Текст книги "Блаженны кроткие… Священномученик Сергий Лебедев, последний духовник Московского Новодевичьего монастыря. Жизненный путь, проповеди, письма из ссылки"

Деревня Макарово

27 апреля (10 мая) [1932 г.]

†

Мои милые, дорогие и возлюбленные.

По милости Божией, пока жив, здоров и благополучен.

Пасхальную седмицу[291]291
  В 1932 году Пасха была 18 апреля по старому стилю.


[Закрыть] провел очень хорошо в смысле тихого и умиротворенного настроения, без тени тоски и печали, в полной преданности Господу и Его воле. До трех раз делал приемы, исключительно из своих продуктов и сластей. Воздержный отец Алексий воздерживается в таких случаях принимать какое-либо участие и поступаться какой-либо конфеткой, тщательно приберегая их для гостей и вообще на будущее время. Я же по этой части остаюсь неисправимым и в ссылке. Стыжусь один уничтожать присылаемое мне. Полагаю, что в лице меня Господь чрез добрых людей, присылающих мне, желает сделать утешение возможно большему кругу лиц, что я и исполняю по возможности.

Питание наше все время было прекрасное. Чудесный барашек и до сего времени продолжает утешать нас. Молочко и яички тоже ежедневно украшают нашу трапезу. Некоторая неприятность получилась у меня с хлебом. По новому распоряжению меня как безработного лишили карточки и хлебного пайка, который получал я здесь в феврале, марте и апреле. Лишили, конечно, не меня одного, но и других, подобных мне. Отец А[лексий] ухитрился до этого нового распоряжения зарегистрировать на май свою карточку, кое-кто из инвалидов-священников, имеющих на руках удостоверения из разных учреждений о своей нетрудоспособности, получили хлеб, но всем остальным неработающим отказано. Для меня, конечно, при пребывании в этих местах вопрос этот не страшен. Пока здесь есть возможность иметь муку сравнительно за невысокую цену. Пуда два ее у нас имеется. Можно приобрести и больше в случае надобности и нужды. По части питания я ни в чем себя не стесняю. Аппетит и сон у меня в полной исправности и порядке.

Ввиду прекрасной, жаркой, совершенно летней погоды из избы с ее блохами, тараканами и клопами мы перебрались в амбар, наподобие нашего сарая – летней резиденции Пашеньки и др. Спанье идеальное, в смысле воздуха и полного отсутствия насекомого царства.

К празднику я получил и до сего времени продолжаю получать до 20-ти писем от родных, друзей и знакомых. Все они преисполнены самых лучших чувств любви, внимания и ласки к моему недостоинству. Обычно уничтожаю всю получаемую литературу, эти письма все как-то еще не хочется уничтожить. По нескольку раз перечитываю их, стараясь лишний раз впитать и подышать воздухом их. Особенно приятно было получить и прочитать Бобочкино и Наташино описание провождения и встречи вами великого праздника. Порадовало меня и исполнение моего желания относительно говения того и другого из моих милых чад и бытие у пасхальной утрени в Лужниках. При усовершенствовании дорог туда трудно придумать лучший выбор храма для пасхальной утрени. Да и вообще не худо и на будущее время, при хорошей летней погоде, не спеша, когда пройтись туда. Ведь все равно и к Споручнице приходится немало проходить пешком. В летнее же время идти в Лужники – значит соединить приятное с полезным.

Особенно трогательное впечатление произвело на меня поздравление Екатерины Александровны Дмитриевой. Оно написано тотчас же по приходе ее из храма от пасхальной службы, и на листе почтовом в качестве заголовка прекрасно нарисовано красное яйцо, лежащее на травке. Как будто она именно и христосуется, и старается передать воздух храма, из которого она только что пришла, и впечатление пасхальной обстановки. При случае особенно поблагодарите ее, а я, со временем, и сам постараюсь сделать это в письме к ней.

Весьма и весьма глубоко тронул меня мой дорогой племянник и крестник Паша Николаевич. Прислал мне вместо красного яичка 50 рублей переводом, на котором написал несколько очень хороших и теплых слов самого сердечного приветствия мне. Я тронут был этим буквально до слез. Он устроил своим благородным поступком большой праздник моей душе. При случае крепко поцелуйте его за меня. Я с своей стороны тотчас же ответил ему, не преминув лишний разок попросить его относительно его мальчика. Этим он сделал бы величайший праздник и бабушке, и мне, и тому, чье имя он носит[292]292
  Павел Николаевич, сын старшего брата отца Сергия, был назван в память деда, глубоко почитавшегося в семье диакона Павла Лебедева.


[Закрыть], и всей нашей девиченской и петровской компании[293]293
  Некоторые духовные чада репрессированных духовников Высоко-Петровского монастыря, видимо, перешли под окормление отца Сергия, присоединившись к насельницам Новодевичьего монастыря.


[Закрыть]. Пашенька, вероятно, при этом сделает недовольное лицо и пошлет упрек мне. Вот, скажет, Сереженька не мог не отравить хорошего впечатления и ввернул неприятное для Павла и Лиды[294]294
  Жена Павла Николаевича Лебедева. Возможно речь идет о крещении сына.


[Закрыть]. Быть может, это и так, но долг мой пастыря и любящего его крестного отца вынуждает меня, как говорит апостол, «и временно и безвременно» напоминать необходимое, в которое я лично свято и крепко верую и желаю своим близким передать то, чем я живу, и что подкрепляет меня в моей трудной жизни.

Там же в письме к Паше я писал и о документах, и вообще о хлопотах здесь на месте по моему делу. Сегодня же я и начал кое-что предпринимать по этому поводу, и уже с первых шагов убеждаюсь в трудности этих хлопот, если не сказать больше – в полной безрезультатности их. Самое важное, если не единственное в моем положении, это иметь прежде всего документ о состоянии моего здоровья и трудоспособности. По этому поводу я обратился к м[онахине] А[мвросии], она устроилась здесь врачом при больнице. Та, посоветовавшись с главным врачом, ответила мне, что, по существующему распоряжению, они и освидетельствование и выдачу соответствующего документа могут делать только лишь по предписанию известного учреждения нашему брату, которое может быть и не быть. Написавши нужное по этому поводу заявление, я и отправился сегодня с обычным, в декаду, визитом. Все прошло вполне благополучно, отметка о явке сделана, заявление прочитано, принято, но о результате велено наведаться в следующую явку, то есть через 10 дней, по рассмотрении в учреждении. Сохранится ли это заявление к следующей явке, или же, идя, придется заготовить новый – второй – экземпляр, покажет будущее. Но вообще-то с нашим братом и нашими нуждами, даже с такими пустяшными на вид, как справка и засвидетельствование документа, здесь совершенно не считаются. Попросту отказывают, да еще берут на замечание для скорейшей переброски в другое место, как беспокоящий своими просьбами, ненужный и чуждый им элемент из стана, враждебного им. Центр и провинция в этом случае не одинаковы и находятся в состоянии крайней противоположности. Здесь совершенно не считаются с столичными приемами и методами и имеют свои собственные взгляд и метод, характеризуемые известной фразой «власть на местах». Так что лично я, по совести сказать, совершенно не льщу себя надеждой на какие-либо изменения к лучшему своего положения. Хоть не изменилось бы оно подольше к худшему, хоть бы дали побольше пожить в настоящих условиях, и то была бы великая милость Божия. По общему наблюдению, чем меньше мы напоминаем о своем существовании, тем лучше. Совершенно иное дело, когда что-либо сильное и решающее в окончательной форме мою судьбу пойдет непосредственно из центра сюда. Еще может иметь какие-либо благоприятные результаты, и то, как я уже писал Паше, полное отбытие назначенного срока еще не есть окончание ссылки. Но несколько месяцев, и даже по годам сверх срока, приходится ждать изменения своего положения.

Деревня Макарово

4 (17) июня 1932 г.

†

Мои дорогие!

Поздравляю Вас с наступающим великим Праздником Святой Пятидесятницы[295]295
  День Святой Троицы в 1932 году был 7 июня. Письмо написано за три дня до праздника.


[Закрыть] и днем ниспослания в мир Святого Духа Утешителя. Никто иной, как именно Он Один силен утешить нас в нашей скорби разлучения и жизни не по своей воле. Его будем постоянно призывать к себе на помощь, и Он не посрамит наших упований на Него, как раньше, всегда помогая переживать нам и более тяжкие и острые скорби.

Сегодняшним днем я надолго закончил свои письменные труды. Опять около десятка отправил тем, кому или не писал к празднику, или надобно было ответить на посланное после праздника. Кажется, никому теперь не остаюсь в долгу, кроме Анюты Детинкиной, адрес которой мне неизвестен. Антушевых нарочно не поименовываю лично, чтобы не опасались переписки со мной, во-первых; во-вторых, их много, и письмо по содержанию касается каждого и каждой из них. Лучше всего передать им в церкви. Максиму Афанасьевичу П. передайте лично, побывав у него вместо прогулки. Написано и отправлено мною, кроме них, следующим: Троицким протоиереям Петру и Вячеславу[296]296
  Священнослужители Троицкой церкви в Зубове – Петр Петрович Нечаев и Вячеслав Сергеевич Занков, впоследствии ставший ее последним настоятелем.


[Закрыть], Елене Гавриловне, Павлу Никаноровичу, Евгении Сергеевне, Катеньке, Петру Петровичу Куне, Феод[ору] Николаевичу] Алекс[инскому], Коте Скворцову, Александру] Михайловичу] Державину] и др. По крайней мере, все теперь должны быть удовлетворены, и те, кому я сам, по собственному почину, писал, и те, о которых вы мне напоминали, до Петушихи[297]297
  Жена отца Василия Петуха.


[Закрыть] и Матреши включительно. Теперь только оставляю, как долг, переписку с вами; для прочих же, как соловей после Тихона[298]298
  Видимо, имеется в виду народная примета, согласно которой соловьи смолкают в конце июня, ко дню памяти преподобного Тихона Калужского.


[Закрыть], – смолкаю.

Дня два-три назад получил последнее Катенькино письмо, Бориного же до сего времени не получал. Следующее письмо вам буду писать после 20-го дня, явки к хозяевам. Если до этого не получу, Боре придется повторить мне содержание своего письма. Что за странная история с его письмами? Где он их опускает? Только его письма редко приходят вовремя, а то или подолгу задерживаются, или вовсе пропадают. Все же остальные идут своим чередом, за некоторыми малыми исключениями.

Интересно, за что послали батюшку[299]299
  Из письма не ясно, кого из священников сослали или отправили в лагерь без необходимой одежды.


[Закрыть] на курорт в распашонке? Едва ли за проповеди и выступления.

Очень приятно было прочитать мне о совершении полной пасхальной панихиды на могиле нашего папочки отцом Вячеславом[300]300
  Священником Троицкой церкви в Зубове Вячеславом Сергеевичем Занковым.


[Закрыть]. Я получил на днях 26 дней шедшее ко мне заказное письмо Екатерины Александровны Дмитриевой. В нем она намекает, что будто бы были разговоры о приеме его. Клевета, кем-то пущенная на него, будто бы была препятствием к безболезненному приему его. Ни она, ни я не верим этой клевете, да и отцы Петр Щечаев] и Павел Л. ни словом не обмолвились [об этом] в письмах ко мне. Допрос мой тоже не дает никаких оснований для обвинения отца Вячеслава. В прошлом я немало видел от него доброго, до инициативы, ему принадлежащей, – выделять мне полную священническую долю – включительно.

Наконец-то и мы дожили до тепла. Стоят чудные, совершенно летние, жаркие дни. Хорошо бы выдались такие благодатные деньки нашим путешественницам. Только бы не дождь, холод и слякоть. Такая погода – гиблое дело для длинного и утомительного путешествия, наша же теперешняя наполовину сбавит трудности его. Итак, понемногу собирайтесь. В следующем письме точно обозначьте выбранный и вырешенный вами день отъезда, для приискания вам подводы ко дню приезда вашего в Устюг. Начинайте понемногу и собираться, чтобы не подгонять все к концу. С месяц тому назад я потерял ключи от своих замков. Не худо хотя парочку захватить их. Из мелочей захватите чернил, мыла простого и ни куска туалетного, так как в нем у меня излишек, и мази для простых сапог. Из материи – только на похожалые брюки. Круп, сухарей и постного масла (скоромное здесь есть) тоже минимальное количество, чтобы не умножать багажа. Для себя лично одну лишнюю перемену платья и белья, на случай дождя. Обо всем подробнее напишу в следующем письме, а сейчас пока кончаю. Будьте все здоровы и благополучны. Очень порадовало меня описание порядка на дворе, в кабинете задумчивости и у фина. Дорогой Полечке поклонитесь и передайте ей мое куриное сочувствие. Ее курочки переживают сродное хозяину состояние лишения полной свободы.

Сердечно любящий Вас – С.

Деревня Макарово

31 июля (13 августа) 1932 г.

†

Мои милые и дорогие!

Простите, что немного замедлил написать вам свое очередное письмишко. Надо было спешно окончить книгу, взятую на время и подлежащую сдаче, да расслабляющая тропическая жара как-то выводила из колеи и погружала в апатичное состояние, в котором не хотелось приступать к какой бы то ни было работе, и особенно умственной. До сего времени так и не было у нас дождя и освежения воздуха. Вечером 29-го собиралось нечто грозное, вроде ливня с ураганом, но все ограничилось несколькими, ничего не значащими для такой засухи, как нынешняя, непродолжительными крапинками, не оставившими после себя никакого следа.

Визит наш 28-го был вполне благополучен, но в то же время и совершенно безрезультатен и не показателен относительно новостей приятных, которые велели ждать нам в августе. Отметили – и ни звука, ни намека ни на что интересное для нас. Нарочито отец Алексий приладил к этому именно дню подачу заявления о досрочном освобождении. Среди многой болтовни и слухов были и такие, что в половине августа к нам ожидается комиссия, которая на месте будет разбирать наши дела и выносить соответствующие постановления. Но заявление приняли, обещали по принадлежности направить его в Котлас, в главную комиссию, а относительно чего-либо интересного для нас в августе на месте ни звука, ни намека не было никакого. Итак, терпите, терпите и терпите, и мне, и вам, и полное предание себя в волю Божию. Документы у вас на руках. Если найдете нужным, то подавайте. Если не найдете – потерпим, благо настоящие мои жизненные условия позволяют терпеть. Я просил Пашеньку передать Боре, чтобы он навел справки, как правильнее поступить: дожидаться ли амнистии и сокращения вследствие ее моего срока и возможного по этому случаю полного освобождения до поселения в Москве включительно, или же хлопотать теперь же о досрочном освобождении с полным всякого вероятия прикреплением к какому-нибудь минусу опять на три года, без зачета отбытого, что весьма вероятно. Вот об этом-то и хотелось узнать мнение сведущих людей и тогда уже предпринимать то или иное решение. Из письма Катеньки и открытки Николеньки видно, что сам наш молодой хозяин собирается в наши веси. Быть может, с ним на месте мы лучше договоримся обо всем. Но, во всяком случае, прошу то или иное решение делать не по нашему личному желанию и вдохновению, но по совету сведущих людей.

Приезду Бори и Сережи, конечно, буду несказанно рад. Угостить их мне найдется чем, да и отдохнуть у нас им лучше, чем где бы то ни было. Мы пока на прежней квартире, в ней есть где и уединиться, и отдохнуть, тем более мужскому, менее прихотливому, чем женскому, элементу. 10-го августа я получил присланные Пашенькой 100 рублей. На них немножко и попируем с гостями. Еще раньше я получил 70 рублей, о получении которых извещал вас открыткой. В ней я просил воздержаться от других подкреплений моего бюджета. Так что пеняйте уж на себя, если я со своими гостями пошикую сверх своей нормы. Жаль, что приезд их падает на Успенский пост. Не хотелось бы мне разрешить его, хотя бы ради ближайшего для меня дорогого существа. Матерь Божия еще выше его и всех вас, и воздержание ради Ее является залогом Ее милостей особенно мне, грешному, так много видевшему в прошлом от Нее милостей. Достаточно для меня будет разрешиться на рыбу, если таковая прилунится. Мирские же для подкрепления будут у нас иметь на трапезы мясо, уже присмотренное, а теперь еще живое, бегающее по нашей деревне.

За присланные деньги сердечно благодарю всех, позаботившихся обо мне, бездельнике и безработном, севшем на чужие плечи в то время, когда еще сам мог поработать.

Исход относительно отпевания отцом Марком урны с останками А. И. [Пяткина] – самый правильный. [Отцу Петру] Куне ничего не всучишь за труды, а о. Марку гонорар – та же милостыня за покойного. Заупокойную всенощную отдельно по нем лично отслужу под 7 августа по ст. ст. в канун его сорокового дня. Когда под 21 июля служил я парастас по папочке нашем, конечно, поминал и его, а под 7-е уже никого, кроме него, не буду поминать, так как это его важнейший, решающий день. Помолитесь за него и вы все, кто может. В этом и должна проявиться наша любовь и уважение к нему.

Очень жаль, что Катенька ничего [не] написала, как доехали яйца, и сколько из них уцелело. Впрочем, обо всем этом расскажет мне Боря. Сердечно радуюсь за нашу милую Пашеньку, что она вполне благополучно достигла Москвы и не потерпела нигде аварии. Велика милость Божия, охранявшая ее с ее 77-ю болезнями в такое сложное путешествие. Письма, о которых пишет Катенька, постараюсь изготовить к 1(14) августа. В этот день собираемся в Городок к обедне (не в свою церковь, так как отец Александр][301]301
  Священник Александр Андреевич Волков служил при Федоровской церкви с. Кичменгский городок, был благочинным. Арестован 10 марта 1934 года. Одним из обвинений было общение с ссыльным духовенством. Сослан в село Руч Усть-Куломского района Коми АО.


[Закрыть] еще не возвратился из командировки[302]302
  Видимо, не вернулся после вызова в местное отделение ОГПУ.


[Закрыть]), тогда и опущу. Сейчас 30 июля (12 августа), собираемся пройти в Городок посмотреть что-нибудь на базаре к заговенью и на случай приезда дорогих гостей. Здоровье мое вполне нормально. Ежедневно купаюсь, так как вода все еще продолжает быть теплой и приятной для пребывания в ней.

После отъезда гостей понемногу будем подыскивать себе новую квартиру, так как в настоящей нашей совершенно невозможно будет проводить дождливую осень и холодную зиму. Ну, пока, дорогие, смолкаю. Еще раз благодарю вас за все и от всей души желаю всем мира, благоденствия и Божия благословения.

Весь ваш – С.

На заголовке поставлено число отправления к вам письма. Сегодня выходной день, и почта не работает. Только сегодня опустил письмо, а отправится оно 31 [июля] (13) [августа].

Деревня Сорокино

17 (30) сентября 1932 г.

†

Мои милые, дорогие и возлюбленные.

По милости Божией, я жив, здоров и пока благополучен. Почти каждый день навещаю лесок и охочусь за грибами, называемыми здесь почему-то «губами». Попадаются рыжики или, по-здешнему, «еловики» и «масленики», нечто вроде наших белых грибов.

Не без успеха, вот уже несколько раз подряд варим горячее грибное. С приправой лаврового листа и гвоздики и коровьего маслица получается вкусное первое блюдо. По части питания вообще у нас благополучно. Правда, продукты на исходе: есть немного гречневой крупы, риса, пшена, но зато ежедневно имеем в достаточном количестве картофель и даже мясо и масло. На базаре иногда и очень недорого случается под стрельнуть этих ценных продуктов. Последние, например, две недели по скоромным дням устраивали себе мясное питание из купленных на 16 рублей 5 килограммов телятины, причем на 4 рубля взяли мы телячий ливер: легкое, печенку и сердце, и на 12 рублей 4 килограмма безукоризненного мяса. Все это было присолено и, благодаря посвежевшей погоде, идеально сохранилось и доставило нам полное удовольствие. Но вообще же базары здесь производят жалкое впечатление. Подолгу приходится ожидать привоза, и очень часто все дело и ограничивается одними этими ожиданиями. Сплошь и рядом совершенно ничего не вывозят на базар. Покупателей же всегда бывает во много раз больше, чем товара и продавцов. Вот, например, совершенно исчезло всякое масло. Ни растительного, ни сливочного, ни коровьего[303]303
  Очевидно, имеется ввиду топленое масло.


[Закрыть]совершенно нет ни фунта. Как-то пришлось мне за 20 рублей взять килограмм сливочного масла, перетопил я его на две бутылки и одну из них стал расходовать ввиду оттяжки своего отъезда. Досадно, что на половине бутылки оказалась свернувшаяся сметана. Или, значит, надули меня, простофилю, или же вообще таково свойство сливочного масла, когда его перетапливают, не посоливши. Вероятно, на меня же пойдет и вторая бутылка при задержке оставления этих мест. На ваш же пай мне удалось достать лишь килограмм коровьего безукоризненного масла. Две бутылки его составляют мой скудный фонд, приготовленный к отправке вам. Больше же едва ли придется найти, тем более что есть расходишки и на другие предметы при продолжающейся жизни на месте и неопределенности своего положения, вызывающей значительные расходы и осложнения. Добивать до последнего – не в моем характере, а докучать вам просьбой о присылке денежного подкрепления не хочется, так как и впереди не уйдут эти просьбы. Пожалуйста, обо мне не беспокойтесь: все необходимое есть у меня, и по части питания, и по части одежды, и по части жилья. Помещение новое, светлое, чистое и теплое. Месяца два вполне можно жить, пока не выяснится окончательно мое положение.

Сегодня, 17 (30), ходил на обычную регистрацию. Каждого из нас спрашивали о времени прибытия в Кичменгский Городок, срок ссылки, количество времени, проведенного в ссылке. Говорят, что это началась подготовка материалов к ожидающейся амнистии. В следующую регистрацию, будто бы будут переосвидетельствовать нас со стороны здоровья и болезней, в дополнение к этим материалам. Регистрировало нас то лицо, к которому обращался Боря. После ряда обычных вопросов мне предложен был и такой: «К Вам приезжал сын, что, это родной Ваш сын?» Ответив на этот вопрос, я дополнил, что Боря заезжал в Котлас, и т. д. Трапезников относительно моего дела сказал ему, что «оно направлено будет своим порядком, по общему организованному течению». На сие никакого ответа, дополнения или разъяснения не последовало. Из вызова Бори и Паши и нескольких открыток моего милого братца [Николая] я вывожу заключение, что 11 августа 1932 года за № 1121 только лишь начато мое дело, но не окончено сразу, как ошибочно и наивно предполагали мы. Едва ли поступала какая-нибудь бумага и в Котлас, разве только лишь какой-нибудь запрос обо мне?! Во всяком случае, для меня теперь становится ясной вся картина. По слухам, идущим из самых авторитетных источников, всем нам по амнистии снижена будет половина срока ссылки. Нас, москвичей, все же в Москву не пустят и дадут какие-нибудь минусы, до -12 включительно. Вот что значит и выражение, брошенное Боре в Котласе, что «отпуски будут совершаться организованным порядком». Мне ^ХА срока исполнится через две недели, и я механически попадаю под амнистию со всеми ее благами, то есть минусами. Хоть бы и это получить и самому выбрать себе местожительство, а не быть прикрепленным к какому-либо из городов Северного края! Особенно, если пустят в Раненбург[304]304
  Ныне город Чаплыгин Рязанской области.


[Закрыть], то и совсем будет хорошо. В этом отношении прекрасно вы сделали, что забронировали за мной там комнатку. Квартирный вопрос везде, не исключая даже и деревни, стоит теперь очень остро. Итак, терпеливо будем ждать дальнейших событий, точнее, проявления воли Божией в обстоятельствах нашей жизни. С этой точки зрения я совершенно покоен за свое будущее, ибо оно в Надежных Руках. Из Учреждения я зашел на почту и получил вашу посылку. Сердечно благодарю вас за нее. Все дошло в идеальном порядке, целости и сохранности. Особенно приятно было получить ее 17 сентября. Это дало мне возможность устроить прекрасный чай для своих новых хозяев. Поставил ведерный самовар, все кругом и ладком разместились около него, перекрестились за упокой моей дорогой именинницы и приступили к чаепитию с обильными сластями, являющимися здесь редкостью. Эта мирная беседа и обстановка напомнили мне дорогое, невозвратное прошлое, и дорого было почувствовать себя, как обычно и привычно в этот день, не одиноким, а с людьми и вдобавок весьма хорошими по своему внутреннему содержанию. От дальнейших посылок, конечно, следует воздержаться. Наступивший октябрь, вероятно, будет последним месяцем моего пребывания в Севкрае. Всей моей теперешней наличности, и денежной, и продуктовой, должно хватить на этот месяц. Очень порадовали вы меня сообщением о дровах и бочках с пахучим содержимым. Этот вопрос так остро стоит в вашем хозяйстве и чреват бывает неприятными последствиями. И мерзнуть, и платить штрафы – мало интересная вещь.

Порадовало меня и другое сообщение – о переговорах на бульваре и в кафе[305]305
  Возможно, речь идет о встрече после временной размолвки Бориса Сергеевича с его женой.


[Закрыть]. Может быть, до чего-нибудь и хорошего договорятся враждующие стороны. Размолвка может быть и хорошим уроком, и спайкой отношений. При случае все же, по-моему, всем нам следует избрать тенденцию и линию «за», а не «против» этой спайки. Никогда не следует забывать, что Боре […][306]306
  Утрата текста.


[Закрыть].