Текст книги "Черное. Белое"

Вместо этого несколько дней подряд я ходила в парк, говоря маме, что иду на учебу. В парке лежал снег, и было холодно, поэтому я замерзала. Я сидела несколько часов и мерзла, пытаясь сконцентрироваться на холоде и хоть чуточку избавиться от мыслей.

Мама была расстроена. Но и этот факт не беспокоил меня.

Я не могла найти фотографию. Фотографию, которую я взяла с собой в тот день, собираясь забрать ее в Ад. Я перерыла весь дом, но фотографии нигде не было. Должно быть, я потеряла ее по дороге домой – может быть, оставила в том кафе или в такси. Я знала, что фотография только принесет мне боль, но она была мне очень нужна. Я нуждалась именно в этом фото.

У меня были другие – много других в электронном виде на компьютере, но я не смогла бы пересмотреть их. Я не могла даже включить компьютер.

Я вообще не хотела совершать ни одного лишнего действия, которое бы связывало меня с жизнью.

Как-то вечером мама сообщила мне, что летом поедет в Испанию и собирается взять меня с собой. Эту новость я пропустила мимо ушей, даже не вникнув в ее смысл. Но мама добавила после: осталось три месяца.

Три месяца! – пронеслось в моей голове. Сознание тут же сложило эти месяцы вместе, подсчитало, сколько это дней.

Ведь мне предстоит их прожить! Сердце болезненно сжалось в комочек, протестуя против такой перспективы.

И ведь на этом жизнь не закончится и не отпустит меня! Пройдет три месяца, а потом? Потом еще три, и еще.

Нет. Это невозможно.

Я не выдержу.

Я хочу к Марку!

Он мне нужен.

Я не могу дышать без него. Воздух не наполняет мои легкие до конца.

Марк меня любит. Он сказал мне, что любит. Я видела это в его глазах. Столько времени я смотрела на любовь в его взгляде, но не верила в нее.

Я должна найти его. Хотя бы попробовать.

Ночью мне не удалось уснуть, и я ворочалась с боку на бок, непрестанно задевая свою рану.

Я истощена, я измучена, я больше не могу.

Ни дня.

Ни дня я больше не проведу здесь, на этой земле, которая уже не является моим домом!

Мне не под силу расплатиться с судьбой. Мне не под силу считать дни до своей смерти, понимая, что их еще слишком, слишком много.

Я найду Марка. Я попробую его найти.

Прошла почти неделя с тех пор, как я потеряла связь с жизнью.

Тело не умирало, но душа уже давно была истерзана.

В четверг утром я открыла глаза, полная решимости изменить свою жизнь и положить конец мучениям. Хуже все равно быть не может.

Если Марка нет на земле, я найду его в Аду. Существует лишь один способ попасть туда. Что ж, я могу сказать спасибо моему ангелу за то, что он просветил меня в этом вопросе.

Если человек исполнен сильнейшим желанием попасть в Ад и не оставляет на Земле чего-то, о чем будет жалеть, то огонь впустит его. Если огонь впустит его, а человек, находясь уже в пути, вдруг засомневается в принятом решении, то он сгорит заживо.

В любом случае, какая бы участь не ждала меня, оба варианта избавят меня от мук и отчаянья.

Я не смогу смириться с жизнью и не смирюсь с ней.

Я буду бороться.

Если огонь впустит меня, то я переверну весь Ад в поисках Марка. Мне нужно хотя бы взглянуть на него. Вдруг… Вдруг он все еще любит меня. Ну, а если нет, то… вернуться к прежней жизни я все равно не смогу. Ад уже стал моим домом.

Если же мне суждено сгореть в огне – это одна из самых лучших участей, о которых я могу мечтать. Избавление от мыслей, от чувств и от сердца. Свобода. И – больше никаких ран на теле, никаких ран в душе.

Я больше не буду судорожно прижимать руки к груди, почувствовав мощный толчок сердца, выплескивающего большую порцию отравленной крови.

О третьем варианте я старалась не думать. Если огонь вообще не захочет впускать меня, то я не знаю, что буду делать. И потому я не буду об этом думать.

Принятое решение немного облегчило страдания, которые не прекращались уже целую неделю, и не прекратились бы, если бы я не решила все изменить.

В голове появились другие мысли. Мне пришлось думать о том, как образом я осуществлю свой замысел, и это придавало мне сил встать и начать действовать.

Мне было безразлично, что я опять прощаюсь с мамой: это происходило уже во второй раз. Я была поглощена лишь одной мыслью: борьбой. Мне необходимо бороться с той жизнью, которую навязывают мне.

Я не могла думать о маме, не могла думать о друзьях – этим мыслям уже давно не осталось места в моей голове.

Я ждала, когда наступит вечер. Впервые за неделю мне показалось, что рана в груди больше не выталкивает кровь сгустками, а лишь тихо сочит ее.

Впервые за неделю мою голову посетили другие мысли: мысли, в которых появилась надежда.

Две надежды. Найти Марка или умереть.

Обе значили одно и то же: я смогу избавиться от навязываемой мне реальности. От той реальности, которая впилась в меня мертвой хваткой, – я вырвусь из ее цепких лап.

«Иного исхода событий не может быть, – убеждала я себя. – Огонь должен впустить меня!» В силе своего желания я не сомневалась.

Я ничего не оставляла здесь – все воспоминания о Марке забирала с собой.

Главное – чтобы огонь впустил меня; а дойду ли я до конца пути – уже не важно.

Я уже выбрала место, где собиралась изменить свою жизнь. Это был дом Марка. Он должен пустовать сейчас.

Наверно, будет очень больно вернуться туда. Но я не знала другого места, где смогу развести огонь.

Мысли работали на удивление четко и логично. Как сердце уживалось с разумом – я не понимала и приняла это, как должное.

На этот раз день не тянулся так долго.

Как только стемнело, я подняла телефонную трубку и набрала номер такси.

Через десять минут я уже сидела в машине, показывая водителю дорогу.

Когда вновь увидела место, куда так часто привозил меня Марк, я еле сдержала стон.

Рана в груди опять заныла, причем – с утроенной силой, а мне не оставалось ничего другого, кроме как постараться изобразить безразличие, отдавая водителю деньги и сжимая от боли кулаки.

Как только машина отъехала, я, пошатываясь, подошла к дому и взялась за ручку двери.

Глава 45

В доме остался запах – мой самый любимый запах, вдыхая который, я вовсе не чувствовала облегчения. Попадая в легкие, воздух точно превращался в острые пики.

Запах был, а Марка не было.

Пока я нащупывала выключатель, я еле стояла на ногах, борясь с тоской и отчаянием, грозящими сбить меня с толку. Я чуть не забыла, зачем пришла сюда.

Когда гостиная осветилась, воспоминания набросились на меня, выплывая из всех возможных уголков памяти.

Мне уже мерещилось, что Марк выходит из комнаты или сидит на диване, и в замешательстве я каждый раз встряхивала головой, чтобы избавиться от видения.

Не понимаю, почему я не додумалась до этого раньше! Как могла я потерять целую неделю, отдавшись мыслям и страданиям? Почему мне сразу же не пришло в голову, что я могу бороться и выйти победителем?.. Даже если победой окажется смерть.

Прилагая все усилия, чтобы блокировать всплывающие воспоминания, я пыталась сосредоточиться на том, ради чего пришла сюда. Сделать это было очень сложно, так как вся обстановка в доме заставляла меня вспоминать.

Не обращая внимания на боль и прекратив прижимать к груди руки, призванные защищать рану, я направилась к камину.

Провозилась я с ним недолго – через несколько минут свет пламени осветил комнату, и я выключила электрический свет.

Огонь горел не так ярко, как я представляла себе. В присутствии Марка пламени всегда было больше.

Не важно. Огня хватит, чтобы я смогла войти туда.

Медлить больше незачем.

Я вплотную приблизилась к камину, вглядываясь в пляшущие языки пламени. На несколько мгновений я забыла обо всем, любуясь красотой представшей передо мной картины.

А потом воспоминания вновь сыграли со мной злую шутку: мне почудилась фигура Марка в огне. Видение длилось лишь какую-то долю секунды: Марк стоял там точно таким, каким я видела его в последний раз. Потом образ испарился, подхваченный ярко-красным отблеском.

– Если я не умру, то найду тебя, – прошептала я.

– Если умру, то знай, что моими последними мыслями будут мысли о тебе.

Уже в который раз я стояла напротив камина так близко, что могла переступить порог. Но впервые я стояла одна.

Моя любовь вечна – она будет жить и всегда помнить о Марке.

Я протянула руку. Жар огня полыхнул на меня, но мне не было страшно. Самое страшное – это продолжать жить на Земле.

Еще ближе к огню. Я позволила длинным языкам пламени коснуться моей кожи.

Совершенно неожиданная боль заставила меня отдернуть руку. В воздухе тотчас запахло паленым, а на ладони взбугрились ожоги, большими белыми и красными кругами покрывшие кожу.

Огонь не пускает меня!

Этого не может быть!!

Я почувствовала неожиданный прилив такой сильной ярости, что со всего размаху ударила раненой рукой по камину. Боли от ожогов я не чувствовала.

Этого не может быть!

Я была озадачена, совершенно обескуражена тем, что только что произошло.

Не веря в это, я снова и снова смотрела на свою ладонь, но большие белые пятна и сожженная кожа говорили о том, что огонь действительно не пускает меня.

Почему?

Почему огонь не пускает меня?!

Я готова была закричать от отчаяния, злости и ярости, в раз перекрывшие все остальные чувства.

– Черт подери! – воскликнула я. – Впусти меня! Сейчас же, немедленно впусти меня!! – кричала я на огонь, ожидая, что он каким-нибудь образом отреагирует на мое отчаяние.

Я не могла поверить в то, что моя единственная надежда погасла, что мой единственный шанс канул в лету.

Мысли и вопросы лихорадочно полетели одна за другой.

В чем дело? Какие желания я оставляю здесь, на Земле? Можно ли что-то изменить?

И самое главное – что делать дальше?

Что мне делать дальше?

Я точно взбесилась и начала громить мебель – точно так, как это делал Марк, разве что сил у меня было меньше, и поэтому предметы летали с меньшей скоростью.

– Ты не можешь не впустить меня! – кричала я. – Ты обязан принимать тех, кто этого жаждет! А я уверена, что не встречался тебе еще на пути человек, желавший этого больше, чем я! Слышишь?! – взывала я к безмолвным отблескам пламени.

Меня раздражало отсутствие реакции – ведь пламя могло бы хотя взмыть ввысь, как делало это раньше.

– Я люблю Марка, и мне необходимо найти его! Это желание – единственное, которое имеет значение! И меня не волнует твое мнение – я знаю, что я права! Впусти меня!

В моем голосе не было ни тени мольбы или просьбы, только приказ. Я не собираюсь ни о чем просить огонь – он обязан был впустить меня! Обязан!!

Ярость все больше вскипала во мне, и я чуть ли не зверела оттого, что проклятый огонь собирается разрушить все мои планы, убить мою последнюю надежду.

Я попробую еще раз. Не может этого быть. Я обязательно попробую еще раз.

Ярость достигла высшей точки – я в изумлении смотрела на комнату, которая была буквально перевернута. Разбросанные с полок книги разорваны, хрупкие предметы интерьера – все разбито.

Неужели это сделала я?

Да, сделала, и сделаю еще раз – в этом доме ничто не уцелеет, если огонь посмеет еще раз отказать мне в гостеприимстве!

– Я ничего не оставляю на этой проклятой Земле! У тебя нет ни малейшего основания не впускать меня! И ты – впустишь! Слышишь – ты впустишь меня!!

Я не контролировала себя – ярость полностью завладела сознанием.

И тут огонь ярко вспыхнул, мгновенно увеличиваясь в размерах. Вот он засверкал своими вспышками и протянул ко мне длинные языки.

Наконец-то! Теперь он примет меня.

Моментально я бросилась к камину, опуская в огонь другую, еще пока не раненую руку.

Жар приятно обжег ее, не причиняя боли. Я запустила в огонь ладонь, испещренную ожогами, и пламя, лаская, зашипело на ней. Через пятнадцать секунд от ожогов не осталось и следа.

Я добилась своего!

Не медля ни секунды, чтобы огонь не передумал, я приготовилась сделать шаг.

– Остановись!

«Не может быть!» – пронеслось в голове. Кажется, у меня начались галлюцинации. Мне мерещится голос – самый любимый голос. Нет, не могут меня уже в четвертый раз вытащить из огня!

– Остановись!!

Я не стану слушать его, даже если мне мерещится, что это Марк. Я продолжу то, зачем пришла сюда.

– Вика!!

Потеряв прежнюю решимость, я в полной растерянности оглянулась на зов и в тот же миг уверилась в том, что отчаяние довело меня.

Возле двери стоял Марк.

Покачав головой, я зажмурила глаза, чтобы избавиться от галлюцинаций.

– Сейчас же отойди от огня.

Я была слишком обескуражена, чтобы выказать сопротивление, и потому исполнила его приказ.

Я что, исполняю приказы, которые лишь мерещатся мне?!

– Какого черта ты вытворяешь?!

Я попробовала сконцентрировать внимание на его взгляде. Черные бездонные глаза почти ничего не выражали, кроме отблесков злости. Хотя, может быть, из-за недостаточного света я просто не разглядела.

Происходящее противоречило всем законам логики.

Когда я, наконец, поняла, что передо мной действительно стоит Марк, а не привидение, на какой-то миг я просто оцепенела, вникая в смысл этой информации.

Сердце, сначала впавшее в ступор, потом резко подскочило в груди, так, что мне показалось – оно сейчас выпрыгнет. Я бросилась к нему.

– Не подходи! – Он сделал предостерегающий жест рукой. – Я не хочу, чтобы ты ко мне подходила.

Я думала, что буду искать Марка, но совершенно не подумала о том, что скажу ему при встрече.

– Марк, забери меня с собой! Пожалуйста, забери меня!

Не обращая внимания на его предостерегающий жест, я вновь направилась к нему.

– Стой там, где стоишь, или я сейчас же уйду! – предупредил он еще раз.

Смешавшись, я остановилась.

– Но… зачем ты пришел? Разве… Разве не за мной?..

– Я пришел, чтобы остановить тебя. Ты не переступишь этот порог и не попадешь в Ад!

– Ты… что?.. – растерянно бормотала я. – Ты не остановишь меня! Теперь, когда я нашла тебя, ты не сможешь помешать мне оказаться в твоем мире!

– Смогу! – Одним словом он опровергнул все мои невнятные бормотания, просьбы и угрозы. – Ты пришла сюда не только за тем, чтобы найти меня. Ты искала смерти.

– Нет… Вовсе нет…

– Да, – отрезал он.

– Но… ты ведь любишь меня…

– Люблю? – мертвым голосом повторил он. – Ангелы Тьмы не умеют любить.

Я вглядывалась в любимое лицо в поисках опровержения его слов. Но на его лице не было никаких эмоций, я не могла разобрать, о чем он думает. Марк словно надел непроницаемую маску. Глаза остекленели и застыли – они были такими же бездонными и красивыми, но… ничего не выражали. Они были пустыми. Разве что слабый отблеск нетерпения и злости – вот и все.

– Ты врешь. Ты ни за что не оставишь меня здесь!

Я убеждала в этом скорее себя, чем Марка. Он не может поступить так со мной! Даже если… я не нужна ему, он не может не пустить меня в Ад. Это – моя жизнь, и я сама распоряжаюсь ею!

– Ты останешься здесь, Вика, – ровным голосом проговорил он, и отсутствие в нем эмоций только еще больше испугало меня. – Я не позволю тебе довести дело до конца. Я был уверен, что огонь не впустит тебя, но на всякий случай решил проследить. Когда ты пришла сюда, то не знала одной детали – лишь человек, охваченный яростью, может пройти портал. Я не думал, что… – Он помедлил секунду. – Что в таком состоянии у тебя это получится. Но теперь ты можешь забыть о том, что хотела сделать.

– Но почему? – Мой голос менялся, дрожь прекращалась. Я еле сдерживала крик. – Почему ты останавливаешь меня? Разве… я тебе больше не нужна?

Он покачал головой – на лице не дрогнул ни один мускул.

– Хорошо, – прошептала я.

Вся сила, которую так долго набирало сознание, вдруг исчезла. Тело передернулось, словно в бесплодной попытке вытолкнуть надвигающуюся волну чего-то страшного. Я понимала, что под действием ритмичных и сильных ударов сердца могу потерять контроль над собой и, поддавшись глухому отчаянью, упасть прямо здесь. Но мне нельзя было этого делать. Мне нужно было думать о том, что я собираюсь предпринять. Марк был рядом. Я еще могла дышать, чувствуя, что воздух полностью наполняет легкие, а не наполовину, как это было всю последнюю неделю.

– Хорошо, – повторила я. – Больше я тебе не нужна. Но тогда… какое тебе дело до того, что я планирую сделать? Просто… оставь меня. А я… я вправе поступать так, как считаю нужным.

– Нет. Ты вернешься домой, – терпеливо повторил он, все так же не выказывая никаких эмоций.

– Я не вернусь. Я не смогу.

Мне было так сложно находиться с ним в одной комнате, но не сметь подойти… В голове не укладывалось, что он отказывал мне в этом.

Как все это произошло? В какой момент сломалась моя жизнь?

– К счастью, человеческая память – достаточно неустойчивая штука, – холодным шелковым голосом продолжал Марк. – И эмоции у человека постоянно пропадают и возникают заново. Человек обладает таким свойством – способностью забывать. Я считал, что это является огромным недостатком, но сейчас вижу, что такой вид памяти может послужить большим плюсом. Ты все забудешь, Вика.

– Забуду? – Из моего горла вырвался противный истерический смех. Мне его слова показались настолько глупыми, что я даже не поверила сначала, что ангел, отличающийся своими умственными способностями, может нести подобную чушь. – Забуду! Марк, что ты несешь!

– Ты человек, Вика. И с тобой произойдет то же самое, что происходит со всеми остальными людьми.

– Нет на свете силы, способной заставить меня забыть о тебе. Даже смерть не сможет что-то изменить в моем чувстве – а ты твердишь, что я забуду!

– Нет, Вика, есть такая сила. И имя ей – время.

У меня с губ чуть не сорвалось ругательство по отношению к Марку. Оказывается, он даже малейшего представления не имеет о том, как сильно я люблю его. Если я потеряю Марка – я потеряю свою душу.

И какая разница, где я буду жить, не имея души.

Не может и он вправду так считать! И его равнодушное выражение лица – всего лишь непроницаемая маска, которую он надел, чтобы я поверила ему.

Пустые глаза пронизывали меня насквозь, но не внушали никаких чувств. Создавалось впечатление, что Марк смотрел на меня, но ничего не видел. Слова, которые он говорил, произносились на автомате – расчетливо, холодно и четко.

И я убеждала себя, что все это – лишь роль, которую он сейчас играет. Я не могла думать о том, что Марку действительно все равно, что я не нужна ему, что все осталось позади.

Даже если это правда – я не хочу в это верить. Не хочу и не буду!

– Ты врешь мне! Ты все врешь! – воскликнула я, в отличие от Марка не отличаясь отсутствием эмоций.

– Это же обман! Ты хочешь казаться таким, каким ты никогда не был!

Зловещая ухмылка тронула его губы.

– Ты меня и не знаешь совсем, Вика. Думаешь, в Аду все было бы так же, как было здесь? А ты не думала о том, чем мы будем заниматься там, каких целей добиваться? Ты никогда не задавалась этим вопросом? Да ты понятия не имеешь, на что способны ангелы Тьмы. Может, рассказать, что тебя ожидает там?

– Нет, не рассказывай, – упавшим голосом ответила я. – Я сама все узнаю!

Неуверенно повернувшись к камину и боясь, что Марк может помешать мне, я сделала шаг в сторону огня.

Он молчал и не предпринял никаких попыток остановить меня до тех пор, пока я не подошла к камину вплотную. Я спиной ощущала его ухмылку.

– Ты собралась договориться с огнем в присутствии ангелы Тьмы? – С любимых губ сорвался жесткий смешок. – Огонь не ослушается меня.

– Ты… – Задыхаясь от отчаяния, я поднесла руку к камину.

– Хочешь обжечь себе и вторую руку?

– Ты… Ты не можешь остановить меня!

Проклятый огонь действительно норовил обжечь ладонь – обжечь, а не приласкать своим теплом.

Я скорее умру, чем останусь здесь!

Я скорее умру!!

– Ад – это не место для тебя. Ты должна жить на Земле, учиться, найти любимого человека. Человека! – еще раз повторил он. – И – стать счастливой.

От описанной Марком перспективы мне стало плохо – я с трудом устояла на ногах.

– Стать счастливой… Найти любимого человека… – повторяла я, пытаясь вникнуть в смысл этих слов. Может быть, Марк ошибся, что-то перепутал – он просто не понимает, что говорит!

Мне вдруг стало так обидно, что мой ангел говорил такие слова и, самое худшее – что он считает это возможным.

Я пыталась отыскать в его взгляде хоть что-то, что указывало бы на его неравнодушие. Мне было больно – каждую секунду, когда он смотрел на меня – мне было больно видеть отрешенность в его взгляде.

В памяти всплывали те события, которые мы пережили вместе: озеро, возле которого он спас меня; день, что мы провели с ним в лесу; больница, в которой я лежала, наивно полагая, будто смогу выжить без Марка; дети, которые шарахались от моего ангела и всегда плакали в его присутствии; животные, обходящие его стороной; война сил Добра и Зла…

Да, он – ангел Тьмы, порождение Ада, но… Что же отличает его от ему подобных? Во взгляде пустых глаз я не могла найти ответа.

Я вспомнила, как Марк менялся у меня на глазах: ведь я не верила ему сначала, а потом… И его взгляд… В нем появилось что-то такое, чему я никак не могла подобрать названия…

А сейчас он смотрел так, будто ничего этого не было; резал одним лишь взглядом, точно ножом. Теперь я была уверена, что это только маска: не может быть такой пустоты, такого отсутствия эмоций. Марк пытается меня обмануть. Он не хочет, чтобы я шла в Ад. Почему?

И тут вдруг до меня дошло, что же отличает его от всех. Удивляясь, как же я раньше не догадалась, я тихо произнесла:

– Ты опасен. Ты зол. Ты причиняешь боль. Но… ты умеешь любить, как и я.

Марк сузил глаза, но я успела уловить нечто живое, блеснувшее во взгляде. В промелькнувшем на мгновение блеске я увидела все: и любовь, и отчаяние, и боль.

Я увидела все те чувства, что ангелы Тьмы не испытывают, но испытывает Марк.

– Какая же ты наивная! – Голос звучал почти грубо. – Даже если я и любил тебя, то эта любовь уже в прошлом. Ты разве не понимаешь, что я живу вечно? Я не смогу так долго любить одну тебя. А ты, Вика… ты недостаточно хороша для меня. У тебя нет целого ряда достоинств, к которым я так привык; ты человечна. В тебе так много всего не хватает, ты не настолько красива, чтобы быть достойной меня.

Его слова прозвучали, точно приговор. Да, я знаю, я всегда считала, что мы – самая неподходящая пара на свете, потому что мне никогда не стать такой же совершенной, как Марк. Я всегда боялась и ждала того момента, когда он осознает и скажет мне это.

Я вдруг показалась самой себе такой ничтожной, такой маленькой и незаметной. Меня охватила ненависть – ненависть к самой себе, к тому, что я родилась человеком, к тому, что нет во мне ничего, что приближало бы меня к ангелам.

Марк прав – разве могу я на что-то надеяться, будучи просто человеком? Как я могу рассчитывать на его любовь?

Слова застряли у меня в горле, во рту пересохло.

– Да… да, я знаю, – еле ворочая языком, пролепетала я.

Единственное, благодаря чему я стояла на ногах – это надежда на скорое избавление.

Если Марк не хочет пускать меня в Ад, если он не даст мне это разрешение, то я скорее умру, но ни за что не вернусь к жизни.

Ни за что не вернусь!

– Ты не любишь меня, – почему-то бормотала я. – Скажи, что ты не любишь меня!

Холодный шелковый голос четко проговорил слова.

– Я не люблю тебя.

В сердце появилось знакомое чувство, которое я так давно не испытывала. Мне показалось, что все внутри протестует против его слов, отталкивает их, точно самую очевидную ложь.

И я не могла разобраться – то ли Марк действительно лжет, то ли я хочу думать, что сказанное им – неправда.

Я почти потеряла сознание, но отдельная часть меня продолжала хвататься за реальность.

– Позволь мне оказаться в Аду. Пусти меня в огонь!

– Вика, если ты еще хоть раз – слышишь меня, еще хоть раз! – попробуешь повторить свою попытку и приблизишься к огню, или если будешь искать смерти, то ты узнаешь, на что я способен. Я остановлю тебя, а после докажу, кто я такой. Ты никогда не видела во мне ангела Тьмы – ты всегда приписывала мне какие-то человеческие качества, и потому не знаешь, какой я бываю, если меня сильно разозлить. Меня не интересуют твои желания, и я ни о чем не спрашиваю тебя. Это мой приказ: забудь про Ад! Если ты сделаешь еще хоть одну попытку, то я, пожалуй, начну с Артура.

Перед глазами возник образ маленького мальчика – сына Кристины, с которым я так любила играть… Его невинная детская улыбка, сверкающие радостью глазки, доверие и интерес, которые малыш всегда проявлял ко мне…

– Кому будет больнее – тебе или Кристине? Наверное, все-таки ей. Ведь так тяжело потерять своего ребенка… Ну, а ты? С какой совестью ты примешь этот грех на себя?

– Ты сошел с ума…

– Это ты сошла с ума, если решила, что я позволю тебе совершить такую ошибку. И знаешь – я не советую тебе проверять, способен ли я лишить жизни маленького ребенка. Этот противный маленький карапуз успел достать меня своими криками. Заткнуть его раз и навсегда – это прекрасная перспектива! Поверь: мне нечего не стоит сделать это.

Я смотрела на Марка, широко раскрыв глаза от удивления и ужаса и не веря собственным ушам. А в его глазах исчезла пустота – загорелся дикий, черный, живой блеск.

– Люблю причинять боль. – Пожал он плечами. – Больше мне не нужно строить из себя добродетель.

– Но… – еле слышно говорила я, – если все так, то… Почему ты не исполнил свой первоначальный план? Почему не забрал меня с собой – ты так много мог бы добиться?

Ответа не последовало, вместо этого его глаза налились черной ненавистью.

Меня раздражало мое сердце, потому что оно твердило какую-то чушь: «Потому что он любит тебя. Потому что он любит тебя!»

Да, именно это он и сказал мне неделю тому назад. Но сейчас… Сейчас он понял, что я несовершенна и потому не смогу быть рядом с ним.

– О чем ты думаешь? – Злость в его голосе усиливалась.

– О тебе.

– Тогда лучше подумай о тех, кого я могу лишить жизни.

Я вскинула голову.

– Ты не посмеешь!

Злорадная ухмылка тронула любимые губы.

– Хочешь проверить? В Ад ты все равно не попадешь, а вот Кристине жизнь искалечишь. Я посмею, Вика! Цель оправдывает средства.

Голос звучал убедительно, весь его вид подтверждал то, что он действительно приведет свою угрозу в исполнение, если я посмею ослушаться его.

Если я посмею ослушаться его…

Но как же иначе? Что же мне делать в противном случае?

Вернуться и продолжить свою жизнь?!

Марк запретил мне все: быть рядом с ним, оказаться в Аду и даже просто умереть.

Но другого варианта я не вижу.

Другой вариант представляет собой боль. Очень много боли. Но я не хочу. Я больше не выдержу!

– Это – последняя наша встреча. – Его слова резали слух. – Ты не станешь рисковать жизнью Артура, а потому не будешь создавать мне проблемы. Пройдет время, и все у тебя будет хорошо. Забудь меня.

Последнее, что я видела, были любимые черные глаза. Мне показалось, что Марк точно снял линзы: взгляд снова был полон нежности и боли. Взгляд, принадлежащий мне и любящий меня.

А потом вдруг стало темно. Темнота всегда приносила с собой избавление, но сейчас эта была другая темнота. Она была полна боли – это и есть мой новый вечный мир.