Текст книги "Обитель Порока"

– Я могу силой овладеть этой планетой.

– Не сможешь, у Света целая армия Архангелов. Воинов, способных своим мечом навсегда уничтожить нас с тобой. Со Светом нужно быть изящнее, чем просто лобовая атака. Я наведаюсь к нему на правах старого знакомого и уговорю наставника Воинов Света принять правила, которые будут нам очень выгодны.

– Делай, что хочешь, но чтобы Сесиль была у моих ног… Иначе, я уничтожу всё. Всё, даже само понятие существование.

Ситис сотворил монстра, вышедшего из-под контроля. Ирвин стал могущественней своего хозяина. Отец Хаоса покинул свое царство, оставив порочного художника в любимом замке.

Ирвин сразу же разрушил замок Ситиса и построил на его месте огромную статую Сесиль. Порочному художнику не было разницы, с кем бороться. Теперь Ирвин был воином Хаоса, не подчиняющимся никому. А зайдя на трон Ситиса, ученик лишил учителя звания Отца Хаоса. Эта темная сила выбрала более жестокого и не такого изощренного последователя своей мощи.

Ситис явился в священные земли Света. Перед Отцом Хаоса стояло тысячное войско Архангелов с обнаженными огненными мечами. Наставник Воинов Света подлетел к своему заклятому врагу.

 
Свет
 
 
Как долго ты миры крушил?
И жизнь беспомощных губил!
Короны их – лишь безделушки,
Тебе в коллекцию игрушки!
 
 
И что же стало с грозным старцем?
Решил ты землю захватить?
Но Ирвин станет развиваться,
Тогда тебе уже не жить.
 
 
Явился ты сюда зачем?
И оскверняешь эти земли,
Иль страх в тебе уж все затмил?
А Ирвин трон твой захватил!
 
 
Ситис
 
 
Что создал я, к тебе ворвется
И перебьет твоих солдат,
Из тысячи мечей лишь несколько вернется.
Наставник ты? Иль попросту легат?
 
 
Свет
 
 
Их меч страшнее черной бури —
Они защитники Земли.
Им человек дороже воли,
За счастье смертных многие слегли.
 
 
Ситис
 
 
Я предлагаю мирное решенье:
Оно устроит каждого из нас.
Ведь Ирвин – Света порожденье,
Хоть Хаоса и страшное явленье.
 
 
Он создал образ идеальный,
В портрет Сесиль вложил мечты.
Укрыв ее ты от страданий,
В нем воспитал пороки тьмы.
 
 
Я правила твои
Не раз пытался обойти
И, изучив их досконально,
Нашел спасенье для Земли.
 
 
Ты Ирвина обратно допусти,
И, правила приняв твои,
Он силы Хаоса потушит.
Сесиль ему как должное вручи.
 
 
Ему я прошепчу:
«Ее ты соблазни!»
 
 
Он все живое выгнал из себя,
И в оболочке тела только Хаос.
Сесиль вся соткана из лучиков добра,
И Ирвину она не суждена.
 
 
Пусть попытается ее он совратить,
Растлить духовно, тело осквернить.
И, если сдастся светлый дух добра,
Ты землю мне подаришь навсегда.
 
 
Свет
 
 
На договор на этот соглашусь,
Но только будет здесь условье:
И если избранный Сесиль отыщет путь —
Тебя из мрака будет не вернуть.
 
 
И твой приспешник растворится в прах,
Ведь истинность любви дороже мира.
Ты Ирвина на Землю вскоре отпусти,
Наш вечный спор на финишном пути.
 

Ситис добился желаемого уговора и вернулся к Ирвину. Привычный мир могущественного существа был осквернен. Порочный художник разрушил еще несколько миров, но уже не по приказу Ситиса, а по своему собственному желанию. Воин Хаоса приподнялся с трона и угрожающе спросил:

– Ну, и чего ты смог добиться?

– Я договорился, и ты можешь в любой момент возвратиться на землю, если только оставишь силы Хаоса. Я помогу тебе выполнить договор и овладеть Сесиль.

– А что если я сейчас просто возьму и вторгнусь на Землю?

– Там огромная армия Архангелов, даже тебе их не победить.

– То есть я вновь буду смертным?

– Ты будешь моим соблазнителем. У тебя будет сила, но не такая разрушающая, как сейчас. Твоя же цель – это Сесиль? Так что тебе ее хватит. Все просто, ты должен соблазнить Сесиль и, переспав с ней, закрепить успех растления души. Если у тебя получится, она твоя, а мне достанется земля. Свет сейчас пристально следит за мной и тобой, и поэтому я попросил помочь нам своего друга из царства Небытия.

– Зачем столько ухищрений?

– Только так можно победить Свет. Сесиль сейчас рядом с Обителям Порока. Когда-то он был моим соблазнителем. Это высший титул в небесной канцелярии у простых духов. Стэфан сейчас на грани провала своей мисси. Мой друг Нечто зол на него за предательство, поэтому он попросил подтолкнуть Обителя Пороков в пропасть поражения. Он был с Сесиль больше шести лет вместе, и тебе он такой же враг, как и Жером. У меня есть план для тебя: Нечто убило Робена Лане, первую любовь Сесиль, который был правой рукой ее дяди. Ты примешь его облик и отыщешь свой идеал. Обитель Порока тебе не соперник, его срок выходит на днях, а он так и не справился с Джимми. Ирвин, ты можешь завершить мою тысячелетнюю войну со Светом. Жером и Стэфан не справились. Их перемололо в этой борьбе. Ты сильнее их, а, значит, мы сильнее Света.

– Я соглашусь на этот глупый план, но, если это все затянется, я взову к Хаосу и уничтожу Землю силой.

– Сесиль не будет с тобой силой, если ты не постараешься, то потеряешь ее.

Ирвин сошел с законного места Отца Хаоса и, поклонившись, предложил взойти на трон старому хозяину. Ситис вернул себе власть Хаоса, для этого ему пришлось не всё рассказать Ирвину. Отец Хаоса умолчал о настоящей любви и о том, что если Сесиль встретит своего избранника, порочный художник растворится навечно, как и сам Ситис.

Глава 69

Стэфан попросил Сесиль отварить ему овсянку на дорогом молоке, чтобы не потакать Скупости, но для того, чтобы Обжорство не воспользовалось этим, Обитель Порока нарочно просил переваривать кашу, делая ее невкусной для себя, и, таким образом, Обжорство тоже не получало подпитки этой едой.

Руки Стэфана дрожали, и Обитель Порока только с третьего раза смог зачерпнуть горячую кашу, но хлопок кухонной дверью испугал уставшего светлого духа, и вся горячая каша оказалась у Стэфана на штанах. Гнев начал шипеть во весь голос и проклинать Сесиль. Смертельный порок на секунду завладел телом Алана и прошипел его голосом:

– Проклятая неумеха, от тебя одни беды!

Эти незаслуженные оскорбления в очередной раз кольнули сердце невинной девушки, и пленница плана Стэфана, заплакав, поднялась к себе в комнату. Стэфана всего трясло, и Гнев не желал отпускать тело Стэфана. Обитель Порока попытался успокоиться, но в этот раз Гнев давал Стэфану сильный отпор, и борьба за тело Алана затянулась.

Джефри и его сыновья пробыли положенный срок в Небытие, и после семи лет забвенья им открылись врата из царства Нечто, но для того, чтобы покинуть эти проклятые земли, Джефри и его дети должны были сами отыскать дорогу к Свету. Сложный лабиринт разбросал испуганных людей в разные части Небытия. Сводные братья Джимми в итоге смогли раньше выбраться из царства Нечто. Джефри только сейчас через еще один земной год смог найти выход, но его выкинуло на Землю не в том же самом месте, где сейчас были сыновья. Джефри попал к входной двери нового дома Стэфана. Нечто не забыло о своем отступнике и решило подкинуть к ногам Обителя Порока очередную его жертву, в надежде на скорый крах миссии Стэфана. Джефри смог сохранить сознание, но его кожа, ороговев, превратилась в странный панцирь с язвами по всему телу.

Настоящий хозяин винодельни увидел дневное солнце впервые за семь лет. Джефри упал на землю и, трогая теплую поверхность родной планеты, плакал от счастья. Стэфан решил прогуляться и успокоиться. Открыв дверь, Обитель Порока увидел изуродованное тело Джефри. Стэфан угадал в этом плачущем измученном человеке своего старого знакомого. Обитель Порока помог подняться на ноги Джефри. Истерзанный Небытием мужчина посмотрел на Стэфана и, увидев человека, радостно взвыл, после чего вспомнил о братьях и Джимми:

– Где я?

– Успокойся, Джефри, все в прошлом, ты дома, на Земле.

– Где мои дети?

– Я не знаю, где они, но Джимми в твоем особняке.

– Джимми? Да, Джимми! Я думал, он погиб.

– Нет, с ним все хорошо, но ему срочно нужна твоя помощь.

– Простите, а вы кто?

– Я знаю много про твои встречи с силами зла, я помогу тебе.

Обитель Порока завел в дом Джефри и накормил его. Стэфан долго готовил истерзанного мужчину к тому, что Нечто вдоволь покуражилось над ним в своем царстве. Джефри мужественно принял свой внешний вид и попросился поскорее к Джимми. Стэфан взял жертву Нечто и повез на его мертвые виноградники. До особняка оставался километр, а впереди старенького Пежо образовалась целая колонна грузовиков с нелегальными таблетками. Джефри постепенно приходил в себя:

– Это за вином?

– Нет, к сожалению, Джимми связался с запрещенными препаратами. Я надеюсь, вы поможете мне остановить его, иначе он погубит свою душу.

– Его всегда было легко соблазнить. Ничего, я поговорю с ним.

– Надеюсь, я сегодня освобожу его от тяжелого груза на душе. Я очень рад, что вы оказались так удачно рядом, вместе мы победим его Гордыню.

Пежо обогнал колонну грузовиков по обочине и припарковался у главных ворот. Николя свез все таблетки в особняк, и Джимми сейчас лично занимался пересчетом груза, который уже вечером должен был отправиться за океан в Боливию на специальном корабле, уже дежурившим у соседнего от винодельни пирса. Николя выбрал идеальное место для хранения и транспортировки препаратов за океан. Винодельня Джефри имела удобный выход к воде.

Как только Джимми увидел Джефри и Стэфана вместе, в его сердце что-то кольнуло. Изуродованное лицо человека, который приютил его, сейчас корило за ту страшную ссылку. Джефри понимал, к чему привело руководство Джимми на этих землях, но этого уже было не исправить, мужчине нужно было спасти своего сына от расправы, уготованной ему змеей:

– Джимми, сынок, зачем это все здесь?

– Приволок его сюда и пытаешься воззвать к моей совести, – горделивый юноша смотрел сквозь отца в глаза Обителю Пороков, – но ни его укор, ни твои просьбы меня не остановят. Я нашел свой путь без вас и прекрасно справляюсь здесь.

Стэфан встал на колени и дрожащим голосом взмолил:

– Джимми, – встав на колени, дрожащим голосом молил Стэфан, – ты практически мертв! От тебя в этом теле столько же, сколько и меня в этой оболочке Алана. Не теряй себя, очнись! Ты еще не переступил эту роковую черту.

Джефри осмотрел желтые мертвые лозы винограда, которые он так упорно сажал. Бывший директор приюта заплакал, глядя на мертвые земли.

– За что? – повернулся Джефри к непутевому сыну.

Эти простые слова, пропитанные отчаяньем и непониманием жестокости Джимми, попали в часть души горделивого юноши, которая еще не утратила человечность. Нотки борьбы с пороком были на лице Джимми, и стоявший все это время на коленях Обитель Пороков произнес:

– Прости меня, Джимми, и освободись. Оставь эту страшную сестру.

Джимми схватился за сердце, его стало бросать то в жар, то в холод. Обитель Порока ожидал появления последней змеи и завершения своей миссии, но Джимми вместо того, чтобы отдать змею, поборол свою совесть.

К особняку подъехала шикарная Паганни Зонда. Из дорого спорткара вышел Николя. Мужчина снял свои очки и подозвал жестом Джимми. Последняя жертва порока отшвырнула Стэфана и отправилась к бывшему механику этого особняка.

– Вот, нравится? – Николя вручил Джимми ключи от мечты любого мужчины.

– Это мне? За что?

– Она может стать твоей, как и еще сто тысяч в банке, но нужно выполнить последнюю просьбу.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы ты сопроводил груз до Боливии и убедился, что все прошло нормально, а, когда вернешься, это крошка станет твоей.

– Да, и безоблачное бедующее. Хорошо. Я сопровожу этот груз.

– Вы кто такой? – вмешался в разговор Джефри. – Если эти грузовики ваши, убирайтесь по-хорошему, иначе я вызову полицию!

Николя не смотрел на взволнованного Джефри, незаконный дилер обратился к Джимми:

– Это еще кто?

– Это…

– Да, Джимми, – вопрошающе посмотрел Джефри на своего сына, – скажи ему, кто я?

– Это простой бомж.

Джефри все больше и больше разочаровался в Джимми, мужчина с горечью в голосе произнес:

– Пусть я и бомж, по-твоему, но я не позволю тебе погубить свою жизнь. Я звоню в полицию.

Николя подозвал одного из охранников и приказал вырубить назойливого Джефри. От этого удара прикладом по голове вздрогнул даже Джимми. Жестокий хозяин груза приказал погрузить Джефри на корабль, и, посмотрев на валяющегося на земле Стэфана, спросил зараженного юношу:

– А этот проблем не создаст?

– Нет, он деревенский дурачок.

– Ну ладно, я надеюсь на тебя. Пока ты не вернешься, я тут присмотрю за домом, ты не против?

– Нет, можешь оставаться.

– Вот и славно, тебе пора собираться. Скоро загрузка завершиться, и ты отправишься в свой путь. Выкинь этого, что он тут разлегся?

– Да, да, конечно.

– Эта была наша последняя встреча, – подошел к Стэфану Джимми, – не приходи сюда больше.

– Так не должно быть.

– Не тебе решать, чему суждено произойти, а чему нет. Если не хочешь, чтобы тебя тоже погрузили на борт, убирайся отсюда.

Обитель Порока поднялся с земли и медленно поплелся к выходу. Николя зашел в особняк с переполнявшей его гордостью, когда-то давно Ганц прогнал его отсюда, а сейчас он вернулся в качестве хозяина.

Ирвин вернулся на землю в обличие Робена Лори. Воин хаоса, одержимый своим идеалом, старался сдержать в себе злобу и ненависть. План Ситиса по началу не очень понравился Ирвину, но сейчас этот способ овладеть Сесиль казался ему идеальным. Тем более, как ему сказал Ситис, Жером еще не отыскал идеал порочного художника.

Ирвин приступил к выполнению плана тьмы по захвату Земли и невинной девушки, его порочного идеала.

Первым пунктом было отыскать Сесиль и попытаться уничтожить Обителя Пороков, надавив на его змей.

Робен постучался в дверь, заплаканная Сесиль открыла и, увидев старого друга детства, от неожиданности этой встречи произнесла:

– Что ты тут делаешь?

– Сесиль, мне нужно поговорить с тобой о твоем дяде.

– Проходи, но скоро вернется… В общем, тебе нужно будет уйти.

– Твой дядя совсем плох, – войдя в дом, корчил грустную мину Ирвин, – его изнутри разъедает болезнь. Он хотел увидеть тебя, но ты упорно отказываешь ему в этой просьбе. Вот я и приехал воззвать к твоему доброму сердцу.

– Робен, я сейчас не свободна, на мне еще один человек, и я обязана помочь ему.

– Но он всегда заботился о тебе, как ты так можешь поступить?

– И тем не менее, он не воспротивился моей ссылке в эту секту, а Алан спас меня, и я обязана ему всем.

Ирвин, молча, встал с дивана и отправился на выход. Сесиль почувствовала свою вину, она понимала, это не правильно и она обязана помочь дяде.

– Постой, чем я могу помочь?

Ирвин нарочно шатнулся в сторону и чуть не упал, испуганная девушка поймала воина Хаоса на руки. Ирвин смотрел на свой идеал и весь дрожал от исступления, вся эта игра Ситиса и Нечто была ему не по душе. Порочный художник был абсолютно счастлив, просто смотря на эту невинную девушку, но, как это обычно бывает у людей, сейчас ему казалось, что этого мало, и ему захотелось большего.

Обитель Порока открыл входную дверь и застал Сесиль обнимавшую Ирвина. Девушка тут же отпустила порочного художника из рук:

– Алан… ты уже вернулся?

– Как же меня бесит это имя, я не Алан. Сколько раз тебе повторять, я устал от этого имени!

– Как скажешь, только не злись.

– Кто это?

– Это Робен, работник моего дяди. Он приехал рассказать о плохом самочувствии моего дяди.

Ирвин впивался глазами в Обителя Порока, он много слышал в посторонних мирах об этом неблагодарном титуле, и тем не менее именно Обитель Порока считался высшим проявлением силы человеческого духа. Порочный удожник не мог позволить кому-то еще быть рядом с Сесиль. Ирвин знал про змей и решил пройтись по каждой из них, начиная со Скупости.

– По правде говоря, – жалобным голосом обратился к Сесиль посланник Ситиса, – я не просто так приехал, дела твоего дяди сейчас идут очень плохо, и у меня заканчиваются деньги на дорогостоящие лекарства. Вы не могли бы дать денег? Тысяч десять евро, думаю, хватит!

Скупость зашипела от такой суммы и больно укусила Обителя Порока. Стэфан пошатнулся и схватился за сердце. Сесиль увидела боль в глазах Алана и поскорее попыталась успокоить его:

– Я могу дать тебе только три тысячи, это все что есть на моем личном счете.

Эти слова успокоили Скупость: «Пусть тратит свои деньги на этого старика!»

– Извини, – вновь пошатнулся Ирвин и, опираясь на стул, сказал, – я так долго не ел, все эти дела, у вас нечего покушать?

Сесиль усадила духов за стол и подала вкусный обед. Ирвин, опустошив половину тарелки, принялся расхваливать жареного барашка с картофельным пюре:

– Мм! Мои похвалы тебе, как же это вкусно! Правда, Мистер Алан?

Обжорство не позволило ответить Обителю Пороков. Стэфан не мог остановиться и продолжал поедать ложку за ложкой, наращивая силу Обжорства, словно снежный ком.

Сесиль увидела нездоровый аппетит своего покровителя, девушка понимала, что Алан не может остановиться и поэтому невинная заложница плана Стэфана высыпала в тарелку Обителя Пороков всю соль, что была у нее в баночке. После одной такой соленой ложки, Обжорство зашипело от испорченного обеда и отпустило душу Стэфана.

Ирвин не успокаивался и продолжал искать слабые стороны Стэфана. На камине стояла грамота, врученная Стэфану за его меценатство в «Сиянии». Ирвин встал из стола и, взяв эту грамоту, чтобы рассмотреть, нарочно выронил ее из рук. И со звуком бьющегося стекла в душе Стэфана взыграл Гнев:

– Да что этот гаденыш делает? – Глаза Стэфана залились кровью.

Обитель порока швырнул стул, на котором сидел и, подойдя к посланнику Ситиса и Нечто, одной рукой поднял его за шею. Сесиль подбежала к телу Алана и постаралась успокоить своего покровителя:

– Алан, милый, прошу, отпусти его. Он не специально, правда, Робен?

Ирвин улыбался внутри себя, но, смотря на вопрошающие заплаканные глаза своего идеала, даже он, порочный художник, не смог противиться Сесиль:

– Да, извините, Мистер Алан, я просто хотел посмотреть на ваши достижения.

Обитель Порока немного пришел в себя и выпустил Ирвина из рук, сомнительный обед продолжился. Ирвина выводили из себя преданные глаза его идеала, которые с обожанием смотрели на Обителя Пороков и ловили каждый жест этого тела.

Поэтому соблазнитель продолжил свои истязания Стэфана. На очереди было Уныние.

– Скажите, Мистер Алан, а когда вы планируете жениться?

– Я еще не думал об этом.

– Странно, рядом с вами такая красивая девушка. Она просто идеал любого мужчины, и она выбрала вас, вы не хотите узаконить эти отношения и завести детей?

Уныние тут же зашипело: «Он прав, тебе никогда не познать счастье семейной жизни, ты просто дух на службе и не более». Глаза Алана наполнились пустотой, Сесиль заметила это и ответила за своего покровителя:

– Мы распишемся, когда придет время, пока Алан занят помощью людям. В любом случае я буду только с ним, я благодарна ему и никогда сама не покину его!

Эти слова вывели Стэфана из обреченного Уныния. Ирвин понимал, что его идеал помогает Обителю Пороков справиться со змеями, даже не зная о их существовании, но догадываясь о муках, которые они приносят Стэфану. Соблазнитель решил надавить на самую больную точку Обителя Пороков, змею, которая без испытания Жерома, все это время набирала сил:

– Мне кажется, Сесиль, ты тут не по своей воле! Мне надоело скрывать это, расскажи своему покровителю о нас с тобой, о нашем поцелуе тогда и твоих чувствах ко мне. Тот вкус твоих губ, твое взволнованное дыхание, твоя колышущаяся грудь и этот взгляд, полный страсти, неужели это все в прошлом?

Гнев вновь хотел вмешаться и захватить тело Алана, но эти слова дали больше сил Похоти. Сесиль больше не могла терпеть этот разговор и поэтому, взяв за руку Робена, выпроводила его из дома.

Как только входная дверь закрылась перед носом Ирвина, невинная девушка увидела перед собой тело Алана, захваченное этим тяжелым пороком. Похоть шипела: «Ну же, чего ты ждешь?» И Обитель Порока набросился на невинную Сесиль. Стэфан осыпал поцелуями тело Сесиль, девушка чувствовала, что это позыв все того же зла, которое до этого мучило ее покровителя. Сесиль попыталась вырваться, но одержимый могущественным пороком Стэфан не выпускал ее из рук. Сесиль должна была осадить эту непонятную ей силу терзавшую душу Стэфана.

– Отстань от меня! – Прокричала девушка. – Я не люблю тебя! Робен был прав, он был прав! Я хочу только его.

Похоть от этих слов разозлилась еще больше, но Зависть, копившая силы за все счастливые жизни вокруг Обителя Порока, вступила в бой с Похотью. Две змеи, вцепившись друг в друга, на время отпустили душу Стэфана. Обитель Порока отошел от Сесиль и его вновь начало тошнить зеленой жижей. В этой борьбе победила Зависть, невольно Стэфан желал этой победы, понимая, что он был несправедливо обделен все эти годы. Зависть, закрепившись в нем, прошипела, обращаясь к Сесиль:

– Ты столько лет была рядом и все это время тайно мечтала об этом Робене? Видеть тебя не хочу! Пошла прочь!

– Алан, милый, ты меня слышишь? – Сесиль не слушала змею и обращалась к сознанию Стэфана. – Я это сказала, чтобы помочь тебе не совершить поступок, который ты по правде не хотел совершать. Ты такой один, ты лучший, ты выше всех этих мальчиков, парней и мужчин. Есть в тебе что-то притягательное, ты мой идеал.

Эти слова успокоили Зависть и вернули Стэфану контроль над телом Алана. Сесиль села рядом и, обняв своего покровителя, повторяла:

– Ты у меня такой один.

Стэфан чувствовал умиротворение и желание жить. Обитель Порока посмотрел на часы, до конца его миссии оставалось лишь несколько часов.

Тем временем погрузка была завершена, и Джимми отправился в путешествие в Боливию. Кончено, Николя не планировал возвращение горделивого юнца обратно. Как только корабль вышел в открытый океан, по приказу Николя Джимми связали и бросили в холодный трюм к своему отцу. Так Гордыня расправилась со своим любимым последователем. Хорошая жизнь на горизонте не позволила разглядеть Джимми непроходимое болото, в котором он увяз, связавшись с Николя.

Стэфан лежал рядом с Сесиль и смотрел на нее, не понимая, отчего она все еще рядом с ним. До полуночи остался час, последние минуты на земле Стэфана были пустыми и разочаровывающими.

Обитель Порока всматривался в Сесиль и в какой-то момент поймал себя на мысли, что ему доставляет неподдельное удовольствие удерживать ее рядом с собой. Стэфан приподнялся с кровати и продолжил размышлять: «Почему мне так приятна сама мысль того, что она рядом со мной, хотя я не люблю ее и никогда не любил. Нет, это что-то другое…»

Обитель Порока спустился вниз и взял разбитую грамоту «Сияния» в руки, что-то внутри него сильно злилось этой порче грамоты, доказывающей большие заслуги Стэфана, но эта сила не была Гневом, это было что-то глубже. Все мысли об успешной работе в «Сиянии» успокаивали Стэфана и всех его змей.

Обитель Порока посмотрел на часы: еще тридцать минут и все. Он вспомнил о Джимми, и та же самая глубокая сила звучно отозвалась глухой болью.

Обитель Порока решил понять, что так сильно связывало его и Джимми. Стэфан вспомнил все встречи с мальчиком и его поведение. В памяти вспыли фрагменты прошлого и чувство необъяснимого родства. От этих размышлений родилась мысль, раскрывшая перед Обителем Порока всю страшную правду о причине его неудачи.

– А что бы я сделал на его месте? – размышлял вслух Стэфан. – Или он на моем? Мне так нравиться Джимми, потому что это мое зеркальное отражение, а значит…

Эти мысли вызвали Наставника Света. Стэфан просветлел от понимания его самой главной проблемы.

– Ты не вытащил меня из Небытия в первый раз, потому что я был прокажен? – Обратился к Свету Обитель Пороков. – Верно? Я был заражен Гордыней? И поэтому не мог забрать ее у Джимми?

– Семь лет… Я дал тебе столько времени, надеясь, что ты поймешь это раньше. Вся твоя жизнь была продиктована этой коварной змеей. Гордыня, в отличие от остальных сестер, никогда не говорит с жертвой напрямую. Это душевная болезнь проникает внутрь человека и разрушает его постепенно. Ты можешь думать, что сам принимаешь решения, но на самом деле Тщеславие ведет тебя к неминуемой пропасти. Стэфан, ты очень сильный дух, и в тебе больше добра, чем зла. Когда я увидел, твое искреннее раскаянье за розданные пороки, я понял, ты сможешь выдержать это испытание. Гордыня в тебе прорастала несколько лет подряд. Вспомни первый визит в особняк. Ты не лег на богатую кровать Жерома не потому, что стеснялся. Нет, змея в тебе уже ожидала усыновления и признания. Ты хотел такую же комнату, а не спать на чужой, как бродячая собака. В ту ночь, когда тебе казалось, что стены корят тебя за смерть Бланш, это было совершенно не так. Они корили тебя за то, что ты не родился здесь. Тщеславие шипела в тебе, но смертные не способны ее услышать. Ты начал работать над автомобилем с Ганцом и одержимо продолжал, даже когда Ганц бросил это дело. Твое подсознание, отравленное пороком, желало тот Мерседес. Как ты думаешь, когда змея не получила желаемое дважды, будь это Кристин, доставшееся Жерому, или тот Мерседес, который тебе так и не подарили, что она предприняла?

Обитель Порока слушал раскрывающуюся правду. Стэфан был поражен этому и предположил, как могла поступить задетая Гордыня:

– Она убила меня… Потому что не смогла вытерпеть поражение, но та авария… я искренне желал смерти?

– В тот день за рулем сидел ты, но твое тело подчинялось ее приказам. Эта счастливая пара рядом была тебе невыносима. Не противься этой правде, важнее не то, что ты свернул в пропасть, не справившись с управлением, а то, что ты вытерпел Небытие с его испытаниями. Ты вынес на себе службу Нечто и Ситису и все равно вернулся к свету. Гордыня, как хроническая болезнь, иногда отступает, но твоя жизнь в этом теле? Как ты тратил время? Ты попал в тело очень значимого человека в этом обществе, и Гордыня попыталась выжить максимум для своей подпитки. Ты с яростью искал средства не по моему приказу или зову средства, все это время ты потакал змее и ее прихотям. Это признание было для нее лучшей пищей. Ты мог бы намного раньше отыскать каждого из семи, но ты оставил Джимми напоследок, когда оставалось непростительно мало времени. Эти два самолета – два потерянных года. Тебе было необязательно присутствовать лично на сборе гуманитарной помощи, но Гордыне – обязательно. Ее величие раскрывалось в этой работе бесконечных согласований с тобой как главным. Змея не желала видеть Джимми, опасаясь, что тогда, посмотрев на него, ты увидишь свой порок, и пусть он выращен и вскормлен тобой и не является испытанием, это ваше родство и было обусловлено общим недугом. Джимми тоже растил в себе Гордыню, и змея, попав в него, обжилась лучше, чем в самом растленном пороками существе. А эта невинная девушка, которая спит сейчас наверху. Гордыня решила, что может поменять слово Света и оставить Сесиль с Аланом, хотя ты знал, что она не предназначена ему. Ты удерживал ее рядом с собой и не позволил ей встретить того самого, хотя эта встреча могла в корне поменять ее жизнь. Только сейчас у тебя в гостях было страшное существо. Порочный художник, посланник Ситиса и Нечто. Он постарался воззвать к твоим порокам, но Сесиль, позволила тебе выжить. Эта невинная девушка питала твою Гордыню, благодаря чему ты до сих пор управляешь этим телом. Ты только распознал свою болезнь, уже практически нет времени, но ты можешь еще победить ее. Но как это сделать, ты должен сказать мне сам.

Обитель Порока по-другому посмотрел на всю свою жизнь, в которой отчетливо виднелся след Гордыни.

– Так, значит, – ответил Свету Стэфан, – в моменты, когда мне казалось, змеи дремлют, и я мог спокойно работать, это было дело Гордыни? Она позволяла мне работать, питаясь моими поступками, а Сесиль помогла мне, постоянно говоря, что я особенный, и, тем самым, она тоже кормила ее. Вся моя жизнь – это только кормушка этой змеи? Я могу все еще помочь Джимми?

– Да, только победив свою змею, ты сможешь помочь ему.

– Там на облаках перед самой отправкой на землю. Я представлял себе эту миссию тяжелой из-за оболочки, которая была мне уготована, и, видимо, это было правдой. Мне нужно было отказаться от тела Алана изначально и принять то, что мне мерещилось, то обличие немощного старика.

– Ты, наконец, докопался до истины, эта жизнь не была предназначена тебе, а Алан согласился проверить на тебе Гордыню, и эта проверка затянулась. Если бы в первый день ты услышал свое сердце и сказал мне, что этот образ не для тебя, ты бы победил в себе Гордыню. У тебя есть еще шанс закончить свою миссию. Ты разгадал планы своей болезни, и я верну тебя в изначальное тело, предназначенное для этой миссии. С каждым годом, что ты проживал в этом теле, та жизнь старика стремительно катилась под откос, сейчас она находится на самом издыхании, и ты должен будешь сам понять, как помочь Джимми. Стэфан, ты совершил невозможное, узрел в себе Гордыню. Я верил в тебя, этот поступок доказывает силу духа человеческого. Теперь ступай и постарайся завершить миссию. Змеи больше не побеспокоят тебя, ты уничтожил их этим признанием своей болезни.