Текст книги "Ледяной плен"

– Господи… Благодарю тебя за каждый день, что дан мне великою… волей Твоею… – зашептала Лера – полумертвая от страха, лихорадочно ищущая хоть какое-то средство к спасению…

К ней кто-то приближался.

– Похоже, нашу Леру собираются принести кому-то в жертву, – Савельев первым начал понимать суть происходящего.

– Ща давай на спор, чуваки, что выйдет оттуда Кинг-Конг! – блеснул познаниями Паштет, но никто не поддержал его зубоскальства не сей раз.

– У меня нож… в голенище, – стиснув зубы, попытался пошевелиться связанный Батон. – Как бы достать… Дотянешься, Треска?

– Не выйдет, связали так, что лично я рук не чувствую, – слабо поерзал тот. – Только башкой трясти и могу!

Тем временем уже различимый между деревьями зверь продолжал приближаться. Огромная черная масса с легкостью крушила все на своем пути.

– Дядя Миша-а! – истошно закричала забившаяся в веревках Лера. – Помогите! Помогите! Ну пожалуйста!..

– Никак, лисенок! – старый охотник не узнал собственного голоса. Сейчас на его глазах какая-то тварь сожрет девчонку, и он будет на это смотреть. Батон бессильно зарычал, как медведь, угодивший в капкан.

В этот момент джунгли расступились, словно кулисы, и перед полумертвой от страха девушкой явился настоящий царь джунглей.

Туземцы дружно испустили подобострастный вздох.

– Твою ж налево! – вытаращил глаза Треска.

Но когда перед Лерой во всем своем величии предстало гороподобное тело на могучих ногах, лобастая голова с огромными ушами и странным подвижным отростком между двух могучих бивней, чудовищный испуг сменился любопытством. Этот зверь был ей знаком, а в школе говорили, что на нем когда-то даже ездили люди.

Впервые она увидела его очень-очень давно, когда еще совсем маленькой девочкой бегала к бабе Дине пить восхитительный чай. Та заваривала только по праздникам, бережно доставая душистые черные листья из металлической банки с надписью «Цейлонский». Пару лет назад это чудо закончилось, оставив после себя лишь светлые уютные воспоминания.

Вот, значит, что за чудовище пытались изобразить туземцы, которые украшали своими безыскусными рисунками салон старого вертолета…

Лера смотрела в умные глаза приблизившегося гиганта с искренним любопытством.

– Да это ж просто слон! – бесцеремонно нарушил висящую над поляной тишину Савельев.

– Офигеть! – Паштет и Треска с открытыми ртами глядели на диковинное создание. – А дома расскажешь – на смех поднимут!

– Занимательно! Выходит, они призвали его ультразвуком, – нашел момент поумничать Савельев.

– Слоны не распознают ультразвук, знаток, – заметил Батон, не сводящий глаз с разыгрывающейся сцены.

– Значит, это необычный слон, – не сдавался Савельев. – Вы же видели, они подули, и он пришел. Только, насколько мне известно, слоны не едят людей. Ничего не понимаю…

– Да они свое «маниту» так орали, что мертвого поднимет! – упрямился Батон, хотя внутренне немного успокоился – слоны людей не едят, факт. Тогда что за чертовщина здесь…

Приблизившись к возвышению, на вершине которого была привязана девушка, слон простер извивающийся хобот к ее лицу. Вместо пары ноздрей тот заканчивался жадной плотоядной пастью – за пухлыми губами виднелись острые зубы, а из-за них навстречу жертве тянулся долгий алый язык, с которого капала наземь тягучая слюна.

– Это не слон, мать его, это муравьед какой-то! – ахнул Савельев. – Да, эту Африку еще изучать и изучать!

От вновь нахлынувшего ужаса Лера зажмурилась и застонала. Создание, которое она на миг приняла за милый осколок своего детства, за дружелюбного зверя из старого мира, оказалось порождением нового – втиснутое и застегнутое в шкуру доброго животного кровожадное чудовище из ночных кошмаров.

– Нет… Не надо… Не надо… – залепетала девчонка, пока сочащийся слюной бесконечный язык тянулся к ее лицу.

– Мужики, что, мы так и будем смотреть?! – снова забился в веревках Батон.

Язык коснулся щеки девушки и, спутывая волосы вязкой слюной, неторопливо протащился до макушки. Лера застонала и зажмурилась еще крепче, с омерзением ощущая прикосновение шершавой, точно наждак, плоти. Вот, поелозив по макушке, он скользнул по уху… теперь шея…

И тут к ней притронулось нечто другое. Пушистое, знакомое… В щеку уткнулся холодный нос.

Чучундра!

– Как ты меня нашла? – от радости позабыв про липкий омерзительный язык, поинтересовалась Лера у мыши, высунувшей мордочку из ее волос.

Слоновий язык тут же отлепился от жертвы и стремительно втянулся в хобот. Огромные глаза с ужасом уставились в устроившуюся на плече девушки мышь. Радиация хоть и изменила слона, но не смогла освободить его от сидящего в каждой клеточке его тела доисторического ужаса перед пушистым карликом, веками передаваемого в его племени из поколения в поколение.

– Пи! – приветствуя Леру, пискнула Чучундра.

Громко затрубив, гигант сделал неуверенный шаг назад, еще один, а потом развернулся и скрылся в чаще.

Туземцы испустили пораженный вздох – кажется, до сих пор Мани-ту никогда не отказывался от жертв…

– Не по вкусу пришлась! – удивленно выдохнул Батон, которому струящийся со лба пот мешал нормально видеть.

– По ходу, пересолили, – цыкнул зубом Треска.

– Кажется, его что-то испугало, – Савельев следил, как слоновий зад исчезает в чаще леса. – Может быть…

В этот момент несколько домиков на окраине поляны с оглушительным грохотом взлетели на воздух. Повернувшиеся на шум туземцы в ужасе остолбенели… Из джунглей на поляну выбиралась могучая фигура… Демон? Или новое божество, пришедшее на смену оставившему их Мани-ту?

– А вот и кавалерия! – ухмыльнулся Батон.

– Живой!!! – радостно заголосили Паштет и Треска.

И верно, это был Азат.

Как и предполагал Батон, дикарям не удалось совладать с ремнями и зажимами, плотно скрепляющими броню на Ахметове, и они поспешили доставить остальных пленников в деревню, в суматохе оставив парализованного оружейника в живых. Преступная халатность!

Несколько часов спустя он пришел в себя на дне неглубокой канавы от того, что его лицо бесцеремонно обнюхивала невесть откуда взявшаяся Лерина мышь. С трудом поднявшись, Азат мысленно поблагодарил давно погибших создателей чудо-костюма, без которого сейчас он был бы совершенно беспомощным: действие яда еще давало о себе знать. На туземное поселение его также вывела семенящая сквозь листву Чучундра, которая изо всех сил старалась уловить среди калейдоскопа всевозможных лесных ароматов запах своей хозяйки.

Не давая туземцам опомниться, Азат метко запустил еще несколько связок взрывчатки в ближайшие дома, из которых с истошными воплями брызнули низкорослые туземки, прижимающие к болтающимся грудям детей. Выйдя из оцепенения, воины похватали брошенные копья и плевательные трубки, готовясь дать отпор чужаку. Вождь заорал истошно, укрывшись в кабине вертолета. Ответом Азата был зажужжавший «ГШГ», выкосивший первые ряды бросившихся в атаку дикарей. Свистящие копья не наносили защищенному пластинами брони гиганту никакого вреда.

Привязанная к столбу Лера встретила появление Азата радостным воплем. Перебежавшая с плеча мышь, по обыкновению, захотела устроиться на своем месте в ладони девушки, но, обнаружив, что та плотно прижата лианами к бедру, недовольно пискнула. Поразмышляв секунду-другую, Чучундра принялась грызть лианы, пытаясь освободить Лерины руки.

Тем временем поляну пылающим саваном накрывала смерть. Видя, что копья бессильны, а плевательные трубки в руках чужака намного сильнее их собственных, дикари запаниковали. Беспорядочно мечущиеся по поляне, испуганно вопящие, они становились легкой мишенью для Азата – воплощенного бога погибели.

Когда мышь, наконец, перегрызла столько лиан, что Лера смогла пошевелить рукой, девушка с силой рванулась, освобождаясь от пут. Ноги еще заплетались, однако пленница сумела беспрепятственно спуститься с жертвенного алтаря и подбежать к привязанному Батону.

– Дядя Миша…

– Нож в голенище! – не тратя времени на сантименты, скомандовал тот.

Вытащив клинок, Лера, сжимая его обеими руками, быстро освободила друзей.

– Нужно забрать оружие! – пригибаясь, члены отряда припустили к домику вслед за Батоном.

Внутри в паническом ужасе прятался давешний туземец со сковородкой, который при виде чужаков распластался на земле, что-то жалобно бормоча.

– Сначала готовить научись, чувак! – Треска сердито выдернул сковородку из рук туземца и звонким ударом отправил его в нокаут.

– Ты на кой черт в чащу полезла?! – едва отдышавшись, накинулся на девушку Батон.

– Я… Мне… Дура я, – Лера отвернулась. – Простите меня.

Тем временем в пазы с щелчком встала последняя кассета с лентой для «ГШГ».

– Поторопитесь! – послышался снаружи голос оружейника. – Я долго не протяну!

Лера юркнула в свою химзу, и Чучундра тут же забралась на свое законное место – в карман на груди.

– Уходим! – скомандовал Батон, когда все расхватали рюкзаки.

– Постойте! – вспомнила девушка, застегивая пряжки ботинок. – Там в вертолете белая женщина! Нужно ей помочь!

– Белая? – Батон недоверчиво посмотрел на напарницу.

– Что еще за новости? – вскинулся шнурующий рюкзак Савельев.

– Она совсем старая, на непонятном языке говорит. Ее на цепи держат!

– Значит, ей тут не сладко, – рассудил Батон. – Ладно, разберемся. Треска, Паштет, прикрываете! Пошли!

Снова оказавшись на объятой пламенем поляне, Лера не узнала туземную деревушку. Теперь тут царили хаос и разрушение. И все это смог устроить один человек?

– К деревьям давай! – скомандовал Савельев отступающему к лесу стрелку, у которого как раз закончились патроны.

Тут Лера увидела, как по грузовой аппарели вертолета спускается вождь, таща за собой на цепи несчастную старуху.

– Вон там! – дернув напарника за рукав, девушка указала в их сторону.

– Так, значит? – вскинув СВД, Батон приник к прицелу, ловя в перекрестье лобастую башку вождя.

Пуля снесла тому половину черепа, и жирное тело рухнуло в траву. Старуха, оцепеневшая от ужаса, забрызганная горячей кровью, постояла неподвижно, беззвучно что-то лепеча, а потом с рыданиями повалилась наземь.

– Пойдемте со мной, – подбежавшая Лера наклонилась над плачущей женщиной и, мягко взяв ее за руку, потянула за собой. – Теперь все будет хорошо.

– Давай, бабуся! – пленницу под локти подхватили Паштет и Треска. – Стометровочка!

– Thank you! Thank you! – благодарно бубнила ошалевшая от счастья старуха.

Прикрывая тяжело шагающего Азата, отряд исчез в чаще леса. Потрясенные внезапной смертью вождя, туземцы не успели снарядить погоню, давая беглецам жизненно необходимую фору.

– Лодки на воду! – перепугав расположившихся у костров людей на берегу, истошно заорал Батон, первым выбегая из джунглей.

Тарас не стал медлить.

– Отходим! Сборы пять минут! – скомандовал он и отвесил подбежавшей Лере легкий подзатыльник. – А ты… Еще раз подобное выкинешь – голову оторву!

– Хорэ! – одернул старпома Батон. – Ей и так досталось.

– Это еще что за богадельня?! – ахнул Тарас, увидев поддерживаемую поварами женщину.

– Трофей! – пробегая мимо, откликнулись те. – Все детали в кают-компании!

Лениво занимался рассвет. С кормы своей лодки Лера наблюдала, как над джунглями поднимаются алые языки пламени, продолжающие пожирать остатки туземного поселения. Когда вереница лодок преодолела половину пути до подсвеченного сигнальными огнями тела атомохода, оставшуюся позади линию берега осветило множество колышущихся точек.

– Факелы, – фыркнул на немой вопрос девушки налегающий на весла Батон. – Проводы решили устроить.

Африканский берег провожал незваных гостей, салютуя им на прощание мятущимся над кронами джунглей величественным пламенем огромного погребального костра.

Глава 9
Морской дьявол

На устранение поломки механикам потребовалось еще несколько дней. Колотозову даже пришлось пару раз при помощи Трески и Паштета облачиться в громоздкий водолазный костюм и произвести работы снаружи. При этом неподалеку им была обнаружена колония громадных морских ежей, которых он поначалу принял за свалку старинных глубинных мин. После короткого совещания на камбузе было решено оставить существ в покое.

Первая подводная вылазка не обошлась без казуса. Получив от механика по радио сигнал «мало воздуха!», дежурившие у пульта Паштет и Треска послушно увеличили подачу кислорода.

– Говорю, мало воздуха! – в голосе механика ясно послышались тревожные нотки, и повара добавили еще мощности.

– Вы там оглохли, что ли, все?! – через некоторое время истошно заорал Колотозов. – Мало воздуха, говорю! Мало воздуха, вашу…

– Он задыхается! Быстрее!..

Перепуганные Паштет и Треска потащили водолаза наверх. Спустя несколько секунд Виталия, раздутого, словно воздушный шар, под общий хохот с трудом втащили на палубу. Освобожденный от скафандра красный как рак Колотозов в емких морских выражениях доходчиво объяснил поварам, что команда «Мало воздуха!» означает, что качать его нужно меньше.

Выбираясь на смотровую площадку, Лера наблюдала берег в бинокль, который одолжил ей Тарас. Пожар давно утих, лишь мутное небо над деревьями курилось сизым дымком. Но с наступлением темноты на прибрежном песке начинали плясать огоньки факелов, и, подкрутив колесико бинокля, девчонка смогла различить мелькающие в свете костров силуэты, таскающие из леса какие-то продолговатые предметы – лодки, как потом догадалась она.

В вечер последнего дня вынужденной стоянки, дежуря на смотровой площадке, она различила плеск вёсел… Она сделала шаг, переминаясь с ноги на ногу, – и вдруг услышала, как внутри ее химзы что-то чуть слышно сухо хрустнуло… Что это могло быть?

Но тут что-то чиркнуло о борт судна – какой-то смельчак решил попытать счастья и напасть на заснувшую у африканских берегов гигантскую рыбину, метнув в нее копье. Лера улыбнулась, но на всякий случай отступила в тень.

На этом все закончилось, и вскоре лодка снова тронулась в путь. Выпотрошить свою химзу и разглядеть, что же в ней шелестело, Лера позабыла.

История о приключениях на африканской суше вот уже третьи сутки с энтузиазмом гуляла по отсекам и каютам, по пути обрастая все новыми и новыми невероятными подробностями. В последней «официальной» версии говорилось о том, что Батон одним выстрелом проделал в боку носорога дырку размером с окно, Лерина мышь освободила от лиан всю команду, а Треска с помощью сковородки положил не менее десятка чернокожих каннибалов.

После своей неравной схватки с повелителем джунглей мышь действительно стала пользоваться уважением. Борис Игнатьевич скрепя сердце даже ненадолго пустил ее на камбуз – порыться в ведре с объедками. Паштет и Треска нахмурились, на их суровых обветренных лицах так и читалось: «Э, чувак!», но они смолчали. Что поделать – заслужила, чертяка!

Спасенную женщину отмыли, и она превратилась во вполне симпатичную пожилую даму, с которой общались через старичка-учителя из польской группы, да еще Савельева, с кряхтением выдавливавшего из себя корявые фразы на ломаном английском. Кольцо с шеи освобожденной пленницы спилили, и Колобок, смазав воспаленную кожу какой-то хитрой мазью, сказал, что до свадьбы заживет.

Спасенная представилась Дженни Тахомой, лейтенантом ВВС США, и рассказала жуткую историю о двадцати годах, проведенных на цепи у кресла вождя каннибалов.

Лере тоже пришлось несколько дней регулярно наведываться в медпункт и, краснея, стыдливо раздеваться, дабы врач обработал зудящие отметины от лиан не в самых приятных местах. Но и ее скоро отпустили, и девушка с энтузиазмом приступила к наведению чистоты на изрядно прокопченном камбузе, где Паштет и Треска вовсю вялили мясо.

В общем, впечатлений была масса, провизии впрок запасли даже с излишком, и настроение на судне заметно поднялось – по крайней мере, на время.

«16 октября 2033 года.

Во время охоты и обследования Африканского побережья часть команды попала в плен к враждебно настроенному местному населению. Вывод: не только здесь, но и на других материках и континентах могут обитать выжившие после Катастрофы.

Получается, наши усилия могут быть не напрасными!

В ходе наземной операции удалось значительно пополнить запасы провизии мясом местных животных, а также вызволить из плена чернокожих аборигенов женщину, представившуюся американским пилотом. Это еще раз подтверждает догадку, что другие берега так же могут быть заселены.

Дальше следуем без остановок. Впереди Атлантика.

Среди команды и личного состава потерь нет. Выполнение задания продолжается.

Принявший временное командование кораблем старший помощник Тарас Лапшов…»

* * *

Лодка входила в Атлантику в надводном положении.

Сидящая на откидном столике у койки Чучундра с любопытством следила, как Лера, устроившись перед зеркалом, старательно подрезает отросшие до лопаток волосы острым охотничьим ножом.

В дверь каюты постучали.

– Лер, это я, Савельев. Можно?

– Заходи, – не прекращая своего занятия, разрешила девушка.

– Марафет наводишь? – метеоролог просунул голову в каюту. – Там же где-то ножницы были.

– Я уже привыкла, – не поворачиваясь, пожала плечами Лера.

– Пойдем, кое-что покажу, – понизив голос, парень заговорщицки подмигнул.

– Видишь, еще не достриглась.

– Подождет, – настаивал Савельев. – Погода портится, такого потом, может, долго не будет. Только оденься.

– Посиди, я быстро, – натянув шапку и накинув на плечи ватник, заинтересованная Лера оставила недовольно пискнувшую мышь в одиночестве – сторожить свернувшиеся на полу рыжие прядки волос.

– Куда мы идем? – поинтересовалась девчонка, когда они застучали ботинками по пустынному коридору.

– Тебе понравится, – загадочно отозвался шагающий впереди Савельев.

 
We all live in our yellow submarine,
Yellow submarine, yellow submarine…
 

– Что это такое? – спросила Лера, когда они проходили мимо закрытой двери кают-компании, из-за которой доносились приглушенные аккорды и нестройный хор подпевающих членов команды.

– Опять шарманку завели, ясное дело, – непонятно откликнулся Савельев.

 
And our friends are all aboard,
Many more of them live next door.
And the band begins to play…
 

Продолжал выводить незнакомую песню мужской голос, поддерживаемый мелодичными звуками, которые Лера никогда раньше не слышала. Из всех инструментов ей с трудом удалось разобрать гитару.

– Пусть отдыхают, – Савельев мягко потянул притормозившую девушку за собой. – Еще успеешь наслушаться.

 
We all live in our yellow submarine,
Yellow submarine, yellow submarine…
 

За их спинами из-за двери кают-компании с маршевым темпом снова загремел незамысловатый припев. Дойдя до лестницы, ведущей в рубку, Лера стала подниматься вслед за Савельевым.

За последние восемь лет, что девушка помогала Батону охотиться на мутантов, она уже свыклась с поверхностью и поборола страх перед непривычным пустым пространством над головой. Чаще всего оно бывало серым и проливалось на землю застилающей стекло респиратора колючей моросью. Реже – алым, в тех случаях, когда они совершали вылазку под вечер. Но никогда оно не было пронзительно голубым, таким, каким его помнили все без исключения взрослые, до конца жизни укрывшиеся под землей.

Когда Лера шагнула на сырую палубу и огляделась, первым ее желанием было юркнуть обратно в рубку и плотно затворить за собой тяжелую герметичную дверь. Однажды Ерофеев хотел объяснить маленькой девочке, что такое звезды, и, взяв кусок бочки, украшенный россыпью дырочек от ржавчины, укрыл горящую карбидку на столе. Комната мгновенно преобразилась. Для ребенка это было настоящим чудом, и Лера с открытым ртом слушала деда, который, говоря непонятные названия, поочередно указывал на подрагивающие пятнышки на потолке, стараясь объяснить ей устройство солнечной системы. Тогда она ничего не запомнила, кроме своего восторга от увиденного. Восторга, который померк в сравнении с тем чувством, которое она испытала сейчас.

Осторожно переступая ногами, чтобы не поскользнуться, девушка прошла немного вперед и встала рядом с Савельевым, не в силах оторвать взгляда от невероятного зрелища.

– Здорово, правда? – тихо сказал метеоролог.

Над головой Леры раскинулось небо. Невероятное, необъятное, иссиня-черное НЕБО, усыпанное мириадами переливающихся сверкающих звезд. Таких близких, что казалось – протяни руку, и с легкостью достанешь одну из них. Но вместе с тем таких далеких, что извечная мечта человека однажды долететь до любой из них казалась глупой и неисполнимой. Светила мерцали, подмигивая земной девчонке.

Тогда, в туземной деревне, тоже была ночь, но небо было затянуто облаками и дымом от костров, а над головой плотно сплетались кроны огромных деревьев…

– Сколько же их всего! – завороженно прошептала она.

– Миллиарды! – Савельев окинул взглядом бескрайнее небесное полотно.

– А что они такое? – девушка не смогла представить себе такую необъятную цифру.

– Планеты.

– Как наша? – спросила Лера, не в силах оторваться от завораживающей картины.

– Некоторые да, а некоторые совсем другие.

– И, может быть, на одной из них кто-то сейчас так же смотрит на нас?

«Господи, какой она еще ребенок! – подумал Савельев. – Вроде бы и охотница, и подмастерье Батона, а такая наивная… Романтик… Сбежала из дома от последнего родного человека – ради путешествия, ради открытий. Бросилась освобождать товарищей, хотя саму ее только что чуть не сожрали. И все ради чего? Ради мечты… Неужели в нашем проклятом мире еще рождаются такие люди?..»

– Это мы так и не успели выяснить.

Лера зябко поежилась.

– Замерзла? Ветер меняется. Пойдем в кают-компанию, согреешься.

– А давай еще немного постоим? – попросила девчонка, кутаясь в бушлат. – А что за песню они там пели? Не по-русски, да? Очень похоже на язык, на котором говорит наша старушка-лейтенант…

– Совершенно верно, – кивнул Савельев. – Но Дженни американка, а это английский язык. Когда-то, очень давно, в Англии была музыкальная группа, «Битлз» называлась. Эта песня про Желтую подводную лодку. «Мы все живем в нашей желтой подлодке…» – так там поется.

– Они там прямо жили, как мы? – удивилась девушка.

– Нет, мы взаправду живем, а они только про это трындели, – улыбнулся метеоролог.

– Англия. Это та страна, мимо которой мы проплывали в проливе? – вспомнила Лера.

– Да. Он называется Ла-Манш и разделяет Англию и Францию.

– А почему люди разговаривают на разных языках?

– Ты читала Библию?

– Да, – немного подумав, соврала вздрогнувшая Лера.

Ей было стыдно признаться, что за всю свою жизнь она удосужилась пролистать всего три каких-то растрепанных замарашки. А Библия… Несмотря на то что в стальном чреве лодки частенько приходилось скучать, эту книгу она пока открывать почему-то боялась.

– Существует библейское предание, согласно которому после Великого потопа все население земли было одним народом, говорившем на одном языке.

– Великий потоп – это когда все было покрыто водой? – перебила Лера.

– Да. Дождь лил сорок дней и сорок ночей.

– Почти полтора месяца! – ахнула девушка. – Так долго. А как люди спаслись?

– Люди, в общем, и не спаслись. Погибли все, кроме нескольких. Был такой человек, его звали Ной. Незадолго до потопа Бог велел ему построить огромный корабль – Ковчег – и взять на него людей и животных.

– Как наша лодка?

– Что-то вроде. И вот, когда вода ушла, было решено построить город Вавилон и башню высотой до небес.

– Зачем?

– Ну… Чтобы с Богом сравняться, – сказал Савельев.

– Короче, выпендриться, – перевела на свой язык Лера.

– В целом, так. Строительство было прервано Богом, который заставил людей говорить на разных языках. Они перестали понимать друг друга, не сумели работать вместе, перессорились и рассеялись по земле.

– А зачем он это сделал?

– Чтобы обуздать его гордыню. Сначала – башня до небес, а потом захочет мир разрушить. И все ради самоутверждения.

– Ну, мир мы разрушили, – заметила Лера.

– Разрушили, – согласился Савельев. – Пыжимся все, пытаемся сравниться с Богом в величии… Да только он создает, а мы – уничтожаем…

– Слушай… А на Последней войне… Ну… – девчонка смутилась, не зная, как спросить половчей. – Ну, Бога на ней тоже убили?

– Почему ты так решила? – усмехнулся Савельев.

– Не знаю… Мир-то он разрешил нам уничтожить. А все эти мутанты… Они ведь не Богом созданы. Наверное, Его на войне убило…

– Его нельзя уничтожить, – покачал головой метеоролог.

– А где же он тогда сейчас?

– Где-то там, – Савельев посмотрел в бескрайнее звездное небо. – Кричит, что любит нас, а мы, как всегда, не слышим.

– Почему?

– Ну, Лерка, на тебя академиков не напасешься! – засмеялся Савельев. Но, видя ее смущение, мягко положил руку на плечо девушки. – Не обижайся. На самом деле, Бог в какой-то степени присутствует в каждом из нас. Просто кто-то хочет его слышать, кто-то не умеет, а кто и вовсе не верит в него.

– Это мне Птах дал, – поколебавшись, Лера отогнула ворот ватника и показала Савельеву висящий на шее крестик. – Сказал, чтобы я молилась, но я не умею. Он сумасшедший?

– Не думаю, – серьезно ответил Савельев и стал разбирать закрепленный на поручне замысловатый метеорологический прибор, детали которого бережно упаковывал в лежащий на палубе рюкзак. – Он почти неделю провел на поверхности без пищи и химзащиты и выжил. Разве не чудо?

– Значит, ему помог Бог?

– Все может быть, – немного помедлив, отозвался Савельев.

– А нам он поможет?

– Посмотрим. Нужно верить в него, и он обязательно будет рядом.

– Думаешь? – Лера с надеждой попыталась поймать его взгляд, но метеоролог смотрел на море, думая о чем-то своем.

– А что мы еще оставили себе, кроме веры? – опершись о поручень, Савельев посмотрел на плещущуюся внизу воду. – Я очень хочу, чтобы у нас получилось вернуть все назад. Даже если не сейчас, то хоть когда-нибудь…

– Ты не веришь в успех экспедиции? Думаешь, в Антарктике ничего нет? Ежи и остальные ошибаются?

– Я хотел бы верить, что есть. Просто не знаю, что ждет нас там. И никто не знает. Если база действительно существует, сейчас ей вот-вот должно стукнуть сто лет.

– Но лодка ведь неспроста уцелела, – Лера поежилась под налетевшим порывом ветра и плотнее укуталась в ватник. – Если есть хоть какой-то шанс исправить мир, мы должны попытаться.

– Должны, – согласился Савельев и с грустной улыбкой посмотрел на девушку. – Завидую я тебе, Лиса-Алиса!

– Почему?

– Ты родилась до Катастрофы и не знаешь, каким прекрасным он был.

– Кто? – подняла брови Лера.

– Наш мир, – вздохнул метеоролог. – Только когда его не стало, мы спохватились. Есть такая поговорка: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Суетились, размножались, воевали, строили, точно муравьи какие… Пока муравейник не сгорел. Тебе просто не с чем сравнить, а мне тогда десять лет было. Как сейчас помню: сирень, лето и бабушкины пироги. Последние…

Савельев замолчал и посмотрел в проплывающее над лодкой далекое, усыпанное звездами безмятежное небо. Лера тоже подняла голову. В этот миг мерцающее мириадами огоньков чернильное полотно пересекла стремительно угаснувшая за горизонтом полоса.

– Что это?! – испугалась девушка. – Ракета?! По кому-то стреляют?

– Не волнуйся, – успокоил Савельев. – Это падающая звезда. Я такие в детстве видел…

– А я никогда, – всматривающейся в небо Лере все еще казалось, что она видит шлейф звездной пыли от мелькнувшего и исчезнувшего нечаянно подсмотренного чуда. – Почему она упала? Умерла?

– Этого никто не знает. Говорят, если ее увидеть и загадать желание, оно обязательно сбудется. Только никому нельзя рассказывать.

Лера с готовностью прикрыла глаза. Желание. Конечно, у нее было одно желание. Заветное, единственное желание: там, на чужой земле, в неизведанном краю найти своих родителей, которых у нее отняли.

– Не буду, – изо всех сил пожелав скорейшего приближения долгожданной встречи, девушка открыла глаза. – Спасибо, что показал мне его…

– Ну что, закончил? А-а, Лерка, и ты здесь? – Дверь рубки отворилась, и в проеме показался слегка подвыпивший Азат. – Ты чего это среди ночи разгуливаешь? Да еще и не одна?

– А я не твоя невеста, чтобы оправдываться! – с вызовом посмотрев ему в глаза, девушка скрылась в рубке, раздраженная тем, что ее так бесцеремонно выдернули из мечтаний.

– Закругляйся, – буркнул Савельеву Азат. – Тарас перископную приказал.

* * *

– Сколько? – прервав разговор с ужинавшей на камбузе Лерой, Треска посмотрел на вошедшего Бориса Игнатьевича.

– Пока четыре, но продолжает увеличиваться.

– Что случилось? – насторожилась девушка.

– На море шторм, – объяснил кок. – И, судя по приборам, он будет нешуточным. Тарас решил погружаться.

– Глубоко?

– Пока на семьсот футов. Хочешь, покажу фокус?

– Давайте! – Лера с готовностью отложила ложку, пока Борис Игнатьевич натягивал над столом тонкую леску с привязанным к ней спичечным коробком.

– Теперь следи, как он будет медленно-медленно опускаться вниз.

У девушки округлились глаза.

– А почему так происходит?

– Внешнее давление на стенки лодки.

– А что будет, когда коробок окажется на столе?

– Нас раздавит, как яичную скорлупу, – опередив кока, хмыкнул Треска. – Яйцо видала когда-нибудь?

– На картинке, – сказала девушка, не в силах представить мощь, которая могла бы сотворить такое с огромной и, как ей казалось, несокрушимой лодкой.

– Ладно тебе ребенка пугать! Ничего с нами на такой глубине не случится, – осадил подчиненного Борис Игнатьевич. – А ты доедай, давай. Вон, остыло уже все.

Послушно взяв ложку, Лера стала быстро приканчивать и вправду подостывшую кашу, изредка с подозрением косясь на подвешенный коробок.

* * *

На борту потянулись ленивые дни, похожие друг на друга, словно близнецы. Лера часами пропадала на кухне, Батон потихоньку пьянствовал в своей палатке, а Ежи и Марк по-своему развлекали командный состав экипажа. Когда на привычном собрании в каюткомпании в очередной раз стали обсуждать пункт назначения, Тарас, задумчиво теребя вислые усы, спросил начальника поляков:

– И все-таки, почему именно Антарктика, в толк взять не могу? Холод страшный, да и от Германии далеко.

– Гитлер был одержим оккультизмом, – с охотой стал объяснять Ежи. По всему было видно, что он досконально изучил все возможные вопросы касательно ледникового материка. – Созданная им в тысяча девятьсот тридцать пятом году и проработавшая десять лет организация «Аненербе» среди прочих исследований занималась активным поиском и изучением различных паранормальных явлений во всех уголках земли.

– И что в этом куске льда такого ненормального?

– Это Арктика – кусок льда. А Антарктида расположена на суше, это континент. Гитлер считал, что он является осколком некогда затонувшей Атлантиды, которая, по легенде, являлась колыбелью человечества. Так называемая Шангри-Ла.

– А еще ходили слухи, что в «Аненербе» были уверены, будто скованный льдом материк представляет собой портал в другие измерения, – подключился к обсуждению Савельев.