Текст книги "Мания"

Глава 18

Ник не мог уснуть, поэтому уселся за руль своей старенькой «тойоты» еще до восьми утра, собираясь ехать в редакцию. Провернув ключ в замке зажигания, он снял машину с тормоза, и она медленно покатилась по парковке. В этот момент выезд перегородил длинный черный лимузин. Ник немного подождал, давая автомобилю проехать, но через пару секунд понял, что водитель специально заблокировал дорогу. Ничего не видя сквозь тонированное окно, Ник фыркнул и вышел из машины.

Боковое окно лимузина с гудением опустилось, и Ник уставился в глаза громиле-телохранителю, тому самому, который не позволил ему фотографировать в зале.

– Ник Уайлдер?

Немного опешив, репортер кивнул.

– Мне приказано отвезти вас, сэр.

Ник оглянулся на свою машину. Выходя, он не выключил мотор.

– В чем дело?

– Меня прислал мистер Гэмлин. Он хочет, чтобы вы встретились с ним в центре города.

– По какому поводу?

– Меня это не касается, сэр.

– Хорошо, тогда я поеду за вами.

– Нет, сэр, – невозмутимо ответил громила. – Приказ звучал иначе.

– Понятно.

Ник попытался взглянуть на заднее сиденье автомобиля, чтобы удостовериться, что там никого нет, но стекла были слишком темные.

– Секундочку, – решился он, – я только должен припарковать машину.

– Как скажете, сэр.

Через пятнадцать минут лимузин въехал в подземный гараж одного из самых высоких зданий в центре Сиэтла. На въезде Ник посмотрел сквозь стеклянный навес на бутылочно-зеленый фасад дома. Утро было холодным и темным. Небоскреб, казалось, исчезал в клубах тумана. Остановив автомобиль в гараже, телохранитель проводил Ника до лифта и нажал кнопку верхнего этажа. Узкая длинная кабинка рванулась вверх, и уже через несколько секунд дверца открылась в коридор, залитый ярким солнечным светом.

По сравнению с сумерками и мглой у входа в дом, тут было настолько светло, что Нику пришлось прикрыть глаза. Он повернулся к окну, занимавшему всю стену, и с изумлением обнаружил, что лифт поднял их выше тумана: верхушки зданий вокруг выглядывали из молочно-белой пелены. Засмотревшись, Ник подумал, что так, должно быть, чувствуешь себя, когда летишь на самолете над облаками.

– Сюда, сэр, – сказал громила.

В восемь утра в офисах еще никого не было. Ник прошел за телохранителем по длинному, обитому тиковым деревом коридору к последней двери.

В кабинете размером с пентхауз за огромным столом восседал Джейсон Гэмлин. Он был чисто выбрит и одет в джинсы и кашемировый свитер. За его спиной было еще одно огромное окно, через которое открывался вид на город вплоть до Олимпийских гор. Гэмлин даже не приподнялся, явно демонстрируя нежелание поздороваться с гостем.

Отпустив охранника, он ждал, пока репортер пересечет весь огромный кабинет. Когда Ник остановился у края стола, магнат откинулся на спинку кресла и махнул рукой на места для посетителей.

– Садись.

Он даже не пытался казаться вежливым.

Ник обвел взглядом комнату. На одной из стен висели три плазменных телевизора, каждый из которых был настроен на свой канал. Пол покрывал восточный ковер. В присутствии Гэмлина Ник чувствовал себя помятым и одетым в лохмотья. Он плохо спал и, поднявшись, тут же сел в машину. Проведя рукой по щетине на лице и всклокоченным волосам, Ник понял, что Гэмлин ждет, и уселся в кресло.

– Мне еще никогда не приходилось сталкиваться с таким изумительным видом, – сказал он.

– Хватит чушь молоть, Уайлдер, ясно?

Ник уже понял, что его пригласили не на дружескую встречу, но все же поведение Гэмлина его удивило.

– В чем, собственно, дело? – поинтересовался он. – Конкретно?

– Ну, это не секрет, Уайлдер. Я и не думал, что ты будешь спрашивать об этом. – Наклонившись вперед, Гэмлин оперся локтями о край массивного стола. – Ты встречаешься с моей дочерью, и я решил, что пришло время нам познакомиться.

– Вы так знакомитесь со всеми ее друзьями?

Слова сами сорвались с языка Ника, и он уже потом понял, что вряд ли стоило провоцировать столь могущественного человека.

– Только с теми, с кем она спит. – Внезапно Гэмлин улыбнулся. – Я очень заботливый отец. Некоторые люди, возможно, даже сочли бы меня сверхзаботливым. – Пожав плечами, он покрутил шеей, как боксер, выходящий на ринг. – Сара очень красивая девушка.

– Ей известно о том, что происходит?

– О нашей встрече? – Гэмлин рассмеялся. – Конечно, нет! И она об этом не узнает, не так ли, Уайлдер? Я думаю, это будет сугубо мужской разговор.

Откинувшись в кресле, он уставился Нику в глаза.

Внимание репортера привлекли картины на стене. Судя по всему, это был настоящий Уорхолл и небольшая картина маслом Пикассо. Ник не знал, действительно ли Гэмлин любит искусство, но картины играли свою роль. Богатство, символом которого они служили, поражало воображение. Потом он перевел взгляд на Гэмлина.

– Так что же все-таки происходит? – Ник попытался взять себя в руки. – Это что, допрос? Вы хотите, чтобы я убедил вас в том, что достоин вашей дочери?

– Что-то в этом роде, – ответил магнат. – Только не надо себе льстить. Я и так знаю, кто ты такой. И ты никогда не будешь достоин Сары.

Протянув руку, он взял с блестящей столешницы тонкую папку и открыл ее. Там лежала черно-белая фотография размером 8 x 10 сантиметров. Посмотрев на нее, Гэмлин швырнул фотографию через стол Нику. Тот сразу узнал снимок.

– Вы с Сарой встречаетесь уже месяц. Ты что, не предполагал, что я проверю, кто ты такой?

Ник пожал плечами. Конечно же, эта мысль была очевидна, но она никогда не приходила ему в голову.

– Благодаря этой фотографии ты получил работу в «Сиэтл телеграф», не так ли?

– Я уже работал там, когда сделал этот снимок, – возразил Ник.

– Ты был на испытательном сроке, а после этого стал штатным фотографом.

– Возможно, и так.

– Трое «зеленых» протестуют против открытия новой научной лаборатории в университете. И как тебе это нравится?

Ник понимал, что Гэмлин пытается его смутить.

– Охрана университета решила вышвырнуть протестующих со своей территории, несмотря на разрешение суда, – заметил он. – Я оказался там случайно. И сделал пару снимков.

– Ты хоть представляешь, сколько мне стоили эти фотографии?

– Как снимок мог вам навредить? – удивился Ник. – Вы же с этим вообще не связаны.

– Из-за этой жалкой фотографии суд запретил выполнение проекта. Угадай, чья компания выиграла право строить научную лабораторию стоимостью сто миллионов долларов.

Не зная, что сказать, Ник посмотрел на снимок. Охранник университета подошел к дереву и схватил сидящего на ветке протестующего за ногу. Ник хотел сделать снимок в тот момент, когда студент спокойно смотрел на него, но на фотографии парень уже падал на землю. На лице охранника было видно усилие, а на лице протестующего – шок и изумление.

– Отличный получился снимок, – пожал плечами Ник. – Мне очень жаль, если из-за него вы понесли некоторые убытки.

– Контракт на один миллион долларов, – фыркнул магнат, – это не просто «некоторые убытки»! – Он нахмурился, явно пытаясь держать разговор под контролем. – Я был знаком с твоим братом, Сэмом. Ты об этом знал?

Ник вздрогнул. Ему было известно, что Гэмлин вложил деньги в основание компании Сэма. Биоинженерные проекты привлекали в Сиэтле огромные инвестиции, и Сэм вместе со своим партнером Блейком Вернером могли хорошо заработать на этом, но Ник не подозревал, что Гэмлин был знаком с Сэмом лично.

– Конечно. – Он решил не показывать своего удивления. – Мне кажется, я слышал об этом.

– Твой брат была весьма амбициозным человеком, по-настоящему исполненным решимости. Он знал, чего хочет, и не позволил бы никому встать на своем пути. Мне очень жаль, что его убили, и я тебе сочувствую. Хочешь верь, хочешь нет, но это правда.

Ник разозлился. Сэм умер всего неделю назад, и его изуродованное тело до сих пор лежало в морге. Полиция только вчера выдала разрешение на похороны.

– Впрочем, я думаю не о том, – продолжал Гэмлин, не замечая возмущения Ника, – должен ли я выказывать тебе сочувствие, а о том, следует ли моей дочери спать неизвестно с кем, притом что брата этого человека убили на улице. Сара заслуживает всего самого лучшего. Не сомневаюсь, что ты тоже с этим согласен. Ведь так? – Он захлопнул палку с фотографией. – Ты порченый товар, Уайлдер. Раненый зверь.

Гэмлин все меньше нравился Нику. Руки у него вспотели, сердце щемило, а голос словно пропал. Несмотря на все свое самообладание, он позволил магнату разозлить себя.

– Вот что я думаю по этому поводу. – Гэмлин наклонился вперед, залитый лучами яркого света, бившего через стекло за спиной. – Представь, что ты стоишь на перекрестке. Пойдешь в одну сторону – получишь хорошую работу и перспективное будущее. Ты талантливый фотограф, с этим я не спорю. Примешь правильное решение – и кто знает, как высоко ты поднимешься. Но что будет, если ты пойдешь в другую сторону? – Ледяные голубые глаза Гэмлина буравили лицо Ника. – Сара? – Он насмешливо улыбнулся. – Неужели ты действительно думаешь, что у вас с Сарой может быть общее будущее? Сколько еще она будет с тобой встречаться?

– Если это так, – наконец обрел голос Ник, – если она просто играет со мной, то почему мы сейчас разговариваем здесь? – Его голос чуть не сорвался, и внезапно Ник почувствовал, что едва сдерживает гнев. – Почему же вы сочли необходимым притащить меня в офис и угрожать мне?

Гэмлин впился глазами в лицо Ника, пытаясь запугать его, но тот не отводил взгляда. В конце концов, сцепив руки за головой, магнат откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

– Убирайся из моего офиса, Уайлдер! – заявил он. – С этой минуты я буду следить за тобой, понял? – Его кресло жалобно скрипнуло. – Считай это предупреждением.

Ник обдумывал разговор с Джейсоном Гэмлином. Он не собирался позволить запугать себя. Во всем этом хаосе единственным, на что он мог положиться, была Сара. И не только в эмоциональном плане, но и в практическом. С момента убийства Сэма Сара помогала Нику принимать решения и организовала похороны. После того как полиция передала останки его брата в городской морг, Сара сама посетила похоронные службы и, ничего не сказав Нику, заплатила за кремацию. Эта девушка стала частью его жизни. Она была нужна Нику, и ему было наплевать на любые последствия.

Ник остановился перед небольшим ювелирным магазином в центре города: его внимание привлекла длинная тонкая цепочка из серебра с изящными плоскими звеньями, блестевшими под лучами искусственного света. Он колебался, помня о том, что до получения страховки Сэма с деньгами будет плохо, но все-таки решился и вошел. Ему нужно было что-то, что продемонстрировало бы глубину его чувства к Саре. Конечно, для человека, привыкшего к настоящим драгоценностям, в этой цепочке не было ничего особенного. Тем не менее Нику хотелось видеть ее на шее Сары.

Глава 19

В пять часов вечера Ник стоял на Первой авеню напротив захудалой гостиницы. На город уже опускалась ночь. У входа расположилась группа девушек в мини-юбках и облегающих нарядах. Они старались держаться поближе друг к другу, сгрудившись под ржавым навесом, который защищал от моросящего дождя. Клубы сигаретного дыма медленно рассеивались в воздухе. Стоял туман. Ник сделал пару быстрых снимков, раздумывая о том, были ли эти женщины знакомы с Клэр Скотт. Уличных женщин в Сиэтле становилось все меньше – проституция переместилась в Интернет и стрип-клубы. Ник прислушался к их прокуренным голосам. «Точно, детка. Не забудь о резинке. Глотай на свой страх и риск, крошка». Череда странных фраз сменилась смехом.

Одна из девушек открыла зонтик и направилась к проезжей части. Остальные последовали за ней. Выждав, пока они отойдут подальше, Ник еще раз взглянул на мрачное здание гостиницы и направился к входу.

Войдя в залитый искусственным светом коридор, Ник увидел потертый линолеум под ногами и темные пятна на стенах. За столиком, отгороженным от коридора пуленепробиваемым стеклом, сидел какой-то старик.

– Номеров нет, – тут же предупредил он. – Все сданы.

Ник оперся о прилавок из нержавеющей стали перед стеклом.

– А мне номер и не нужен.

– Так у нас их и нет, – повторил старик.

– Я кое-кого ищу. Человека по имени Блейк Вернер.

– Он вас ждет?

– Нет. – Ник заметил шарики гноя в уголках глаз старика и черную дыру во рту, где отсутствовал передний зуб. – Он здесь?

– Здесь он, здесь. Где ж ему еще быть?!

Достав из бумажника двадцатидолларовую банкноту, Ник положил ее в небольшой выдвижной ящик в перегородке.

– В каком он номере?

– Воспользуйтесь лифтом. – Зеленая банкнота исчезла из ящика, и электронный замок на двери, отделявшей проходную от основной части гостиницы, зажужжал. – Пятый этаж, налево по коридору до конца. Четвертый номер.

Поднявшись на лифте, Ник очутился в узком темном коридоре. Он слышал приглушенные голоса, доносившиеся из-за тонких стен. Оглядевшись в поисках номера Вернера, Ник увидел, что цифра четыре криво прибита к старой деревянной двери с облезлой краской. Он помедлил, прислушиваясь, а затем постучал. Цифра на двери закачалась из стороны в сторону и наконец встала на место. Ник услышал, как в номере заскрипела кровать. Раздался кашель.

– Блейк?

Дальше по коридору открылась еще одна дверь, и Ник, чувствуя на себе чей-то взгляд, оглянулся. Он постучал снова.

– Кто там?

Голос звучал натужно и невнятно.

Не зная, что делать, Ник взялся за ручку и попробовал открыть дверь.

– Кто там? – испуганно повторил обитатель комнаты, заметив, что дверь дрогнула.

– Мы с вами встречались пару лет назад, – сказал Ник. – Вы работали с моим братом.

Вернер помолчал, обдумывая услышанное.

– Чего тебе нужно?

– Ничего. Я просто хочу поговорить с вами.

– Убирайся!

Тем не менее, послышался скрип кровати, а потом заскрипели половицы. Это Вернер прошел по комнате.

Ник подождал. Запах перегара заставил его задержать дыхание, когда Вернер открыл дверь. Одетый в джинсы и истрепанную рубашку, небритый, с грязными всклокоченными волосами, Блейк был лишь тенью того человека, которого помнил Ник.

– Не совсем то, чего ты ждал, – грустно улыбнулся он, протягивая руку. – Блейк Вернер. Но, думаю, тебе это уже известно. Доктор Блейк Вернер.

– Да, я помню, – заметил Ник. – Мы встречались.

Хозяин пожал плечами. Даже в столь жалком виде он выглядел довольно внушительно, и по его глазам Ник понял, что Блейк осознает глубину собственного падения. Вернер сделал пару осторожных шагов к кровати и чуть не упал.

– Угощайся, – указал он на открытую бутылку виски, стоявшую на ободранном бюро. – Присаживайся. Мои дом – твой дом. Так ты брат Сэма?

Не глядя на выпивку, Ник подтащил к кровати стул, стоявший у стола.

– Да, брат Сэма.

– Как там говорит старая поговорка? Брат Сэма – мой враг? Или что-то в этом роде.

– Не слышал такой поговорки, – натянуто улыбнулся Ник.

– Я не могу спать. – Вернер сказал это так, словно отвечал на поставленный Ником вопрос. – Все время вижу сны, непрекращающейся чередой, черт побери! А просто спать не могу. – У него были темные крути под глазами, и руки сильно дрожали. Вернер проследил взгляд Ника. – Ага, у меня будто болезнь Паркинсона, да? А ведь я участвовал в марафонах. В Гонолулу. Или в Нью-Йорке. – У него загорелись глаза. – Помнишь Сиэтлский марафон? Ну, года два назад? Я пробежал милю за семь минут сорок пять секунд. Пришел одновременно с твоим братом, а ты знаешь, каким хорошим бегуном был Сэм. А теперь… – Вернер пожал плечами. – Я и стартовую линию бы не нашел.

Ник окинул взглядом захламленную комнату. В углу стоял маленький телевизор, он был выключен. На полу валялось пятнадцать-двадцать книг. Переплеты расклеились, обложки порвались. Часть книг выглядывала из-под груды грязной одежды. Над бюро Вернер повесил на обшарпанную стену свой гарвардский диплом в рамке.

– А вы тут, похоже, давно, – заметил Ник.

– Слишком давно.

– Насколько?

– Яне помню, – покачал головой Вернер.

Он поймал взгляд Ника на бюро.

– Слушай, дружище, – обрадовался он, – передай-ка мне бутылку!

Ник протянул руку за виски.

– Стакан не надо, – предупредил Вернер. – Не на кого мне тут производить впечатление. Только брат Сэма. Одного из моих заклятых врагов. – Сделав большой глоток, он вернул бутылку Нику. – Поставь ее на место, ладно? А то я и допить могу. И что тогда делать, а?

– Послушайте, Блейк, я хочу задать вам пару вопросов. Можно?

Блейк пожал плечами.

– О фирме «Матрикс Заркон».

– Ты же репортер, так?

– Да, правильно.

– Так почему бы тебе не спросить у своего брата? Если у тебя есть вопросы. Мне не хотелось бы вспоминать всю эту грязную историю.

Ник не сразу понял, что Вернер имеет в виду.

– Вы что, ничего не слышали?

– О чем не слышал?

– Сэм мертв.

На лице Вернера было удивление, сменившееся странноватой ухмылкой.

– Ты меня разыгрываешь, верно?

Ник покачал головой.

– Что, неужто его наконец кто-то прикончил?

– Почему вы так говорите? – опешил Ник от столь циничного замечания.

– Ты хочешь сказать, с чего я это взял? – захлебнувшись смехом, Вернер закашлялся. Он уткнулся лицом в локоть, и, когда кашель прекратился, Ник заметил, что его рука забрызгана кровью. – Можешь списать это на то, что мысль материальна.

– Вы в самом деле не любили моего брата.

Вернер его, казалось, не слышал. Вытащив из кармана рубашки помятую сигарету, он сунул ее в зубы.

– Ты же куришь, верно?

– Бросил, – покачал головой Ник.

– Стал курильщиком – навсегда останешься курильщиком. Это как езда на велосипеде, разучиться невозможно. – Складывалось впечатление, что Вернер говорит сам с собой. – Спички есть?

Ник решил не обращать внимания на попытку Вернера сменить тему разговора.

– Вам не нравился Сэм, – повторил он, сдерживая раздражение.

– Сэм? Да Сэм никому не нравился! – Почему?

Вернер покосился на Ника, и в его глазах вспыхнуло любопытство. – Я у тебя хочу кое-что спросить, дружище… Он сунул так и не зажженную сигарету в карман. – Да, конечно.

– Ты его хорошо знал?

– Что?

– Я серьезно, дружище. Ты хорошо знал своего брата?

Ник уселся под металлическим навесом на стадионе «Мемориал». Он оставил машину у парка рядом со Спейс-Нидл[7]7
  Спейс-Нидл – башня, главная достопримечательность и символ Сиэтла.


[Закрыть] через два часа после начала забега, приехав как раз вовремя, чтобы увидеть, как победители пересекут финишную линию. Шел дождь, бегуны вымокли и выглядели жалко, тем не менее двигались уверенно и решительно. Зрители подбадривали их восторженными криками.

Через час пафос бегунов улетучился, и толпа заскучала. Из-за туч выглянуло солнце, пошел слепой дождь, и на стадионе собрались уже самые медленные бегуны. Ник оперся о перила и закурил. Сделав глубокую затяжку, он вышел из-под навеса, не желая пропустить момент, когда Сэм пересечет финишную прямую. Брат повторил свою просьбу раз десять: «Приходи с фотоаппаратом, братишка. Не опаздывай». Он даже взял с Ника слово…

Ник услышал, как за спиной хихикает какая-то девушка, сидевшая, видимо, прямо за ним, но тут его отвлек мужчина в ковбойской шляпе, которому мешал сигаретный дым.

– Да вы только подумайте, где находитесь! – возмущался он. – Вы же присутствуете при марафоне, господи прости! И вы тут курите?

Сделав еще одну глубокую затяжку, Ник бросил сигарету на землю. Огонек погас в луже у него под ногами.

– Да, ты же на марафоне, прости господи! – захихикала девушка.

Ник обернулся.

– Мы знакомы? – спросил он у насмешницы.

– Ага. – Девушка покраснела. – Лекции по медиа и политике. Помнишь семинар профессора Ригби?

– Вот оно что! – смутился Ник. Теперь он вспомнил эту девушку, она посещала с ним занятия по вторникам и четвергам. – Извини, сразу не узнал.

– А ты не участвуешь в забеге?

– Атлет у нас в семье мой брат. – Ник кивнул на свой фотоаппарат. – Я просто собираюсь сделать пару снимков.

– Это если он добежит.

– Добежит, – уверенно сказал Ник. – Насколько я знаю Сэма, он в любом случае пересечет финишную прямую. – И тут он заметил, что девушка тоже одета в спортивный костюм. – А ты уже пробежала?

– Да. Видимо, перегнала твоего брата.

Ник подобрался поближе к финишной прямой, высматривая Сэма среди бегунов, прибывающих на стадион для финального забега в этой длинной гонке.

– Ему это не понравится.

– А ты Ник, верно?

– Да, Ник Уайлдер.

– Мне нравится то, что ты говоришь. Я имею в виду твои комментарии на семинаре. Например, на прошлой неделе ты сказал, что телевидение превращает новости в развлечение.

Ник повернулся, пытаясь получше разглядеть девушку. Ему до сих пор было стыдно из-за того, что он не узнал ее сразу.

– Спасибо.

– А у тебя еще сигареты есть? – спросила она.

– Шутишь? – поднял брови Ник.

– После забега в двадцать шесть миль я заслуживаю небольшой награды, правда?

Они закурили, и тут Ник увидел, что на стадион вбежал Сэм. Даже отсюда было видно, что он раздражен. Брат осматривал ряды болельщиков, беспокоясь, что Ник не пришел на забег.

– Ну вот, – он указал на поле, – вон мой брат.

Девушка посмотрела в ту сторону.

– А он на тебя похож, да?

– Да, только красивее, – улыбнулся Ник.

– Я бы так не сказала.

– Это ты его еще вблизи не видела. – Подняв фотоаппарат, Ник использовал увеличение и сфотографировал лицо Сэма, покрытое потом. Потом передал цифровую камеру девушке.

– Да, ты был прав, – насмешливо хмыкнула она, взглянув на экран. – Намного красивее.

– Ну вот, все девушки в конце концов так говорят.

Ник снова взял фотоаппарат и сделал снимок Блейка Вернера, бегущего рядом с Сэмом. Сэм приобнимал Вернера за плечи, так что они бежали в ногу. Ник заметил, что у Сэма очень напряженное лицо. Он выждал, что брат улыбнется, и сделал общий снимок. Вернер вчера приехал из Бостона специально для марафона.

– Ты хороший брат, – заметила девушка. – Мой братишка не решился бы выйти на такой холод, чтобы сфотографировать меня.

– Я многим обязан Сэму, – объяснил Ник. – Он у нас не просто красавчик, а еще и богач, и помогает мне с учебой в университете.

С сигаретой в зубах Ник пробрался сквозь толпу к беговой дорожке, чтобы сделать фотографию в тот момент, когда Сэм пересек финишную прямую.

– О боже, братишка! – возмутился Сэм, подходя к нему вместе с Вернером. – Эта дрянь тебя убьет. Тебе это известно?

Бросив сигарету, Ник положил фотоаппарат в сумку.

– Снимки сделал?

– А ты как думаешь?

Улыбнувшись, Сэм положил руку на плечо брата.

– Пойдем пива выпьем. Блейк угощает.

– Если играть с огнем, то и обжечься можно, так говорят, верно?

Вернер покачивался на кровати. Он был слишком пьян и уже не мог сидеть.

– Объясните, что вы имеете в виду, Блейк, – попросил Ник.

– Сэм знал, насколько опасен зарконий.

– Что значит опасен?

– Он нестабилен. Совершенно новое лекарство. На основе генетических разработок. Знаете, насколько микроскопические дозы нужны? Крошечные! Так просто и не отмеришь. Препарат работает на молекулярном уровне в мозге. Он воздействует на определенные рецепторы. Собственно говоря, усиливает выброс допамина. Экстази когда-нибудь принимал, дружище?

– Конечно.

Вернер поднял руки и хлопнул ими по коленям.

– И он был мой. Мой!

– Что вы хотите сказать?

– Это я, а не твой брат, создал зарконий! Это было мое исследование. Мое детище.

Вернер начал отвлекаться, и Ник попытался вернуть его к теме разговора.

– Я так и не знаю, почему вы перестали работать с Сэмом.

– Что? А-а, мы познакомились в университете. За год до того, как я поехал в Бостон в магистратуру. Он был слабеньким студентом, ты это знал? Не лучшая отговорка для ученого, но Сэм умел обращаться с деньгами, знаешь ли. А я не умел.

– И вы решили заняться бизнесом вместе?

Вернер покачал головой.

– Как я уже говорил, я изобрел зарконий. Я был тогда в Гарварде. Вот что я сделал! А Сэм предложил основать компанию «Матрикс Заркон». Нужно отдать должное, твой брат был сообразительным сукиным сыном, дружище, и убедил меня запатентовать зарконий на имя компании. Я тогда не понимал, что компания-то принадлежит Сэму. Он получил то, что хотел, и меня списали со счетов. А зарконий остался у него.

Шокированный услышанным, Ник все же не сомневался в правдивости слов Вернера.

И вы ничего не смогли сделать?

Он меня уволил, дружище, – улыбнулся Вернер. – Выкинул на обочину.

– А вы никак не могли защитить свои интересы? Я имею в виду, законным путем. Можно было подать на него в суд и оспорить авторские права.

– А смысл? Ты меня не слушаешь, дружище. Зарконий скорее опасен, чем хорош. Это как чистить зубы нитроглицерином. Насколько мне известно, шансы на то, чтобы провести испытания этого препарата, стремились к нулю. – Вернер опять уткнулся в локоть и закашлялся. – И в любом случае, были снимки.

– Снимки?

– Фотографии, дружище.

– Я не уверен, что понимаю вас, – растерялся Ник.

– Ты должен помнить. Это же ты их сделал. В тот день когда мы познакомились. Во время марафона.

– Я помню, – кивнул Ник. – Я сфотографировал вас с Сэмом, когда вы пересекали финишную прямую. Но я не понимаю…

Вернер махнул рукой в сторону диплома, прибитого к стене над бюро.

– В тот день, когда я бежал марафон в Сиэтле, я якобы находился в Бостоне и сдавал выпускной экзамен для магистратуры. В общем, это был мой друг… Сэму нужно было только принести эти фотографии в университет, и я бы лишился диплома.

Его слова ошарашили Ника.

– Значит, фотографии были доказательством того, что вы сжульничали на экзаменах?! – Он вспомнил, каким настойчивым был Сэм. – Вот почему он так хотел, чтобы я пришел туда.

– Так насколько хорошо, дружище, ты знал брата?

– Мне очень жаль.

– Это не твоя вина. Сэм обвел вокруг пальца нас обоих. – Вернер слабо улыбнулся. – Очевидно, мой гарвардский диплом стоил намного больше, чем моя доля в «Матрикс Заркон». Я никогда не думал, что Сэм прекратит финансирование. Да и как я мог даже представить такое?! Джейсон Гэмлин оказался крупной рыбой, попавшейся на нашу удочку.

– И Сэм выбросил вас из компании.

– Точно. Но, черт побери, у меня до сих пор есть диплом, так? А что касается твоего брата и делишек, которыми он занимался с Гэмлином… – Вернер засмеялся, глядя на Ника мутными глазами. – Они стригли на этом капусту. Капитал, вот как он это называл. Проверяли лекарство. С одной стороны – Управление по контролю за продуктами и лекарствами, с другой – венчурный[8]8
  Венчурный капитал – капитал инвесторов, предназначенный для финансирования новых, растущих или борющихся за место на рынке предприятий и фирм и поэтому сопряженный с высокой или относительно высокой степенью риска.


[Закрыть] капитал Гэмлина. А ты знаешь, что это означает, дружище?

Ник молча смотрел на Вернера. Ему было жаль его, жаль себя, но больше всего ему было жаль Сэма.

– Карточный домик, вот что это такое. Чертов карточный домик! Сэм знал, насколько опасен зарконий. Он знал потенциал этого препарата, но понимал и риск тоже, дружище. Сэм все знал. Он играл с огнем. Вот и сгорел.

Ник передал Вернеру бутылку виски и вышел из маленькой грязной комнаты. Когда он закрывал дверь, тот, покачиваясь, сидел на краю кровати, поднеся полупустую бутылку к губам. Спускаясь на лифте в коридор, Ник никак не мог избавиться от этого зрелища. Под потолком гудели провода.