Текст книги "Женщины моей мечты"

Костя. Видишь, старик, твоя невеста в полной безопасности.

Катя. Дорогой, я тебе сделала больно? Не сердись. Я тебя поцелую, и все пройдет. (Садится Геннадию на колени и целует его.)

…и в этот момент входит Ира.

Ира. Простите, я, кажется, здесь лишняя.

Костя. Что ты, Ирочка? Разве ты можешь быть лишней? Катя – невеста Константина Сергеевича. Приехала из Америки. Познакомьтесь, Катя, это моя жена Ира.

Катя (подает Ире руку). Волконская. Катя. Мы познакомились через интернет и целый год переписывались. А сейчас я еду к вам ночевать. У моего любимого большой ремонт. Ломают стены. Ваш муж пригласил меня к вам. Если вы не против.

Костя. Конечно, Ира не против. Она очень любит, когда у нас останавливаются гости.

Картина вторая

У Кости. Ничем не примечательная двухкомнатная квартира холостяка. В гостиной Костя и Геннадий. Долгое вынужденное молчание. Наконец, из спальной выходит Ира.

Ира. Уснула. Я выполнила роль вашей жены, Константин Сергеевич. Теперь я могу удалиться. (Направилась к выходу.)

Геннадий (вскочил). Ира, подожди. Это недоразумение. Сейчас я тебе все объясню.

Ира. Я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Пусти меня.

Костя. Ира, это я во всем виноват. То, что ты увидела у меня в кабинете, это чистая случайность.

Ира. А переписка в течение года, а появление девчонки в России – это тоже случайность? Вы хороший друг, Константин Сергеевич. Выгораживаете приятеля. Пустите меня.

Геннадий. Ира, говорю тебе, это недоразумение. Не хочешь слушать меня, пусть Костя тебе все объяснит.

Ира. Для меня больше не существует никакого Кости. С человеком, который прикрывает твое мерзкое поведение и старается тебя выгородить, мне не о чем разговаривать.

Костя. Черт возьми, можешь ты, наконец, меня послушать?! В конце концов, я твой директор.

Ира. Мой директор вы в цирке, а здесь обыкновенный сводник.

Костя. Дура! Кретинка!

Ира. Не кричи, пожалуйста. Ты ее разбудишь. Бедная девочка! Она даже не подозревает, что у ее любимого есть жена и ребенок! Впрочем, ни жены, ни ребенка у тебя больше нет. Господин директор, завтра я принесу заявление об уходе из вашего цирка по собственному желанию. Чао! Бай! Желаю хорошо провести остаток ночи… Пустите меня!

Геннадий. Ира, подожди!

Начинается свара. Геннадий и Костя пытаются удержать Иру. Ира пытается вырваться. В сваре падает стол, стулья. Крики «Пустите!», «Успокойся!», «Сумасшедшая!», «Насильники!». От Ириного жакета летят пуговицы. Жакет оказывается в руках Геннадия.

Геннадий. Ира, послушай! Это все он! Все он!!!

Костя. Это я во всем виноват. Дура! Кретинка!!! Я сейчас все объясню!

Ира. Я ничего не хочу слушать! Отдай жакет, негодяй! Вы мне оба противны, омерзительны! Пустите!!!

В этот момент в комнату врывается полуодетая Катя. С душераздирающим воплем она вырывает у мужчин Иру. Потом делает боевой пируэт, выкидывает ногу, потом второй пируэт, выкидывает вторую ногу – и поверженные мужчины оказываются на полу.

Костя. Ты что, ненормальная?!

Катя. Очень нормальная и не уеду в Америку, пока не посажу вас, негодяев, в тюрьму. (Усаживает плачущую Иру, помогает ей привести себя в порядок.)

Геннадий. Откуда ты свалилась на нашу голову?!

Катя. Я свалилась на твою голову из страны, где сажают в тюрьму таких насильников, как вы!

Костя. Дура! Разве муж может насиловать свою жену?

Катя. Если муж хочет трахать свою жену, а она не хочет и сопротивляется, значит, он насильник. У нас ему грозит пять лет тюремного заключения. А если приятель принимает в этом участие и тоже хочет чужую жену, то это уже… это уже… Не двигайтесь с места, насильники! Сейчас я посмотрю словарь современного русского языка. (Достает из сумочки и листает книжечку.)

Геннадий. Надо вызвать охрану из цирка.

Костя. Попробуй. Хочу посмотреть, как ты это сделаешь.

Катя. Ага, негодяи! У вас была групповуха! У нас за это дают десять лет тюрьмы. А у вас и тюрьмы страшнее, и законы строже.

Геннадий. Закон законом, а ты тут при чем? Ты что, исполнитель наказания?

Катя. А у меня рефлекс. Когда женщина отбивается от мужчин и кричит о помощи, рефлекс срабатывает. Остальное – дело техники. (Подошла к Ире.) Не плачь, подруга. Пойдем, я уложу тебя в постель.

Ира. А ты?

Катя. Я устроюсь на полу. Ужас, как хочу спать!

Ира. Почему на полу? Кровать широкая.

Катя. На одной кровати вместе нам нельзя. На суде они скажут, что я из ревности вырвала тебя у них, а потом оттрахала…

Геннадий. Вот-вот, так и скажем.

Катя. А с тобой я и разговаривать не хочу. У нас с тобой все кончено. (Достает из сумочки фотографию и поджигает ее зажигалкой.) На этом костре вместе с фотографией сгорела моя любовь. Пойдем, подруга. Теперь они не посмеют. (Уводит Иру в спальню.)

Геннадий. Ну рассказывай, что все это значит, за-сра… кажется, меня потянуло на твой сленг.

Костя. Давай, Геша! Давай! В тяжелые минуты он очень помогает. Как сказал Некрасов, «о великий и могучий русский язык!».

Геннадий. Это сказал не Некрасов, а Тургенев, лингвист хренов! Можешь ты наконец объяснить мне на этом великом и могучем русском языке, что все это значит?

Костя. Геша, я виноват перед тобой.

Геннадий. Это я уже слышал.

Костя. Я переписывался с Катей около года.

Геннадий. И это я уже слышал. Почему эта амазонка набросилась на меня? Почему она называет меня твоим именем?

Костя. Понимаешь, она попросила прислать ей мою фотографию.

Геннадий. И сожгла ее у нас на глазах. Что дальше?

Костя. Я фотографировался несколько раз. Фотографы разучились работать, Геша. На всех этих фотках я похож на рождественского поросенка. Не мог же я послать любимой девушке из страны высоких технологий этот фотографический брак.

Геннадий. Ну продолжай. Что ты умолк?

Костя (грустно). Я думаю, Геша, тут не только фотографы виноваты.

Геннадий. Какая разница, кто тут виноват! Ну сожгла она твою фотографию. Что дальше?

Костя. Она сожгла твою фотографию, Геша.

Геннадий. Что?! Ты послал ей мою фотографию, придурок?

Костя. У тебя интеллигентное лицо, старик. У вас вообще интеллигентные лица.

Геннадий. У кого это у нас?

Костя. У кого мама русская, а папа инженер.

Геннадий. А если и мама инженер?

Костя. Тогда ее дети как на картине у Иванова «Явление Христа народу».

Геннадий. Ты понимаешь, идиот, что ты наделал?

Костя. Понимаю, старик. Пошли меня сленгом.

Геннадий. Ты понимаешь, что ты обманул девчонку?

Костя. Понимаю. Я не думал, что дело зайдет так далеко. Думал, побалуемся перепиской, и все.

Геннадий. Ты понимаешь, что ты разрушил мою семью?

Костя. Это можно исправить. Я расскажу Ире все как есть.

Геннадий. Так она и поверила!

Костя. Катя подтвердит, что переписывалась с Костей, приехала к Косте и с Костей хотела бы создать русско-американскую семью.

Геннадий. Надо быть идиотом, чтобы поверить, что на свете есть еще идиот, который посылает любимой девушке чужую фотографию. А в постели она будет спать с фотографией или с идиотом?

Костя. Я не думал, что дело дойдет до этого.

Геннадий. Ах он не думал! А ты не думал о том, что подумает Ира?

Костя. А что она может подумать?

Геннадий. Она подумает, что я завел этот дурацкий роман с американкой и воспользовался твоим именем для конспирации.

Костя. Что же делать, старик?

Геннадий. Прежде всего надо отправить эту амазонку на ее родную Амазонку. Или на Миссисипи. Ты хоть узнал, откуда она родом?

Костя. Старик, она же русская. Она хочет выйти замуж за русского джентльмена.

Геннадий. Но не за русского придурка, который считает, что его лицо не достаточно интеллигентно, чтобы понравиться девушке, но вполне интеллигентно для директора цирка.

Костя. Это кадровая ошибка тех, кто меня назначил. Старик, я не хочу быть директором. Я попрошу, чтобы меня освободили от этой хорошо оплачиваемой мороки. Я хочу быть клоуном. Я хочу снова на манеж и чтобы инспектор манежа объявил: «На арене Геша и Кеша. Встречайте!» А помнишь нашу выходную песенку, старина? (Поет.) «Куда уходит цирк?..»

Костя поет веселую песенку. Но мелодия почему-то звучит грустно. Геннадий стал подпевать. Они поют вполголоса, чтобы не разбудить женщин. Потом они долго молчат. Песня снова объединила старых друзей.

Геннадий. Мне тебя тоже не хватает на манеже, Кеша. Сынишку отдали в ясли. Ира снова работает на трапеции под куполом цирка. Ты ушел в директора. А обо мне ты подумал?

Костя. Я не хотел, Геша. Меня заставили. «Константин Сергеевич, вы окончили цирковое училище. Вы из семьи потомственных циркачей. Вы знаете цирк изнутри. Вы не Шкодин, который до этого заведовал прачечным комбинатом. Принимайте цирк». Я говорю: «Я клоун, понимаете, клоун? Какой из меня директор?» «Никулин, – говорят, – тоже был клоуном, а потом стал директором цирка на Цветном бульваре. У нас уже и приказ подготовлен. Поздравляем».

Геннадий. Ну а ты?

Костя. Что я?.. «Ладно, – говорю, – согласен. Ради слонихи Машки. Временно. Пока не подыщете настоящего директора…» Геша, я придумал шикарный номер. Представляешь? Я выезжаю на слонихе Машке. У нее на груди и на заднице автомобильные номера. На ушах зеркала обратного вида и поворотные фонарики. Мы несемся по манежу со скоростью «три креста». Тут выбегаешь ты в прикиде гаишника.

Геннадий (включается в игру). Я свищу и даю жезлом отмашку: «Остановиться! Прижаться к барьеру!»

Костя. А мы с Машкой увеличиваем скорость.

Геннадий. Тогда я вскакиваю на ослицу Нюрку и устраиваю погоню.

Костя. А я включаю прямую передачу, и мы несемся с Машкой во весь опор.

Геннадий. «Шалишь, паскуда! У меня не уйдешь! Вперед, Нюрка! Обогнать нарушителя!»

Костя. А Нюрка вдруг остановилась.

Геннадий. Почему остановилась?

Костя. Потому что она ослица, вся в своего папу. Упрямая как осел.

Геннадий. Тогда я бросаю Нюрку, волочу барьеры, препятствия и устанавливаю на пути нарушителей.

Костя. «Имели мы таких ментов, Машка! Аллюр три креста!» И Машка преодолевает препятствия!

Геннадий. «Стоять, гады! Стреляю по колесам! Бах! Бах! Бах!»

Костя. А у Машки толстая кожа на ногах и мозоли. Чихать мы хотели на твою пукалку.

Геннадий. «Ах так, паразиты! С ментами тягаться! Сейчас мы вас приколем, как бабочку!» И вытаскиваю широкое полотно с шипами.

Костя. «Стоять, Машка! Стоять!»

Геннадий. «Документы, сука!»

Костя. А так нельзя.

Геннадий. Почему нельзя?

Костя. Блюстителю порядка не положено пользоваться сленгом.

Геннадий. Хорошо. «Предъявите документы, гражданин».

Костя. «А что я такого сделал, товарищ инспектор?»

Геннадий. «Превысили скорость, не выполняли сигналы инспектора. Заставил стрелять по колесам, гад!»

Костя. «Прошу разговаривать со мной культурно».

Геннадий. «Я тебе покажу культуру, засра…»

Костя. Так нельзя.

Геннадий. «Снимайте номера, гражданин».

Костя. «А может быть, поладим, товарищ начальник?»

Геннадий. «То есть как это поладим?»

Костя. «А вот так, поладим». И достаю огромного размера сторублевку.

Геннадий. «Вы хотите купить инспектора на ваши вонючие деньги?»

Костя. «А такие деньги не вонючие?» – и достаю вторую сторублевку.

Геннадий. «Вонючие! Вонючие!»

Костя. «А так?» – и достаю третью сторублевку.

Геннадий. «Вот теперь не вонючие. Счастливого пути, гражданин».

Костя. Нет, Геша, так не пойдет. Ты положительный герой, ты как Дядя Степа у Михалкова. Про тебя песни поют в День милиции. Понял?

Геннадий. Понял. «Уберите свои деньги, гражданин. Действуем по закону».

Костя. Правильно, Геша. Ты составляешь акт, берешь слониху Машу за хобот и уводишь на штрафную стоянку. Ну как?

Геннадий. Ты придумал замечательный номер, Кеша. Я сразу в него врубился. Но, как сказал бы твой тезка Станиславский, «не верю».

Костя. Почему не веришь?

Геннадий. Какой гаишник откажется от трехсот рублей? У него же семья, детишки и жалованье не больше, чем у нас, клоунов.

Костя. Ты прав, Геша. По жизни ты должен взять деньги, но мы – артисты государственного цирка. В свете последних инструкций мы должны создавать положительный образ нашего милиционера.

Геннадий. Кеша, в тебе уже заговорил не клоун, а директор цирка.

Входит Ира.

Ира. Вот заявление, господин директор. Прошу уволить меня по собственному желанию. За неимением бумаги написала его на цирковой программке.

Костя. Кто-то сказал, что здесь я не директор. Отнесите секретарю. А впрочем, давай его сюда. Пишу резолюцию: «Дура. Идиотка. Отказать». Теперь можешь отнести в отдел кадров, а лучше – в туалет, вместо туалетной бумаги.

Ира. Ну и кретин!

Костя. От кретинки слышу!

Ира. И такого кретина назначили директором цирка!

Костя. Только для того, чтобы обуздать такую кретинку, как ты!

Ира. Обуздать?! Я тебе не пони!

Костя. Хуже. Ослица, которая ничего не хочет слушать!

Геннадий. Ребята, перестаньте лаяться. Ира, нам надо с тобой поговорить.

Ира. А мне не о чем с тобой говорить. Ты мне противен… Подожди, что у тебя под глазом?

Геннадий. А что?

Ира. У тебя же синяк.

Геннадий. Звезданулся об стол, когда эта амазонка применила свой прием.

Ира. Ты что, не чувствуешь? У тебя кровь.

Геннадий. Где?

Ира. На шее под левым ухом.

Костя. Правда, кровь. Наверно, оцарапал гвоздем, которым я соединил расколотую ножку. Вот, возьми.

Ира. Что ты ему суешь свое грязное полотенце? Намочи этот платок. Йод есть у тебя?

Костя. Сейчас посмотрю. (Уходит.)

Геннадий. Бросьте вы суетиться. Подумаешь, царапина.

Ира. А заражение крови не хотел? Гвоздь может быть ржавый, и рядом сонная артерия.

Костя. Вот йод и пластырь.

Ира (обрабатывает царапину). Не дергайся.

Геннадий. Щиплет.

Ира. Подумаешь, щиплет! Девчонка хорошо вас отделала.

Костя. Он пострадал, а я ничего.

Ира. Потому что ты мягкий.

Костя. Я не мягкий, а мускулистый. Как ты думаешь, мог бы я Кате понравиться?

Ира. Поделить не можете?

Костя. Мне и делить не надо. Это моя девушка.

Ира. Выручаешь товарища?

Костя. Очень надо! У меня с нею целый год контакт.

Ира. Секс по телефону?

Костя. Вот дура! Мы переписывались.

Ира. Понятно. Значит, мой муженек отбил ее у тебя?

Костя. Плохого ты обо мне мнения. Вот посмотри.

Ира. Что ты суешь мне свою фотографию?

Костя. Скажи, можно эту образину, эту жертву фотографа-халтурщика послать девушке, с которой хотел бы познакомиться?

Ира. Ну и не посылай.

Костя. Я и не послал. А послал фотографию Геши.

Ира. Кому ты послал фотографию Геши?

Костя. Кому-кому! Кате Волконской. Американской девушке русского происхождения. Неужели не понятно?

Ира. Ты ненормальный? Какой дурак назначил тебя директором цирка? Ты же клоун!

Костя. Да, я клоун. Но клоуну тоже хочется, чтобы рядом с ним была женщина, которая будет его любить, ревновать без всякого повода и из-за любой царапины у ее миленького устраивать черт знает что: «Заражение крови! Сонная артерия!» Геша тоже клоун. Но ему повезло. Рядом с ним оказалась такая дура, как ты.

Ира. Ребята, вам надо снова работать в паре: рыжий дурак и просто дурак, который ничего не может объяснить толком своей жене.

Геннадий. Я пытался.

Костя. Мы оба пытались.

Геннадий. Ты не хотела нас слушать. Кеша правильно обозвал тебя ослицей.

Ира. Ладно. Пойдем домой, муж ослицы. Пусть этот клоун-директор сам расхлебывает кашу, которую заварил.

Геннадий. Нет, Ира, мы не можем оставить товарища в беде. Если она узнает правду, ему несдобровать. У нее «приемы», а он не может ответить ей тем же: он директор.

Ира. Мне кажется, тебе по душе пришлась роль, которую ты играл. Особенно когда она сидела у тебя на руках и вы целовались.

Геннадий. Это она меня целовала.

Ира. А ты?

Геннадий. Ая вошел в образ по системе Станиславского.

Костя. Ира, ты должна понять Гешу. У нее формы и все такое. Включается подсознание, система срабатывает. Геша тут ни при чем. Просто он хороший артист, хороший клоун.

Ира. Пойдем домой, клоун. Я помогу тебе выйти из образа. Тоже по системе. Боже мой! Мы забыли про Семочку. Уже два часа ночи, а мы его не забрали из яслей. (Звонит по трубке.) Галина Николаевна! Это Ира, мама Семочки Гершвина. У нас в цирке случилось происшествие. Мы не смогли взять ребенка. Кто с ним остался в яслях?.. (Геннадию.) Она взяла его к себе домой. (В трубку.) Спасибо вам, Галина Николаевна. Скажите ваш адрес. Сейчас мы за ним заедем… (Геннадию.) Говорит, не надо будить ребенка. Утром она привезет его в ясли. (В трубку.) Не знаю, как и отблагодарить вас, Галина Николаевна. Я вам так благодарна!

Костя. Скажи, что я ей сделаю пригласительный билет до конца сезона.

Ира (в трубку). Галина Николаевна, директор цирка сделает вам приглашение на весь сезон. Спокойной ночи, дорогая. (Прячет телефон в сумочку.) Господи! У всех детей папы как папы. А у моего Семочки папа мало того, что Гершвин, так еще и клоун.

Звучит «Выходной марш» Дунаевского из кинофильма «Цирк».

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

Действие второе

Картина третья

Комната Кости. Утро. Костя собирает диван, на котором он спал. Приносит из кухни чайник, печенье, еще что-то из «завтрака холостяка». Из спальни выходит Катя.

Катя. Доброе утро.

Костя. Доброе утро, Катя. Я тебя разбудил, когда орудовал на кухне?

Катя. Ты меня не разбудил. Я проснулась сама. Ты из-за меня не пошел на работу?

Костя. Сегодня понедельник. Цирк сегодня не работает.

Катя. Тем лучше. Ты меня проводишь?

Костя. Куда?

Катя. В аэропорт.

Костя. Зачем?

Катя. Разве не понятно? Я уезжаю, вернее, улетаю. Короче, гуд бай, счастливо оставаться. Через пять минут я буду готова. (Направилась в спальню.)

Костя. Подожди. Как же так? Вчера прилетела, сегодня улетела. А как же Геша?

Катя. А ты тут причем?

Костя. Я хотел сказать, как же Костя?

Катя. У вас что-то с именами не в порядке.

Костя. У нас был номер «Геша и Кеша». По ходу номера мы путали имена. Мы так долго работали этот номер, что стали путать имена в жизни. Очень смешной номер. Катя. Передай привет Ире.

Костя. Ире я привет передам, а как же Костя?

Катя. О нем я не хочу слышать. Через пять минут я буду готова. (Уходит в спальню.)

Костя (достает трубку, набирает номер, говорит шепотом, чтобы Катя не слышала). Старик, выручай. Приезжай немедленно. Она уезжает. Надо разрулить ситуацию… Что значит «разруливай сам»? В нашем номере ты всегда был старшим… Что значит «жизнь не цирк»? Жизнь – это тот же цирк. Только арена побольше… Что? Ну знаешь, от тебя я этого не ожидал. (Увидел Катю.) Значит, контрамарочку на завтра, Вера Петровна. На мое имя. Большое спасибо. (Убирает трубку.)

Катя (с чемоданом). Ты меня проводишь?

Костя. Катя, куда ты так спешишь? Мы даже не позавтракали.

Катя. Обойдусь без завтрака.

Костя. А я не могу. Если я не поем с утра, у меня весь день желудочное трясение.

Катя. А где твоя подруга жизни? Оставила тебя, бедненького, без завтрака?

Костя. Она… это самое… по утрам ходит в фитнес-клуб. Накачивает мускулы.

Катя. Правильно делает. С вами, негодяями, без мускулов нельзя.

Костя. Катя, ты про вчерашнее? Так это не то, что ты подумала! Супруги повздорили, и все. Это у вас, американцев, звезды женятся и разводятся, женятся и разводятся. Сколько раз женятся, столько и разводятся. А у нас по-другому. Муж и жена поссорятся, отдубасят друг друга и снова помирятся. Потом снова поссорятся, снова отдубасят друг друга и снова помирятся. У нас прочная семья.

Катя. Я так и подумала. Ты меня будешь провожать?

Костя. Сначала позавтракаем. Садись.

Катя. Хорошо, давай позавтракаем. У тебя ведь желудочное трясение. Как у Осипа в «Ревизоре».

Костя. А ты откуда знаешь?

Катя. Книжки читаю. Родную литературу.

Костя. Молодец. Не забываешь историческую родину. Пей чай. Вот печенье, шоколад. Больше ничего нет. Но шоколад – калорийная пища. Приятного аппетита.

Катя. Приятного аппетита. Вы с Ирой, значит, шоколадом питаетесь?

Костя. Ну да, в основном. Она же под куполом цирка работает. На трапеции. Нельзя есть ничего жирного и мучного. Надо держать форму и вес.

Катя. А тебе?

Костя. И мне тоже.

Катя. Ты толстенький.

Костя. Я крепенький. (Хлопает себя по животу.) Ты думаешь, это жир? Это мускулы. Вот смотри! (Скидывает с себя футболку, становится в позу культуриста.) Так! Видишь? (Меняет позу.) А так? (Поза.) А так?.. Ни одной жиринки!

Катя (хохочет). Аполлон!

Костя (надевает футболку). Я, конечно, не Аполлон и не какие-то там греческие боги. Я русский мужик.

Катя. Ты же Гершвин.

Костя. По происхождению я Гершвин, а по культуре я русский мужик. Я клоун, который объездил все цирки России и ближнего зарубежья. Вот смотри. Алле! (Становится на руки и ходит на руках.) Ну как? Я тебе совсем не нравлюсь?

Катя. Ты милый и добрый. И мужик!.. Я рада, что вы с Ирой помирились.

Костя. Ну да, помирились… Только…

Катя. Ты хотел что-то сказать?

Костя. Она любит другого.

Катя. Кого?

Костя. Костю.

Катя. Твоего приятеля?

Костя. Вот именно, моего приятеля. И сейчас она с ним.

Катя. Ты же сказал, что она пошла в фитнес-клуб.

Костя. Ну да. И он туда пошел. Ты знаешь, там есть отдельные кабинеты. Для вип-персон. Может быть, нам развестись?

Катя. Ни в коем случае. Поступай по-русски. Дубась ее почаще. И своего приятеля тоже.

Костя. А тебе его не жалко?

Катя. После того что я узнала, нисколько. Значит, вы на этой почве ночью поскандалили?

Костя. Ну да, на этой почве.

Катя. Дубась их обоих. Шоколад тебе поможет.

Костя. Я добрый клоун. Его отдубасить я могу, а ее… не получится. Но я ей отомщу.

Катя. Каким образом?

Костя. Помоги мне.

Катя. Если смогу.

Костя. Сможешь, когда она придет, я кинусь к тебе и начну тебя целовать. Вот так! (Бросается к Кате и впивается в нее губами.)

Катя (после продолжительного поцелуя). Ого! Что это было?

Костя. Репетиция.

Катя. Очень правдоподобно.

Костя. Я репетировал по системе. Но и ты не была равнодушной.

Катя. У тебя система, а у меня рефлекс. И то, и другое по Станиславскому.

Костя. Может быть, повторим?

Катя. Не стоит. Мне пора.

Костя. Куда?

Катя. В аэропорт.

Костя. Ты же обещала.

Катя. Что?

Костя. Что поможешь мне отомстить Ире.

Катя. Поищи другой способ. Я ухожу.

Костя. Нельзя оставлять человека в беде, когда у него проблемы.

Катя. У меня тоже проблемы.

Костя. Какие?

Катя. Не догадываешься?

Костя. Нет.

Катя. Убери руку с моего колена!

Костя. Она тебе мешает?

Катя. Не то.

Костя. Возбуждает?

Катя. Кофе меня возбуждает. Хорошее кино. А от твоей руки я… это самое. Не знаю, как сказать. Сейчас я посмотрю словарь.

Костя. Не надо словарь. Ты заводишься.

Катя. Вот-вот. Очень точное слово. Я завожусь. Еще немного и тогда… Убери руку!

Костя. Мы ведь друзья.

Катя. Друзья.

Костя. А у меня привычка: когда я разговариваю с другом, обязательно хлопаю его по коленям.

Катя. Ты не хлопаешь, а гладишь, и это уже не колено, а совсем другое. Убери руку, или я ухожу.

Костя (убрал руку). Не уходи. Попьем еще чаю.

Катя. Хорошо. Попьем еще чаю… О чем мы будем молчать?

Костя. Расскажи о себе.

Катя. Обо мне ты все знаешь.

Костя. Не все.

Катя. Тебя интересует, есть ли у меня парень?

Костя. Вот-вот.

Катя. В настоящий момент нет. Зачем бы я затеяла любовный роман по почте?

Костя. Просто так, для интереса.

Катя. Просто так, для интереса у меня нет времени. Я работаю.

Костя. Где?

Катя. Под Вашингтоном. В музее русского искусства.

Костя. У вас есть Русский музей?

Катя. Русского музея нет, а музей русского искусства есть. Частный. Очень хорошая коллекция. Айвазовский, Шишкин, Врубель, русский фарфор, бронза, серебро. Там даже есть свадебная корона русских царей. Золотая, усыпана бриллиантами и жемчугом.

Костя. Это все контрабанда?

Катя. Можешь считать так.

Костя. Целый музей контрабанды! Под Вашингтоном! Куда смотрит наше правительство?!

Катя. Ваше правительство не смотрит, а само занималось этой контрабандой.

Костя. Наше правительство?!

Катя. Оно самое. Вернее то, которое было при советской власти. Они продавали национальные богатства за бесценок. Чтобы у вас, дураков, был на столе хлеб, а иногда колбаса. В музее более трех тысяч редчайших экспонатов.

Костя. И это все мы продавали?

Катя. Не только продавали, но и дарили. «Примите, пожалуйста, госпожа Рузвельт, этот скромный подарок – фарфоровую вазу Русского императорского завода от меня, Вячеслава Молотова». А ваза уникальная. Она сделана в единственном экземпляре, для царской фамилии. Ей цены нет.

Костя. Что же ты делаешь в этом музее?

Катя. Провожу экскурсии. Рассказываю американцам историю экспонатов, их художественные качества.

Костя. Они интересуются русским искусством?

Катя. Очень. Особенно – что по чем стоит. Когда я рассказываю о картине Врубеля и меня спрашивают, сколько она стоит, мне хочется плакать.

Костя. Поэтому ты хотела бы выйти замуж за русского парня?

Катя. Может быть, и поэтому. Американцы – хорошие ребята. Но они устроены по-особому. У них в голове счетно-вычислительная машина, компьютер. Толковые ребята, работяги. Но в любом деле ими руководят не чувства, а расчет. Может быть, это и хорошо. Благодаря этим ребятам Америка стала богатой страной. Но я другая. У меня эмоции, чувства. Все-таки русские гены дают о себе знать.

Костя. Вот-вот, у тебя прабабкины гены, княжеская родословная.

Катя. Чихать я хотела на эту родословную. Просто я русская, вот и все… Твоя рука опять куда-то полезла.

Костя. Я же говорил: у меня такая привычка. Не обращай внимания. Пей чай.

Катя. Мне и без чая жарко.

Костя. Тогда сними это.

Катя. У меня и так голый живот.

Костя. Дышат не животом, а грудью. Сними. Катя. Не могу.

Костя. Почему?

Катя. У меня там ничего нет.

Костя. Подумаешь. Ты же загораешь на пляже без лифчика.

Катя. Это на пляже. Там я загораю лежа, закрыв глаза, и мне безразлично, кто на меня смотрит.

Костя. Тогда перейдем на диван, и закрой глаза. Катя. Послушай, ты хочешь меня трахать?

Костя. Ой-ой-ой! Наши девчонки так не говорят. Катя. Наши тоже так не говорят. Это из словаря. Костя. А как у вас говорят?

Катя. Говорят: заняться любовью. Плохое выражение. Заняться можно уборкой квартиры, приготовлением пищи. Заниматься чем-нибудь вообще скучное дело. А «трахаться» – очень хорошее слово. В нем много энергии.

Костя. Вот я и говорю: давай трахаться.

Катя. Я не хочу.

Костя. Почему?.. А, я забыл, у тебя «течка»? Катя. Это я наврала. Для безопасности.

Костя. Тогда почему?

Катя. Послушай, мы знакомы всего сутки.

Костя. Целые сутки!

Катя. Я просто к этому не готова.

Костя. Сейчас я тебя подготовлю.

Катя. Как это?

Костя. А вот так это! (Берет Катю на руки, несет на диван и тут же летит на пол от ее «приема».)

Катя. Извини.

Костя. Неужели я тебе так противен?

Катя. Ты мне не противен. Я сама себе противна.

Костя. Почему?

Катя. Я теряю контроль. Я завожусь.

Костя. Я уже давно завелся.

Катя (смеется). Ты хороший парень. Наши ребята так много не говорят. Им некогда. Ты мне нравишься. Что-то я хочу еще сказать. Сейчас я загляну в словарь современного русского языка. (Листает разговорник.) Вот: я от тебя тащусь.

Костя. И я от тебя тащусь. Давай тащиться вместе.

Катя. Вместе мы будем тащиться в аэропорт. Ты будешь тащить мой чемодан, а я сумку. Звонят. Иди открой дверь.

Костя. Я никого не жду.

Катя. Все равно открой. Чтобы мы больше не тащились и не заводились.

Костя идет открывать дверь и возвращается с Геннадием.

Геннадий. Да здравствует русско-американская дружба и борец за права человека Биби Кинг! (Достает из сумки вино, закуску.) Старик, тащи рюмки. Как ты спала, моя дорогая?

Катя. Хорошо спала.

Геннадий. Этот тип к тебе не приставал?

Катя. Не приставал.

Геннадий. Слава богу! Этот павиан пошел не в рост, а в половые гормоны. Разливай, старик. (Кате.) У тебя билет туда и обратно?

Катя. Да.

Геннадий. Когда у тебя дата возвращения в Америку?

Катя. Через пятнадцать дней.

Геннадий. Так долго?!

Катя. Что?

Геннадий. Я говорю, так долго ждать, чтобы через пятнадцать дней уже расстаться. Ребята, у моей тети Берты сегодня день рождения. Выпьем, ребята, за здоровье моей тети.

Катя. За здоровье твоей тети, чин-чин!

Костя. Лехаим! И куш мир ин тохес!

Геннадий. Что с тобой, старик?

Костя. Я это сказал на заграничном языке, чтобы не оскорблять слух Кати.

Катя (смеется). А я все равно поняла. У меня был приятель. Когда я спрашивала: ты заплатишь за мой ужин в ресторане, он говорил «Куш мир ин тохес» – поцелуй меня в задницу. Очень расчетливые ребята.

Костя. Вот и я говорю: куш мир ин тохес!

Геннадий. Если бы тетя Берта слышала такие некрасивые слова, она сказала бы: «Бедный мальчик, с кем ты имеешь дело?» Старик, какая муха тебя укусила?

Костя. Сейчас узнаешь. Но сначала выйди из-за стола.

Геннадий. Ты такой же расчетливый, как американский приятель Кати? Вино и закуску, между прочим, принес я.

Костя. Я говорю тебе, выйди из-за стола.

Геннадий. Зачем?

Костя. Сейчас я буду тебя бить.

Геннадий. За что, старик?

Костя. Ты еще спрашиваешь, скотина? Ты хочешь увести мою жену, гад?!

Геннадий. Увести твою жену?

Костя. Не прикидывайся дурачком, негодяй! Мне все известно! Ты хочешь увести мою жену Иру! А может, ты ее уже увел?! Вы оба ходите в фитнес-клуб, а там отдельные кабинеты для вип-персон. Признавайся, вы трахаетесь? (Вытаскивает Геннадия из-за стола.)

Геннадий. Что ты хватаешь меня за грудки, придурок? Убери руки!.. Ну трахаемся. Ты же сам говорил, что не любишь ее, что не знаешь, как от нее избавиться.

Костя. Мало ли, что я говорил. Можно было решить вопрос по-хорошему, а не заниматься любовью за моей спиной. Защищайся! Я буду тебя бить!

Геннадий. Так не пойдет. За женщину надо драться по правилам.

Костя. Какие еще правила?

Геннадий. Драка за женщину – это дуэль.

Костя. Хорошо, пусть это будет дуэль, Дантес хренов!

Геннадий. На чем мы будем драться?

Костя. На кулаках, конечно.

Геннадий. Деревня! Ты можешь представить, чтобы Лермонтов или Пушкин дрались на кулаках?

Костя. Я не Пушкин.

Геннадий. А я не Дантес. Я не согласен устраивать мордобой на глазах у американской девушки, русской княжны, между прочим.

Костя. У меня нет пистолетов.

Геннадий. Холодное оружие.

Костя. Тоже нет.

Геннадий. Значит, дуэль отменяется.

Костя. Нет, не отменяется! (Убегает в другую комнату и приносит оттуда огромные клоунские перчатки.) Надевай перчатки, негодяй.

Геннадий. Почему цирковой реквизит оказался у тебя дома?

Костя. Потому что я заказал их на собственные деньги. Для будущего номера.

Геннадий. Для будущего номера? Это интересно. Старик, расскажи.

Костя. Сначала драться, а потом расскажу. Ты не отвертишься от драки, трусливый засра..!

Геннадий. Не матерись при женщине.

Костя. Это не матерное слово. Обыкновенное местоимение – вместо имени.

Геннадий. Это не местоимение, а существительное, дурак.

Костя. Ах я еще и дурак?! Бью первым!

Тут начинается потасовка, которую должен поставить специалист. Катя выступает вместо рефери. Кричит «брек!» и разводит ребят по сторонам, если они слишком дубасят друг друга. Когда «бойцы» завязываются в клинче, Костя шипит: «Падай, кретин! Падай!» «Надо, чтобы она поверила, как по-настоящему», – шипит в ответ Геннадий и наносит решающий удар. Костя хватается за живот, крутится волчком и, наконец, падает на пол.