Текст книги "Волшебник в мире"

Глава 5

Килета и Орогору шагали под пологом листвы, дивясь тому, как высоки деревья.

– Они высотой футов в тридцать, если не больше! – восхищенно вымолвил Орогору, задрав голову. – Но почему все ветки так высоко?

– А потому что внизу солнце не светит, – произнес хрипловатый голос, обладателю которого явно стало забавно, что кто-то задается такими вопросами.

Орогору испуганно опустил голову и, спустившись с небес на землю, обнаружил, что перед ним стоит человек с обветренным лицом. Под мышкой незнакомец небрежно зажал заряженный лук. Килета ахнула и крепко сжала руку Орогору, попыталась спрятаться за его спину. За смуглым лучником стояли еще шестеро мужчин, и все похотливо оглядывали Килету с головы до ног и прищелкивали языками. Килета была не на шутку изумлена – до сих пор на нее никто из парней так не смотрел, но когда догадалась, что на уме у незнакомцев, ее зазнобило от страха.

Одеты были эти люди в самые разнообразные лохмотья, но что заставило Орогору похолодеть до мозга костей, так это то, что на двоих из мужчин красовалась форма стражников, еще на двоих – форма гвардейцев шерифа, а на последних – одежды лесничих. Мужчина с обветренным лицом был одет в штаны и короткую куртку, какие носили бейлифы. Правда, цепи на его груди не было. Заметив, как округлились от ужаса глаза юноши и девушки, он осклабился.

– Да вы не бойтесь, форму мы с них сняли, когда они уже померли – эти приспешники Защитника. В общем, мы тут защищаемся от Защитника, пропусков ни у кого не спрашиваем и никому не указываем – жениться... – он окинул Килету оценивающим взглядом, – или не жениться. – Он кивнул одному из своих напарников, и тот шагнул вперед и протянул руку к девушке. – Женщин мы видим нечасто, – пояснил главарь, – а эта медведица очень даже хорошенькая.

Килета возмущенно вскрикнула. Разбойник попытался схватить ее за руку, и она, всхлипнув, метнулась за спину Орогору, готовая разрыдаться от ужаса.

Ее голос поразил Орогору, словно вспышка молнии. Он совладал с собственным страхом, величественно поднял руку, уставился на главаря шайки в упор и объявил:

– Прекратите! Я запрещаю вам дотрагиваться до нее!

– Да ну? Неужели? – Разбойник помоложе оскалился и помахал кулаком перед носом Орогору. – А кто ты, спрашивается, такой, чтобы мне чего-то там запрещать?

Орогору был сам не свой от страха, но он устоял на месте – только голову чуть-чуть запрокинул и брезгливо поморщился – так, словно от кулака разбойника противно пахло. Напустив на себя самый царственный вид, на какой только был способен, он произнес повелительным тоном:

– Не смей приближаться к моей высокородной особе! Знай же, что я – принц Приммер, и до меня не смеет дотрагиваться такое отребье, как ты!

– Отребье? Это я – отребье? – в негодовании вскричал разбойник. – Я еще как посмею до тебя дотронуться, парень, и дотронусь очень даже крепко!

Его кулак устремился к лицу Орогору. Удар оказался силен, и юноша с гневным криком повалился на спину. Килета в страхе взвизгнула. Упала на колени, обняла голову Орогору, прижала к груди. У молодого разбойника эта любовная сцена вызвала припадок ревности. Он вновь сжал кулаки и был готов кинуться к парочке, но главарь предостерегающе поднял руку.

– Не тронь их, – произнес он с отвращением. – И она пусть катится подальше вместе с ним. Он, видать, один из этих... ну, и она, стало быть, такая же.

Физиономии остальных разбойников выразили нескрываемую брезгливость, но тот, что ударил Орогору, фыркнул:

– Ну и что, даже если так? Тело-то у нее, как у всех прочих, или нет?

– Это, поди, злые чары, – испуганно пробормотал один из разбойников, и тогда обидчик Орогору тоже брезгливо поморщился.

– Ладно, и правда, пусть себе идут, откуда пришли! – пробурчал он и отвернулся.

– И когда только нам нормальная баба попадется? – ворчливо проговорил второй разбойник и тоже отвернулся от Килеты и Орогору.

– Да какая же нормальная баба забредет так далеко в лес? – урезонил своих подручных главарь и, развернувшись, поспешно зашагал в чащу деревьев. Его люди, не мешкая, последовали за ним. Стоило им уйти буквально на пару шагов, и они исчезли – словно их и не было вовсе.

– Ох... – выдохнула Килета. – Спасибо тебе! Но... как же это ты ухитрился их так напугать, Орогору?

Орогору не ответил. Он смотрел в ту сторону, куда удалились разбойники, и дрожал от переполнявшего его гнева.

– Как они смели назвать меня «одним из этих»?! – Он вскочил на ноги, вне себя от ярости. – Меня, принца Приммера? Как они только смели... – Но тут голос его оборвался. Его озарило. Широко раскрыв глаза, он воскликнул:

– Они поняли, кто я такой! Они узнали меня!

– Ты... ты о чем? – запинаясь, спросила Килета.

– «Один из этих» – вот как он сказал! – Орогору обернулся к девушке. – Наверняка он имел в виду других вельмож и принцев, которых они не смеют и пальцем тронуть! Они их видели, они знают о них!

Поняв, о чем он говорит, Килета ахнула.

– Значит... мы совсем близко от них!

– Да, значит, благородные господа и дамы где-то рядом, и Затерянный Город тоже! – Орогору схватил девушку за руку и поспешно увлек за собой в чащу леса. – Они где-то здесь, совсем рядом! До них наверняка всего несколько часов, Килета! Мы их обязательно найдем!

* * *

Майлз никак не мог понять, почему во время первого короткого привала Гар достал из мешка бумагу и чернила и вместо того, чтобы отдыхать, почти все время что-то старательно рисовал. Майлз заглянул ему через плечо, но увидел на листе бумаги не картину, а только черточки, сложенные в фигурки разной формы. Майлз знал, что это буквы. Прочесть написанное он не смог, посему только пожал плечами и не стал отрывать своего спутника от этого непонятного развлечения. Но когда полчаса спустя их остановили двое гвардейцев шерифа и приказали спешиться, Майлз был потрясен до глубины души тем, как повел себя Гар.

– Приветствую вас, собратья гвардейцы! – выкрикнул первый стражник. – Куда направляетесь и зачем?

– Приветствую и вас, – с улыбкой отозвался Гар. – Нас послали в город Мильтон, дружище.

Майлз выпучил глаза. Им овладел неподдельный страх. Это известие повергло людей шерифа в трепет. Стражник, первым заговоривший с Гаром, осторожно проговорил:

– Прошу прощения, но мы на службе. Мы должны проверить ваш пропуск, друзья.

– Это конечно, – кивнул Дирк, вынул одну из бумаг, приготовленных Гаром, и подал ему. Гар также достал бумагу и отдал стражнику обе.

Взяв бумаги, стражник пробежал их глазами и нахмурился.

– Какие-то они не такие, я таких раньше не видал.

– Это верно, – не стал спорить Гар. – Наш шериф жутко злился, что у него отбирают сразу двоих людей, вот и сказал нам, что хватит с нас и приказов – сойдут, дескать, за пропуска.

– Сойдут-то они сойдут, – согласился стражник, – да только и на приказы ваши бумаги как-то не похожи. Тут ведь даже герба Защитника нету.

– Нету, – кивнул Гар. – Там только подпись и титул того, кто эти бумаги составил. Мне и самому это странным показалось, да только кто я такой, чтоб спорить?

– Мне тоже спорить не приходится, – с внезапной решительностью объявил стражник и отдал Гару бумаги, испытав при этом, похоже, недюжинное облегчение. Затем он глянул на Майлза и спросил:

– А это кто такой?

У Майлза даже сердце перестало биться.

– Про него в третьей бумаге прописано, но писарь, что ее составлял, мне ее прочел и сказал, что его имени там не указано. Дескать, полагается нам слуга, вот и все. Ну а шериф, само собой, еще пуще из-за этого злился, сами понимаете.

– Это мы очень даже понимаем, – осклабился второй гвардеец. – И когда вас в Мильтоне ждут?

– Точного дня не сказали, – ответил ему многозначительной ухмылкой Гар. Затем минут десять стражники и Дирк с Гаром вели непринужденную беседу о том о сем. Майлз, обливаясь холодным потом, слушал их разговоры, отмечая, что Гар и Дирк старались отвечать стражникам предельно уклончиво и туманно, ухитряясь при этом сохранять видимость откровенности и дружелюбия. Однако спустя несколько минут вопросы уже задавали большей частью они, а стражники большей частью на эти вопросы отвечали. Вскоре один из стражников с сожалением вздохнул и сказал:

– Ну ладно, нам пора. Только смотрите, не надеритесь в ближайшем кабачке, пока мы в дозоре, ясно?

– Ясно, – улыбнулся Гар. – Счастливого пути!

– Ничего себе пожеланьице! – хохотнул второй стражник. – Но мне оно по душе. И вам счастливого пути!

С тем они и разъехались, а когда стражники ушли довольно далеко, Гар изрек:

– Забавно, что стражники читать не умеют, правда?

Майлз изумленно глянул на него.

– Ясное дело, не умеют. Грамоте только чиновники обучены, да те, что учатся на чиновников.

– Еще забавнее, – заключил Дирк.

– А вы что, не знали про это? Тогда как же догадались?

– Да так, что стражник ничегошеньки не сказал про то, что было в бумагах написано. Его удивило только то, как они странно выглядят, – объяснил Гар. – А ведь это рискованно – назначать на службу неграмотных. Я ведь запросто мог подсунуть ему чей угодно пропуск, а он бы и не узнал, что там вписано чужое имя.

Майлз выпучил глаза.

– Да как же вы бы смогли разжиться чужим пропуском?

– Думаю, у тех, кто вне закона, на этот счет имеется множество возможностей, – сухо отозвался Дирк.

Майлз понял, что тот имел в виду, и у него гадко засосало под ложечкой.

– Но почему солдат не учат грамоте, Майлз? – спросил Гар.

– Учеба дорого стоит, господин, крестьянину не наскрести. У нас в деревне и школы-то нет, а деревня у нас не маленькая – почитай, почти что город.

– Вот как... – задумчиво проговорил Дирк. – Дорого, стало быть. И даже если у тебя есть денежки на учебу, нужно перебраться в город, где есть школа.

Майлз пожал плечами.

– Учителям тоже как-то жить надо, господин.

– А правительство им не платит ни гроша, – заключил Дирк. – Интересно, а, Гар?

– Захватывающе, – поправил друга великан, лицо которого стало непроницаемым, словно гранит.

* * *

Озаренные золотистыми лучами предзакатного солнца, словно по волшебству, встали средь леса башни – круглые, чуть сужающиеся кверху, с ровными стенами, поверхность которых играла радужными бликами, словно они были выточены из перламутра.

На самом верху, под крышами-пирамидками, чернели окна. Почти до половины высоты башни были увиты плющом, да так плотно, что с первого взгляда их можно было принять за стволы давным-давно умерших деревьев.

– О Орогору! – ахнула Килета и сжала руку юноши.

– Да, – кивнул он и накрыл ее руку своей. – Красиво, правда? Вот он, мой истинный дом! Я всегда знал, что он таков! Ни одно жилище на свете так мне не подходило! Пойдем же скорее! Я мечтаю поскорее увидеть их, этих благородных дам и господ, что должны жить здесь!

Идти скорее по лесной чащобе было трудновато: корни деревьев торчали из земли в самых неожиданных местах, колючие кусты, казалось, старались схватить путников за одежду, но все же Килета и Орогору шагали так быстро, как могли. И вот наконец они раздвинули густые ветки кустов и перед ними возникла грандиозная перламутровая стена. Юноша и девушка остолбенели. Затем, совладав с испугом, пошли дальше, изумленно глядя на стену снизу вверх.

До стены от леса было всего футов шесть, но она была неимоверно высока – футов тридцать, не меньше, а башни были еще выше. В обе стороны стена простиралась на сотню ярдов. Опустив глаза, Килета и Орогору увидели под стеной жухлую траву, высохшие плети плюща и упавшие молодые деревца. Все эти растения пытались пустить здесь корни и взобраться вверх по стене, но странный, с перламутровым блеском материал, из которого была выстроена стена, как бы отталкивал от себя всякую растительность, губил ее.

Орогору, как зачарованный, шагнул к стене, протянул руку...

– О нет, Орогору! – вскричала Килета. – Она может... – И голос девушки сорвался.

– Может убить меня, как убила эти маленькие деревца? – Орогору покачал головой. – Нет, стена просто избавилась от них, чтобы они ей не причинили вреда. Она слишком гладкая, Килета, чтобы плющ смог взобраться по ней, и уходит слишком глубоко в землю, чтобы растения могли запустить под нее свои корни. Она не тронет меня – я нутром это чувствую, я в этом уверен! – Его рука коснулась стены, и он шумно выдохнул. – Она гладкая, – сообщил он подруге, – теплая и, казалось бы, должна быть мягкой... – он нажал на стену – осторожно, потом сильнее, – но она не мягкая.

Орогору в изумлении поднял голову и посмотрел вверх.

– Но откуда же тогда взялись те лианы, что обвили башни? А-а-а! Понятно!

Килета нерешительно шагнула вперед и тоже взглянула ввысь. На два широких шага в обе стороны от того места, где они стояли, вдоль стены росли только низкие тенелюбивые растеньица вроде клевера, образуя зеленую лужайку. А дальше вздымались высокие деревья, протянувшие толстые ветви к стене и над ней. Свисавший с этих ветвей плющ и обвивал плетями башни. Но плющ взбирался не выше деревьев и касался странного перламутрового камня только на уровне ветвей.

– Ни трещинки, ни выбоинки, – прошептал Орогору. Глаза его сверкали от восторга.

Килета опустила взгляд и увидела, что он ведет ладонью по стене. Она шагнула поближе и последовала примеру юноши. Гладкая поверхность – удивительно гладкая!

– Как хитро тут уложены камни, что ни трещинки не видно! – воскликнула она.

– Если это камни, – уточнил Орогору и, отойдя от стены, запрокинул голову. Килету охватила дрожь.

– Конечно, камни! Из чего бы еще можно было возвести такую стену!

– Может быть, она выплавлена – знаешь, как наливают расплавленное олово в форму? – Орогору пожал плечами. – А может, ее вырастили из чего-то. Как – этого нам не узнать, Килета. Это волшебная постройка, созданная чародеями, которые первыми спустились со звезд.

У Килеты по спине побежали мурашки.

– Но это просто легенда, выдумка, старушечья сказка!

– Я так не думаю. – Орогору оторвал взгляд от стены и улыбнулся Килете, но она вся съежилась, втянула голову в плечи. Было что-то нехорошее в том, как горели его глаза, что-то болезненное в его волнении. – Нам говорили, что это всего-навсего выдумки, Килета, но ведь нам и про этот город рассказывали, и про другие такие города! Ты сама видишь – это чистая правда. Так давай же поскорее пойдем и узнаем остальную правду!

С этими словами он схватил Килету за руку и зашагал по траве вдоль плавного изгиба стены.

Килета спотыкалась, не в силах поспеть за ним, потом побежала – так быстро шагал Орогору.

– Погоди же, Орогору! О какой правде ты говоришь?

– О самом городе, конечно, о чем же еще? Тут должны быть ворота или дверь – какой-то вход! Разве ты не сгораешь от нетерпения, разве тебе не хочется посмотреть, что там внутри, за стеной?

«Призраки и скелеты», – подумала девушка, но только спросила:

– И что ты станешь делать, если найдешь ворота?

– Ну, постучу, конечно, и потребую, чтобы меня впустили! – воскликнул Орогору. – В конце концов, я имею полное право войти туда! – И он поспешил вперед.

Килете было очень страшно, но она все-таки старалась поспевать за Орогору.

Наконец они нашли то, что искали, – ворота высотой в два человеческих роста, а вернее – проем в стене. Сами же створки рассыпались, превратились в кучку древесной пыли.

– Волшебная стена... а ворота тут были из самого обычного дерева! – выдохнул Орогору. Сверкая глазами, он заглянул в проем. – Смотри, Килета! Постройки внутри из простого камня! Там видны и трещины между камнями!

Килета, превозмогая страх, тоже заглянула за стену. Верно, там стояли каменные постройки, но камни, слагавшие их, были вытесаны изумительно ровно. Здания были еще выше стен, и каждое из них по размеру равнялось целой деревне. Темнели огромные двери, чернели пустые глазницы окон. Кое-где вдоль фасадов стояли колонны, на которых покоились нависавшие козырьки крыш, другие здания венчали красивые купола, поддерживаемые... силой волшебства?

Килета поежилась от страха и благоговения.

– Я собирался назвать себя и потребовать, чтобы меня впустили, – нерешительно проговорил Орогору. – Но ворот нет, и никто не преградил мне дорогу.

– Значит, ты можешь войти, когда пожелаешь, – прошептала Килета. Она вся дрожала. – О Орогору, я боюсь! Мне страшно идти туда!

Орогору сжал ее руку и нежно, ободряюще погладил.

– Так или иначе мне пришлось бы идти туда одному, Килета. Я из их рода, но не ты. Но прошу тебя, подожди меня. Мне хотелось бы вернуться и рассказать тебе, как там чудесно.

– Конечно, я подожду тебя, – пообещала ему Килета. Она готова была расплакаться, слезы комом стояли в горле. На миг растерявшись, она встала на цыпочки и поцеловала Орогору в щеку. – Иди. Удачи тебе!

У Орогору закружилась голова, но он тут же повернулся к воротам и с часто бьющимся сердцем шагнул в проем.

* * *

Один раз остановились перекусить, каждые два часа спешивались, чтобы размять затекшие ноги, – вот так Майлз, Гар и Дирк ехали весь день, и ноги у Майлза чем дальше, тем все нестерпимее ныли. И как только кавалеристы терпят такую муку изо дня в день?

Ближе к вечеру троице встретился очередной патруль. На этот раз гвардеец ни слова не сказал о том, что «пропуск» выписан не по форме. Он только пробежал бумагу глазами и спросил:

– Гар Пайк? Тебя и вправду так звать?

Гар изумленно уставился на стражника, но быстро совладал с собой и ответил:

– Мои родители были большие шутники <Pike (англ.) – пика, копье. >.

– А в остальном все в полном порядке, – заключил стражник, – хотя было бы неплохо, если бы этот «Джонатан Эскв, писарь» приписал бы, для кого это писано.

– Ты читать умеешь? – изумился Дирк.

– Уметь-то умею, – с горечью вымолвил стражник. – Наскребли мои родители деньжат, отдали меня в школу. Да толку-то что?

– Наверное, они были люди зажиточные, – предположил Гар.

– Да нет, простые крестьяне, друг, такие же, как ты да я. Но магистрат сказал, что я, дескать, не без способностей, и надо, стало быть, послать меня учиться в школу в главный город округа – и что из этого вышло, спрашивается? Я провалился на испытании! Ну, правда, меня простили, так я думаю.

– Провалился? – непонимающе сдвинул брови Гар. – Странно... если ты, как ты сказал, не без способностей и столько лет проучился в школе. Что же стряслось?

Майлз изумленно глянул на него. Не мог же он не понимать, что задает крайне болезненный вопрос! Как же Гар мог быть настолько груб!

Но оказалось, что стражник совсем не прочь потолковать на эту тему. Правда, губы его скривились в горькой усмешке.

– О, – сказал он, – законы я знал хорошо, и в первый день испытаний получил отличные отметки, но на следующий день было письменное испытание. Я неплохо объяснил, зачем нужна государственная служба, почему крестьянам не полагается иметь оружия, но судьям не понравилось, как я объяснил, зачем нам нужен Защитник. Странно... – пожал он плечами. – Я ведь написал все в точности так, как в книжках написано, только одну мысль добавил от себя.

Гар снова нахмурился и покачал головой.

– И правда, странно. Что же это была за мысль такая?

– Ну... – протянул стражник. – Я написал, что Защитник нам нужен для того, чтобы защищать нас от королей и вельмож, которые легко могут поддаться жажде наживы из-за того, что титулы и власть получают по наследству, а не зарабатывают, и потому не знают, каким трудом они достаются.

– Неплохо изложил, – отметил Гар. – Но ни слова не сказал о том, зачем вообще нужен глава государства.

– Да? – Стражник сурово нахмурился. – И зачем же?

– Ну, за тем, что если у государства не будет главы, все управление ляжет на плечи магистратов, но те, что выше их, будут только спорить и языком трепать, да так и не смогут ничего решить, и в конце концов это им так надоест, что они возьмут да прикажут своим войскам выступить друг против друга, а когда их люди начнут гибнуть без счета, придется пополнять армию крестьянами, те тоже будут погибать, пока не останется никого, кто работал бы на полях и собирал урожай. И тогда наступит голод, и считанные уцелевшие крестьяне, обезумев от голода, станут нападать на солдат. И те и другие падут на поле боя – и тогда конец всему.

Стражник поежился.

– Вы рисуете страшную картину, господин, но может быть, вы и правы. Но если я вас правильно понял, выходит, что правительство без главы – это вообще не правительство.

Майлз вздрогнул. Стражник назвал Гара «господином»!

– Ты меня правильно понял, – подтвердил Гар. – Но мне бы не хотелось своими глазами увидеть, что бы из этого получилось.

– Да никому бы такого не захотелось! Но скажите, почему вы и ваш бейлиф нарядились гвардейцами шерифа, а ваш писарь – крестьянином? Вы ведь наверняка магистрат, если столько всякого знаете!

– Пока нет, – заверил его Гар. – Учился кое-чему в свободное время, а испытаний не держал. Собирался, честно говоря, да и хозяин мой меня уговаривал, да вот видишь, как вышло – как раз за неделю до того, как я должен был отправиться на испытания, приказ этот пришел.

Стражник отвернулся, покачал головой, беззвучно зашевелил губами. Майлз понял, что он стесняется громко выругаться и сочувствует Гару. Когда же стражник обернулся, лицо его было мрачно.

– Наверное, вы сильно расстроились, господин.

– Да не то чтобы так уж сильно, – добродушно улыбнулся Гар. – В Мильтоне тоже можно выдержать испытания.

Стражник вытаращил глаза и расхохотался. Отсмеявшись, он кивнул и отер с глаз слезы.

– О да, там полным-полно пунктов по приему испытаний, это верно. Да только... вот будет чудо, если вы выдержите испытания с первого раза! – Неожиданно он посерьезнел. – Не надеетесь же вы, что ваш хозяин сообщил министру о том, как вы старательно занимались и что в Мильтон он вас отправил затем, чтобы вы получили новое назначение сразу же после того, как выдержите испытание?

– А неплохо было бы, – мечтательно проговорил Гар. – Но вряд ли стоит надеяться, что так оно и выйдет. И все же, друг, если бы мне это удалось, то удалось бы и тебе – так я думаю. Надо попытаться еще раз, и еще, пока в конце концов не добьешься успеха.

– И верно – не могут же мне запретить держать испытания! – озарило стражника. – А еще... может ведь явиться переодетый инспектор... переговорит с тем, с другим, потом потребует, чтобы ему показали отчеты об испытаниях, и если проведает, что был человек, пришедший на испытания, а ему отказали, так он же самому Защитнику про это доложит, а когда Защитник узнает, он просто в ярость придет! Вот спасибо вам, господин! Есть у меня еще надежда, правда?

– Еще какая, – подтвердил Гар. – Так что садись снова за книжки! Учиться, учиться и учиться!

– Непременно! А вы, господин, поезжайте, и удачи вам!

– И тебе, – ответил Гар и щелкнул поводьями. Как только они отъехали подальше, Майлз вздохнул с искренним облегчением.

– На этот раз обмануть было довольно просто, Майлз, – признался Гар. – Все пошло как по маслу, как только он проболтался насчет испытаний и принял меня за магистрата из-за того, что я такой, по его понятиям, умный и запросто мог бы выдержать испытания.

– Это точно! – воскликнул Майлз. – Так вы, стало быть, наудачу все ему говорили? А получилось, будто бы и вправду все знаете!

– А я действительно почти не врал – разве только насчет моего воображаемого хозяина. Про все остальное было легко догадаться. И потом – я подарил ему надежду.

– От надежды от этой проку мало, не сбыться ей, – печально покачал головой Майлз. – Если только ты не семи пядей во лбу, магистраты ни за какие коврижки не дадут тебе выдержать испытания – ведь тогда кто-то из их сынков лишится тепленького местечка.

Дирк изумленно глянул на Майлза.

– Это правда?

Майлз пожал плечами.

– Это все знают, господин.

– Но ведь это могут быть всего лишь слухи, которые распускают те немногие, кому не удалось выдержать испытаний.

– Либо слухи, либо все на самом деле так и есть, – возразил Дирк. – Кумовство налицо. Разве это первый случай в истории, когда государственные служащие пекутся о том, чтобы на ответственных постах их сменили сыночки?

– В разумных пределах желание людей проявлять заботу о собственных отпрысках похвально, – заспорил с другом Гар. – Беда в том, что эта забота очень легко выходит за эти самые пределы. – Он обернулся к Майлзу. – Итак, вами правит Защитник, который издает все законы и приказывает своим министрам следить за их исполнением. Каждый министр затем отдает приказы шерифам, а каждый из них, в свою очередь, командует сотней магистратов.

– Все правильно, господин.

Но зачем Гару понадобилось повторять прописные истины?

– А у каждого магистрата – отряд солдат, только он их зовет «стражниками» и «лесничими», и командует ими бейлиф.

– Да пожалуй, что можно их и солдатами назвать, – медленно проговорил Майлз. – Хотя мы-то солдатами только гвардейцев шерифа считаем, ну и еще тех, кто в войске Защитника служит, само собой.

– Значит, у него есть свое войско? А ни у кого из министров нет?

– Нет, господин, хотя каждый из них может созвать в случае чего своих шерифов и ихних стражников.

– Но созови он их, войско Защитника их бы разбило наголову, – понимающе кивнул Гар. – А чем они обычно занимаются, эти солдаты Защитника?

– Он их отправляет истреблять воров и разбойников, господин, если их где-то разведется так много, что шерифу самому не справиться.

– Вполне достаточно для того, чтобы они более или менее сохраняли боевую форму, а также для того, чтобы они не слишком долго отсутствовали, – сделал вывод Дирк. – Ясное дело, никто из министров не дерзнет сказать хоть слово поперек.

Майлз от этих слов выпучил глаза. Это же надо было до такого додуматься – предположить, что кому-то взбредет в голову тягаться с Защитником!

– Стало быть, служба на государственном поприще начинается с должности магистрата...

Майлз прервал Дирка:

– С вашего позволения, господин, после первого испытания становятся писарями. Многие так никогда выше этой должности и не поднимаются. Всю жизнь мотаются за магистратами из города в город.

– Привыкают, да? – Дирк прищурился. – И жен менять им не приходится. Готов об заклад побиться: большинство из них и не пытаются выдержать нового испытания.

– Но если кто-то его выдержит, то станет магистратом? – спросил Гар.

– Да, господин, а после третьего испытания – шерифом, но сначала надо хорошенько потрудиться простым магистратом – только тогда тебе предложат держать третье испытание.

– Система разработана так, что оперирует исключительно оценкой знаний и достоинств, – задумчиво проговорил Гар. – И с виду возможности равны для всех, кто выдержит испытания... но сынки чиновников всегда обучены лучше, и потому наверняка получают высшие оценки.

– И что гораздо важнее, – добавил Дирк, – экзаменаторы этих сынков почти наверняка хорошо знают или знакомы с приятелями их папаш. Вот этих и пропускают, а тех, у кого блата нет, заваливают.

– Ты судишь по земной истории, – возразил Гар. – Но вынужден согласиться: методология коррупции большей частью действительно была разработана на Древней Земле. На практике это выглядит так: система допускает приток новой крови только тогда, когда часть старой иссякает.

– Позволю себе предположить, что отыщется горстка крестьян, которые были бы готовы поспособствовать тому, чтобы она иссякла.

Майлз в который раз был потрясен до глубины души. Неужели эти двое так и будут все время вести подстрекательские речи?

Но не только потрясение владело Майлзом. Разговоры Гара и Дирка заставили его задуматься...