Текст книги "Знак Десяти"

– Нам не стоит тратить на это время. – Это Квикеринг обратился к сэру Оуэну со своего бокового стула.

То, что его преподобие произнес в следующий момент, повернувшись лицом к психиатру, поразило всех:

– Это было ваше лицо, доктор Квикеринг. Ваше лицо. Но тогда вас звали не Альфред Квикеринг, правда? В моем сне вы носили фамилию Марвел. И вы явились, чтобы покончить со всеми нами…

4

На такое откровение все откликнулись одновременно, но по-разному.

Квикеринг как будто получил удар в живот – он принял его с изумлением, но не согнулся. Сэр Оуэн, напротив, изменился до неузнаваемости: то был идеальный образчик уверенного в себе мужчины, который прилюдно теряет лицо.

В этот момент сэр Оуэн был как никогда далек от воплощения фразы «Быть английским врачом синонимично выражению „быть отважным“».

– Но как? – Он в ужасе воззрился на Квикеринга. – Но Эндрю!.. Ты же говорил мне!..

– Молчи, дурак! – Одновременно с этим окриком Квикеринг сунул руку под пиджак.

Цепь этих эпизодов поражала настолько, что в первые секунды никто даже не обратил внимания на угрожающе нацеленный ствол револьвера.

Теперь ситуация напоминала бильярд.

В роли кия выступал темный ствол пистолета. Вначале он нацелился на сэра Оуэна – тот отступил назад. Клара Драме, оказавшись на линии огня, перепугалась так, что бросилась в объятья к его преподобию, который уже был на ногах. И тогда оружие повернулось в сторону оставшейся группы.

Буря снаружи с треском ломилась в стены.

– Оуэн, ты же знаешь, я ничего не делал с Энн Мак-Кари! – В голосе Квикеринга звучало отчаяние. – Я… Я не знаю, что за чертовщина тут творится. Черт подери, никакой сон не может ничего предсказать без соответствующего представления! Оуэн, это подделка! Какой-то трюк!

Он взвел курок револьвера и отошел вглубь подвала, целясь сразу во всех и ни в кого.

– Так-так, – произнес мистер Икс с удивительным спокойствием, почти с удовольствием. – Если я правильно понял… вас зовут не Альфред Квикеринг? Возможно, вы Эндрю Марвел? А вы, сэр Оуэн, об этом знали?

Квикеринг дрожал, дрожал и пистолет в его руке.

– Оуэн, нас обманывают… Ну разве ты не видишь, старый тупица? Нас водят за нос с самого начала, чтобы мы себя выдали!.. – Но голос его при этом вел себя странно: казалось, Квикеринг настолько в себе не уверен, что по меньшей мере часть его желала, чтобы происходящее действительно оказалось обманом. – Оуэн, это все штучки твоего пастора!

– Никоим образом, – возразил мистер Икс со всей серьезностью, видимо опасаясь, что его заслуги припишут другому. – Преподобный был лишь одним из объектов моего исследования. Это я попросил его назвать вас Марвелом – сегодня утром, после обнаружения тела моей медсестры. А попросил я потому, что момент показался мне действительно подходящим, чтобы поиграть на нервах у тех, в чьей вине я не сомневаюсь, и чтобы они себя выдали.

Должен признаться, что до того момента, когда я догадался, какую роль играете вы двое, я двигался в абсолютной темноте. Видите ли, я уже знал о существовании Десяти благодаря сновидениям его преподобия, которые я вскоре разъясню, а здесь, в Портсмуте, я в этом удостоверился, рискуя собственной жизнью. Я сумел победить, но меня не покидала уверенность, что Десять пришлют своего мстителя, возможно – брата того человека, которого я устранил… Но кто это будет? Как это определить? Десять не только мастерски владеют искусством перевоплощения, но и контролируют человеческую волю с помощью невероятных спектаклей… Как же в таком случае узнать посланца Десяти?

Сэр Оуэн, я знал, что вы врач его преподобия, а также еще одного лица, играющего важную роль в этой драме, – вскоре я назову имя. Эта связь ставила вас под подозрение, но мне недоставало деталей. Сэр Оуэн Корридж, член общества убийц? Мне следовало играть с величайшей осторожностью. Если бы я сделал ложный шаг, убийца бы тотчас им воспользовался – либо чтобы убить нас раньше срока, либо чтобы бежать. К тому же власть, которой обладают Десять, наделяет их самыми разными возможностями: они способны внедрить своего агента или воспользоваться разумом невинного человека, как было проделано с моей медсестрой и с Дойлом…

Как же противиться людям, наделенным такой властью, столь искусным в обмане, в искажении снов и яви? Как можно быть хоть в чем-то уверенным?

И тогда я подумал, что точно так же могу воспользоваться нереальностью, театром и снами и таким образом вычислить их посланца. Вы, желая убить меня, вовлекли мою медсестру в свой театр; я решил ответить на ваш удар другим театром.

Сэр Оуэн, сновидения вашего подопечного почти реальны. Почти. Вы считали их обыкновенными кошмарами, но вы не должны себя корить. Поначалу, в «Пикоке», когда его преподобие пересказывал мне первые кошмары, я подумал точно так же. Они показались мне любопытными и достойными внимания, но это были только сны. Однако некоторые детали по-настоящему настораживали. Я провел всю свою жизнь в пансионах. Полагаю, излишне добавлять, что я встречал и множество людей театра: они ведь осаждают пансионы для богатых в поисках заработка. И до меня уже доходили слухи о таинственной группе, использующей театр для достижения своих целей. Их называли чудотворцами, но мне доводилось слышать и про «Союз Десяти». Но все без исключения в конце концов сбивались и говорили, что Десять – это лишь театральная легенда. И вот передо мной оказался одинокий человек, занятый математикой и религией, профессор Оксфордского университета, – и он видит сны про Десять! Тогда я подумал, что эта группа просто не может быть одной лишь легендой, а когда я отбросил версию с участием самого пастора в этих церемониях (иначе зачем ему о них рассказывать?), я понял, что он получил информацию из какого-то другого источника. Но какого? Быть может, он каким-то образом общался с Десятью, сам об этом не подозревая? Маловероятно. И все-таки, возможно, это и был самый правильный ответ! Он действительно слышал о Десяти, но не таким образом, как мы могли бы предположить.

Его преподобие поведал мне о своей сверхчувствительности, ему досаждал даже храп пансионера, которого не так давно поместили в соседнюю комнату; спустя два дня, после второго кошмара, пациента отселили, что совпало с внезапным прекращением кошмаров. На этом совпадении я и построил гипотезу: а что, если этот сосед ночью кое-что произнес, а его преподобие расслышал и внедрил услышанное в свой сон? Мой смотритель помог мне отыскать в библиотеке «Пикока» материалы об этом любопытном феномене…

– Эхосомния… – прошептал сэр Оуэн с выражением человека, который наконец-то во всем разобрался.

– Именно так, – подтвердил маленький человек. – Самое необычное здесь то, что его сосед говорил во сне о существах в масках, считая их персонажами «Алисы в Стране чудес», причем Шляпник руководил всем процессом жестокого надругательства над девочкой. А преподобный слышал все это, когда спал, и на основе этих сведений выстраивал свой собственный кошмар… Какая невероятная случайность. Не вините себя, сэр Оуэн. Вы великий психиатр, однако, исследуя сон пациента, вы ведете себя подобно всем вашим коллегам: ищете объяснения в сновидце, полагая, что источник сна должен находиться в рассудке спящего, а не в чужом рассудке.

– Да что за чертовщина… эта эхосо?.. – скрежетал зубами Квикеринг.

– Некоторые люди обладают способностью видеть сны о том, что слышат во время сна, – признал покрасневший сэр Оуэн. – Их сновидения строятся на основе внешнего материала.

– Проклятье! – Квикеринг взвыл и направил пистолет на мистера Икс. Казалось, он готов выстрелить.

– Я просил бы вас успокоиться. – Мистер Икс сделал примирительный жест. – Мистер Марвел и его сообщник не убьют нас, не выслушав моей истории до конца. Они намеревались убить нас при помощи этого ментального представления, но я был уверен, да и сейчас уверен, что вначале им нужно нас допросить. Посему давайте не будем нервничать, а вы, мистер Марвел, если желаете кого-то убить, то, как хороший зритель, дождитесь финала истории.

– Эндрю, он тянет время, – сказал сэр Оуэн. – Полиция до сих пор здесь.

– Я знаю! – Квикеринг еще раз обвел собравшихся пистолетом. – Рассказывайте, что собирались рассказать, да поскорее, мерзкий гном!

– Благодарю. Как я и говорил, мне показалось вполне допустимой версия эхосомнии у его преподобия. Он сам подсказал мне несколько примеров, подходивших под эту теорию. Однажды в Чешире, еще мальчиком, Чарльз увидел во сне, что семья его живет в бедности, и когда он пересказал свой сон матери, та была поражена. Вероятно, родители обсуждали эту тему по вечерам, когда дети уже спали. А уже будучи студентом в Оксфорде, Доджсон услышал во сне имя девушки, которое его сосед по комнате, несомненно, бормотал во сне; этот сосед говорил и о самоубийстве – ведь семья запрещала ему встречаться с любимой девушкой, – и в итоге он действительно покончил с собой. Но это были отнюдь не пророческие сны: они сбывались исключительно потому, что другие люди прямо сообщали о своих действиях или намерениях…

– Но кто мог быть соседом Доджсона в «Пикоке»? – Сэр Оуэн мотал головой и искал ответа у Квикеринга. – Насколько мне известно… никого из… никого там не было.

– Он снова водит нас за нос, Оуэн! – прорычал Квикеринг.

– Вам что-нибудь говорит имя Джонатан Кармайкл? – поинтересовался мистер Икс.

Психиатры разом вздрогнули.

– Сэр Джонатан преставился, – твердо сказал Квикеринг. – Несколько месяцев назад. В больнице.

– Все верно, но до этого он провел некоторое время в пансионе «Пикок», – дополнил мистер Икс. – Вы знали об этом?

– Нет! – воскликнул сэр Оуэн. – Как и зачем?.. И он ведь не мог говорить! Память его была стерта! Тот ментальный театр…

– Оуэн, заткнись! – прикрикнул Квикеринг.

Но мистер Икс лишь кивнул:

– Именно это вы и проделали: вымели память сэра Джонатана своими театральными метлами и отправили домой пускать слюни и дожидаться смерти. Любопытно бы узнать, что такое совершил сэр Джонатан, за что его исключили из Десяти и покарали столь ужасным образом – и его, и его дочь, ведь было известно, что она умерла или исчезла, и эту трагедию связывали с внезапной потерей разума, постигшей сэра Джонатана… Я попросил моего юного смотрителя Билли Талбота собрать всю нужную информацию. Так я узнал, что сэр Джонатан был богатый вдовец с прелестной дочерью по имени Дженнифер Кармайкл, двадцати пяти лет, и вот она пропала много месяцев назад… У моей семьи – у тех, кто пишет столь нежные письма, – есть связи. Я воспользовался одним из надежных источников. И узнал, что несколько лет назад сэра Джонатана допрашивали в связи с исчезновением детей, но дело было положено в архив за отсутствием доказательств. Всего за неделю до того, как сэр Джонатан начал пускать слюни, он ужинал вместе со своими лондонскими друзьями, и, если можно так выразиться, в тот вечер он пускал слюну только при появлении блюда с жареным барашком. В свете того, что сэр Джонатан бормотал во сне, было не трудно предположить, что он был вовлечен в дела Десяти и что Десять по тем или иным причинам внезапно решили от него избавиться… Ментальный театр, который для него провели, стер все его воспоминания из сознания, но они выплывали на поверхность в форме снов. Я предположил, что это были самые последние воспоминания, последний ритуал, на котором присутствовал сэр Джонатан: то действо, мистер Марвел, во время которого ваш братец, никем не оплаканный Генри Марвел Младший, был принят в общество, получил имя мистер Игрек и ему было объявлено, что «этим летом в Портсмуте мистер Игрек совершит важное дело».

Металлический лязг револьвера переполошил всех.

– Не смейте упоминать моего брата! – заорал Квикеринг.

– Нет, Эндрю, нет! – остановил его сэр Оуэн. – Полицейские услышат! Нам следует…

Марвел внезапно расхохотался. Его смех был похож на раскаты грома.

– Да кто же поверит в такую лавину совпадений, мистер Икс? У вас нет доказательств!

– Случайности, «раскрытые ладони», мистер Марвел. Кстати говоря, совпадение, по которому мистера Кармайкла поместили в смежную с мистером Доджсоном комнату, тоже наводит на определенные мысли, но этот случай я рассматриваю отдельно. Что же до всего остального, у меня, разумеется, есть доказательства: я сам их собрал. Когда я заподозрил, что его преподобию снится то, что он слышит, я решил: почему бы это не подтвердить? Подослать Билли труда не составило, мой бедный помощник был готов проливать ради меня свою кровь, и на сей раз ему действительно пришлось так поступить: одного пореза на руке хватило, чтобы испачкать и постель, и лицо его преподобия, которому мы увеличили ночную дозу лауданума, чтобы он крепче спал; своей кровью Билли перепачкал и нож для писем, а потом уложил его в ящик. Производя эти действия, Билли вслух проговаривал текст, притворяясь таинственным человеком в цилиндре. Я сам надиктовал Билли эту речь: «Я человек в цилиндре, ваше преподобие. Зачем вы пересказывали ваши сны? Теперь человек в цилиндре воткнет вам нож для писем…» И так далее. Это было похоже на сочинение рассказа. Его преподобие, несомненно, приукрасил мой черновик должным образом. Я остановился на фигуре Шляпника, поскольку она была самой странной из тех, о ком бормотал во сне сэр Джонатан. И в самом деле, сон, рассказанный мне на следующий день, и страх перед ножом для писем – все это еще раз доказывало, что его преподобие страдал от эхосомнии. Я не задумываясь попросил о переводе в Портсмут. Я располагал сновидениями некоего сэра Джонатана, джентльмена с сомнительным прошлым, и подтверждением, что его преподобие все расслышал правильно. Поэтому я предположил, что фраза «этим летом в Портсмуте мистер Игрек совершит важное дело», по всей вероятности, сбудется. И, к несчастью для вашего брата, я не ошибся.

Эндрю Марвел поднял ствол и прицелился мистеру Иксу точно в лоб.

– Мерзкий карлик! – кричал он с искаженным от ярости лицом. – Только за то, что ты сделал с Генри, я буду убивать тебя тысячу раз!

Вокруг мистера Икс началась паника. Клара теснее прижалась к Кэрроллу, потянула за полу сюртука и что-то прошептала на ухо. Мужчина и девочка бросились вверх по ступенькам. Марвел их не останавливал, зато сурово пригрозил всем оставшимся:

– Прекрасно. Вот что я скажу: если кто-нибудь еще сдвинется с места, клянусь, я покончу со всеми, с кем успею, прежде чем меня устранят. Всем ясно?

– Это самая прозрачная ясность, – отозвался мистер Икс.

Никто не стал подвергать слова Марвела сомнению. Уидон и Джимми забились в угол. Дрожащий Салливан, стоявший рядом с сэром Оуэном, задрал руки вверх. Мистер Икс и Дойл оставались в центре, на своих местах. Понсонби отбежал и отгородился от всех опасностей стулом.

– Ну ладно, тупой коротышка, ты все отгадал правильно… А теперь скажи мне, кто перерезал горло твоей медсестре?

– Я, – сказал мистер Икс.

5

Труп открыл глаза, и первым его чувством была жажда.

Еще была головная боль, а вскоре выяснилось, что труп не понимает, где находится.

Это была не спальня. Здесь было темно, но вскоре труп узнал одну из кладовок в кларендонской кухне – ту, где хранились несъедобные припасы. Кто-то перенес ее туда, кто-то соорудил постель из покрывал и даже был настолько любезен, что облачил труп в халат поверх ночной рубашки, что смягчало скандальность положения трупа в момент пробуждения.

Жажда донимала все сильней, но в этой кладовке не было ничего, что можно пить без ущерба для здоровья.

Труп поднялся, дрожа всем телом и силясь вспомнить, что произошло; тогда-то он и ощутил странную тяжесть на своей шее.

Поднес руку к горлу и не сразу понял, что там не так.

Под рукой была вязкая масса – как будто слой папье-маше промазали клеем и покрыли красной жидкостью, которая, хотя и не являлась кровью, хорошо имитировала ее внешний вид. Для трупа это было самое странное пробуждение за всю ее жизнь. Тут уж сомневаться не приходилось.

А потом она услышала голоса и быстрые шаги. Один голос был, кажется, детский. Труп выжидал, пока звуки не затихли. Хотелось выйти, но было страшно. Труп оглядел кладовку. Увидел один из инструментов, которыми мужчины пользовались в подвале, и взял его в руку. Это был тяжелый молоток.

К счастью, дверь в кладовку не была закрыта на ключ. Труп подтолкнул, и дверь открылась.

На кухне никого не оказалось, и это тоже было воспринято как добрый знак: кто знает, что скажет и как поступит человек, узрев ее в таком виде: ночная рубашка, колпак и халат, липкая субстанция на шее, все тело перепачкано красной жидкостью, в руке молоток.

Стали слышны новые звуки. Разговоры и крики. Они доносились из подвала.

А от бури трещал весь дом. И это было нехорошо.

Но могло быть и хуже, сказал себе труп. Я, по крайней мере, жива.

Она бесшумно спускалась по ступенькам, следя за каждым движением босых ног и вспоминая все, что было раньше.

Трупу подумалось, что будет благоразумно не обнаруживать свое присутствие сразу. Поэтому она остановилась на площадке посередине лестницы, откуда можно было наблюдать, оставаясь незамеченной. Но когда она увидела, что происходит внизу, она снова перестала что-либо понимать.

Потому что первое, что она увидела, – это был доктор Квикеринг с пистолетом в руке, а ствол в этот момент был направлен на…

6

– Вы, мистер Икс? Это вы ее убили? Да вы сумасшедший!

– Да, – ответил мистер Икс. – И я избрал безумное решение: я воспользовался свойствами эхосомнии и «человеком в цилиндре», чтобы изловить вас. Для этого я и разместил его преподобие в смежной комнате со «сломанным» камином, что позволяло мне надиктовывать ему ночные кошмары. Это было просто. Но, разумеется, чтобы трюк удался, сны должны были сбываться, а для этого следовало «убивать» определенных людей. С этой целью я нанял собственного «убийцу». Не тревожьтесь, этот убийца никому не причиняет вреда; впрочем, как актер он оставляет желать…

– Салливан… – догадался Эндрю Марвел и повернул свое оружие. Как раз вовремя.

Человек, которого все мы называли Питер Салливан, уже готов был броситься на Марвела. Трагедия произошла только в моем воображении: мистер Салливан знал, когда у него на руках слабые карты.

Он остановился и поднял руки в знак своих добрых намерений.

– Я никому не могу навредить, сэр, – спокойно произнес он под дулом пистолета.

– И это абсолютная истина, могу подтвердить, – заверил мистер Икс. – На самом деле мистер Салливан – художник, выступающий в жанре «убийства» без единой царапины. Его настоящее имя Грег Перкинс, в Ковентри и его окрестностях к его услугам прибегают, когда нужно изобразить смерть на сцене. Я познакомился с ним два года назад в Ковентри, а когда попал в Кларендон, попросил Джимми его вызвать и нанял на привычную работу. Именно мистер Перкинс взял на себя смерть моей медсестры и Арбунтота, он также съездил в Крайст-Чёрч и, воспользовавшись внезапным «заболеванием» слуги (на самом деле тот получил хорошую компенсацию), оповестил преподобного о смерти в экипаже. Вообще-то, не пострадал даже кролик: он был уже мертвый… Впрочем, я должен заметить, мистер Марвел, что вам для убийства не требуется даже предлога, – резко добавил мистер Икс. – Мисс Брэддок не причинила вам никакого вреда, так что ваши рассуждения о мести не имеют смысла…

Квикеринг, Марвел – или кто это был – теперь переводил взгляд с одного на другого, как в суде. Его молчание говорило само за себя, а то, чего оно не сказало, любезно добавил дрожащий в углу сэр Оуэн:

– Поверьте, мы были вынуждены…

Его заставил замолчать окрик человека с револьвером:

– Молчи, Оуэн, больше повторять я не собираюсь!

– Чтобы не доводить вас до споров между собой, я сам все объясню, – продолжал невидящий ясновидящий. – Все получилось крайне несообразно, как обычно и бывает, когда к делу примешиваются чувства. Признаюсь, я никак не мог понять загадку мисс Брэддок, пока не услышал рассказ моей медсестры: эта женщина выходила по ночам на прогулки, один раз в ночной рубашке, потом в униформе, до и после смерти мистера Арбунтота. Я определил, что мисс Брэддок испытывала к Арбунтоту нечто большее, чем привязанность, а посему переживала известие о его так называемой смерти тяжелее, чем остальные медсестры, – быть может, еще и оттого, что подмечала его нервозность последних дней… И клянусь вам, он действительно нервничал – как и любой актер-любитель перед большим дебютом! Но давайте пока оставим случай Арбунтота в стороне. Для нас важно, что Мэри Брэддок не могла с легкостью забыть об этом бедняге, которого считала погибшим. Вот почему мисс Брэддок, мучаясь бессонницей, несколько раз по ночам покидала свою комнату и шла на прогулку… Куда она ходила? Могло быть так, что посланец Десяти находится где-то снаружи? Я обдумывал такую возможность. Однако моя великая медсестра в порыве несравненного героизма двинулась по следу своей подруги, добралась до бараков и избавила меня от сомнений. Мэри Брэддок просто-напросто повстречалась с беглым сокровищем и начала помогать этой бедной девушке; именно она-то и навела меня на ваш след… Ведь «Женщина, написанная японцем» не была уверена, какой голос слышала – мужской или женский, зато она хорошо расслышала восклицание Брэддок: «Страх, да и только», а из этого следует, что Брэддок хорошо знала встреченного ею человека или людей. Сомнения Элли были вызваны тем, что голосов было несколько. Один голос был женский – вот к этой женщине Брэддок и обратилась по-свойски, но сокровище слышало еще и мужские голоса. Как это случилось, мистер Марвел? Моя гипотеза такова: Мэри Брэддок случайно застала вас врасплох, в роще, когда возвращалась под утро из бараков. Вероятно, она услышала нечто такое, что ей не понравилось, связанное с вашими планами коллективного убийства. Я прав?

Квикеринг снова начал угрожать, но сэр Оуэн ответил за двоих:

– Эндрю, да какая теперь разница? Этот человек знает все! Мисс Брэддок действительно подслушала наш разговор в роще. Она притворилась, что ничего не слышала, но при этом вела себя крайне неестественно. И тогда прямо в роще мы устроили для нее маленькое представление, чтобы она обо всем позабыла… и отпустили.

Слушая все это с лестничной площадки, я начинала понимать, почему на следующий день Мэри была как будто не в себе и откуда взялись мешки у нее под глазами. Мои глаза увлажнились.

А сэр Оуэн продолжал:

– Но Эндрю, несмотря на стертую память Брэддок, не был уверен в ее молчании. И ему пришла в голову мысль…

Мистер Икс перебил почти восторженным тоном:

– Поистине гениальная мысль! Проделать то же, что сделал я: воспользоваться снами его преподобия о Шляпнике, возвестившем о новой смерти, не называя имен… Вы сами не верили в эти сны, но они превосходно годились, чтобы обставить смерть Брэддок. На той неделе мистер Салливан готовил сцену «смерти» моей медсестры, мы устроили так, чтобы Дойл пригласил ее в театр, а мистер Салливан получил возможность осмотреть комнату мисс Мак-Кари, чтобы ему было проще изобразить «самоубийство». Но вы, мистер Марвел, нас опередили. Вы устроили то, что получается у вас лучше всего, – смертельный театр. Где это произошло? Я думаю, вы воспользовались предлогом отдельной репетиции в комнате сэра Оуэна, тем же утром пригласили Брэддок якобы для помощи и провели свое представление. Возможно, прибегли к тем же самым «вопросам без ответов», которым вы подвергали портсмутских нищих. Инструкции, которые получила мисс Брэддок, несомненно включали в себя такие пункты: вечером дождаться возвращения мисс Мак-Кари (которая больше всех беспокоилась о своей подруге), а когда две женщины окажутся вместе, с должным ужасом упомянуть о Шляпнике… и умереть. Я совершенно не предусмотрел возможность убийства мисс Брэддок. Моя жестокость имеет свои пределы. Ваша – нет.

Доктор Понсонби, до сей поры безмолвный слушатель небывалых признаний, заговорил, кривясь от боли:

– Но… моя… моя старшая медсестра… скончалась от инфаркта!

– Вы ведь уже знаете, доктор Понсонби, что эти бессердечные люди устраивают театры, способные привести к таким последствиям, – возразил мистер Икс. – И чтобы смерть наступила именно в тот момент, который им необходим.

Понсонби посмотрел на сэра Оуэна, тот не отвел глаза. Я заметила вспышку эмоций в этом обмене взглядами. Колосс, которым до этих минут сэр Оуэн являлся для Понсонби, стремительно рушился.

– Моя старшая медсестра… – бормотал Понсонби, – в чем была ее вина, доктор?

– Ах, Джеральд, это было необходимо! – поспешил утешить его сэр Оуэн. – Она собиралась нас выдать…

– Замолчи, проклятый старик! – Крик, в котором ярость мешалась с неприкрытой грубостью, превратил Квикеринга в истинного Эндрю Марвела.

Но самое страшное было не это. Одновременно с выкриком раздался оглушающий выстрел из револьвера.

7

Думаю, если бы погода стояла хорошая, для сэра Оуэна все обернулось бы трагедией.

Вот великолепное подтверждение фразы, что у природы нет плохой погоды и что даже худшие времена полезно встречать с улыбкой.

Потому что за мгновение до выстрела Квикеринга (или Марвела) доски в дальней стене прогнулись, с треском уступая натиску бури, и в подвал хлынули струи воды. Этого оказалось достаточно, чтобы сбить стрелку прицела.

А уже в следующее мгновение раздался выстрел, по счастью только ранивший сэра Оуэна в левую руку.

И тогда – как будто это был сигнал стартового пистолета – все пришло в движение. Сэр Оуэн находился от Марвела слева. Будучи правшой, Марвел был вынужден повернуться, подставляя Дойлу незащищенную спину. Тот не упустил возможности и схватил Марвела за обе руки – с той же отвагой, с какой, наверно, ловил мяч, защищая футбольные ворота. Но доктор не учел ярость и силу Эндрю Марвела: завязалась борьба, ствол пистолета дюйм за дюймом приближался к лицу Дойла.

Я подумала, что погибнет не только Дойл: на моих глазах происходило убийство Шерлока Холмса.

Но в этот момент Салливан с помощью отважного Джимми Пиггота спас мировую детективную литературу. Салливан, привычный к физическим нагрузкам и владеющий приемами борьбы, вывернул Марвелу запястье, и Дойл перехватил револьвер.

Столкнувшись с объединенной силой трех взрослых мужчин, даже разъяренный человекоподобный Эндрю Марвел был вынужден сдаться.

А потом все застыли – как на одной из тех фотографий, что так нравились Кэрроллу. Эндрю Марвел извергал сопение и злость в равных дозах. А на другом конце подвала Уидон усаживал на стул сэра Оуэна, который держался за раненую руку.

– Эндрю… – бормотал сэр Оуэн, зажимая рану, – разве ты не видишь: они все знают. А твой выстрел!.. его услышали полицейские! Мы должны рассказать… если мы признаемся…

Наш пленник продолжал рваться на волю.

– Старый дурачина!

И в этот момент я услышала шаги на лестнице.

Одетые в форму Лоусон и Бёрч вежливо со мной поздоровались и проследовали вниз.

– Полиция! – стонал сэр Оуэн. – Эндрю, ведь это лучше, чем…

– У них нет ни единого доказательства! – не сдавался Эндрю Марвел.

Но полицейские уже крепко держали его за руки.

– Ах, мистер Марвел, не оскорбляйте мою прозорливость, – вздохнул мистер Икс. – Вы действительно считаете, что мы затеяли столь рискованный, до мелочей выверенный театр, чтобы любой страж порядка разрушил все наши усилия, обнаружив полное отсутствие трупов?

Лоусон уже снимал фуражку. Марвела он при этом не выпускал. А Салливан взялся всех познакомить по новой:

– Мистер Лоусон работает со мной уже много лет, я привез его сюда, когда мистер Икс меня нанял. Что же до Бёрча… Мне кажется, он сам хотел бы что-то сообщить…

Фуражка и борода Бёрча упали на пол.

В первые секунды даже Марвел перестал вырываться.

– Это саааамый великий момент в моей жизни, джентльмены, – торжественно и с чувством произнес Лесли Арбунтот. – Я наконец-то стал актером! И как же я благодарен вам, мистер Икс!

И он согнулся в поклоне, как будто в ожидании аплодисментов.

Я была рада его видеть, но, все еще находясь под воздействием дурмана, без которого в моем случае точно не обошлось, я не могла на него не злиться.

Потому что теперь я была не единственным ожившим мертвецом.

«Вот она, ревность одного воскресшего к другому», – сказала я себе.

8

– Мы попросили мистера Арбунтота о помощи, потому что он занимал смежную со мной комнату, а она была мне нужна, – рассказывал мистер Икс, – но, когда Джимми изложил ему наш план (в это время я все еще лежал в больнице), Арбунтот пришел в такой восторг и предложил столько новых идей, что я начал подумывать о расширении его полномочий до напарника мистера Лоусона по прозванию агент Бёрч. Для него это было серьезное испытание.

– Это уж то-о-о-очно, мистер Икс, – подтвердил Арбунтот, растягивая гласные и в то же время стягивая с себя перчатки, так что стали видны его незабываемые холеные ногти (вот почему он ходил в перчатках, догадалась я). – Я никогда бы не поверил, что мне придется смотреть в лицо человеку, отнявшему жизнь у этой прекрасной, благородной, отважной женщины. – Арбунтот смотрел Марвелу в глаза. – Мистер как-вас-там, я буду наслаждаться вашей распла-а-а-атой за это жестокое преступление.

– Не дождетесь! – выкрикнул Марвел, ужасно при этом гримасничая.

Я поняла, что это не просто гримасы.

Раздался треск, как будто раскололи орех.

– Доктор Дойл, рот! – крикнул мистер Икс.

Дойл надавил на челюсти Марвела, заставляя открыть рот, а Салливан поступил проще: врезал злодею ногой по животу.

Я увидела, как изо рта у Марвела со скоростью пули вылетает маленькая капсула. Определенно он хранил ее в дупле просверленного зуба.

– Он что-то проглотил? – спросил мистер Икс.

– После удара мистера Салливана он мог проглотить только собственный желудок. – Дойл с восхищением посмотрел на Салливана: – Вам следует попробовать свои силы в нашем футбольном клубе.

Марвел, которого Дойл и Салливан снова держали за руки, издавал пугающие «ХХХХС» и «ПХХХХХ».

– Мистер Марвел, – строго заговорил мистер Икс, – кажется, вы пытались опередить свой поезд в ад, но у вас ничего не вышло. Для начала сообщите мне, какую букву вы носите в вашей организации. Я знаю, что ваш младший брат был Игрек. Теперь я коллекционирую эти буквы.

– Вы… вам… Ха-хха-хха! – отвечал Марвел.

Он продолжал смеяться и корчиться от боли, демонстрируя белоснежные зубы посреди багрового лица, точно пытаясь подражать знаменитому Коту и оставляя от себя всего лишь улыбку.

А потом до нас донесся слабый голосок Оуэна, до сих пор баюкавшего свою руку.

– Мистер Зет, – сообщил он. – Эндрю Марвел – это Зет. А я – Аш.

– Есть тут хоть кто-то помимо меня, кто является самим собой? – вежливо поинтересовался Уидон.

А потом раздался оглушительный грохот.