Текст книги "Обитель Порока"

Глава 76

Сесиль открыла глаза и, увидев привычную комнату, не понимала, почему она здесь. Это смятение продлилось еще какое-то время. Невинная девушка вышла из комнаты и зашла в комнату дяди в надежде, что все это было одним страшным сном и ее дядя жив. Но кровать была пустой. Ирвин будто тень тут же возник позади своего идеала. Сесиль, все еще не понимая, что был на самом деле, а что нет, спросила своего нового покровителя:

– Мне приснилось, что мы переехали в США и столько еще всего….. Страшный сон.

– Милая, я предлагал тебе переехать, чтобы отвлечься от этой трагедии.

– Нет, этот сон был предостережением. Здесь мои корни, значит, здесь мне и жить.

После того, как уставший дух вывел Ирвина из себя, воин Хаоса очень тяжело контролировал в себе эту первородную тьму. Ирвин, покраснев от злобы, поспешил удалиться, и, оставшись наедине со своей злобой, выругался и подрался с кустами во дворе.

Сесиль была в смятении и не знала, как ей жить дальше. Постепенно сон забылся, а новый покровитель делал все, чтобы в глазах своего идеала стать самым лучшим. Жизнь пошла своим чередом, и вот уже к Сесиль стали приходить за помощью и за небольшим займом. Ирвин всегда был рядом и старался помогать своему порочному идеалу. Дни постепенно приняли рутинное очертание со своим распорядком, успокаивающим любого смертного.

После одного из таких дней, когда удушливый летний вечер был разбавлен ночным освежающим ветром, Сесиль сидела на веранде в очках и пыталась разобраться с бумагами дяди. Ирвин принес свежего лимонада и небольшую черную коробку с кольцом. Сесиль оторвала голову от бумаг и, увидев этот атрибут бракосочетания, удивленно посмотрела на своего покровителя:

– Что это, Робен?

– Сесиль, выходи за меня. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом!

Девушка открыла коробку и, увидев обручальное кольцо, заплакала, вспомнив Алана. Сесиль поспешила удалиться в свою комнату, так и не дав ответа. Ирвин был в ярости и сам того не заметил, как раскидал в разные стороны стол и стулья на веранде.

Его злоба вырвалась наружу в виде рыка, больше похожего на звериный, чем на человеческий. Воин Хаоса, успокоившись, вернулся к своему идеалу.

Сесиль сидела на кровати и была в смятении, не зная как ей поступить. Ирвин обнял девушку и, поцеловав ее в шею, спросил:

– Сесиль, милая, я тебе не нравлюсь?

– Несколько минут назад ты просил меня разделить с тобой всю мою жизнь. Согласись, это непростое решение.

– Я всегда буду рядом, и ты никогда не испытаешь тоски или грусти рядом со мной. Ты мой идеал, и мне ты дороже любого на этой планете.

Сесиль повернулась лицом к своему покровителю и, впервые приоткрыв душу, ответила:

– Ты говоришь это так искренне.

– Потому что верю в эти слова всем своим существом.

За окном скопились какие-то люди, все они скандировали:

– Единство! Мы с тобой!

– Робен, – Сесиль тревожно подошла к окну и испуганно спросила своего покровителя, – я боюсь их, что им от нас нужно?

Воин Хаоса был взбешен очередной неудачей, хотя в этот раз он был так близок. Ирвин взял Сесиль за руку и вышел из дома.

– Что вы тут делаете? – обратился к толпе Воин Хаоса.

Толпа выдвинула вперед бледного и истерзанного Джимми, юношу переправили к его бывшему особняку, но Николя тут же выкинул законного владельца из бывшей винодельни. Виноделы знали о преступном начале Николя и не желали видеть рядом с собой такого соседа, а, когда Джимми вышвырнули за забор и мальчик поплелся по дороге, его сосед, угадав бывшего хозяина особняка Градских, вышел и, увидев, в каком состоянии Джимми, взялся помочь ему вернуть свою законную собственность. Так бороться с беспределом Николя вышла вся округа.

Так бороться с беспределом Николя вышла вся округа.

– У этого бедного юноши бандиты отобрали его дом, вышвырнув его на улицу! – ответил за всех сосед Джимми.

– Так вызовите полицию, – Воин Хаоса не хотел влезать в это дело, – зачем этот самосуд?

На эти слова толпа недовольно начала ворчать:

– Этот Николя и полицейских прибрал к своим рукам!

– Нам не на кого больше надеяться, если не на себя!

– А если бы вас так выкинули преступники из этого дома?

Пока Воин Хаоса пререкался с толпой виноделов, Сесиль зашла в дом и, взяв чистое полотенце с тазом воды, вернулась к остальным, подошла к Джимми и начала омывать его раны и ссадины. Эта нежность ее касаний к истерзанному юноше окончательно вывела Ирвина из себя. Воин Хаоса схватил Джимми за руку и прокричал:

– Где твой дом? – Схватив Джимми за руку, прокричало темное существо. – Я сейчас верну его тебе, чтобы ты не крутился около моей жены!

Джимми испугано начал вырваться из рук Ирвина. Сесиль попыталась помочь Джимми, но Ирвин поволок последнюю жертву сестер к захваченному Николя особняку. Толпа двинулась за ним. Сесиль бежала за своим покровителем, страшась его непонятного неземного гнева к этому и так истерзанному юноше.

Вооруженная охрана Николя, завидев разгневанную толпу, поспешила скрыться, предвкушая визит полиции. Не желая лишний раз светиться, охранники покинули своего хозяина. Николя услышал крики толпы и, выйдя на крыльцо с пистолетом, выстрелил в воздух в надежде на то, что все разойдутся, но пули были бессильны против такого единения толпы.

Несколько телохранителей Николя все-таки не бросили своего начальника и встали на защиту бывшего механика Ганца.

Толпа окружила Николя и шесть его охранников. Ирвин вышел на середину круга вместе с Джимми:

– Ты украл дом у этого парня?

– А что если и да? – Николя наставил пистолет на Ирвина.

– Ты сейчас же покинешь эти земли, иначе мы устроим самосуд, и твоя голова поплывет отдельно от туловища в сторону Парижа.

– Ну, попробуй.

Кто-то из толпы сзади ударил палкой по голове Николя, от этого удара у преступника вылетел пистолет из рук. Ирвин воспользовался моментом и набросился на Николя, Воин Хаоса принялся жестоко избивать захватчика, толпа пока что бездействовала, просто наблюдая за этим побоищем. Шесть телохранителей попытались оттащить разъяренного Ирвина от своего начальника, но Ирвин был полностью под контролем Хаоса и с легкостью раскидал и их.

Сесиль вышла в центр круга, чтобы образумить своего покровителя. Но Ирвин не слышал ее, зато на соседней крыше возник Отец Хаоса. Ситис чувствовал приближающийся конец, и, чтобы избежать его, Отец Хаоса мысленно обратился к своему воину:

– Возьми себя в руки, успокойся, ты сейчас уничтожаешь нас!

Ирвин в порыве злобы увидел Джимми и, вспомнив тот нежный взгляд Сесиль на этом юнце, бросился избивать его.

– Прекрати, – завопила Сесиль, – он не виновен, не тронь его!

В порыве злобы Ирвин случайно ударил и свой идеал прямо по лицу. От этого вся толпа тревожно вздохнула. Воин Хаоса выпустил из рук окровавленного Джимми и, посмотрев на Сесиль, только что понял, что он натворил. Сесиль, встав с земли, вытерла кровь с губ и, подойдя к Джимми, начала плакать. Эти слезы стали приговором для Воина Хаоса. Ситис, увидев проигранную битву, поспешил скрыться как можно дальше от уговора со Светом.

Сесиль была предназначена именно Джимми, но Гордыня Стэфана скрывала ее от остального мира и не позволила им встретиться раньше, хотя судьба бы точно дала им такую возможность. Этот избитый юноша, наконец, попал туда, куда не было суждено попасть ни Алану, ни Ирвину, – в сердце Сесиль. Там был образ именно Джимми. Ирвин видел это нежное чувство в глазах своего идеала, и для того, кто одержим, нет ничего страшнее, чем увидеть это чувство к другому.

Воин Хаоса с воплем раненного зверя бросился на пару.

– Можешь бить меня, – закрыв глаза, вскрикнула Сесиль, – но не тронь его!

Это самопожертвование и стало последним доказательством ее пока еще скрытых чувств к Джимми. Ирвин бежал на Джимми и Сесиль, но, сделав только несколько шагов, как и было в договоре со Светом, проиграв, он растворился на атомы к большому удивлению толпы.

Люди в этих землях были крайне суеверными, и им показалось, что это исчезновение стало дело рук призрака Ганца, больше не способного терпеть такое безобразие на своих землях. Толпа вытащила Николя и его охранников в ближайшую канаву и, бросив их там, вернула особняк законному владельцу. Открыв дверь, торжествующая толпа внесла на руках Джимми и Сесиль обратно в законный дом жертвы Тщеславия.

Из всего, что сейчас произошло, Сесиль чувствовала, что ей не хватало именно этой встречи с Джимми, и именно она была для нее решающей. Сесиль почувствовала, что те дети, корабль, Алан и непонятный дух, – все это было на самом деле с ней.

Невинная девушка в тот вечер на корабле тоже слышала голос Света, и сейчас Сесиль мысленно обратилась к наставнику воинов Света. Невинная девушка должна была знать, закончились ли на этом ее испытания или будет еще что-то. На немые вопросы Сесиль Свет послал в ее душу спокойствие и понимание того, что все в прошлом и сейчас впереди только счастливая жизнь с Джимми. Но для начала сильная девушка должна была восстановить душу Джимми, искусанную самой страшной сестрой из всех смертельных пороков.

Глава 77

Тело пожилого старика тяжело дышало, валяясь на полу около мешков с запрещенными препаратами. Варгас подошел к Обителю Пороков и, облив его ведром холодной воды, поднял на трясущиеся ноги упрямого старца, не желавшего сдаваться смерти в лапы.

– Хватит, старик, мучиться, давай я освобожу от своей службы?

Маниакальный головорез протянул пистолет с одной пулей и, вручив его в руки старика, хотел предложить ему покончить с собой, но немощные руки, ослабленные тяжелой работой, не смогли удержать пистолет, и оружие, упав на песок, рассмешило Варгоса:

– Ты даже покончить с собой не можешь, но я могу любезно помочь?

Обитель Порока молча подошел к очередному мешку и, изнемогая от жажды и боли, попытался взять мешок в руки. Варгас все это время стоял рядом и наблюдал за мучениями Стэфана. Мешок лежал, не поддаваясь беспомощным попыткам, сдвинуть его с места Обителям Пороков. Варгас подошел вплотную к мучающемуся старику и, наклонившись к уху, прошептал:

– Стэфан, Стэфан, ты как глупый светлячок. Ради чего это все? Этот долгий путь в никуда….

Обитель Порока, услышав эти странные слова, собрал всю силу воли и, взвалив мешок на уставшую спину, поволок его к пристани.

– Какое смирение, – шел рядом Варгас. – О, Свет был бы сейчас так счастлив увидеть, как его приспешник, услышав голос Отца Хаоса, продолжает идти, молча, нести свой мешок, даже не пытаясь выяснить, почему я здесь.

Обитель Порока положил мешок к остальным. Ситис продолжил испытывать стойкость души Стэфана:

– Джимми мертв, я позаботился о его смерти. Или ты думаешь, будь Варгас настоящим, он поверил бы плешивому старику? И отпустил того, кто сразу же может сдать его фабрику? Эта развязка была подготовлена мной заранее. Мне много тысяч лет, и я не так глуп, чтобы ввязываться в спор со Светом, не готовя отходной план, и он был приготовлен мной с той самой минуты, как ты впервые ступил на земли Дирбэллы. Развязка была как никогда изящной, ты сам вручил мне в руки Джимми, и я позаботился о нем.

Обитель Порока попытался улыбнуться, и эта старческая полуулыбка одним своим видом опровергла все слова Ситиса. Стэфан тяжело вздохнул и смиренным голосом ответил Отцу Хаоса:

– За эти года службы Обителям Порока я сроднился со своими жертвами и чувствую их эмоции…. Джимми сейчас самый счастливый из всех семерки. Я чувствую это, рядом с ним та единственная, а, значит, ты лжешь, и он жив.

– Так зачем ты таскаешь эти мешки?! – Ситис редко выходил из себя, но сейчас был именно такой случай. – Раз Свет и ты победили?

Обитель Порока поплелся за очередным мешком. Отец Хаоса следовал за ним, ожидая того самого момента, когда последние силы покинут это тело, и Ситис сможет прошить пулей Стэфана, при этом не нарушая их уговора с Варгасом. Такое изящное убийство было в стиле Отца Хаоса.

Стэфан встал напротив неподъемного мешка с запрещенными таблетками. Тело кричало, что больше не может и это выше его сил.

– Ну же, – Ситис направил пистолет на Обителя Пороков, – уговор есть уговор, бери его и вперед.

Обитель Порока попытался взять мешок, но последние силы оставили это тело. Стэфан опустился на колени. Ситис поднес пистолет к виску Обителя Пороков.

Обитель Порока попытался взять мешок, но последние силы оставили это тело. Стэфан опустился на колени. Ситис поднес пистолет к виску Обителя Пороков.

– Твой хозяин всегда смотрит сквозь пальцы на своих подопечных. Ты столько всего сделал, а какая благодарность в ответ?

У Обителя Пороков не осталось сил что-то ответить Ситису. Стэфан зажмурил глаза в предвкушении выстрела.

В огромное фабричное окно влетела слезоточивая граната, а за ней в окна ворвался американский спецназ. Штурмовики так же, как и охрана Варгоса, застыли. Свет остановил время и начал свой штурм. Тысяча Архангелов устремилась на нарушившего уговор Ситиса. Отец Хаоса нажал на курок, но пистолет не выстрелил. Все на этой смертельной фабрике сейчас подчинялось Свету. Наставник своих воинов обнажил карающий меч и навел его на Ситиса.

– Оставь его в покое. Он и так многое пережил. Ты должен был исчезнуть следом за своим воином. Так почему ты все еще существуешь?

– Ты слишком долго стоял спиной к этому мальчику, и, когда я нашел его, он так сильно тебя ненавидел, что его душа заключила со мной еще один уговор, и этот уговор стоит выше всех последующих. Стэфан сам не знал о существовании этого уговора. Его бессознательное желало союза со мной. Обитель Порока не хотел верить в то, что за его труды ты ему ничем не отплатишь. И поэтому я буду существовать, пока ты не восстановишь справедливость и вознаградишь его за труды.

– Слишком много было уговоров, хватит!

Свет обрушил весь свой праведный гнев на Ситиса и испепелил его за одно мгновенье. Уничтожив главного врага, Наставник обратился к своим воинам:

– Я только что убил один огромный сгусток тьмы и зла, но каждую секунду в сердце человека рождается зло не менее могущественное, чем Отец Хаоса. И в минуты, когда тьма, кажется, совершенно забирает душу наших подопечных, мы должны рассекать ее этим мечом, подобно рассвету, который гонит ночь прочь.

Штурм Спецназа должен был быть вновь возобновлен, но уже без участия в нем Обителя Пороков. Свет поднял с колен Стэфана.

– Изначально ты был во тьме и не позволял мне помочь тебе, и, только приблизившись к самому краху своей души, ты смог перебороть все испытания и вернулся ко мне. Это тело само по себе ничтожно, только твой дух и его сила позволила тебе так долго продержаться. Но теперь это все в прошлом. Посмотри на себя.

Стэфан подошел к осколку зеркала, и отражение больно ударило по его душе. В этом грязном осколке Стэфан видел себя и то самое тело, которое было утеряно им так давно. Бывший Обитель Порока вернулся в свою оболочку и выглядел точно так же, как если бы он все это время жил на земле. Тело было уже изрядно изношено и не сулило многих лет жизни, но сам факт возвращения в него был для Стэфана неожиданным подарком.

Свет взял за руку своего последователя и вывел его из этой фабрики.

– У меня будет к тебе последняя просьба. Вон в той лодке сидит одна пожилая барышня, ее жизнь была очень тяжелой и по-настоящему непродолжительной. От переживаний она ослепла. Я кое-как уговорил ее прогуляться на лодке, но, к сожалению, не смогу выполнить обещание. Прокати старушку, а после можешь жить, как тебе захочется. Я освобождаю тебя от службы Обителя Порока. Именно ты доказал, что каким бы ни был гадким титул, всегда можно справиться, если не сдаваться. А сила духа человеческого – самое главное в любом из миров и измерений.

Стэфан подошел к лодке, и ему хватило одного взгляда, чтобы угадать Кристин. Его любовь всегда была в сердце и после потери надежды на встречу виднелась тусклым огоньком на горизонте воспоминаний. Стэфан сел в лодку и молча начал грести. Бывший дух не знал, что можно сейчас сказать. Столько всего было, и все это никогда не покинет память этих обоих, разлучённых целой жизнью. Кристин совершенно ничего не видела, но душа Стэфана светилась, и этот яркий образ пожилая барышня смогла разглядеть в кромешной тьме слепоты.

– Как я и говорила, мы сможем быть с тобой, Стэфан, либо в далеком детстве, либо в глубокой старости.

– Это еще не старость, – продолжал грести Стэфан, – нам еще отпущено время пожить…. Я обещал Жерому, что если увижу тебя, то передам от него привет. Такое простое и глупое слово.

– Он приходил ко мне, я видела его так же, как и тебя. Он светился, но был окутан облаком зла. Нас разделяла дверь, но Жером так ее и не открыл, оградив меня от страшной кончины.

– После долгого путешествия я буду рядом с тобой. Я хочу чтобы ты постоянно говорила, а я слушал и впитывал твой опыт. Быть может, простой рассказ о бытовом укладе поможет мне поверить, что я вновь с тобой и я Стэфан и никто больше.

– Но я не знаю, что тебе рассказать. Сейчас, после стольких лет темноты, я устранилась от этого мира, все, что есть в моей жизни, – это звуки. Прекрасные звуки природы. Например, океан. Вечерние волны отличаются от тех, которые будят меня своим утренним шорохом. У меня в доме есть старая пластинка, я любила ее раньше слушать, ты не поищешь ее? Видимо, песок, который стал хозяином первого этажа, скрыл мою любимую музыку в себе.

– Кончено, я приведу дом в порядок, и мы будем слушать песни ветра и дождя. Я отвезу тебя на концерт потрясающего Лондонского симфонического оркестра. В своем путешествии в те минуты, когда Свет и Тьма были одинаковы, я открыл для себя их музыку.

– Ты не поменялся, твой максимализм все еще в тебе. Как мы попадем с тобой на их выступление? Ты сейчас гребешь к старому дому на берегу океана в нищей стране.

– Узнаю тебя, Кристин, я долго работал на одну могущественную силу, и, думаю, я заслужил последнюю просьбу. Так что готовься, скоро ты услышишь волшебство на яву.

– Тогда я хочу выглядеть как раньше. Стэфан, что сейчас на мне?

На пожилой женщине было выцветшее платье, порванное на плечах, но Стэфан умолчал об этом:

– На тебе очень красивое плате синего цвета, но если хочешь, мы купим тебе новое?

– Ты же понимаешь, что я жена Жерома? Пусть мы не в том возрасте, чтобы прелюбодействовать, но я в любом случае буду верна своему выбору. Я рада увидеть тебя, но как друга из прошлой жизни. Душой я буду верна Жерому.

– Если бы тебе сейчас было двадцать семь, а мне семнадцать, мы бы уже слились в поцелуе, потому что тогда тело подчиняется страстям. Сейчас мы свободны от этих эмоций… Так что истинный ответ на твои чувства ко мне будет скрыт в прошлом. Я любил тебя, но рядом со мной была семь лет другая… Кроткая, тихая и добрая…. Она всегда была рядом, но она не знала, что я Стэфан. И это задевало меня все это время… Видимо, есть люди, которые, как я, всегда либо уже опоздали, либо встретили кого-то слишком рано.

Лодка причалила к берегу. Стэфан помог сойти на берег Кристин и, отведя пожилую женщину в свою комнату, выгнал с первого этажа весь песок, поселившийся тут из-за разбитых окон. Со стороны фабрики послышались выстрелы, штурм спецназа смертельной фабрики продолжился.

Конец