Текст книги "Безумно богатая китайская девушка"

9
Ридаут-роуд

Сингапур

Астрид открыла свой ноутбук и написала электронное письмо:

Дорогой Чарли!

Извини, что все время тебя дергаю, но вот приходится просить об очередной услуге. Ты не мог бы раскопать кое-что для меня?..

Что тебе известно о калифорнийской фирме «Променад технолоджис»? Компания базируется в Маунтин-Вью. Ты когда-нибудь сотрудничал с ними? Они приобрели первую компанию Майкла «Клауд найн солюшн». Мне нужно узнать побольше об этой фирме – в частности, кому она принадлежит.

Заранее благодарю! Целую!

Астрид

Она отправила письмо, и через минуту Чарли появился в чате «Гугла».

Чарли: Привет! Рад буду помочь!

Астрид: Заранее спасибо за помощь!

Чарли: А зачем тебе это нужно?

Астрид: Пытаюсь кое-что разузнать. Ты слышал об этой компании?

Чарли: Да. Но разве Майкл не может тебе ответить на эти вопросы?

Астрид: Видимо, нет. Его фирма полностью или частично принадлежит какому-то азиатскому конгломерату?

Чарли: Астрид, что случилось?

Астрид замялась на пару минут, не зная, готова ли она посвятить Чарли во все, что происходило между ней и Майклом.

Астрид: Пытаюсь помочь Майклу выяснить правду. Все довольно сложно… не хочу тебя втягивать в это.

Чарли: Я уже втянут. Ладно, не буду давить. Но если тебе и правда нужна моя помощь, было бы лучше, если бы ты нарисовала полную картину.

Астрид сидела на краешке кровати и размышляла. Что мне скрывать от Чарли? Он единственный, кто меня поймет.

Астрид: Ну… короче, Майкл вбил себе в голову, что «Клауд найн», используя подставную фирму, купил мой отец или кто-то еще через компанию, подконтрольную моей семье…

Чарли: Почему он вдруг так решил?

Астрид: Долгая история. Если коротко, то он наткнулся на какие-то старые бумаги, где покупателем значится некая компания «Пеббл-Бич». Зная, что мой папа любит играть там в гольф, Майкл сделал предположение…

Чарли: Прости, что спрашиваю о такой очевидной вещи, но ты не обращалась к отцу?

Астрид: Конечно. Разумеется, он все отрицал. «Какого черта мне покупать компанию Майкла? Я вообще считаю, что кто-то дал тогда абсурдно высокую цену!»

Чарли: Типичный Гарри Леонг!

Астрид: Да уж.

Чарли: Я не думаю, что твой отец как-то причастен к покупке, но разве это важно, даже если он и поучаствовал?

Астрид: Ты шутишь? Майкл-то всегда считал, что всего добился сам. Любое подозрение, что моя родня имеет какое-то отношение к его успеху, заставляет его лезть на стену. Он считает, что отец пытается контролировать его, контролировать нас и т. п. Мы рассорились в пух и прах вчера вечером.

Чарли: Жаль это слышать.

Астрид: В итоге я уехала из дома. Иначе пришлось бы вызывать полицию. Теперь живу в отеле «Марина-Бей Сэндс».

Через пятнадцать секунд телефон Астрид зазвонил. Это был Чарли, поэтому она взяла трубку и озорным тоном спросила:

– Ты там на хозяйстве?

– Ага, мне как-то надо решить огромную проблему прямо тут, в моей комнате, – ответил Чарли без заминки.

– И что за проблема?

– Эти пироговые фетишисты устроили гулянья в моей комнате и размазали около тридцати пирогов из кондитерской «Лана кейк» по ковру, стенам и кровати. Такое впечатление, будто кто-то катался в пирогах и глазури, пробуя разные позы из Камасутры.

Астрид хихикнула:

– Псих! Откуда ты такого понабрался?

– Да я тут лазал по Интернету и натолкнулся на статью про извращенцев, которых заводит сидение на пирогах.

– Не буду даже спрашивать, что за сайты вы там просматриваете в Гонконге. Они наверняка заблокированы в Сингапуре.

– Ну, я же не спрашиваю, какого черта ты торчишь в номере «Марина-Бей Сэндс»!

Астрид вздохнула:

– Здесь слишком мало отелей, где я могу остаться неузнанной. И это один из них. Тут в основном туристы.

– И никого из местных? Правда?

– Ну, по крайней мере, из знакомых. Когда отель только-только открылся, мама попыталась подняться в «Скайпарк» вместе с миссис Ли Юнчэн и королевой-матерью Борнео, чтобы полюбоваться видом, но когда они обнаружили, что для взрослых билет стоит двадцать баксов, миссис Ли разохалась, что это слишком дорого и она не готова расстаться с деньгами. И вместо этого они пошли в магазин.

Чарли засмеялся:

– Этих дам уже не переделаешь. Забавно! Моя мать всегда жила на широкую ногу, но с возрастом превращается в скупердяйку. Ты знаешь, она не позволяет кухаркам включать свет в кухне до половины восьмого! Я прихожу, а они возятся в кромешной тьме, пытаясь приготовить ужин для нее.

– Это безумие! В ресторане моя маман заставляет сложить в пакет все объедки с тарелок. Я не шучу! Я ей сказала, что это просто сумасшествие, а она ответила, что за все заплатила! «Разве можно выкидывать этот замечательный соус, завтра Рози приготовит с ним обед, будет только вкуснее».

Чарли хихикнул:

– И долго ты будешь прятаться в отеле?

– Я не прячусь, просто взяла маленькую передышку. Кассиан и его няня со мной. Он обожает бассейн в «Скайпарке».

– Знаешь, это твой муж должен был уехать. Когда я ссорился с Изабель, то ехал к брату или снимал номер. Не могу представить, чтобы жена с детьми исчезли из дому.

– Ну, вы с Майклом разные. Кроме того, он же не заставлял меня уходить. Это мой выбор. Просто он так разозлился, что применил физическую силу.

– ЧТО?! По отношению к тебе?

Чарли был шокирован. Он убьет этого козла, если тот хоть пальцем тронул Астрид!

– Ну что ты! Майкл никогда бы меня не обидел. Просто он разнес один из своих «порше». Схватил самурайский меч и начал колошматить по капоту. Я просто не могла спокойно смотреть на происходящее.

– Черт! И все из-за покупателя компании? – спросил Чарли. Он тревожился все сильнее.

– Дело не только в этом. У Майкла был сложный период. Сорвалась сделка с «Ай-Би-Эм», дом, который ему понравился, увели из-под носа, а потом еще эта статья в журнале… даже рассказывать не хочу. Короче, все у нас в последнее время… – Астрид осеклась. Я и так слишком много сказала. Несправедливо вываливать все это на Чарли.

Чарли слышал, как Астрид отстранилась от трубки и хлюпает носом. Она плачет! Она сидит в гостиничном номере и плачет.

– Извини, с моей стороны бестактно грузить тебя своими проблемами, когда ты на работе. – Астрид снова всхлипнула.

– Я не слишком занят, да и вообще, не волнуйся, меня же никто не уволит. Ты ведь прекрасно знаешь, что можешь звонить мне в любое время.

– Ну да. Ты единственный человек, который действительно понимает меня. Ты знаешь, как порой тяжело общаться с родными. О семейных проблемах лучше не заикаться, не поймут…

– Ты уверена, что твои братья на сто процентов удовлетворены семейной жизнью?

– Шутишь? Я думаю, один несчастнее другого, но они никогда не признаются. В моей семье никому не позволено быть несчастным. Думаю, только Алекс по-настоящему счастлив в Лос-Анджелесе, он сбежал и живет с любовью всей своей жизни. Жаль, что Салиму у нас не принимают. Забавно, ведь если подумать, все наше богатство из Малайзии.

– По крайней мере, они делают друг друга счастливыми, остальное не важно, – сказал Чарли.

– Когда я гостила у них несколько месяцев назад, то прямо позавидовала! Порой мне хотелось упаковать чемодан и рвануть в Калифорнию, хотя знакомых у меня там нет, я никому там не нужна… Зато Кассиан мог бы расти спокойно, здесь он неизбежно окажется под давлением. Я была бы счастлива, богом клянусь, жить в хижине на пляже!

Я тоже, подумал Чарли.

Они немного помолчали, а потом он заговорил:

– И что ты планируешь делать?

– Да ничего. Через пару дней Майкл угомонится, и мы вернемся домой. Если бы ты помог доказать, что мой отец не имеет ничего общего с покупкой компании Майкла, уверена, он стал бы куда счастливее.

Чарли снова помолчал, а потом пообещал, что сделает все возможное.

– Ты самый лучший, Чарли. Правда-правда!

Повесив трубку, Чарли тут же позвонил своему финансовому директору:

– Привет, Аарон. Помнишь, как мы приобрели компанию Майкла Тео в две тысячи десятом году?

– Разве такое забудешь? Мы все еще списываем убытки, – ответил Аарон.

– Почему, во имя всего святого, ты назвал холдинговую компанию «Пеббл-Бич»?

– Ну, я стоял на восемнадцатой лунке, когда вы позвонили и велели купить компанию. Это самая крутая лунка в мире. Почему вы спрашиваете?

– Да так просто…

10
Больница Королевы Мэри

Гонконг

Ник разгадывал кроссворд в «Нью-Йорк таймс» на своем айпаде, когда в палату заглянул офицер полиции.

– Сэр, в приемном покое какая-то парочка требует встречи с мисс Чу. У них с собой две корзины продуктов, и мужчина утверждает, что он ее брат.

– Да! – Ник улыбнулся, наклонился и тихо прошептал на ухо Рейчел: – Малышка, ты не спишь? Пришли Карлтон и Колетт. Ты готова к посетителям?

Рейчел, которая урывками дремала все утро, неуверенно открыла глаза:

– Э-э-э… конечно.

– Пропустите их, – велел Ник офицеру.

Два дня назад Рейчел перевели из отделения интенсивной терапии в отдельную палату, и теперь она чувствовала себя гораздо лучше. С того момента, как выяснилось, чем именно ее отравили, и врачи применили противоядие, она начала быстро поправляться.

Вскоре в дверь постучали, и в палату вошли Карлтон и Колетт.

– Эй, сестренка! Вот уж не думал, что после поездки в спа-отель Ханчжоу люди выглядят так, – пошутил Карлтон, подошел к кровати и осторожно сжал руку сестры.

Рейчел слабо улыбнулась:

– Ну что вы, ребята, не стоило беспокоиться…

– Да ладно тебе. Мы прилетели первым же рейсом, как только Ник позвонил, – сказал Карлтон. – Кроме того, в «Джойс» распродажа, на которую Колетт хотела успеть.

Колетт ударила Карлтона по руке.

– Когда ты пропала, мы решили, что вы с подружкой просто слишком хорошо проводите время в Ханчжоу без нас.

– Да уж, прекрасно, как вы можете заметить, – улыбнулась Рейчел и вытянула руки, чтобы продемонстрировать трубки, через которые внутривенно поступало лекарство.

– До сих пор не могу поверить, что у молодой женщины может случиться приступ желчнокаменной болезни, – я считала, что это удел стариков, – сказала Колетт.

– На самом деле это может случиться с кем угодно, – заметил Ник.

Колетт уселась на край больничной кровати и вздохнула:

– Я так рада, что ты идешь на поправку!

– Вы прилетели на вашем самолете поменьше… «Гранде»? – спросила Рейчел у Колетт.

– Ты про «Венти»? Не-а… – Колетт закатила глаза. – Отец перекрыл мне возможность летать на частных самолетах. После того как я отвергла Ричи Яна, родители дико злятся и таким образом типа хотят преподать мне урок. Ты можешь поверить? Мой банковский счет заморожен, и мою карточку «Титаниум» перестали принимать. Угадайте, что в итоге случилось? Очень смешно, но теперь я выживу и без их помощи. Позвольте представиться: перед вами посол бренда «Прет-а-кутюр»!

– Колетт только что подписала многомиллионный контракт, – похвастался Карлтон.

– Поздравляю! Фантастика! – воскликнула Рейчел.

– Да, я уладила дело с Вирджинией де Бассине, и теперь она устраивает в мою честь вечеринку на следующей неделе в «„Джонни Уокер“ хаус», чтобы сделать громкое объявление. Я буду участвовать в их рекламной кампании в следующем сезоне, а снимать будет сам Тим Уокер. Я надеюсь, ты поправишься и попадешь на вечеринку!

Ник и Рейчел промолчали.

– Ой, эта сумасшедшая девчонка настаивала на том, чтобы припереть сюда гору еды из «Дейлсфорд органик», но охранник не позволил бы нам поднять тележки на этот этаж, – посетовал Карлтон.

– Ну, я уверена, что больничная еда совершенно безвкусная, – заметила Колетт.

– На самом деле вы будете удивлены. Вчера в кафетерии я заказал пирог с мясом, который был довольно приличным, – ответил Ник.

– Большое спасибо, Колетт. Мне только утром разрешили снова есть твердую пищу. Дико хочется чего-нибудь сладкого! – воскликнула Рейчел.

– Боже, так давай накормим тебя лимонным печеньем с белым шоколадом! Хоть пару кусочков попробуешь! – взвизгнула Колетт.

– Может, если я пойду с тобой вниз, нам позволят что-нибудь пронести, – предложил Ник Карлтону.

Они направились в вестибюль. В лифте Карлтон сказал:

– Я так рад видеть, что опасность миновала. Но почему повсюду полиция?

Ник посмотрел Карлтону в глаза:

– Я кое-что тебе расскажу, но ты должен пообещать, что это строго между нами, хорошо?

– Конечно.

Ник глубоко вздохнул:

– У Рейчел нет никаких камней в желчном пузыре, это отравление.

– Пищевое? – не понял Карлтон.

– Нет, кто-то умышленно отравил ее токсином.

Карлтон в ужасе уставился на Ника:

– Ты, должно быть, шутишь!

– Увы! Рейчел не хотела раздувать эту историю, но, знаешь, она вполне могла умереть. Ее органы отказывали один из другим, и доктора безуспешно пытались выяснить, что происходит, пока мы не узнали, чем она отравлена.

– Черт побери! А как узнали?

– Получили анонимную записку.

Карлтон ахнул:

– Что? Но кто мог отравить Рейчел?

– Вот это мы и пытаемся понять. Спасибо моей тете Алекс, она хорошо знает главу Гонконга. Власти инициировали официальное расследование, в котором принимает участие гонконгская и китайская полиция. – Лифт доехал до лобби, и Ник отвел Карлтона в тихий уголок. – Хочу спросить… Как ты считаешь, Ричи Ян на такое способен? Только честно.

Карлтон помолчал немного.

– Ричи? С чего бы?

– Ты его унизил перед всеми друзьями в Париже. Колетт четко дала понять, что предпочитает тебя… – начал было Ник.

– Ты думаешь, он отравил Рейчел, чтобы отомстить мне? Черт побери, он еще больший псих, чем я думал! Никогда не прощу себя, если это правда.

– Это лишь версия. Мы пытаемся найти человека, у которого имелся бы хоть какой-то намек на мотив. Думаю, полиция в определенный момент захочет поговорить с тобой и Колетт.

– Конечно-конечно, – пробормотал Карлтон, наморщив лоб. – Полицейские знают, какой токсин использовали?

– Таркиномид. Этот препарат очень сложно достать, обычно он применяется для лечения людей с рассеянным склерозом, производят его только в Израиле. По слухам, его иногда используют агенты Моссада для убийств.

Карлтон внезапно побледнел.

Резиденция Бао, Шанхай

В тот же вечер

Бао Гаолян и его жена прощались с гостями под портиком своего элегантного особняка во Французской концессии, когда подъехал Карлтон. Он вышел из машины и поднялся по каменным ступеням.

– Боже мой, сам император решил порадовать нас своим присутствием! Чему мы обязаны такой честью? – саркастически процедила Шаоянь.

– Мне нужно поговорить с вами обоими в библиотеке. Немедленно! – буркнул он сквозь стиснутые зубы.

– Не говори с матерью таким тоном! – отчитал сына Гаолян.

– Ну что, поцеловались и помирились? – спросил Карлтон, ворвавшись в дом.

– Мы устраивали ужин для монгольского посла. В отличие от тебя, сынок, мы с отцом умеем быть вежливыми друг с другом, когда этого требуют обстоятельства, – проворчала Шаоянь, опускаясь на кожаный диван и со вздохом облегчения скидывая туфли на высоком каблуке.

Карлтон с отвращением покачал головой:

– Я не знаю, как ты могла сидеть за столом в вечернем туалете и притворяться, будто все хорошо, после того, что сделала!

– Это еще что такое? – устало спросил Гаолян.

Карлтон бросил на свою мать злобный взгляд:

– Сама скажешь или мне сказать?

– Я понятия не имею, о чем ты, – холодно произнесла Шаоянь.

Карлтон повернулся к отцу, его глаза были черны от злости:

– Ты с женой ужинаешь с послом, а твоя дочь – твоя плоть и кровь – лежит в больнице в Гонконге…

– Рейчел в больнице? – перебил Гаолян.

– А ты не слышал? Ее пришлось перевезти из Ханчжоу в Гонконг.

– Что случилось? – Гаолян с тревогой уставился на Карлтона.

– Ее отравили. Она провела в отделении интенсивной терапии три дня и чуть не умерла.

У Гаоляна отвисла челюсть.

– Но кто мог отравить ее?

– Не знаю… почему бы не спросить маму?

Шаоянь выпрямилась:

– Ни цзай цзян шэньмэ пихуа? Что за хрень ты несешь? Ты перестал принимать лекарства, Карлтон? У тебя галлюцинации?

– Я знаю, что ты просто пыталась отправить ей предупреждение, но в итоге чуть не убила ее! Я не понимаю тебя, мама. Как ты могла совершить такое? – Глаза Карлтона наполнились слезами.

Шаоянь удивленно повернулась к мужу:

– Нет, ну ты можешь в это поверить? Наш сын обвиняет меня в том, что я убийца. С чего, черт побери, ты пришел к такому выводу?!

– Я точно знаю, как ты это сделала. Не сама, конечно, а один из твоих лакеев. Рейчел отравили таркиномидом, который мы начали производить для «Опал фармасьютикалс» из Тель-Авива!

– Боже мой… – прошептала Шаоянь, в то время как Гаолян выглядел ошеломленным.

– Ты не думала, что я в курсе последних событий? Сюрприз! Я в курсе. Я знаю все о секретной сделке, которую ты заключила с «Опал фармасьютикалс»!

– Мы заключаем кучу секретных сделок с компаниями по всему миру. Да, «Опал» передал нам производство таркиномида, но ты действительно считаешь, что я отравила Рейчел? Зачем мне это делать?

Карлтон сурово посмотрел на мать:

– Ну-ну! Ты с самого первого дня ненавидела ее! Нужно еще что-то пояснять?

Гаолян наконец ощутил, что сыт по горло обвинениями своего сына.

– Не будь смешным, Карлтон. ОНА НЕ ОТРАВЛЯЛА РЕЙЧЕЛ! Как ты смеешь говорить такое о своей матери?

– Папа, ты не знаешь и половины того, что говорила мне мама. Если бы ты слышал, как она высказывалась о Рейчел!

– Твоей матери может не нравиться Рейчел, но она никогда не сделает ничего, чтобы причинить ей вред!

Карлтон горько рассмеялся:

– Думаешь?! Ты ведь не знаешь, на что способна мама. Ты понятия не имеешь, что она сделала в…

– КАРЛТОН! – одернула его Шаоянь.

– Что мама сделала в Лондоне!

– О чем ты? – удивился Гаолян.

– О том, как она меня отмазала, чтобы тебя защитить!

Шаоянь бросилась к сыну и в панике схватила его за плечи:

– ЗАТКНИСЬ, КАРЛТОН!

– Я не заткнусь! Я устал молчать в тряпочку! – взорвался Карлтон.

– Тогда отвечай! Что случилось в Лондоне? – потребовал Гаолян.

– Пожалуйста, Карлтон, ничего больше не говори, во имя всего святого! – взмолилась Шаоянь.

– В моей машине погибла пассажирка!

– НЕ СЛУШАЙ ЕГО! Он пьян! Он умом тронулся! – завизжала Шаоянь, пытаясь ладонью закрыть сыну рот.

– Что такое? Я думал, девушка парализована.

Карлтон отпихнул мать и отбежал в противоположный угол.

– Со мной в «феррари» было две девушки, папа! Одна выжила, другая погибла. Но мама все замяла. Она устроила так, что мистер Тин и твой банкир из Гонконга всех подкупили. Она хотела, чтобы ты и дальше пребывал в блаженном неведении, – и все ради твоей драгоценной карьеры! Она никогда не позволяла мне говорить об этом. Не хотела, чтобы ты знал, какое я дерьмо. Однако признаю это сейчас, папа: я убил девушку!

Гаолян в ужасе уставился на них обоих, Шаоянь рыдала.

Карлтон продолжил:

– Я никогда не прощу себя, и это будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Но я пытаюсь взять на себя ответственность за то, что натворил, папа. Я не могу изменить прошлое, но пытаюсь изменить себя. Рейчел помогла мне понять все это, когда мы были в Париже. Но мама узнала, что Рейчел в курсе этого секрета, и поэтому попыталась убить ее!

– Нет! Это неправда! – воскликнула Шаоянь.

– Как тебе такое, мама? Твой секрет раскрыт, и худший кошмар сбывается. Наша фамилия будет запятнана, как ты и боялась, но не из-за Рейчел и не из-за меня! Полиция придет и потащит тебя в тюрьму!

Карлтон выбежал из дома. Его мать корчилась на полу библиотеки, а отец сидел рядом с ней, закрыв лицо руками.

11
Кладбище Букит-Браун

Сингапур

Шан Суи и ее брат Альфред в каждую годовщину смерти отца посещали могилу родителей. Члены семьи Суи и несколько близких родственников традиционно собирались на завтрак в поместье, перед тем как отправиться на кладбище, но в этом году все решили приехать прямо туда. Астрид прибыла рано, сразу после того, как отвезла Кассиана в детский сад, и в одиночестве прогуливалась по старому сингапурскому кладбищу.

Новых захоронений здесь не появлялось с 1970 года, и вокруг разросся лес, благодаря чему место упокоения отцов-основателей Сингапура превратилось в райский заповедник, где встречались редчайшие растения и дикие животные. Астрид любила гулять по извилистым тропинкам, восхищаясь пышными надгробиями – подобных не найти в целом свете. Над пологими курганами высились гигантские помпезные гробницы в китайском стиле. Одни напоминали дворцовые сторожки с собственным внутренним мощеным двориком, где могли собираться скорбящие, другие были украшены красочной перанаканской плиткой и статуями сикхских стражей, Гуаньинь или других китайских божеств в человеческий рост. Астрид начала читать надписи на надгробиях и время от времени узнавала имена сингапурских «праотцов»: Тан Кхам Хок, Онг Сэм Леонг, Ли Чу Нео, Тан Еан Киам, Чу Бун Лэй. Все они нашли здесь последний приют.

Ровно в десять часов тишину кладбища нарушило появление автоколонны. Впереди двигался «ягуар-ванден-плас» эпохи 1990-х годов, в котором ехали мать Астрид, Фелисити Леонг – старшая дочь Суи – и ее муж Гарри. Следом тарахтел маленький «киа-пиканто», за рулем сидел брат Астрид, Генри Леонг-младший[139]139
  По подсчетам, личное состояние Генри Леонга-младшего оценивается в 420 миллионов долларов, но, поскольку его отец все еще жив, пока что ему не досталось ни цента из отцовских денег. По этой причине и потому, что он ежедневно ездит на работу в Вудлендс, Гарри водит маленькую и очень экономичную машину. Его жена, адвокат Кэтлин Ка (сама наследница состояния Ка Чин Ки), выходит из своего похожего на консульство дома на Нассим-роуд и пешком идет до автобусной остановки, где садится на автобус 75 и едет до своего офиса на Раффлз-плейс. – Примеч. автора.


[Закрыть]; потом показался старинный черно-бордовый «даймлер» с младшей дочерью Суи Викторией, Розмари Цянь, Лилиан Мэй Тань и епископом Сингапура. Несколько минут спустя появился черный «Мерседес 600 Пульман» с тонированными стеклами, и еще до того, как огромный лимузин остановился, средние дверцы распахнулись и оттуда выскочили двое охранников-гуркхов.

Альфред Шан, невысокий плотный мужчина лет семидесяти, с аккуратно расчесанными седыми волосами, вылез из машины, щурясь от яркого утреннего света даже в солнечных очках без оправы. Он помог своей старшей сестре Суи выйти из автомобиля, а за ней последовали две ее горничные в элегантных платьях из переливчатого синего шелка. Суи была одета в кремовую блузку, тонкий кардиган цвета шафрана и светло-коричневые брюки. В своих круглых солнцезащитных очках в черепаховой оправе, соломенной шляпе и коричневых замшевых перчатках пожилая леди выглядела так, будто собралась поработать в саду. Увидев епископа, она сердито проворчала, обращаясь Альфреду:

– Виктория снова пригласила этого чудаковатого епископа, хотя я специально велела ей не делать этого! Отец в гробу перевернется!

После обмена приветствиями величественная процессия двинулась по одной из наиболее ухоженных дорожек. Суи вышагивала впереди под желтым шелковым зонтиком, который держал один из охранников. Гробница Шан Лунма находилась на самом высоком холме, в уединенном месте, окруженном зарослями деревьев. Сама надгробная плита не казалась очень уж монументальной по сравнению с некоторыми другими, зато отличалась редкостной красотой. Ее украшали большая круглая площадка из глазурованной плитки и изысканные барельефы, изображающие сцену из романа «Троецарствие». У могилы ждали несколько буддийских монахов в темно-коричневых одеяниях, а перед площадкой над длинным банкетным столом раскинулся шатер. На столе сверкало серебро и, помимо прочего, красовался бледно-желтый веджвудский фарфор XIX века. Суи всегда использовала этот сервиз для трапез на открытом воздухе.

– Боже мой! Мы обедаем здесь? – воскликнула Лилиан Мэй Тань, глядя то на упитанного поросенка с вишенкой во рту, то на выстроившийся по струнке персонал из поместья.

– Да, мама подумала, что было бы неплохо поесть здесь для разнообразия, – сказала Виктория.

Семья собралась перед могильным камнем, и буддийские монахи запели. Когда они смолкли, епископ вышел вперед и произнес краткую молитву за упокой души Шан Лунма и его супруги Ван Ланьинь: дескать, хотя те и не были крещены, добрые дела и вклад в развитие Сингапура послужат им гарантией избавления от вечных мук. Виктория одобрительно кивнула, шевеля губами в молитве и игнорируя мать, которая буравила ее взглядом.

Когда епископ убрался из поля зрения, тайские служанки вручили Суи и Альфреду маленькие серебряные ведра с мыльной водой и зубные щетки, и двое пожилых отпрысков рода Шан подошли к могиле и начали чистить надгробия. Астрид всегда до глубины души трогал этот простой жест благочестия и уважения к родителям. Бабушка, которой уже перевалило за девяносто, встала на четвереньки и тщательно вычистила крошечные расщелины в сложной резной панели гробницы.

После того как ритуал был закончен, Суи возложила букет самых дорогих орхидей перед надгробным камнем своего отца, а Альфред поставил вазу с камелиями рядом с надгробием любимой матери. Затем каждый из членов семьи по очереди приблизился к могиле с подношением в виде свежих фруктов и сластей. Все это изобилие сияло красками, как натюрморт Караваджо. Наконец буддийские монахи зажгли благовония и прочли заключительные молитвы.

Семья начала рассаживаться в шатре. Альфред Шан, проходя мимо Гарри Леонга по пути к столу, вынул свернутый листок бумаги из кармана брюк и сказал:

– О, вот та информация, которая тебе нужна. К чему все это? Мне пришлось выкрутить на несколько рук больше, чем я ожидал.

– Я объясню позже. Вы будете в поместье на ужине в пятницу вечером?

– У меня есть выбор? – хихикнул Альфред.

Гарри сел за стол и быстро просмотрел документ. Затем убрал его и принялся за первое блюдо – охлажденный бобовый суп.

– Астрид, я слышала, ты ездила в Париж. Это было прекрасно, как всегда? – спросила Лилиан Мэй Тань.

– Да, просто замечательно. Самым большим сюрпризом стала неожиданная встреча с Ники.

– Ники?! В самом деле? Я не видела его целую вечность!

Астрид покосилась в сторону бабушки, чтобы убедиться, что та сидит на безопасном расстоянии.

– Да, он был там с Рейчел, мы провели чудесный вечер вместе.

– И как выглядит его жена? – тихо поинтересовалась Лилиан Мэй.

– Знаешь, мне очень нравится Рейчел. Даже если бы она не была замужем за Ники, я бы все равно с ней подружилась. Она вполне…

В этот момент кто-то слегка коснулась плеча Астрид. Это была одна из служанок Суи.

– Ваша бабушка хочет, чтобы вы сейчас же прекратили говорить о Николасе, – прошептала она, – или же покинули шатер.

После обеда, когда все направились к машинам, Гарри мимоходом спросил у Астрид:

– Ты все еще общаешься с тем парнем? С Чарли У.

– Время от времени, а почему ты спрашиваешь?

– Дядя Альфред только что снабдил меня весьма интригующим документом, в котором содержатся прелюбопытные факты. Помнишь, ты спросила на днях, не я ли приобрел первую компанию Майкла? Я решил копать глубже, потому что мне всегда казалось странным, как он мог продать эту компанию за такие деньжищи.

– И Чарли тебе помог?

– Дело в том, Астрид, что именно Чарли и купил компанию.

Астрид замерла:

– Ты шутишь?

– Нет. Настоящая шутка в том, что Чарли У тайно выложил триста миллионов долларов за крошечный технический стартапчик.

– Папа, ты абсолютно уверен в этом?

Гарри вынул листок бумаги и показал его Астрид.

– Послушай, эту информацию действительно было сложно добыть. Даже наши лучшие финансовые аналитики оказались в тупике, поэтому мне пришлось попросить дядю Альфреда помочь, а он, как ты знаешь, никогда не ошибается. Очевидно, Чарли приложил немало усилий, чтобы скрыть свою собственность в сложной сети подставных корпораций, но ты можешь увидеть доказательства в этом документе так же ясно, как божий день. Вот только что он замышляет? Хотелось бы знать.

Астрид недоверчиво уставилась на документ.

– Папа, сделай одолжение – пожалуйста, не говори ни слова об этом Майклу или кому-либо еще, пока я не узнаю больше.

После того как все разошлись, Астрид осталась на кладбище. Несколько минут она сидела в своей машине с работающим кондиционером, готовясь ехать, но затем выключила двигатель и вышла. Ей нужно было немного погулять. У нее кружилась голова, и ей отчаянно хотелось осмыслить потрясающие новости, которые она только что узнала. Почему Чарли купил компанию ее мужа? И почему умолчал об этом? У Чарли и Майкла было какое-то секретное соглашение с самого начала? Или это куда более темная схема, которую она не могла понять? Мысли путались, и ей казалось, что Чарли странным образом предал ее. Астрид излила ему душу, а он ее обманул. Сможет ли она когда-нибудь снова ему доверять?

Астрид спустилась по заросшей тропинке в чащу, минуя длинные лианы, свисающие с ветвей высоких деревьев, и старые могилы, покрытые мхом. Птицы громко щебетали над головой, и маленькие бабочки выпархивали из гигантских папоротников. Наконец она снова могла дышать. Астрид чувствовала себя совершенно свободно в этих джунглях, ведь она провела свое детство в Тайерсаль-парке, играя в лесу бабушкиного поместья. На поляне, где лучи солнечного света просачивались сквозь зеленую листву, Астрид наткнулась на маленький надгробный камень, укрытый воздушными корнями большого баньянового дерева. На вершине могилы стояла скульптура ангела, его огромные крылья разворачивались за спиной. На надгробии висел крошечный овальный портрет, изображавший серьезного маленького мальчика в белом костюмчике. Малыш был примерно того же возраста, что и Кассиан… В этом могильном камне было что-то глубоко трагичное и вместе с тем прекрасное, и Астрид вспомнила о могилах на кладбище Пер-Лашез в Париже.

Во время учебы в Лондоне она частенько моталась в Париж вместе с Чарли, и однажды он показал ей знаменитую гробницу Абеляра и Элоизы.

Могильная плита была усыпана любовными письмами, и Чарли объяснил: «Абеляр был великим философом, которого наняли обучать Элоизу, знатную молодую женщину, племянницу влиятельного парижского каноника Фульбера. Они полюбили друг друга, завязался роман, в результате чего Элоиза забеременела и они тайно поженились. Когда дядя Элоизы узнал о случившемся, то распорядился оскопить Абеляра, а Элоизу отправить в монастырь. Они так больше никогда и не увиделись, но отправляли друг другу страстные письма всю оставшуюся жизнь, благодаря чему и прославились. Пара воссоединилась здесь спустя долгое время после кончины, лишь в тысяча восемьсот семнадцатом году, и с тех пор влюбленные со всего мира оставляют письма на этой могиле».

«О, как романтично! – вздохнула Астрид. – Ты обещаешь, что никогда не перестанешь присылать мне любовные письма?»

Чарли поцеловал ее руку и заявил: «Я обещаю, что никогда не перестану присылать тебе любовные письма, Астрид. До самой своей смерти».

Когда Астрид стояла одна посреди леса, вспоминая его слова, ей вдруг послышалось, как деревья разговаривают с ней. В шелесте листьев она слышала шепот: «Он делал это из любви, он делал это из любви». И вдруг все стало предельно ясно: Чарли купил компанию Майкла, чтобы спасти ее брак. Он переплатил сотни миллионов, потому что хотел, чтобы у Майкла появилось состояние и тот смог преодолеть ощущение собственной неполноценности. Это был акт чистой, бескорыстной любви. Все, что Чарли сделал три года назад, теперь обретало смысл. Чарли посоветовал ей подождать не менее года, прежде чем согласиться на развод, дескать, у него такое чувство, что Майкл изменится. И Майкл действительно изменился, но неожиданным образом. Он превратился в совершенно другого человека. Скромный солдат стал наглым маньяком-миллиардером. И ему была нужна жена под стать. Астрид поняла, как сильно она пыталась измениться ради Майкла и насколько ей этого не хотелось. А ведь ей на самом деле необходимо совершенно другое! Рядом с ней должен быть тот, кто любит ее такой, какая она есть. Кто-то вроде Чарли… О Чарли! В другой жизни они могли бы быть счастливы вместе. Если бы только она не разбила тогда его сердце. Если бы только она была сильнее и отстояла свою любовь в битве с родителями. Если бы он не был сейчас мужем другой женщины и отцом двух чудесных детишек. Если бы, если бы…