Текст книги "Волшебник в мире"

Глава 13

Но старик безжалостно продолжал:

– Ты – не принц, Приммер, ты всего лишь Орогору, сын пахаря. Ты – истинное дитя этого жалкого крестьянина и его жены!

– Не смей называть их жалкими! – вскричал Орогору. – Они были хорошие, добрые, они были мудры и терпеливы!

– Если так, то ты должен гордиться тем, что ты – их сын.

Орогору вытаращил глаза. Два желания разрывали его на части: на самом деле быть сыном этих милых, чудесных людей или быть принцем Приммером, чьи ненастоящие родители смеялись над ним и избивали его.

– Да, ты хочешь быть сыном этих двоих достойных людей, – сказал Волшебник. – И теперь ты видишь ту доброту, что была скрыта в них, которая могла бы проявиться, будь их брак счастливым, а не насильным. Но, кроме того, ты видишь доброту и в самом Орогору – ту доброту, которую могли бы пробудить любовь и дружба.

Орогору спал, он лежал неподвижно, растворенный между надеждой и горечью.

– Имей же мужество стать тем, кто ты есть на самом деле, – взывал к нему Волшебник. – Имей еще большее мужество: постарайся стать тем, кем мечтаешь.

– В стране Защитника нет благородных господ и дам, – проговорил Орогору, еле ворочая пересохшим языком.

– Верно, нет, но есть магистраты, их жены и дети. Тебе не хуже моего известно, что шерифы и министры живут столь же утонченно, сколь и аристократы из детских сказок, и что их сыновья почти наверняка всегда так же становятся шерифами и министрами, а дочери – женами шерифов и министров.

– Ты хочешь сказать, что шерифы и министры – это аристократы в нашей стране? – по-прежнему с трудом двигая губами и языком, спросил Орогору.

– Они равны аристократам.

Орогору все еще не шевелился, мысли его метались.

– Будь тем, кто ты есть на самом деле, – сказал Волшебник, и взгляд его глаз цвета голубоватого льда вновь проник в разум Орогору.

И тут произошло чудо. Орогору стал тем, кем был на самом деле. Просто Орогору и только Орогору, сыном крестьянина, но это его нисколько не огорчало. Но в душе его пылало желание стать в жизни тем, кем он только притворялся, – одним из аристократов своей страны. Теперь его мечта стала твердой и прочной, словно гранит. Он научится читать и писать, он выучит законы Защитника, он станет магистратом!

А потом настал черед удивления. Оно наполнило Орогору до краев. Как же он мог не понимать, что принц Приммер – это всего лишь притворство, игра, и как чудесно было увидеть правду своей истинной судьбы, истинного предназначения.

– Да, ты сможешь вновь обрести жизнь, полную роскоши, – заверил его Волшебник. – Однако noblesse oblige, как говорится, – благородство обязывает. Свое положение ты обязан завоевать честным трудом на благо сограждан. Тогда ты и в самом деле станешь магистратом или шерифом – самым настоящим, а не выдуманным принцем.

Орогору застонал, вспомнив о фальшивой позолоте той жизни, которую он уже начал вести, о красивых женщинах и благородных мужчинах, которые, как он теперь не сомневался, окажутся самыми обычными людьми.

– Нет, лучше обман!

– Что ж, ты можешь получить и обман, – объявил Волшебник. – Если только сначала поможешь своим собратьям крестьянам, завоевать свободу. Помоги им свергнуть Защитника, стань одним из новых магистратов, которые будут служить народу, а не тому, кто выше их по званию, узри своими глазами, как утвердится новое правление, – и я верну тебя к твоим иллюзиям. Но сначала заработай их.

Орогору выпучил глаза.

– Что это еще такое? Какое свержение? Какие такие новые магистраты?

Но Волшебник вдруг начал уменьшаться в размерах. И Орогору понял, что он вот-вот уйдет, исчезнет.

– Не уходи! – воскликнул Орогору. – Сначала ответь мне!

– Спроси у великана, – посоветовал Волшебник и в следующий миг превратился в маленький белый шарик и ускакал от Орогору. Вот от него осталась крошечная белая точка, а потом и она исчезла.

Орогору остался в кромешной темноте, но в нем расцветала надежда. Если и вправду была возможность свергнуть Защитника и злобных магистратов, что служили ему, тогда ведь и Орогору действительно мог стать магистратом! Но как это все можно было сделать? Волшебник сказал: «Спроси у великана», но у какого великана? Где? И как Орогору найти его?

– Где? – прокричал он, заметавшись. – Где он?

Его рука ударилась о что-то твердое. Он повернул голову в эту сторону и увидел обтянутые коричневыми штанами колени, а на коленях лежали большие сильные руки. Орогору скользнул взглядом выше и увидел склонившегося над ним Гара, показавшегося ему в темноте таким громадным... и понял: он и есть тот самый великан!

А потом Орогору понял, что не спит.

Он разжал губы, готовясь потребовать у Гара, чтобы тот сказал ему, как свергнуть Защитника, но, приглядевшись к великану получше, увидел, что тот сидит с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону, а по щекам его струится пот. Но вот его веки разжались, он взглянул на Орогору с безмерной усталостью и сказал:

– Прости, но сейчас я не смогу ответить на твой вопрос. Прошу тебя, встань с постели. Я должен прилечь и отдохнуть.

Орогору таращил глаза, ничего не понимая, он ведь даже не знал, что лежит на постели.

А потом к Гару подошел Дирк и склонился к Орогору.

– Вставай, дружище, – сказал он. – Он вылечил тебя и заслужил отдых.

Мало что понял Орогору, но ухватился за протянутую руку Дирка и поднялся на ноги. Гар сильно покачнулся и без сил, с закрытыми глазами повалился на ложе из соснового лапника.

Орогору изумленно уставился на него.

– Почему он так устал?

– Потому что только что справился с очень трудной работой, – объяснил Дирк. – Но, выполняя ее, он волновался за твое здоровье – ведь тебя ударили по голове.

Орогору ощупал голову, но шишки не обнаружил.

– Вот не припомню, чтобы меня кто-то бил.

– Били-били, – заверил его Дирк. – По самому больному месту. Теперь ты понимаешь, что ты должен делать?

– Вокруг да около, – вздохнул Орогору. – Но я все сделаю за ту награду, которую он мне пообещал. С чего я должен начать?

– Начни с малого, – посоветовал ему Дирк. – Возвращайся в город и продолжай притворяться принцем Приммером, но как только кто-то из горожан очнется от иллюзий, говори с ними, утешай их, вселяй в них надежду. Как только все вы будете излечены, мы расскажем вам о том, как свергнуть Защитника и продажных магистратов. А потом приступим к вашему обучению.

Обучению? Орогору гадал, что же это может быть за обучение.

Сквозь хвою сухой сосны доносились еле слышные крики. Дирк поднял голову.

– Твои друзья заметили, что ты исчез, и возвращаются за тобой. Если честно, то они ищут и тебя, и нас всю ночь. Скажи им, что упал и ударился головой и только что очнулся. Пойдем.

Он первым вышел из укрытия. Орогору изумленно оглянулся. Он и не ведал, что провел ночь здесь. Не понимал и сколько времени прошло, но сейчас занимался рассвет. А потом Орогору обернулся и увидел Килету, стоявшую рядом с крепким парнем – насколько он помнил, тот был слугой Гара и Дирка. Но кем он был на самом деле?

– Орогору! – вскричала Килета, почти плача, и бросилась к нему. Орогору обнял ее и испытал величайшее изумление. Чувство новизны охватило его, он словно только что родился. «Так вот что это такое – видеть все таким, какое оно есть на самом деле». А вслух он проговорил:

– Не бойся, Килета. Со мной все хорошо. Лучше мне еще в жизни не бывало.

Она отстранилась, пристально посмотрела на него. Лицо ее было залито слезами.

– Ты... Ты все еще...

– Принц Приммер? – Орогору улыбнулся и покачал головой. – Нет. Меня излечили от этого.

Но почему этот крепыш – Майлз, вот как его звали! – почему он так застыл, почему так мрачен?

Крики звучали все ближе.

– Я должен идти, – сказал Орогору и отошел от Килеты, на прощание коснувшись ее плеча.

– Сюда, – сказал Дирк и провел Орогору между высоким старым вязом и зарослями орешника, а потом развернулся и исчез. Орогору увидел еле заметную тропинку и шагнул на нее как раз в то мгновение, когда из-за деревьев показались «аристократы».

Орогору был потрясен до глубины души. О да, их роскошные одежды изорвались, были увешаны репьями, к ним прилипли мокрые от росы листья, но цвета нарядов были так кричащи! А люди? Как они были просты, как несуразны! Широколицые или тощие, недорослики и толстяки или долговязые и худые как жерди... куда подевались их стать и изящество?

Так вот как они выглядели на самом деле?!

От этой догадки Орогору чуть было снова не лишился рассудка, но к нему бросился коротышка толстячок в королевской короне и знакомым голосом спросил:

– Принц Приммер! Где ты пропадал?

Орогору вытаращил глаза. Неужели этот жирный простолюдин – король Лонгар? Но где же его царственная осанка, где властная речь?

Орогору совладал с собой и вымученно улыбнулся.

– Наверное, я ушиб голову о сук, когда разыскивал вас, ваше величество. Я только что очнулся, и голова у меня немилосердно болит.

В этом он ничуть не погрешил против правды.

– О, так возрадуемся же тому, что ты вновь с нами! – Король Лонгар привстал на цыпочки и ударил Орогору по плечу.

На цыпочки? Вот это да! А в обманной жизни он был выше ростом, чем Орогору.

– Назад! Назад! Вернемся в город! – призвал король своих придворных. – Это великая победа, мы изгнали захватчиков и спасли одного из наших собратьев!

Горожане дружно вскричали и повернули к городу. Орогору шагал среди них, заставлял себя улыбаться, кивать и шутить о том, как чудесно они потрудились этой ночью. Он понимал, что скоро рассказ об этом маленьком приключении вырастет, словно снежный ком, и место Гара, Дирка и Майлза займет целое вражеское войско, а его, Орогору, вырвут из хищных когтей, а потом аристократы обратят врагов в бегство. Орогору поглядывал по сторонам и видел, что многие уже искренне верят в это, хотя еще никто не удосужился облечь эту выдумку в слова.

Чувство понимания происходящего пугало Орогору, – но ведь Хранитель был прав: он был одним из них.

Если Хранитель существовал.

Существовал он или нет, но Орогору решил удержаться за одну частичку былого самообмана – он хотел по-прежнему воображать себя высоким и стройным, изящным и обученным хорошим манерам, с благородной осанкой и мудрым лицом. Когда он переставал думать об этом, он видел, что он – всего-навсего приземистый, полноватый, самый что ни на есть обычный человек, но старался не вспоминать об этом без необходимости. Именно так, продолжая рисовать себя красивым, он мог стать магистратом, а потом – шерифом, и он знал, что это возможно!

Станет возможно, когда будет свергнут Защитник. Но когда они вернулись в город, Орогору ожидало новое потрясение. С чего он взял, что женщины останутся для него такими же, как были, в то время как мужчины так переменились – он не смог бы ответить, но увидел, что переменились и женщины. Длинные и худые, маленькие и толстые, неказистые и простоватые, луноликие и с лицами, похожими на лошадиные морды, с морщинками и бородавками, они радостно встречали вернувшихся во дворец мужчин. Некоторые из них бежали к своим возлюбленным и бросались им на шею. Орогору в полном изумлении наблюдал за этим зрелищем до того мгновения, как костлявая высоченная особа не поспешила к нему, крича голосом графини Гильды:

– С возвращением! О, я так боялась за вас, за вашу жизнь, мой принц!

Она обвила руками его шею, прижалась к его груди, но Орогору застыл на месте, словно каменный, стараясь примирить между собой два образа – образ красавицы графини из иллюзорного мира с образом этой длиннолицей женщины с квадратным подбородком.

Гильда резко отстранилась и в тревоге взглянула на него:

– Почему ты так холоден со мной, любовь моя?

С горечью и болью Орогору почувствовал, как ускользает от него образ красавицы, но он заглянул в глаза Гильды – огромные, влажные, прекрасные темно-синие глаза и понял, что хотя бы эта черта ее лица по-прежнему хороша.

Прекрасными остались и ее голос, и ее речь, ее ум и находчивость. От этой мысли сердце Орогору забилось чаще, и все же он не мог пока с истинным чувством обнять эту долговязую несуразную женщину. Он мысленно возблагодарил судьбу за то, что между ними не было интимной близости, и тем более за то, что он не успел вступить с Гильдой в брак!

* * *

Рано утром на следующий день Орогору ходил по коридорам дворца, останавливался у каждой двери и прислушивался. На всякий случай у него было готово объяснение: проснулся, дескать, среди ночи и не смог заснуть, вот и решил прогуляться в надежде, что затем сон сморит его вновь. В некотором смысле так оно и было.

Остановившись у двери графини Гильды, он услышал приглушенные рыдания.

Орогору охватило чувство сострадания. Испытываемое им отвращение к Гильде, переставшей быть красавицей, сразу как рукой сняло. Он постучал в дверь. Рыдания утихли.

– Это я, Орогору, – негромко проговорил он. Из-за двери донеслось всхлипывание.

– Просто Орогору, – уточнил он. – Не принц Приммер. Теперь я для тебя – только Орогору.

Прозвучали торопливые шаги, дверь отворилась настежь. И перед Орогору предстала заплаканная Гильда. Она смерила его изумленным взглядом с головы до ног.

– Ты? Орогору? Но... но как же...

– Таков я на самом деле, – бережно, нежно проговорил Орогору. – Присмотрись внимательнее: неужели ты не видишь во мне ничего от того Орогору, что был тебе знаком?

– Что... что-то есть, – промямлила Гильда.

– Вчера утром я тоже очнулся в слезах, – признался ей Орогору. – Позволишь ли ты мне войти?

– О да! Скорее! Пока никто не увидел! – Гильда схватила его за руку, втащила в комнату и поспешно заперла дверь. Обернувшись, она прижалась к ней спиной. Грудь ее тяжело и часто вздымалась. Орогору лишний раз убедился, что кое-что в самообмане было правдой.

– И как же... как ты...

– Мне снились самые неприятные моменты моей жизни, и все они были исправлены, – ответил Орогору. – Мне приснился старик, назвавшийся «Волшебником Покоя». Он заставил меня увидеть себя таким, какой я есть на самом деле, – увидеть, что я Орогору и больше никто, крестьянский сын. Из-за этого я чуть было снова не впал в безумие, но он показал, что во мне столько доброго и хорошего, что пребывание в здравом рассудке мне приглянулось гораздо больше.

– Мне тоже! – вырвалось у Гильды. – Мне снилось, что другие мальчики и девочки добры ко мне, принимают меня в свои игры, а когда я стала старше, юноши стали приглашать меня потанцевать с ними! И я вдруг осмелилась увидеть себя такой, какая я есть, и от этого я не испытала ужаса и отвращения!

Орогору кивнул:

– А потом Волшебник сказал мне, что я смог бы стать самым настоящим аристократом, если бы помог простым людям избавиться от тирана, который сжимает всех нас в своей железной деснице, – от Защитника.

– И... мне тоже, – неуверенно проговорила Гильда. Орогору посмотрел в ее большие прекрасные глаза и понял, что перед ним вовсе не простушка, пусть ее лицо было некрасивым, пусть глаза покраснели от слез.

– Мужайся, – сказал он. – Все остальные на вид не таковы, какими ты их видела раньше. Король Лонгар – толстяк и коротышка.

– А я... какой выглядела я?

– Ниже ростом, удивительно привлекательной и дивно красивой. – Орогору знал, что лгать бесполезно. Он шагнул ближе к Гильде, сдвинул брови. – Но теперь, когда я вижу тебя по-новому, когда смотрю в твои глаза, я понимаю, что не все в твоей красоте мне только мнилось.

Лицо Гильды озарилось благодарностью, но она тут же горько усмехнулась.

– Я знаю, какая я, Орогору. Я смотрелась в зеркало. Не лги мне, потому что зеркало мне не солгало.

О да, ее тонкость и красноречие остались при ней. И конечно...

– Ты так же умна, как та Гильда, которую я запомнил.

– Неужели? Но кто из мужчин когда-либо находил женщину привлекательной из-за ее ума?

– Я, – откровенно признался Орогору. – И большинство здешних мужчин – так я думаю.

Она пристально смотрела на него, и во взгляде ее появилась надежда.

– Красноречие и ум здесь ценят все, – добавил Орогору. – И мужчины, и женщины.

– Значит, в этой иллюзии была-таки доля правды, – прошептала Гильда.

– Была, – подтвердил Орогору. – Знаешь, когда миновал испуг при виде остальных горожан, я стал наблюдать за тем, как они ходят, сидят, танцуют. Их изящество – не обман зрения, так же как их осанка и манеры. Глядя на волшебные картины, все они выучились манерам аристократов, и обретенная грация никуда не делась. Она не врожденная, но все же она есть.

– Так, значит. Волшебник сказал правду? Мы сможем стать настоящими господами и дамами?

– По крайней мере сможем стать теми, кто им равен в нашей стране, – ответил Орогору. – Шерифами и их женами.

Неожиданно Гильде стало дурно. У нее подкосились ноги, и она чуть не упала, но Орогору поддержал ее.

– Лучше бы ко мне вернулось мое помешательство! – рыдая на его груди, призналась она.

– Его нам придется заслужить, – печально проговорил Орогору. – А для этого мы должны стать теми, кого мы только играли.

Гильда выпрямилась, слезы перестали течь из ее глаз. Она посмотрела на Орогору.

– Тогда мы сделаем это, – заявила она с той же железной решимостью, какую Орогору чувствовал в себе. – Красавицей мне никогда не быть, но я стану самой настоящей леди!

– А ты уже – самая настоящая леди, – прошептал Орогору.

* * *

Ближе к вечеру лорд Сондерс, прилегший вздремнуть, проснулся в слезах. Орогору прогуливался по коридорам и наткнулся на него вскоре после этого. Они переговорили и порешили на том, что со свержением Защитника надо поторопиться, чтобы заработать себе право вернуться в мир иллюзий.

На следующее утро проснулась в рыданиях леди Риджора. Ее успокоила Гильда. После полудня в слезах очнулся король Лонгар. Труды по его утешению взяли на себя Орогору и Сондерс. Вот так, один за другим, человек по десять за день, страдавшие манией величия безумцы возвращались в здравый рассудок и начинали мечтать о возвращении в свой выдуманный мир.

К концу месяца всем до единого жителям Фиништауна успел присниться Волшебник и каждого заверил, что о том, как свергнуть Защитника, им расскажет великан. Не без смятения духа горожане снова пригласили во дворец Гара и его спутников. Покуда Гар отлеживался после тяжкого труда исцеления, горожане провели беспокойный вечер в попытках наладить общение на старый лад. Правда, каждый из них наверняка испытывал непередаваемые муки, глядя на несуразных, неказистых собратьев, открывшихся им воочию. Ближе к ночи Майлз разыскал Дирка и начал:

– Господин Дирк... – Дирк предостерегающе глянул на него. Майлз вздохнул. Дирк был прав. – Дирк, нужно что-то делать, и поскорее! Им так отвратительно смотреть друг на дружку, что они прямо у нас на глазах запросто снова могут свихнуться!

– Да, риск велик. А не хотелось бы, – согласился Дирк. – В конце концов, желание выздороветь – чуть ли не самый главный залог выздоровления. Ладно, не будем мешкать. Я поговорю с ними прямо сейчас, пока они не разошлись спать.

Он шагнул на середину зала и возгласил:

– Музыка, умолкни!

Он, конечно, мог бы дождаться окончания танца, но компьютер послушно прервал мелодию, и наступившая тишина гораздо больше поспособствовала завоеванию внимания горожан, чем могли бы любые призывы. Танцоры с плохо скрываемым облегчением отступили от своих партнеров и партнерш и повернулись к другу великана.

– Я знаю: всем вам не терпится поскорее узнать, как свергнуть Защитника, – громко проговорил Дирк. – Что ж... Гар еще не вполне пришел в себя, но начать можно и без него.

По залу прокатилась волна ропота, в котором смешались недовольство с волнением. Дирк дождался тишины и продолжал:

– Первая часть замысла состоит в том, чтобы вы выучились жить той жизнью, какой живут магистраты, а вторая – в том, чтобы научиться образцово драться, дабы вы сумели указывать своим бейлифам, как командовать стражниками – или чтобы вы смогли сами командовать подчиненными вам войсками, если станете шерифами. Итак: завтра подъем в девять утра, а затем с каждым днем будете вставать все раньше и раньше, пока не приучитесь пробуждаться с рассветом.

Изнеженные аристократы хором застонали.

– Не спорю – трудновато придется на первых порах, но это необходимо, – пояснил Дирк. – Много ли вам встречалось магистратов, что валяются в кроватях до полудня? Словом, завтра поднимаетесь в девять часов. День начнем с легкого завтрака. А потом – несколько уроков азов рукопашного боя.

– Но что в это время будут делать дамы? – непонимающе воскликнула Риджора.

– Как – «что делать?» – пожал плечами Дирк. – Упражняться с куотерстафами, что же еще?

Поднялся жуткий гам. Дирк выждал немного и поднял руки, прося тишины.

– Хочу, чтобы все поняли: вы отправляетесь на воскресную прогулку на лоно природы. Всякому, кто вступает в игру, запросто в один прекрасный день может грозить нападение, и уж лучше загодя обучиться приемам самозащиты. В некотором роде дамам это даже нужнее! Повторяю: завтра в девять, и сие означает, что баиньки надо лечь пораньше!

Он не стал добавлять «и не в чужую постель» – ведь теперь и закоренелые любовники стеснялись друг друга. Бывшие придворные поспешно разошлись по своим комнатам, и Дирк, прихватив Майлза и Килету, отправился навестить Гара.

Покои Гара были столь же великолепны, как все остальные, и целиком управлялись компьютером. Дирк остановился в гостиной и сказал:

– Подождите здесь. Я позову вас, если он в состоянии разговаривать.

Майлз и Килета кивнули, и Дирк, подойдя к двери, ведущей в спальню, негромко постучал.

– Входите, – отозвался Гар. Дирк вошел, а Гар проговорил:

– Свет, включись. – Загорелся приглушенный свет, озаривший кровать с балдахином. – Ну, как дела, Дирк? – спросил Гар, перевернувшись на бок и подперев голову согнутой в локте рукой.

– Тяжко, – признался Дирк. Он собрался было сесть на стул возле кровати, где в последнее время сидел часто, но вдруг растерялся. – Ты хоть ел сегодня?

– Вроде бы да, – кивнул Гар и потер глаза. – Доковылял до устройства выдачи пищи и пожевал овсянки в последний раз, когда просыпался. Но тогда солнце светило...

– Ясно. Стало быть, нынче утром. Как думаешь, сумеешь одолеть куриный бульончик, пока не уснул опять?

Гар кивнул, и Дирк поспешил к устройству выдачи пищи. Назад он вернулся с подносом. Гар пил из чашки бульон, а Дирк рассказывал ему новости.

– Нервной энергии у них сейчас – хоть отбавляй, вот я и решил направить ее в полезное русло, пока они снова не ударились в добровольное полоумие.

– Мудро, – одобрил Гар. – И что же ты придумал?

– Для начала объявил на завтра побудку в девять утра. Потом немного гимнастики и главные приемы самозащиты – поучу их падениям и откатам, блокам и грамотным ударам, в общем, в таком разрезе. Может быть, успеем и куотерстафами помахать.

– Для поднятия духа вполне недурственно. Майлз готов тебе помочь?

– В часы досуга я давал уроки ему и Килете. Чего-чего, а досуга у меня в последнее время – просто завались. Они оба уже тянут на зеленые пояса. А Майлз на диво ловко орудует куотерстафом, так что мне не придется потеть одному.

– Славненько, – кивнул Гар. – Ну а от Хранителя чего-нибудь удалось добиться?

– Ну... он не сказал «нет».

Дирк полчаса проторчал у изукрашенной стены, стараясь получить положительный ответ у компьютера.

– Заявил, что желает переговорить с тобой лично, как только ты будешь к этому готов.

– Стало быть, из города он нас не гонит?

– И не думает. По некоторым отрывочным замечаниям у меня возникло такое подозрение, что наше появление здесь он считает самым счастливым событием в жизни этих людей с тех самых пор, как они начали приходить сюда. Однако он жаждет убедиться, что наши цели совпадают, а потому настаивает на переговорах.

– А пожалуй, их можно устроить прямо здесь и сейчас. – Гар уставился в потолок и произнес:

– Слышишь ли ты нас, о Хранитель?

– Да, – немедленно откликнулся голос, заполнивший комнату.

Дирк от неожиданности подпрыгнул на полфута, выделив при этом изрядную порцию адреналина.