Текст книги "Демократия для белых. Свобода без равенства и братства!"

Но, вспомним, шудры созданы, чтобы служить высшим кастам. В этом их единственное предназначение. Да, в них следует культивировать саттва-гуну, чтобы они не впали в тотальную «омраченность», однако избавить их от «неведенья» напрочь невозможно.

А уж служение «темным» силам и вовсе есть садо-мазо-извращение, подрывающее естественный порядок, ведущее к гибели свободы.

Когда Че Гевара бродил по горам Боливии в надежде взбунтовать аборигенов, он (бесспорный кшатрий) трагически не понимал, что это существа иной природы. Они видят и чувствуют мир совсем не так, как он. Что им неведома «страсть» плененного гуной раджас, что они во власти тамо-гуны, провоцирующей лень, апатию, тупость. Что сколько их ни освобождай, ни свободными, ни равными они не станут. И они ему самому никак не братья.

Индейцы, от которых Че ждал поддержки, веками пребывают в каком-то тяжком, безвылазном сне. Они словно бы по сей день оглушены духовной катастрофой падения Инкской империи. Они обитают в параллельной великому революционеру реальности. Их миры лишь фрагментами соприкасаются друг с другом. И это фрагменты тотального непонимания.

Недавно Стивен Содерберг снял фильм о легендарном команданте. Боливийская его часть живо напоминает киносагу Вернера Херцога «Агирре – гнев Божий» о другом несгибаемом кшатрии – конкистадоре Лопе де Агирре.

Оба, вопреки сомнениям и неадекватности соратников, вопреки враждебной и беспощадной среде, движутся к своей мечте. И неважно, что для Че – это Революция, а для Агирре – Эльдорадо. Неважно даже и то, что один морально почти безупречен, а другой – циничное чудовище. Главное – страсть кшатрия, не дающая им покоя, властно обрекающая на смерть во имя Невозможного. И нарекающая их навеки братьями по крови, духу и оружию.

Кстати, Агирре некоторые считают чуть ли ни первым борцом за независимость Латинской Америки. Он, мечтая о короне Эльдорадо, взбунтовался против испанской монархии.

Когда бойцы всевозможных «красных бригад» узнают своих подлинных братьев в правых парамилитарес и раскаются в шудропоклоннической ереси, закончится глобальная гражданская война кшатриев. И они вернут себе мир, принадлежащий им по праву рождения.

Перспективное планирование

«Империя» готовит удар

Современный мир не есть результат прогресса. Он плод все убыстряющейся деградации. Причем в последние века досконально спланированной. Видеть же в дегенерации прогресс могут только собственно дегенераты.

Исторические примеры говорят нам, что «вынести» свободу может только белая раса. Только она создает порядок не во имя утверждения тирании, но, напротив, ради того, чтобы воспрепятствовать ее возникновению. А расово-кастовое смешение, протекавшее под лозунгом «Свобода, Равенство и Братство», лишило белых брахманов и кшатриев права выбора, то есть подлинной свободы. Они теперь обязаны быть толерантными. То есть ненависть к греху и извращению, которая предписана христианину, – вне закона.

Человечество, похоже, дозрело до новой фазы глобального смешения. На пороге упразднение национальных государств. Западные леваки, для которых Платон – «родоначальник фашизма», – руководствуются в последние годы при выработке тактики и стратегии антиутопией одного из идеологов «красных бригад» Антонио Негри. Его «империя» дает параметры нового, возникающего у нас на глазах мира. Негри уверен, что мировые финансовые спруты (в оптике правых – «закулиса») готовы взять всю полноту власти в свои руки. Национальные суверенитеты будут упразднены и потрясенной публике явится глобальная «империя». Она не будет американской или англо-саксонской. Она будет мультирасовой с наднациональной олигархией во главе.

Естественно, официальной доктриной будет либеральная демократия. Но на деле демократия будет окончательно похоронена. Ведь для нее требуется демос – общность, связанная единством крови, веры и истории. А как раз подобные структуры глобальная империя и стремится растворить и аннигилировать.

Характерно, что отечественных олигархов в мировую элиту не возьмут. Слишком они для нее чужие и ненужные. Только у Ходорковского был шанс. Он активно стремился купить себе место в светлом будущем. Для того и «Открытую Россию» создавал, и «ЮКОС» с «Сибнефтью» объединить пытался, чтобы разменять этот супер-актив на членскую карточку в клубе «председателей земного шара».

Потому-то над ними и учинили «расправу», а параллельно доктрину «сувенирной демократии» изобрели, чтобы дать знать закулисе, что мол, питерская братва, если ее на порог не пускают, знает, как ответку дать.

Но вот грянул кризис. С ним так запросто, по-пацански не разберешься. И очень похоже, что он на самом деле есть начало операции по принуждению к «империи». На это прозрачно намекнул, кстати, многомудрый Генри Киссинджер. Он утверждает, что кризис дает человечеству понять: единство мировой финансовой системы требует и единого политического руководства.

Таким образом, мир входит в полосу глобальной нестабильности. А на выходе запланирована реализация антиутопии. Но тектонические сдвиги социальных и политических пластов чреваты выбросом таящейся под землей лавы. Кое-где она уже проступает на поверхность.

Рядом с гиперсовременными антитрадиционными форматами появляются очень древние, почти «доисторические». И они несут исконную воинскую правду Силы, Чести и Крови. Причем возникают они именно в США, цитадели «имперцев». Речь о мегабандах – протоплеменах новых варваров. И очень характерно, что новый криминал объединяется уже не по национальному, а по расовому признаку, предчувствуя, что в новом мире, где будут стерты национальные границы, именно цвет кожи останется последним надежным сигналом в системе распознавания «свой – чужой».

«Арийское братство», группировка, в которой порядка 15 тысяч бойцов. Действует с середины 60-х. В братство входят только белые, которые видят своей целью борьбу с неграми и латиносами.

Впрочем, оппоненты «арийцев» в последние годы тоже объединяются (особенно на Западном побережье) в многотысячные формации. И с увлечением режут как белых, так и друг друга.

Например, латиносы планомерно истребляют черное население Калифорнии. Ведь, согласно их планам, этот штат станет в недалекой перспективе частью Ацтлана – возрожденной ацтекской империи. Подобные проекты основаны на некой теоретической базе, утверждающей превосходство новой, самой свежей, впитавшей лучшее от белых индейцев, расы.

Создатель данной доктрины, мексиканский философ Хосе Васконселос, еще в 1925 году опубликовал работу «La Raza Cosmica». И с тех пор она стала доктринальной основой для индейской реконкисты.

То есть расовая война уже даже не на пороге. Передовые части вступили в бой.

Беспредельность и китайцы

Когда смешные постсоветские коммунисты мечтают о том, чтобы «у нас было, как в Китае», они всего лишь в очередной раз демонстрируют свою полную неадекватность. «Как в Китае» может быть только в Китае, и нигде больше. Это не просто страна – это особая вселенная. В известном смысле китайцы – «инопланетяне». И сами, кстати, всегда это сознавали. Для них все прочие – что ближние, что дальние народы – были и есть «периферийные варвары» и «люди только с виду».

Китай – «срединная империя», «Поднебесная», то есть государство, воплощающее в себе небесный принцип. А все прочие страны – территории хаоса, населенные существами, не способными жить по тому стройному, «идеальному» порядку, который завещан великими желтокожими мудрецами, который впервые в имперском формате был воплощен Цинь Шихуанди.

Это самодостаточный и самодовлеющий мир. Китайцы мало расположены к экспансии. Их идеал не в том, чтобы всех покорить, а скорее в том, чтобы были одни китайцы, а остальные если бы и существовали, то как бы за скобками.

Порядок для них священен, а вот свобода вообще в ряду ценностей не значится. Ими обожествляется не столько носитель высшей власти, сколько сама государственность – иерархическая, чиновно-бюрократическая. И иерархия основана не на кастовом принципе, а на чиновничьих рангах. То есть нет человека вне государства. Нет в нем никакого смысла как в единице.

Китаем из века в век правят очень специфического типа брахманы. Они знать не желают о Создателе сущего. Им и без него хорошо. Они без него устроились. С поправкой на местный колорит, это фактически «великие инквизиторы» из «Братьев Карамазовых». Только без всякого надрыва и рефлексии…

Идеал белого человека – свободная личность лицом к лицу с Богом, несущая ответственность только перед ним, живущая во времени, но устремленная в вечность – абсолютно чужд китайскому мышлению. Некогда иезуиты, пытавшиеся христианизировать обитателей Поднебесной, столкнулись с тем, что не в состоянии объяснить им саму идею Бога-Творца.

Для китайца ничего за пределами наличной вселенной нет. Она самодостаточна, как Китай. А жизнь отдельного индивидуума растворяется в жизни нации, поэтому развитых доктрин посмертного существования души здесь не возникло. Даже мудрецы-даосы стремились не к «спасению души», но к слиянию с высшим космическим принципом – Дао. Круговорот вещей во вселенной рассматривался как совершенный и правильный механизм. А раз так, то куда и зачем спасаться?

Очень показательно для понимания китайской ментальности то, как был воспринят здесь арийско-кшатрийский по изначальной сути своей буддизм. Для последователей Сиддхартхи Гаутамы все аспекты и уровни бытия – сансара – зона неизбывного страдания, в которой любое представление о стабильности и гармонии – иллюзия.

Цепь перерождений, а точнее, трансформаций энергетического потока, в силу глобального неведения, «осознающего» себя как личность, необходимо прервать и вырваться за пределы «концентрационной вселенной» в Нирвану – пространство подлинной свободы и необусловленности.

Мечту о кшатрийском прорыве к истинному и подлинно сущему, сокрытому за маревом мира пустых скорлуп, блестяще выражает буддийская мантра: «Гатэ-гатэ-парагатэ-парасамгатэ-бодхи-сваха!» – «О, уводящее за пределы, уводящее за пределы, уводящее за пределы пределов, уводящее за пределы пределов беспредельного, пробуждение, славься!»

Так вот, китайцы поняли доктрину перерождений поначалу самым примитивным образом, как информацию о том, что есть жизнь после смерти. И были этим весьма воодушевлены. А уходить за пределы беспредельного им всегда казалось чем-то странным и явно излишним.

Китаец убежден, что нет худшей судьбы, чем «жить в эпоху перемен». А Федор Тютчев, ярко выраженный русский европеец, утверждал нечто прямо противоположное:

 
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был —
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
 

Китай – это абсолютно иное для Белого мира. Нет у нас ни общих ценностей, ни общей меры. Нет, и не может быть общей цели.

Китайская Народная Республика – все та же вечная империя, бесконечно вращающаяся по кругам тысячелетий, скользящая по смазанным кровью безликих миллионов, колеям мира сего.

Другое дело – Япония. Это цивилизация кшатриев-самураев, сначала под давлением коварных янки, лишенных в ходе «реставрации Мэйдзи» сословных прав, а после атомного разгрома в 1945-м загнанных буквально в «подполье».

Впрочем, это вполне институцианализированное подполье. И именуется оно – якудза. Их кланы – важный элемент социальной системы. Они, как матрица, хранят в себе пропорции самурайского мира верности и чести. И при определенных условиях (если ослабнет контроль ZOGa) могут развернуться во всю ширь Японских островов.

Интересно, что в эпоху Токугава (тогда, в начале XVII века, в объединенной Японии прекратились бесконечные междоусобицы) самурайское сословие стало замкнутым, закрытым для новых претендентов на этот статус из других общественных страт. Но сегодня якудзой может стать любой достойный. То есть «подполье» возродило исконную и правильную воинскую традицию.

Японцы куда ближе белым по ментальности, по мировосприятию, чем китайцы. Недаром трагедии Шекспира и романы Достоевского стали для них почти родными.

Может быть, все дело в том, что кровь некоторых самураев относится к «первой» группе. А это, по мнению Германа Вирта, доказывает их арийское происхождение…

Парадоксы демократии

Демагоги (как известно, так называли в Афинах апологетов неограниченного народовластия) во все времена утверждают в качестве цели и смысла политического процесса счастье большинства. Однако совершенно очевидно, что счастье большинства состоит в очень элементарных, физиологических вещах. Оно, в основных чертах, совпадает с состоянием довольства сытого животного.

Можно, как это делают леваки, утверждать, что сие от неразвитости. Да, так. Но ведь массы сами по себе вовсе не стремятся к развитию. Значит, предполагается, что некое меньшинство будет их к развитию стимулировать так или иначе. Но даже самое ненасильственное стимулирование есть, строго говоря, посягательство на свободу большинства. Ведь очевидно, что к развитию самопроизвольно, повинуясь внутреннему импульсу, стремятся немногие. И эти немногие веками навязывали большинству свою волю и свое представление о должном.

Если же предоставить массу самой себе, обеспечить нерушимость ее самодовлеющего состояния да еще избавить от необходимости бороться за существование (что и предполагает коммунистическая доктрина), то любой, кто имел хотя бы мало-мальский опыт наблюдения за оной и взаимодействия с ней, не сможет отрицать, что приведет этот эксперимент к полному оскотиниванию.

Таким образом, обнаруживается, что абсолютная, подлинная свобода для большинства, то есть истинное (без подмены терминов) народовластие, ведет к неизбежному вырождению. Высшие (по своим запросам и стремлениям) заручались добровольной поддержкой масс только перед лицом угроз. Ибо масса вверяла им свою судьбу, инстинктами чуя, что только так выживет. В гипотетической ситуации «мира во всем мире» высшие будут обречены, поскольку их посягательства на разрушение самодовлеющего покоя скотного двора большинство терпеть не станет и с хрюканьем их сожрет.

И тем не менее обращаясь к истории, обнаруживаем, что инициаторами демократических реформ всегда были аристократы, если не по крови, то по духу. Высшим экземплярам нестерпима тирания, и, именно борясь с ней, они «пропускали ток» своей воли через тело народное и побуждали его (чаще всего откровенно «торгуя страхами») к активности.

Демократия, когда ее лидерами являются аристократы, представляет собой бескровную войну. Войну во спасение от стагнации и дегенерации. Высшие, проникнутые духом соперничества, ведут вечную борьбу за первенство, и она не позволяет массам впасть в анабиоз. Но, когда высшим начинают подражать демагоги (швондеры) и свергают их в итоге, немедленно начинается борьба без правил, провоцируемая шариковыми. Массы от этого быстро устают и вручают власть тирану.

Этот круговорот описывался на разные лады еще древними. И выхода из него нет до тех пор, пока мы признаем высшей целью счастье большинства…

Величие Ницше в том, что он первым в Новое время своим «философским молотом» нанес сокрушительный удар по этому уродливому идолу, призвав к переоценке ценностей. А на самом деле – к возвращению несколько переосмысленных ценностей европейского Средневековья.

Известно, как Ницше относился к Церкви. Чего стоит хотя бы его знаменитый «Антихристианин»! Но некоторые письма, отосланные им адресатам незадолго перед смертью, подписаны «Распятый». Дело в том, что само стремление к преодолению человека, к возвышению, к отречению от себя «ветхого» во имя «нового» – абсолютно христианское. Но, протестуя против гуманизированной, выхолощенной «веры», Ницше вместо богочеловеческого идеала дал высшим людям – сверхчеловеческий.

Счастье и довольство большинства, как цель и смысл – это для человека христианского Средневековья нелепица и ересь. Смысл – в преодолении себя, в приближении к высшим образцам святости и воинского мужества. А смысл бытия простых «массовых» тружеников в служении не за страх, а за совесть тем, кто идет по тяжкому и опасному пути отречения от «человеческого слишком человеческого».

Порок, сгубивший эту систему – жесткость, непроницаемость кастовых перегородок. Новый Завет утверждает: «Дух дышит, где хочет». Ведь высшее существо, движимое мощным импульсом к развитию, может родиться в бедной крестьянской хижине, а во дворце сплошь и рядом появляются на свет законченные скоты.

Из этого факта непреложно следует вывод: близкая к идеальной система (абсолютность и незыблемость в земной жизни нереализуемы) может быть построена, только если гарантировать всем равные стартовые возможности, но никогда не допускать равенства прав. И все это во имя «новой» путеводной цели – обеспечения высшим возможности становиться еще выше, а массам – права тянуться за ними.

«Обеспечение» отнюдь не означает создания «тепличных условий». Напротив, «в борьбе обретешь ты право свое». Только жесткая конкуренция (разумеется, при условии наличия фиксированных и непреложно соблюдаемых правил) выявляет истинно лучших и высших.

Majority is always wrong – Большинство всегда не право – так звучит второй закон технического анализа в финансовом маркетинге. То есть те, кто познал механизмы функционирования рыночного мира, порожденного либеральной демократией, знают тайну – все на самом деле не так, как принято думать. «Знают прикуп» и этим с успехом пользуются…

Если гражданские права (избирать и быть избранным), предусмотренные демократией для каждого, в полной мере будут предоставлены лишь высшим, избранным Богом и Природой, а не толпой, то завещанная Ницше переоценка ценностей состоится. Да и попросту будет достигнута «справедливость для всех».

При этом высшие образцы человеческой породы сами по себе, являясь живыми ориентирами, будут стимулировать тех, кто способен к развитию, двигаться в их направлении. Не потребуется тащить их «за уши» в «светлое будущее». Тот, кому оно нужно, получит возможность в него войти, а тот, кому «и так хорошо», останется на скотном дворе. И это будет подлинная свобода, поскольку выбор поведенческой модели никто не станет навязывать. Просто будут альтернативы…

Таким образом, главной целью политических исследований должен стать поиск «алхимической формулы» выявления лучших и достойных. Как уже было сказано, большинство выбирает воистину лучших, только перед лицом реальной угрозы (и то не всегда). В стабильной же ситуации оно отдает власть «своему парню». Последний, конечно, может оказаться удачно мимикрировавшим высшим, но чаще это просто управляемая фигура, за спиной которой действуют те, кто знает, что Majority is always wrong – корыстные и циничные дельцы.

Очевидно, что найти «философский камень» формирования истинно компетентной и достойной власти весьма непросто. Но если знать ингредиенты, из которых он состоит, комбинируя пропорции, рано или поздно получишь искомое. До сих пор именно с ингредиентами была путаница. В формуле «Свобода, Равенство и Братство». Только первый член истинен. А два последующих следует заменить на «Равенство возможностей, при неравенстве прав» и «Конкуренцию».

Так будет опрично

И «империя», и мегабанды для существ, живущих повседневным, – фантастика. И они в самом деле словно бы вползли в мир с экранов, из голливудских фантастических триллеров. О чем это говорит? Ровно о том, что глобальное переформатирование мира делает возможным то, что еще вчера казалось абсолютно немыслимым. То есть пришла пора реализации утопий.

Каким же должен быть проект для Новой Руси? Очевидно, что помимо абстрактно правильных принципов при его построении следует использовать базовые для нации архетипы. И чем древнее, тем лучше. Поскольку, когда мир срывается с резьбы, то чего ж мелочиться? Предлагаемый вариант, разумеется, сугубо пунктирный…

Русь, дабы обрести свободу, должна вернуться к полисному домонгольскому устройству. Но для того, чтобы обеспечить стратегическую безопасность, «землям» необходимо объединиться в империю наподобие Священной Римской. И, разумеется, в ней должны соблюдаться принципы расовой и кастовой сегрегации.

Например, неславянские народы могут и должны проживать в «бантустанах» по своим исконным законам (как и предлагал тот же Хож-Ахмед Нухаев). Навязывать им русские нормы совершенно контрпродуктивно.

Поскольку все зависит от качества брахманов, то забота о нем – дело всех. Церковь должна раз и навсегда отказаться от стяжательства и «победнеть». Только тогда священники снова обретут моральный авторитет, и только тогда православие очистится от абсолютно чуждых самой его природе персонажей.

Кшатрии должны разделиться, в строгом соответствии с логикой царя Ивана Васильевича Грозного, на опричных и земских. Опричнина должна быть своего рода орденом стражей правильных параметров бытия (как богатыри в былинах или джедаи у Джорджа Лукаса). У них не должно быть собственности. И любые стяжательские поползновения, так же как и для священников, для них должны заканчиваться отчислением из рядов без права на восстановление.

Но, разумеется, как и в системе Платона, все необходимое для жизнедеятельности им должно быть обеспечено. И проживать им надо «опричь» всех прочих. Недаром же кромешники царя Ивана клялись не пить, не есть с земщиной. Промыслительно сие. И из наследия Грозного, человека судьбы для России, надо взять его орденскую идею, но отбросить тиранически-чингисхановскую его доктрину о Природе и правах высшей власти.

Формироваться опричнина должна из, во-первых, готовых к подобному аскетизму, а во-вторых, особо качественных кшатриев. Для чего должны быть предусмотрены соответствующие испытания. Опричниками комплектуются органы имперского управления, в том числе безопасности и следствия. Из их же среды избирается император. Который есть первый среди равных и, разумеется, никоим образом не самодержец. Он главнокомандующий и верховный арбитр в спорах между землями.

Его полномочия ограничивают три общеимперских органа: Освященный Собор (так именовалась коллегия священства во времена Грозного), его задача давать духовную оценку решениям имперских и земских властей; Опричная палата (структура стратегического планирования и кризисного управления) и Земский собор (утверждает законодательные нормы для Земщины).

Последний формируется землями-полисами. Они, в свою очередь, управляются местными вечевыми структурами, право голоса в которых имеют не все, но только полноправные граждане. То есть люди, имеющие (и способные достойно содержать) семью, и состоящие в ополчении. Его главная функция – поддержание порядка в полисе. Из числа ополченцев избираются шерифы и их помощники.

В расследовании дел особой сложности и имеющих общеимперское значение им оказывают помощь опричники.

Во главе земли стоит тысяцкий, избираемый гражданами. Стратегический контроль за ситуацией в полисе осуществляет воевода из опричников.

Служба в ополчении (предполагающая регулярную переподготовку и высокую мобилизационную готовность) сугубо добровольна, но она – главное условие получения гражданских прав. Прочие обитатели земли (определившиеся, таким образом, как вайшьи и шудры) вольны выбирать любой, кроме «кшатрийского», род занятий и пользуются всеми правами, кроме участия в управлении.

Имперские вооруженные силы состоят из опричных спецназов и частей, сформированных из земских ополченцев.

Центральные общеимперские органы хозяйственного управления не министерства, указующие и предписывающие, а координационные комитеты, формируемые Земским собором, при участии Опричной палаты. Их задача – обеспечение экономического баланса и организация общеимперских рыночных процессов. Между тем экономический строй каждой конкретной земли определяется ее вечевым решением.

То же касается и религиозной составляющей. Вполне могут сосуществовать православные земли-полисы и родноверческие. И только «апартеидный» формат позволит им избежать религиозных конфликтов.

Всегда есть две угрозы: смешение и окостенелость. Нельзя допустить как растворения высших в низших, так и капсулирования элиты, превращения ее в наследственную олигархию. Общество должно быть сложным и многоэтажным, но лифты, курсирующие между уровнями, необходимо держать всегда в исправном состоянии.

Любой, кто готов и способен нести тяготы и ответственность, сопряженные с более высоким статусом, должен иметь возможность для подъема. А лифтерами будут опричники.

При необходимости они должны иметь право опустить даже императора. Подлинный лидер нации – это «первый среди равных», а не «один из многих» или «парень из соседнего двора» (как в нынешних США, например). Однако он и не «сын неба», никому вокруг неподотчетный. Но только при наличии класса (ордена) «равных», способных ему «предъявить», если он «перестанет быть справедливым», «король артур» гарантированно не переродится в «навуходоносора».

Вот такая «фантастика» в общих чертах…

Конечно, существование правых, верных белой традиции в недалеком будущем, исходя из динамики развития событий, более вероятно в формате мегабанд, а не священной империи. Но «утопия» может быть небесполезна как ориентир, при любом раскладе.