Текст книги "Лилианна. Судьбе вопреки"

– Черта вспомнишь он и явиться, – подумала Лилианна глядя как на балкон стремительной походкой входила леди Каролина.

– Что это вы здесь прячетесь? Ловите мотыльков или мужиков? – усмехнулась Каролина. Шутка была крайне груба, но ссориться с женой лорда Мелборна было опасно.

– В Лондоне найти мотылька так же сложно как в светской гостиной хорошего мужика, – подыграла ей Лилианна.

– Вы правы! – рассмеялась Каролина, – Вы такая необычная! Расскажите мне о Венеции.

– О чем?

– Вы же там бывали?

– Ну, да, – вяло подтвердила Лилианна, пытаясь вспомнить то, что рассказывал об этом городе сеньор Лаццаро. Господи, как же быстро она научилась врать!

Лилианна долго рассматривала себя в зеркало. Месяц назад ей исполнилось двадцать лет. Это была уже внушительная дата. К этому возрасту у большинства женщин уже имелись мужья и дети, дом, привычный круг знакомых, стабильная налаженная жизнь. У Лилианны же вся жизнь шла не так. Жена, не жена. Любовница, не любовница. Девица, не девица. Все утекало сквозь пальцы, так и не начавшись. Хотя иногда глядя в зеркало девушка чувствовала что ее жизнь только начинается. Она была хорошо образованна, вполне состоятельна, в меру привлекательна. Конечно, не красавица, но и не дурнушка. А главное – свободна! В Испании Лилианна мечтала о мужской любви, о страсти, о принце на белом коне, который увезет ее прочь и будет любить ее вечно. Сейчас ее мечты стали более приземленными: свой дом, семья, дети.

– Наверное я просто повзрослела, – вздохнула Лилианна, бросая еще один внимательный взгляд в зеркало.

Все было не так уж и плохо. Тонкие черты лица, большие зеленые глаза, доставшиеся от бабки, тонкий нос с небольшой горбинкой, подарок матери. Длинная тонкая шея, гибкое тело. Пару лет назад девушка очень стеснялась своей фигуры. Лилианна с отменным аппетитом налегала на выпечку и сладкое, но костлявая, нескладная девочка ни как не могла хотя бы внешне повзрослеть. Но в какой-то момент все вдруг поменялось само собой. Худоба пропала, формы округлились и стали более женственными, ключицы уже не выпирали, как у дохлой собаки, да и грудь подросла. Конечна, до пышных форм было еще далеко, но носить открытое платье уже можно было без стеснения. Тем белее, что Лилианна хорошо знала: ее главным достоинством была кожа! Гладкая, нежная, мраморно белая. В то время как большинство девиц сутки напролет боролись с прыщами и веснушками, Лилианне же достаточно было держать ее в чистоте, изредка балуя маслами и протираниями. Раньше девушка ненавидела открытые платье, сейчас же с удовольствием их носила. Лилианна еще раз окинула взором свой наряд. Это легкое шелковое одеяние не очень-то подходило для осени. Ее молоденькая, но ловкая горничная Марта только вчера переделала его фасон: добавила рукава с тонким кружевом. Их пришлось срезать со старого платья, от туда же взяли и отделку для подола. И пусть Марта несколько дней корпела с иглой в руках, зато платье стало как новое. Это был уже не первый наряд который пришлось переделать для бала. Разве могла Лилианна представить что огромное, по ее меркам, состояние переданное Жозефом уже к осени исчезнет как дым.

Содержание дома, экипажа, жалование слуг, все это обходилось в копеечку, но самые большие расходы были связаны конечно с балами. И пусть лишь дважды леди Стосбери принимала в своем доме гостей, зато каждый ее выход в свет, стоил огромные деньги. Туфельки, чулочки, нижнее белье, перчатки, платья, накидки все это стоило не дешево, не говоря уже о драгоценностях и мехах. Лилианне так понравилось быть эталоном моды, что она тратила безумные деньги что бы соответствовать этому статусу. В начале лета девушка приобрела дорогую кашемировую шаль аж за две тысячи фунтов! Это была стоимость пары хороших лошадей, но дорогая вещичка того стоила! Во Франции, с легкой руки Жозефины Богарне нарядившей женщин в легкие полупрозрачные платья без рукавов, в античном стиле, основой дамского гардероба уже более десяти лет были теплые кашемировые шали из Индии. Они обычно были одноцветные с яркими, бордюром и кистями или бахромой. Шали и косынки надежно прикрывали обнаженные руки и плечи модниц, которые в угоду моде вынуждены были даже в зимнее время года носить легкие наряды в стиле Ампир, а позднее открытые платья с глубоким декольте. В Англии из-за сырого холодного климата осенью и зимой платье шили только с рукавами, исключение составляли открытые бальные наряды. Несмотря на это, мода на кашемировые шали нашла своих почитателей и в лондонских гостиных. Из-за блокады цена на эту дорогую индийскую вещичку подскочила до небес. Но все равно каждая уважающая модница считала своим долгом иметь одну или несколько шалей, что бы небрежно накинув их на плечи показать дорогую безделушку свету. Сейчас, когда денег практически не осталось, Лилианна жалела об этой сумасшедшей покупке, да и не только о ней.

– Вот пришлют из имения деньги и все наладиться, – успокаивала себя девушка.

Приехав в Лондон, Лилианна не захотела утруждать себя и сеньора Лаццаро, сильно сдавшего за дорогу, долгой поездкой в Стосбери. Она лишь послала туда человека, дабы предупредить управляющего о ее возвращении. Мистер Томас Смит в ответном письме уведомил новую хозяйку о благополучии имения, здоровье всех его обитателей и своей личной преданности вдове дона Сальваро. С поверенным управляющий передал небольшую сумму денег, пообещав в конце лета после сбора урожая выслать хозяйке имения доходную часть. Лилианна понадеявшись на эти деньги стала щедро брать в долг, однако не в августе, не в сентябре ни кто из имения не приехал.

– Простите, госпожа, – постучавшись в комнату заглянула молоденькая горничная, – в гостиной ожидает пожилая леди. Она спрашивает хозяйку дома, но называет имя леди Сальваро. Дворецкий сказал ей, что предыдущие хозяева живут в Испании, но женщина настаивает на встрече с вами. Что ей передать?

– Пусть подождет. Я сейчас спущусь, – встрепенулась Лилианна.

Леди Сурье

Как леди Сальваро ее знали не многие. Женщина могла привести послание от управляющего, возможно с деньгами. Бросив на кресло дорогую шаль, девушка поспешила в гостиную. Однако женщина ожидающая хозяйку дома оказалась ни кем иным, как леди Флорой Сурье. Не поверив своим глазам, Лилианна несколько секунд с тревогой рассматривала тетю, но заметив улыбку на ее лице, радостно бросилась ей на шею. Пожилая женщина позабыв о сдержанности и предыдущих разногласиях порывисто обняла племянницу. Уже через полчаса, удобно устроившись в желтой гостиной за чашкой дымящегося чая, они делились друг с другом наболевшим.

– Твой дядя умер почти через год после твоей свадьбы. Нет, ты не думай, – всполошилась тетя Флора, заметив взгляд племянницы. – Он конечно же был против этого брака, но не это послужило причиной его смерти. Да он был расстроен, но…

– Расстроен!? – не выдержав воскликнула Лилианна. – Прости что перебиваю, но я все время думала и не могла понять причины по которым дядя так сильно меня возненавидел.

– Ну что ты девочка моя! Дядя всегда очень хорошо о тебе отзывался. Просто он никак не ожидал, что ты промолчишь тогда в церкви.

– Промолчишь!? Но как я могла расстроить свадьбу, втянуть вас в этот жуткий скандал?

– Ну, лорд Филипп почему-то считал что ты окажешься более смелой и сможешь отстоять свое счастье с молодым Майро.

– Ах, тетя, я хотела бы этого больше всего на свете! Но как я могла огорчить вас, да и Себастьяна подставить.

– Но нас бы ты совсем не огорчила. Дядя чувствовал свою вину перед тобой. Он и молодой Майро так много сделали что бы расстроить эту жуткую свадьбу, даже карету наняли что бы увести тебя от венца.

– О господи, я ничего об этом не знала! Я думала Себастьян действует сам, вопреки дядиной воле.

– Ну, что ты девочка моя. Именно дядя рассказал Себастьяну о поместье и объяснил как его найти. Сам-то Филипп не мог действовать открыто.

– Ах, тетя, я ничего об этом не знала, – всхлипнула Лилианна, закрывая лицо руками.

– Прости меня, мне не надо было ворошить прошлое, – стала успокаивать девушку тетя.

– Нет, нет. Вы правильно все рассказали. Я должна была это узнать. Может и лучше что все так получилось? Отец Себастьяна вряд ли согласился бы на брак его сына со мной.

– Почему ты так думаешь? Ты из знатной семьи и твой папа и особенно мама. Возможно, мы не богаты, но брак младшего сына барона с тобой не был бы мезальянсом.

– Но мы, я думала… – начала было Лилианна и в бессилии откинулась на спинку кушетки. Ах как бы изменилась ее жизнь, скажи она хоть слово в тот злополучный день в церкви.

– Не расстраивайся так, девочка моя. Раз все произошло именно так, значит богу это было угодно.

– Вы правы. Лучше расскажите что с вами случилось дальше?

– Ну, после смерти мужа, все его состояние перешло к нашему старшему сыну. Ты же знаешь Фердинанда. Он такой сдержанный, такой правильный, – вздохнула тетя, отведя глаза. – Увы, после смерти Филиппа кроме его имени Фердинанд почти ничего не получил. Он с семьей переехал в Лондон. В нашем доме давно не слышан был детский смех. А тут пятеро сорванцов. С ума сойти. Нет, ты не подумай, мы с Марией не плохо ладили вместе. Фердинанд-то редко бывал в доме. Все по каким-то собранием, вечерам, приемам. Ему нравилась светская жизнь, он увлекся политикой, даже выступал. Завел новых друзей, говорят стал на хорошем счету. Сначала я была только рада, но потом он стал таким раздражительным, несдержанным, непримеримым. Нет, не на виду, дома конечно. Мог нагрубить, да и не только. Но вскоре… – замялась тетя, мы были вынуждены уехать из Лондона.

– Это из-за меня!? – тихо спросила Лилианна.

– Ну, все эти слухи… нет, ты не подумай, я никогда не верила сплетням по поводу кровавых месс, которые ты устраивала с Жозефом и по поводу твоей причастности к смерти мужа… – в смущении замялась тетя.

Лилианна сидела вытаращив глаза. До чего только не доводила людей больная фантазия!

– Я понимаю, – продолжила леди Флора, нервно теребя руками кружевной платочек. – Брак с таким человеком как дон Диего вряд ли был приятным и я допускаю что ты могла бы стать любовницей Бонапарта и не осуждаю тебя…

– Клянусь тебе, этого никогда не было! – поспешно воскликнула Лилианна. Я никогда не была любовницей Бонапарта, да и вообще кого бы то ни было!

– Ты хочешь сказать что ты еще… – округлила глаза тетя.

– Ну, я… Давайте я лучше все расскажу с начала, – предложила девушка.

Почти через час пожилая женщина узнала о жизни племянницы в Испании в доме мужа, о доне Айседоре, суде, сделке с Жозефом, салоне.

Всхлипывая Лилианна рассказала даже о визите в тюрьму, и о страшном дне голодного бунта, единственное, о чем не осмелилась поведать девушка, это о родстве с покойным мужем. Не то, что бы она не доверяла тете, просто ей не хотелось столь сильно шокировать пожилую женщину.

– Бедная моя! Сколько тебе пришлось пережить! – вытирая слезы белым кружевным платочком, воскликнула тетя.

– Я ни о чем не жалею. Ни кто не знает как повернулась бы моя судьба поступи я хоть раз по-другому. То что нас не убивает, делает нас сильнее.

– Да, ты права.

– Ладно. Что мы все обо мне. Расскажите что с вами было после того как вы покинули Лондон? Представляю, как вы ненавидели виновницу вашего позора.

– О, Фердинанд был не в себе от бешенства и злости. Едва открывшиеся вожделенные двери светских гостиных тут же захлопнулись у него перед носом. Нет, конечно в открытую нас никто ни в чем не обвинял, многие еще помнили что мой муж был против этого брака. К тому же слухи были столь ужасны и неправдоподобны что некоторые просто отказывались им верить. Говорили, что любовница Жозефа женщина извращенная и распутная, что она устраивает в своем доме кровавые мессы и купается в крови убиенных младенцев что бы продлить свою увядающую красоту. Тот круг людей, которые помнили скандал связанный с твоей свадьбой не очень то верили в подобную чушь, помня твой совсем юный возраст и твое воспитание. Но у страха, как говориться, глаза велики и с каждым месяцем твоя история обрастала все новыми подробностями.

– Как это глупо. В Испании у Жозефа было несколько десятков любовниц.

– Но англичанок из хорошей семьи, среди них больше не было. Когда военные неудачи следовали одна за другой нужен был козел отпущения. К тому же моя старая приятельница, по секрету рассказала мне, что ко всей этой гадости приложила руку одна очень влиятельная вдова, которая была страстно влюблена в Себастьяна и старалась отомстить тебе за его бесчестье и поспешное бегство в армию.

– Так вот от куда ноги растут, – задумчиво протянула Лилианна, – Скажите тетя, а вы что-нибудь слышали о лорде Майро?

– Нет, практически ничего. После скандала он сразу уехал в армию, вроде воевал на море с американцами. Я точно не знаю. Я слышала только что его отец умер несколько лет назад и все досталось его единственному сыну.

– Единственному!? Почему? У барона Шуази было два сына, Себастьян и его брат. Неужели после скандала старик лишил Себастьяна наследства?

– Ах, девочка моя, я мало что знаю. Мы уже жили не в Лондоне, а до нашей глубинке мало что доходило. Возможно, я что-то не так поняла или подзабыла.

– Может и так, – вздохнула девушка, – после скандала связанного с моим именем Себастьяну наверное тоже сильно досталось, как и вам всем. Если бы я только могла все это искупить!

– Ну что ты! Ты и так настрадалась достаточно. К тому же я даже была рада что мы стали жить в поместье. Сказать по чести я всю жизнь об этом мечтала. Но Филипп был против. К тому же Фердинанд, став главой семьи и получив власть и деньги, стал таким невыносимым, категоричным, непримиримым к чужому мнению. Нет, конечно на людях он сдерживал себя, но дома стал вести себя крайне деспотично. Мог нагрубить, да и не только, – отвела глаза пожилая женщина. – Вырученных за лондонский дом денег хватило что бы отреставрировать усадьбу, поправить дом, купить скот. Знаешь, это удивительно, но Фердинанд стал очень толковым хозяином. Требовательным, но справедливым к своим людям.

– А к домашним?

– Ну… – вздохнула тетя Флора, – Фердинанд хороший человек, просто ему не следует перечить.

– Понятно, – протянула Лилианна.

Она с детства ненавидела кузена и не слышала от него ни одного приветливого слова. Раньше он был заносчивым грубым жлобом, а уж получив власть над домашними наверняка стал просто тираном. И как только тетя смогла жить с ним все это время.

– А как дела у Оливии?

– Неплохо. У нее уже шестеро ребятишек. Один краше другого, – просияла тетя Флора.

Жизнерадостная, веселая дочь была ее любимицей. Уж у нее то, в окружении внучат, под боком у добродушного зятя тетушке жилось бы совсем не плохо.

– Это просто здорово! Оливия наверное не могла нарадоваться когда вы приезжали погостить у нее, – воскликнула Лилианна осторожно подведя тетю к разговору.

– Я конечно бывала у них. Пыталась помочь вести хозяйство, присмотреть за малышами…

– Вести хозяйство? С каких это пор Оливия разучилась управляться со слугами?

– Ну, понимаешь, – замялась тетя, – сейчас такие сложное время. Раньше Этьен имел хороший доход от торговой компании брата. Но блокада разорила их, да и не только их. Этьен пытался как-то выправить дела семьи, влез в какую-то авантюру, но прогорел. Они лишились последнего. Оливия снимает небольшой коттедж. Кроме кухарки и няни они не могут себе позволить других слуг. Я конечно пыталась помочь по дому, но Оливия так стеснялась своей бедности.

– Понятно, – вздохнула Лилианна. Представить величественную, роскошно одетую Оливию с тряпкой в руках было очень не просто.

– Ах, тетя, я совсем забыла. Пару месяцев назад я посылала вам письмо с небольшой суммой. Надеюсь, оно до вас дошло?

– Да, спасибо, девочка моя, дошло. Мне то самой много не надо. Я отдала их Оливии. Надеюсь, ты не против?

– Конечно же нет! Когда у меня будет возможность, я обязательно помогу…

– Нет, что ты. Ты и так нам сильно помогла. Ты представить не можешь как Оливию выручили эти деньги.

– Но, если им так сложно, почему Фердинанд не поможет сестре?

– Ну, будь она не замужем или вдовой он бы конечно помог, но… она никогда не просила, а он не предлагал.

– Понятно. А Саймон, он тоже обзавелся семьей?

– Ну что ты. Он еще слишком юн.

– Конечно, – усмехнулась девушка. Наверное только для мамы двадцатисемилетний мужчина был слишком юн для семьи. – Где он?

– Не знаю даже. Ты же помнишь, как только объявили войну он сразу ушел на фронт. Домой он еще не возвращался.

– О, господи, он жив?

– Да, да конечно. Он присылал письма несколько раз. К тому же я переписываюсь с леди Гардон. Ты наверное помнишь молодой Гардон и Саймоном с Кембриджа были дружны и попали в одни полк. Она пишет что с мальчиками все в порядке.

– Это хорошо, – вздохнула Лилианна, хотя сказать по чести то что мать узнает о судьбе сына через чужих людей было совсем не хорошо.

– Ах, там так опасно. У них совсем нет времени на письма, – заметив взгляд племянницы, стала оправдываться тетя.

– Конечно, вы правы. Война ужасная штука, но бог милостив. Как только сможет Саймон обязательно подаст весть, – заверила пожилую женщину девушка.

Хотя сама она была уверена в том, что если бы Саймон захотел, он вполне нашел бы время написать матери хоть пару строк. Но младший Сурье всегда был бесшабашным и несерьезным. По иронии судьбы Саймон был полной противоположностью старшего брата. Лилианна хотела еще что-то сказать, но вошедшая горничная прервала их затянувшийся разговор.

– Простите, мадам. Наемный экипаж будет через час. Если еще отложить ванну, волосы не успеют высохнуть вовремя, – напомнила Мери хозяйке.

– Неужели мы проболтали более трех часов? – изумилась Лилианна. – Мне давно пора готовиться к выходу. Мне так жалко прерывать наш разговор, тетя, но если вы скажете где остановились, я обязательно завтра вас навещу.

– Я хотела пожить у подруги, но еще не решила, – замялась леди Флора.

– О, в таком случае не могли бы вы оказать мне честь и остаться погостить в моем доме?

– Девочка моя, я думала ты мне не предложишь.

– Тетя! Вы даже представить себе не можете как я рада вас видеть! – воскликнула Лилианна порывисто обнимая пожилую женщину. – Живите хоть всю жизнь! Я так многим вам обязана.

– Ну же иди, – смутилась леди Флора, мягко отпихивая девушку к двери – только не пойму, зачем ты нанимаешь экипаж, когда ты совсем недавно купила отличную пару для выезда?

Лилианна внимательно посмотрела на тетушку. Не так уж она и проста, раз успела навести справки.

– Ну, вы же сами говорили что время тяжелое. Боюсь я тоже на мели. И если Оливия может сетовать на войну, то в моей бедности виновата лишь моя глупость.

– Ничего, все наладиться. К тому же женская бедность говорит не столько о ее глупости, сколько о порядочности. Ну, или об отсутствия богатого покровителя.

– Тетя!? – вытаращила глаза Лилианна.

– Ну, – усмехнулась пожилая женщина, – я ведь тоже была молодой.

С приездом тети жить в большом особняке стало намного приятнее. Само присутствие пожилой женщины сделало атмосферу дома радушной и душевной, а ее постоянные хлопоты и умелое управление слугами заметно повысили комфорт жизни всех обитателей. Теперь Лилианна очень полюбила домашние ужины и долгие чаепития. Единственное что доставляло беспокойство это катастрофическая нехватка наличных денег. Наступила зима, а из имения так и не было никаких известий.

– А может поместье разорено? Это не редкость в наше время, – как то предположила тетя. – А управляющий просто пускает пыль в глаза?

Лилианну эта перспектива просто ужаснула. Еще немного и придется экономить на столе. С месяц назад она продала роскошный столовый сервиз, а на той неделе леди Мальва выкупила у девушки изумительную коллекцию маленьких шкатулочек, собранную одно из бывших хозяек дома. К режиму экономии подключились все: кухарка с экономкой теперь более тщательно выбирали продукты, было сокращено до минимума количество слуг. В начале недели сеньор Лаццаро отдал девушке всю сумму, полученную от герцога Монпансье за большой семейный портрет. Лилианна не хотела брать этих денег, отлично зная каким трудом они достались. Сырой, холодный английский климат обострил все его застарелые болячки, а сломанная в Мадриде нога днем и ночью не давала покоя. Сеньор Лаццаро уже не мог как прежде часами стоять у мольберта, а рисовать сидя он считал нище своего достоинства. Над портретом семьи герцога он работал более полугода. Любимейшее в жизни занятие превратилось в истинную пытку. Лишь неподдельное искреннее восхищение леди Флоры, которая в молчаливом благоговении могла часами наблюдать за работой мастера, заставляло сеньора Лаццаро снова браться за кисть. Тетя очень быстро нашла подход к художнику, щедро одаривая его заботой и вниманием, за редкую возможность в первые в жизни прикоснуться к прекрасному. Сначала сеньор Лаццаро смущался в обществе пожилой леди, но постепенно его душа оттаяла и он с благодарностью принял такую приятную женскую заботу.

Обдумав предположение тети о разорении имения, Лилианна в тот же день поспешила в контору Самуэля Каан. Девушка помнила что этот маленький щупленький еврей всегда вел дела дона Диего. Господин Каан принял донью Сальваро радушно, проводив в небольшую конторку на втором этаже кирпичного здания.

– Я лично инспектировал имения один, два раза в году и могу заверить что дела шли неплохо. Мистер Смит на редкость толковый управляющий, хоть и ушлый. Когда ситуация стала сложной и соседние поместья разорялись он начал продавать редкие саженцы кустовых роз и флоксов и модный ныне Глицинтий.

– Глициний, – вспомнила девушка.

– Да, да, он самый. В том году мистер Смит оранжерею новую поставил. Я его деньгами снабдил. Идея вроде хорошая. Как дела не повернулись бы, богатые семьи все равно в роскоши купаться будут.

– Сеньор Самуэль, а я хотела бы спросить, мой муж, дон Сальваро он кроме поместья и дома ничего мне не оставил? Ну, я имею в виду денег?

– Нет, сеньора. Дон Сальваро никогда не оставлял у нас крупные суммы.

Раньше дважды в год из Испании платежи приходили на содержание дома и на всякий случай, но как блокада началась, денег больше не поступало.

– Понятно.

– Я, сказать по чести, в этом году и особняк то хотел закрывать, больно уж дорого он обходился, да вы вовремя приехали.

– Все ясно, – вздохнула Лилианна и попрощавшись пошла домой.

Вернувшись, девушка успокоила себя и тетю и не откладывая в долгий ящик написала управляющему гневное письмо с требованиями немедленно выслать пять тысяч фунтов.

– Лилианна, ты уверена что тебе обязательно ехать на этот бал? – вздохнула тетя Флора аккуратно закалывая булавками кружевной воротничок. – Ты уже третий раз будешь выходить в этом платье. Вряд ли этот воротник удастся сюда пришить, он значительно длиннее выреза.

– Может сделать складочку сзади и распустить волосы? Анабель сказала, что герцог Глостерский наверняка будет на приеме у ее тети, вроде он хотел о чем-то поговорить с ее сыном лордом Мелборном. Мне нужно его застать. На балу у Кларисии его не было и если милорд Вильгельм не придет сделка вряд ли получиться.

Тетя Флора промолчала. Ей хорошо было известно что Вильгельм Глостерский был пожалуй единственным человеком который заинтересовался богатейшей библиотекой пылившейся в не отапливаемом крыле особняка. Продажа книг могла бы здорово их всех выручить. Не смотря на то, что отапливались далеко не все комнаты вязанки дров подходили к концу. А в глаза мяснику и молочнику стыдно было смотреть.

О покупке новой теплой одежды можно было только мечтать. Лилианна с горничной Мартой из кожи лезли что бы хоть как-то обновить несколько последних теплых бархатных платьев, пригодных для выхода. Леди Флора ничего не стала говорить об ухаживаниях Стрэтфорда Кэннинга. Молодой дипломат совсем недавно попросил у леди Стосбери руки, однако сама девушка и слышать об этом не хотела.

Себастьян

Прием у леди Мелборн был не слишком многочисленным. В преддверии рождества многие семьи разъезжались по родовым поместьям дабы отметить этот сугубо семейный праздник дома. Герцог весьма благосклонно отнесся к предложению леди Стосбери и обещал заехать и посмотреть ее библиотеку.

Пообщавшись с ним и с некоторыми дамами, и вдоволь наболтавшись с Анабеллой Милбенк, Лилианна уже собралась уйти, но услышав имя вновь прибывшего гостя, остановилась.

– Маркиз Шуази, – зычным голосом объявил дворецкий.

Лилианна обернулась. Она не боялась встретиться с братом Себастьяна, так как они никогда не видели друг друга, однако девушка ни как не ожидала увидеть под именем лорда Шуази самого Себастьяна Майро. Тихий возглас вырвался из уст Лилианны. Она хотела бежать к нему, но остановилась любуясь его статной фигурой. Высокий светловолосый, голубоглазый, с тонким шрамом на левой щеке. В безукоризненно сидящем фраке и начищенных до блеска сапогах он выглядел просто великолепно. За пошедшие годы пропали юношеские черты, стремительные нетерпеливые жесты. Он заметно возмужал, стал уверенным, спокойным. Почувствовав взгляд девушки, он обернулся. На несколько мгновений в глазах засветилась радость, он шагнул вперед, но вдруг остановился. Лицо его как будто застыло. Плечи напряглись, желваки на скулах нервно заходили, губы превратились в тонкую белую линию. Голубые глаза с холодным призрением смотрели на Лилианну. Девушка вздрогнула, как будто ее облили холодной водой. В этом взгляде уже не было ни теплоты, ни радости, только злость и презрение.

– Себастьян… – одними губами прошептала Лилианна и сделала шаг вперед.

Угадав ее намерения маркиз не сказав ни слова, повернулся к ней спиной. Этот демонстративный жест был замечен окружающими. Лилианна остановилась. Себастьян явно не хотел ее видеть, но и скандала устраивать не стал. Если к нему подойти он может повести себя грубо, высказав ей свое пренебрежение вслух. Одна часть ее души говорила: уходи, скройся от его глаз. Другая шептала: подойди, будь наконец смелее. Наверное пару лет назад Лилианна бы прошмыгнув между парами убежала из зала, но сейчас девушка вдруг поняла что может никогда больше не получить шанс поговорить с Себастьяном. Расправив плечи, она громко позвала его по имени. Будь что будет.

– Себастьян прошу тебя, дай нам возможность поговорить, – воскликнула девушка, хватая его за рукав.

– Нам? В последний раз я и так был слишком многословным, в отличие от вас, мадам, – произнес сквозь зубы молодой человек.

Лилианна смутилась. На них с явным любопытством поглядывали рядом стоящие дамы. Однако упускать свой шанс она была не намерена.

– Я умоляю тебя, давай поговорим! – почти шепотом попросила Лилианна, пытаясь заглянуть ему в глаза.

Себастьян сжал до боли зубы, так что желваки заиграли на скулах, девушка нутром почувствовала, что он собирается сказать какую-то гадость. Но воспитание взяло верх. Молодой человек растянул губы в холодной улыбке и взяв Лилианну под руку вывел свою спутницу из зала. Миновав коридор, они вошли в небольшую комнату, служившую кабинетом. Как только за ними закрылась дверь, Себастьян с силой оттолкнул от себя девушку. Несколько секунд Лилианна стояла молча потирая руку. На плече без сомнения останутся синяки от его железной хватки. Впрочем, даже эта боль была для нее приятна. Девушка готова была выдержать его гнев, даже презрение, только не холодное безразличие.

– Себастьян, пожалуйста, выслушай меня. Я так много хотела тебе объяснить!

– Я вообще изумлен, донья Сальваро что у вас хватило наглости вернуться в эту страну! Английская мотовка!

– Ты и в самом деле поверил во всю эту чушь, которую обо мне сочинили?

– Конечно не во всю. Я же не полный болван. Но многие факты вашей биографии не вызывают у меня ничего кроме презрения.

– Я не вправе тебя за это осуждать, – опустила глаза Лилианна. – У меня нет ни малейшей возможности обелить свое имя. Я просто хочу сказать что больше всего в жизни я сожалею о том, что в тот далекий день не осмелилась ответить тебе согласием на твой вопрос, заданный в церкви. Я очень жалею что не ушла с тобой. Но жизнь жестоко расплатилась со мной за мою трусость. Мне многое пришлось пережить. Нет, нет – воскликнула Лилианна, заметив жест Себастьяна, – я не собираюсь давить на жалость. Только хочу сказать, что все еще… я все еще люблю тебя.

– Ваша любовь сударыня очень корыстна. Вы слишком легко меняете ее на деньги!

– Это неправда! Я всегда любила лишь одного человека.

– Кто же спорит. И этим бесценным человеком являетесь вы сами, – усмехнулся молодой человек.

– Неправда! В своей жизни я чаще жертвовала собой ради других, я столько раз все теряла…

– О, вы нашли замечательный способ возвращать утраченное. Своим телом. Зачем был нужен вам младший сын маркиза, когда подвернулся богатенький старенький дон, который быстренько сгинул в камере, как только на небосвод вышла озаренная победами и богатством фигура Жозефа Бонапарта. Однако и его вы оставили как только почуяли начало его поражений.

– Все было совсем не так! Я никогда не была любовницей Бонапарта!

– Да полно разыгрывать комедию! Ты маленькая продажная шлюшка, – сквозь зубы прошипел Себастьян. – Наполеоновская шлюха, английская мотовка! Твои соотечественники жизнь отдают за страну, а ты даже ее умудрилась опозорить!

Одним прыжком подскочив к девушке, он не сдерживаясь схватил ее за плечи и начал трясти как тряпичную куклу. Неизвестно, чем бы кончалась эта сцена, если бы не тихий шорох, который остановил Себастьяна.

– Кто здесь!? – громко спросил он.

Слух его не подвел. Из маленькой двери, ведущей толи в архив, толи в библиотеку медленно вышла леди Каролина Мелборн. Она с усмешкой посмотрела на Себастьяна и подойдя к небольшому круглому зеркалу начала без всякого стеснения приводить в порядок платье и прическу. Ее спутник, лорд Байрон был видимо немного смущен, он кивнул Себастьяну и отводя от Лилианны глаза поспешил покинуть комнату, не позаботясь даже полностью одеться. Каролина же открыто наслаждалась ситуацией. Медленно поправляя прическу, она бросала любопытный взгляд то в сторону Себастьяна, то на Лилианну. Ах, если бы на ее месте была другая дама, которую можно было припугнуть разоблачением. Но, увы, о романе леди Каролины Мелборн и модного ныне лорда Байрона и так говорили на каждом углу. «Эта сплетница своего не упустит», – пронеслось в голове у Лилианны.

– Похоже мадам, у вас есть отвратительная привычка подслушивать, не говоря уже о кое-чем другом, – начал разговор Себастьян, поймав затравленный взгляд Лилианны.

– Ну, что вы маркиз, мои грешки это пустяк, по сравнению с ужасными пороками вашей спутницы.