Текст книги "Безумно богатая китайская девушка"

14
«Трента»

Перелет по маршруту Шанхай – Париж в самолете Бинов[113]113
  Список пассажиров включал Рейчел, Ника, Карлтона, Колетт Бин, миссис Бин, бабушку Бин, тетю Пань Ди, Стефани Ши, миссис Ши, Адель Дэн, Вэнь Пифан, миссис Вэнь, Перринеум Ван, Тиффани Яп, Роксану Ма и шесть горничных (каждая из подруг Колетт прихватила с собой личную горничную).


[Закрыть]

Охранник у входа в зону частной авиации международного аэропорта Хунцяо вручил Карлтону, Рейчел и Нику их паспорта и помахал на прощание. Когда внедорожник Карлтона приблизился к «Гольфстриму VI», окруженному прибывающими автомобилями, Рейчел прокомментировала:

– У меня фобия частных самолетов, но должна признать, что у Колетт красивый самолет.

– Это хороший самолет, но у Колетт другой. Во-о-о-он он, – сказал Карлтон, сворачивая направо.

Вдали был припаркован белоснежный реактивный «Боинг-747» с волнистой алой полосой вдоль фюзеляжа, похожей на гигантский мазок кисти каллиграфа.

– Это подарок на сорокалетие матери Колетт.

– Ты, должно быть, шутишь! – воскликнула Рейчел, уставившись на огромный самолет, сверкающий при свете прожекторов.

Ник усмехнулся:

– Рейчел, я не понимаю, почему это тебя удивляет? Для Бинов больше значит лучше!

– Они проводят много времени в воздухе, пересекая земной шар, для них это имеет смысл. Время – деньги, особенно для таких бизнесменов, как Джек Бин. В связи с длительными задержками в аэропортах Шанхая и Пекина в наши дни выгодно иметь собственный самолет, вы можете просто заплатить, чтобы без очереди взлететь, – объяснил Карлтон.

– Разве не это причина задержки рейсов в китайских аэропортах? Все частные самолеты будут опережать коммерческие авиалайнеры? – спросил Ник.

– Без комментариев, – подмигнул ему Карлтон.

Он подъехал к краю красной ковровой дорожки, которая простиралась до самого трапа самолета. Наземная бригада тут же забегала вокруг машины, открывая двери и забирая багаж. Карлтон передал руль парковщику. Вдоль дорожки пятнадцать членов летного экипажа стояли навытяжку, словно войска, готовые к осмотру, одетые в ту же черную форму от Джеймса Пирса, которую гости видели в доме Колетт.

– Чувствую себя, как Мишель Обама перед трапом президентского самолета, – прошептала Рейчел Нику, когда они шли по красной ковровой дорожке.

Подслушав их, Карлтон сказал:

– Подождите, пока вы не окажетесь на борту. На фоне этого самолета президентский напоминает консервную банку из-под сардин.

Они поднялись по трапу и вошли в салон, где их приветствовал старший бортпроводник:

– Добро пожаловать на борт, мистер Бао. Приятно снова вас видеть.

– Привет, Фернандо.

Рядом с Фернандо стояла стюардесса, которая поклонилась в пояс, а потом спросила Рейчел и Ника:

– Какой у вас размер обуви?

– Э-э-э… у меня шестой, у мужа вроде десять с половиной, – ответила Рейчел, удивляясь такому вопросу.

Через несколько секунд стюардесса принесла бархатные мешки на шнуровке.

– Подарок от миссис Бин, – объявила она.

Рейчел заглянула внутрь и увидела пару кожаных тапочек «Боттега Венета».

– Мама Колетт предпочитает, чтобы все носили их на борту, – объяснил Карлтон, снимая мокасины. – Позвольте быстренько провести для вас экскурсию, пока остальные не подъехали.

Он провел их по коридору, облицованному лакированным серым кленовым деревом, и попытался открыть пару двойных дверей.

– Черт, заперто! Это лестница, которая ведет вниз в клинику. Там есть операционная с полной системой жизнеобеспечения, и на борту всегда присутствует врач.

– Дай угадаю… Идея миссис Бин? – спросил Ник.

– Да, она всегда беспокоится о том, что заболеет по дороге, пока летит на прием к своим докторам. Давайте попробуем пройти сюда.

Рейчел и Ник последовали за Карлтоном по другому коридору и спустились по более широкой лестнице.

– Вот главная каюта, или гранд-лаундж, как они это называют.

У Рейчел непроизвольно открылся рот. Она понимала, что все еще находится в самолете. Но то, что предстало ее взору, просто не могло быть правдой. Они стояли в огромной полукруглой комнате с гладкими диванами из балийского тика, консолями, которые выглядели как старинные серебряные сундуки, и обтянутыми шелком лампами в форме цветков лотоса. А центром этого пространства была трехэтажная каменная стена, на которой были высечены изображения Будды. Прямо из стены росли живые папоротники и другие экзотические растения, а по бокам спиральные лестницы из стекла и камня вели на верхний этаж.

– Миссис Бин хотела, чтобы гранд-лаундж выглядел как древний яванский храм, – объяснил Карлтон.

– Похоже на Боробудур[114]114
  Боробудур – храм в Индонезии, расположенный на острове Ява в священной долине Кеду.


[Закрыть], – сказал Ник шепотом, касаясь покрытого мхом камня.

– Ага! Я думаю, что она влюбилась в какой-то тамошний курорт много лет назад и хотела воспроизвести то место на борту самолета. Стена – настоящий фасад храма с археологических раскопок. Они вывезли его контрабандой, насколько я знаю.

– Думаю, можно устроить в семьсот сорок седьмом все, что хотите, если вам не нужно везти четыреста пассажиров, – заметил Ник.

– Да уж, в наличии пять тысяч квадратных футов пространства, где можно разгуляться. Эти диваны, кстати, обиты кожей северного оленя. Если подняться по лестнице, то наверху караоке, кинотеатр, тренажерный зал и десять спален.

– О Иисус! Ник, иди сюда! – в панике закричала Рейчел через все помещение.

Ник бросился к ней:

– Ты в порядке?

Рейчел, недоверчиво качая головой, замерла на краю сооружения, похожего на плавательный бассейн.

– Смотри! Тут пруд с карпами!

– Боже, ты напугала меня. На мгновение я заволновался. Ну и что тут такого?

– То есть, по-твоему, все как надо? ПРУД С КАРПАМИ В САМОЛЕТЕ!

Подошел Карлтон. Его удивила реакция сестры.

– Это некоторые из самых ценных карпов миссис Бин, – пояснил он. – Видите ту толстую белую рыбину с большим красным пятном на спине? Один японский придурок, оказавшийся в самолете в качестве гостя, однажды предложил Бинам четверть миллиона долларов за эту рыбу. Она напомнила ему японский флаг. Интересно, страдают ли эти несчастные существа от смены часовых поясов?

В этот момент в салон вошла Колетт. На ней было пончо с капюшоном, сшитое из ангорки. Следом семенила свита: мать, бабушка, Роксана, несколько девушек, которые приехали первыми, и стайка горничных.

– Я не могу поверить, что эти идиоты позволили вам подняться на борт! Я сама хотела провести для Ника и Рейчел экскурсию, – надулась Колетт.

– Мы не видели ничего, кроме этого салона, – смиренно возразила Рейчел.

– Хорошо, отлично! Зная твою любовь к ванным, я хотела показать гидромассажную комнату. – Понизив голос, она шепнула Рейчел: – Жаль, не предупредила заранее: мои родители купили и обустроили этот самолет, пока я была в Университете Риджентс. Поэтому я не могу нести ответственность за обстановку…

– Я не знаю, о чем ты, Колетт. Этот самолет просто великолепен, – заверила ее Рейчел.

Судя по виду, Колетт испытала облегчение.

– Познакомьтесь с моей бабушкой. Найнай, это мои друзья из Америки, Рейчел и Ник, – объявила Колетт пухленькой старушке с традиционной для китайских бабушек химической завивкой.

Старушка устало улыбнулась им, обнажив пару золотых зубов. Она выглядела так, как будто ее торопливо выдернули из кровати, сунули в вязаную кофту «Сент-Джон» на два размера меньше и затолкали в самолет.

Колетт недовольно осмотрела салон. Она взглянула на Роксану и велела:

– Вызови Фернандо прямо сейчас.

Бортпроводник прибыл почти немедленно, и Колетт бросила на него убийственный взгляд:

– Где чай? Маму и бабушку на борту всегда должны ждать чашки чая сорта лунцзин[115]115
  Горы близ Ханчжоу славятся чаем лунцзин, также известным как чай «Колодец дракона». Говорят, что для производства одного килограмма ценного чая требуется шестьсот тысяч свежих чайных листьев. – Примеч. автора.


[Закрыть]. А еще сливы хуамэй[116]116
  Соленые сушеные сливы, которые многие поколения китайцев поглощают с таким же аппетитом, как оливки к мартини. Предположительно, это отлично подходит для борьбы с тошнотой, но лично на меня оказывает прямо противоположный эффект. – Примеч. автора.


[Закрыть], чтобы рассасывать во время полета. Никто не читал «Руководство по авиационным стандартам»?

– Приношу свои извинения, мисс Бин. Мы приземлились около часа назад, не было времени нормально подготовиться к полету.

– Как «около часа назад»? Разве самолет не торчал здесь все выходные?

– Нет, мисс Бин. Ваш отец только что вернулся из Лос-Анджелеса.

– Да? Я понятия не имела. Ну, принеси нам чай и скажи капитану, что мы готовы к взлету.

– Уже иду, мисс Бин. – И старший бортпроводник поспешил выполнять указания.

– И еще кое-что…

– Да, мисс Бин?

– Что-то в воздухе, Фернандо.

– Мы немедленно же перенастроим климат-контроль в салоне!

– Дело не в этом! Ты чувствуешь запах, Фернандо? Это не «Цветок юрского периода» Фредерика Маля. Кто изменил запах без моего разрешения?

– Не могу точно ответить, мисс Бин.

После того как Фернандо вышел, Колетт снова повернулась к Роксане.

– Когда мы приедем в Париж, я хочу, чтобы новые экземпляры «Руководства по авиационным стандартам» распечатали и разослали каждому члену экипажа. Я хочу, чтобы они вызубрили каждую страницу, на обратном пути устроим им экзаменовку.

15
Клуни-Парк-роуд, 28

Сингапур

Кармен Ло только что застыла в позе сарвангасаны посреди гостиной и тут услышала щелчок автоответчика.

– Кармен! Это мамочка. Гейк Чу только что позвонила, чтобы сказать, что дядю отвезли в хоспис Дувр-Парк. Говорят, что он переживет сегодняшнюю ночь и, вероятно, протянет еще неделю. Я собираюсь навестить его сегодня. Думаю, тебе нужно пойти со мной. Можешь заехать к Лилиан Мэй Тань около шести и забрать меня? Мы должны завершить партию в маджонг, если только не появится миссис Ли Юнчэн. В этом случае игра займет больше времени. Посещения больных разрешены до восьми, поэтому я хочу убедиться, что у нас будет достаточно времени. Кроме того, сегодня я столкнулась с Кэн Лян в «Эн-Ти-Ю-Си»[117]117
  «NTUC» – сеть супермаркетов.


[Закрыть], и она сказала, что слышала от Паулы, будто ты продаешь членство в Черчилль-клубе для финансирования какого-то нового предприятия – что-то связанное с дайвингом… Я ответила: «Что за чушь, моя дочь ни за что бы не поступила так…»

Кармен, разочарованно кряхтя, опустила ноги на пол. Почему, черт возьми, она забыла выключить автоответчик? Тридцать минут чистого блаженства, разрушенного одним звонком матери. Она медленно подошла к телефону и подняла трубку:

– Ма, почему вдруг дядя в хосписе, а не дома? Они что, не могут обеспечить ему круглосуточный уход в последние дни? Я не могу поверить, что их семейка такая мелочная.

– Ай-я, дело не в этом. Дядя хочет умереть дома, а дети не дают. Считают, что это снизит рыночную цену дома.

Кармен раздраженно закатила глаза. Еще до того, как результаты МРТ-исследования магната К. К. Вонга показали, что рак распространился повсюду, все уже вступили в заговор. В былые времена агенты по недвижимости изучали некрологи каждое утро, надеясь увидеть имя какого-нибудь известного богача. Они знали, что семья выставит особняк на продажу и это всего лишь вопрос времени. Теперь, когда бунгало хорошего класса[118]118
  Хотите верьте, хотите нет, но это сингапурский термин, обозначающий роскошные объекты, минимальная площадь которых составляет 15 070 квадратных футов, а высота – всего два этажа. На острове с населением 5,3 миллиона человек осталось всего около тысячи таких «бунгало». Они расположены исключительно в престижных жилых районах 10, 11, 21 и 23, и приличное БХС без изысков может стать вашим примерно за 45 миллионов долларов США. – Примеч. автора.


[Закрыть] попадаются реже, чем единороги, самые ушлые агенты обзавелись «контактами» во всех больницах. Пять месяцев назад Оуэн Кви, босс Кармен в агентстве «Манго Ти», вызвал ее на ковер и сообщил:

– Мой человек в больнице видел, как К. К. Вонг пришел на химиотерапию. Вы с ним родственники?

– Наши отцы – двоюродные братья.

– Его дом на Клуни-Парк-роуд занимает три акра. Это один из последних сохранившихся домов Фрэнка Брюэра.

– Знаю. Я там с детства бываю.

Оуэн откинулся на спинку офисного кресла:

– Я знаю только старшего сына Квентина. Но есть и другие братья и сестры, верно?

– Два младших сына и дочь.

Она понимала, куда он клонит.

– Эти два брата живут за границей?

– Да, – нетерпеливо сказала Кармен, желая, чтобы он перешел к сути.

– После кончины старика семья, вероятно, захочет продать недвижимость?

– Господи, Оуэн, мой дядя еще жив. В прошлое воскресенье он играл в гольф в Пулау-клубе.

– Я знаю, лах, но могу ли я с уверенностью предположить, что наше агентство получит листинг на условиях эксклюзивности, если семья когда-нибудь решит продать особняк, а?

– Хватит уже киасу![119]119
  Это южноминьское слово означает бояться что-то упустить или кому-то проиграть. – Примеч. автора.


[Закрыть] Конечно, я получу эксклюзив, – раздраженно процедила Кармен.

– Я вовсе не киасу, просто хотел убедиться, что ты наготове. Я слышал, что Вилли Сим из «Эона» уже кружит над этим домом, как ястреб. Ты в курсе, что он ходил с Квентином Вонгом в одну школу?

– Вилли Сим может кружить сколько хочет. Ведь я-то уже на посту.

Шесть месяцев спустя Кармен оказалась именно на «наблюдательном посту», в маленькой комнате, спрятанной на чердаке старого бунгало ее покойного дяди. Она показывала дом своей подруге Астрид.

– Какой милый уголок! Для чего использовали эту комнату? – спросила Астрид, оглядывая крошечное помещение.

– Та семья, которая построила этот дом, назвала ее «наблюдательный пост». Дело в том, что жена была поэтессой и хотела писать стихи в тихом месте вдали от детей. Из окна открывается вид на палисадник и проезжую часть, поэтому она всегда могла следить за тем, кто приходит и уходит. К тому времени, когда дом купил мой дядя, здесь была просто кладовая. В детстве мы с двоюродными братьями и сестрами собирались в этой комнатке, как в своем клубе, и окрестили ее «Убежище капитана Хэддока».

– Кассиану здесь понравится. Он бы отлично проводил тут время.

Астрид выглянула в окно и увидела черный «Порше 356 Спидсер» 1956 года, сворачивающий на подъездную дорожку.

– Наш Джеймс Дин только что прибыл, – невозмутимо сказала Кармен.

– Ха-ха. Он выглядит как настоящий бунтарь, правда?

– Я всегда знала, что ты связалась с плохим парнем. Давай-ка устроим ему грандиозный тур.

Когда Майкл вышел из классической спортивной машины, Кармен не могла не заметить в нем грандиозные перемены. В последний раз она видела его два года назад на вечеринке в доме родителей Астрид, тогда он был в брюках карго и в поло, с короткой стрижкой «по уставу». Теперь, шагая к лестнице в сером костюме от «Берлути», солнцезащитных очках «Роберт Марк», с модной растрепанной стрижкой, Майкл казался совершенно другим человеком.

– Привет, Кармен. Мне нравится твоя новая прическа, – сказал Майкл, целуя ее в щеку.

– Спасибо, – ответила Кармен.

Несколько недель назад она подстригла свои длинные прямые волосы и теперь носила каре до линии подбородка. Майкл был первым, кто сделал ей комплимент.

– Мои соболезнования по поводу дяди, он был великим человеком.

– Спасибо. Но нет худа без добра: вы можете посмотреть дом прежде, чем его завтра официально выставят на продажу.

– Да, Астрид заставила меня покинуть офис и приехать прямо сейчас.

– Ну, мы ожидаем безумства, как только предложение будет опубликовано. Такая недвижимость не появится на рынке в течение долгих лет, и, скорее всего, она пойдет прямо на аукцион.

– Могу себе представить. Сколько тут? Два или три акра? В этом-то районе? Я уверен, что каждый застройщик хотел бы отхватить себе такой лакомый кусочек, – сказал Майкл, рассматривая обширную лужайку перед домом, обрамленную высокими пышными пальмами.

– Именно поэтому семья позволила мне показать особняк исключительно вам. Мы не хотим, чтобы его снесли и возвели здесь огромный жилой комплекс.

Майкл вопросительно посмотрел на Астрид:

– Это не под снос? Я думал, ты хотела нанять какого-нибудь крутого французского архитектора, чтобы спроектировать что-нибудь на этом участке.

– Нет-нет, ты путаешь с участком на Тревос-Кресент. Такое сокровище, как этот дом, вообще нельзя сносить, – решительно заявила Астрид.

– Мне нравится территория, но скажите мне, что такого особенного в этом доме, он не похож на исторические черно-белые особняки[120]120
  Черно-белые особняки – экзотические черно-белые дома в Сингапуре, построенные в уникальном, единственном в мире архитектурном стиле.


[Закрыть].

– О, это куда большая редкость, чем черно-белый особняк, – сказала Кармен. – Это один из немногих домов, построенных Фрэнком Брюэром, выдающимся архитектором Сингапура тридцатых годов. Он спроектировал здание «Катая». Давайте сначала погуляем по улице.

Они обошли дом, и Астрид указала на характерный щипец, который придавал зданию тюдоровское величие, элегантные кирпичные арки и другие гениальные детали, например вентиляционные решетки в духе Макинтоша, благодаря которым в комнатах было прохладно даже в тропическую жару и духоту.

– Посмотри, как он сочетает эстетику народных промыслов с манерой Чарльза Ренни Макинтоша и испанским миссионерским стилем? Вы не встретите такой эклектики ни в одном другом доме на планете.

– Это мило, дорогая, но ты, наверное, единственный человек в Сингапуре, который обратил внимание на эти детали! Кто жил здесь до твоих родственников? – спросил Майкл у Кармен.

– Дом был построен в тысяча девятьсот двадцать втором году для председателя правления «Фрейзер и Нив»[121]121
  «Фрейзер и Нив» – сингапурский конгломерат: предприятия по производству продуктов питания и напитков, а также издательский дом, пивной завод и агентство по недвижимости.


[Закрыть], а позже стал резиденцией бельгийского посла, – ответила Кармен, добавив без особой необходимости: – Это редкий шанс приобрести одну из настоящих исторических жемчужин Сингапура.

Все трое вошли в дом, и, пока они бродили по элегантным пропорциональным комнатам, Майкл все больше проникался уверенностью, что место это дорого́го стоит.

– Мне нравятся высокие потолки первого этажа.

– Местами немного скрипит, но я знаю архитектора, который может сделать щадящую реставрацию, – он работал над домом моего дяди Альфреда в Суррее и только что переделал историческое поместье Дамфрис-хаус в Шотландии для принца Уэльского, – сказала Астрид.

Стоя в гостиной, где солнечный свет лился в окна и отбрасывал мозаичные тени на паркетные деревянные полы, Майкл внезапно вспомнил гостиную в Тайерсаль-парке и ощущение невыразимого страха, которое охватило его, когда он впервые вошел в ту комнату для знакомства с бабушкой Астрид. Первоначально он представлял свой новый дом как нечто, напоминающее современное крыло музея, но теперь пришло другое ви́дение: вот он, Майкл, через тридцать лет достигший небывалых высот, седовласый и почтенный, царит в этом великолепном пространстве, пропитанном духом истории, а коллеги по бизнесу стекаются сюда со всего мира, чтобы отдать ему дань уважения… Он ударил рукой по одной из укрепленных стен и сказал Астрид:

– Мне нравится эта старая каменная кладка. Крепкий дом, не то что у твоего отца.

– Рада, что тебе понравилось. Этот дом кардинально отличается от папиного черно-белого особняка, – ответила Астрид.

А еще он больше, подумал Майкл. Он уже воображал, что скажут его братья, когда подъедут к особняку: «Черт подери, этот домина ну офигенно огромный!» Он повернулся к Кармен и спросил:

– Итак, что нужно, чтобы получить ключи от входной двери?

Кармен задумалась на мгновение.

– На открытом рынке этот дом легко уйдет за шестьдесят пять, а то и за семьдесят миллионов. Вы должны сделать достаточно убедительное предложение для моих родственников, чтобы они не выставили его на торги завтра утром.

Майкл стоял на верху лестницы и трогал резные украшения из дерева на перилах. Эти солнечные лучи в стиле ар-деко напоминали ему архитектуру Крайслер-билдинг.

– У Вонга четверо детей, верно? Я предлагаю семьдесят четыре. Таким образом, каждый из них получает дополнительный миллион за неудобства.

– Дайте я просто звякну своей кузине Гейк Чу, – сказала Кармен, роясь в сумке от Ива Сен-Лорана в поисках телефона, и тихонько вышла из гостиной. Через несколько минут она вернулась. – Кузина благодарит вас за предложение. Но, учитывая сборы и мою комиссию, семье понадобится больше. Восемьдесят миллионов – и по рукам.

– Я знал, что ты скажешь именно это, – фыркнул Майкл. Он посмотрел на Астрид и спросил: – Дорогая, ты сильно этого хочешь?

«Погоди-ка, ведь это ты хочешь переехать», – подумала Астрид и произнесла:

– Я буду очень счастлива в этом доме, если ты будешь счастлив.

– Хорошо, тогда пусть будет восемьдесят.

Кармен улыбнулась. Это оказалось намного проще, чем она себе представляла. Она снова исчезла в спальне за дверью в конце коридора, чтобы перезвонить двоюродной сестре.

– Интересно, сколько потребуется денег на внутренний декор? – спросил Майкл у Астрид.

– На самом деле все зависит от того, что мы хотим сделать. Здесь многое напоминает о загородных домах в Котсуолде, так что я представляю простую английскую мебель и ткани Джеффри Беннисона. Я думаю, это будет хорошо сочетаться с твоими историческими артефактами и некоторыми из моих китайских предметов старины. А внизу мы могли бы…

– Весь нижний этаж будет переделан в современный музей автомобилей для моей коллекции, – перебил ее Майкл.

– Весь?

– Разумеется. Это первое, что я представил, когда вошел в дверь. Давай-ка снесем все эти перегородки и сделаем один большой зал. В пол я бы вмонтировал вращающиеся платформы. Будет так здорово видеть, как мои машины крутятся между всеми этими колоннами.

Астрид уставилась на мужа, ожидая, что он сейчас скажет: «Шутка!» – но потом поняла, что Майкл говорит совершенно серьезно, и в итоге лишь пискнула:

– Ну раз ты так хочешь…

– Слушай, где там застряла твоя подружка? Только не говори, что эти Вонги от жадности решили раскрутить меня на дополнительные бабки!

В этот момент в комнату ворвалась Кармен с раскрасневшимся лицом:

– Извините, надеюсь, я не слишком громко кричала?

– Нет. А что случилось? – спросила Астрид.

– Э-э-э… не знаю, как это сказать, но боюсь, что дом продали кому-то другому…

– В СМЫСЛЕ?! Я думал, ты показываешь нам дом ДО торгов, – возмутился Майкл.

– Мне очень жаль. Я тоже так думала. Но мой двоюродный брат, этот козел Квентин, облапошил меня. Он воспользовался вашим предложением, чтобы озвучить цену еще одному потенциальному покупателю.

– Я перебью его предложение! – заявил Майкл.

– Я уже предложила, но, похоже, сделка заключена. Покупатель удвоил цену, и дом полностью снят с торгов. Он продан за сто шестьдесят миллионов.

– Сто шестьдесят миллионов? Это смешно? Черт побери, кто его купил?!

– Я не в курсе. И мой двоюродный брат тоже не знает. Некая компания с ограниченной ответственностью в Китае – очевидно, в качестве прикрытия.

– Ну разумеется, материковые китайцы… – тихо вздохнула Астрид.

Майкл смачно выругался, выдав трехэтажное ругательство, и в отчаянии пнул деревянные перила.

– Майкл! – возмущенно воскликнула Астрид.

– Что? – Майкл вызывающе посмотрел на нее. – Это все ты, черт возьми! Я не могу поверить, что ты так бездарно тратишь мое время!

Кармен разозлилась:

– Почему ты обвиняешь свою жену? Если кто и виноват, так это я.

– Вы обе хороши, кумушки. Астрид, ты хоть представляешь, как я сегодня был занят? Но ты потребовала, чтобы я бросил все и примчался посмотреть на этот забытый богом дом, который нельзя купить! Кармен, как, черт возьми, ты вообще получила лицензию на сделки с недвижимостью, если не можешь справиться даже с таким пустяком! – Майкл выругался и вышел прочь.

Астрид опустилась на верхнюю ступеньку лестницы и на мгновение закрыла голову руками:

– Мне ужасно жаль.

– Астрид, пожалуйста, тебе не за что извиняться. Это ты меня прости.

– С перилами все в порядке? – спросила Астрид, мягко похлопывая по следу, оставленному ногой Майкла.

– Их восстановят. По правде говоря, ты меня беспокоишь куда больше.

– Все нормально. Это красивый дом, но, честно говоря, мне наплевать, будем мы здесь жить или нет.

– Я не об этом. Просто… – Кармен замялась, размышляя, стоит ли открывать ящик Пандоры. – Я не понимаю, что с тобой случилось.

– О чем ты?

– Ну, буду честна, поскольку мы старые друзья. Я поверить не могу, что Майкл так с тобой разговаривает и ты ему это позволяешь!

– Ой, да это ерунда. Он просто рассердился, что его кто-то обошел. Привык получать то, что он хочет.

– Да ладно! Я говорю сейчас не о том потоке ругательств, которыми он тебя осыпал на прощание. Мне не понравилась его манера с самого начала, как он приехал.

– О чем ты?

– Ты и правда не улавливаешь? Ты не видишь, как сильно он изменился? – Кармен вздохнула от разочарования. – Когда я впервые увидела Майкла шесть лет назад, он показался мне таким нежным. Да, он больше молчал, но я видела, как он на тебя смотрит, и подумала: «Ух ты, этот парень действительно боготворит ее. Мне бы такого!» Я привыкла ко всем этим испорченным маменькиным сыночкам, которые ждут, что их будут облизывать с ног до головы, – таким, как мой бывший. А тут Майкл – сильный, сдержанный, заботливый. Он учитывал каждую мелочь, лишь бы угодить тебе. Помнишь, мы ходили в ателье Патрика и Майкл битый час бегал по всему Чайна-тауну, пытаясь выследить торговца куэ туту?[122]122
  Этот традиционный сингапурский деликатес представляет собой небольшой, приготовленный на пару пирог в форме цветка, из рисовой муки, с коричневым сахаром и молотым арахисом или тертым кокосовым орехом. Подается на листе пандана для дополнительного аромата. Продавец куэ туту раньше был привычным зрелищем в Китайском квартале Сингапура, но в наши дни это большая редкость. – Примеч. автора.


[Закрыть] Оказывается, ты обмолвилась, что няня возила тебя туда, чтобы купить куэ туту на улице.

– Он все еще делает для меня всякие приятные… – начала было Астрид.

– Не в этом дело. Человек, который пришел посмотреть на этот дом сегодня, совершенно отличается от того Майкла, с которым я впервые познакомилась.

– Ну, он приобрел гораздо большую уверенность в себе. Я имею в виду – он добился таких грандиозных успехов в бизнесе. Это должно изменить кого угодно.

– Ясное дело. Но он изменился к лучшему или к худшему? Когда Майкл появился, он поцеловал меня в щеку. Это было первое, что удивило меня, – слишком по-западному и так не похоже на него, если знать, каким сдержанным он был. Вдобавок он сделал мне комплимент. Но рядом со мной, на минуточку, стоишь ты – в самом красивом цветочном платье от Дриса ван Нотена, которое я когда-либо видела! – но об этом он и не заикнулся.

– Да ладно, я не ожидаю, что он станет накидываться на меня каждый раз, когда мы видимся. Мы женаты уже много лет.

– Мой отец делает миллион комплиментов моей маме в течение дня, а они женаты уже более сорока лет. Но, кроме этого, меня задело поведение Майкла по отношению к тебе, пока он был здесь. Его язык тела. И как бы реплики в сторону… Словом, ощущались флюиды… выражающие презрение ко всему.

Астрид попыталась отшутиться от ее комментария.

– Это не шутка. То, что ты слепа, вызывает тревогу. Как будто у тебя стокгольмский синдром или что-то в этом роде. Что сталось с Богиней? Астрид, которую я знала, никогда не стала бы терпеть подобное.

Астрид некоторое время молчала, а затем посмотрела на свою подругу:

– Я вижу это, Кармен. Я все вижу.

– Тогда почему ты позволяешь ему так себя вести? Послушай меня, это скользкий путь. Раз огрызнулся, два огрызнулся, а затем однажды утром ты просыпаешься и понимаешь, что вы с мужем постоянно орете друг на друга.

– Все куда сложнее, Кармен… – Астрид глубоко вздохнула и продолжила: – Правда в том, что Майкл и я несколько лет назад оказались на грани разрыва. Некоторое время жили порознь и чуть было не развелись.

Глаза Кармен расширились:

– Когда?

– Три года назад. Прямо во время свадьбы Араминты Ли. На всем острове ты единственный человек, которому я призналась в этом.

– Что случилось?

– Это долгая история, но в основном она сводится к тому, что Майклу было трудно справиться с расстановкой сил в нашем браке. Хотя я очень старалась поддержать его, он чувствовал, что его низвели с пьедестала мужественности. Понимаешь, все дело в деньгах. Он ощущал себя «трофейным мужем», и то, как моя семья относилась к нему, тоже не способствовало…

– Я понимаю, что быть мужем единственной дочери Гарри Леонга нелегко, но давай начистоту: большинство мужчин могут только мечтать о подобном везении, – заметила Кармен.

– Это именно так. Однако Майкл отличается от большинства мужчин. Это меня и привлекло в нем. Он умный, энергичный, и он действительно хотел добиться всего сам. Майкл никогда не просил, чтобы моя семья с ее связями помогла ему встать на ноги в бизнесе, и категорически отказывался взять у меня даже цент.

– Вот почему вы, ребята, жили в той клетушке на Клемансо?

– Конечно. Он купил эту квартиру на свои деньги.

– Никто не мог понять этого! Я помню, что все обсуждали вас: дескать, как это Астрид Леонг вышла замуж за военного в отставке и переехала в какую-то крошечную потрепанную квартирку? Богиня действительно спустилась на землю.

– Майкл женился на мне не потому, что он хотел получить богиню. И теперь, когда он наконец преуспел, я пытаюсь стать традиционной женой. Стараюсь уступать ему, чтобы время от времени он выигрывал сражения.

– Главное, не потерять себя в процессе…

– Ну же, Кармен, разве я допущу это? Знаешь, я рада, что Майкл наконец заинтересовался вещами, которые важны для меня. Мне нравится, как он одевается. Как мы живем. Я рада, что у него есть свое мнение и что он иногда бросает мне вызов. Это довольно возбуждающе, на самом деле. Это напоминает мне о том, что первоначально привлекло меня в нем.

– Ну, если ты счастлива, то пускай.

– Посмотри на меня, Кармен. Я счастлива. Я никогда не была счастливее.