Текст книги "Черное. Белое"

Я больше никогда не смогу смотреть те сны, которые показывали мне ангелы Света. Больше не смогу ощутить ту чистую энергию, которая всегда исходит от них.

Дверь за Олегом закрылась так же бесшумно, как и отворилась. Я неподвижно стояла, стараясь справиться с чувствами обиды и потери. Не нужно, чтобы Марк видел это состояние. Не нужно, чтобы он думал, будто я переживаю и опять вот-вот расплачусь.

Любимый чуть повернул меня, прижимая к груди. Он дал мне возможность снова поплакать, если я хочу, и спрятать свои слезы.

Но я не стану этого делать.

– Все хорошо, Марк. Война закончилась без потерь.

Я этому очень рада. – Голос дрогнул, но я пересилила себя. – Ангелы Света оставят нас в покое. Теперь я смогу спокойно выходить из дома одна, не боясь, что меня украдут. Все хорошо, – говорила я, скорее убеждая в этом себя, а не Марка.

Но мне не удалось обмануть его.

– Ты ведь не думала, что сможешь продолжить общение с ними?

Я энергично покачала головой.

– Нет. Нет, конечно. Я так не думала, – произнесла я, и сама почувствовала фальшь в своем голосе.

– Вика, ты не умеешь врать.

– Тогда научи.

– Ты же не думаешь, что я буду это делать?

Шелковый голос звучал успокаивающе и вскоре возымел свое действие: нежность и забота залечивали все мои раны.

– Ты осталась со мной, и я сделаю все возможное, чтобы твой выбор оказался верным. Я буду беречь тебя, потому что ты – самое драгоценное, что у меня есть.

Голос обволакивал, окружал меня, был везде, растекался по телу. Я уже не знала, верю его словам или нет. Будь это ложью или правдой – это больше не имело значения.

Чтобы ни случилось, я останусь в руках того, кого люблю больше всех на свете. И если я пропаду, то… пусть!

Вечер действительно уже не был таким, каким я представляла его. Я постоянно вспоминала визит Олега, его сухой, твердый голос и враждебный взгляд.

Но меня радовало то, что война закончилась. Это значило многое. Во-первых, никто не пострадал. Если бы подобное случилось, я бы никогда не смогла простить себе чьей-то смерти.

Во-вторых, я могла вернуться к обычной жизни. Заниматься учебой, встречаться с друзьями, выходить на улицу одна.

И в-третьих, окончание войны не давало Ренольду поводов возвращаться. Я боялась его, поскольку была перед ним беззащитна. Теперь вряд ли Марк подпустит его к нам, не имея для этого веских оснований.

Но я все равно чувствовала, что Ренольд не успокоится. И если захочет вернуться, то найдет для этого другой повод. Отсутствие войны просто немного отсрочит этот момент.

Решение ангелов Света определенно дало нам много преимуществ. Умом я это понимала, как понимала и то, что сейчас должна радоваться.

Марк не злился на меня. Наоборот, он делал все возможное, чтобы отвлечь от тягостных мыслей. Благодаря его словам я успокаивалась и больше могла не думать об Олеге.

Мы лежали на кровати в спальне Марка, и я прикоснулась к нему. Нет, от него не исходил тот добрый и чистый свет, как от светлых ангелов. Наоборот, меня окатила волна опасности. И, пожалуй, это чувство мне нравится гораздо больше.

Перед сном Марк еще раз сменил мне повязку, в который раз отметив улучшение. Впервые я рискнула взглянуть на свою рану и тут же пожалела об этом, потому что та выглядела просто ужасно. Если бы я не знала, что на самом деле случилось, я бы подумала, что из моего тела просто вырвали кусок. Конечно, рана уже не кровоточила, и было понятно, что она заживает, но ее размеры удивили меня. Если Марк утверждает, что я быстро поправляюсь, то что же тогда было раньше?!

Любимый не отходил от меня всю ночь – я это поняла сразу, как только утром открыла глаза.

Из окна лились потоки солнечного света. Все тягостные и неопределенные мысли словно куда-то исчезли.

Глава 31

Еще два дня я провела в доме Марка: мы выходили, только чтобы съездить ко мне, накормить кошку и полить цветы. Он никуда не возил меня, потому что утверждал, что так я трачу силы, которые нужны мне для выздоровления. Хотя один раз я все-таки уговорила его прогуляться.

Непрошеные гости больше не появлялись в доме, и мы смогли сделать все, что запланировал Марк, включая и неудавшиеся ранее уроки дизайна.

Я никогда не была так счастлива. Понимая, что слишком привыкаю, я не могла ничего поделать с собой и только еще больше впитывала в себя все: наше время, которое мы проводили вместе, его комплименты, шелковый голос и любимый запах. Хотя мне вовсе не стоило этого делать.

Я боялась верить тому, что он говорит, но понимала, что, как только слова срываются с его губ, мое сердце, как губка, до последней капли вбирает в себя все, сказанное любимым. И все это глубоко проникало в сознание, срасталось с ним, оставляло вечные следы. Слова могут соврать, взгляд – никогда. И я с замиранием сердца смотрела в любимые глаза, замечая в них отблески собственных чувств. Я смирилась со страхом потерять Марка, как с чем-то неизбежным – он всегда будут преследовать меня.

Лишь однажды я ощутила полное отсутствие страха – когда находилась под влиянием Ренольда. Тогда у меня не было никаких сомнений, никакого недоверия и тревог.

Два дня рядом с Марком пролетели незаметно, но я – увы – не обладаю способностью останавливать время. Когда приедет мама, я снова вернусь домой и уже не смогу утром проснуться в любимых объятиях…

Поэтому я бесконечно ценила каждую секунду, что провела с ним. Я любила время, которое шло. Потому что это – самое лучшее время в моей жизни.

Если бы Бог предложил мне выбор – прожить свою жизнь без Марка, или прожить минуту вместе с ним, я бы выбрала одну минуту. Не задумываясь. И тогда я могла бы сказать, что за минуту жизни я испытала все: любовь и ненависть, боль и радость, страх и счастье. А в жизни без Марка все эти чувства были бы тусклыми и размытыми, нечеткими, неэмоциональными. Лишь одно я хочу спросить у Бога: за что он подарил мне не минуту и даже не две, а так много времени? Чтобы посмотреть, сколько счастья способен выдержать человек?

Мама прилетела в пятницу в два часа дня, и в это время мы с Марком были уже в аэропорту Акары.

Когда я увидела ее, то просто поразилась тому, как сильно она изменилась. Она вся сияла от радости.

Марк легко подхватил мамин чемодан.

– Наш проект занял первое место! – ликовала она.

– Первое! Там было столько всего – люди, цифры, бумаги, краски, рисунки, реклама… И среди всего этого мы оказались лучшими! – Она чуть не захлебывалась своими словами, наполовину глотая предложения. Я представила себе, как она летела в самолете: неужели всю дорогу не могла успокоиться?

– Поздравляю, мамочка, я очень рада за тебя!

– Я вам сейчас все расскажу! Там каждый день, как праздник, – тараторила она.

Честно говоря, я очень сомневалась в том, что в таком возбужденном состоянии у мамы получится связный рассказ. Казалось бы, после длительных регистраций в аэропорту и перелета мама должна была, как минимум, устать, но она была полна энергии.

Приехав домой, и закинув чемодан в комнату, мы втроем отправились на кухню. Мама принесла бутылку шампанского.

Любимый оживленно включился в рассказ мамы, узнавая у нее все новые и новые подробности. Маме необходимо было высказаться, и мой любимый старательно содействовал этому.

Я узнала, что ей предложили контракт, который она уже успела подписать. Теперь она будет часто летать в Москву. Там ей предложили постоянную работу, но она отказалась, сказав, что не собирается менять место жительства.

Это самая важная информация, которую сообщила мама, все остальное состояло в эмоциях и восторгах.

Внезапно мне захотелось поблагодарить светлых ангелов, но резко сжавшееся сердце напомнило мне о том, что я не могу этого сделать.

Когда мама спросила, как мы тут проводили время, Марк снова выручил меня, рассказав несколько придуманных историй. Он так легко и убедительно говорил неправду, что любой человек, без сомнения, поверил бы в то, что он говорил. Сейчас я знала, что он лжет… Но что, если Марк использует то же оружие против меня?

Я тут же отогнала от себя эти мысли, решив, что сейчас не лучшее время задавать подобные вопросы и оставлять их без ответа.

Только после того, как мама, наконец, выговорилась, она почувствовала, что устала. В противном случае мне бы пришлось поволноваться из-за отсутствия нормальных реакций.

Мама уснула, а мы с Марком еще долго сидели вместе, прежде чем я смогла отпустить его.

Было непривычно снова лежать в своей постели, и я долго не могла заснуть. Наверно, чья-то постоянная забота лишает меня самостоятельности.

Раньше я была совсем другой.

В эти выходные Марк приезжал ко мне с самого утра, в основном из-за того, что торопился поскорее вылечить мою рану.

Мне не верилось, что наступит новая неделя, и я, как ни в чем не бывало, пойду в академию. Теперь моя учеба казалась мне незначительной, почти несуществующей, не имеющей значения, и в голове не укладывалась мысль о том, что у меня еще есть какие-то обязанности.

Да, моя жизнь полностью изменилась.

В субботу Марк отвез меня к Ане. Увидев ее, я поняла, что сумею вернуться к своей прежней жизни – ведь в ней тоже было много хорошего.

Несмотря на показную заинтересованность подруги в компьютерных играх, я поняла, что подруга переживает из-за разлуки с Димой. Андрей может занять все ее время, может развлекать и веселить ее, но ему не справиться с ее тоской.

Мы не говорили с ней о Диме – я решила избегать любых разговоров на эту тему. Она все еще страдала.

В понедельник меня ждал «сюрприз» – никто даже не подумал сказать мне, что эта неделя – зачетная. А я настолько запуталась, что даже не представляла, какое сегодня число. Оказалось, уже двадцатое, и до Нового года и экзаменов оставалось совсем чуть-чуть. Обычно я выделяла кучу времени для подготовки к экзаменам. Я ежедневно сидела за тетрадями и учебниками, полностью заучивая информацию. Поэтому все однокурсники изумились, узнав, что я не готова даже к сегодняшнему зачету.

– Ты бы мог предупредить меня! – шепнула я Марку, когда мы стояли перед кабинетом, ожидая своей очереди.

По выражению его лица я поняла, что мои переживания кажутся ему глупыми.

– Ну, не сдашь – поступишь снова на третий курс, – подтрунивал он.

– Марк, это не смешно! – Я начинала злиться из-за его шуток, и он забавлялся еще больше.

– А по-моему, довольно забавно.

– Ты, конечно, все знаешь, но почему ты не подумал обо мне?

Он чуть наклонился ко мне и обжег дыханием ухо:

– Моих знаний хватит на двоих.

Первым зачетом была биология, и я уже представляла себе, как красиво провалю ее. В бешенстве я перелистывала свои неполные конспекты. Марк многозначительно указал на тетрадь в моих руках:

– Именно поэтому я ничего тебе не сообщил. Мне не очень-то хотелось, чтобы ты уткнулась в учебники, не обращая внимания на меня.

– Можно подумать, что это так просто – не обращаться на тебя внимания, – буркнула я, не отрывая глаз от записей, которые уже успели перепутаться в моей голове. Казалось, мозг совершенно не хочет воспринимать никакую информацию.

Марк ловко выхватил тетрадь у меня из рук.

– Тебе это не понадобится.

– Хочешь сказать, я провалю в любом случае?

– Да. – Наигранно равнодушно пожал плечами Марк.

– Если ты думаешь, что я собираюсь просить твоей помощи, то ты ошибаешься! – Я потянула тетрадь из его рук, но он мне ее не отдал.

– Что ты! Да разве мог я подумать, что ты хоть когда-нибудь попросишь чьей-то помощи? – Он уже открыто смеялся надо мной. – Я в тебя верю.

Он так и не отдал мне конспекты, тем самым лишив меня последней возможности вбить себе в голову хоть что-то. В итоге я зашла в кабинет, не имея ни малейшего представления о том, что мне там делать.

Марк зашел вместе со мной. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к столу и прямо указал на билет, шепнув мне на ухо, что, если я не возьму именно этот, он лишит меня поцелуев на целую неделю.

Наш преподаватель, казалось, даже не заметил выходки Марка. Впрочем, любимый не сводил с него глаз, и, пожалуй, я догадываюсь, почему он ничего не заметил.

Я вытянула указанный мне билет. В голове сразу возник вопрос: неужели ангелы могут видеть то, что написано на обратной стороне бумаги?

Мне попались как раз те вопросы, которые изучались в академии в то время, пока мы с Марком были в Египте. А так, как мама заставила нас после отдыха засесть за учебники, то именно этот материал оказался чуть ли не единственным, который я знала.

Что ж, я не просила его о помощи. Скорее, надеялась на это.

Мы благополучно сдали этот зачет.

В тот же день в академии я встретила Диму. Я была очень зла на него, но, увидев его состояние, изменила свое мнение. Он был очень расстроен, когда подошел ко мне.

– Привет. Как зачет?

– Мы сдали! – ответила я, кивнув на Марка. Мне не очень-то хотелось говорить с Димой после того, как он довел Аню до такого состояния. Мне даже видеть его не хотелось. Он стоял возле нас, переминаясь с ноги на ногу и явно желая что-то спросить.

– Ну, спрашивай уже! – поторопила я.

Он еще немного помолчал, после чего выдал на одном духу:

– Аню видели?

Единственное, что мне захотелось сделать в этот момент – сказать ему несколько язвительных фраз. Я постаралась сдержать себя.

– Да. Она сдает зачет.

– А Андрей? – тут же добавил Дима.

Сразу стало ясно, что этого парня гложет ревность. В памяти промелькнули заплаканные глаза подруги, и во мне начала вскипать злость.

– Андрей? – переспросила я. – Кажется, он тоже там. Аня рассказывала мне, что они придумали какой-то механизм, позволяющий им списывать на экзаменах, – на ходу сочиняла я.

– В последнее время они часто вместе. – Дима попытался сделать вид, что говорит об абстрактных вещах, в которых не заинтересован. Я подумала о том, что люди – не ангелы, и притворство у них получается куда хуже.

– Андрей – молодец. Он настоящий компьютерный гений и, думаю, Ане повезло – она сможет многому научиться.

Выражение лица Димы менялось на глазах. Но я уже не могла остановиться: перед глазами стояло заплаканное лицо подруги, в ушах звучали ее рыдания, в сердце отзывалась ее боль, а прямо передо мной стоял виновник всего этого.

– Мне кажется, Андрей очень рад, что у него появился повод помочь Ане.

Марк стоял рядом и умело скрывал свою улыбку: я чувствовала, что его забавляет, как покорно и наивно Дима слушает все мои слова.

– У тебя как дела? – поинтересовалась я. – Как твоя новая девушка?

Дима смутился, явно не зная, что ответить, и тем самым давая мне прекрасную возможность продолжить:

– Наверно, она очень красивая. Может, познакомишь меня с ней? Мне просто интересно, какой должна быть девушка, чтобы затмить такую, как Аня.

Все эмоции Димы были написаны у него на лице, хотя он и пытался изобразить безразличие. Он раскаивался, и ему было больно.

– Я провел с ней всего один вечер.

– Наверно, это был прекрасный вечер, раз ты заплатил за него такую цену.

Дима опустил голову.

– Нет. Не прекрасный.

– Как жаль… – В моем голосе не было ни капли жалости.

– Что мне делать?.. – Голос Димы совсем стих.

– Что делать? – Я пожала плечами. – Ждать чуда!

Конечно, мне хотелось сказать ему еще много всего, но я решила, что пока – хватит.

Марк подыграл мне, оглядев Диму победоносным взглядом. Видно было, что тот раскаивается и почти готов просить о помощи. Что ж, именно этого я и хотела добиться.

– Не расстраивайся, Дима. Не везет в любви – повезет в учебе! – сказала я, и на этих словах губы Марка тронула легкая улыбка. – А сейчас тебе надо сдавать зачет! – Хлопнув его по плечу, я прошла вперед, потянув Марка за собой.

Увидев, как огорчился Дима, я ощутила какое-то внутреннее удовлетворение. Для меня это чувство было необычным и новым. Своего рода маленький акт мести за подругу.

– Отлично! – оценил Марк. – Даже я не смог бы лучше. Зачем ты так делаешь?

Делаю как?

– Сводишь меня с ума. Это ярость заставила тебя так обойтись с ним.

Его слова как будто окатили меня холодной водой. Ведь он прав – это ярость заставила меня язвить. Я никогда раньше так не делала. И уже тем более – не получала от этого удовольствия.

Как только мы вышли из академии, Марк подхватил меня на руки и донес до машины. Он был в отличном расположении духа.

Сидя в машине, я обратилась к нему:

– Я меняюсь, Марк…

Он повернул ко мне голову, и от меня не ускользнуло его довольное выражение лица.

– Это плохо?

– Это… странно. Я никогда раньше не получала удовольствия, заставляя человека страдать.

– Но ты зла на него. Ты помнишь, как страдала твоя подруга.

Я согласно кивнула.

– Да, я знаю – он заслужил. Но… Это все равно – странно.

Марк улыбнулся, потянувшись ко мне. Я подумала о том, что зря беспокоюсь из-за человека, который совершенно не беспокоится о других.

Марк отвез меня в ресторан «Мираж», который стал нашим самым часто посещаемым местом. Мой ангел любил только то, что красиво и дорого. И мне казалось, что его страсть к роскоши начала передаваться и мне. Сейчас, после войны с ангелами Света, я замечала в себе много перемен. Изменялось мое отношение ко всему. Я хотела остановить эти перемены, но в то же время – наслаждалась ими. Раньше мне было все равно, в каком я нахожусь месте и на чем езжу. Главным было то, что Марк рядом со мной. Теперь же мне нравилось садиться в его шикарный внедорожник, нравилось, когда нас обслуживают в самом дорогом ресторане. Марк отмечал эти перемены и поощрял их, из-за чего мне еще труднее было стараться оставаться такой, какой я была.

Сделав заказ, мы снова заговорили об этих переменах.

– Мне нравится, когда ты такая, – прислонив бокал к губам, произнес Марк.

– Я не привыкла огорчать людей. Во мне нет злости.

– Нет, есть, – настаивал любимый. – Ты глубоко прячешь в себе эти чувства, но я сразу заметил их.

Не желая думать об этом, я решила сменить тему. Достала салфетку и черкнула на ней пару строк. Перевернув ее так, чтобы Марк не видел самой записи, я попросила его сказать мне, что на ней написано. «Я боюсь потерять тебя», – мысленно прочитала я.

– Ты не потеряешь меня.

– Как ты это делаешь? – удивилась я. – Ангелы видят сквозь бумагу?

– Бумага просвечивает, и в том месте, где прошлась ручка, она просто-напросто темнее. К тому же, любое нажатие ручкой на бумагу создает небольшой рельеф, незаметный для человеческого глаза.

Перевернув салфетку и посмотрев на нее с другой стороны, я покачала головой.

– Я представляла себе, что твое зрение совершенно, но не настолько же.

– Напиши что-нибудь еще, но больше не показывай мне.

Чуть ниже уже существующей записи я добавила другие слова: «Знаю, что это случится». Я прикрывала запись ладонью, и Марк не мог видеть ни одной буквы. Но он даже не попросил перевернуть салфетку и показать ее.

– Если это случится, значит, ты уже не будешь этого бояться.

На секунду закрыв глаза, я посмотрела на него.

– Ты вообще не видел салфетку.

– Но я видел, как ты писала. Как ты двигала рукой.

– Ты можешь читать и так?! – Я вскинула брови.

– У меня блестящая фотографическая память. Мне достаточно один раз увидеть, как ты пишешь ту или иную букву, и я смогу расшифровать твои записи.

– Ты не мог сказать мне этого раньше, когда я тряслась перед дверью кабинета, в котором проходил зачет?! – разозлилась я.

– Ты довольно забавно переживала, поэтому я решил не отказывать себе в удовольствии, и понаблюдать за тобой. – Он обворожительно улыбнулся. Из-за его улыбки от моего гнева почти ничего не осталось.

– Так нечестно!

– Что – нечестно? – продолжал улыбаться он.

– Ты действуешь на меня так, что я не могу злиться.

– Злиться? Так в тебе же нет подобных чувств?

– Я не говорю о полном их отсутствии.

– Пожалуй, я оставлю для тебя пару сюрпризов на экзамены.

– Нет, Марк! – взмолилась я. – Только не на экзамены.

– Но ведь ты сама говорила мне, что не будешь просить о помощи?

Я отвернулась.

– Да. Не буду. Отвези меня домой – я засяду за учебники.

– Нам еще даже заказ не принесли.

– Тогда я вызову такси, – буркнула я, ища в сумке телефон.

– Так нечестно! – Марк повторил мои слова.

– Что – нечестно? – передразнила я.

– Ты лишаешь меня возможности еще немного поиграть на твоих нервах.

– Просто, я люблю свои нервы и забочусь о них, – ответила я, набирая номер.

– Хорошо, – сдался он. – Оставь свой телефон в покое. Я расскажу тебе, как ты будешь сдавать свои экзамены.

Я довольно улыбнулась. Марк поведал мне свой секрет: мне придется выучить всего лишь один билет к каждому экзамену. И постараться зайти раньше остальных, чтобы выбрать этот билет раньше всех. Мне его план пришелся по душе.

– Не могу же я потерять кучу времени, пока ты будешь занята подготовкой к экзаменам, – слегка обиженным голосом сказал Марк. – Не думай, что я облегчил бы тебе задачу, не будь у меня такого стимула. И, между прочим, меня еще ни разу не бросали одного в ресторане.

– Я блефовала! – Теперь настала моя очередь улыбаться.

– Блефовала? – Он удивленно вскинул брови. – Хочешь сказать, что тебе удалось обмануть меня?

– Когда я набирала в телефоне номер такси, я вовсе не собиралась уезжать. Неужели у меня получилось обмануть тебя?

– Конечно. – Любимый утвердительно кивнул.

– Правда?

– Нет. – Он засмеялся. – Пока – нет.

Мы шутливо переругивались с ним до тех пор, пока не принесли наш заказ.

Я была счастлива вернуться к обычной жизни, в которой другие ангелы не нарушили наш покой. Я была счастлива почти двадцать четыре часа в сутки, не считая того времени, когда вынуждена была оставаться на ночь одна.

Мне бы хотелось остановить время. Остановить время, чтобы превратить его в вечность. Мой ангел бессмертен. А я умираю. Каждую минуту. Каждую секунду в моем организме происходят необратимые процессы. Я не могу загадывать, что будет через несколько лет, когда мне будет уже не девятнадцать, как Марку. Я не могу загадывать на такое далекое время потому, что не знаю, сколько продлятся наши отношения. Темные ангелы не способны к привязанности – это утверждение прочно засело мне в голову.

Зачетная неделя впервые прошла у меня так, что я этого почти не заметила. Мы с Марком выбирали билет, который казался мне самым легким, и с его же помощью я заучивала его. Я никогда не получала такого удовольствия, готовясь к сессии. Марк просил меня повторить его интонацию, и вслед за ним я изображала удивление, восторг, печаль и радость, повторяя одни и те же слова – ответ на билет. Он сказал мне, что никак не может понять, что у меня получается лучше – заучивание новой информации или пародирование.

Он рисовал на моем теле, утверждая, что я могу чувствовать, что именно он пишет, когда проводит пальцем по моей коже. Стоит ли говорить, что я не разобрала почти ни одной буквы, потому что просто не могла сконцентрироваться. Тогда мы поменялись ролями, но из этого тоже ничего не вышло – когда он снимал рубашку, из моих мыслей сразу вылетала вся информация.

Мама с энтузиазмом взялась за подготовку к конкурсу, до которого оставалось всего пара недель. После поездки в Москву она была полна новых идей и планов, к тому же, ей помогал Марк, так что я была уверена, что и на этом конкурсе она займет далеко не последнее место.

С Аней я виделась только в академии – все ее свободное время было занято учебой. Я не могу сказать, что она перестала страдать, но у нее было множество других занятий, которые отвлекали ее. Я знала, что, если Дима подойдет к ней, Аня вернется и простит его.

Наверно, точно так же сделала бы и я. Я бы посчитала за счастье прощать Марка. Но он не делал ничего такого, что могло бы хоть как-то обидеть меня. Он был идеален во всех отношениях. Иногда у него были взрывы и припадки ярости, но он всегда умел совладать с собой.

Да и мне было все равно. Я могла жить только рядом с Марком, кем бы он ни был. Я должна знать, что он жив, что где-то звучит его голос, что он улыбается и, возможно, счастлив. Даже если без меня. Его счастье было, есть и будет самым главным.

Я не только любила Марка, но и привыкала к нему. А терять то хорошее, к чему есть привычка, не только тяжело, но и больно.

Менялся его взгляд. Он мог бы не смотреть на меня такими глазами, какими смотрел. Раньше я не видела в черноте его глаз и намеков на заботу и нежность. А теперь… Марк носил меня на руках, заботился о каждом моем шаге, делал меня самой счастливой, но… он никогда не говорил о любви. О красоте – да, о нежности – да, о привычке – тоже. Но – только не о любви. И я боялась заметить в нем даже оттенки этого чувства. Чем больше я получу, тем больше потеряю. Ангел Тьмы не может любить. Эту фразу я часто повторяла про себя. Но все это – домыслы моего разума.

А сердце имело совсем другой настрой. Оно трепетно билось и трепыхалось в груди всякий раз, когда я улавливала его нежный взгляд. Оно немного покалывало, когда в шелке голоса я слышала оттенки привязанности. Впервые сердце вступило в конфликт с разумом с такой силой, что я боялась – вдруг сердце одержит победу. Победит сейчас, а потом… останется одно.

Марк, – возможно, сам того не зная, заставлял меня все больше доверять ему. И дело не в его поступках и действиях – он был предельно внимателен ко мне с самого знакомства. Дело в моих чувствах. Я не могла понять – то ли они обманывают меня, то ли наоборот – говорят правду. И если верить им, то я была нужна Марку.