Текст книги "Безумно богатая китайская девушка"
Автор книги: Кевин Кван
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
12
Мар-Виста
Лос-Анджелес, Калифорния
Когда вы в последний раз видели их? – спросила Коринна Китти.
Они удобно устроились в автомобиле «тесла», который приехал забрать их из аэропорта.
– Три недели назад. Я стараюсь проводить здесь неделю каждый месяц, но, честно говоря, в последнее время это стало огромной проблемой из-за режима моей дочери.
– Так что, это правда? Бернард и ваша дочь здесь, в Лос-Анджелесе, на лечении?
Китти устало рассмеялась:
– Я понятия не имею, откуда взялся этот слух. Бернард был здесь на лечении, но не таком, о котором вы думаете…
– Что это за редкое заболевание? – спросила Коринна, и ее глаза расширились.
Глубоко вздохнув, Китти стала рассказывать свою историю:
– Все началось сразу после того, как мы поженились в Лас-Вегасе. Мы пробыли там несколько дней и однажды вечером пошли смотреть последний фильм о Бэтмене. Тогда я не понимала, насколько Бернард одержим Бэтменом. Он считал себя азиатской версией Брюса Уэйна! Учитывая его навязчивую любовь к экзотическим автомобилям и жуткие эксперименты в дизайне интерьера, стоило бы догадаться… Когда мы вернулись в Гонконг, Бернард зациклился на желании выглядеть как тот актер из фильма и нашел известного пластического хирурга, который специализировался на таких операциях. Его пациенты становились просто клонами знаменитостей. Этот врач работал в Сеуле. Мы долго обсуждали операцию, и я не возражала, чтобы мой муж напоминал какого-то красивого актера. На самом деле идея казалась довольно захватывающей, но потом…
– Боже мой, они не справились с операцией, да? – ахнула Коринна, заерзав на краю ковшеобразного сиденья.
– Нет, сама операция прошла идеально. Но на этапе подготовки команда допустила колоссальный промах. Это была компьютерная ошибка – в наши дни самая совершенная пластическая хирургия в Корее полностью автоматизирована, а программа 3D-визуализации, которая «проектировала» новое лицо Бернарда, получила неверную информацию. Все дело в знании иностранного языка: медсестра неправильно услышала слова доктора перед операцией и ввела имя не того актера в компьютер. Таким образом, все анатомические подсчеты были ошибочны и все имплантаты изготовлены не для того лица. Бернард получил не то, что хотел.
– Кого с кем спутала медсестра?
Китти вздохнула:
– Вместо «Кристиан Бэйл» она услышала «Кристен Белл».
Коринна раскрыла рот:
– Та самоуверенная белокурая актриса?!
– Да. Оказывается, там был другой пациент из Гонконга, который готовился к операции по смене пола.
– Так вот почему Бернард скрывается от всех в Азии?
– Нет. То есть поначалу – да, но теперь причина не в этом. Мы приехали в Лос-Анджелес, чтобы он мог сделать корректирующую пластическую операцию. Он нашел замечательного доктора, который постепенно возвращал его лицо в нормальное состояние. Но теперь проблема выходит далеко за рамки операции…
– Что вы имеете в виду?
– Этот опыт полностью изменил Бернарда. Не только физически, но и психологически. Вы поймете, когда увидите его.
Машина подъехала к небольшому двухэтажному дому в стиле английского коттеджа, где во дворе маленькая девочка и мужчина занимались йогой с высоким белокурым инструктором.
– О боже мой, эта милая малышка – ваша дочь? – спросила Коринна, уставившись на девочку с длинными косичками, которая изобразила идеальную позу «собаки».
– Да, это Жизель. Вот, прежде чем вы познакомитесь, нанесите органическое дезинфицирующее средство для рук.
Как только машина остановилась, Жизель нарушила статичную позу и побежала навстречу.
– Нанесли «Доктор Боннер»? – закричал Бернард.
– Конечно! – закричала Китти в ответ, крепко обнимая дочь. – Лапулечка моя, я так скучала!
– Нельзя так говорить! Мы же не хотим, чтобы у нее возникли проблемы с привязанностью, – отчитал Бернард. – А еще ты должна говорить с ней только на путунхуа, а я на английском и кантонском, не забыла?
– Но ведь сегодня день испанского? – сказала маленькая китаянка на испанском, нахмурив бровки.
– Боже мой, она уже так хорошо говорит по-испански! Сколько языков она изучает? – поинтересовалась Коринна.
– Сейчас только пять. У нее колумбийская няня, работающая неполный рабочий день, которая говорит с ней только по-испански, а наш шеф-повар – по-французски, – ответила Китти. – Жизель, это тетя Коринна. Поздоровайся!
– Буэнос диас! – промурлыкала Жизель.
– Мы начнем говорить по-русски, когда ей исполнится три года, – сказал Бернард, подходя, чтобы поприветствовать дам.
– Бернард, как давно мы не виделись!
Коринна, стараясь скрыть изумление, изучала его новое лицо. Человек, которого она видела на стольких гала-концертах, преобразился до неузнаваемости. Вместо мягких черт, свойственных кантонцам, – рубленый подбородок в странном сочетании с крошечным птичьим носом. Его скулы были выточены заново, а глаза казались эльфийскими, и уголки их были чуть приподняты к вискам.
«Он выглядит как любимое дитя Джея Лено и Гермионы из фильмов о Гарри Поттере», – подумала Коринна, не в силах отвести от него глаз.
– Давай-ка, – сказал Бернард дочке, уводя ее, и добавил, обернувшись: – У Жизель сейчас сеанс краниосакральной терапии, а потом мы сможем пообедать.
Коринна была потрясена. Мало того что Бернард Тай, выросший в огромных особняках и на громаднейших суперъяхтах, живет в скромной обстановке. Но превратить гостиную в настоящую клинику, оснащенную невиданными терапевтическими приспособлениями?! Такого Коринна совершенно не ожидала. Жизель тихо лежала на профессиональном массажном столе, а мануальный терапевт нежно поглаживал ее голову. Рядом находилась ниша, напоминающая скандинавскую классную комнату, с простыми табуретками из светлого дерева и столиками, подушками из мешковины на полу и стеной из пробковой доски, где были закреплены десятки детских рисунков.
– Раньше тут была столовая, а теперь это учебное пространство. Здесь трижды в неделю у Жизель проходят занятия по программированию. Ну а едим мы в кухне. Прошу сюда, вот гостевая комната, где вы можете освежиться перед обедом, – сказал Бернард Коринне.
Она кое-как распаковала вещи в тесной спальне. Вынула банку конфет «Алмонд Рока», на которую раскошелилась, и спустилась в кухню. Семья уже сидела за деревянным столом.
– Я привезла тебе маленький подарок, Жизель, – улыбнулась Коринна.
Она протянула девочке блестящую розовую банку с пластиковой крышкой, малышка двух с половиной лет от роду уставилась на нее в полном недоумении.
– Брр! Пластик! Положи это, Жизель! – Бернард задохнулся от ужаса.
– О, извини, я забыла тебе сказать: в этом доме нет пластика, – прошептала Китти Коринне.
– Не проблема. Я просто вытащу конфеты, и ты больше никогда не увидишь упаковку, – спокойно произнесла Коринна.
Бернард бросил на нее злобный взгляд:
– Жизель придерживается органической диеты и не употребляет сахар и глютен.
– Мне очень жаль, я понятия не имела!
Увидев выражение лица Коринны, Бернард немного смягчился:
– Простите. Я не думаю, что гости, особенно приезжающие из Азии, готовы к нашему образу жизни. Но я надеюсь, что вы по достоинству оцените наш рацион. У нас есть собственная ферма в Топанге, где мы выращиваем всю нашу продукцию. Попробуйте тыкву с фенхелем. Только вчера с грядки. Жизель сорвала укроп своими руками – да, милая?
– Мы едим только то, что растим, – прощебетала Жизель по-испански, разжевывая крошечный кусочек филе-миньона средней прожарки из мяса коровы, питавшейся исключительно свежей травой.
– Полагаю, вы не будете пить «Джонни Уокер блэк лейбл», который я привезла для вас, – заметила Коринна.
– Я ценю ваш жест, но сейчас пью только воду, очищенную методом нанофильтрации, – сказал Бернард.
«„Ценю ваш жест“? Боже мой, посмотрите, что происходит с гонконгскими мужчинами, когда они переезжают в Калифорнию!» – подумала Коринна в ужасе.
Ей пришлось вежливо проглотить самую холодную трапезу в жизни, и теперь она стояла в прихожей, наблюдая, как Бернард помогает Жизель надеть кроссовки и маленькую шляпу от солнца.
Китти умоляла Бернарда:
– Мы только что приехали. Разве Жизель не может пропустить одно занятие и провести сегодня время с нами? Я хочу поехать с ней в магазин «Фред Сигал» – накупить малышке красивых нарядов.
– Больше не покупай ей одежду в этом храме материализма. В прошлый раз ты подарила ей эти розовые платья принцессы, и в конечном счете мы отдали их в христианский приют. Я не хочу, чтобы она носила одежду, которая укрепляет гендерные стереотипы!
– Хорошо, тогда мы можем просто отвезти ее на пляж или куда-нибудь еще? Пляж все еще разрешен? Песок же не содержит глютен?
Бернард отвел Китти за угол и сказал приглушенным тоном:
– Думаю, ты не понимаешь, насколько Жизель нуждается в этих сеансах осознанности в камере сенсорной депривации. Специалист по рэйки говорит, что наша дочь все еще борется с травмой и тревогой, связанными с прохождением через родовой канал.
– Шутишь, что ли? Ты подзабыл, Бернард, – я, на минуточку, присутствовала при ее рождении! Настоящая беда была в том, что она разорвала в клочья мой родовой канал, потому что ты не позволил мне сделать эпидуральную анестезию!
– Тсс! Ты хочешь усугубить ее подавленное чувство вины? – цыкнул Бернард. – В любом случае мы вернемся к шести. Она будет плавать на пляже Венис-Бич всего сорок пять минут, а затем час играть с друзьями из реального мира в Комптоне.
– Тогда почему ваш поход займет пять часов?
Бернард устало взглянул на жену:
– С поправкой на пробки, разумеется. Знаешь, сколько раз мне придется выезжать на шоссе четыреста пять?
Жизель попрощалась: «Адьес», после чего ее аккуратно пристегнули в «тесле» Бернарда к изготовленному на заказ креслу, а Китти и Коринна присели поговорить.
– Теперь понятно, почему вы хотели, чтоб я все увидела своими глазами… И когда дошло до такого абсурда? – поинтересовалась Коринна.
Китти грустно посмотрела на нее:
– Проблемы начались, когда Бернард лег на коррекционные операции в Лос-Анджелесе. Он проводил много времени в клинике доктора Голдберга и подружился с некоторыми пациентами, в основном с этими суперконкурентоспособными мамочками из Вест-Сайда. Одна из них пригласила его на выходные в Седону, ну и понеслось. Он вернулся в Сингапур новым человеком, заявив, что хочет прекратить операции и принять новое лицо. Он плел что-то об ужасном детстве, об отце, который игнорировал его и просто швырял ему деньги, и матери, слишком одержимой своей церковью, чтобы заботиться о сыне. Он хотел возместить причиненный ему ущерб, став просвещенным, сознательным родителем. Первый год после рождения Жизель был худшим. Когда ей исполнилось всего два месяца, Бернард перевез нас в Лос-Анджелес, утверждая, что Сингапур для нее токсичен, как и присутствие родителей Бернарда. Здесь я жила в полной изоляции, и муж постоянно торчал рядом, следя за каждым моим шагом. При этом все мои действия были в корне неправильны, я постоянно подвергала ребенка какому-то воздействию, хотя единственным воздействием было кормление грудью! Для решения каждой маленькой проблемы мы посещали около пятидесяти разных специалистов в неделю. Последней каплей стало то, что он перепроектировал главную спальню, чтобы она соответствовала образу сна Жизель. Я не могла спать в помещении со всеми этими странными светодиодными лампами, стерильным воздухом и Моцартом, играющим у кроватки ночи напролет. Именно тогда я начала ездить в Гонконг каждый месяц. Просто не могла больше выносить все это. Вы посмотри́те, как мы живем!
– Я была очень удивлена, когда мы подъехали к этому дому, – призналась Коринна.
– Мы перебрались сюда из нашего особняка в Бель-Эйр, потому что Бернард хочет, чтобы Жизель «подготовилась к реальному миру». Кроме того, он считает: если девочка будет расти в районе, где живут люди с низким доходом, у нее появится больше шансов попасть в Гарвард…
– Бернард когда-нибудь спрашивал вас, чего вы хотите для своей дочери?
– Ничего не могу сказать по этому поводу… Очевидно, я слишком глупа. Знаете, я на самом деле думаю, что Бернарду спокойнее, когда я в Азии. Видно, он боится, что из-за общения с такой матерью девочка отупеет. Да ему все равно, существую ли я вообще! Мир теперь крутится вокруг его драгоценной дочери двадцать четыре часа в сутки.
Коринна сочувственно посмотрела на Китти:
– Слушайте, я сейчас говорю не как ваш социальный консультант, а как мать: если вы действительно хотите, чтобы дочь росла нормально и заняла законное место в азиатском обществе, нужно положить конец этому бреду.
– Знаю. Я даже спланировала, как это сделать, – тихо сказала Китти.
– Рада слышать! Если бы дато увидел, как воспитывают его единственную внучку, он бы в гробу перевернулся! У этой малышки должна быть спальня в жилом комплексе «Куин Астрид парк» или в престижном районе Дип-Уотер-Бей – больше, чем весь этот дом, – и ей ни к чему спать в одной комнате с родителями! – заявила Коринна, и ее голос дрожал от убежденности в собственной правоте.
– Аминь.
– Эту маленькую девочку нужно правильно воспитывать – за дело должна взяться команда мудрых кантонских нянек, не мешающих родителям! – Коринна стукнула кулаком по столу.
– Правильно!
– Ее нужно наряжать в самую красивую одежду от Мари-Шанталь и каждую неделю возить в «Мандарин» на чай с розовыми пироженками!
– Да, черт побери! – взревела Китти.
13
«Триумф тауэрс»
Пик, Гонконг
Ник и Рейчел сидели рядом в шезлонгах, держась за руки, и любовались великолепным видом, открывающимся с балкона. Квартира в пентхаусе Эдди была похожа на гнездо сокола высоко на Пике, ниже раскинулись колоссальные небоскребы города, а прямо за ними сверкали синие воды гавани Виктория.
– Не так уж и плохо, – прокомментировал Ник, наслаждаясь прохладным ветерком, обдувающим нагретую солнцем кожу.
– Определенно недурно, – согласилась Рейчел. Прошло два дня после выписки из больницы, и она радовалась каждому мгновению, проведенному на воздухе. – Знаешь, когда Эдди впервые настоял, чтобы мы остались здесь, так как Фиона и дети в отъезде, я немного испугалась. Но это просто чудо! Он не шутил, говоря, что остановиться у него – все равно что на вилле д’Эсте.
Как будто по команде, Лаарни, одна из помощниц по дому, вышла на балкон с двумя высокими бокалами коктейля «Арнольд Палмер» в комплекте с огромными кубиками льда и бумажными зонтиками.
– О боже, Лаарни, ну зачем же? – всплеснула руками Рейчел.
– Хозяин сказал, что вам нужно пить больше жидкости и выздоравливать, – с ласковой улыбкой сообщила Лаарни.
– Знаешь, никогда не думала, что скажу такое: ведь я могу и привыкнуть! Лаарни меня поразила! Знаешь, что она попыталась сделать вчера, когда я поехала на обед с Карлтоном? Она настояла на том, чтобы спуститься со мной вниз, где ждал шофер Эдди, открыла передо мной дверцу, а когда я села, внезапно наклонилась и попыталась ЗАСТЕГНУТЬ РЕМЕНЬ БЕЗОПАСНОСТИ!
– А, ремень безопасности! Полагаю, просто никто раньше не застегивал твой ремень! – небрежно сказал Ник.
– Господи, на долю секунды я подумала, что она ко мне подлизывается, настолько я была потрясена! Я сказала: «Лаарни, ты делаешь это для Эдди и Фионы?» Она ответила: «Да, мэм, мы делаем это для всей семьи». Твои двоюродные братья настолько избалованы, что даже не могут сами пристегнуть ремень безопасности! – воскликнула Рейчел в насмешливом негодовании.
– Добро пожаловать в Гонконг! – хмыкнул Ник.
У Рейчел зазвонил телефон.
– Ой! Привет, пап… Да, спасибо… я чувствую себя в миллион раз лучше… Ты сегодня прилетаешь в Гонконг? О, конечно. Около пяти? Да, мы свободны… Тогда ладно. Хорошего полета!
Рейчел положила мобильный и посмотрела на Ника:
– Папа прилетает сегодня в Гонконг, и он спрашивает, сможем ли мы встретиться с ним.
– И что думаешь? – поинтересовался Ник.
Карлтон рассказал им обо всем, что произошло в Шанхае, когда он помчался туда, чтобы встретиться с родителями. И с тех пор Бао хранили молчание.
– Я хотела бы увидеться, но это будет довольно неловко, да? – пробормотала Рейчел, ее лицо слегка помрачнело.
– Ну, я уверен, что он чувствует себя еще более неловко, чем ты. Как-никак его жена – одна из главных подозреваемых в покушении на тебя. Но, по крайней мере, он сделал первый шаг.
Рейчел печально покачала головой:
– Боже, все так запутанно! Почему обстановка накаляется, стоит нам приехать в Азию? Не отвечай.
– Будет ли тебе легче, если он приедет прямо сюда? Я уверен, Эдди рад будет возможности похвастаться мебелью в стиле бидермайер или обувным шкафом с контролируемой влажностью.
– О Иисус, этот шкаф для обуви! Ты заметил, что все ботинки Эдди расставлены в алфавитном порядке в соответствии с маркой?
– А то! А ты еще говорила, что это я одержим своими ботинками.
– Никогда больше не скажу ни слова о твоих странных привычках на грани с навязчивыми состояниями после встречи с Эдисоном Чэном!
В четыре сорок пять Эдди бегал кругами по квартире как сумасшедший, крича на своих горничных.
– Лаарни, это не тот трек! Я же сказал: Бебел Жилберту, а не Аструд Жилберту! – орал Эдди. – Я не хочу, чтобы играла «Девушка из гребаной Ипанемы», когда прибудет Бао Гаолян, он один из моих самых важных клиентов! Второй трек из «Танто Темпо»!
– Извините, сэр, – проблеяла Лаарни из другой комнаты, нервно пытаясь найти нужную песню в музыкальной системе.
Девушка не очень понимала, как работает эта чертова штука, и еще труднее было использовать пульт в хлопковых перчатках, которые господин Чэн заставлял ее надевать всякий раз, когда она приближалась к драгоценной стереосистеме, которая стоила больше, чем вся ее деревня в Минданао с потрохами.
Эдди ворвался в кухню, где две юные китайские горничные сидели у маленького телевизора и смотрели телешоу «Серьезные намерения»[140]140
Очень популярное китайское шоу знакомств, на английском называется «Если ты единственная» (по названию нашумевшего фильма). Скандал разразился в Китае после того, как бедный жених спросил конкурсантку, будет ли она кататься с ним на велосипеде на свидании, и она заявила: «Лучше я поплачу в „БМВ“, чем буду улыбаться на велосипеде!» – Примеч. автора.
[Закрыть]. При виде хозяина они вскочили с табуреток.
– Ли Цзин, икра готова? – спросил он на путунхуа.
– Да, мистер Чэн!
– Показывай!
Ли Цзин открыла холодильник «Сабзиро» и с гордостью достала серебряный поднос с икрой, который занимал всю полку.
– Нет, нет и еще раз нет! Не нужно охлаждать все вместе! Только икра охлаждается! Я не хочу, чтобы весь поднос с чертовой икрой вспотел, как камбоджийская шлюха, когда его достанут из холодильника! Теперь вытри насухо и оставь его в покое. Когда приедет наш очень важный политический гость, выкладываешь лед, усекла? А на лед ставишь стеклянную миску с икрой. Понятно? И убедись, что у тебя колотый лед из холодильника, а не из генератора.
Эти девчонки бесполезны, абсолютно бесполезны, сокрушался Эдди, возвращаясь в свою гардеробную. Тем более служанки, казалось, никогда не продлевали свои контракты после первого года работы. Он пытался перекупить некоторых безукоризненно обученных помощников своей бабушки, когда бывал в Сингапуре, но ее слуги были более преданными, чем нацисты.
Эдди в десятый раз изучил свое отражение в позолоченном зеркале Венского сецессиона, проверяя, не осела ли случайная пылинка на пиджаке в елочку. К пиджаку он надел узкие джинсы, решив, что так будет выглядеть более непринужденно. Неожиданно в дверь позвонили. Черт, Бао Гаолян пришел раньше времени!
– Ла-а-а-арни, врубай музыку! Чарити, включи акцентное освещение! И слушай, Чарити, у тебя сегодня прическа лучше, чем у остальных, ты откроешь дверь! – закричал Эдди, врываясь в гостиную.
Ник с удивлением наблюдал, как его двоюродный брат начал отрабатывать движения карате на всех подушках с кисточками, отчаянно пытаясь придать им идеальный вид.
Рейчел тем временем подошла к входной двери.
– Я сама открою, Чарити.
– Ники, тебе действительно пора внушить жене, что прислуга должна выполнять свои обязанности, – сказал Эдди.
– Не стану и пытаться, ее не изменишь, – усмехнулся Ник.
– Ай-я, вот что происходит, когда уезжаешь и живешь в Америке, – пренебрежительно бросил Эдди.
Рейчел открыла дверь. На пороге стоял отец, постаревший лет на десять. Его волосы были не так тщательно расчесаны, как обычно, под глазами набрякли мешки. Он крепко обнял дочь, и неловкость тут же исчезла. Они вошли в гостиную под руку.
– Господин Бао, какая честь принимать вас в моем доме! – сердечно приветствовал дорогого гостя Эдди.
– Большое спасибо за то, что пригласили меня, хотя я поздно сообщил о приезде, – сказал Гаолян Эдди, затем повернулся к дочери: – Очень рад тому, что ты прекрасно выглядишь. Мне крайне жаль, что эта поездка обернулась таким кошмаром, ведь я от чистого сердца пригласил тебя и Ника в Китай. Имею в виду не только это ужасное происшествие, но и всякие осложнения, которые помешали мне проводить больше времени с вами.
– Все в порядке, пап. Ни капли не жалею, что приехала. Я очень рада была познакомиться с Карлтоном.
– Я знаю, что он чувствует то же самое. Кстати, я действительно должен поблагодарить тебя за то, что ты сделала для Карлтона в Париже.
– Пустяки, – скромно отмахнулась Рейчел.
– Мы плавно подошли к тому, о чем я действительно хотел поговорить. Послушай, я понимаю, какой странной кажется вам эта ситуация. В последние дни я часто беседовал с комиссаром полиции в Ханчжоу, а сейчас приехал, чтобы встретиться с его коллегой Квоком, начальником полицейского управления в Гонконге. Теперь я всецело верю, что моя жена не имеет никакого отношения к отравлению. Не думаю, что вы удивитесь моим словам, однако у Шаоянь возникли некоторые проблемы, связанные с вашим визитом, и я могу винить в этом только себя. Я плохо с этим справился. Тем не менее моя жена не может серьезно навредить ни одной живой душе.
Рейчел дипломатично кивнула.
Гаолян вздохнул:
– Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы привлечь к ответственности тех, кто совершил это ужасное преступление. Я знаю, что полиция Пекина сейчас круглосуточно наблюдает за Ричи Яном, и в ходе расследования полицейские вывернули весь Ханчжоу наизнанку. Полностью уверен, что они с каждым часом приближаются к цели.
Все остальные молчали, не зная, что сказать после монолога Гаоляна, и Ли Цзин выбрала этот момент, чтобы войти в гостиную, толкая сверкающую серебряную тележку с икрой. Эдди с досадой заметил, что дно было заполнено кубиками льда, а не колотым льдом, как он специально просил. Теперь стеклянная чаша стояла на кубиках под небольшим углом, но он старался не отвлекаться на эти мелочи. За Ли Цзин следовала Чарити с только что открытой бутылкой элитного шампанского «Круг Кло д’Амбоне» и четырьмя бокалами на длинной ножке. Твою ж мать, он велел горничным достать винтажные «Венини», а не заурядные «Баккара»!
– Икры и шампанского? – предложил Эдди, пытаясь разрядить обстановку и бросая гневные взгляды на Чарити, которая не могла взять в толк, чем он так расстроен.
Она принесла шампанское слишком рано? Сам же велел принести его через восемь минут после прибытия важного гостя, и она точно отмерила время на дедушкиных часах. Хозяин многозначительно смотрел на бокалы для шампанского. Черт! Она взяла не те!
Рейчел и Ник положили себе немного икры и налили шампанского, но, когда Гаоляну предложили бокал, он вежливо покачал головой.
– Не будете шампанское, господин Бао? – разочарованно протянул Эдди. Если бы он знал, что пить будут только Ник и Рейчел, то открыл бы «Дом Периньон»!
– Нет, но я не возражаю против стакана горячей воды.
Ох уж эти материковые китайцы с их любовью к кипятку!
– Чарити, не могла бы ты принести мистеру Бао стакан горячей воды.
Гаолян пристально взглянул на Ника и Рейчел:
– Я хочу, чтобы вы оба знали: Шаоянь на сто процентов сотрудничает со следователями. Она провела много часов на допросе и даже передала все видео с камер наблюдения на нашем заводе в Шэньчжэне, где производится препарат, чтобы полиция могла проанализировать всю информацию.
– Спасибо, что приехал, чтобы рассказать мне обо всем, отец. Я знаю, каких трудов тебе это стоило, – вздохнула Рейчел.
– Боже мой, это пустяк по сравнению с тем, через что вам пришлось пройти!
Чарити вплыла в гостиную с подносом, на котором стояли графин кипятка и старинный бокал «Венини». Она поставила поднос рядом с Бао Гаоляном и, прежде чем Эдди успел что-то сообразить, начала наливать кипящую воду в венецианский бокал, произведенный восемьдесят лет назад. Раздался громкий хруст, и стекло треснуло пополам.
– Нееееееееееееет! – заверещал Эдди, вскочив с дивана и опрокинув чашу с икрой.
Миллионы крошечных черных икринок разлетелись по выцветшему старинному ковру «Савонери», и когда другие девушки вбежали, чтобы узнать, что тут за шум, Эдди в панике уставился в пол и начал задыхаться:
– Не двигайтесь! Этот ковер обошелся мне на аукционе в девятьсот пятьдесят тысяч евро! Не шевелитесь!
Рейчел повернулась к Лаарни и спокойно сказала:
– У тебя есть пылесос?
После того как инцидент с икрой был благополучно разрешен и ни один узелок старинного ковра не пострадал, все четверо с напитками вышли на террасу, чтобы полюбоваться закатом. Теперь, когда Гаолян высказал все, что хотел, настроение у него значительно улучшилось. Эдди развлекал гостя, указывая на дома всех известных магнатов, которые жили на горе Виктория-Пик, и оценивая их собственность, в то время как Рейчел и Ник сидели на другом конце террасы, глядя вниз, на воду.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил Ник, все еще обеспокоенный тем, как Рейчел справляется с происходящим.
– Хорошо. Я так рада, что все уладилось с отцом. Я готова отправиться домой.
– Ну, Квок сказал, что мы можем уехать в конце недели, если ничего нового не выяснится. Я обещаю, что мы полетим в Штаты при первой же возможности, – сказал Ник, обнимая жену и любуясь россыпью огней большого города.
Позже тем же вечером, когда Ник, Рейчел и Гаолян ужинали с Эдди и его матерью Алекс в Лок-клубе, сотовый телефон Гаоляна зазвонил. Увидев, что это начальник полиции Шанхая, Гаолян извинился и вышел в фойе, чтобы ответить на звонок. Минуту спустя он вернулся к столу с обеспокоенным выражением лица.
– В деле произошел огромный прорыв, и кое-кого арестовали. Полицейские хотят, чтобы мы немедленно вернулись в Шанхай!
Рейчел почувствовала, как внутри все сжалось.
– Мне действительно необходимо быть там?
– Очевидно, им нужно, чтобы ты опознала подозреваемого, – серьезно ответил Гаолян.
Спустя три часа Рейчел, Ник и Гаолян были уже в Шанхае и мчались на «ауди» в Центральный полицейский участок на Фучжоулу.
– Все еще нет вестей от Карлтона? – спросила Рейчел.
– Нет, – лаконично ответил Гаолян.
Он пытался связаться с Карлтоном и Шаоянь еще до того, как зафрахтованный самолет вылетел из Гонконга, однако оба номера переключались на голосовую почту. Теперь он нервно нажимал кнопку повторного набора, но безрезультатно.
Они прибыли в участок, их проводили наверх в приемную, освещенную люминесцентными лампами. Офицер с волевым подбородком вошел в комнату и поклонился отцу Рейчел:
– Господин Бао, спасибо, что так быстро вернулись. Вы мисс Чу?
– Да, – сказала Рейчел.
– Я инспектор Чжан. Мы собираемся отвести вас в комнату для допросов. Вы посмотрите на людей, которых мы задержали, и скажете, знакомы ли они вам. Вы увидите их за двусторонним зеркалом, и они не смогут видеть или слышать вас, так что, пожалуйста, не бойтесь говорить. Все ясно?
– Да. Может ли мой муж тоже пойти туда?
– Нет, это невозможно. Но не волнуйтесь, вы будете со мной и другими офицерами. Ничего не случится.
– Мы будем здесь, Рейчел. – Ник ободряюще сжал ее руку.
Рейчел кивнула и последовала за офицером. Когда она вошла в дверь, в первой комнате уже сидели двое детективов. Один из них дернул за шнур, и жалюзи над смотровым окном поднялись.
– Вы узнаете этого человека? – спросил инспектор Чжан.
Рейчел чувствовала, как сердце яростно бьется где-то в горле.
– Да. Это лодочник, который катал нас по Сиху в Ханчжоу.
– Он не лодочник. Он заплатил настоящему лодочнику и взял лодку, чтобы отравить чай, который вы выпили.
– Боже ты мой! Я совсем забыла про то, что пила тогда чай лунцзин! – с удивлением протянула Рейчел. – Но кто он? С какой стати он захотел отравить меня?
– Мы еще не закончили, мисс. Пройдите в следующую комнату.
Рейчел вошла в соседнюю комнату, и офицер открыл там жалюзи. Глаза Рейчел расширились от удивления:
– Не понимаю… А она что здесь делает?
– Вы ее знаете?
– Это… – Рейчел запнулась. – Это Роксана Ма – личная помощница Колетт Бин.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.