Текст книги "Афганский караван. Земля, где едят и воюют"

Золотые монеты

Зная, что Латиф обязательно примет брошенный ему вызов, начальник полиции позаимствовал у царя дюжину золотых и положил их на главную площадь перед дворцом.

– Понимаете, ваше величество, – объяснил он царю, – Латиф узнает, что они там лежат, и придет, чтобы взять их. Больше никто на это не отважится. А как только он их возьмет, мы его схватим.

– По-моему, отличная мысль! – Царь заметно приободрился. – К завтрашнему вечеру он будет у нас в руках.

Весь следующий день начальник полиции вместе с царем сидели в башне, наблюдая за дворцовой площадью.

Вскоре после полудня они с растущим волнением увидели, что какой-то незнакомец вышел на площадь и двинулся поперек нее.

– Я дал своим людям твердые инструкции не трогать никого, пока он не поднимет монету, – возбужденно объяснил царю начальник полиции. – Когда этот человек – а он наверняка и есть Латиф – нагнется за золотым, они тут же на него бросятся. Они у меня повсюду, прячутся за расставленными вокруг площади телегами.

Но хотя ни двое сидящих в башне, ни другие наблюдатели не спускали глаз с фигуры незнакомца, он словно бы не видел монет и уж во всяком случае ни разу не нагнулся, чтобы поднять какую-нибудь из них. Вскоре он исчез вдали.

– Значит, это был не Латиф, – заключили они.

Но больше в этот день так никто и не появился. На закате царь отправил начальника полиции на площадь за монетами.

– Кто-нибудь может утащить их в темноте, а ведь мы этого не хотим, правда? – сказал он. – По крайней мере, мы доказали, что Латиф не способен украсть деньги средь бела дня, когда их тщательно охраняют.

Однако тем подозрительным незнакомцем был именно Латиф – он намазал свои подошвы патокой, и монеты прилипли к ним, когда он прошел перед дворцом. То, что царь сказал начальнику полиции, вернувшемуся с известием, что золотые исчезли, нельзя перенести на бумагу, иначе она вспыхнет огнем…

Полицейский был в жалком состоянии, и Латиф решил, что сейчас самое время показаться ему на глаза и раздразнить еще сильней. Поэтому, увидев беднягу на городской площади, Латиф подбежал к нему и принялся плясать, выкрикивая:

– Ну-ка, поймай меня, если сможешь!

Полицейский вытащил саблю, но Латиф только запрыгал еще веселее. Отчаянно махая саблей, полицейский сумел отсечь половину длинного Латифова уса, после чего вор легко убежал от него.

– Ага, теперь-то он у меня попался! – радостно воскликнул начальник. – Мне надо лишь издать приказ о том, чтобы всех, у кого не хватает половины уса, брали под арест и тащили ко мне!

На следующий день в городе была устроена облава: полицейские прочесывали улицы в поисках людей с обрезанным усом. Они арестовали человек шестьдесят, прежде чем сообразили, что у половины мужчин, живущих в столице, не хватает пол-уса. Предыдущей ночью Латиф вооружился ножницами и стал переходить из дома в дом, отрезая у спящих хозяев их мужские украшения…

После этой очередной неудачи у начальника полиции начались истерические припадки: он кричал и плакал, а иногда принимался выть, как собака, или безудержно хохотать. Он явно был на грани помешательства.

В лавке аптекаря

Через пять дней после того, как царь объявил начальнику полиции свой ультиматум, главному сыщику повезло: он наткнулся на Латифа в городе. Латиф устал сидеть взаперти да к тому же был уверен, что, если преследователи окажутся слишком близко, ему на помощь придет вдохновение.

Краем глаза Латиф увидел начальника полиции, узнал его и зашагал быстрее. Его мозг лихорадочно работал. Когда полицейский был уже в сотне ярдов позади него, Латиф заметил прямо впереди аптечную лавку. Кинувшись туда, он бросил на стол золотую монету и поспешно сказал аптекарю и двум его помощникам:

– Мой бедный брат, за которым я присматриваю, страдает приступами безумия. Сейчас он идет за мной и может впасть в буйство. Возьмите эти деньги, добрые люди. Когда он войдет сюда, схватите его, привяжите к стулу и не отпускайте, пока он не уймется!

Потом он выбежал из лавки через заднюю дверь.

Начальнику полиции не дали ни единого шанса. И аптекарь, и его подручные были настоящими здоровяками и быстро скрутили свою жертву Они связали его по рукам и ногам, и вдобавок влили ему в горло опиумной настойки. Когда он снова пришел в сознание, они решили пустить в ход шоковую терапию и избили его бамбуковыми палками.

Собрав последние крохи разума, несчастный полицейский примчался к царю и попросил отсечь ему голову без промедления. Он причитал: «Я больше не могу, лучше смерть… Латиф-вор – самый умный человек в мире!»

Видя, что бедняга окончательно сломлен, царь отправил его работать на конюшни и разослал по всем улицам и базарам глашатаев, приказав им кричать:

«Слушайте, слушайте, и пусть никто не говорит, что не слышал! Его величество повелевает Латифу-вору явиться во дворец и обещает ему полное помилование в обмен на рассказ о его приключениях!»

Государь сдержал слово. Когда Латиф предстал перед ним и поведал о своих приключениях, он был назначен… начальником полиции.

Два слова

Даже возглавив сыскное ведомство, Латиф не утратил сочувствия к своим прежним собратьям по профессии. Один из них, опасный разбойник, был схвачен, и Латиф не мог добиться его освобождения, как ни старался. Разбойник не только грабил и бедных, и богатых – он еще и разразился бранью в присутствии самого царя, когда его притащили к нему в цепях.

Разбойника приговорили к смерти через повешение.

В день казни отряд вооруженных до зубов стражей привел осужденного на эшафот. Латифу, как официальному лицу, тоже полагалось присутствовать на экзекуции.

– Латиф, спаси меня! – взмолился злодей.

Латиф грустно покачал головой и указал на воинов и полицейских, которые кишмя кишели на площади.

– Но как же твое вдохновение, Латиф? – спросил несчастный.

Когда на шею разбойнику уже надели петлю, Латифа вдруг осенило.

– Царь умер! – изо всей мочи закричал он.

Услышав эти страшные слова, люди в толпе стали громко причитать, а полицейские и воины со всех ног кинулись к своим казармам. Преступник, разумеется, сбежал.

Когда суматоха улеглась, царь велел привести к нему Латифа, закованного в цепи.

– Да как ты смел заявить, что я мертв? – Лицо царя было багровым от гнева. – Твоя выходка ничем не отличается от государственной измены!

– Ваше величество, – отозвался Латиф, – если с помощью двух слов я могу спасти человеку жизнь, ни причинив вреда никому другому, отчего же мне не сказать их?

– Но казнить и миловать – мое право, – сердито промолвил царь.

– Обычные люди могут делать то же самое, что и государи, только государи делают это лучше, – заметил Латиф.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что не способен действовать с той легкостью и простотой, какие доступны лишь самым могущественным владыкам, – пояснил Латиф. – Ведь того, чего я добился двумя словами, ваше величество могли бы добиться одним-единственным, просто сказав: «Прощен!»

– Что бы ты ни натворил, ты всегда выкрутишься, – усмехнулся царь и отпустил Латифа, щедро наградив его за лесть, но все же освободив от должности начальника полиции.

Попугаи

Говорящие попугаи были на родине Латифа в большой моде – иметь их стремились все. На немых же птиц никто и смотреть не хотел, так что Латиф легко раздобыл двух попугаев, которые не сказали бы ни слова даже под угрозой смерти.

Потом он отправился в караван-сарай.

Репутация Латифа была хорошо известна, поэтому в целом свете едва ли нашелся бы такой смельчак, который отважился бы вступить с ним в сделку. Вот почему все только смотрели, как он сидит посреди комнаты с двумя огромными клетками, накрытыми тканью, но никто не предлагал купить их.

Однако, как обычно бывает на Востоке, почти любой был готов потолковать о делах.

– Что это у тебя там, Латиф? – спросил один богатый купец, указывая на клетки. – Должно быть, говорящие попугаи?

– Да, о величайший из купцов, – ответил Латиф, – самые что ни на есть говорящие.

– Наверное, они знают больше слов, чем любые другие?

– Да, по крайней мере сотню слов.

Купец решил позабавиться за счет Латифа. Он не сомневался, что птицы вора знают одно-два словечка, а может быть, и полдюжины. Что же касается сотни, тут их владелец, конечно, преувеличивает. И он сказал:

– Какая жалость! А я-то искал парочку попугаев, которые не могут сказать ни единого слова, как ни бейся, чтобы заставить их говорить!

– Это очень редкая разновидность, – отозвался Латиф. – И сколько бы ты заплатил за пару таких необычных птиц?

Чтобы поддержать шутку, купец ответил:

– Я отдал бы за них вот этот кошель с золотом!

– Спасибо, – промолвил Латиф, забирая золото. – Если тебе удастся заставить хоть одного из этих попугаев хоть что-нибудь сказать, я заплачу тебе вдвое больше!

Сокровищница

Латиф был представителем очень древнего рода воров, корни которого уходили в прошлое на много столетий. От своих предков он унаследовал старинный пергамент, передававшийся от отца к сыну, – его разрешалось вскрыть лишь мастеру воровского дела после того, как он продаст неговорящего попугая. Латиф распечатал свиток.

В пергаменте говорилось о потайном ходе в подземную сокровищницу царя. Строители заложили это место гранитными плитами, так плотно пригнанными друг к дружке, что между ними нельзя было просунуть даже лезвие ножа. Но одна плита поворачивалась на шарнирах – надо было только знать какая именно.

Латиф нашел этот потайной ход и несколько раз посетил сокровищницу, неизменно возвращаясь оттуда с мешками золота.

Вскоре главный казначей заметил, что золота становится все меньше, и удвоил охрану у входа, но безрезультатно. Тогда, дрожа от страха, он пошел к царю, чтобы рассказать ему об этой загадке.

– Это может быть только Латиф, – сказал монарх и призвал к себе мудрейшего из своих визирей.

– Должно быть, в сокровищницу есть другой вход, – рассудил тот. – Я найду его для вашего величества.

Он велел принести в подземелье большую охапку соломы и поджечь ее. Став снаружи, визирь наблюдал за гранитными плитами, пока не заметил, как из единственной трещинки между ними поднимается струйка дыма.

Визирь пришел в сильное возбуждение и решил схватить Латифа собственноручно, чтобы получить огромную награду, обещанную царем за его поимку.

Спрятавшись неподалеку от потайного хода, он принялся ждать, пока глухой ночью не услышал шаги Латифа. Вор забрался в сокровищницу, а визирь все выжидал. Когда Латиф опять появился наверху с мешком золота, визирь пошел за ним в его убежище, роняя наземь зернышки из захваченной с собой сумки, чтобы пометить дорогу.

Но Латиф не уступал ему в сообразительности. На рассвете он выглянул из окна и увидел разбросанные по улице зернышки. Мигом выскочив на задний двор, Латиф взял оттуда трех куриц и отправил их клевать зерно. К тому моменту, когда визирь в сопровождении царя вернулся к сокровищнице, чтобы пойти по следу, они нашли там лишь несколько куриц, которые копались в земле, ища червяков.

Горбун

Как-то ночью Латиф крался по кладбищу: он прослышал, что один скряга имеет обыкновение прятать там деньги. Но в ту же ночь, как назло, царь отправил туда на дежурство трех своих воинов, чтобы научить их не бояться темноты перед предстоящей атакой на врага.

Они увидели Латифа и, поскольку всем честным людям в этот час полагалось сидеть по домам, арестовали его как бродягу.

– Я щедро награжу вас, если вы меня отпустите, – взмолился Латиф. – Я всего лишь навещал могилу своего благочестивого предка…

Но воины, надеясь на повышение по службе, отвергли его просьбы.

– Мы не можем покинуть свой пост, – сказал один из них, – поэтому привяжем тебя к дереву, а утром отведем в тюрьму.

Связав его крепкой веревкой, воины ушли в стоящую неподалеку хижину и заснули.

Перед рассветом на кладбище появился тот самый скряга: он направлялся к своему тайнику с деньгами и по дороге увидел привязанного к дереву Латифа.

В тот же миг и Латиф увидел его; он сразу заметил, что этот человек горбун, и к нему на помощь, как всегда, пришло вдохновение.

– Эй, брат, – сказал он, – посмотри, он еще не исчез?

– Что значит «исчез»? – спросил скряга.

– У слова «исчез» только одно значение, – проворчал Латиф. – Я говорю о своем горбе! Меня привязали к этому волшебному дереву, которое, как всем известно, чудесным образом исцеляет горбунов в считаные часы. Будь так добр, посмотри, исчез ли уже мой горб или нет?

Скряга посмотрел – и, разумеется, увидел совершенно прямую спину.

– У тебя нет горба! – в изумлении воскликнул он.

– Отлично! – отозвался Латиф. – А теперь развяжи меня поскорее, потому что мне пора идти.

Дрожащими от волнения руками скряга развязал веревку. Потом он захныкал:

– Уважаемый господин, ты, наверное, заметил, что и я тоже горбун. Пожалуйста, привяжи меня к этому дереву, чтобы излечить, и вернись за мной днем. Окажи мне эту услугу, и я отплачу тебе сторицей!

– Ладно, – сказал Латиф. – Раз уж ты так просишь…

Когда воины проснулись и обнаружили, что их пленник превратился в горбуна, они приняли его за волшебника и отпустили, заставив пообещать, что он не будет наказывать их при помощи своего колдовского искусства.

Знакомство с Арифом

Как-то раз к Латифу подошел человек по имени Ариф и сказал:

– Я специалист по части воровства и хочу присоединиться к вам с Афифом. Один человек – это просто вор, каким бы умелым он ни был. Двое – уже партнеры, ну а трое – это целая шайка. А шайка воров – это гораздо эффективнее, да и больше соответствует традициям, чем один вор или даже партнеры.

Латиф посоветовался с Афифом, и тот сказал, что идея хорошая. Но друзья решили, что не примут Арифа в свою тесную компанию, пока не проверят его на деле.

У Арифа был план, и он познакомил с ним остальных.

Вскоре после этого все трое пришли к ростовщику по имени Бахил, снискавшему дурную славу своей скупостью, и заявили, что им нужно с ним побеседовать.

– Мы все купцы, – сказал Латиф, представив хозяину Афифа с Арифом, – и собираемся ехать в Бухару с изрядной суммой денег. Мы хотим спросить у вас совета: как уберечь ее от грабителей?

Бахилу стало любопытно.

– А зачем вы едете с деньгами в Бухару?

– Разве вы не знаете? – спросил Латиф. – Там сейчас большой спрос на золото. Мы хотим накупить там разных товаров, привезти их сюда и продать с огромной прибылью.

– А нельзя ли и мне с вами?

– Ну, не знаю… Ведь чем больше у нас будет денег, тем вероятнее, что об этом пронюхают разбойники…

В конце концов Латиф с товарищами дали ростовщику себя уговорить и пообещали взять его с собой в Бухару. Он предложил нанять отряд вооруженных людей для защиты от грабителей.

– Во-первых, это обойдется нам в целое состояние. А во-вторых, разве мы можем быть уверены, что эти охранники сами нас не ограбят? – сказал Афиф.

– Между прочим, – заметил Ариф, – я и вам-то не слишком доверяю. А вдруг вы вдвоем или втроем на меня наброситесь? Мы ведь не так уж хорошо друг друга знаем!

После обсуждения они решили, что все мешки с золотом погрузят на одного мула и каждый участник экспедиции будет следить за остальными. Доля ростовщика оказалась самой внушительной. А тяжелые мешки воров были набиты ничего не стоящим железным ломом…

Наконец они отправились в дорогу – каждый следил за всеми своими компаньонами и за тяжело нагруженным мулом.

Через несколько часов изнурительного пути караван подошел к постоялому двору, где была прекрасная турецкая баня. После сытной трапезы Латиф предложил товарищам помыться, чтобы снять усталость.

– Но нам всем придется пойти туда одновременно, – сказал скряга, – иначе один из нас может удрать с деньгами.

– У меня есть еще одна мысль, – сказал Афиф. – Давайте попросим истопницу присмотреть за мулом и не отдавать его никому из нас, если он захочет забрать его в одиночку. Пусть отдаст животное только всем четверым вместе.

Все согласились с ним, объяснили женщине, что от нее требуется, и пошли в баню.

После горячей ванны, потом холодной, потом парилки и массажа с благовонными маслами Афиф сказал:

– Жаль, что у нас нет с собой гребня! Не помешало бы расчесать бороду, да и голову тоже…

– Верно, – сказал Латиф, – но меня так разморило, что мне уже все равно.

– Сходи попроси истопницу дать нам гребешок, – сказал Афиф.

– Слушай, принеси гребень! – обратился Ариф к ростовщику.

– А сам-то что не идешь, лентяй? – отозвался Бахил, разнежившись в тепле и не желая прерывать сладкие грезы о прибыли, которую он получит благодаря их экспедиции.

– Ладно, так уж и быть, – проворчал Ариф и, выйдя из бани, направился к истопнице.

– Я должен забрать мула, – сказал он.

– Нельзя, пока на это не дадут разрешения все ваши друзья: таков уговор, – подозрительно нахмурилась женщина.

– Но мы изменили наши планы.

– Все равно не отдам, пока остальные не подтвердят.

– Ну что ж, – сказал Ариф, – послушайте сами! – И крикнул: – Эй, друзья, никто не против, чтобы она мне его отдала?

– Нет-нет, никто! – дружно закричали в ответ его товарищи.

Тогда Ариф оделся, взял мула и покинул постоялый двор.

Когда все заметили, что его нет, он был уже на полпути к их общему воровскому логову.

Так Ариф доказал свое мастерство и стал полноправным членом шайки.

Эликсир молодости

Латиф долго старался проникнуть в дом богатого старика по имени Джуки, но его жилище слишком надежно охранялось. Чтобы разлучить богатея с его деньгами, вору пришлось придумать особый план.

Однажды по пути домой Джуки увидел согбенную фигуру с длинными седыми волосами и плакатом в руках. На плакате было написано: «Я знаю секрет эликсира жизни! За сотню золотых я готов открыть все. Узнайте мой секрет!»

Латифу было известно, что Джуки интересуется омоложением и пуще всего на свете боится смерти.

Джуки остановился перед загримированным вором и прочел объявление. Потом он рассмеялся.

– Если ты умеешь делать стариков юношами, почему бы тебе не начать с себя? – презрительно бросил он.

– О почтенный господин, – простонал Латиф, – у меня только один пакетик чудесных омолаживающих трав на две порции, и я не могу сам воспользоваться этим волшебным снадобьем. Но если ты разрешишь испробовать его на себе, я докажу, что никого не обманываю!

Скряга был неглуп, и у него тоже возник план.

– Отлично, – согласился он. – Пойдем ко мне домой, и я внимательно тебя выслушаю.

Как только они добрались до жилища Джуки, хозяин отвел трясущегося Латифа в погреб и запер там.

– Ну вот, – сказал он через прорезь в двери, – дай мне твоего зелья, и я выпущу тебя, когда оно подействует.

– Но откуда мне знать, что ты не оставишь меня без награды, да и вообще выпустишь? – спросил Латиф.

– Что же ты предлагаешь? – откликнулся богач.

– Укрепи в этом погребе высокую полку и положи на нее ключ от двери и сто золотых монет. Сейчас я немощный старик, и мне всего этого не достать. Я приму половину своих трав, а ты – другую. Если снадобье подействует на меня, то и на тебя тоже, и в этом случае я смогу взять ключ и деньги.

Латиф отдал ему пакетик с сушеными травами.

– Сделай из них отвар, и к утру ты станешь на тридцать лет моложе, – сказал он.

Когда скряга ушел, Латиф дождался ночи, чтобы хозяин заснул, а потом сбросил свою личину, забрал ключ с деньгами и был таков.

Голова верблюда

Конечно, Латиф прекрасно умел менять свой облик. Как-то раз пришедший к нему в гости приятель сказал, что обитатели улицы Торговцев Шелком – сборище воров или, по крайней мере, обманщиков, и Латиф решил стать одним из них.

Переодевшись курдским торговцем и замотав лицо шарфом, он взял тюк с дорогими шелковыми тканями и отправился на эту улицу, выкликая:

– Эй, покупатели! У меня отличный товар!

Купцы собрались вокруг него. Подобно всем мошенникам, они были очень подозрительны и спросили Латифа, набит ли весь тюк только шелком или там есть что-нибудь еще.

– Конечно есть! – воскликнул Латиф. – Там внутри голова верблюда!

Тот купец, что его спрашивал, рассмеялся и заплатил требуемую цену.

Он развязал тюк прежде, чем Латиф успел покинуть улицу. Плюясь и вопя, что их обманули, торговцы шелком схватили переодетого курдом Латифа и поволокли его к судье.

– Да я всего-навсего сказал правду, – заявил Латиф.

Обвинение было снято.

Идрис Шах

Страна Дураков

Предания о Стране Дураков родились так давно, что уже никому не под силу отыскать их корни, но сама эта страна и ее обитатели по-прежнему с нами. Многие из анекдотов о Мулле Насреддине и о простаках из мифического города Готама имеют к ней самое прямое отношение. То же можно сказать и про статьи о чиновниках, политиках и всякого рода «экспертах» – статьи, которые ежедневно появляются в газетах в нашем сегодняшнем мире.

На Востоке говорят, что многие разумные с виду люди претендуют на то, чтобы считаться полноправными гражданами Страны Дураков, и виной тому бывают их тщеславие, напыщенность и алчность.

Это убедительно подтверждает случай, который произошел недавно с одним чересчур уважающим себя ученым. Он получил от компании Би-би-си письмо с таким предложением: «Приглашаем вас выступить на телевидении с речью по вашей теме: „Ничто не существует, а стало быть, нельзя ничего ни о чем сказать“. Плата составит сто фунтов». Придя в восторг, мыслитель тут же ответил согласием.

Он написал так: «Согласен выступить за сто фунтов. Пожалуйста, сообщите, куда прислать деньги».

Граждан Страны Дураков можно встретить практически везде. Однажды редактор некоего журнала заказал мне статью, к которой я приложил несколько фотографий. На обороте каждого снимка стоял штамп: «ЗАПРЕЩАЕТСЯ ВОСПРОИЗВОДИТЬ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА». Редактор позвонил мне и попросил добыть разрешение фотографа. Я ответил: «Так это же я!» Последовала долгая пауза. Потом редактор сказал: «Извините, но мне что-то не верится. В конце концов, вы могли бы просто предупредить меня об этом, а не заказывать резиновый штамп!»

Вспоминая, сколько чудесных цивилизаций канули в прошлое, не оставив по себе почти никаких следов, я черпаю глубокое утешение в мысли о том, что жителям и обычаям Страны Дураков явно не грозит подобная судьба.

Однако у них, похоже, не было традиции записывать свои приключения, так что я решил хотя бы отчасти исправить этот недосмотр.