Текст книги "Выход из личного тупика. Как пережить кризис и остаться самим собой"

Глава 8
Первый кризис карьерного роста

Неоправданные ожидания – это то, что приносит нам только переживания и разочарования. Гораздо разумнее просто набраться терпения, зная, что то, чего мы хотим всем сердцем, все равно случиться, только будет все в нужное для этого время. Как бы знать об этой мудрости раньше!

Вернувшись из Парижа, раздав сувениры друзьям и знакомым, я с гордо поднятой головой приехала в офис.

– Если меня наградили такой поездкой, значит, у меня здесь есть какие-тор перспективы, – резонно думала я. – Теперь нужно не подвести ожидания руководства. Буду работать усердно, брать на себя больше обязанностей, а потом посмотрю, какие перспективы откроются. Они точно должны открыться, а как же иначе!

Новые рабочие будни ничем не отличались от тех, что тянулись до этой знаменательной поездки в Париж. С Гийомом мы переписывались по почте исключительно на рабочие темы, директриса была все так же строга, коллеги все также нейтральны. Казалось, эйфория бурлила только в моей голове, но я решила, что все просто не показывают виду из вежливости, но признают, что мой статус в офисе повысился. Но только позже я поняла, что это были лишь мои собственные иллюзии.

Пару месяцев я старалась выполнять больше, чем подразумевали мои обязанности. Брала в работу больше договоров, соглашалась на командировки в небольшие города, от которых отказывались другие сотрудники. Интенсивная занятость пошла мне на пользу. Я стала чувствовать себя увереннее, лучше разбиралась в тонкостях нашего бизнеса.

В этот момент по компании начали распространяться слухи, что наш отдел, отдел в котором работают менеджеры по работе с клиентами, укрупняется – и у нас появится должность руководителя отдела.

– Может тебе предложат, ты у нас самая активная – высказала свое предположение сотрудница соседнего отдела, когда мы столкнулись с ней в коридоре у кофе-машины. К слову сказать, кофе-машины с капсулами Nespresso были тогда большой редкостью. Швейцарец – владелец компании, регулярно присылал нам посылки с капсулами, которые мы аккуратно распределяли между отделами. У меня в ящике стола лежало 5 заветных капсул, запас которых пополнялся только после следующий посылки из Швейцарии, а они всегда приходили неожиданно.

– Не угостишь меня капсулой? – обратилась ко мне еще одна коллега, услышав наш разговор. – Все равно тебя скоро сделают руководителем, будешь сама нам капсулы из Швейцарии возить.

– А почему бы и нет, – думала я, размешивая в чашке растворимый кофе. Капсулу с хорошим кофе я все-таки отдала коллеге из вежливости, или, если быть честной, то скорее в благодарность за лесть.

– Я вполне могу быть руководителем и, похоже, другие коллеги тоже так думают. Чем я рискую, если сама попробую подтолкнуть процесс? Ничем, мне просто нужно проявить инициативу и самой предложить свою кандидатуру директрисе.

Так я и сделала. Дождавшись окончания рабочего дня, я постучалась в дверь солнечного кабинета. Директриса сидела за своим дорогим рабочим столом. Вид у нее был уставший, глаза красные, волосы немного растрепанные.

– Ты что-то хотела? – нехотя спросила она, поднимая свой уставший взгляд на меня и медленно начала собирать бумаги.

Я медлила, переступала с ноги на ноги. Увидев перед собой вместо жесткой собранной директрисы просто сильно уставшую пожилую женщину, я немного растерялась и не знала, с чего начать.

– Я так устала, – неожиданно начала она. – Пора мне уже на пенсию уходить, для меня это слишком большая нагрузка – эти слова прозвучали тихо, но веско.

Как можно хотеть уйти с места директора? – подумала я. Мне, совсем еще юной девушке, такое и в голову не могло прийти. Мне казалось, что быть директором – это предел мечтаний, кульминация. С этой позиции тебя могут только сместить, но самому уходить, такого, я думала, в природе не существует.

Позже, я не раз вспоминала эту сцену, когда встречалась с другими, потухшими от тяжелой нагрузки директорами. Похоже, вовремя должен происходить не только подъем, не только кульминация и реализация амбиций, но и окончание цикла. Все в природе стремится к равновесию и балансу. Я видела таких директоров еще много раз. Уставшие от своей должности, они тянули вниз за собой и компанию, в которой они работали, и себя и своих сотрудников. Сил у них оставалось всё меньше и меньше. Прилагая огромные усилия на поддержание своей позиции, они начинали разрушать сами себя изнутри, чаще болели, чаще находились в депрессии, постоянно были всем недовольны.

Сейчас, сидевшая передо мной уставшая пожилая директриса с красными глазами казалась мне не такой строгой и уверенной, какой я привыкла ее видеть. Я шла в этот кабинет с боевым настроем, с желанием доказывать, что я лучшая. Но, увидев ее сейчас, мне совсем не хотелось на чем-то настаивать.

– Я слышала вы планируете открывать должность директора в нашем отделе, – тихо, в тон ее голоса проговорила я.

– Я бы не прочь попробовать.

– Я поняла, я подумаю, – ответила она и взмахнула рукой, указывая мне на дверь. Ей явно не хотелось разговаривать о работе, она просто должна была остаться одна. Подбирать нужное время для важного разговора оказалось тоже немаловажной вещью, но это приходит с опытом.

У волны был свой сценарий, события, которые развивались потом, никак не зависели от этого моего разговора с директрисой.

Последующие дни ничем не отличались от предыдущих. Разговоры про новую позицию руководителя нашего отдела постепенно начали затихать, и я решила, что это просто время работает на меня. Других претендентов на эту должность не было, я ждала радостных известий со дня на день. Известие случилось, но совсем другого рода.

Примерно через неделю на пороге рабочей комнаты, где расположился наш отдел, появился молодой человек. Он был высокого роста, худой с растрепанными темными волосами, в очках в роговой оправе черного цвета. В одной руке он держал чехол для одежды с упакованными в нем рубашками, в другой – кожаный рюкзак в цвет роговой оправы.

– Еще успею со всеми вами познакомиться, – буркнул он и направился к двери в дальнюю комнату, которая уже несколько недель назад была приготовлена для будущего руководителя нашего отдела.

У меня сердце ушло в пятки. Значит, руководитель все-таки будет, и это – не я.

– Вы, загляните, пожалуйста, – минут через пятнадцать молодой человек возник в дверном проеме и посмотрел в мою сторону. – Мы быстренько все обсудим, вы не бойтесь.

Через назначенные мне пятнадцать минут я зашла в комнату, похоже, нового руководителя. Никто его нам не представил, никто не знал, откуда он взялся и руководитель ли он. Но было понятно, что, скорее всего, руководитель и вел он себя так, как будто точно знал, что должен делать.

Комната была небольшая, в ней помещался только один рабочий стол и два стула, которые стояли друг напротив друга. В углу разместился небольшой шкаф для бумаг, а через узкое окно был виден край золотых кремлевских куполов.

В комнате было душно. Я сидела молча и наблюдала за молодым человеком. Он не был похож на тех руководителей, которых мне пришлось видеть до этого. Совсем не смущаясь моего присутствия, он открыл угловой шкаф для бумаг, сгреб все папки в один угол и переложил их на подоконник. Стопка с бумагами тут же развалилась, некоторые из них он тут же поднял, другие оставил лежать на полу. На освободившееся в шкафу место был повешен чехол для одежды, вниз он небрежно бросил полуоткрытый рюкзак, из которого выглядывали стоптанные грязные кроссовки. Запах от этих кроссовок быстро заполнил небольшую комнату, что совсем не смущало молодого человека. Я тихо наблюдала за тем, как аккуратная комната превращается в нагромождение бумаг и личных вещей. Из рюкзака он вытащил носки и два ремня разного цвета, которые перекочевали на вешалку рядом с рубашками. Разложив свои вещи, молодой человек захлопнул шкаф и наконец-то повернулся в мою сторону.

– Я Юрий, – сказал он и сел на стул напротив меня. – Быт совсем не налажен, – посетовал он, кивая на шкаф. – Приходится каждый день что-то из химчистки забирать, я пока один живу. Только на прошлой неделе прилетел из Америки. Осваиваюсь.

– Из Америки? – удивилась я. Юрий казался обычным русским парнем. Никакого акцента. Только какая-та непривычная раскованность в движениях. Я впервые видела кого-то, кто вернулся в Россию из эмиграции.

– Я слышал, что вы лучший сотрудник в отделе и что вы даже хотели стать руководителем отдела, – начал он разговор, совсем не смущаясь и даже не подбирая слова. – Мне жаль, но они решили, что здесь руководителем должен быть мужчина. Я познакомился с зятем вашего владельца из Швейцарии не так давно, еще в Америке. Он и пригласил меня, а мне как раз нужна была какая-то работа в Москве, я готовился к переезду.

– Ну, – продолжал он также прямолинейно, как и начал. Вы введете меня в курс дела? Покажете все? Уверен, мы сработаемся.

– Да, – ответила я, поджав губы, – Конечно, мне нужно будет подготовить документы.

– Вот и отлично! – произнес Юрий и с безмятежным видом открыл компьютер на своем рабочем столе.

Вот так я столкнулась с первым в моей жизни кризисом карьерного роста. До этого момента мне казалось, что я полностью управляю своей жизнью, своей карьерой. Казалось, что достаточно верить в себя, много и хорошо работать, чтобы все желания реализовывались. Но оказалось, что жизнь намного сложнее и в ней работают совсем другие законы.

Так одна встреча на какой-то вечеринке в далекой Америке решила судьбу новой открывшейся позиции в нашем офисе. А то, что мне дали понять, что мужчины имеют приоритет, когда речь заходит о должности руководителя, сначала меня даже оскорбило. «А как же мой опыт? Мое старание?» – возмущалось все во мне. Успокоившись, я поняла, что ничего изменить сейчас все равно нельзя и нужно искать другие пути для своего карьерного роста. Главное – не отчаиваться, даже тогда, когда волна удачи начинает убывать. Рано или поздно, она вновь наберет силу.

Глава 9
Там, где тебя не ждут. История Наденьки

Подчас то, что обещает нам «золотые горы» приносит только гору разочарований. Тогда мы учимся слушать свои истинные желания, когда приходит время выбирать новую дорогу.

Расстроенная своей неудачей в карьере, я согласилась сходить с одной из моих коллег в один из московских ресторанчиков. Мне хотелось как-то развеяться и ей тоже, у нее случились какие-то неприятности дома и ей просто хотелось с кем-то о них поговорить.

Мы встретились около семи, возле одного небольшого московского ресторанчика, который уютно расположился в середине парковой зоны недалеко от центра. Мы вошли в зал, моя коллега выбрала столик в глубине зала, недалеко от сцены.

– Сегодня будет играть какая-то группа, – сказала она мне, – Хочу сесть поближе, послушать.

Я согласилась, мы заняли свой столик, заказали по коктейлю и начали изучать меню. Мы были здесь впервые, мы выбрали это место только потому, что сюда нам обоим было удобно доехать после рабочего дня.

Тем временем, на небольшой сцене что-то заскрежетало, заскрипело, и мы увидели перед собой музыкантов. Двое мужчин, уже не молодых, с распущенными длинными волосами, в стареньких джинсах, расположились по краям сцены. Свет в зале стал постепенно гаснуть, гитарист провел рукой по струнам, и мы поняли, что разговаривать нам сегодня вряд ли удастся. Усилители стояли совсем рядом и звук гитары заглушал голоса гостей в зале. Нам оставалось только откинуться на спинки стульев и смотреть на сцену.

По залу разливались звуки бас-гитары, то гудя не очень хорошо настроенным звуком, то затихая. Незаметно гул сменился на спокойное звучание и на сцену медленно вышла солистка. Держа в руках микрофон, она встала на краю сцены и начала напевать тихим и мягким голосом незнакомую нам мелодию. Что-то в этой солистке показалось мне очень знакомым. Длинные густые волосы, густые брови, стройная фигура и непропорционально большой размер кистей рук.

Я не поверила своим глазам, это была Наденька из моего небольшого провинциального городка. Здесь, в столичном ресторане

Рассказ о Наденьке

С Наденькой мы познакомились в институте. Она была одной из тех, кто хорошо учился в школе и по какой-то причине решил не уезжать в столичный ВУЗ, как это делали многие их тех, кому удавалась учеба, а значит, был шанс продолжить обучение в столице. Наденька была отличницей и красавицей. Когда она входила в аудиторию, все взгляды обращались только на нее. Преподаватели, особенно мужчины, ей мило улыбались, часто старались подольше поговорить с ней о чем-нибудь в институтских коридорах, в перерывах между лекциями. Девушки переглядывались и шепотом обсуждали ее наряды.

Наденька мне нравилась, было в ней что-то естественное и радостное. Она всегда появлялась в хорошем настроении, часто улыбалось, с ней было просто приятно находиться радом.

Как-то Наденька пригласила меня к себе домой, просто познакомиться поближе и поболтать о том о сем, видимо, со мной ей было как-то комфортно.

В небольшой уютной квартирке было пусто и чисто. Наденька пригласила меня выпеть с ней чаю в гостиной. Пока она возилась с чайником, я разглядывала фотографии на комоде. Бросалось в глаза фото Наденькиной мамы, очень красивой и привлекательной женщины с шикарными волосами и фигурой. Рядом – фото Наденьки и ее сестер. Их было трое, Наденька старшая и две другие сестры помладше, с разницей в два-три года. Все три были невероятными красотками, очень похожими на свою маму и друг на друга. С фотографии на меня смотрели девочки с голубыми глазами, красивыми длинными густыми волосами и фигурами моделей.

– Какие вы все красотки, – сказала я Наденьке, когда та заботливо принесла в гостиную поднос с чайным сервизом.

– Да, мы такие, – ответила она. – Да толку мало. Вот у мамы личная жизнь так и не сложилась. Мужчины ее как будто боятся из-за ее красоты, так она говорит нам. И я ее понимаю.

– Ты? – удивилась я. Надя была нашем курсе первой красавицей. Высокой стройной, одетой всегда с элементами эпатажа. Модную одежду она шила себе сама, перекраивала из старого. Семья жила аккуратно, но очень скромно, на «фирменные» наряды денег, конечно, не хватало. Но этот эпатаж был ей очень к лицу.

– У меня есть мечта, – говорила Наденька. Я хочу уехать отсюда куда подальше. Я устала от этой бедной жизни, от этого маленького городка. Я хочу праздника. А больше всего я мечтаю петь на сцене. Я закончила музыкальную школу и уже пару лет беру уроки вокала. У меня должно получится прорваться на сцену. Я вот думаю, как…

– Ты знаешь, – продолжала Наденька, – На днях к нам с концертом приезжает известный певец. Ну, ты его знаешь. Так вот, я решила пойти туда, незаметно пройти за кулисы и поговорить с ним лично. Может, он возьмет меня на прослушивание? А для этой встречи я даже новое платье сшила, посмотри.

Наденька метнулась в соседнюю комнату и принесла мне на вешалке сшитое ей платье из ярко красной блестящей ткани с очень короткой юбкой, то есть, я бы сказала, почти без юбки.

– Ты это сама сшила? – с восхищением произнесла я. У меня никогда не хватало усидчивость довести до конца какое-то шитье.

– Очень экстравагантно и ярко. Ну, впрочем, эпатаж – это твое.

– Да, мое – проговорила она, еще раз оглядывая свое платье.

– Я, действительно, очень хочу вырваться. А когда вырвусь и стану известной, буду помогать маме и сестрам, им не очень легко живется.

В этот момент я подумала о том, как ее яркая красота не испортила ее чистую натуру. При ее вызывающей манере одеваться и эффектной внешности она оставалась доброй, хрупкой девушкой, знающей, что такое сострадание. Моя собственная жизнь, мои проблемы казались мне ничтожными по сравнению с ее грандиозными планами на жизнь и такой же грандиозной готовностью помогать своим близким. В этот день, во время этого разговора я смогла лучше ее узнать и проникнуться еще большей симпатией.

Спустя некоторое время, Наденька остановила меня после лекций у выхода из института. Она нервно потянула меня за рукав пальто и взахлеб начала рассказывать…

– Я с ним все-таки поговорила – с волнением в голосе произнесла она

– С кем, с ним?

– Так с тем известным певцом, который к нам приезжал с концертом! Помнишь, я тебе рассказывала, – с тем же волнением продолжала она.

– И что?

– Он пригласил меня на прослушивание! Представляешь? Представляешь? Он приедет через месяц еще раз и прослушает меня. Теперь мне некогда ходить на лекции, мне нужно каждый день брать уроки вокала. Я все– таки вырвусь от сюда, все-таки вырвусь…

С этими словами она отпустила рукав моего пальто, который все это время сжимала в моей руке. Выговорившись, она немного успокоилась, и мы вместе отправились в сторону автобусной остановки, где она должна была сесть на автобус, чтобы ехать домой.

– Потом обязательно расскажи, как все прошло! Удачи! – сказала я ей вслед, провожая взглядом Наденьку, садящуюся в свой автобус в эффектной самодельной шубке из белого кролика.

Это был последний случай, когда мы разговаривали с Наденькой. Потом я еще пару раз замечала ее в институтских коридорах. Но она сразу куда-то исчезала и не стремилась к общению.

Теперь же я видела ее перед собой, на небольшой сцене скромного московского ресторана. Это была она, та самая Наденька. Она была по-прежнему хороша, но от юной свежести и эффектности почти ничего не осталось. Все еще роскошные волосы выглядели тусклыми и небрежно причесанными, на ней было простенькое платье серого цвета и потертые туфли. О былой эффектности говорила лишь ярко рыжая помада, которая неестественно выделялась на фоне серого платья.

Я не могла оторвать от нее взгляд, я вспомнила Наденьку, которую я знала когда-то и решила, что все-таки попробую к ней подойти.

Когда выступление группы закончилось, Наденька спустилась в зал и медленно пошла к барной стойке. Я извинилась перед коллегой и также медленно направилась вслед за Наденькой.

– Надя, – тихо сказала я, присев на барный стол

– Ты? – она сразу узнала меня, улыбнулась и я поняла, что она рада меня видеть. – Ты совсем не изменилась! Откуда ты здесь? Что делаешь?

– Я переехала в столицу некоторое время назад, работаю на одной компании. Ты лучше про себя расскажи. Ты поешь? Как и хотела?

– Как видишь, – устало ответила она. – Вот этим все и закончилось…

– Что закончилось?

– Все! Видимо Москва – это то место, где меня не ждут. Помнишь того известного певца? – cпросила она. Ей явно хотелось кому-то рассказать свою историю. Кому-то, кто не был к ней причастен, кого не было с ней рядом в то время.

– Да, ты должна была пройти у него прослушивание.

– Да, я и прошла. Все было просто замечательно. Мы встретились, меня, скажем так, прослушали и взяли к себе. Я была во втором составе, на подпевке. Мы ездили по стране, я выступала на втором плане и все ждала, когда мне дадут соло. Он мне все время это обещал. Но время шло, ничего не менялось. Я ездила с группой, делала все, что мне скажут. Еще и стирала, и убирала за ними, кипятильники с собой возила, еще и по хозяйству пришлось что-то делать и не только, ну ты понимаешь нелегкую женскую долю. В итоге никакого соло не случилось. Наш второй состав распустила, а я теперь здесь.

– Но тебе нравиться, то, что ты делаешь? Ведь ты поешь, как и хотела

– Я не этого хотела, – с грустью продолжала она. – Я хотела праздника и сцены, а здесь сцена и сплошное… гитарист сейчас напьется, барабанщик поедет к жене, а я пойду в съемную квартиру, где меня никто не ждет… В общем, кризис, и как из него выходить, пока не знаю. Я думала, что тот известный певец – это мой счастливый билет. А меня просто использовали и кинули…

Мне было больно и грустно видеть другую Наденьку, прошедшую не самый легкий этап своего пути. В ней столько всего было заложено с самого начала: она отлично училась, у нее была светлая голова, она была первой красавицей, но в какой-то момент на своем Перепутье выбрала эту обманчивую дорогу. Теперь только она могла принять для себя решение, что делать дальше. Она это знала. Я была для нее случайной знакомой. Как часто за внешне успешной жизнью скрываются сложный выбор и страдания. Действительно, вещи и явления не такие, какими кажутся, я не устану повторять для себя эту истину.

– Так что, не всех здесь ждут, – повторила она. Возможно, я вернуть в наш городок. Я нужна маме и сестрам сейчас, наверное, больше, чем раньше, чем этому городу.

Мы попрощались, каждая из нас понимала, что возможно, мы еще не скоро встретимся. Я до сих пор не знаю, как сложилась ее жизнь и в каком городе она живет. Может, как-нибудь судьба позволит нам еще раз встретиться.