Текст книги "Блаженны кроткие… Священномученик Сергий Лебедев, последний духовник Московского Новодевичьего монастыря. Жизненный путь, проповеди, письма из ссылки"

Деревня Сорокино

17 (30) октября 1933 г.

†

Мои дорогие и возлюбленные.

Так и не судил Господь обрадовать себя и вас телеграммой, и приходится опять приниматься за письмо. На этот раз пишу под самым грустным впечатлением окончательно разбившихся надежд на скорое и близкое свидание со всеми вами. Сегодня, неожиданно для себя и других, я получил полный и решительный отказ в своем ходатайстве. Мне сказано категорически и лаконично: «Лебедев, вам в ходатайстве отказано, будете доживать здесь до срока и ходить, как обычно, на регистрацию…» Как громом поразило меня это сообщение, и я как-то машинально едва выкатился, не успев спросить о причинах отказа. Да едва ли это нужно, когда, как я уже предвидел раньше, на все имеется «свое усмотрение», в которое едва ли нашего брата и посвятят. Другие, провинциальные, священники получили освобождение, и только на меня пал жребий представлять собой исключение из общего правила. До очевидности ясен классовый подход. Не хотят пускать нашего брата в красную столицу, чего невозможно было бы сделать, освободив нас «досрочно» и «по поручительству». Поручительство обязывает к проживанию в месте поручителя. Не может же он брать под свою ответственность живущего в другом районе или городе порученного ему лица. Самый мудрый исход – и при наличности второй категории инвалидности без объяснения причин отказать в ходатайстве, вот и весь сказ. Итак, из 700–800 отпущенных с большими недожитыми сроками, немногие единицы, и в числе их я, оказались вне закона и благодати. Мои прегрешения оказались выше их.

Конечно, на все не наша человеческая, слабая и близорукая, но всесовершенная воля Божия, глубиною мудрости все строящая и полезное всем подающая. Значит, пока преждевременно и не полезно мое возвращение к вам, мои дорогие. От чего-нибудь и меня, и вас Господь охраняет, задерживая меня здесь. Трудно было бы сохранить свое «инкогнито» и полный затвор по приезде. Трудно было бы тому или другому из немалочисленных духовных чад отказать в приеме, если бы даже и пришлось выехать из Москвы. Вот вам и новое преступление, за которое придется отвечать уже не одному отцу, но и сыну. Ведь не напрасно стали бы трудиться и соседи, и великое множество подобных им, кому обязан я своей разлукой с вами. Ведь нужен же им материал, обеспечивающий их существование. Таким материалом, конечно, явится возвращение залетной птицы и слежка за нею. При желании что угодно можно заметить и возвести в большую степень преступления, и всему этому дана будет полная вера. Примеров без конца, что возвращавшиеся от нас снова должны были начинать повторение пройденного, но уже в другом месте и худших условиях. Но опять же главное при порядке поручительства – опасность этого повторения не только для одного, но и для другого, дорогого и близкого ему человека. Видимо, Сам Господь бережет Борю.

Худо ли, хорошо, по окончании срока отпустят самостоятельно и без поручительства. Если и не пустят в Москву, то определенно уже можно будет устроиться где-нибудь в провинции, чтобы доживать свой век подобно Борису Ивановичу и другим из нашего брата. И сердце будет покойно, что никого за собой не потянешь к ответу, как в эти не дожитые до срока 5½ месяцев. Время и здесь летит быстро и незаметно. Уже зима на дворе. Как-нибудь прокоротаю и ее. Одиночество не страшит. Молитва и книги со мною. Найду, чем бороться с унынием и тоской. Ведь не сладко мне было и в минувшие 2½ года. Немало кое-чего пришлось перенести, однако же ни единого дня Господь не оставлял меня без помощи. До осязательности я чувствовал над собою Его руку и помощь. И хотя сквозь слезы, но и в данную грустную минуту своего нового испытания все же твердо и бодро скажу: «Твори, Господи, волю Свою, Тебе виднее, что нам нужно и полезно. Сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим». Он посылает испытание нашего терпения, но Он же пошлет и силы для исполнения Его воли. Пошлет не только мне, но и вам. Одинаково всем нам грустно и тяжело еще полгода, а может быть, и больше (если не отпустят в срок) быть в разлуке.

Милая и дорогая наша страдалица мамочка пишет, что она очень соскучилась в долгой разлуке со мной. То же самое пишут сестры и брат. Едва ли нужно много распространяться на тему, сладко ли мне, одинокому, без вас. Вы, хотя и поворчите друг на друга, а все вместе, а вот у меня и ворчать некому, но и время, и душу отвести совершенно не с кем. Все чужие и чуждые души. И было немного [близких], да и последние разъехались. Благодарение Господу, ни в вине, ни в картах, ни в предосудительном знакомстве не искал я забвения в своих скорбях и безбедно существовал все это время. Надеюсь, что и впредь меня Господь не оставит, так как Он видит, что иной надежды у меня нет, и я не ищу ее ни в ком и ни в чем, кроме Него. Будущее от нас совершенно закрыто под бездонною глубиною слов Христовых: «претерпевый до конца спасется». Мы, часто и много учившие этому других, призваны в жизни осуществить на самих себе эти слова и не пытаться сходить со своего креста. Будет время, Сам Господь снимет с него, а пока будем пребывать на нем в полной покорности и послушании Господу.

Почаще будем писать друг другу. Все как будто побеседуем, хотя и не так, как бы этого хотелось. Ставлю на вид большую погрешность на этот счет своему возлюбленному сыну. Неужели он так занят, что не имеет в своем распоряжении часа написать отцу. Пусть не валит на почту и недоставление ею одних только его писем. Я почти все получаю присылаемое мне, не может быть исключением только лишь его корреспонденция. С 5-го июля я не имею от него ни строчки.

Итак, дорогие, не будем грустить и покоримся Господу. Спасибо, я медлил ликвидировать свой багаж и отправлять его посылками, уже намеченными и подготовленными. Как-нибудь пообживусь и со своим разочарованием в предстоящей поездке. Как-нибудь налажу нервы и неврастению как результат этих ожиданий и планов. Худо, что дни стали коротки, а ночи бесконечно велики, и лучина плохо дает возможность коротать их в чем-либо более полезном, чем грустные мечты. Вот и теперь уже темнеет, и приходится кончать письмо.

Да хранит вас всех Господь Бог.

Сердечно любящий вас – С.

Деревня Сорокино

4 (17 декабря) 1933 г.

†

Мои дорогие и возлюбленные.

15 (2) [декабря] я получил вашу посылку, отправленную вами 3 декабря по новому стилю. Земно кланяюсь и благодарю за нее. Я живу без всяких планов; живу, как теперь принято говорить, «самотеком». Это, конечно, по внешнему виду. На самом же деле живу твердой надеждой на Господа, дивно заботящегося и не оставляющего меня буквально ни на один день в течение трех лет ссылки без поддержки и подкрепления в самом необходимом. Доходит какая-нибудь мелочь, вроде сухарей или сахара, и смотришь – неожиданно в этот же день, сверх всяких ожиданий и напоминаний, приходит восполнение твоих недостатков. Совершенно неожиданно, дня за два до вашей посылки, получил из Томилино, как всегда, прекрасную и дорогую посылку, а тут подоспела и ваша. Теперь у меня все в полной исправности. Крупой и пшеном считаю себя обеспеченным минимум на декабрь и январь по старому стилю. Так как сахар приходится пускать в качестве платы за стирку, починку носок и белья, приходится в день получения посылок поить своим чаем хозяев и пр., то он довольно заметно убывает, но и им я сейчас все же обеспечен не меньше месяца вперед. Три чудных коробки консервов были у меня, да столько же Леля прислала в последней посылке. Коробки берег потому, что понемногу лакомился красной икоркой. Только мечтал на убылое место вскрыть какую-нибудь из коробок, как пришли семга, селедки и большая сельдь. Вот и опять коробочки могут подождать своей очереди. Ведутся у меня и конфетки. Изредка сам грешу по части их, а больше люблю угощать ими других.

Леля прислала фунта два свечей восковых да с фунт стеариновых. Есть чем и разгонять мне ночной мрак при неотложных занятиях молитвой или письмом. Досадно малы дни. Не успеешь оглянуться, как уже сумерки и бесконечно длинные ночи. Совсем не хватает времени для обычных занятий. Прогулкой

уже не занимаешься за краткостию дня, и довольствуешься прогулкой в неотложные визиты, на почту и в церковь. Все мои визиты совпадали с прекраснейшей погодой. Мороз средней величины, ясный, тихий день, чудный воздух, сказочная картина леса и елок, занесенных и покрытых снегом. Для посылок у меня употребляется Катенькин коричневый мешок. Его я обвязываю веревками и пристраиваю на спину, на манер ранца. Доношу всегда без особых усилий. Ни разу нигде не отдыхаю в пути и никакой одышки не чувствую. Если случайно приходится зараз получить две посылки, тогда уже беру санки и еще легче доставляю на них полученное.

Вообще же моя питательная часть, благодаря вашим неусыпным заботам обо мне, находится в полной исправности. Утром я завтракаю миской горячего, разогретого в печке из оставшегося от предшествующего дня, и горячей же картошкой. В 3 или 3½ часа обедаю из двух блюд. Немного маловато в постное время жиров. На завтрак и обед расходую не свыше трех ложек масла, и все же литра хватает не больше как на две недели. Достать же его не так просто. Требуется особая протекция и случай. Около пуда в месяц съедаю и печеного хлеба. Это тоже немало, считая крупы, приварок, картофель. Ни в каком случае не могу пожаловаться на отсутствие аппетита. Но при всем этом не могу и похвастаться своим внешним видом. Похудание всего организма налицо, стало быть, дело не в одном только питании, но и в условиях жизни, изменить которые мы пока не в силах.

Обо мне к празднику особенно не суетитесь. Я нарочно выписал вам почти всю наличность своего кооператива, чтобы вы видели, что я не бедствую. Костюм мой в полной исправности, до белья включительно. Быть может, что эта исправность и сравнительная обеспеченность и вредит мне. Наши опекуны не любят прилично одетых и не нуждающихся. Иногда даже и не знаешь, что лучше, поэтому и вас прошу не слишком заботиться, когда все необходимое Господь посылает мне. Особенно прошу не заботиться обо мне в ущерб своим нуждам и потребностям. Да и из того, что добрые люди приносят мне, Бога ради, не стесняйтесь обращать в свое личное пользование. Мамочка совершенно правильно выразилась, что за это время мы все находимся на иждивении Царицы Небесной. Обо всех нас Она неусыпно печется и посылает все необходимое. Что же касается меня, то и здесь, среди чужих, мне как-то стыдно пользоваться одному посылаемым мне. Божьим даром хочется поделиться с другими, тем более с ближайшими.

Земно кланяюсь и со всем усердием благодарю за заботы обо мне, земно кланяюсь и с сыновним усердием лобызаю мамочкину ручку, написавшую мне такое длинное, обстоятельное, интересное письмо. Никто не поверит, что это пишет такая глубокая старица, да вдобавок от постоянных слез полуслепая и плохо видящая. Имена своих благодетелей я тотчас внес в свой синодик. Александре Васильевне и Варваре Ивановне напишу благодарность в первую очередь, как равным образом и Елене Леонидовне и другим, о ком мамочка и Катенька напоминают мне в своих письмах. Не худо и вам на будущее время коротенько сообщать, что получили вы от меня. Бывает, что разом на три лица, как, например, к Екатеринину дню, пришлешь к вам, и потом уже после оказывается, что не все эти три лица получили, и труд мой оказался напрасным, и желание удовлетворить людей не исполненным.

Без всякого сомнения, мамочка совершенно согласно с моими убеждениями поступила с моим даром. Самое прямое и святое дело быть ему в церкви, куда он, собственно, и предназначен, а не для сундука, при уплотненном и мало внушающем доверия населении нашего дома. Если что и случится, пусть случится в храме Божием, пред очами Бога Правды и Истины. Дома же, помимо материального ущерба, придется пострадать и от клеветы человеческой, которая старается теперь непременно очернить всякое порядочное дело.

А письма от Бори я все еще продолжаю ждать. Пример старицы бабушки, со всеми ее немощами давший ей силы написать мне такое длинное письмо, пусть побудит Борю препобедить свое откладывание обещанного мне им же самим. Ведь этим и он задерживает мой ответ ему, который, во всяком случае, не хотелось бы задерживать до праздников. С будущей недели я особенно напряженно займусь этим делом, чтобы поздравить своих друзей и благодетелей. После праздника обычно я смолкаю и разверзаю уста только для близких. Не обессудьте, если в эти ближайшие дни немного сокращу переписку с вами. Что необходимое и экстренное, конечно, сообщу вне всякой нормы и очереди. Время же последнее до праздников главным образом придется посвятить писанию и таких писем, которых много и скоро не напишешь. Требуется особое настроение, которое не всегда бывает по заказу.

Слышно, что «Владыченька» проследовал во Владимир. Если что разузнаете поподробнее о нем, пожалуйста, напишите. Равным образом напишите, если услышите, оставят ли в Москве на поруки сына Сергея Евгеньевича[337]337
  Сын священника Сергия Евгеньевича Тихомирова также находился в ссылке.


[Закрыть] и кого-либо другого из возвращенных на поруки. Ну а пока, дорогие мои инвалиды и не инвалиды, будем все уповать на Господа и Его милость к нам, грешным. «Горькими» и обделенными этими милостями не будем считать себя. Верующие в Господа именуются «блаженными», то есть счастливыми, а не несчастными, как это принято говорить не подумавши.

Крепко целую и благословляю вас всех.

Весь ваш – С.

Деревня Сорокино

7 (20) декабря 1933 г.

†

Мои дорогие и возлюбленные.

Как возвестила вам посланная мною телеграмма, сегодня на отметке, в день бывшего нашего престольного праздника святителя Амвросия Медиоланского и в преддверии праздника иконы Матери Божией, именуемой «Нечаянная Радость», я получил неожиданную для себя радость. После категорического отказа в досрочном освобождении на поруки Бори, мне сегодня выдали документ о свободном прожитии во всех городах СССР, за отбытием полного срока ссылки. Никакого упоминания о поручительстве при выдаче документа не было, никакой подписки о присылке Борина поручительства с меня не взято. Мною была только лишь подписана обычная анкета, которую обычно подписывают все освобождающиеся. Выданный мне документ – справку я обязан по прибытии в Москву представить в УСО ОГПУ, которое уже и выдаст мне документ на право жительства. Таким документом «справка», конечно, служить не может. Я, конечно, ни на минуту не сомневаюсь, что меня, по примеру Миши Ивановского[338]338
  Друг отца Сергия со студенческих лет. Был поручителем на его венчании. С 1957 г. духовни сестер Зачатьевского монастыря. После ссылки до кончины жил в Твери.


[Закрыть] и Владыки Филиппа[339]339
  Архиепископа Филиппа (Гумилевского).


[Закрыть], в Москве не оставят. Придется двинуться куда-нибудь в другой город; вот об окончательном выборе этого города и устройстве меня в нем с кем-либо из наших близких и по[узнав]айте, друзья мои, пока я буду совершать и ликвидацию своей теперешней жизни, и навостривать лыжи восвояси. Поеду, вероятно, в половине будущей недели. Повезет меня, вероятно, мой хозяин – человек надежный во всех отношениях. Лучше ему дать лишнее, лишь бы доехать благополучно такой длинный и нелегкий путь.

Хорошо бы, если бы вы к моему поезду нашли мне галоши тринадцатого номера. В валенках не всюду можно показаться в красной столице.

Следующую телеграмму, приблизительно числа 17–18 по старому стилю дам вам из Вятки после прибытия моего туда. По ней вы можете уже определить время моего прибытия к вам и кого-нибудь командируете для встречи меня на вокзале.

Прошу всех вас усердно помолиться о благополучии моего прибытия к вам, гощения у вас и дальнейшего своего пребывания в месте, Господом избранном и назначенном.

С величайшей радостью могу сказать, что еду к вам по милости и воле Божией. Господь отзывает меня отсюда после полной и всецелой преданности моей в Его волю. Я не дерзал указывать Господу и просить Его о своем освобождении.

Он Сам извлекает меня на новый путь моей жизни. Надежда моя на Него всецело оправдалась трехлетним подвигом ссылки.

Дальнейшее течение своей жизни уже легче будет совершать под этой верной охраной и водительством. До скорого же свидания, мои возлюбленные! Этим письмом заканчиваю всю корреспонденцию из Севкрая, довольно обширную и казавшуюся многим чреватою для меня разными неоправдавшимися последствиями.

Весь ваш – с любовию. С.

Приложение. «Не по воле человека путь его» (Иер. 10. 23)
Из материалов архивно-следственных дел

Из следственного дела 1922 г

ИЗ СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЛА 1922 ГОДА

УФСБ РФ по Москве и Московской области. Д. № 11013

№ 1

Протокол экстренного заседания Совета Православного Братства при Новодевичьем монастыре

26 марта 1922 г.

Заседание состоялось под председательством председательницы игумении матери Веры, в присутствии членов Совета Братства протоиерея Н. В. Козлова, Н. А. Даниловцева, члена ревизионной комиссии протоиерея Е. А. Рыбчинского и члена Братства о. Е. Палладина при секретаре Н. И. Шкоте.

Слушали:

Предложение игумении матери Веры созвать 27 марта экстренное общее собрание членов Братства для обсуждения вопросов о передаче представителям Советской власти церковного имущества.

Постановили:

Созвать 27 марта в 7 часов вечера общее собрание для обсуждения настоящего вопроса.

Председательница игумения Вера

Члены Совета: протоиерей Н. Козлов, П. Даниловцев

Член ревизионной комиссии Е. Рыбчинский

Член Братства священник Евгений Палладии Секретарь Шкот

Т. 1. Л. 16. Подлинник. Рукопись, подписи – автографы.

№ 2

Решение общего собрания прихожан Новодевичьего монастыря

Прихожане Новодевичьего монастыря в общем своем собрании от 27(14) сего марта в количестве […][340]340
  Пропуск, число отсутствует.


[Закрыть] человек, заслушав постановление ВЦИК от 26 февраля с. г. об отобрании церковных ценностей после общего обмена мнений единогласно постановило:

I Хранящиеся в Новодевичьем монастыре богослужебные предметы ни в коем случае не отдавать ввиду того, что употребление их для нецерковных целей воспрещается канонами под страхом отлучения от Церкви, и постановление ВЦИК от 26 февраля, оскорбляя религиозное чувство верующих, явно противоречит Конституции РСФСР, провозглашающей свободу вероисповеданий и религиозного культа.

II Признать возможным, руководствуясь посланием Св. Патриарха от 15/28 [февраля] обратить имеющиеся в монастыре ценности в виде золотого и серебряного лома и проч[его] на нужды голодающих на условии непосредственной их ликвидации и распределения среди голодающих (образование питательных пунктов, столовых, больниц и пр[чего].)

III Признать допущение в храм комиссии по отобранию ценностей недопустимым и святотатственным и для переговоров с ней избрать комиссию из пяти лиц, действующую под непосредственным контролем и руководством общего собрания.

IV Точное исполнение настоящего постановления возложить на администрацию монастыря, совет Братства, приходской совет с обязательством представить подробный отчет в своих действиях к ближайшему общему собранию.

Члены Комиссии: Успенский[341]341
  Протоиерей Сергий Успенский возглавлял благочиние, к которому принадлежал Новодевичий монастырь.


[Закрыть], Орлов, Самодуров, Иванов; Иванова М. В.

1. Иванов Η. А. – Б. Цариц[ынская] 2, кв. 2 (Новод[евичий] мон[астырь])

2. Иванова М. В. – ”—

3. Успенский [С.] – Зубовский б[ульвар], 27, кв. 1

4. Орлов Л. А. – Пречистенка д. 38, кв. 5

5. Самодуров – Б. Цариц[ынская] 2, кв. (Новод[евичий] мон[астырь])

Т. 1. Л. 15–15 об. Подлинник. Рукопись, подписи – автографы.

№ 3

Протокол допроса

Следственной комиссии при Московском Ревтрибунале

16 мая 1922 года

Имя, отчество, фамилия Лебедев Сергей Павлович

Возраст 47 лет

Местожительство Новодевичий монастырь Г

де приписан г. Москва

Какое образование среднее

Чем занимается священник Новодевичьего монастыря

Семейное положение вдов

На собрании 26 марта я не был. На собрании же 27 марта, когда обсуждался вопрос об изъятии[342]342
  Фрагмент текста утрачен.


[Закрыть] (утрата), я был. Председателем собрания Константин Григорьевич Териан, ныне болен сыпным тифом, секретарем был Владимир Анатольевич Иванов – жительством] при Новодевич[ьем] монастыре. Кроме меня, из священников были Козлов, Палладии. Козлов прочел декрет об изъятии, воззвания же не читал. Козлов заявил, что нужно пожертвовать все, что возможно. Говорил ли он о свящ[енных] предметах – я не помню. Палладии и я ничего не говорили, также ничего не говорили Териан и Иванов. Собрание было спокойное. Кто что говорил из присутствующих на собрании – я не знаю. Кто писал постановление о несдаче ценностей и недопущении в храм комиссии по изъятию, и кто изложил это постановление, я не знаю, так как стоял в стороне и не видел, что происходило у стола, за которым сидел президиум Териан и Иванов. Игумения Вера была также на собрании и в конце собрания сказала, что в храме собраны исторические ценности, накопленные веками, и равнодушно отнестись к изъятию их нельзя. Пусть каждый поступит по своей совести. Никаких агитаций против изъятия не было. Инцидентов при изъятии не было. Изъятия, я полагаю, допустимы кроме священных предметов, которые тоже можно было бы отдать с разрешения Поместного собора. Постановление, указанное выше, я подписывал.

Сергей Лебедев

Т. 1. Л. 62–62 об. Подлинник. Рукопись на бланке. Подпись о. Сергия Лебедева – автограф.

№ 4

Постановление о мере пресечения уклонения от суда и следствия

1922 года июля 26 дня я [следователь-докладчик МРТ[343]343
  Московский военный трибунал.


[Закрыть] Окунев], рассмотрев дело по обвинению Лебедева Сергея Павловича, рождения] 1875 г., служителя культа… постановил: привлечь гражданина] Лебедева в качестве обвиняемого, предъявив ему обвинение по ст. 68 УК и избрать меру пресечения уклонения от следствия и суда дачу подписки о невыезде из Москвы и явке в судебное заседание.

Окунев

Настоящее постановление мне объявлено С. 77. Лебедев 26 июля 1922 года.

Т. 1. Л. 232, 233. Подлинник. Рукопись на бланке, подписи – автографы.

№ 5

[Из протокола допроса Лебедева Сергея Павловича]

30 июля 1922 года

<…> Виновным себя в агитации против изъятия церковных ценностей не признаю и добавить что-либо к показаниям, данным в МРТ, не имею.

Сергей Павлович Лебедев

Т. 1. Л. 284 (249?). Подлинник. Рукопись, подпись о. Сергия Лебедева – автограф.

№ 6

[Подписка о невыезде]

30 июля 1922 года

Подписка

1922 г. июля 30 дня. Я, нижеподписавшийся, даю сию подписку в том, что обязуюсь без разрешения власти из г. Москвы не выезжать и по первому требованию явиться к суду и следствию.

Сергей Павлович Лебедев

Т. 1. Л. 255. Подлинник. Рукопись, подпись о. Сергия Лебедева – автограф.

№ 7

[Из обвинительного заключения по делу об изъятии церковных ценностей][344]344
  По делу проходило 116 человек.


[Закрыть]

<…> [целью агитации было] привлечь прихожан к подаче всякого рода протестов, просьб во ВЦИК, в коих прихожане должны были от своего имени не только протестовать против изъятия, но и требовать отмены декрета или пересмотра последнего, или же требовать от власти принятия от них взамен церковных ценностей принадлежащие им лично вещи, что подтверждается всеми обстоятельствами дела. Одновременно с этим сам Успенский[345]345
  Протоиерей Сергий Успенский.


[Закрыть] вел агитацию среди прихожан вверенного ему храма и по получении воззвания ознакомил с его содержанием прихожан путем оглашения в церкви с амвона и, уклонившись от участия в собрании прихожан, в созванном под его влиянием для обсуждения вопроса об изъятии церковных ценностей, тайно призывал прихожан оказать противодействие изъятию путем передачи протеста с требованием заменить церковные ценности другими, пожертвованными прихожанами.

Под влиянием этой преступной агитации часть прихожан церкви Спаса-Лесковской не только выразили протест против декрета об изъятии, но и потребовали отмены декрета и замены церковных ценностей другими, принадлежащими лично им, прихожанам. <…>

Эта преступная деятельность священника Успенского и привела к кровавым событиям, происшедшим около церкви Богоявления, входящей в число церквей его благочиния. <…>

В числе других церквей, входящих в состав церквей благочиния священника Успенского, получивших от него воззвание бывш[его] патриарха Тихона, был и Ново-Девичий монастырь, в котором названное воззвание было передано им же священнику Козлову с предписанием огласить таковое в церкви, и священник Козлов знал отлично, что воззвание противозаконное и не может быть оглашено с амвона как носящее контрреволюционный, а не религиозный характер, неоднократно оглашал его с амвона церкви названного монастыря. <…>

Далее, в связи с вопросом об изъятии церковных ценностей, по инициативе игумении Ново-Девичьего монастыря Побединской были созваны несколько частных тайных совещаний духовенства и членов приходского совета, на которых по ее предложению и обсуждался декрет ВЦИК об изъятии. <…>

На одном из таких совещаний, состоявшемся 26-го марта с. г. под председательством самой Побединской, при участии священников Козлова, Рыбчинского, Паладина[346]346
  Последнее слово зачеркнуто.


[Закрыть], членов церковно-приходского совета Даниловцева и Шкот было постановлено не только ознакомить членов братства с вопросом об изъятии, но и выработать те или иные меры противодействия, что доказывается событиями, происшедшими впоследствии на собрании братства. <…>

Общее собрание братства состоялось в одном из храмов монастыря 27-го марта 1922 года под председательством студента Териана при секретаре сотруднике ф[абри]ки Гознака Иванове.

В числе членов братства, присутствовавших на собрании, были священники Козлов, Паладин, Рыбчинский, Лебедев, служащие фабрики Гознака Самодуров, Даниловцев Петр, служащий Компрода бывш[ий] член судебной палаты Шкот и гр[аждан]ки Иванова Мария и Данилцева Мария.

Деятельное участие в обсуждении вопроса приняли: священник Козлов, игумения Побединская, гр[ажда]не Самодуров, Шкот, Успенский Андрей и другие, следствием не выясненные.

Первым выступил священник Козлов, который по предложению Побединской ознакомил прихожан с задачей собрания и разъяснил, что Советская власть для спасения жизни голодающих крестьян Поволжья постановило изъять церковные ценности из храмов, монастырей и т. д. и обратить последние на нужды голодающих, а также ознакомил собрание с содержанием инструкции, изданной к декрету от 26-го февраля с. г., при этом добавил, что хотя в вопросе изъятия братство обязано подчиниться распоряжению власти, но оно может просить комиссию по изъятию оставить предметы, необходимые для богослужения, и в этом смысле предложил собранию резолюцию. <…>

После Козлова выступил неизвестный гражданин, следствием не выясненный, который в своей речи высказал сомнение, будут ли действительно обращены церковные ценности на нужды голодающих, или же на другие нужды Республики. <…>

Затем выступил Шкот, который указывал членам братства на необходимость подчиниться декрету, призывал противодействие изъятию не оказывать. <…> Совершенно неожиданно для присутствующих на собрании членов братства явился и выступил с речью неизвестный членам братства гражданин, оказавшийся впоследствии ассистентом Археологического института, гр[аждани]н Успенский Андрей. Возражая священнику Козлову и Шкот, Успенский призывал прихожан церковных ценностей не отдавать.

Возражения со стороны Козлова и Шкот встретили со стороны Успенского более резкое выступление. Обращаясь к собранию, Успенский в резкой форме сказал: «Вы слышите, православные, что сказал священник Козлов, что власть может обидеться, и что православные не имеют право обижаться на чинимые Православной Церкви преследования».

Выступление Успенского вызвало сильное брожение среди присутствующих, и последние, одобряя его, кричали: «Правильно, благодарим». <…>

Кроме этих лиц, на собрании по вопросу об изъятии выступили игумения Побединская и гр[аждани]н Самодуров, причем первая заявила, что так как она не сочувствует декрету и смотреть спокойно на изъятие церковных ценностей не может, то присутствовать при изъятии не будет. Самодуров же, протестуя против изъятия священных предметов, присоединился к мнению, указанному Успенским. <…>

По обсуждению вопроса, Успенский предложил собранию принять составленную и написанную им резолюцию следующего содержания:

«а) Хранящиеся в Новодевичьем монастыре богослужебные предметы ни в коем случае не отдавать и ввиду того, что употребление их для нецерковных целей воспрещается канонами под страхом отлучения от Церкви и постановления ВЦИК от 26 февраля, оскорбляет религиозное чувство верующих, явно противоречит Конституции РСФСР, провозглашающей свободу веры и терпимость религиозного культа.

б) Признать возможным, руководствуясь посланием Патриарха от 15/28 обратить имеющиеся в монастыре ценности в виде золотого и серебряного лома и проч[его] на нужды голодающих на условии непосредственной их ликвидации и распределения среди голодающих (образование питательных пунктов, столовых, больниц и пр.).

в) Признать допущение в храм комиссии по отобранию ценностей недопустимым и святотатственным, и для переговоров с ней избрать комиссию из пяти лиц, действующую под непосредственным контролем и руководством общего собрания.

г) Точное исполнение настоящего постановления возложить на администрацию монастыря, совет братства с обязательством представления подробного отчета в своих действиях ближайшему общему собранию». <…>

Несмотря на возражения священника Козлова, отстаивавшего свое предложение, собрание под влиянием агитации Успенского приняло предложенную последним резолюцию, и во исполнение пункта «в» этой резолюции избрало комиссию из пяти лиц Успенского, Самодурова, Иванова, Ивановой Марии и Орлова, следствием не обнаруженного, на которую возложила проведение в жизнь этой преступной резолюции. <…>

Еще до появления декрета ВЦИК об изъятии церковных ценностей игуме-ния того же монастыря Побединская составила протест во ВЦИК об уплотнении бывш[его] патриарха Тихона с целью вызвать со стороны массы противодействие проведению в жизнь постановления Советской власти об уплотнении, передала таковой протест сотруднику ф[абри]ки Гознак № 2 Шлезингеру для сбора подписей среди рабочих этой фабрики.

Последний отпечатал на шапирографе несколько экземпляров протеста и распространил его среди рабочих фабрики, причем в распространении и сборе подписей деятельное участие приняли служащие этой фабрики Яковлев, Сычев и Амонтова. <…>

Привлеченные к следствию в качестве обвиняемых нижепоименованные лица в свое оправдании объяснили:

1. Побединская – на четвертой неделе Великого поста она, оправившись после болезни, узнала, что патриарх Тихон выпустил воззвание, в котором указывал на недопустимость изъятия церковных ценностей. Воззвания этого она не читала, но, соглашаясь с мнением патриарха по вопросу изъятия церковных ценностей, высказанным в этом воззвании, разъяснила обращавшимся к ней за разъяснениями сестрам и другим, что изъятие предметов священных: чаш, сосудов и др. она находит недопустимым, и что они в случае неисполнения требования патриарха, будут лишены сана, а миряне отлучены от церкви. По ее инициативе было собрано 26-го марта собрание приходского совета, на котором она предложила созвать общее собрание прихожан для обсуждения вопроса об изъятии. Собрание постановило созвать общее собрание, которое состоялось на другой день 27-го марта. Кто выступал на этом собрании, она не знает, знает, что священник Козлов предлагал провести изъятие спокойно. Лично она заявила, что присутствовать на изъятии не может по болезни и потому, что это ей неприятно. <…>