Текст книги "Волшебник в мире"

Глава 7

– Так я и думал, – кивнул Дирк и знаком подозвал кабатчика. У того на каждом пальце висело по кружке с элем, но он ухитрился заметить, что его зовут, и, как только разнес эль, вернулся к «стражникам».

– Чего изволите, господа стражники? – поинтересовался он, вытирая руки о фартук.

– Сердца наши нуждаются в утешении, хозяин, – сообщил Дирк. – Где и когда мы могли бы попасть на службу?

Кабатчик неподдельно удивился, но ответил:

– Вот тут вам повезло, господин! Завтра вечером магистрат читает лекцию по философии. Он напомнит всем, в чем их обязанности перед государством, и государства – перед народом. Эта лекция продлится полчаса, а потом для тех, кто захочет остаться, магистрат изложит более мудрые мысли.

– Какая жалость! – сокрушенно воскликнул Гар. – Так бы хотелось послушать, но нам придется тронуться в путь сегодня до темноты либо завтра утром, но не позже.

Майлзу очень хотелось надеяться, что городок они покинут гораздо раньше.

– Беда с этими мотаниями с места на место, – посетовал Дирк. – Не походишь на лекции так часто, как хотелось бы.

– Верно, – подтвердил Гар. – Месяц назад последний раз на лекции были, и все. – Он обернулся к Дирку. – По-моему, тогда речь шла о лживости религии, если не ошибаюсь? А мне так хотелось узнать об этом побольше.

Кабатчик, похоже, заинтересовался.

– А что такое «религия»? На наших службах нам такого слова никогда не говорили.

– Честно говоря, я и сам не очень понял, – признался Гар. – Магистрат как-то не слишком внятно объяснял.

– Нечего дивиться тому, что вам хотелось бы еще послушать! Когда слушаешь одно и то же несколько лет подряд, так хочется каких-нибудь новых идей! Просто-таки жаждешь узнать о чем-то еще... но я, конечно, понимаю: это не лишнее, чтобы нам постоянно напоминали о нуждах государства, о том, зачем народу нужен Защитник. А нужен он затем, чтобы оберегать людей от самых худших проявлений человеческой природы.

– Точно сказано, – подтвердил Гар. – И именно поэтому Защитнику приходится применять оружие в борьбе с людьми порочными, чтобы те не причинили зла добропорядочным гражданам.

– Чем вы, господа стражники, и занимаетесь, – закончил за Гара мысль кабатчик. – А потому нам, простым людям, не полагается мечей и пик – чтобы всяческие разбойники не смогли соблазнить простой народ взбунтоваться против Защитника.

– Вот-вот, а потому злодеев с каждым днем будет все меньше и меньше, – подхватил Дирк, – и всякий будет стремиться к тому, чтобы жить праведно.

– Как я погляжу, вы на службах не скучали, – уважительно проговорил кабатчик. – Честно признаться, господа стражники, я сильно удивился, услышав, что вы не прочь посетить лекцию, и искренне рад вашей тяге к знаниям. Вам бы в магистраты пойти, а то – и повыше.

– Ну, спасибочки, – улыбнулся Дирк. – Ты, как я погляжу, и сам не промах – вон как учиться любишь.

– Дорогой! – послышался из глубины зала голос жены кабатчика. – Ты опять в философские разговоры ударился? У нас посетителей полно!

– Сию минуточку, дорогуша! – отозвался кабатчик. – Надеюсь, вы извините меня, господа стражники...

– Само собой! Это ты нас прости, мы тебя от дела отвлекли.

Кабатчик поспешил на зов супруги, а Гар приобрел крайне задумчивый вид.

– Итак, магистраты тут проповедуют политические идеи, подменяя тем самым священников, проповедующих мораль. «Религия государства» – вот как это можно было бы назвать.

– Почти то же самое, что государственная религия, – саркастически усмехнулся Дирк. – Притом почти наверняка к этим проповедям примешивается некая порция настоящей философии, чтобы народ окончательно не заскучал и не отчаялся.

– Но под «государством» на деле подразумевается «Защитник», – отметил Гар. – Так что фактически у Защитника в плане лояльности народа соперников нет.

– Естественно, конкуренции он бы не выдержал, – кивнул Дирк и, нахмурившись, посмотрел на Майлза. – Если хочешь, можешь уйти – ты не раб, по крайней мере для нас. Но на самом деле мы вовсе не такие безумцы, какими, быть может, тебе кажемся.

– А я... я и не думал про вас такого, – промямлил Майлз. Он, бедняга, словно приклеился к стулу, лоб его покрылся капельками испарины. – Но я вас заклинаю, господа, говорите потише! Если вас услышит бейлиф или его стражники, нас закуют в кандалы и мигом бросят в темницу!

– Постараемся не орать, – пообещал Дирк.

К столику торопливой походкой вернулся кабатчик.

– У меня в зале народу битком набилось, – извиняющимся тоном проговорил он. – Не будете ли против, господа стражники, если к вам за столик подсядут еще несколько человек?

– Нисколько! – заверил хозяина Дирк. Майлзу захотелось провалиться сквозь землю. Между Гаром и Дирком по одну сторону стола уселись двое крестьян в перепачканных рубахах, а по другую сторону слева и справа от Майлза – еще двое. Усаживаясь, все они опасливо поглядывали на стражников. Явно им хотелось бы оказаться за другим столом, но только тут и остались свободные места.

– Добрый вам день, стражники! – поздоровался с Гаром и Дирком один из крестьян с напускной жизнерадостностью. – Что новенького-хорошенького слышно?

– Да ничего такого особенного, – проворчал Гар. – Защитник по-прежнему отбирает у вас половину урожая, указывает вам, кого взять в жены. И не позволяет вам обзаводиться мечами для самозащиты. Что уж тут хорошенького?

Крестьяне в испуге вытаращили глаза. Точно так же отреагировал на заявление Гара и Майлз, но Дирк предостерегающе зыркнул на него.

– А нам лучше, что ли? – продолжал бурчать Гар. – Магистраты нам указывают, когда ложиться, когда вставать, когда жрать!

Крестьяне в ужасе отодвинулись от него.

– От трех баб мне удалось удрать, – сыпал откровениями Гар. – Спасибо Защитнику – вовремя перебрасывал меня от одного шерифа к другому. Но баба-то мужику нужна все-таки! Нет, я ничего не говорю, я очень даже рад, что мне не подсунули абы кого, но не могли бы шерифы поторопиться слегка и найти мне подходящую? Что же, у них глаз нету и сердца?

Майлзу казалось, что он тает подобно воску и оплывает со стула на пол – по крайней мере ему искренне хотелось, чтобы это было именно так.

– А жаркий сегодня будет вечерок, а, Корин! – подчеркнуто громко произнес один из крестьян.

– А еще образованными зовутся! – не унимался Гар.

– Ага, Меркин, но, как я посмотрю, на западе, похоже, тучки собираются! – гаркнул в ответ Корин. – Вот бы дождичек зарядил к ночи!

– Да они ж о народе не больше любого пахаря знают! – подлил масла в огонь Гар.

– А дождичек – это очень бы даже славно было! – гнул свое Корин. – И для посевов хорошо, да и я бы не отказался!

Дирк наклонился к столу, чтобы глянуть на Гара.

– Ой, я вам мешаю! – обрадовался крестьянин. – Прощеньица просим, я мигом пересяду куда-нибудь!

– И я!

– И я!

– И я!

В мгновение ока за столом остались только Гар, Дирк и Майлз.

– Похоже, на наживку никто не клюнул, – поджав губы, проговорил Дирк.

– Г-г-господин Гар, – выдохнул Майлз, – ежели вы хотели, чтобы никто за стол не подсаживался, почему вы прямо так и не сказали?

– Мы не этого хотели, – сказал Дирк и поднялся. – Но пожалуй, будет лучше, если мы уйдем, а они останутся.

С этими словами он направился к выходу. Гар, на физиономии которого было написано глубочайшее отвращение, резко поднялся и последовал за приятелем. За ним поспешил Майлз, на, ходу бросая по сторонам затравленные взгляды. Может, и вправду ему стоило подыскать себе других попутчиков...

– Счет отдай магистрату, – сказал Дирк кабатчику. Тот кивнул, не совсем сумев скрыть облегчение при виде того, как троица покидает его заведение.

Оказавшись за порогом, Майлз облегченно вздохнул.

– Я думал, нам конец, ну, или темница точно обеспечена!

– Стоит прислушаться к мудрому совету, – сказал Дирк Гару. – Понимаю, переночевать нам где-то надо, но не в тюрьме же.

– Ладно... – проворчал Гар. – Затея было славная, но не сработала. Может быть, просто люди побаиваются выражать свое недовольство открыто, но если бы мы заночевали тут, готов поспорить: непременно нашелся бы один-другой, кто явился бы ко мне и поинтересовался: настолько ли я обозлен, чтобы не просто языком трепать, а что-то сделать.

Майлза бросило в дрожь. Дирк, заметив это, полюбопытствовал:

– А ты как думаешь, Майлз: пришел ли бы к нам хоть один человек с таким вопросом?

– Нет, господин! – пылко отозвался Майлз. – Все слишком сильно боятся наказаний, которые назначает Защитник, и чересчур дорожат своей шкурой! И потом... они бы побоялись. Вдруг вы шпион Защитника и пытаетесь обманом подбить их на измену!

– Агент-провокатор? – Гар медленно, тяжело кивнул. – Не удивлюсь, если тут существует такая служба.

И он посмотрел в сторону здания суда. Майлз ахнул и попятился.

– Не вздумаете же вы туда тащиться! Это после того, чего вы в кабачке наболтали?!

– А почему бы и нет? – пожал плечами Гар. – Дотуда слухи еще вряд ли дошли, а если и дошли, я так и скажу, что я – шпион Защитника. Пошли, Майлз, нам же надо забрать наши пропуска.

* * *

Когда через час они выезжали из города, Гар довольно кивнул.

– Порой от человека, который настаивает на том, чтобы все было сделано, как положено, бывает прок.

– Вот уж не думал не гадал, что он будет так любезен с нами, да еще и выпишет новые пропуска! – растерянно покачал головой Майлз. Он до сих не верил в случившееся.

– Умница, он ведь нам и старые бумаги вернул, – заметил Дирк. – Так что теперь мы можем их со спокойной душой сжечь, и никакие неприятности при встрече с патрульными нам впредь не грозят.

– Да, от бюрократии в полицейском государстве польза-таки есть, – признал Гар.

– В полицейском государстве – ты сказал? – с неподдельным интересом переспросил Дирк. – Так ты что же, считаешь, что это неплохо, а?

Гар пожал плечами.

– Тут имеется изощренная система для поимки беглых, для наказания тех, кто преступил закон, и даже тех, кто отказался повиноваться властям. Наказания производятся быстро, сурово, публично и служат назиданием для потенциальных преступников. Безусловно, налицо главные признаки полицейского государства. И потом... разве ты сомневаешься в этом после того, как видел своими глазами реакцию крестьян на мои жалобы?

– Да нет, не очень-то я сомневаюсь, – вздохнул Дирк. – Словом, мы имеем дело с диктатурой, с полицейским государством, возглавляемым Защитником, который командует легионом шерифов. Те, в свою очередь, распоряжаются городскими и деревенскими магистратами, а те отдают приказания бейлифам, под началом у которых имеются небольшие отряды лесничих и стражников. Кроме того, и сам Защитник имеет персональное войско, да и к каждому из шерифов приставлен отряд гвардейцев. Я пока не прикидывал в уме, какова может быть численность людей, поставленных под ружье, но подозреваю, что если мобилизовать всех этих полицейских и солдат, получится громадная армия, противостоять которой просто невозможно.

– Наверняка численности этой армии за глаза хватит для того, чтобы подавить любой вспыхнувший бунт, – согласился Гар. – Да и самая возможность возникновения бунта практически исключена, когда повсюду кишат тайные лазутчики. Но вот что в этой системе положительно, так это то, что пост Защитника, похоже, не передается по наследству. И не только этот, высший пост, но и все официальные посты.

– Не передаются, но запросто могли бы передаваться. Действительно, здешняя система в принципе открыта для любого сообразительного и способного соискателя, но на деле единственными, кто выдерживает испытания, оказываются чиновничьи сынки. Здесь нет бесплатных государственных школ, так что большинство народа не может позволить себе такую роскошь, как обучение грамоте, а безграмотными подданными Защитнику куда как легче управлять. Ну а те, кому удается-таки наскрести деньжат на учебу, затем мистическим образом проваливаются на испытаниях.

– Быть может, полученное ими образование значительно уступает тому, которое получают сынки чиновников, – заметил Гар.

– Вот-вот – «сынки», – кивнул Гар и кисло усмехнулся. – Значит, и ты обратил внимание на то, что женщин тут к власти не подпускают? Согласен, сыновья магистратов вполне могут получать образование классом повыше, чем юноши из простых семей, потому что образование-то обеспечивается Защитником. Но дело может объясняться и гораздо проще: окружные власти знают в своих краях всех наперечет, а тем более – отпрысков себе подобных, невзирая на то что каждые пять лет происходит ротация местных властей. Видимо, заступая на пост, новый магистрат полагает, что его долг – проявить заботу о детях своего предшественника, а потому и наводит справки о таковых в округе, отданном на его попечение. А когда подходит срок испытаний, магистрат непременно позаботится о том, чтобы их не выдержал никто, кроме этих самых детишек.

Майлзу наконец удалось вынырнуть из пучины страха.

– Бывает, – сказал он, – что несколько крестьянских сыновей и выдержат испытания – но их всегда по пальцам сосчитать можно.

– Естественно, – понимающе кивнул Гар. – Это те, что обладают настолько блестящими способностями, что принимающие испытания сильно рискнули бы, дав им ускользнуть из своих сетей. В конце концов, есть же и инспекторы, разгуливающие по стране переодетыми. Вряд ли экзаменаторам захочется, чтобы один из таких инспекторов пошушукался с горожанами, а потом заглянул в их бумаги и обнаружил явные признаки пристрастности.

– Да, тут есть над чем призадуматься, – согласился Дирк. – Ну, хорошо, никто из сыновей напрямую не наследует пост отца, но тем не менее все равно попадает во власть и продолжает идти на повышение.

– Многие так и не становятся шерифами, – робко возразил Майлз.

– Это понятно. Если твой папаша дослужился только до магистрата, он и тебя выше не посадит. На более высокие должности заберутся только те, чьи отцы и сами их занимают.

– Итак, протекция здесь и в самом деле достигается заслугами, – заключил Гар. – По крайней мере – заслугами в области закулисной политики и налаживания связей.

– Верно, а это говорит о кое-какой способности манипулировать людьми, что является неотъемлемой составной частью управления полицейским государством, – подхватил Дирк. Удивленно покачав головой, он спросил:

– Как ты думаешь, как только здешнее население додумалось до такой системы?

– Я ничего не думаю, – отозвался Гар. – Я подозреваю, что первый Защитник унаследовал пост высшего гражданского лица еще во времена существования здесь колонии. Бюрократия – она ведь как живое существо. Старается выжить во что бы то ни стало. Когда Терра открестилась от дальних колонизированных планет, когда они перестали получать от нее современную технику и финансирование, бюрократия почувствовала, что ей грозит вымирание, поскольку в ее распоряжении не осталось терранских законов и прокламаций.

– Вот и избрала себе нового босса, – закончил за Гара его мысль Дирк и с горечью кивнул. – Да, похоже на правду. Период хаоса, когда гражданские власти отчаянно пытаются сохранить порядок на фоне неожиданного жуткого кризиса, когда высококлассные специалисты вынуждены переквалифицироваться в крестьян и заново изобретать плуг, поскольку нет горючего для сельскохозяйственной техники... да, вот в такое время как раз и появляется сильный человек, завоевывает город за городом, пока в остальных городах не понимают, что лучше присоединиться к нему добровольно. А потом он маршем входит в столицу, где бюрократы встречают его радостными воплями, потому что пришел хоть кто-то, кто будет давать им распоряжения, и теперь они не останутся без работы.

– Ну и, естественно, все страшно обрадовались, что хаосу конец и что появилось хоть какое-то правительство, пусть даже самое суровое, – развил далее мысль друга Гар. – Но отдадим этой системе должное: она обеспечивает существование весьма порядочного общества. Тут, судя по всему, никто не умирает с голоду.

– Да, все физиологическое потребности удовлетворяются, – согласился Дирк. – Еда, дрова, кров, безопасность. А вот с потребностями эмоциональными дело обстоит совсем наоборот. Людей просто наизнанку выворачивает из-за того, что им приходится выполнять требования, которых до смерти не хочется выполнять.

– Ни любви, ни дружеской поддержки, ни возможности сделать карьеру, – кивнул Гар. – Но этим не обеспечит никакая система, Дирк.

Майлз гадал, почему это вдруг лицо Гара стало таким тоскливым, почему в глазах появилось отчаяние.

– Это верно, но хотя бы охотничьи лицензии могли бы выдавать, – отозвался Дирк. – Бывают же государственные системы, при которых имеешь право на счастье – по крайней мере тебя оставляют в покое и позволяют жить холостяцкой жизнью, если не желаешь жениться. Но для этого нужна минимальная степень свободы, а здесь личной свободы такой мизер, что счастливы лишь те, кому несказанно подфартило.

– Верно, причем – подфартило случайно, – кивнул Гар, – в то время как люди должны бы иметь выбор и сами стремиться к счастью. – Он тяжело вздохнул. – Полагаю, хотя бы этим мы их должны одарить, правда?

– Нет, – покачал головой Дирк. – Не должны. Но все равно одарим.

* * *

– Добро пожаловать к нам, – сказал герцог и протянул Орогору руку. Манеры его были царственны и изящны.

Орогору сжал его руку и, трепеща, встал.

– Б-благодарю вас, ваша милость, – запинаясь, проговорил он, – но как вы признали меня?

– Вы излучаете благородство, – ответила красивая пожилая женщина, подошедшая и вставшая рядом с герцогом. – Как же мы могли бы ошибиться?

– И все же нам нужны были кое-какие доказательства, – пояснил герцог.

– И вы дали их нам.

Орогору обернулся в ту сторону, откуда послышался голос, – и остолбенел. Юная, грациозная, самая красивая женщина, какую ему когда-либо случалось видеть, – и она отнеслась к нему с почтением!

– Вы с уважением отнеслись к городу – вы даже побоялись запятнать его камни копотью от вашего костра, вы проявили милосердие к кролику, который мог бы стать вашим ужином, вы проявили благородство духа!

– Пойдемте же, разделите с нами наше празднество, – позвал юношу герцог, и Орогору окружили дамы и господа в прекрасных одеждах. – Музыка, звучи! – воскликнул герцог, и тут же дивно зазвучали флейты, волынки, гобои и скрипки. Орогору бросал торопливые взгляды по сторонам, но никак не мог увидеть музыкантов. По спине у него побежали мурашки, ему стало зябко от страха перед сверхъестественным, но потом он успокоил себя мыслью о том, что эти господа и дамы так благородны, что и сами духи рады услаждать их. Страх отступил, и Орогору в восторге шагал посреди блестящей толпы, и сердце его радостно билось, а обитатели Затерянного Города пели ему приветственную песнь. Взгляд юноши упал на красивую девушку. Она одарила его кокетливой улыбкой, но тут же отвернулась и вздернула подбородок, сделав вид, что не замечает его.

Орогору усмехнулся, поняв правила игры. Впервые в жизни он испытал подобную радость.

Вскоре они оказались в центре города, где Орогору встретили юноши и девушки. Они пустились в веселый пляс, радуясь тому, что их ряды пополнились. Вышла из-за туч луна, и дома засеребрились на фоне темно-синих полуночных небес. Танцуя, веселая толпа шла по сверкающей под луной мостовой, между стен, украшенных барельефами и мозаикой, к просторной круглой площади, куда стекались все улицы. В самой середине площади возвышался величественный холм. По его склону вверх вела широкая дорога, а на вершине холма стояло высокое круглое белокаменное здание. Его купол сверкал и переливался в темноте, широкие двери были распахнуты настежь, из них лились свет и музыка. Радостная толпа хлынула в двери. Войдя в чудесное здание, Орогору испытал изумление и восторг. Стены внутри были выложены драгоценными камнями, а своды купола были расписаны сценами из историй, которые Орогору слышал в детстве. Тогда он слушал их как сказки, но всегда чувствовал, что в них есть нечто большее, чем просто вымысел. Вот это – Венера и Адонис, а вот Купидон, крадущийся к спящей Психее, а вот – Нарцисс, любующийся собственным отражением!

Орогору повели к нише, устроенной в плавном изгибе высокой стены, украшенной мозаикой из драгоценных камней, которую обрамляли золотые завитки. Мозаика не изображала ни людей, ни животных – на ней пересекались прямые и изогнутые линии, и все же она была настолько прекрасна, что от этой красоты захватывало дух.

И вдруг прямо из мозаики донесся гулкий голос:

– Добрый вечер, милорды и миледи. Кто этот гость, что пожаловал ко мне?

Орогору выпучил глаза и остолбенел. Волосы у него встали дыбом.

Красивая девушка, видимо, поняла, как испугался Орогору. Она взяла его за руку и прошептала:

– Наш Хранитель при первой встрече кажется устрашающим, но он – наша опора и утешение, наш опекун и кормилец.

Орогору не мог понять, что за дух разговаривал с ним и мог жить внутри стены, но понимал, что стыдно выказывать страх рядом с такой красавицей. Он расправил плечи и изобразил некое подобие благородной, уверенной улыбки с примесью благодарности, а также и весьма недвусмысленного намека на то, что он оценил красоту девушки. Видимо, до некоторой степени намек ему удался, поскольку девушка зарделась и отвернулась.

– Наш гость явился, чтобы впредь жить среди нас, Хранитель, – отвечал между тем герцог. – Он утверждает, что он – принц Приммер, но мы должны просить тебя о том, чтобы ты наделил его платьем, подобающим его титулу.

– Непременно, – отозвался Хранитель.

– Войдите в кабинку, – шепнула Орогору прекрасная незнакомка. – Вы ничего не почувствуете, но дух снимет с вас мерку и даст вам новые одежды взамен этих обносков, в которые вы нарядились, чтобы скрыть свое истинное происхождение.

– Я готов сделать все, о чем вы просите, – сказал Орогору, заглянув девушке в глаза, – если вы скажете, как ваше имя.

И откуда только у него взялись эти слова, эта учтивая речь? Орогору всегда был так косноязычен, когда обращался к девушкам!

А ведь сейчас перед ним была не простолюдинка – эта девушка была рождена благородной, быть может, она была принцессой! А Орогору не чувствовал никакого стеснения, он откуда-то знал, как обращаться к благородной даме. Он чувствовал на себе ее восхищенные и кокетливые взгляды – может быть, поэтому его язык так развязался?

Девушка еще сильнее покраснела и потупила взор, но ответила:

– Я – графиня Гильда д'Алекси, принц. Могу ли я узнать, как ваше имя?

– Меня зовут Орогору, – просто ответил юноша и храбро шагнул в кабинку – по крайней мере сделал вид, что храбро, а на самом деле сердце его бешено колотилось от страха.

Он не почувствовал прикосновения, не услышал ни звука, но уже через мгновение голос Хранителя произнес:

– Ваш дневной наряд ждет вас в гардеробной в ваших апартаментах, о принц, – в Лазурных Покоях в восточном крыле. Ступайте же и переоденьтесь.

Орогору повиновался, хотя ему казалось, что он что-то упустил. Он вышел из кабинки, сопровождаемый голосом Хранителя:

– Вы верно догадались, милорд герцог. Он действительно вашего племени и должен жить вместе с вами в этом городе.

Глаза юной графини вспыхнули, герцог радостно воскликнул, господа и дамы подхватили его восклицание, а потом все они окружили Орогору и повели в восточное крыло, радостно распевая на ходу.