Текст книги "Обитель Порока"

Глава 17

Стэфан был в порочном круге, из которого так же сложно найти выход, как и из небытия, в котором душа мальчика провела слишком много времени. Заблудший дух наворачивал круги и не мог остановиться в своем одержимом танце. Нечто было повержено и погребено глубоко под остатками нескольких миров, но нарушенный баланс был исправлен первородным Хаосом, воплотившим всю свою темноту и злобу во многих слоях Небытия. Везде и повсюду можно встретить его отголоски даже на земле. Все имена и титулы этого воплощения было сложно перечислить, слишком многие награждали его различными прозвищами за внимание или наоборот попустительство, но самому отцу хаоса приглянулось короткое слово, придуманное человеком не так давно. И сгусток червоточин вселенной представлялся сейчас при случайных знакомствах с погибшими империями, королями и планетами одинаково – Ситис.

Ситис остановил тревожное вращение Стэфана и, дав немного отдышаться уставшему существу мальчика, подарил бывшему слуге Нечто новое обличие. Стэфан с новой одеждой приобрел черты, свойственные только приближенным Отца Хаоса.

Длинный приталенный плащ начинался с стоячего воротника, который застегивался на три пуговицы, серебреный хоровод пуговиц пересекал грудь юноши и спускался до пол пальто стройным рядом. Глаза были подведены черным свечением скорби. Длинные волосы укрывали плечи заблудшего духа. Перчатки скрывали ладонь, но имели разрезы для пальцев. Правая рука Стэфана покрылась искусной работой проклятого тенью мастера. Зловещий рукав (татуировка – прим. автора) представлял собой ожившую картину, на которой была запечатлена сцена, знакомая сердцу Стэфана. На ней огромное существо из нижних слоев небытия будто надоедливую мушку прихлопывает свет, призванный очищать погибшие души от пороков и грехов. Нечто больше не имело власти над Стэфаном, и мальчик это чувствовал. Ситис освободил его от служения древнему, но все-таки не такому могучему явлению, как сам Отец Хаоса.

Ситис стоял перед Стэфаном в образе одной из погребенных прошлым императриц несуществующего мира. Отцу Хаоса нравилось примерять различные маски и образы в путешествиях по вселенным. Дирбэлла правила в самом начале сотворения всего из материи и антиматерии. Ситису запомнилась ее хладнокровность. Отец Хаоса захватил мир Дирбэллы, и целый год стучался в большие ворота увядающего замка. Императрица видела, как ее слуги погибают от голода, в то время как ее стол был все еще накрыт и кормил Дирбэллу и приближенных. Тогда правительница приказала накрыть огромный стол и приготовить все, что осталось у ее кухарок, а, когда все ее немногочисленные слуги были в сборе, Дирбэлла подняла отравленный бокал с водой и произнесла: «Чтобы они все подохли!» После этой фразы она осушила его, за ее примером последовали все выжившие жители.

Когда Ситис попал внутрь, то увидел мертвое пиршество. Армия Ситиса быстро уничтожила замок, но победители не знали одного факта. Бывшая императрица отравила все воды своих земель, сбросив пятьдесят бочек с ядом в речку, которая брала свое начало как раз рядом с замком и к которой вел канал прямо из замка Дирбэллы. Армия тогда еще молодого существа не имела запаса воды и, отступая, начала пить из отравленных водоемов, к тому моменту все птицы и животные были мертвы и разлагались у многочисленный речек и ручейков. Так Ситис потерял все, будучи победителем. Отец Хаоса забрал Стэфана с собой и перенесся на землю.

Ситис обратился к Стэфану:

– Что видишь ты сейчас?

– Я чувствую леденящую душу червоточину.

– Перед тобой тело прекрасной невинной девушки, но ты знаешь, что я не она, и при этом твоя душа помнит позывы тела мужчины. Ты смотришь на грациозную грудь и представляешь себе ее обнаженной. Вот что в людях самое отвратительное и при этом забавное одновременно.

– Ты тьма?

– Я хаос, непостижимый твоему воображению.

– Но все-таки я вижу тебя.

– Потому что я захотел этого.

– Почему ты не говоришь на языке духов?

– Зачем нужно загонять себя в рамки рифм? Любые рамки это упущение того, что осталось за ними.

– Я чувствую себя свободным, теперь я смогу увидеть Кристин?

– Перед тобой удивительное творение материи, а ты думаешь о своих низменных позывах?

– Уж так устроены мы люди. Я существую только благодаря чему-то, так проще найти себя в этом пространстве. Именно мысли о Кристин позволили мне не раствориться в глубинах небытия.

– Твоя стойкость и привлекла меня. Редко кто, особенно с вашей планеты, может найти себя и выплюнуть обратно в живое из неживого. Ты свободен, но Кристин запрет для тебя в этом мире света, но запрет – всего лишь возможность стать сильнее. Наслаждайся свободой, я приду к тебе и дам тебе возможность не только увидеть Кристин, но и быть с ней всецело.

Ситис распался на миллионы черных точек, которые, зависнув, принялись пожирать пространство.

Сотни воинов света бросились штопать пространство, одним из воинов был Жером. Стэфан, молча, смотрел на испуганных посланников света и чувствовал свое превосходство. Сейчас он видел их по-другому, а главное – мог слышать, все существа из белой материи думали только об одном: «Нужно быстрее уничтожить остатки зла». Теперь заблудший дух перестал ненавидеть их порождения, они казались ему жалкими светлячками.

Новый искуситель отыскал Жерома и, нарисовав в воздухе огненный хлыст, обдал им своего ненавистного врага. Первобытный огонь ненависти пронзил левое крыло воина света. Жером тут же рухнул на землю. Тогда Стэфан начертил в пространстве пальцами клетку и, усадив туда своего бывшего брата, обратился к его сослуживцам:

– Летите отсюда, глупцы, я потеснил ваши труды. Улетайте и бойтесь нелогичности и отсутствия структурности.

Но воплощения добра не боялись Стэфана и его нового образа. Заблудший дух понапрасну горделиво думал, что он первый и единственный в своем роде. Ситис уже присылал на землю своих посланников, и все они были изгнаны обратно. Многоголосное песнопенье подняло в воздух Стэфана, и каждая новая строчка уменьшала присутствие заблудшего духа на земле ровно на одну молекулу.

 
Воины света
 
 
Наивный дух, гонимый нами,
Без права мыслить на земле.
Ты растворяешься слоями,
Не ровня свету ты во тьме.
 

Отец Хаоса впервые за все летоисчисление вмешался и не дал изничтожить наивного духа, решившего, что ему по силе тягаться с правилами мира, созданного светом.

 
Ситис
 
 
Я на минуту здесь король —
Все властно мне, и все знакомо.
Оставьте духа на земле:
Баланс несет он на себе.
 

Свет бросил Стэфана, уронив его прямо в грязную лужу. Новый искуситель Ситиса сложно приходил в себя после пережитого. Отец хаоса еще больше удивился, как сущность мальчика пережила изгнание Нечто в небытие. Воины света разрушили клетку и, взяв на руки Жерома, унесли его подальше от грешной земли. Ситис всматрелся в бледный образ Стэфана, а после поднял его.

– Я увидел, что не только любовь к Кристин, но и соперничество с Жеромом позволяет тебе терпеть то, что вытерпеть невозможно. Я видел, как ты выживал после праведного огня, это дивило меня, и сейчас ты не растворился, хотя не имеешь под собой никакой силы и власти.

– Значит, мне нужно закончить с Жеромом… Я знаю его слабость и вскрою ее.

– Можешь доиграть эту игру с несправедливостью других ради Кристин, но ты поступил правильно. Она жива и ближе к тебе, чем к прислуге света, хотя мне смешно видеть вашу возню ради одной из миллионов таких же, как она.

– В том та и прелесть человеческого сердца, если я правильно помню… Оно способно увидеть отличие в одинаковом. Ты не жил на этой планете, я могу утверждать всецело, потому что для тебя все люди лишь куски мяса, плохо пахнущие к концу жизни. Ты сам дал мне право читать все, что течет в пространстве, а твои мысли мне интересней пошлых рассуждений прохожих.

– Я приду к тебе со своим испытанием раньше, чем тебе кажется.

Глава 18

Тёрнер в очередной раз напился и, вломившись в дом своей будущей жены, закричал:

– Я знаю, ты винишь меня за смерть Филиппа, но я ни в чем не виноват.

Заспанная Полин, спустившись из своей спальни, обняла своего пьяного избранника, а после помогла ему снять обувь.

– О чем ты говоришь? Ты не виноват… Филипп погиб на службе, я рада, что ты жив и рядом со мной.

– Но так не должно было быть! Я струсил, слышишь? Я убежал, и погибло два человека.

– Тернер, милый, ты не работал в тот день, тебе не в чем себе винить.

– Но я был там.…И убежал.

– Ты живой, это важнее всего!

Полин помогла Тёрнеру подняться на ноги и довела непутевого спасателя до кровати. После той ночи Тернер каждый день приходил домой пьяный и винил себя в смерти Филиппа, а потом, вспоминая Найджела и Карлоса, начинал плакать, если, кончено, не засыпал до этого момента.

Пробуждение после бутылки виски было тяжелым. Тёрнер видел все в движении и желудок, воспользовавшись возможностью выплюнуть гадкое содержимое из себя, сократившись, заставил все еще пьяного спасателя быстро добежать до туалета. Приняв холодный душ, Тернер сел на любимое кресло и принялся бездумно переключать каналы. Его избранница тем временем уже два часа как трудилась в школе преподавателем. Девушка всегда вставала заранее, чтобы приготовить своему любимому Тёрнеру что-нибудь поесть. Голова спасателя все еще дребезжала и жаждала покоя.

Тесная маленькая комната заполнилась успокаивающим светом, лучи умиротворения заполнили Тёрнера, и появление Жерома стало для него не таким пугающим, как могло быть. Воин света пришел спасти последнюю жертву несправедливости из-за каприза Стэфана. Если бы Филипп был жив, то тогда Тернер не испугался бы и помог другу спасти Найджела и Карлоса. Оба друга получили бы признание и возможность перебраться в город на постоянное место жительства, что в свою очередь привело бы к свадьбе Тёрнера и Полин.

Жером взял руку Тернера.

– Ты терзаешь себя понапрасну. Ты был обманут и теперь страдаешь несправедливо.

Тёрнер относился к происходящему как к видению или пьяной горячке, но запутавшейся душе было спокойно рядом с Жеромом.

– Я сам выбрал этот путь, – ответил спасатель. – Я не имел права трусить, я не мужчина.

– Ты человек в первую очередь, и то зловещее послание, которое ты видел было не случайным. Тебя напугали.

Человеку свойственно перекладывать ответственность за свои поступки на других, именно эта слабость радостно отпустила из сердца Тёрнера вину за произошедшие. Жером видел, что его слова помогли Тёрнеру, оставалось направить его на праведный путь света, но новый искуситель Ситиса, явившись в самый интимный момент примирения души со светом, разрушил планы Жерома. Стэфан начертил в воздухе знак постоянной константы, тем самым заблудший дух исказил время в комнате и заставил замереть Тёрнера. Жером тут же достал свой карающий меч правосудия, огненный клинок жаждал своим пламенем изгнать ненавистного гостя подальше. Стэфан подошел к Жерому и спросил шепотом:

– Новое крыло выдали? Или сам курицу ощипал?

Жером со всей злостью вонзил клинок света в Стэфана, пораженный пламенем юноша встал на колени и схватился за клинок, все еще торчавший у него в груди. Воин света выдернул карающий меч правосудия наружу и, замахнувшись, отрубил голову своему бывшему брату… Время вновь пошло, и Тёрнер пришел в себя. Отрубленная голова растворилась в воздухе, оставив тело тихо лежать в стороне. Жером не верил в свою победу над Стэфаном. Тёрнер в панике бросился на улицу, увидев обезглавленное тело Стэфана, однако несуразный спасатель вновь замер от знака константы.

Стэфан появился рядом с Жеромом и похлопал в ладоши.

– Я вижу, ты умертвил мою копию? Знаешь, я могу взять себе на подмогу еще парочку.

Четыре копии Стэфана скрутили Жерома и, поставив на колени, отобрали меч, вручив своему хозяину этот карающий клинок как трофей. Стэфан взял меч в руки и от этого касания свет перестал исходить от орудия Жерома, а после оно, вовсе почернев, утратило свои свойства.

Стэфан встал на коленки и приблизился к лицу Жерома.

– Ответь мне, за что ты борешься? – спросил Стэфан.

– Чтобы таких как ты было меньше на моей планете.

– И ты способен один добиться этого?

– Ты тоже пленил меня не в одиночку.

– Меня мучает один вопрос, что ты будешь делать после того, как спасешь Тёрнера? Получишь приз за свои труды как усердная собачка? Я служил Нечто и даже тогда был более свободен, чем ты сейчас. Ситис дал мне самое важное, он показал мне, как увидеть Кристин, ты еще помнишь свою несостоявшуюся жену?

Жером воспылал пламенем ярости и, раскидав копии Стэфана, испепелил их своими огненными руками. Воин света бросился на ненавистного брата, но заблудший дух поднял своего соперника в воздух:

– Постой! Вот тебе право выбора, которого тебя лишил твой светлый хозяин. Я сейчас же отправлюсь к Кристин и буду рядом с ней, нашептывать в ухо слова и желания. Ты можешь отправиться за мной и помешать мне или спасти своего Тернера, потому что иначе, когда он выйдет, его тут же собьет мусоровоз.

Стэфан отпустил из своих пут Жерома и, растворившись в воздухе, оказался у кровати спящей Кристин. Его возлюбленная спала мирным сном в новом доме, Стэфан не верил своим глазам и счастье от встречи обновило образ любимой, успевшей немного поменяться за годы скитания в небытие. Жером только на мгновенье отпустил своего врага и, появившись рядом с названным братом, даже не успел увидеть свою жену. Воин света с ненавистью в сердце произнес:

– Убирайся прочь!

И уже через мгновенье наставник Жерома Свет насильно изъял своего воина света из комнаты Кристин. Свет был разочарован выбором своего ученика, который тот сделал не вползу невинного Тёрнера. Стэфан обманул Жерома, Тернер не погиб, освободившись от знака константы, спасатель рухнул на пол и уснул целительным сном.

Свет грозно смотрел на нарушившего правила Жерома, но и ученик не чувствовал своей вины, наоборот, падший воин света со злобой в голосе оскорбил чистое пространство приземленным языком смертных:

– Ты мнишь себя добром и при этом разрешаешь злу безнаказанно причинять боль.

После этих слов Жером потерял свой образ воина света, а вместе с ним белоснежные крылья и карающий меч, его существо было прикрыто рваной серой майкой, подходящей больше заключенным. Свет ничего не говорил, тогда Жером закричал:

– Ты высокомерен и слаб, ты не способен защитить всех там от таких как Стэфан, так зачем тогда ты нужен? Я больше не жалею нести твою сомнительную правду в массы.

Эти слова открыли черную дорогу, из которой Свет лично спас Жерома, и падший воин без принуждения проследовал в забвение. Жером разочаровался во всем, ведь главное для него была его невеста, а служба свету не приблизила его к ней. Существу юноши было неважно, что будет с ним дальше. Небытие с радостью поглотило еще одного странника, захлопнув за ним дверь в другое пространство.

Эти слова открыли черную дорогу, из которой Свет лично спас Жерома, и падший воин без принуждения проследовал в забвение.

Стэфан стоял рядом с Кристин и радовался как ребенок, даже после смерти он смог навестить ее. Заблудший дух попытался поцеловать спящую девушку, но Кристин почувствовала только холодный ветер. Единение двух «сердец» прервал Ситис, Отец Хаоса принял образ пожилого старца.

– Я вижу твое счастье и не могу понять, как возможна радость в заблудшем существе, пережившем столько лет гонений и тьмы, первородной без смесей и поблажек ко всему инородному.

– Я хочу поцеловать ее, это невозможно?

– В этом мире возможно не все, но многое. Мне интересна твоя история и борьба за то, что уже потеряно и не вернется, я дам тебе возможность вновь жить на этой планете.

– Про плату лучше не спрашивать?

– Плата? Мне ты ничего не будешь должен, только стражам, создавшим эту планету. Свет не позволит тебе вернуться обратно, но в их правилах есть брешь.

Ситис забрал Стэфана из комнаты спящей Кристин, девушка ничего не слышала и не могла услышать. Разговор существ из другого измерения был для любого человека недоступен.

Отец Хаоса привел Стэфана в погребенный временем мир Дирбэллы. Заблудший дух смог увидеть остатки когда-то красивой империи своими глазами, от неприступного замка осталась только одна стена, все остальное укрыл песок забвения. Стэфан заметил небольшую комнатку посередине бывшего замка. Бывший слуга Нечто направился к ней удовлетворить свое любопытство. Золотые ворота приоткрылись перед существом мальчика, но Ситис предостерег Стэфана:

– Если откроешь эту дверь, то назад дороги не будет.

– Что там?

– Твоя возможность вернутся на землю не гонимым странником, а человеком. Из-за этого секрета Света, я когда-то перешел из существующих в умерщвленных и разрушающих.

– Я уже столько пережил, что готов на все.

– Тогда вперед.

Стэфан сделал еще три шага и дверь полностью открылась, на золотом пьедестале лежало большое серое яйцо. Заблудший дух взял его в руки и принялся рассматривать, в этот момент хрупкий секрет света вырвался из рук Стэфана и раскрылся перед мальчиком. Из яйца вынырнуло семь змей, все они были различных цветов. Змеи кружили вокруг мальчика и угрожающе шипели. Пока одна из семи сестер не вонзилась в существо юноши, ее примеру последовали остальные. Стэфан попытался отбиться от непонятных чудовищ, но змеи прекрасно знали свое дело и, помучив мальчика, окутали его будто ремни, сдавливая горло и грудь. Стэфан, испугавшись, посмотрел на Ситиса, Отец Хаоса хладнокровно произнес:

– Семь змей, семь пороков, семь человек, и каждому своя змея. Ты разнесешь их по своим жертвам, назначенным Нечто заранее на заре веков. Это твой способ стать человеком, эти змеи пронзят невинных людей и покалечат их жизни, а, когда жертвы погибнут и змеи вновь вернутся домой, ты получишь подарок… Новую жизнь.

– Они жалят меня, я не могу думать, я чувствую только боль.

– Плата не бывает маленькой за нарушение законов бытия, до тебя только двоим удавалось разнести все семь пороков, на земле их запомнили как жестоких тиранов, после перерождения.

– Это не выносимо, я задыхаюсь….

– Ты не дышишь, здесь нет кислорода, это только шок от укусов. Раздай змей поскорее и станет легче.

Стэфан, скрючившись, рухнул на пол и стал биться в конвульсиях, Ситис перед исчезновением добавил:

– Теперь змеи будут вести тебя, не перечь им и сможешь выжить, я покидаю тебя и больше мы не увидимся.

Ситис растворился. Заблудший дух мальчика испытывал ежесекундную агонию от семи пороков, нещадно жалящих его. Стэфан замер на месте и захотел исчезнуть, чтобы больше никогда не чувствовать эти непереносимые жала. Тридцать новых лун спустя все змеи поутихли и улеглись на истерзанном мальчике. Только одна продолжала периодически кусать заблудшего духа, Стэфан познакомился со всеми пороками и знал каждую из сестер. Язык боли научил мальчика терпеть и быть более покорным. Скупость вышла на передний план и, кусая и без того истерзанное существо Стэфана, пыталась назвать имя своего очередного избранника, которому она была уготована для испытания. Заблудший дух попытался встать на ноги, эта попытка далась ему с трудом. Стэфан стал выкрикивать имя жертвы Скупости как животное, абсолютно не контролируя себя при этом. Только на сотом произношении имени Калип Скупость, успокоившись, отправилась к сестрам за пазуху мирно ожидать своей жертвы. Обитель Пороков смог, наконец, помыслить. Уставшее существо Стэфана пережило муки, которые до этого не замечало в небытие. Мысли еще раз принесли имя Калип в сознание плененного юноши. Жертвой скупости должен был стать приютивший Стэфана мужчина. Жестокая ирония за старания отблагодарила Калипа одним из смертельных пороков. Заблудший дух мысленно воспротивился выбору Нечто, но Скупость, тут же разбудив сестер, принялась жалить своего пленника.

Заблудший дух мальчика испытывал ежесекундную агонию от семи пороков, нещадно жалящих его. Стэфан замер на месте и захотел исчезнуть, чтобы больше никогда не чувствовать эти непереносимые жала.

Чего больше в человеке – животного или духовного? В телесной оболочке эти понятия тесно переплетены, но когда существо вырывается из кожаного мешка с мясом, то животное начало в нем больше не подогревается телесными потребностями, зато легко берет верх перед отупляющей острой болью.

Стэфан не мог перечить Скупости и поэтому прокричал:

– Я заражу его, только перестань меня жалить!

Скупость еще раз впилась в истерзанного мальчика и, только после этого, успокоившись, отправилась к кишащим сестрам.