Текст книги "Мобильность и стабильность на российском рынке труда"

9.7. Трудовые мигранты в России: случай Таджикистана

Одним из возможных источников информации о трудовой миграции являются опросы домохозяйств в отправляющих странах. В случае, когда участие в миграции широко распространено среди домохозяйств в отправляющей стране, репрезентативный опрос способен охватить достаточно большое количество домохозяйств и индивидов с миграционным опытом. Содержащаяся в подобных опросах информация о различных сторонах жизни домохозяйства и его членов позволяет изучать широкий спектр вопросов, связанных с характеристиками мигрантов и их домохозяйств, а также с влиянием миграции на отправляющие семьи. Достоинство опросных данных – учет как легальных, так и нелегальных мигрантов, а также как вернувшихся, так и находящихся за рубежом. Дополнительным преимуществом является возможность наблюдать домохозяйства в динамике (панельная структура данных). При этом невозможно учесть миграцию домохозяйства в целом. Кроме того, при долгом отсутствии индивид может выпадать из состава домохозяйства, поэтому такие данные подходят именно для анализа временных форм миграции.

В данном разделе главы мы приводим результаты, основанные на анализе опроса домохозяйств в одной из ключевых для России отправляющих стран – Таджикистане. Как отмечалось выше, Таджикистан занимает второе место среди стран, отправляющих в Россию трудовых мигрантов. Источником информации о мигрантах из Таджикистана в России являются данные обследования уровня жизни[132]132
  В 2007 г. было опрошено 4500 домохозяйств и 32000 индивидов. В 2009 г. опрос охватил 1503 домохозяйства из выборки 2007 г.


[Закрыть] (Tajik Living Standards Survey – TLSS), которое проводилось Государственным комитетом статистики Республики Таджикистан при участии Всемирного Банка (World Bank) и ЮНИСЕФ (UNICEF) в октябре – ноябре 2007[133]133
  http://microdata.worldbank.org/index.php/catalog/72


[Закрыть]и 2009[134]134
  http://microdata.worldbank.org/index.php/catalog/73


[Закрыть] гг. Это большой репрезентативный опрос домохозяйств, содержащий блоки вопросов об условиях жизни, здоровье, образовании, участии в рынке труда и других сторонах жизни членов домохозяйства, в том числе и о внешней миграции[135]135
  На вопросы анкеты отвечают сами мигранты, если они вернулись из поездки, а об отсутствующих рассказывает глава домохозяйства.


[Закрыть].

Случай Таджикистана интересен, поскольку является ярким примером влияния миграции на экономику слаборазвитой страны-донора. На протяжении последней четверти века в Таджикистане наблюдался самый низкий уровень ВВП на душу населения на постсоветском пространстве, а уровень бедности[136]136
  Доля населения, чьи доходы ниже национальной границы бедности.


[Закрыть] достигал 32 % в 2014 г.[137]137
  World Development Indicators (http://databank.worldbank.org/data/reports.aspx?source=2&country=TJK&series= &period=#)


[Закрыть] Ответом на тяжелое экономическое положение в стране стало широкое распространение трудовой миграции как стратегии выживания домохозяйств. В результате активного участия жителей Таджикистана в трудовой миграции и слабости собственной экономики страна оказалась крайне зависима от денежных переводов мигрантов. В пиковые 2008 и 2013 годы их объем составлял почти 50 % от ВВП. По этому отношению страна занимает первое место в мире.

Согласно данным опросов, в 2007 г. в миграцию были вовлечены 22 %[138]138
  Доля домохозяйств, имевших хотя бы одного мигранта за последние 2 года.


[Закрыть] домохозяйств и 11 % мужчин трудоспособного возраста, а в 2009 г. уже 35 % и 18 % соответственно. Из домохозяйств, имевших мигрантов в 2009 г., 44 % не сообщали о мигрантах в опросе 2007 г. Мигрантов из таких домохозяйств мы считаем «новыми»[139]139
  Обратим внимание, что для части мигрантов в 2009 г. рассматриваемая поездка была второй по счету, а первая пришлась на 2008 г.


[Закрыть], а мигрантов из домохозяйств с опытом миграции в 2007 г. – «повторными».

В Таджикистане мигрантами, как правило, становились представители крупных сельских домохозяйств, в которых доля членов семьи трудоспособного возраста выше, чем в среднем по стране. «Новые мигранты» 2009 г. чаще происходят из менее крупных городских домохозяйств, имеющих, однако, похожий демографический состав.

В 2007 г. более чем 90 % работников из Таджикистана составляли мужчины, средний возраст которых равнялся 30 годам, 75 % из них имели уровень образования «общее среднее и ниже». Около 80 % мигрантов заявили, что владеют русским языком. Повторные мигранты в 2009 г. имели сходный половозрастной состав и несколько более низкий уровень образования, при этом лучше знали русский язык.

Для трудовой миграции из Таджикистана были характерны следующие черты. Во-первых, поток мигрантов имел четкий географический вектор: более 96 % всех мигрантов в 2007 г. и 98 % в 2009 г. направлялись в Россию. Причем более 50 % в 2007 г. и более 60 % в 2009 г. – в Москву[140]140
  Мигранты в 2009 г. распределялись между 34 городами в 29 регионах России (в 2007 г. в выборку попало 17 городов). Новые мигранты едут в 16 городов и 11 регионов, а повторные мигранты – в 24 города и 18 регионов.


[Закрыть], остальные распределялись между другими крупными промышленными центрами. Во-вторых, поездки, как правило, имели краткосрочный характер (средняя длительность поездки у вернувшихся мигрантов 12 месяцев в 2007 г. и 7 месяцев в 2009 г.). В-третьих, в большой степени миграция имела полулегальный характер: в 2009 г. только 63 % мигрантов имели регистрацию, а разрешение на работу в 2007 г. имели только 55 % мигрантов.

В своем большинстве мигранты из Таджикистана были заняты в качестве рабочих в строительстве (56 % в 2007 г., 40 % в 2009 г.), торговле (около 10 %) и неквалифицированных рабочих в различных отраслях (23 % в 2007 г. и 40 % в 2009 г.). Насколько успешно мигранты трудоустраивались? В 2009 г. 86 % (вернувшихся) мигрантов ответили, что нашли занятость во время последней поездки, тогда как в 2007 г. – 100 %. При этом в 2009 г. 28 % мигрантов нашли работу до выезда из Таджикистана, тогда как в 2007 г. это сделали 38 %. В 2009 г. 85,5 % всей выборки и 90 % в 2007 г. сообщали информацию о доходах. Средний заработок таджикских мигрантов в России составлял чуть более 300 долл. США в месяц. Более 80 % мигрантов (по данным 2007 г.) высылали переводы своему домохозяйству, при этом средний перевод составлял около 60 % дохода мигранта за границей (табл. 9–2).

Таблица 9–2. Характеристики последней поездки мигрантов

Примечания. В таблице приводятся взвешенные средние значения. * – выборка: только мигранты, находящиеся за границей; **– выборка: только мигранты, находящиеся дома.

В процессе миграции определяющую роль играют связи, что видно по ответам на вопросы о последней поездке. Около 55 % мигрантов говорят о связях с друзьями, родственниками и знакомыми как об основной причине выбора страны миграции. Связи играют определяющую роль в процессе поиска работы: более 50 % мигрантов получили информацию о работе от друзей и родственников за границей и еще 31 % от родственников, друзей в Таджикистане [Чернина, 2016].

9.8. Сколько зарабатывают мигранты?

Экономическая литература много внимания уделяет анализу соотношения зарплат местных работников и мигрантов. Интерес к этой теме имеет несколько причин. Во-первых, объяснение различий в заработках помогает определить отношение рынка труда к мигрантам (наличие дискриминации) и поэтому полезно для выработки миграционной политики. Во-вторых, важно понять, как мигранты соотносятся с местными работниками по своим навыкам. Как следует из обзора Борхаса [Borjas, 1999], мигранты оказывают положительное влияние на заработки работников в принимающей стране, к которым они комплементарны, и негативное, если они являются субститутами. В-третьих, проследив динамику необъясненной части различий на индивидуальном уровне, можно определить темп экономической ассимиляции мигрантов.

Каковы заработки мигрантов по сравнению с заработками россиян? Первый шаг для ответа на этот вопрос предполагает сравнение распределения зарплат мигрантов и российских работников. Однако простое сравнение размера заработков ничего не может сказать об источниках возникновения различий. Таких источника два: различия в производительных характеристиках работников (наблюдаемые и ненаблюдаемые) и особенности организации рынка труда. Декомпозиционные методы дают возможность частично выявить причины возникновения разницы в средних значениях, а именно отделить разницу в заработках за счет различий в наблюдаемых характеристиках от разницы в заработках за счет отдач от этих характеристик.

Остановимся немного подробнее на том, в чем экономическая теория видит причины возникновения различий в заработках между сходными по наблюдаемым характеристикам работниками (будем называть такие различия разрывом в заработках). Такой разрыв может существовать по двум основным причинам: из-за дискриминации мигрантов на рынке труда принимающей страны и из-за различий в ненаблюдаемых характеристиках между мигрантами и местным населением.

В литературе описано несколько возможных механизмов дискриминации на рынке труда, связанной с определенными наблюдаемыми характеристиками (например, пол, возраст, расовая принадлежность и др.). Первый механизм предполагает, что «вкус к дискриминации» является составляющей предпочтений работодателя [Becker, 1957]. Второй механизм – «статистическая дискриминация» – возникает из-за неполной информированности работодателя о производительных характеристиках работника, вынужденного назначать зарплату на уровне средней производительности труда работников данной группы [Phelps, 1972; Arrow, 1971]. Наконец, для дискриминируемой группы может быть закрыт вход в определенные (более доходные) сегменты рынка труда. Эмпирически такая форма дискриминации проявляется как разделение рынка труда на «мигрантские» и «немигрантские» сегменты [Tomaskovic-Devey, 1993]. Концентрация мигрантов в определенных узких сегментах ведет к избыточному предложению труда и, соответственно, снижению заработных плат.

Другим источником разрыва могут быть различия в ненаблюдаемых и неучтенных характеристиках. Примером ненаблюдаемых характеристик могут быть способности, склонность к риску, наличие связей и т. д. Ненаблюдаемые характеристики в том случае, если они скоррелированы с наблюдаемыми, смещают оценки отдачи от последних. Это может приводить к появлению разрыва в наших оценках, тогда как истинные различия в заработках вызваны разницей в ненаблюдаемых характеристиках. Например, неучет способностей ведет к завышенной оценке отдачи от образования в том случае, если более способные имеют более высокий уровень образования. Если связь способностей с образованием у местных работников и мигрантов отличается[141]141
  Это может происходить, например, из-за различий в доступности образования в двух странах.


[Закрыть], то оценки разрыва в заработках за счет отдачи от образования будут смещены. Важной неучтенной характеристикой в нашем случае является резервная зарплата. Для временных мигрантов резервная зарплата низка (она определяется возможной зарплатой на родине), что создает основы для ценовой дискриминации со стороны работодателя.

Важным понятием, обсуждаемым в связи с различиями в заработках мигрантов и местных, является понятие специфического (для страны) человеческого капитала. Идея состоит в том, что накопленный человеческий капитал включает знания и навыки, ценные (специфичные) только для той страны, в которой они были получены. В итоге при переезде этот человеческий капитал частично обесценивается. Таким образом, мигранты, не обладая человеческим капиталом, специфичным для принимающей страны, изначально проигрывают местному населению. Однако они могут инвестировать в специфический для рынка труда принимающей страны человеческий капитал.

Существует значительная эмпирическая литература, исследующая различия в зарплатах мигрантов и местного населения в разных странах, в разные периоды времени и с использованием разных типов данных. В большинстве работ речь идет о постоянных мигрантах. Начиная с работы Б. Чисвика [Chiswick, 1978] в литературе обсуждается вопрос о сходимости заработков мигрантов и местных работников со временем. В случае временных мигрантов К. Дастманн [Dustmann, 1993] не находит такой сходимости, что можно объяснить более низкими, чем у постоянных мигрантов, стимулами инвестирования в специфический для принимающей страны человеческий капитал.

Анализ различий в зарплатах мигрантов и местных работников. Доход[142]142
  Доходы дефлированы к 2009 г., но не учитывают стоимость жизни в регионе.


[Закрыть] мигрантов и россиян[143]143
  Источником информации о российских работниках были 16-я и 18-я волны Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ.


[Закрыть] отличается как в среднем, так и по всему распределению (рис. 9–1). Распределение заработков мигрантов за два года практически не меняется (среднее растет с 9,4 до 10 тыс. руб. в ценах 2009 г., или на 6 %), а распределение доходов россиян более заметно сдвигается вправо (среднее выросло с 13,6 до 15 тыс. руб., т. е. на 9,3 %). Описанное изменение может являться следствием реформ, повысивших уровень зарплат низкодоходной части распределения (например, повышение МРОТа или оплаты труда бюджетников в 2007 г.). Кроме того, можно предполагать влияние кризиса 2008 г., который изменил распределение доходов для граждан России и не повлиял значительно на распределение доходов для мигрантов.

Рис. 9–1. Плотность распределения логарифма заработков местного населения России (мужчины трудоспособного возраста) и мигрантов из Таджикистана

Дальнейший анализ поможет выявить, чем объясняются различия в заработках мигрантов и местных работников. Используемый метод декомпозиции позволяет разложить разницу в средних доходах на разницу за счет наблюдаемых характеристик и разницу за счет отдач от них. _

Опишем коротко методологию анализа. Пусть – средняя зарплата мигранта в экономике, а – средняя зарплата местного работника. Обозначим Δ₀ различие в этих величинах:

(9–1)

Допустим, что зарплата работника i из группы g зависит от его наблюдаемых характеристик X и ненаблюдаемых характеристик ε таким образом, что

(9–2)

где X – вектор характеристик индивида; β – вектор отдач на них; ε – случайная ошибка. Тогда разница в средних зарплатах выражается как

(9–3)

Это выражение может быть разложено на три компоненты следующим образом [Daymont, Andrisani, 1984]:

(9–4)

Эта декомпозиция содержит в себе три члена:

^Δ0 = ^ΔX + ^ΔS + ^ΔSX. (9–5)

Они имеют следующую интерпретацию.

Δ_X показывает разницу в средних заработках за счет межгрупповых различий в наделенности характеристиками; другими словами, Δ_X показывает различие в зарплатах между двумя мигрантами, один из который имеет средние для своей группы характеристики, а другой – средние характеристики местных работников;

Δ _S показывает различие в зарплатах за счет различий в отдачах от характеристик, это так называемая необъясненная часть декомпозиции или разрыв в заработных платах в нашей терминологии; сравниваются зарплаты идентичных по характеристикам мигранта и местного работника.

Третий член разложения, Δ_SX, учитывает тот факт, что существенные различия в характеристиках и отдачах от них, как правило, существуют одновременно. Это может наблюдаться в случае переменных, уровень которых выбирается индивидами. Существенные различия в выборе и отдаче от него между двумя группами будут являться отражением существенных различий в выгодах и издержках от альтернатив для представителей групп. Таким образом, компонент Δ_SX будет отражать степень таких различий.

Мы выбираем трехчастное разложение вместо классического двухчастного разложения Оаксаки – Блайндера [Oaxaca, 1973; Blinder, 1973], поскольку мы ожидаем, что для мигрантов и местных работников существуют значительные различия в отборе в профессию и регион. Эти различия важно учесть в результатах разложения. Кроме того, наша цель – смоделировать ситуацию для мигранта, как «если бы он был местным работником». С одной стороны, это предполагает анализ различий между предсказанной зарплатой мигранта и его возможной зарплатой, если бы он получал такие же отдачи от своих характеристик, как местный работник. С другой стороны – если бы он имел характеристики, сходные с местными работниками, но те же отдачи.

Итак, для получения разложения (9–4) необходимо оценить коэффициенты отдач от наблюдаемых характеристик – β^. Для этого для двух групп оцениваются регрессионные уравнения заработной платы, которые должны включать одинаковый набор объясняющих переменных:

 (9–6)

где – Ln (Wage) – логарифм месячной заработной платы; agegroup – пятилетняя возрастная группа; educ – уровень образования; prof – принадлежность к профессиональной группе по классификатору профессий ISCO-88; citysize – категория населенного пункта (Москва, Петербург, региональный центр, другой город); FD – федеральный округ. Набор объясняющих переменных ограничен имеющимися данными. Так, для мигрантов отсутствует показатель стажа, традиционно включаемый в число регрессоров.

Детальный результат разложения представлен в табл. П9-2. На рис. 9–2 показаны три основные компоненты декомпозиции. Различия в зарплатах даны в процентах от предсказанной зарплаты мигранта. Так, необъясненная часть разрыва оказалась равна 76 % в 2007 г. и 73 % в 2009 г. (разница статистически незначима). Необъясненная часть означает разницу между заработком одинаковых по характеристикам местного работника и мигранта. Анализ детальной декомпозиции (см. табл. П9-2) помогает понять основные источники существования разрыва. Необъясненная часть разрыва, главным образом, формируется за счет разницы в константе α. Это некоторая безусловная разница в зарплатах, которая существует для «базового набора характеристик». Кроме того, в 2009 г. на разрыв влияла разница в отдаче от Центрального федерального округа (уменьшала его).

Рис. 9–2. Декомпозиция различий в заработках между мигрантами из Таджикистана и местными работниками [144]144
  Сельская местность исключена.


[Закрыть]

Объясненная часть разрыва выросла с 1 % в 2007 г. до 8,5 % в 2009 г., однако это изменение статистически незначимо. Детальная декомпозиция показывает, что это изменение произошло за счет изменения распределения по профессиональным группам. Как можно увидеть, наблюдаемые характеристики не оказывают существенного влияния на различия в заработках. Если даже мигранты «улучшат» свой набор характеристик до уровней местного населения, они не получат существенного выигрыша. Такая ситуация создает основы для негативного отбора в миграцию (по крайней мере по наблюдаемым характеристикам), а также снижает стимулы к инвестициям в специфический человеческий капитал.

Размер третьего элемента разложения составляет около 14 % в оба периода. Как и предполагалось, различия в распределении между городами разного размера сопровождаются существенными различиями в отдачах. Это вносит основной вклад в третий элемент разложения и может служить подтверждением предположения о том, что между процессом принятия решения о месте жительства у мигрантов и местных работников существуют существенные различия. Предположительно причиной могут быть более высокие издержки переезда для местного работника. Как результат – существенные наблюдаемые различия в структуре размещения и отдачи от него для местных и мигрантов. Подробнее процесс принятия решения о размещении будет рассмотрен в следующем разделе.

Проверка устойчивости результатов. Наши расчеты не учитывают множества факторов, влияющих на разрыв в доходах мигрантов и местных жителей. Часть из них принципиально не наблюдаема, другие, в принципе, наблюдаемы, но отсутствуют в наших данных. В работе [Локшин, Чернина, 2013] приведен ряд проверок базового результата. Здесь мы только укажем, к каким факторам оказывается чувствительна приведенная в данной главе оценка.

Результаты говорят о том, что наибольшее влияние на полученные оценки оказывают два фактора: количество отработанных часов, учет которых мог бы значительно (до 8 п.п.) увеличить разрыв, и выбор более узкой группы для сопоставления (например, занятые в неформальном секторе), что дает значительно более низкие значения разрыва. Учет таких факторов, как качество образования, знание русского языка, легальный статус мигранта, не меняют полученных оценок.

Тем не менее существует ряд факторов, смещение по которым мы проверить не можем. Так, мигранты работают в менее благоприятных условиях, на непрестижных, тяжелых и опасных работах, за что, согласно теории компенсирующих различий, должны получать премию. Недоучет условий труда приводит к недооценке различий в оплате труда. С другой стороны, мигранты могут получать от работодателя жилье и питание, что также не учтено в наших расчетах.

В противоположном направлении действует недоучет ненаблюдаемых характеристик мигрантов. Различия в уровне (и даже качестве) образования не полностью объясняют различия в человеческом капитале. Мигранты не обладают специфическим для принимающей страны человеческим капиталом, и в действительности востребованный работодателем человеческий капитал мигрантов может быть ниже, чем у местных жителей.

Ключевым вопросом при интерпретации полученных результатов является происхождение необъясняемой части различий в заработках. Как было описано выше, теоретически существует два основных его источника: различия в ненаблюдаемых характеристиках и дискриминация. Наши результаты не дают ответа на вопрос об источниках, однако можно привести некоторые косвенные аргументы за ведущую роль дискриминации на рынке труда (как ценовой, так и неценовой). Во-первых, это сама возможность работодателя дискриминировать. Миграционный статус – легко верифицируемая характеристика; в России, в отличие от некоторых других стран, отсутствует законодательное ограничение на величину заработков иностранцев[145]145
  Например, в США для некоторых групп работников существуют ограничения на заработную плату не ниже 95 % от средней заработной платы в данном населенном пункте и профессии.


[Закрыть]; мигранты существенно отличаются от местных работников по своей резервной заработной плате: от работы в России они получают выигрыш примерно в 5 раз [Локшин, Чернина, 2013] по сравнению с заработками, которые они могли получить на родине. Таким образом, существует множество предпосылок для дискриминации, однако сложно привести аргументы за какой-то определенный ее вид. Во-вторых, мы не находим, что размер разрыва существенно зависит от наблюдаемых компонент человеческого капитала: уровня и качества образования, опыта миграции, а также легального статуса и способа поиска работы. Можно предположить, что ненаблюдаемые компоненты человеческого капитала также не вносят определяющего вклада в размер разрыва.