линда. Сейчас я придумаю, как поступить.

– О нет, извини меня, Том. Я это сказала не подумав. Ты так и не ответил мне, что с тобой?

– Ничего особенного, просто я смертельно устал. Кажется, у меня какие-то дурные предчувствия. Ты не возражаешь, если мы уйдем отсюда?

– Как хочешь. Мы можем посидеть и в другом месте.

Томас с большим трудом приподнялся. У него ужасно болела спина. Он до сих пор ощущал на ней холод стены, к которой он прислонился в подвале.

– Черт побери! Холодная стена! – вскрикнул он неожиданно для самого себя.

– Какая стена? Что с тобой?

Только сейчас Томас все понял. Он на самом деле сбежал от своих недругов с помощью холодной стены и теперь как бы вернулся обратно, в тот счастливый миг, когда с Линдой было все хорошо и она была жива.

Он посмотрел на свои часы. Без двадцати двенадцать. Это было то самое время, когда он отсутствовал и когда убили Линду. Но кто мог это сделать?

Молодой человек оглянулся назад. По лужайке между деревьев в их сторону шел какой-то человек. Руки его были в черных перчатках. Увидев, что на скамейке сидят двое, и то, что за ним наблюдают, прохожий немного изменил свой маршрут и направился мимо.

Томас присмотрелся. Он узнал прохожего. Это был Сол Бенсон, его одноклассник. Парень с дурной репутацией и скверными привычками. Он недавно вышел из тюрьмы и как говорили, никак не мог устроиться на работу. Бенсон всегда ходил в перчатках, скрывая свои руки, покрытые болезненными пятнами.

«Неужели это он убил Линду?» – подумал Томас, припоминая, что согласно заключению следствия, на ноже, которым была убита мисс Маттсон не нашли других отпечатков пальцев, кроме его и собственно самой Линды.

Все сходилось. И время, и место и даже злобный тип в перчатках, которые не оставляли следов. Томас снова посмотрел на свою невесту, словно не веря, что она все еще здесь. Но Линда Маттсон сидела рядом и тоже с любопытством и с некоторой тревогой косилась на Томаса.

– Лучше пойдем отсюда, милая. Мы, кажется, выбрали для прогулки не самое интересное место.

Томас решил, что раз уж судьба дает им еще один шанс, то стоит покинуть это место и не допускать трагедии второй раз.

Они ушли из парка и пока гуляли по городу, Томас всматривался в лица прохожих, стараясь понять, не узнают ли они в нем приговоренного к смерти убийцу Линды Маттсон. Он все еще не верил, что теперь свободен от подозрений, даже ощущая руку невесты в своей руке.

Нет, люди шли по тротуарам и ни о чем не подозревали. Некоторые улыбались молодой паре и от этого на душе Томаса было светло и радостно. Кажется, это был очень удачный день.

А через несколько дней Томас прочел в газете про то, как его бывший одноклассник Сол Бенсон был случайно убит в пьяной драке возле бара на вокзальной площади.

Теперь Томас не сомневался, что им ничто не угрожает. Линде – смерть, а ему – смертная казнь. Он знал наверняка, что Линду мог убить только Сол и сам Томас помешал ему сделать это. Он не пошел за мороженым, остался с Линдой и тем самым спугнул случайного убийцу. И сейчас, когда стало известно, что Сол Бенсон погиб, ничто не разлучит Томаса с его любимой девушкой Линдой Маттсон.

Это была сама истина.

***

Они жили долго и счастливо и… тут следовало бы написать, что они умерли в один день, но нет… это было бы неправдой.

Недавно я встретил Томаса. Он все так же подтянут и бодр, несмотря на свои годы. Я спросил его про Линду и его глаза радостно заблестели.

Значит, с ней все в порядке.

ОДЕРЖИМЫЙ ГОРОД

Поезд остановился точно по расписанию, и я сошел с него, держа в руке всего лишь маленький чемоданчик. Небольшая станция говорила о том, что это был заштатный городишко. До ближайших домов не менее четверти мили, что показалось мне очень странным. Какой смысл строить железную дорогу в стороне от города?

И еще я не заметил ни одного прохожего пока шел. Впрочем, погода была ветреная и возможно поэтому, жители города прятались в своих домах. Во всяком случае, другого объяснения я не смог придумать.

Пока я ехал в вагоне, я еще раз просмотрел карту города и прочитал на листке те инструкции, какими меня снабдили для этой поездки. Я должен был прийти в двенадцать часов дня к дому номер три на Флитвуд-стрит и позвонить в дверь. Мне не сообщили имени человека, который ее откроет и отказались описать его внешность. Все, что я услышал относительно него, это то, что именно он и никто другой распахнет передо мной дверь в этом доме, когда я потревожу своей рукой звонок. Самым удивительным было другое условие. Если в жилище не окажется хозяина, я должен с методичной точностью и завидным постоянством ходить в этот дом, звонить в дверь и непременно в полдень. И так, до той самой поры, пока мне не откроют и передадут на словах важное сообщение для того, кто меня послал.

Не скрою, еще тогда я подумал, что это простое задание и оно не стоит тех денег, что мне пообещали. Я получил пятьдесят фунтов задатка и мог рассчитывать примерно на такую же сумму еще, если вернусь и передам нужные сведения от незнакомца.

Часы показывали половину одиннадцатого. До полудня было еще полтора часа, и я решил зайти куда-нибудь, где можно перекусить. Надо сказать, что я отличался аккуратностью и пунктуальностью и был дружен с логикой. Именно поэтому я, пользуясь картой, отыскал небольшую забегаловку прямо на Флитвуд-стрит. Разумеется, для того, чтобы в случае чего, я всего за пару минут мог дойти до нужной мне двери и постучать туда. Опаздывать я очень не любил.

Меня ждал неприятный сюрприз. Когда до заведения оставалось всего десяток шагов, из-за двери выглянула какая-то толстая женщина, вероятно, хозяйка и, увидев меня, поспешила поскорее спрятаться. Едва я подошел поближе, как с удивлением заметил короткую надпись за стеклянным окном в двери, возвещавшую, что сюда путь закрыт.

Поморщившись от неудовольствия, я быстро перешел через улицу и так резко открыл входную дверь другого заведения, что даже испугал хозяина. Да, я весьма грубо и неуклюже распахнул массивную дверь под вывеской, которая сообщала, что здесь можно перекусить и пропустить стаканчик чего-то крепкого. Это был небольшой бар, где в комнате я насчитал всего пять столиков. Посетителей не было совсем, а невысокий круглолицый бармен с грустью в глазах протирал стаканы белым полотенцем, когда я напугал его. Странное дело, но когда он увидел меня, я прочел в его глазах не радость от редкого посетителя, а удивление и неприязнь. Он будто бы совсем не ожидал меня здесь встретить и возможно жалел, что тоже не повесил на дверь прямо перед моим носом табличку «ЗАКРЫТО». Впрочем, все эти чувства были у него на лице всего лишь мгновение. Он овладел собой, попытался улыбнуться и как-то невесело спросил, не желаю ли я чего-нибудь выпить. Я ответил утвердительно и сказал ему, чем мне хотелось бы угоститься.

Через четверть часа я уже уплетал яичницу с ветчиной и запивал эту вкуснятину холодным пивом. Бармен, а это был также и хозяин заведения, невозмутимо продолжал вытирать стаканы насухо, время от времени украдкой поглядывая на меня. Я закончил свою трапезу и попросил еще кружку. Сейчас, когда мне стало немного спокойнее, я решил осторожно расспросить хозяина об этом городе.

– Я вижу, ваше заведение не балуют посетители, – начал я, с напускным безразличием глядя в окно.

Он насторожился от моего вопроса, но, немного подумав, выдавил из себя улыбку и ответил:

– Да, сэр, в этот час сюда никого не заманишь. Здешние жители не разбрасываются деньгами. Каждый считает своим долгом сэкономить лишний шиллинг-другой и пообедать дома.

– Этот город не показался мне бедным. Здесь много новых домов, да и старые отлично выглядят. Неужели здесь кто-то думает об экономии?

В его глазах я снова прочел страх и недоумение. Он будто бы боялся сказать что-то лишнее. Подумав немного, он осторожно пожаловался мне на скупость горожан, отчего его дела идут сейчас далеко не блестяще.

Я хотел было спросить, кто живет на этой улице в доме номер три, но рассудил, что не стоит привлекать лишнего внимания к своему делу. Тот, кто меня послал, наверняка не хотел лишней огласки, хотя и не сказал мне об этом напрямую.

Время ожидания пролетело быстро. Когда до двенадцати часов оставалось лишь три минуты, я расплатился с хозяином и вышел из заведения. Вокруг по-прежнему было пустынно. Ни единого прохожего. Для того, чтобы оказаться перед дверью нужного мне дома, я должен был всего лишь снова пересечь узкую улицу. Забегаловка находилась в доме по четной стороне улицы, а мне нужна была нечетная. Я медленно двинулся вперед, буквально ощущая своей спиной, что за мной наблюдает хозяин, которого, как я узнал, звали Джон. Стараясь идти как можно медленнее, я всем своим видом показывал, что не смотрю по сторонам и не интересуюсь здешней архитектурой. Ровно в двенадцать я был возле двери и вопреки полученной инструкции, постучал, а не позвонил в электрический замок. Почему? Я просто очень не люблю электрических звонков. Не буду скрывать, я старомоден в некоторых вещах.

Внутри дома ничто не говорило о том, что мой стук был услышан. Я постучал снова, на этот раз гораздо сильнее и еще подождал. Тот же результат. Кажется, сегодня я не покину этот город с вечерним поездом.

Теперь настало время подумать, где я буду жить, пока хозяин дома на Флитвуд-стрит не соизволит оказаться в своем жилище в полдень одного из последующих дней. Я вернулся в забегаловку Джона и спросил, нет ли здесь поблизости какого-нибудь приличного пансиона, где можно остановиться на несколько дней.

Джон был скверным актером. Ему не удалось скрыть сильнейшее удивление от услышанного и он, запинаясь, сказал мне, что в квартале отсюда, на Черри-лейн есть недорогой пансион с хорошей кухней. Пока он, волнуясь, рассказывал мне, как туда добраться, я все гадал, почему он так изумлен моим желанием остаться в этом странном городе. Неужели он полагал, что я всего лишь проездом здесь и уеду отсюда сразу, как только пообедаю?

Я брел по Флитвуд-стрит, размышляя, как бы ускорить свое возвращение домой. Как приблизить мой отъезд из этого очень странного города? Достаточно было пообщаться с его одним-единственным жителем и снова увидеть совершено пустую улицу, чтобы заподозрить, что здесь что-то нечисто. Кажется, это задание, данное мне, изначально было сложным и опасным, а я, вопреки своей осторожности согласился на него, почти не раздумывая.

И тут меня подстерегла первая ловушка. Двигаясь вдоль серой стены длинного дома, я замешкался и немного притормозил, ощущая, что в мой ботинок попал мелкий камешек. Я остановился и только лишь для того, чтобы увидеть большой горшок с ярко-желтым цветком, который упал перед моим носом на мостовую и разбился вдребезги. Если бы он попал мне по голове, я бы вряд ли смог выполнить задание в ближайшие месяцы, а возможно и вообще.

Черт побери, что за шутки?

Я высоко задрал голову и увидел, что горшок с цветком мог выпасть только из окна на третьем этаже. Оно единственное было открыто и внизу оконной рамы были следы, вероятнее всего, земли из горшка.

Меня возмутила такая беспечность. Такая вопиющая неуклюжесть, если так можно выразиться. Как было возможно, что цветок упал за окно? Кто поставил его так, чтобы он упал?

– Эй, наверху, кто там бросает горшки на прохожих? Это скверная шутка!

Никто не ответил, но я заметил, как в проеме мелькнула чья-то рука. Там явно кто-то был и свалить вину на ветер было едва ли возможно. Я прекрасно ощущал полное безветрие на улице.

Я снова крикнул, призывая неуклюжего любителя цветов хотя бы выглянуть наружу, чтобы извиниться передо мной. Никто и не думал этого делать. Тогда я подошел к входной двери и долго барабанил в нее, взбешенный чьей-то наглостью.

Тот же результат. Я оказался в глупом положении. Меня едва не убили, а я не мог даже отчитать того, кто это сделал. Сейчас мне стало казаться, что жители города, кто живет здесь поблизости, смотрят в окна и насмехаются надо мной. Я незаметно осмотрел ближайшие дома, но, слава небесам, не увидел ни одного предполагаемого насмешника.

Ладно, бог с ними, я пойду своей дорогой.

***

На Черри-лейн я разыскал двухэтажный пансион, который занимал все здание. Хозяйка миссис Харпер, долго отказывалась верить своим глазам, когда я постучал в двери ее дома. Кажется, в этом городе нет не только своих жителей, но и приезжих. Неудивительно, что я оказался на перроне в полном одиночестве, когда сошел с поезда. Этот заурядный городишко не заинтересовал ни одного пассажира кроме меня.

Удивительно, но меня не хотели селить в свой пансион! Я показал свои деньги, согласился внести всю сумму сразу, заверил, что поживу тут совсем немного и уеду в ближайшие дни. Все эти доводы не действовали на миссис Харпер. Ее отказ был мне непонятен, а объяснить что-либо внятно, она не хотела. Только когда я удвоил сумму задатка, она скрепя сердце согласилась, предупредив, что питаться мне придется в каком-то другом месте. Она не будет готовить на одного постояльца.

***

За те шесть дней, что я прожил в этом злосчастном месте, я так и не дождался того, чтобы мне открыли дверь по означенному адресу. В самом городе, меня постоянно подстерегали разного рода напасти. Кто-то натянул веревку на моем пути и только случайность, помогла мне избежать досадного падения на мостовую и длительного лечения у врачей.

В забегаловках меня по-прежнему не жаловали и не объясняли почему, хотя я всегда исправно платил за еду и выпивку.

Однажды, какой-то мальчишка, которого я едва успел увидеть, обрызгал меня грязной водой и убежал, а на следующий день, дверную ручку моей комнаты, какой-то наглец испачкал отвратительными черными чернилами. Все эти проделки местных жителей просто выводили меня из себя. Этот город, одержимый город, почему-то не благоволил мне, и я не мог понять, в чем же тут причина, пока один случай не открыл мне глаза.

***

Дело было так. Я вышел из пансиона, чтобы пройтись вечером. После полудня, когда я безрезультатно сходил на Флитвуд-стрит, я сидел в своей комнате, что мне изрядно надоело. Конечно, я осознавал весь риск получил по голове цветочным горшком или поймать на плечо тяжелый кирпич, но на этот раз я был предельно осторожен и следил за тем, что у меня над головой. На перекрестке с Юнион-стрит я увидел какого-то старика, только что перешедшего дорогу и идущего теперь впереди меня. Неожиданно этот человек остановился, развернулся и пошел мне навстречу. Пройдя совсем немного, он споткнулся и упал, растянувшись на мостовой во весь рост. Я бросился ему на помощь и только в последний момент заметил, что он упал не просто так, а только потому, что зацепил ногой веревку, плохо видимую в сумерках. Тогда я еще не сообразил, что ее натянули исключительно для меня, а пожилой джентльмен стал жертвой внезапного изменения своего маршрута.

Кажется, этот старик был не в состоянии подняться самостоятельно. Я помог ему и довел до ближайшей скамейки. Когда он пришел в себя, то сердечно поблагодарил меня и представился, назвавшись Гектором Файнсом. Он удивился, что я приезжий, спросил меня, понравился ли мне этот город, а когда я в двух словах описал все свои приключения, исключая цель своего приезда и визиты к дому на Флитвуд-стрит, то услышал занимательный рассказ. Надо полагать, он стал наградой за мое благородство.

– Я расскажу вам все, даже если меня проклянут в этом паршивом городишке, – сказал мистер Файнс. – Здесь не любят чужаков из-за предсказания, которое сделал один местный житель, которого когда-то обидели в городе. Его однажды уличили в мошенничестве, хотя до суда дело не дошло. Дочь нашего мэра грубо отказала ему, когда он сделал ей предложение. Она унизила его прилюдно и, надо полагать, было за что. Его звали Том Аллен. Перед тем, как покинуть наш город он сказал: «Я уйду из этого проклятого богом города, но однажды, в летнюю пору сюда придет незнакомец, который в один прекрасный день ровно в полдень погубит это место. Это будет справедливая месть жестоким горожанам за свое немилосердное отношение ко мне».

– Предсказание еще не сбылось?

– Нет, сынок. Пока что ничего не случилось, но страх до сих пор живет в сердцах и головах горожан. Иногда мне кажется, что этот испуг и был той самой местью, что обещал нам мистер Аллен.

Я попрощался со стариком Файнсом и вернулся в свою комнату. Теперь мои мысли приобрели определенную стройность. Я стал понимать происходящее не в пример лучше. Размышляя о словах Файнса о появлении незнакомца в городе, я заподозрил, что именно я тот самый незнакомец, которого все ждали и боялись. Тем более, что полуденное время в предсказании полностью совпадало с тем, когда я должен приходить на Флитвуд-стрит. Да, я не желал никому из жителей этого городка зла и неприятностей, но как это иногда случается, меня могли использовать, не посвящая в детали. Кто мог это сделать? Тот, кто меня послал. Кто хотел наказать горожан? Мистер Аллен. Означало ли это, что меня нанял сам мистер Аллен? Такое не исключалось. Едва ли он мог использовать посредников в таком щекотливом деле. Что же мне оставалось делать? Для начала снова навестить доброго старика Файнса и расспросить его о внешности мистера Аллена.

На следующий день я так и сделал. Поразительно, как быстро я добился успеха в своем расследовании. Мой наниматель и мистер Аллен оказались очень похожи друг на друга, судя по описанию внешности.

Итак, я стал участником чужой игры. Грязной игры, без сомнения. Что может сделать обезумевший от злобы и чувства мести человек? Очень многое. Но что значило его задание? Почему за те несколько раз, что я посещал тот дом, мне никто так и не открыл? Куда пропал сообщник мистера Аллена и чего он ждет?

Впрочем, если подумать, это было мне на руку. Пока еще мне не открыли дверь в том доме, страшная месть горожанам пока не грозит.

Я снова стал думать, что же мне делать? В голове возникло сразу два варианта. Первый, поселиться где-нибудь напротив того самого дома на Флитвуд-стрит и следить за ним, пока туда кто-нибудь не придет. Странный план. Едва ли я способен круглые сутки наблюдать за чужой входной дверью. Второй был более подходящий, но и гораздо опаснее. Что, если мне проникнуть за ту дверь, которую передо мной никак не хотят открыть?

Все-таки я решил, что понаблюдать за дверью будет для меня безопаснее.

И тут я столкнулся с еще одной проблемой. Как чужака меня не любили и всячески избегали в этом городе. Я уже получил достаточно предупреждений, чтобы понять, что здесь я нежелательный гость. Кто же сдаст мне комнату? С другой стороны, ведь я жил в этом городе уже несколько дней и меня пустили на постой. Быть может, на этой улице найдется еще кто-нибудь, кто окажется не так суеверен, как другие?

Мои поиски заняли немного времени. Для того, что я затеял, мне подходило всего два дома, поэтому, выбор был невелик. На втором этаже дома на Флитвуд-стрит, у некой миссис Пейдж я снял маленькую комнату сроком на неделю. Как я уговорил ее? О, мне повезло, если верить словам этой женщины. Она оказалась лишена предрассудков, свойственных ее соседям, что, впрочем, не помешало ей взять с меня двойную плату за неделю вперед.

Целый день я не сомкнул глаз, наблюдая из окна за входной дверью дома напротив. Никто ни разу не только не постучался в нее, но даже и не подошел на расстояние хотя бы в три шага. Прохожих вообще было немного и все они с безразличием шагали мимо, даже не глядя в сторону таинственной двери. Стоило ли говорить, что в полдень, я как обычно постучался в эту дверь, но мне никто не открыл.

Вечером, когда ближайший фонарь стал помогать мне, освещая все вокруг, я продолжил наблюдение, но ничего не добился. В двух окнах, с обеих сторон от входа, что были небрежно занавешены, так и не вспыхнул свет.

Еще два дня, я пристально следил за запертой дверью, но так никого и не увидел.

Приближалось полнолуние. Я люблю эту пору. Мне нравится, когда луна щедро делится с запоздавшими прохожими своим лимонным светом. Я искренне считаю, что в полнолуние я удачлив и всегда могу привести конкретные примеры этого. Впрочем, сейчас не об этом. Я, наконец, решился поникнуть внутрь того помещения, чтобы разгадать эту загадку.

Еще задолго до полуночи, я раздобыл в скобяной лавке все, что мне было нужно, за что заплатил двойную цену, как чужак и подозрительный тип. Через час в руках у меня уже была отличная универсальная отмычка, изготовленная по методу одного моего приятеля. Осталось только выйти на улицу, перейти на ту сторону и, оглядевшись по сторонам, вскрыть дверь, которую в сердцах я уже успел проклясть всеми возможными проклятьями.

Светила полная луна, как я уже сказал, предвещавшая мне удачу. Я выполнил свой план без каких-либо происшествий. Дверь и оба ее замка не слишком долго упорствовали мне, хотя, надо признать, я поразился, насколько замысловатыми были механизмы у этих запоров.

Внутри, в полумраке, где единственным источником света был уличный фонарь, едва пробивавший своими лучами не слишком плотно зашторенное сбоку окно, я не осмелился зажечь свой электрический фонарь, который всегда носил с собой. Я боялся, что свет будет виден снаружи.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и я стал различать предметы в большой комнате. Ничего необычного тут не было. Кровать, высокий гардероб, массивная тумба, книжный шкаф.

Немного подумав, я прикрыл часть фонаря ладонью и подсветил себе. Стало гораздо лучше. Теперь я быстро осмотрел все вокруг и пришел к первым выводам. Здесь жил какой-то ученый человек. Это было заметно по тем книгам, что стояли на полках и по тому беспорядку, что обычно устраивают те, кто не слишком заботится о собственном комфорте. Конечно, не любить порядок мог и обычный лентяй и пьяница, но вряд ли бы он занимался изучением технической литературы.

Я присел на кровать сбоку и погасил фонарь. Сейчас я был уже абсолютно спокоен и не тревожился, что сюда кто-то войдет и с полным правом обвинит меня в воровстве. Сюда никто не придет. Я почувствовал это. Нет, я знал это! Но почему я должен был звонить сюда в определенные дни?

Я стал думать над этим и какое-то странное чувство посетило меня. Тут что-то не так. И вот еще что. Я ощутил удивительное спокойствие. Такое иногда бывает со мной, но не очень часто. Я снова всем своим нутром почувствовал, что сюда никто не придет и мне нечего опасаться. И только поэтому, я остался в этом месте до утра, чтобы потом осмотреть это странное помещение при лучшем освещении.

***

Мне, конечно, снились кошмары. Я сильный и смелый человек, находчивый и сообразительный. Меня не так легко обмануть или испугать, но когда я сплю, я не властен над собой в этой области сознания. Впечатления и переживания, которые я получил днем, ночью в полной мере завладели мной. Сон состоял из постоянного преследования меня каким-то огненным человеком, который, в ярости хотел сделать из меня зажженный факел.

***

Рано утром, когда солнечный свет уже проник в комнату сквозь узкие щели занавесок, я быстро отошел ото сна и принялся за исследование квартиры. Я ловко нашел скрытую фанерную дверь, заклеенную обоями, и изрядно потрудился, когда искал, как ее открыть. В комнате, что была за дверью, стояло множество ящиков. Кое-что, а именно, провода, идущие к ним, подсказали, в чем тут дело. Я, наконец, раскрыл эту тайну! Это был большой склад динамита и кто-то, я догадывался кто, собирался хорошенько проучить этот город. Половину этого квартала наверняка разнесло бы в клочья, а на остальных улицах в радиусе нескольких сот ярдов, вылетели бы все стекла и двери.