Текст книги "На край любви за 80 дней"
Автор книги: Кей Си Дайер
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Глава 64
Ни телефона, ни фотокамеры, ни постов в инстаграме
30 апреля, Ниагара-Фолс, Нью-Йорк
Как ни странно, заключительная поездка проходит без сучка без задоринки. Просто все самое страшное уже случилось. Я потеряла не только Доминика, но и телефон.
Тем не менее я почти моментально засыпаю, едва успев добрести до туалета и вернуться на место. В уборной, забыв о предосторожностях, я ополаскиваю лицо водой из-под крана. Она не такая холодная, как в Ниагаре, и заряда бодрости хватает только на обратный путь. Положив под голову сложенную толстовку, я мгновенно отключаюсь.
Поезд, пыхтя, замедляет ход. Я открываю глаза и вижу огни родного города. Перебросив через плечо рюкзак и схватив чемодан, я выхожу на перрон Пенсильванского вокзала. На часах – без одной минуты одиннадцать, тридцатое апреля. Я дома.
Недолгий сон в поезде придал мне бодрости, и я в буквальном смысле бегу по платформе. Все бы отдала за большую чашку крепкого чая, но нет времени. Чемодан совсем легкий; я засовываю его под мышку, чтоб было сподручней бежать, и роюсь в карманах в поисках телефона, пока не вспоминаю, что он покоится на дне Ниагары.
Показав билет заспанному служащему у калитки, я бросаю взгляд на огромные старые часы на стене. Четыре минуты двенадцатого. При мысли, что я заканчиваю это путешествие в полном одиночестве, как и начинала, меня пронзает острое чувство разочарования, от которого становится горько во рту. Сделав глубокий вдох, я прохожу по главному вестибюлю. Это нужно Мерву и Томми. Я прошла через это не зря. Меня ждет заслуженная награда.
Перескакивая через две ступеньки, я выбегаю на улицу. Как давно я не была дома! Я останавливаюсь, вдыхаю неповторимый запах Нью-Йорка и собираюсь с мыслями. Если спуститься в метро на Геральд-сквер, можно сесть на линию М и доехать прямо под штаб-квартиру «Экслибриса».
Надо мной горят витрины универмага «Мэйси», и возле каждого входа стоят тюльпаны в маленьких садовых кашпо.
На улице еще довольно многолюдно. Лавируя между прохожими, я наконец добегаю до станции «Тридцать четвертая улица», с грохотом сбегаю вниз и резко останавливаюсь, чтобы выудить из самого дальнего кармашка бумажника проездной.
Еще с эскалатора я слышу утробный рев поезда. Он подъезжает, двери распахиваются. В такое время из вагона почти никто не выходит. Я захожу и ставлю под ноги чемодан. Карта над дверью подтверждает, что мне надо проехать две остановки. Всего две остановки, и я на пороге «Экслибриса». Сделав шаг вперед, я смотрю на электронные часы на платформе. Половина двенадцатого. Успеваю, даже с запасом.
Раздается свисток, и я отскакиваю от двери, чуть не прищемившей мне нос. В это время с эскалатора сбегает человек. Поздно, поезд уже тронулся. Я замечаю только длинные ноги и летящие дреды.
– Доминик? – вскрикиваю я и бегу по проходу почти пустого вагона. Поезд движется слишком быстро. Я прижимаюсь лицом к стеклу, но ничего не вижу.
– Да что за фигня, – бормочу я.
Пьяный, разлегшийся на три сиденья, смотрит на меня мутным взглядом.
– У тебя лишний чемодан, подруга? Мне он пригодится.
Я хватаю чемодан и отхожу подальше. К тому времени как поезд тормозит на Двадцать восьмой, у меня созревает план. Выскочив из вагона, я бегу в дальний конец платформы и занимаю стратегическую позицию для наблюдения за поездом. Если то был Доминик, я его увижу. Если нет, проеду последнюю остановку до «Экслибриса» на следующем.
В крови бурлит адреналин. Не в силах устоять на месте, я начинаю ходить по кругу. На платформе пусто: все пассажиры уехали на поезде, из которого я вышла, так что никто не бросает на меня косых взглядов, а самое главное, не покушается на чемодан.
Через пять минут я начинаю паниковать. Где поезд? Я оставляю чемодан и рысью мчусь к табло. Вместо времени до прихода поезда там светится только текущее. Одиннадцать сорок три. Сорок четыре. В одиннадцать сорок семь мое терпение заканчивается. Я знаю, что поздним вечером поезда ходят реже, но это ни в какие ворота не лезет. Они всегда ходят до полуночи! До «Экслибриса» пять кварталов. Смогу ли я пробежать пять кварталов за тринадцать минут? Как будто у меня есть выбор. Опоздать и пожаловаться на плохую работу городского транспорта?
Ну уж нет, я родилась в Нью-Йорке. Схватив чемодан, я взлетаю по лестнице и на полной скорости пробегаю через турникет. Когда на горизонте вырастает небоскреб, в котором помещается офис «Экслибриса», у меня язык на плече, как у мумбайской бродячей собаки, а металлические часы на Пятой авеню показывают без четырех минут полночь. Конечно, сравнительно пустые улицы сыграли свою роль, но моя спринтерская скорость за время путешествия явно выросла.
Парадная дверь открыта, как и целую жизнь назад, когда я вошла сюда, чтобы уговорить Терезу Сайфер дать мне работу. Я вбегаю в распахнутый лифт и нажимаю кнопку сорокового этажа, а затем тычу в нее пальцем раз десять, пока дверь не закрывается. Лифт ползет наверх целую вечность. Когда двери наконец разъезжаются, я обнаруживаю, что в офисе не только темно, но и совершенно пусто.
– Я вернулась, вовремя! – кричу я в пустоту, выскакивая из лифта.
Часы в вестибюле начинают отбивать полночь. И это после всего, через что я прошла? Полнейший провал! Никто даже не видел моего прибытия.
На столе Пауэлл мигает и включается большой монитор. Звука нет, только изображение. Я вижу комнату, полную народу. Все держат бокалы с шампанским. Впереди стоит Тереза, и ассистентка подает ей бокал. На мгновение чья-то широкоплечая фигура заслоняет экран, но когда она отдаляется, у меня не остается сомнений, кто это.
Доминик! После всего он пришел первым. Люди на экране, в том числе и Ник, поднимают бокалы. Чувствуя себя преданной, я безвольно опираюсь на двери лифта. Они разъезжаются, я падаю спиной в лифт и спотыкаюсь о чемодан. Такого позора я не переживала ни разу в жизни. Двери закрываются, а у меня нет сил даже встать, и я остаюсь лежать на полу. Если честно, это по-своему приятно.
Через минуту лифт приходит в движение; я кое-как поднимаюсь на ноги и вдруг понимаю, что он едет не вниз, а вверх.
– Я не боюсь, – дрожа от страха, бормочу я.
Этот бесконечный день меня доконал. Увидев в зеркале свои растрепанные волосы, я натягиваю капюшон и поворачиваюсь к дверям. Когда они открываются, я нажимаю кнопку вестибюля, и они вновь начинают закрываться. Внезапно в щель просовывается чья-то крупная рука с идеальным маникюром. Двери распахиваются, и я вижу слегка ошарашенную Терезу.
– Нет, мне еще рано пользоваться правой, – говорит она, потирая руку, и, заблокировав двери своим телом, подталкивает меня в ликующую толпу.
Офис в пентхаусе представляет собой стеклянную комнату, и от вида за окном у меня, как когда-то пообещала Пауэлл, захватывает дух. Тем горше моя потеря, и я делаю глубокий вдох, чтобы сдержать рвущиеся из груди рыдания. Я никогда не училась актерскому мастерству, но ни за что не покажу им, как я расстроена.
Черт, кто все эти люди???
Я ошалело поворачиваюсь к Терезе, которая смотрит куда-то за мою спину. Естественно, на Доминика. Не успеваю я высказать свои претензии, как его губы находят мои, руки обвиваются вокруг меня, а пальцы застревают в моих волосах. В буквальном смысле, потому что я в последний раз расчесывалась в Саскачеване.
– Ты пришла! – говорит он, переведя дыхание, хватает с подноса два бокала и протягивает один мне.
– Какого черта, Ник? – взрываюсь я, одним глотком осушив бокал.
Мне требуется не меньше минуты, чтобы восстановить мыслительные способности после этого поцелуя и вспомнить, за что я на него злюсь.
– Почему ты не отвечал на сообщения?
Он непонимающе таращит глаза.
– Я ответил: встретимся здесь, и вот пришел.
– Да нет же! От тебя не было ни слова, с тех пор как исчез из поезда! Я думала, ты меня бросил!
– Бросил? Ты с ума сошла? Я оставил записку. И ответил на сообщения и письма, как только смог зарядить телефон.
Я внезапно вспоминаю, что он отдал мне свой шнур, после того как я забыла свой в автобусе с лыжниками.
– Это не оправдание, – упрямо бурчу я. – Шнур можно купить в любом киоске.
– Я так и сделал, – терпеливо объясняет он. – Просто моя мама в больнице. Как только я узнал, что ее жизни ничего не угрожает, я попросил медсестру зарядить мой телефон.
Я тяжело сглатываю. Это, конечно же, оправдание.
– Твоя мама в больнице? Что с ней?
– Слава богу, сейчас уже лучше. У нее менингит, и когда Тереза мне позвонила, она была в очень тяжелом состоянии.
Доминик отпивает шампанского и прищуривает глаза.
– Я тебе все подробно написал, как только смог. Сегодня после обеда. Проверь телефон.
– Он погиб при переправе через Ниагару, – лаконично говорю я и добавляю в ответ на его вопросительный взгляд: – Долго рассказывать.
Я натягиваю на лицо улыбку и чокаюсь с ним пустым бокалом.
– Поздравляю. Рада за тебя.
– Я тоже. Ты не представляешь, как я рад, что с мамой все хорошо, – сияет он и вновь находит мои губы.
Когда я не отвечаю на поцелуй, он удивленно отстраняется.
– Ты ведь знаешь, что я прилетел пассажирским рейсом?
– Ты… Как? Когда???
– Сегодня утром. На рассвете. Я нарушил условие, и Тереза об этом знает. Я хотел встретить тебя на вокзале, но…
– О чем я знаю? – раздается голос у меня за спиной.
К нам подходит Тереза – в длинном рубиново-красном облегающем платье и на двадцатисантиметровых шпильках в тон.
– О моем полете, – говорит Доминик.
Тереза пренебрежительно отмахивается.
– А, ну да. Главное, что с твоей матерью все хорошо. О, смотрите, Пауэлл наконец подготовила пленку и собирается включить запись еще раз.
Она отходит назад и поднимает руку. На стене над лифтами висит монитор, такой же, как у Пауэлл на столе. На экране – черно-белое изображение моей персоны, вбегающей в офис. Когда моя нога зависает над порогом, кто-то останавливает запись и переводит камеру на часы, висящие на заднем плане. Стрелки показывают без двух минут полночь.
Вокруг нас вновь раздаются ликующие возгласы.
– Ты победила, – повторяет Доминик, точно разговаривает с маленьким, туго соображающим ребенком. – Это в твою честь.
– Кто все эти люди? – шепчу я.
– Твои новые коллеги, – смеется он. – Как выяснилось, «Экслибрис» – довольно крупная компания.
Он вновь наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я так ошарашена, что не сразу отвечаю на поцелуй, но постепенно дело идет на лад.
Мы наконец отрываемся друг от друга, и я вижу, что Тереза сияет. А рядом с ней… почему-то стоит Фрэнк Винал. Он выглядит точно так же, как в нашу первую встречу, – вплоть до фальшивого апельсинового загара и расстегнутого пальто. Только сигары не хватает.
– Поздравляю. Добро пожаловать в «Экслибрис», – говорит Тереза и протягивает мне чек на десять тысяч долларов. – Твоя премия.
Пробормотав что-то похожее на благодарность, я немедленно поворачиваюсь к Виналу и отдаю ему чек. Ненависть к этому человеку, бушующая в моем сердце, на короткий момент сменяется облегчением. Мои родные спасены. Магазину ничто не угрожает.
Чтобы запить горечь утраты – я держала в руках столько денег, но так недолго! – я залпом выпиваю еще один бокал шампанского.
На бесстрастном лице Винала появляется вороватая ухмылочка. Он складывает чек вдвое и хочет спрятать в карман, но Тереза Сайфер выхватывает бумажку из его руки.
– Ах, Фрэнки, – неодобрительно произносит она. – Ты ведь прекрасно знаешь, что этому не бывать.
– Фрэнки? – я непонимающе смотрю на Ника.
Тот смеется, а Винал отступает.
– Отличный ход, – говорит он.
Тереза отвешивает легкий поклон, возвращает мне чек и удаляется.
Переведя взгляд с ее спины на Доминика, я открываю рот, чтобы задать первый из миллиона вопросов, как вдруг замечаю в расступившейся толпе Сумайю. Она запихивает в рот канапе, вытирает пальцы салфеткой и бросается ко мне.
– Что… как…
Я бросаю попытки произнести что-нибудь членораздельное и сосредоточиваюсь на объятиях.
– Тетушка тоже здесь, – сообщает девочка, и в подтверждение ее слов к нам подходит Нкруна. – И если вы уже нацеловались, то Терри сказала, что разрешит мне короткое выступление.
Тетушка Нкруна, в платье и шарфе с яркими сине-зелеными разводами, закатывает глаза.
– Я пытаюсь привить ей интерес к прическам и эстетике, но эту юмористку интересуют только ее выступления, – пожимает плечами она и поворачивается к племяннице.
– Пять минут, дорогуша. Тебе давно пора в постель.
Заметив в толпе еще одну темнокожую красавицу, я не сразу соображаю, что это Джерси.
– А ты как сюда попала? – шепчу я подруге в ухо.
– Сдала наконец диссертацию и решила увидеть это своими глазами, – пожимает плечами она. – Дружба не может существовать только в инстаграме.
Я так рада видеть широкую белозубую улыбку Джерси, что беру пример с Сумайи: бросаюсь ей на шею.
– Классный у тебя парень, – тихонько говорит она, когда я ослабляю хватку. – Где ты его прятала? А, понятно, это Хавьер Бардем из твоего личного сценария «Ешь, молись, люби», да?
У меня нет сил спорить. Я просто беру с подноса новый бокал шампанского и смотрю на Ника, поглощенного разговором с Нкруной и Сумайей.
– Да, он классный, – отвечаю я. – Только…
– Ты права, – задумчиво перебивает меня Джерси. – Он больше похож на молодого Кхала Дрого, чем на Хавьера. Это даже лучше.
Я с ней полностью согласна.
Чуть позже, после триумфального выступления Сумайи, одетой в футболку с Дэвидом Боуи, я нахожу удобный момент и отзываю Терезу в сторонку. Она рассказывает, что после стычки с Мервом Фрэнк Винал ворвался в «Экслибрис», требуя объяснений. Тереза, знавшая Винала по покерному клубу, уговорила его заключить пари, поставив на кон наш книжный магазин.
Глава 65
По-прежнему без телефона
Нью-Йорк, 1 мая
Спасибо за все
В первый раз я просыпаюсь в своей постели около пяти утра. На фоне жалюзи маячит силуэт обнаженного мужчины.
– Если ты решил сбежать… – хриплым спросонок голосом начинаю я, но не успеваю договорить: Доминик закрывает мне рот поцелуем.
– Не дождешься, – шепчет он. – Так легко тебе от меня не отделаться. Просто у меня нарушены биологические часы. Я хотел узнать, как там мама. Ее сегодня утром должны выписать.
Приняв сидячее положение, я вдруг вспоминаю, что тоже не совсем одета, и хочу прикрыться, но Ник меня опережает. Он стягивает с меня покрывало и садится на него.
– Не переживай, – говорит он, ведя пальцами по моему животу. – Здесь кромешная темнота. Я ничего не вижу.
Его пальцы продолжают свой путь и останавливаются отдохнуть на шее.
– Ты такая тепленькая, – шепчет он, и мое сердце начинает биться быстрее.
– Ты же сказал, что хочешь поехать в бо…
Он вновь находит мои губы. Удивительная меткость для человека, который минуту назад утверждал, что ничего не видит.
– Я и поеду, только попозже, – шепчет он и приводит весьма убедительный аргумент в пользу отсрочки.
Проснувшись во второй раз, я нахожу у себя на животе свернувшуюся клубочком Рианну. Я с наслаждением потягиваюсь, и кошка, не открывая глаз, начинает месить лапами одеяло.
– Томми думал, что ты потерялась, девочка, – шепчу я.
Она трется мордочкой о мою руку.
– А ты просто ждала меня здесь, да?
– Гм… Ты права лишь наполовину, – раздается знакомый голос.
На пороге стоит Доминик, благоухающий мятным шампунем и почему-то беконом. Интересное сочетание! К моему разочарованию, он полностью одет.
– Я приготовил завтрак, – говорит он. – Правда, уже перевалило за полдень.
Перевернувшись на бок, я смотрю на будильник, который стоит на стопке книг, исполняющей последние два года роль временного прикроватного столика. Он показывает одну минуту первого.
– Почему наполовину?
Доминик слегка морщится.
– Наверное, лучше тебе сначала позавтракать, а потом уже заглянуть в комод.
Сначала лучше сходить в туалет. Как только я встаю, Рианна спрыгивает с кровати. Перескочив через чемодан, я скрываюсь в ванной.
Я чищу зубы и вглядываюсь в зеркало, из которого мне улыбается Новая Роми. У нее слегка ошалелый и такой счастливый вид, какого у меня никогда не было, во всяком случае, по утрам. Волосы торчат дыбом, и на мне почему-то футболка с «Благодарными мертвецами» – на три размера больше, которой я что-то не припомню в своем гардеробе. Она пахнет корицей и ванилью – то есть Домиником, и я никогда ее не сниму. Отбросив зубную щетку, я натягиваю штаны для йоги – на случай, если завтрак предполагает дресс-код, и выхожу из ванной. Доминик стоит у плиты с чашкой чая в руке.
– Начнем с главного, – говорит он, протягивая мне чашку.
Если так пойдет дальше, я выйду за него замуж. Только сначала задам несколько вопросов.
Что я узнаю, прежде чем заглянуть в нижний ящик комода:
1. Доминику и в голову не приходило меня бросать, он страшно обижен, что я вообще могла такое подумать. Несмотря на обиду, он приготовил завтрак, что я расцениваю как жест примирения.
2. Я никогда в жизни не ела таких вкусных французских гренок.
3. На вечеринке Доминик с Терезой успели поговорить, и та предложила ему работу – возглавить отдел путешествий по кулинарным книгам. Он принял предложение не задумываясь.
4. Тереза пообещала познакомить Доминика с участником покерного клуба – адвокатом, который занимается вопросами миграционного права.
5. Когда Тереза зарегистрировала пари с Фрэнком Виналом у своего гонконгского букмекера, тот открыл ставки для публики. Это означает, что я действительно видела свое имя на табло казино в Гонконге, а гигантский скачок подписчиков объясняется не гениальностью моих фото, а невольным участием в незаконных азартных играх. Теперь, когда гонка окончена, они меня бросят. Я не испытываю по этому поводу ни малейшего сожаления.
6. Почти все, что происходило на вечеринке, выветрилось из моей памяти. Вроде бы познакомилась с несколькими коллегами, и все они очень милые. А Тереза, кажется, бросила курить.
7. Часть премии надо будет потратить на новые носки.
Когда Ник уезжает в больницу, я аккуратно вынимаю ящик комода и осторожно несу его вниз.
Мерв несказанно счастлив, что Рианна нашлась, а Томми, заглянув в ящик, кричит: «Котята!» – и ударяется в слезы. Должна сказать, мое возвращение вызвало у него значительно меньше эмоций.
Я поднимаюсь в спальню, чтобы разобрать чемодан, рассортировать грязное белье и сбросить фотографии на резервный диск, и специально не меняю постельное белье. Как и футболка, наволочка пахнет Домиником, а я пока не готова с ним расстаться.
Постель все-таки заправлю. Отказываться от старых привычек надо постепенно. Заканчивая с постелью, я слышу звон колокольчика. Томми с Мервом заняты – празднуют прибавление кошачьего семейства, так что бежать в магазин приходится мне.
На пороге стоят Тереза и Доминик с пакетом, из которого доносится божественный ванильный аромат. Ник сияет и выглядит на удивление бодрым для человека, который занимался тяжелым физическим трудом в пять утра. При этом воспоминании я краснею и перевожу взгляд на Терезу, сменившую вчерашнюю красную кольчугу на лыжный комбинезон, не совсем уместный первого мая. У нее на голове – красные солнечные очки, а в руке – пустой мундштук. Нелегко расставаться со старыми привычками. Даже Терезе.
Я представляю ее Томми и Мерву; в это время вновь звенит колокольчик, и входная дверь отворяется.
– Милый! – восклицает Тереза и расцеловывает Фрэнка Винала в обе щеки.
Последний тоже слишком тепло одет для такого солнечного весеннего денька – в толстый ярко-синий пуховик поверх костюмных брюк в мелкую полоску. Он смущенно улыбается Терезе, а затем жестом собственника берет ее под руку.
Покупателей нет, и на какой-то момент в магазине воцаряется неловкое молчание. Тереза, окинув оценивающим взглядом торговый зал, прокашливается.
– Мы с Фрэнком подумали, что необходимо закрепить изменения официально, для чего и попросили вас собраться здесь, – говорит она.
Фрэнк смущенно переминается с ноги на ногу и вообще не похож на мафиози.
Тереза бросает на него влюбленный взгляд.
– Фрэнки, милый!
– Да-да, конечно, – бормочет он, лезет во внутренний карман и протягивает Терезе конверт. – Это твое, дорогая.
Она достает из конверта документ на право собственности. Я взглядом спрашиваю у Доминика, что все это означает. Тот загадочно пожимает плечами. Тереза поворачивается к Мерву.
– Мы в «Экслибрисе» твердо придерживаемся мнения, что сотрудникам следует помогать, – говорит она, передавая дядюшке документ, и переводит взгляд на Фрэнки.
– Довольный сотрудник всегда будет хранить верность своему работодателю, правда, Фрэнк?
Тот энергично кивает и цитирует дона Корлеоне:
– Твои друзья – это твоя семья.
При виде содержимого конверта у Мерва перехватывает дыхание. Он хочет поблагодарить Терезу, но от волнения не может произнести и слова.
– Глупости, – говорит Тереза, похлопывая его по руке. – Это соглашение в конечном счете только на руку «Экслибрису». Сотрудничество с независимым книжным магазином принесет нам огромную пользу. Я планирую выставить на своем сайте часть вашей коллекции. Это прекрасная возможность предложить нашей клиентуре большее разнообразие.
– Разумеется, – наконец обретает голос Мерв. – Мы сделаем все, что в наших силах.
Они с Томми сияют от счастья, и мне приходится посмотреть в потолок, чтобы взять себя в руки.
Тереза подходит ко мне.
– Думаю, Рамона станет идеальным связующим звеном. Надеюсь, ты знакома с ассортиментом?
– Конечно, чрезвычайно близко, – выдаю я, сделав глубокий вдох.
Ник комично поднимает бровь. Тереза делает вид, что не замечает.
– Прекрасно. Это принесет дополнительную пользу нашим клиентам.
– А неплохое местечко, – оглядевшись по сторонам, встревает Фрэнк. – Если убрать немного книжек, здесь можно играть в покер вечерком по пятницам.
Заметив реакцию остальных участников переговоров, Тереза гладит его по руке.
– Посмотрим, дорогой. Вероятно, по пятницам я смогу предложить тебе вечерние развлечения поинтереснее.
Стыдно признаться: до этого момента я ни о чем не догадывалась. Оправданием может служить лишь то, что по возвращении домой я стала немного рассеянной. Наверное, от недосыпания. Все из-за Доминика. Лицо Фрэнка принимает мечтательное выражение, и до меня наконец доходит.
– Вы? Встречаетесь!
Тереза хихикает, как школьница.
– Мы чуть ли не целый год играли в одном покерном клубе, – признается она. – Но каким-то непостижимым образом, даже после того как я три недели подряд обирала его, включая и выигрыш магазина…
– Я похитил ее сердце, – сияет Винал.
– Фрэнки – тяжелый случай, – едва заметно пожав плечом, признает Тереза, – но я по натуре игрок.
Мерв, все еще взволнованный своей новой ролью кошачьего дедушки, вытирает глаза и поднимает документ.
– Вы хорошо подумали? – спрашивает он у Терезы.
– У меня нет времени возиться с магазином, – насмешливо произносит она. – Да и вообще: теперь, когда в наши ряды влились два таких ценных сотрудника, я могу позволить себе небольшой отпуск.
– Я… то есть мы, – поправляется она, обнимая Фрэнка за плечо, – мы едем в Рейкьявик.
– В Исландию? – изумляюсь я.
– Именно. Ваше путешествие меня вдохновило. Вы прекрасно справились с задачей и воссоздали для нашего клиента путешествие Фогга, а я хочу разведать парочку локаций из других произведений Жюля Верна. В Исландии есть одна интересная пещерка, надо ее проверить, – радостно улыбаясь и размахивая телефоном, говорит Тереза. – Мы с Фрэнком будем снэпчатить свое путешествие к центру Земли.
– Я ни разу в жизни не выезжал за пределы Нью-Йорка, – сценическим шепотом говорит Винал, наклонившись ко мне. – Но теперь, когда у меня есть такой прекрасный эскорт, я с радостью отправлюсь в путешествие.
– Эскорт – в данном случае не совсем подходящее слово, – бормочет Ник, однако Винал оставляет его замечание без внимания.
Я невольно улыбаюсь Фрэнку. От улыбки его лицо просветлело, сердитые складки на лбу разгладились.
– Ему надо многому научиться и изменить свое отношение к людям, – говорит Тереза, похлопывая спутника по руке. – Думаю, что путешествие откроет ему глаза.
Винал тянется чмокнуть Терезу в щеку, та делает селфи и поворачивается к нам.
– Хватит болтать. Марш в «Экслибрис», оба! Вас ждет Пауэлл. За работу!
Сияя улыбками, они с Фрэнком выходят навстречу солнечному майскому дню.
Ник поворачивается к двери, но я его останавливаю.
– Погоди, я должна кое-что отдать дяде.
Я достаю из почти пустого рюкзака томик Жюля Верна, который дал мне Мерв целую вечность назад.
– Вот твоя книга, в целости и сохранности, – говорю я, разворачивая непромокаемую ткань.
Обложка потерта немного сильнее, чем раньше, но, учитывая обстоятельства, книга в довольно неплохом состоянии.
– Я вставила в нее фотографии из всех мест, где мы побывали. Как думаешь, теперь, когда эта книга объехала вокруг света, она стоит дороже?
– Как же, лишний износ еще ни одной вещи не помог стать дороже, – фыркает Томми.
– Ты с ума сошел? – сердится Мерв. – Ее надо выставить на витрину! Твое путешествие спасло наш магазин, Роми! Эта книга заслуживает самого почетного места.
К моему несказанному удивлению, Томми вдруг выдавливает улыбку.
– Ладно, думаешь, я не заметил, что у нас в инстаграме уже триста подписчиков? Ты все-таки была права, Королева сетевого общения.
Я ловлю взгляд Доминика. Он молча улыбается. Я обещаю Мерву, что всегда буду им помогать, целую его в щеку и вслед за Ником выхожу на улицу. Мы останавливаемся напротив витрины и смотрим, как Томми освобождает место для Жюля Верна.
– Ты говорил с мамой? – спрашиваю я у Ника.
– Да. Она не так снисходительна, как Тереза, и Виналу придется искать другую домработницу. Когда ей станет лучше, она откроет маленький детский садик на дому. Кстати, это тебе.
Ник протягивает мне небольшой пакет.
– Она хотела принести его сама, но я сказал, что нам надо на работу.
Томми в витрине надувает воздушный глобус. Я открываю пакет, из которого доносится аромат шоколадного печенья.
– Ты веришь, что смогла это сделать? – спрашивает Ник. – Объехать вокруг света – меньше чем за восемьдесят дней?
– Мы сделали это вместе, – поправляю его я. – Я бы никогда не выбралась из Суэца, если бы ты не нашел вертолет.
– Потратив все наши деньги, – фыркает он. – Нам повезло, что Тереза не заартачилась.
Я прижимаюсь к нему.
– Мне вообще повезло. Я должна была стремиться опередить тебя, но постоянно отвлекалась. То африканские беженцы, то протесты аборигенов в Канаде, то эти киты… Как тут сконцентрируешься?
Он обнимает меня еще крепче.
– Это тоже важно. Чему мы научились, кого встретили. Вот ты можешь сейчас представить, что не знакома с Сумайей?
– Нет, – смеюсь я. – Об этом я и говорю. Я счастлива, что мы ее встретили. Стали частью ее жизни.
У него в груди закипает смех.
– А я счастлив, что мы пережили тот полет с Клаханом.
– Я тоже. И все эти вертолеты, корабли и поезда.
– А помнишь рикшу в Колкате?
– А канатную дорогу в Альпах?
– Это я пропустил. Я перелетел через горы на воздушном шаре.
Я громко хохочу, вспомнив зависший над гондолой разноцветный шар.
– Ты победила даже Томми, – ухмыляется Доминик. – А значит, для тебя нет ничего невозможного.
– Не обманывай себя, не такая уж я всемогущая. Тем не менее я научилась мириться с беспорядком. В некоторых случаях.
Томми в витрине облокачивает книгу на глобус. Ник молчит, и я чувствую у себя в волосах его теплое дыхание.
– Понятно, – говорит наконец он, – только я хочу кое-что спросить. Это того стоило? Ты вернулась домой с пустыми руками, измученная, и…
– С тремя швами, которых не было раньше, – подхватываю я.
– Ну ладно, не считая швов, – смеется он. – Ты жалеешь, что поехала?
Я зарываюсь лицом ему в грудь, с наслаждением вдыхая теплый, вкусный запах.
– Ни капельки, – отвечаю я, и его поцелуй доказывает, что я правильно делаю.
Томми неодобрительно барабанит по стеклу. Доминик виновато отскакивает.
– Видишь, есть вещи, которых не может себе позволить даже Королева соцсетей, – смеюсь я.
Достав из пакета печенье, я весело машу Томми и беру Доминика за руку. Пора на работу.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.