Текст книги "Выход из личного тупика. Как пережить кризис и остаться самим собой"

Глава 3
Прыжок в пустоту

Подстрочник

Тот, кто прыгает в пустоту не должен объясняться перед тем, кто стоит и наблюдает.

Жан-Люк Годар

Кроме Перепутья есть еще и Прыжки в пустоту. Это тоже путь, первый шаг после Кризисного застоя, но только резкий и непредсказуемый. Здесь с неизвестностью, которая пугает, вообще все хорошо: ее много и нельзя оглянуться назад, потому что такого опыта еще не было.

Моим первым прыжком в пустоту стало решение уехать из моего небольшого городка в столицу, где меня никто не ждал, где у меня не было ни друзей, ни знакомых, ни работы. К тому же, не было ни денег, ни жилья. Те, кто знал меня в моем городке с изумлением смотрели на то, как я делаю этот шаг.

Что здесь необычного, – многие из тех, кто живет в столице именно так в ней и оказались, просто взяли и приехали за лучшей жизнью, – может рассуждать простой обыватель.

Но я точно знаю, что в каждой истории такого переезда есть своя драма. Истории вынужденной миграции часто становятся сюжетами известных фильмов и сериалов, что совсем не случайно. Для большинства из нас смена города, страны – это большие переживания и сложные решения. Такие события часто остаются в числе самых значимых в течение всей жизни.

Я не исключение из правил. И для меня этот шаг тоже был нервным, тревожным и страшным прыжком в пустоту.

Перед прыжком

Шел четвертый год моего обучения в институте. Мой институт находился тут же, через дорогу от дома моих родителей, с которыми мы жили вместе в небольшом провинциальном городке. Учиться мне было крайне интересно во многом благодаря тому, что мне и моим сокурсникам очень повезло с преподавателями. Несколько возрастных мужчин, каждый из которых сделал свою научную карьеру в столице, стали и нашими профессорами, и нашими наставниками. Один из них получил высокое научное звание за известные статьи и книги по классической русской литературе, другой прославился как талантливый переводчик нескольких европейских писателей-классиков, третий тоже имел научные звания и при этом был просто высококлассным лектором. В какой-то момент они, уже прожившие большую часть жизни, и еще несколько их коллег чуть моложе, решили, что жизнь в провинции имеет свой шарм и что столица уже сыграла свою роль в их судьбе. Я не знаю всех деталей и истинных причин такого решения, но в нашем провинциальном институте обосновалась команда профессиональных мэтров, у которых мне посчастливилось учиться.

Все четыре года я с удовольствием проводила время на лекциях и в библиотеках, занималась научной работой, посещала всевозможные дополнительные занятия, которые организовывали для нас наши замечательные мэтры.

Так, чтобы дать нам возможность лучше адаптироваться к предстоящему общению с детьми и студентами, которым мы должны были преподавать литературу, покинув стены института, нас просто насильно погрузили в эксперимент. Каждый из нас в назначенный день должен был вытянуть наугад листок с заданием, один из множества, заранее заготовленных для нас преподавателями. Сама процедура напоминала экзамен, когда нужно было взять со стола билет наугад.

И вот вся наша группа приступила к эксперименту. Один за другим мы входили в аудиторию и тянули свои билеты. В этот день неожиданно для себя мы обнаружили, что столов с билетами в аудитории было два. На одном, как и было обещано, лежали задания, которые нужно было подготовить, на другом – адреса тех мест, где эти задания должны были быть выполнены. Нам было и весело, и волнительно, и страшно одновременно. Я, не раздумывая долго, взяла по билету с каждого стола. Теперь мне нужно было разучить басню Крылова «Мартышка и Очки» и исполнить ее в лицах в школе под номером одиннадцать перед учениками 7-го класса. Это было терпимо, и я выдохнула, хотя, честно говоря, изображать мартышку у меня не было большого желания. Успокаивало, что слушать меня должны были дети, а они, как я надеялась, все поймут и, если что, простят.

Кому-то досталась поэзия, кому-то проза, кому – пьеса. Адреса тоже были разные: школы, наш институт, городской праздник, выступление перед рабочими фабрики, перед строителями и даже на мероприятии городской администрации. Были еще и детский сад, музей и даже приглашение на чье-то свадебное торжество. В конце эксперимента мы, собравшись вместе в той же аудитории, дружно делились эмоциями и смешными историями. Одно было ясно нам всем: в эти дни мы стали немного раскованнее и теплее. Близкое общение с людьми из разных сфер, из разных профессий помогло нам стать человечнее, оторваться от библиотечной рутины и почувствовать реальную жизнь.

Мне еще никогда не было так интересно. Однажды, меня за хорошую учебу отправили послушать несколько лекций туда, куда в свое время я так хотела попасть, на факультет журналистики в Московский университет. Один из мэтров, узнав о том, что я когда-то хотела там учиться, организовал для меня такую учебную командировку.

Я ходила уже по знакомым мне коридорам, как когда-то, но сейчас уже в статусе студентки, слушала лекции и думала о том, что благодаря тому помятому мужчине из ДЕКАНАТА факультета журналистики, сейчас я оказалась в нужном месте и в нужное время, то есть не здесь, не на факультете журналистики, а в моем городке на филологическом факультете. Наши мэтры были просто на несколько голов выше, умнее, опытнее, свободнее того, что я здесь увидела и услышала за эти несколько дней.

Идея посвятить себя журналистике тоже постепенно растаяла, разбилась о реальность. Первые пару лет, учась в институте, я регулярна писала небольшие заметки для местной газеты, а потом ходила на почту за гонорарами, которые мне присылали в конвертах. С моим гонораром можно было пару раз сходить с подругой в кафе-мороженое, что совсем не соответствовала моим амбициозным взглядам на будущее, которое я рисовала в своей голове. Несколько раз я просила редакцию газеты дать мне возможность подготовить материал посерьезнее, чтобы по– настоящему попробовать себя в профессии журналиста. После нескольких моих обращений меня попросили написать статью для первой полосы, которая должна была подорвать авторитет одного из чиновников местной администрации.

– Я, наверное, не смогу этого сделать, это как-то неприлично – смущаясь ответила я сотруднику газеты.

– А ты как думала? – c удивлением посмотрел он на меня. Именно так и делается карьера в журналистике! Или скандалы или до пенсии будешь сидеть в отделе писем за копейки, зато спокойно. Тебе решать!

И я решила. Решила, что пора поднять голову и оглядеться вокруг.

Это был тот момент, когда до окончания моей учебы оставался год и нужно было подыскивать место для своей первой работы.

Реальная жизнь значительно отличалась от той, книжной, в которую я была так долго погружена. За эти четыре года поменялось очень многое. Страна стала называться по-другому, деньги стали другими и выживать в этой новой действительности тоже, похоже, нужно было по-другому, и многим из нас пока было не понятно, как именно. На дворе был 1991 год.

Я решила обратиться к своей сильной стороне, в которой я была уверена, к своей собранности и организованности и заранее, за этот год до выпуска, подыскать свое первое место работы. Я заканчивала педагогический институт, поэтому и работать мне предстояло в школе, против чего я тогда особо не возражала.

Я была уверена и самонадеянна, дело шло к красному диплому, и я не сомневалась, то школы моего города будут рады взять меня к себе на работу.

– Нужно, конечно, начать со своей родной школы, – подумала я и, закупив цветов и конфет, отправилась на встречу со своим недавним прошлым. Немного постаревшие учителя учтиво улыбались, а я с гордостью прохаживалась по первому этажу здания школы, где на почетном месте среди медалистов красовалась мое фото.

– Возьмете меня к себе на работу в следующем году? – бодрым голосом задала я вопрос завучу школы, с которой у меня были, как мне казалось, близкие отношения в мою бытность школьницей.

– Не все так просто, – опустив глаза отвечала мне ухоженная завуч, – через год посмотрим…По ее голосу и отведенному взгляду я поняла, что это было явное «нет». Иногда это слово необязательно произносить вслух. Оно читается во всем: во взгляде, в интонации, в повороте головы, в дуновении ветра, даже если при этом из уст звучит обнадеживающее «Может быть, Посмотрим, Постараемся».

– Нестрашно, подумала я, у нас в городе есть еще десяток школ, где-нибудь, да найдется место.

Обойдя еще четыре школы, я получила такие же замаскированные «нет», и реальная жизнь постепенно начинала открываться мне в другом свете. Для большинства взрослого населения нашего города, да и не только нашего, наступали тяжелые времена. Закрывались заводы, все больше и больше людей оставалось без работы. Желающих найти хоть какую-то стабильную работу становилось все больше, они колесили по городам Подмосковья в поисках этой стабильности. Те же, кто сумел сохранить работу, держались за нее изо всех сил. Институты между тем каждый год продолжали выпускать все новых и новых специалистов, которые начинали пополнять ряды безработных.

Я начинала осознавать весь трагизм взрослой жизни в новых условиях, где нужно было бороться за выживание любыми способами. Никто к этому не был готов, ни я, ни мои родители, ни большинство моих знакомых. Родители, которые относили себя к профессиональной интеллигенции, считали ниже своего достоинства кого-то о чем-то просить, кому-то что-то платить, чтобы лучше устроиться в этой жизни. Это был тот слой людей, которые оказались проигравшими в борьбе за выживание с теми, кто оказался в большей степени агрессивен, смел, напорист – с теми, кто был готов выживать.

Времени до окончания института оставалось все меньше и мне нужно было что-то придумывать. – Что же делать? В какую сторону пойти? Опять, новое перепутье – думала я и эти мысли не давали мне покоя дни напролет.

Для того, чтобы остаться в городе и найти здесь работу, нужно было искать тех, кто сможет за меня попросить. Где и кого искать? Кого просить?

– Если ваши родители или кто-то из ваших знакомых смогут помочь мне со стройматериалами, я подумаю о том, чтобы подыскать вам место, – сказал мне один из директоров школы, которые я еще продолжала методично обходить.

– Это не про нас, – ответили родители, когда я рассказала им о цене за мое трудоустройство. – Нужно придумать что-то еще…

«Еще» я могла придумать только одно, что-то совсем нестандартное, новое.

Эта мысль мне нравилась, хотя я еще не знала, о чем таком новом может идти речь. Новое могло найтись не здесь, а, скорее всего, в столице, именно там нужно было искать возможности.

– Да, похоже работу придется искать совсем в другом городе, – думала я. – Конечно, будет хорошо, если я найду работу в школе. Мне всегда нравилось преподавание, я многому научилась у своих мэтров. А вдруг и там нужны будут стройматериалы и звонки родственников и знакомых. Я должна была быть к этому готова и иметь план Б. Планом Б должно было стать это что-то нестандартное и новое, да и сама жизнь вокруг становилась абсолютно новой.

Новое генерировалось с трудом. Человек, как правило, не способен представить себе что-то совсем отличное от его привычной жизни, сегодня этот факт подтверждают многие. Именно поэтому так часто приходится слышать в рассказах о жизненном пути такие фразы:

– Вот если бы мне кто-то сказал лет десять назад, что я буду заниматься тем, чем занимаюсь сейчас, что буду жить там, где живу сейчас, буду выглядеть так, как выгляжу сейчас… И так далее.

Вот и я – пока могла только перебирать в своей голове те возможности, которые могла наблюдать в близких к моему образованию сферах.

– Могу все-таки заняться журналистикой, – начинала я составлять для себя список альтернатив, претендующих на план Б, – или в репетиторы пойду, или… На этом рисование плана Б заканчивалось, и я останавливалась в очередном тупике. Разглядеть новое в деталях было невозможно, на то оно и новое. Мне оставалось только одно – довериться течению обстоятельствам и надеяться на лучший исход.

И вот, в поисках этого нового плана Б, я начала ездить на наш железнодорожный вокзал каждую среду, куда раз в неделю привозили столичную газету с объявлениями о работе в столице. В моей комнате все выше становилась стопка газет с аккуратно обведенными фломастером объявлениями. Работа для молодых студентов и выпускников предлагалась разная. Я искала ту, что ближе к моей гуманитарной профессии. Требовались секретари, референты, помощники руководителей. Это было время, когда стали открываться новые компании и стать частью этого нового мира коммерции и успеха казалось прекрасной перспективой. Все чаще и чаще востребованными становились навыки работы на компьютере и знание иностранного языка.

– Без этих навыков никуда – подумала я. Но как же мне научиться свободно владеть компьютером, не имея компьютер? Под владением компьютером имелись в виду текстовые редакторы и навыки быстрой печати с помощью клавиатуры. Решение нашлось и, конечно, нестандартное. Я решила взять в аренду печатную машинку и несколько уроков по слепому методу печатанья.

Я увидела это объявление об аренде печатной машинки в газете. А следом за ним еще одно, тоже необычное объявление.

«Профессор математики разработал уникальный способ овладения навыком слепого печатания на клавиатуре. Этот метод можно освоить буквально за четыре занятия, на которых заучивается принцип сочетания букв на клавиатуре и пальцев на обоих руках. Результат гарантирован через четыре занятия».

Это было похоже на какую-то авантюру, но что я теряла? Ровным счетом ничего.

– Клавиатура на компьютере такая же, как и на печатной машинке, – рассуждала я и не ошиблась. Этот навык, навык быстрого печатания мне очень пригодился и остался со мной на всю жизнь.

Уже на следующий день я отправилась на занятия к профессору. Оказалось, что в объявлении изложена чистая правда. Уже после двух занятий по этой системе я знала все буквы на клавиатуре и их связи с пальцами рук. Оставшиеся два нужны были для закрепления навыка. Гениальный профессор учел все, количество клавиш, синхронность работы человеческих рук и особенности работы механической памяти обоих полушарий. Это было просто феерично! Только вот желающих овладеть этим навыком в нашем городке было немного, точнее, в этот раз это была только я, так что и занятия получились индивидуальными.

Еще две недели после этих фееричных занятий я набивала дома тексты из газет на арендованной машинке, после чего отвезла ее обратно с пониманием того, что одним нужным мне навыком я овладела.

Теперь нужно было придумать, как подтянуть свой английский язык. Денег, чтобы оплачивать преподавателя у меня не было, поэтому пришлось искать другие пути.

И тут сработал еще один закон того, как высвечивается наш путь, когда мы находимся на развилке и не знаем куда пойти. Если путь выбран верный, то откуда ни возьмись появляются возможности выйти на этот самый путь и способы могут быть абсолютно неожиданными.

Той осенью один из моих бывших одноклассников совершенно неожиданно столкнулся со мной на автобусной остановке. Да я и не сразу его узнала, ведь мы не виделись года два-три.

– Давно не виделись! – произнесла я, еще немного сомневаясь, что это действительно он, и я не ошиблась – Как твои дела?

– Отлично, – ответил он, перекладывая из одной руки в другую рюкзак с чем-то явно тяжелым внутри.

– Ты что-то везешь? – cпросила я с любопытством.

– Да, это компьютер, для новой школы английского языка, достал для них по дешевке, – небрежно ответил он. Да, тогда компьютеры были действительно тяжелыми.

– Для школы английского языка? – переспросила я. Такого не бывает, я только что начала думать о том, как найти возможность позаниматься с кем-то из преподавателей по английскому.

– Да, эту школу открыли знакомые моих родителей. Могу познакомить, если хочешь.

И он еще спрашивал, конечно, же я хотела! Так, неожиданным, а, возможно, и закономерным способом меня записали в группу студентов на курсы разговорного английского языка, не взяв с меня платы, просто потому, что я встретила нужного знакомого в нужном месте и в нужное время.

Весь последний год в институте я забыла про учебу и почти полностью погрузилась в изучение английского. Я старательно готовилась к каждому занятию, зубрила слова, читала тексты и прогресс начал проявляться достаточно быстро. Но нужна была практика. А где ее взять в провинции? На помощь пришла все та же газета с объявлениями о работе.

«Требуются бармены со знанием английского языка в новый ресторан», «требуются специалисты на ресепшн в отель со знанием английского языка», «нужны гиды-переводчики для иностранных туристических групп со знанием английского языка».

Вот она, моя практика – решила я и начала звонить по всем объявлениям, где упоминался английский язык. Я ездила на интервью под видом соискателя, но меня интересовало другое. Я искала возможность поговорить на английском языке. Я проходили разговорные тесты на английском, понимала свои слабые места и возвращалась домой доучивать недоученное на своих курсах.

После интервью на позицию гида-переводчика, я обнаружила еще одно место, где я могу слушать английскую речь в достаточном количестве и в свободном доступе. Это были музеи. Пользуясь своим студенческим билетом, я ездила в музеи и незаметно пристраивалась к англоязычным группам. Это был для меня отличный опыт погружения в языковую среду.

Прыжок

За пару месяцев до окончания института я объявила родителям, что еду в столицу.

– От нас помощи не жди, – это другой город, другой мир, – говорили он мне. Но я уже приняла решение и понимала, что действовать придется самой.

С каждым днем нервы накалялись все больше. Я понимала, что я еду туда, где меня никто не ждет, где у меня нет ни друзей, ни знакомых. Мне нужно будет где-то найти жилье, потом какую-ту работу, а дорога назад – закрыта. Закрыта, потому, что я понимала, что, вернувшись сюда, я обнаружу, что все стало еще хуже. Мой институт выпустит еще пару курсов молодых студентов, ищущих работу, в город приедут сокращенные и уволенные из соседних городков и деревень, безвыходность захлестнет всех с головой, – так я представляла себе тогда будущее на своей малой родине.

Теперь мне нужно было просто ничего не бояться и действовать. А главное – не оглядываться назад.

Ожидание прыжка – это самое драматичное время. Мы пытаемся заглянуть за край, хоть как-то представить, нарисовать для себя возможные сценарии развития ситуации, продумать свое поведение в случае неудачи, но сделать этого не получается. От этой неизвестности кровь стынет в жилах.

И вот буквально за месяц до моего отъезда родители вдруг решили помочь мне организовать мою жизнь очень неожиданным способом.

– Тетя Тася уезжает со своим сыном Робертом в Израиль. Ты помнишь тетю Тасю? – пытаясь придать своему голосу налет безразличия спросила меня мама в один из вечеров.

– Не очень, – честно призналась я. Мне было сейчас не до каких-то теть… Я собиралась с духом перед прыжком.

– Они вечером придут к нам! Присмотрись, очень хороший мальчик, – тихо проговорила мама и отправилась на кухню готовить что-нибудь вкусненькое к приходу гостей. Я не любила заниматься готовкой, поэтому осталась сидеть на диване с книжкой в руке.

Визит гостей был тихим и скромными. Тетя Тася с Робертом молча съели приготовленный ужин, Роберт был направлен в мою комнату, чтобы «молодые познакомились» – так любили называть эти спланированные знакомства детей родители. Роберт был тихим, прыщавым и уже довольно взрослым молодым человеком. Он успел уже пару лет поработать на заводе и вот теперь они с мамой планировали начать новую жизнь в Израиле. От бедности и безысходности в то время многие старались куда-нибудь уехать и чем дальше, тем лучше.

Мы с Робертом обменялись дежурными фразами и достаточно быстро вернулись к родителям за общий стол.

На следующий день мама объявила мне, что, если я захочу, я могу поехать вместе с Робертом в Израиль, там может и поженимся, что я ему, в принципе, понравилась. Чем не вариант начать новую жизнь?

– Что я буду делать в этом Израиле? – думала я. – Стану домохозяйкой? Я не знаю языка, да и Роберта этого толком не знаю. Да, сейчас, наверное, многие ухватились бы за этот шанс вырваться из бедности, но я не могла переступить через себя.

Я не просто хотела уехать в столицу, я хотела найти там интересную работу, заниматься большими проектами или преподавать, расширить круг знакомств, найти возможность поездить по миру. Я не знала точно, как именно я смогу это осуществить, но какая-то внутренняя уверенность, внутренний огонь толкал меня именно на этот путь.

Роберт и его мама отбыли в Израиль, а у меня в комнате уже стоял собранный чемодан с моими немногочисленными вещами. Всё было готово к прыжку.

Сев на утреннюю электричку, ранним июньским утром, с красным дипломом и билетом в один конец в женской сумочке, я оттолкнулась и прыгнула в пустоту.