Текст книги "Обитель Порока"

***

Обителю Пороков стало резко не по себе. Пороки зашевелились будто бы на сковороде, это признание Стэфаном той самой потаенной змеи, дергавшей за ниточки и управляющей остальными, не оставила им шанса на существование.

Стэфан встал на колени, его лицо сильно покраснело, и было нечем дышать. Первая, из собранных змей вырываясь на поверхность, в последний раз пропищала в душу Стэфану: «Со мной ты бы узнал секрет вечного богатства по эту и ту сторону жизни!» Свет повысил голос, чтобы докричатся до своего последователя:

– Только не слушай их, они все лгут. Их цель – заставить тебя сохранить хотя бы одну себе, гони их прочь!

Обжорство, извиваясь, прошипела: «Оставь меня, и я покажу тебе, как избавиться от потребностей бренной оболочки навсегда, а после смерти я дам тебе силы к бесконечной жизни!»

Стэфан, молча, гнал из себя гадких сестер, и с каждой последующей ему становилось легче. Гнев попытался соблазнить Стэфана: «Выбери мою сторону, и этот мир падет к твоим ногам, а после смерти и все последующие!»

Уныние очень близко познакомилась с душой Стэфана: «Если ты оставишь меня, я принесу вечное спокойствие в твою душу, и больше не будет ни каких переживаний, вечное умиротворение».

– Пошли прочь! – кричал Стэфан. – Все это обман, столько лет с вами выучили меня всем вашим гадким уловкам!

Зависть тоже знала, чем может привлечь Стэфана к себе: «Твой наставник не сообщил тебе, ибо это не относится к твоей мисси, но мне кажется, тебе будет интересно узнать, что Жером сейчас переплывает океан и скоро получит Кристин, он овладеет ей, а ты останешься ни с чем. Ты так сильно охранял Сесиль и хотел вернуть ее Алану, но у Света другие планы на ее счет. Нечто и Ситис играли сразу несколько партий со Светом, и, если твоя уже практически проиграна, Свет решил подстраховаться и позволил мощному воину Хаоса завладеть Сесиль, если тот совратит ее душу, а потом и тело. В подтверждение моих слов вспомни того уродливого Робена и его попытки зацепить тебя и каждую из нас. Он и есть Воин Хаоса. Выбери меня, и все они падут от твоей руки. Я никогда не видела такой прочной души, ты способен выдержать любое испытание, и, если ты оставишь меня, я открою в тебе силы, способные уничтожить все это одним щелчком пальцев!»

Стэфан чувствовал себя обманутым, Свет ответил на немой вопрос Обителя Пороков:

– У тебя своя миссия, и ты должен справиться с ней, этот порок пытается тебя соблазнить!

Зависть прошипела: «Все лягут от твоей мощи: Жером, Ситис, Нечто и, если захочешь, даже Свет. Помни: все лгут, кроме меня».

Стэфан прокричал, будто раненый зверь, и, схватив змею, вырвал ее из себя. Не прошло и секунды, как Похоть взяло свое слово: «Выбери меня, и я покажу тебе, что такое наслажденье, ты не представляешь, сколько всего ты потерял, так и не овладев девушкой! Многие живут ради этого и погибают, прикрываясь красивым словом „любовь“. Ты же мужчина, а погибнешь мальчиком!»

Стэфан из последних сил вырвал Похоть из себя и бросил ее в стену. Обитель Порока потерял сознание и пролежал без него целые сутки.

Свет привел в чувства своего последователя:

– Если сможешь забрать Гордыню, то она тоже тут же растворится и сундук Дирбэллы, наконец, больше никогда не заполнится этими гадкими созданиями Нечто. Все, кто носил до тебя этот титул, не могли разглядеть свою болезнь, а она была у каждого из них, поэтому змеи возвращались в ящик и круг замыкался. Ты помог мне одержать очень важную победу для всего человечества.

Стэфан успел сделать последний вздох перед тем, как его дух покинул тело Алана.

Глава 70

Шум прибоя разбудил семидесятилетнего старика. Стэфан открыл веки уставшего от тяжелой жизни мужчины. Это тело было и вправду очень дряхлым. Стэфан постарался приподняться с мокрого матраца, но тело его не слушалось и продолжало лежать. Обитель Порока чувствовал умиротворение в душе, это спокойствие знакомо каждому из нас, но, когда семь лет живешь с семью пороками, эта тишина кажется волшебством. Стэфан больше всего боялся этой немощности. Как с таким телом он сможет помочь Джимми, он не понимал.

Хижина располагалась в Колумбии на берегу океана. Она была старой и шаткой, в стенах между гнилыми досками виднелись большие дыры, в эти отверстия вторгался пронизывающий ветер. Стэфан смог сесть, только через час борьбы со старостью. Светлый дух осмотрел новое тело, руки были грязными с длинными ногтями и многолетней грязью под ними. Обитель Порока потрогал челюсть, у него нарывал нижний губ, и уже появился флюс. Стэфан приподнялся на дрожащие ноги. На деревянной доске, заменяющий тут стол, лежал осколок зеркала. Обитель Порока взял его в руки и рассмотрел лицо. Морщинистый лоб был покрыт мелкими ссадинами, волосы сбились в колтуны, огромная борода только ухудшала и без того жалкий внешний вид новой оболочки Стэфана.

Обитель Порока попытался выйти из хижины и осмотреться, но правая нога начала ныть от боли. Светлый дух захотел есть, но не нашел ничего съедобного. Это тело и борьба с ее старостью давалась Стэфану тяжелее, чем жизнь с пороками. Обитель Порока попытался понять, кто он, но это было тяжело сделать без каких-либо документов. Стэфан прилег на сырой матрац. Все, что сейчас просило новое тело, это спокойствие. Обитель Порока лежал и слушал тяжелое хриплое дыхание своей дряхлой оболочки. В шум моря вмешался посторонний звук моторной лодки, приближавшийся к новому дому Стэфана.

Дверь в хижину открыл местный парнишка двадцати лет и, посмотрев на дряблого старика, спросил:

– Живой?

Стэфан попытался ответить, но его голос терялся где-то внутри.

– Да, прохрипел старик.

– Смотри, помнишь наш уговор? Как помрешь, я заберу твою лодку и удочку.

Обитель Порока напрягал тело, как мог, и смог еще вымолвить:

– Есть.

Парнишка внес в хижину пакет с продуктами и, положив их на стол, поднял старика, подложив ему под спину подушку, после чего достал пакет с молоком и напоил Стэфана. А после покормил его рисовой кашей. Обитель Порока почувствовал прилив сил от приема пищи.

– Спасибо тебе, – выдавил из слабых легких Стэфан, – но у меня очень болят зуб и нога.

– Дед, – осмотрев зуб, заключил парнишка, – тебе нужно выдрать этот зуб, а нога – это старость, этого уже не исправить. Постой-ка, я сейчас.

У Обитель Порока никогда не болели зубы, и сейчас эта ноющая боль казалась ему невыносимой.

– Открывай рот, – вернулся парнишка с пассатижами в руках, – сейчас вырву.

Стэфан с опаской открыл рот, его тело задрожало от предвкушения жуткой боли. И парнишка, резко дернув, вытащил зуб. От такой боли Стэфан взвыл и невольно заплакал.

– Все страшное позади, – подбодрил старика юней, – сейчас пройдет.

Обитель Порока схватился за челюсть и пытался придти в себя после перенесенного болевого шока. Старый рот, полный гнилых зубов, все еще отплевывал кровь. Парнишка оставил на столе половину бутылки текилы.

– Вот дед прихлебни, и станет попроще. А мне пора, я больше к тебе не приплыву.

После этих слов незнакомый юноша стал для Стэфана самым главным и ценным человеком на всем белом свете. Обитель Порока сейчас целиком и полностью зависел от этого человека. Стэфан в эти минуты стал хорошо понимать тех брошенных стариков, от которых все отвернулись. Эта беспомощность ужасала Обителя Пороков:

– На кого ты меня оставишь?

– Дед, успокойся, я тебе много раз говорил, что переезжаю в большую страну за океаном. Я уже должен был уехать, но что-то внутри меня заставило проведать тебя на дорожку. Видишь, помог, а так бы ты точно сгинул.

Обитель Порока обреченно кивнул головой и схватился за бутылку с выпивкой:

– Мой папаша пил, а сейчас и меня тянет, наверное, от непонимания, что делать дальше.

– Ну все! Хватит ворчать. Как доберусь, напишу родным и тебе пару строчек черкну.

Парнишка обнял деда и закрыл дверь, его ждала долгая дорога в США. Стэфан осушил бутылку и отключился. На утро зуб перестал так сильно ныть, зато сильно загудела голова, и тяжело застучало сердце. Обитель Пороков чувствовал себя так же одиноко, как и в самом начале своей загробной жизни, когда ему пришлось провести в полном одиночестве и постараться сохранить свое сознание в пустой беспросветной бездне. Прошло два дня, огромный кусок бесконечно тянущегося времени для обреченного без чужой помощи на голодную смерть старика. Шум моря, нарастая, грозился смыть хрупкую конструкцию в свою пучину. Стэфан лежал неподвижно. Его ноги уже отказались служить Обителю Порока без очередной порции еды, а каждый вздох уносил очередную минуту жизни этого жалкого деда. Стэфан был похож на старого льва, погибающего от голода и жажды, отчетливо видевшего стервятников, ожидающих его кончины. Ночью волны стихали, и тишина больше не позволяла отвлекаться на радость жизни за гнилыми балками. Обитель Порока раз за разом вспоминал аварию и не мог поверить, что он повернул в бездну по приказу этого гадкого порока. Ужин, Болеслав и многое другое теперь казалось Стэфану подносом обильной пищи ненасытной самой могущественной сестре из всех.

Комната залилась белоснежным светом, и перед сырым матрацем Обителя Пороков появился один из лучших учеников и воинов Света. Эрик, воин света, пришел в час отчаянья очередного Обителя Порока. Стэфан открыл глаза, и лучи света залили его душу, принеся в нее умиротворение. Эрик одним своим касанием облегчил муки дряблого тела. Воин света обратился к Стэфану:

– Ты уже второй день подряд лежишь и не пытаешься продолжить свою миссию.

– Почему я должен бороться с этим телом? Почему Свет дал мне этого старика?

– Этот старик не был в таком плачевном состоянии как сейчас, но ты же семь лет наслаждался жизнью Алана, твое попустительство и привело его к такому финалу этой жизни. Придя сюда раньше, быть может, ты смог бы удержать его единственного друга от попытки нелегального проникновения в США. Этот парнишка, что приходил, был единственной опорой для этого брошенного всеми старца.

– Я не могу встать с кровати, как вообще можно думать о том, чтобы помочь Джимми?

– Что ты знаешь о своей мисси? Ты не первый Обитель Порока, но я надеюсь, последний. Как только Нечто сотворил своих змей и поставил под сомнение самое главное, что есть у человека, его силу его духа, множество примеряли этот гадкий титул, но никто с ним не справлялся. Единицы смогли собрать всех змей, но, так и не распознали в себе тайного гостя, будь то Похоть или Гнев. Их усилия были тут же сведены на нет. Тебе удалось распознать самую сильную из всех сестер. Ты уничтожил всех кроме одной! Даже твоя собственная Гордыня, порождение твоей души, была истреблена простым признанием того, что ты был болен и жил неправильно. Почему ты решил сдаться в самом конце? Или Гордыня была истреблена не полностью, и ты считаешь, что это тело тебе не подходит? Однажды, когда очередной дух не сумел завершить эту тяжелую миссию, Нечто потребовал много невинных душ к себе в рабство, если Свет не отыщет следующего Обителя Пороков. И мне, уже будучи воином Света, пришлось принят этот титул, чтобы спасти множество жизней. Я не был заражен, как все остальные, собственным взращенным пороком, и нужно было только собрать змей, но, получив Гордыню, я бросил эту миссию и отвернулся от света. Как видишь, я смог отыскать нужную дорогу. Ты же совершенно необычный Обитель Порока, ты получил этот титул благодаря Тьме, а не Свету. Тебе помогала твоя болезнь, Гордыня, справиться с муками остальных змей. Тебе солгал Ситис, Обитель Порока только собирал змей, а не раздавал их. Ты же проделал этот путь дважды, теша любопытство Ситиса, который знал, что тебе уготовано. Ты уникален, и я не понимаю, как ты можешь сейчас опустить руки? Разве Свет стал бы подставлять тебя, заведомо не надеясь на твой успех? Когда осталась только одна змея? Ты ровно там, где и должен быть. Преодолей этот тело, дух сильнее оболочки, тебе ли этого не знать?

Воин Света покинул комнату, а Обитель Пороков, воодушевленный своей уникальностью, больше не корил Свет за это тело. Стэфан попытался встать, и духовный подъем от визита Эрика помог ему сделать. Обитель Порока впервые покинул свою хижину и увидел этот великолепный вид на океан. Стэфан взял дрожащими руками удочку и, сев в старую дырявую лодку, отправился ловить свой ужин. Как только лодка оказалась достаточно далеко от берега, Обитель Порока закинул удочку и принялся ждать.

Нечто появилось на берегу у хижины. Зловещее существо желало погубить Стэфана, особенно после того, как Обитель Порока уничтожил всех его любимых змей, оставив только одну. Нечто, нарушив договор со Светом, решил потопить лодку Стэфана, тем самым, вмешавшись напрямую в это противостояние. Повелитель Небытия сотворил огромную волну и пустил ее на Обителя Пороков.

Свет вмешался и остановил силы Нечто, отведя волну от лодки в сторону. Свет обнажил карающий меч:

– Изыди! Стэфан завершит свою миссию, и тебе его не остановить!

– Ты можешь охранять его, словно наседка своего умирающего цыпленка, но Ирвина тебе не победить!

– Наш уговор все еще в силе, посмотрим, кто окажется прав на самом деле!

Стэфан не видел этой борьбы, он был сосредоточен на жизненно важном улове. Обителю Порока удалось выловить несколько небольших рыбок на ужин и утолить голод, мучивший его тело ничуть не меньше, чем Обжорство душу в свое время.

Глава 71

Дух Алана воссоединился с телом, но Свет не позволил вернуться меценату к привычной жизни до истечения спора с Ситисом и Нечто, оставив Алана в укромном уголке небесной канцелярии. Сесиль проснулась в тишине, девушка сбежала с лестницы, опасаясь за своего покровителя и его очередной приступ, но в доме было пусто. Обитель Порока исчез и даже не попрощался. Свет был уверен в твердости принципов Сесиль. Ее душа и тело были чисты и по-хорошему наивны. Эта доверчивость и доброта подкупали, но в то же самое время делали Сесиль очень уязвимой.

Невинная девушка просидела на крыльце до самой ночи. На столе был накрыт ужин, всё – как любил Стэфан в последнее время, блюда из дорогих продуктов, чтобы не потакать Скупости, но невкусные для Стэфана. Весь последний год Сесиль готовила самые нелюбимые блюда Обителя Пороков, так Обжорство, шипя не получало подпитки. Потухший взгляд Сесиль осветил свет фар, к дому подъехал Ирвин. Воин Хаоса видел страдания на лице своего идеала, и ему было тяжело на это смотреть, но Тьма в нем нашептывала: «Она будет твоей, потерпи». Посланник Ситиса и Нечто присел на корточки рядом с Сесиль:

– Что-то случилось? Ты такая грустная?

– Алан исчез, он никогда не уходил, не предупреждая. Я переживаю за него… мало ли что.

– Сесиль, твой дядя совсем плох. Алан мог просто уйти, ты нужна Фрунье. Ты его единственный родственник на этой планете.

– Я все еще не понимаю твоего поведения в прошлую нашу встречу.

– Прости, меня, я тебя так давно не видел и не сдержался.

– Прошу впредь избегать подобных вещей.

– Как скажешь! Я надеюсь, что мы сможем общаться….. Как раньше. Фрунье ждет нас, поехали.

Сесиль закрыла на замок дом, в который она больше никогда не вернется. Дорога до небольшого поместья ее дяди была нервной. Ирвин, кончено, был воплощением зла, но тот факт, что рядом с ним сидел его идеал, заставлял его сильно нервничать, и воин Хаоса, уничтоживший несколько миров, сейчас с трудом подбирал слова.

Дядюшка Фрунье уже несколько месяцев подряд мучился от рака прямой кишки. Медицина была бессильна, а обезболивающие уже не помогали, и Фрунье всеми днями напролет стонал от невыносимой боли.

Сесиль с опущенными глазами подошла к кровати больного. Фрунье открыл глаза и, посмотрев на племянницу, просветлел.

– Ты все-таки выполнила просьбу старика и пришла навестить меня. Дочка, мне так больно, я даже плохо соображаю. Я гнию заживо, и это очень больно.

Сесиль зарыдала, осознав всю никчемность пребывания рядом с Аланом, ведь фактически как она помогала ему все это время? А когда заложница провалившегося плана Обителя Порока вспомнила свое годовое путешествие по Южной Америке, она принялась корить себя с удвоенной силой. Нужно было сразу приехать по первому звонку, а сейчас уже слишком поздно.

– Успокойся, милый Фрунье, – ответила невинная девушка дяде, – я не покину больше тебя никогда!

– Все, успокойся, – отвел Ирвин рыдающую девушку в сторону, – ты рядом, и это самое главное. Давай я покажу тебе твою комнату, ему нужен покой.

Сесиль поцеловала руку дяде и пожелала ему спокойной ночи. План Ситиса по совращению души Сесиль был начат. Ирвин поселил свой идеал красоты в соседней комнате, чтобы девушка слышала, эти жалобные стоны больного старика. Как только Сесиль уснула, воин Хаоса вошел в комнату Фрунье, сев рядом со спящим стариком, Ирвин безжалостно разбудил измученного старика:

– Месье Фрунье, я хотел бы с вами поговорить.

– Что такое, мальчик мой?

– Вам непереносимо больно, и с каждым новым днем эта агония будет только поглощать вас все больше и больше. Я очень люблю вас и поэтому не могу смотреть на ваши мученья. Согласитесь, это мало похоже на настоящую жизнь?

– Да, мальчик мой, я с тобой полностью согласен. Я просто существую, и я очень устал.

– Я знаю один выход, который позволит вам освободиться от этой болезни.

– О чем ты говоришь?

– Эвтаназия, безболезненный способ покинуть этот жестокий мир и обрести вечное спокойствие.

– Убить себя? Но это же большой грех, мальчик мой? Я не готов взять на себя такой крест.

– Это не самоубийство. Профессиональный врач поможет вам безболезненно уйти, или вы хотите биться в агонии? Забыть все? Даже свое имя?

– Мальчик мой, но в нашей стране это противозаконно.

– Зато в Бельгии уже давно законно. Все, что нужно, – твой смертельный диагноз и согласие ближайшего родственника. Сесиль, наконец, рядом и могла бы помочь тебе освободиться от этой проклятой болезни, дав свое согласие.

– Вещи, о которых ты говоришь, очень страшные. Я не хочу пока думать об этом, прошу, оставь меня. Я хочу спать.

Ирвин вернулся в свою комнату и тоже лег спать. Хаос и Тьма в его душе лишили его сострадания к умирающему старику. Ирвин смотрел на него, как на кусок протухшего мяса, нужного ему только в качестве возможности совратить Сесиль.

Вся ночь этого дома проходила под стоны Фрунье, только Ирвин спал спокойно. Сесиль услышала свое имя, ее звал дядя. Невинная девушка тут же бросилась к постели умирающего старца:

– Давай я вызову скорую?

– Не нужно. Сесиль, милая девочка, мне уже не помочь, а я устал от боли и мук. Я решился на эвтаназию, чтобы больше не испытывать этой боли.

– Дядюшка, это большой грех, убить себя.

– Милая моя Сесиль, я уже не живу и плохо соображаю, чувствуя постоянную боль и ничего больше. Я устал, прошу помоги мне избавиться от этой агонии.

– Но дядя, это неправильно.

– Это мое решение, и я прошу, помоги мне.

Ирвин вошел в комнату и подошел к кровати с документами, которые разрешали убийство Фрунье в Бельгии.

– Сесиль, это осознанный выбор твоего дяди. Подпиши эти документы, и его болезнь, наконец, перестанет его мучить.

– Я не могу этого подписать. Милый дядюшка, крепись! Я не вправе тебе этого говорить, потому что не представляю, что ты сейчас испытываешь, но я не хочу убивать тебя этой подписью.

Ирвин вывел Сесиль из комнаты в крайне раздраженном состоянии, ведь эта подпись могла погубить невинную душу Сесиль своим соучастием в убийстве Фрунье.

– Я не понимаю тебя, тебе доставляет удовольствие слышать его стоны?

– Я не могу позволить ему умереть, прости, но это выше меня.

Сесиль вошла в свои покои и хлопнула дверью перед лицом Ирвина. Воин Хаоса почувствовал, как злоба в нем пытается вырваться наружу. Ирвин забежал в комнату и прорычал в подушку. Рыком дикого зверя, после чего ему стало полегче. Следующая ночь была еще хуже предыдущей: Фрунье бросало в жар, и он начал бредить.

Ставки были слишком высоки, и Нечто, приняв вид доктора, явилось к кровати умирающего старца. Сесиль тоже была здесь и держала дядю за руку. Нечто осмотрело Фрунье, после чего многозначительно посмотрело на Сесиль и заключило:

– Ему уже не помочь, знаете, в таких безнадежных случаях я бы рекомендовал эвтаназию. В нашей стране она запрещена, но я все равно считаю, что больные старики должны иметь право на возможность избавиться от мук. Я могу лично провести процедуру, но мне нужна ваша подпись.

Сесиль, молча, стояла и смотрела на дядю уже, не понимающего что происходит.

– Доктор, – спросила невинная девушка, – сколько еще ему мучиться?

– В моей практике люди с такими болезнями мучились не один месяц и даже год. Вы точно хотите, чтобы ваш дядя продолжал свои мученья так долго?

– Послушайте, оставьте меня наедине с дядей.

– Кончено-кончено, если, наконец, примите правильное решение, я оставлю на стуле документы и ручку на подпись.

Ирвин и Нечто покинули комнату. Повелитель Небытия достал большие сыпучие часы, и показал их воину Хаоса:

– Видишь, как мало времени осталось у Фрунье, если он околеет раньше ее подписи, все пропало.

– Если ваш жалкий план провалиться, я вберу в себя всю силу Хаоса и сотру эту планету с лица космоса!

– Успокойся, мы множество раз дурачили свет, Сесиль будет твоей, а Земля нашей.

– Пожалуйста… – бился в конвульсиях Фрунье. – Пусть это закончиться!

Сесиль схватила ручку и документы, но этот порыв избавить дядю от мучений смертью покинул ее душу, и Невинная девушка не переступила через свои убеждения. Вместо того, чтобы подписывать документы, Сесиль порвала их и, взяв за руку Фрунье, желала ему здоровья.

Через час все было кончено, Фрунье был мертв. Нечто видело это и чувствовало, что Сесиль не подписала документ. Хозяин Небытия сотворил пару билетов в США и протянул их Ирвину.

– Этот план провалился. Слишком слышен в ней голос Света. Если к пяти гнилым яблокам положить одно свежее, испорченные яблоки не станут свежими, а вот свежее станет гнилым. Мы изведем ее по-другому. В этой стране сильны ее корни, поезжай в США. Я все приготовлю, и, поверь мне, мы поместим ее в такую среду, из которой даже самый праведный человек вышел бы пропойцей и циником.

– Как мне заставить ее полететь с собой?

– Просто скажи, что эти стены угнетают, и вам нужно сменить обстановку.

– Это ваш последний шанс. Если и этот план провалится, я уничтожу вас!

Сесиль спустилась, заплаканная, к двум темным существам, чтобы сообщить о смерти Фрунье. Нечто поспешил откланяться, а Ирвин, подставив свое плечо, принялся утешать невинную девушку.