Текст книги "Тонкая нить судьбы"

Глава 15

Надежде Дарья понравилась. Даже, когда та с любовью смотрела на Владимира, а юноша отвечал ей взаимной улыбкой, Надя почему-то не испытывала к девушке неприязнь и чувство ревности не возникало. Это было необычно. Надежда точно знала, что влюблена во Владимира. О нем она грезила по ночам, ее сердце начинало бешено биться при его появлении, и каждый раз по ее телу разливалась блаженная нега, когда нечаянно он или специально она касались друг друга. Отсутствие чувства ревности по отношению к Дарье даже несколько пугало Надежду. Она не могла этого понять. А когда девушка чего-то не понимала, она старалась до этого докопаться.

Джейн, напротив, Наде не понравилась. Ее несколько развязные манеры и скрытое пренебрежение сестрой раздражали Надежду. Кроме того, Надя сразу же разглядела в Джейн охотницу. Она сама относила себя к их разряду. Ей нравилось покорять окружающих своим внешним проявлением, начиная от убранства тела и заканчивая выражением мыслей. Надежда инстинктивно чувствовала, что Джейн такая же как и она. Это ей не нравилось… Девушка боялась, что на фоне Джейн она может проиграть. А проигрывать и терять Надежда не любила. Если Дарья вызывала у нее чувство уважения и спокойствия, то Джейн – тревогу и неприязнь. Однако девушки были у нее в гостях, а также рядом был Владимир. Поэтому Надя стала сама приветливость и гостеприимность.

– Владимир, я, действительно, похожа на эту женщину? – мягким голосом спросила Дарья.

Владимир взял из рук Дарьи фотографию, внимательно на нее посмотрел, потом перевел взгляд на девушку, долго всматривался в ее лицо, улыбнулся.

– Так, давай сравнивать. Начнем с глаз. У тебя они голубые, у женщины на фотографии не известно какие, так как фотография черно-белая. Дальше. Нос. Нос, пожалуй, похож. Лоб. Лбы у вас одинаковой формы, высокие и умные.

Дарья засмеялась:

– Владимир, я серьезно, а ты все шутишь.

Джейн, сидящая рядом с Дарьей, выхватила из рук Владимира фотографию, всмотрелась в нее и подытожила:

– Мне кажется, что сходство есть. Нос и лоб реально похожи. Глаза, думаю, разные. С другой стороны, мой лоб тоже похож на лоб женщины с фотографии.

– Мы, люди, все немного похожи, так как созданы по одному образу и подобию – вмешалась в разговор Надежда. – Если бы все человечество жило бы по божьим заветам, то нас нельзя было бы различить. Ведь внешне мы то, что представляем из себя внутри. А так как каждый человек живет в соответствии со своими представлениями о жизни, своими задачами и целями, то нет абсолютно похожих людей. Но ты, Дарья, все же имеешь сходство с женщиной на фотографии. И это сходство я вижу не столько в одинаковости носа или лба, сколько в выражении лица и глаз.

Дарья взяла из рук Джейн фотографию, вновь внимательно посмотрела на нее, подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение, повернулась к сидящим на диване друзьям и произнесла:

– Я хочу все знать про эту женщину. Кто она?

– В таком случае приглашаю всех к себе. Моя мама была дружна с Анастасией. Она должна нам рассказать о ней. – улыбаясь сказал Владимир. – Предлагаю сегодня отдохнуть с дороги. Все-таки разница во времени слишком большая. А завтра я заеду за вами часов в двенадцать. Пообедаем у нас и поговорим. Владимир смотрел на Дарью в ожидании одобрения своего предложения. Дарья как будто ничего не слышала. Она неотрывно продолжала смотреть на фотографию. Вдруг по щекам девушки потекли слезы.

– Дарья, что случилось? – заволновался Володя.

– Не знаю. – тихо сказала Дарья – Не могу понять…, чем больше смотрю на фотографию, тем ближе эта женщина становится мне, как будто меня с ней что-то связывает.

– Скажешь тоже. – вмешалась в разговор Джейн. – Не может ничего связывать. Ты родилась и выросла в Штатах, ты – американка, а она русская. Посмотри, у нее тоска и страх в глазах застыли.

– Ты не права, Джейн. – Надежде не понравилось это замечание. В нем сквозило мнимое превосходство над Анастасией.

– Я не вижу страха. Тоску и печаль – да, но не страх. – добавила Дарья.

– Девушки, вы устали. Отдыхайте. – заботливо перебил начинающуюся неприятную дискуссию Владимир.

Он подошел к Дарье, встал так, чтобы его лицо было скрыто от глаз посторонних, и одними губами прошептал:

– Я люблю тебя… Я очень скучаю по тебе…

Лицо Дарьи стало пунцовым, она не ожидала такого проявления чувств от Владимира в присутствии других людей. Тем не менее, девушка улыбнулась, еле заметно кивнула головой, ее левая рука потянулась к юноше, который тут же воспользовался моментом и прижал руку к сердцу. Дарья резко отдернула руку, машинально поправила волосы и повернулась к сестре и Наде. Она заметила, как Надежда пристально наблюдала за ними, и ей стало неудобно.

– Спасибо, Владимир, за внимание. Нам, действительно, надо отдохнуть. Голова становится тяжелой. – стараясь быть спокойной произнесла Дарья.

– Согласна, сестра. Нам надо поспать. У меня глаза слипаются. – вставила свое желание Джейн. – Надя, покажите, где мы можем опустить свои бренные намаявшиеся косточки – продолжила она.

Девушки проспали до глубокого вечера. Было около десяти часов, когда Дарья открыла глаза. Она встала с кровати, подошла к окну. Город сиял неоновым светом. Машины проносились по улицам, пешеходы торопились кто куда… Дарье нравилось смотреть на спешащих людей. Она пыталась угадать, кто куда шел. Вон та женщина, средних лет с большим баулом в руках, спешила домой, где ее ждали детишки и муж. А вот эта молодая пара, крепко держащаяся за руки, бежала, наверняка, на дискотеку. В руках девушки был сверток с туфельками. Взгляд Дарьи приковался к пожилой паре. Женщина была хороша собой, ухоженная. Она была одета в легкую норковую шубку, голова с копной каштановых волос, причудливо уложенных, была свободна от головного убора, а ноги были обуты в изящные туфли на высоком каблуке. Ее под руку поддерживал мужчина, одетый в черное кашемировое пальто с красным кашне, из-под пальто виднелся черный из тонкой шерсти костюм, ноги были обуты в черные модельные туфли. Мужчина и женщина аккуратно ступали по слегка заснеженному тротуару, боясь поскользнуться и упасть. Путь их был не долог. Их ждала большая серебристая машина, в которую села сначала женщина, а мужчина помог в этом. Затем он сел рядом с ней сам. Машина тронулась и быстро укатила.

«Куда они поехали в таком виде?» – подумала Дарья.

– Дарья, ты что уставилась в окно? – услышала девушка слегка заспанный голос сестры.

Дарья повернулась. Джейн потягивалась на диване, пытаясь сбросить груз сна.

– Иди, Джейн, посмотри, какой красивый город. А люди, так интересно за ними наблюдать!

Джейн подошла к окну:

– Вот это да! Здесь, наверняка много баров и ночных клубов. Где Владимир? Вечер пропадает, сидим в квартире, никуда выйти не можем!

– заканючила Джейн. – А где хозяйка наша, Надежда? Тоже пропала куда-то.

Раздался телефонный звонок. Дарья подошла к столику и медленно подняла трубку.

– Дарья, это Владимир. Вы уже отдохнули? Я решил, что вам следует показать вечерний Петербург. Собирайтесь. Мы будем минут через десять – голос юноши был радостно-взволнованным. – «Ждите нас, мы уже летим.

И в трубке раздалось «пи-пи-пи…»

– Звонил Владимир, сказал, что уже едет и не один. – задумчиво произнесла Дарья. – Давай одеваться, а то не успеем.

Ровно через десять минут раздался дверной звонок. Открывать побежала Джейн. На пороге квартиры рядом с Владимиром стоял молодой человек.

– Знакомься, Джейн, это мой друг Костя. Мы вместе учились. Думаю, тебе будет с ним интересно… – заинтригованно произнес Владимир, глядя на обоих.

Джейн и Костя стояли друг против друга и молчали, говорили только их глаза, сначала удивленные, потом пронзительно – внимательные, а затем нежно-задумчивые.

– Эй, друзья, вы что встали как вкопанные? – обратился к ним Владимир.

Первым опомнился Костя. Он протянул Джейн руку и представился:

– Здравствуйте. Я – Костя. Вы очень… очень красивы… – смущенно произнес юноша.

Джейн как подменили, из развязной девушки она вдруг превратилась в благовоспитанную девицу:

– Здравствуйте, Костя. Проходите, пожалуйста. Мое имя Джейн. Извините за плохой русский. Спасибо за комплимент. Мне он приятен. Позвольте мне предложить вам кофе. Я сейчас его приготовлю. – голос Джейн из грубого превратился в мягко – бархатный.

Дарья с Владимиром, готовые к выходу, остановились, в недоумении и удивлении уставились на Джейн. Та их не видела, она неотрывно смотрела на Костю, который тоже не сводил с нее глаз.

– Сестренка, ты, действительно, хочешь приготовить кофе? Тогда готовь и на нас. Я тебе помогу. – с улыбкой сказала Дарья.

Уже на кухне, когда девушки остались одни, Дарья обратилась к Джейн:

– Что с тобой? Ты на себя не похожа. У тебя вдруг появились приятные манеры…. – Ты видела, ты видела, какой он… какой он прекрасный – взволнованным голосом спросила Джейн.

– Костя? Приятный молодой человек… – спокойно ответила Дарья.

– Нет, он не просто приятный, он наиприятнейший, наилучший, наикрасивейший… – Это, что, любовь с первого взгляда? Вот никогда бы не подумала, что она тебя настигнет вот таким образом – смеясь сказала Дарья.

Джейн с улыбкой посмотрела на сестру и ответила:

– Это прекрасно, как же это хорошо…

Кофе был подан в маленьких кофейных чашках, которые Дарья нашла в серванте у Надежды. При этом она извинилась, что чашки слишком маленькие. Владимир засмеялся и пояснил Косте, что в Америке обычно кофе пьют из больших фаянсовых кружек.

– О! Вкусный кофе. Джейн, у тебя золотые руки – сделал очередной комплимент Костя.

Джейн поблагодарила и посмотрела на Дарью, та кивнула головой и отвернулась. Она не стала говорить, что ее сестра не умеет готовить кофе, она вообще не любит ничего делать, что ее любимым занятием является походы по барам и дискотекам. Дарья посмотрела на Джейн, которая в напряжении глядела на нее. Потом она подошла к сестре и тихо шепнула:

– Не бойся, сестренка, не выдам тебя. Завоевывай авторитет.

После того как кофе был выпит, ребята предложили девушкам сходить в ближайший ночной клуб Феникс, где должна была работать Lady Waks. Джейн, большая любительница развлекательных мероприятий вдруг, сославшись на усталость, предложила остаться дома.

– Что с тобой? Ты, случайно, не заболела? – участливо спросил ее Владимир.

– Пойдемте, Джейн. Составьте мне компанию, пожалуйста. – попросил Костя – «Lady Waks не так часто работает в этом клубе. Мы хотим показать вам ее мастерство.

Джейн улыбнулась, ей было приятно, что юноша уговаривает ее пойти с ним.

– А кто такая Lady Waks? – спросила девушка.

– О, эта наша знаменитость. И поверьте мне, ее ждет большое будущее на ниве развития шоу-бизнеса. Она – лучший ди-джей города, а также талантливый промоутер, продюсер и т. п. Ее называют человеком всех профессий в современном шоу-бизнесе. Очень талантливая девушка. Ее надо обязательно вам услышать и увидеть. Уверен, что в Штатах такого вы не видели.

Через час молодые люди уже были в Фениксе. Клуб был забит до отказа. При общей вместительности в две тысячи человек в нем, казалось, находится более трех тысяч. Владимир предложил пройти в бар, где можно было выпить напитки и откуда открывался максимальный обзор на сцену и танцплощадку. В ожидании знаменитой девушки ди-джея юноши заказали себе по пиву, а девушкам по бокалу белого вина. Дарье и Джейн было интересно все.

– Скажи, Джейн, наши ночные клубы отличаются от этого? – спросила Дарья, никогда не бывавшая в ночном клубе.

Она считала, что время, проведенное в ночном клубе, это потерянное время.

– Никакого сравнения, сестра. Здесь все по-другому. Масштабно, красиво, представительно. Клубы, в которых я была у нас, гораздо проще и по оформлению, и по организации. Мне нравится здесь. – прокричала в ухо Дарье Джейн.

– Сейчас начнет работать Lady Waks. Я видел, как подъехала ее машина к служебному входу. – проинформировал Костя всех.

В ожидании ди-джея они сели за барную стойку и стали потягивать напитки.

– Привет. И вы здесь? – услышал Владимир радостный голос Надежды.

– Привет еще раз. А ты как здесь? – вопросом на вопрос ответил юноша.

– У меня редакционное задание. Я должна взять интервью у восходящей звезды шоу-бизнеса, у Lady Waks.

– Да ну? Вы будете с ней разговаривать? А нас возьмете с собой? – вмешался в разговор Костя.

– Извини, Надя, я не представил тебе моего друга Константина. – обратился к девушке Владимир.

Надежда только мельком взглянула на нового знакомого, он ее не заинтересовал.

«Слащавый какой-то» – подумала она. Но все-таки пригласила всех с собой на интервью с ди-джеем.

Вечер удался. Lady Waks была на высоте. Ее виртуозность в подаче музыки покорила всех присутствующих. За десять минут до окончания Надежда, сопровождаемая компанией из четырех человек, прошла в рабочую комнату ди-джея. Охранники пытались было не пустить молодежь, но удостоверение Нади в красном переплете сделало свое дело.

Когда все вышли из клуба, было скорее рано, чем поздно. Солнце готовилось к подъему. Ребята проводили девушек, договорились, что Владимир заедет, как обещал раньше, около двеннадцати часов, распрощались. Владимир украдкой поцеловал Дарью, Джейн задержала свою руку в руке Кости дольше, чем полагается. Надежда только помахала всем рукой. Уже лёжа в постели, когда Надя по своему обыкновению анализировала прошедший день, она сделала для себя некоторые открытия. Во-первых, Дарья неохотно идет на проявление нежности к Владимиру и со стеснением принимает внимание со стороны юноши. При этом Дарья не спускала своих горящих глаз с Владимира. Ее глаза светились огнем любви к юноше.

«Либо Дарья воспитана как пуританка и в силу этого не приучена открыто выражать свои интимные эмоции» – думала Надежда – либо ее чувства не настолько сильны, и она может спокойно их не проявлять, быть ровной до безразличия.» Во-вторых, от зоркого взгляда Надежды не ускользнуло повышенное внимание Кости и Джейн друг к другу. Это не могло не радовать Надю. С этой стороны она была за себя спокойна.

«Слава Богу, нашелся тот, кто завоевал внимание этой проходимки» – подумала о Джейн девушка – «А то я было начала волноваться. Мне показалось, что Джейн имела некоторые виды на Владимира. А при ее настырности и нахальстве и при стеснительности Дарьи, Джейн спокойно могла шаг за шагом завоевать Владимира. Итак, Джейн переключилась на Костю, это прекрасно. Дарья… С Дарьей не все понятно. Но что-то мне подсказывает, что здесь не все чисто, и что интересно, я в девушке не вижу преграду. Почему?. Надо выяснить…» С этими мыслями Надежда погрузилась в сон.

В двенадцать часов следующего дня Александра ждала гостей, за которыми поехал Владимир. Она волновалась. Ее мучило предчувствие какой-то новости, вот только какой – хорошей или плохой. Лежа на своем диване под уютным клетчатым пледом, женщина прислушивалась к своему внутреннему состоянию. Нет, тяжести в сердце она не ощущала, дышалось спокойно и легко. Но в то же время ей было неуютно, как будто что-то должно произойти. Любаша, домработница, накрыла стол к приходу гостей, поправила постель Александре, помогла той привести себя в порядок. Послышался поворот ключа во входной двери и тут же раздался возбужденный голос сына:

– Мама, мы пришли! Встречай нас..

Александра приподнялась с постели, широко улыбнулась и произнесла:

– Сынок проходи, приглашай гостей к столу сразу. Время обеда. Мы с Любашей уже заждались вас.

Владимир познакомил мать со своими гостьями. Войдя в комнату, девушки замялись. Они не ожидали увидеть маму Володи, бездвижно лежащей на диване. Но радушие Александры, ее добрые глаза и улыбка сделали свое дело. Смущение девушек рассеялось, поблагодарив за приглашение они сели за стол. Александра наблюдала за гостьями. Девушки были настолько разные, что она не поверила в их сравнительно близкое родство. От Дарьи веяло внутренним теплом, спокойствием, интеллигентностью. Джейн была напротив слегка развязна, неуравновешена, задёргана. Дарья сидела напротив Александры, что позволяло женщине хорошо рассмотреть девушку. Александрой стало овладевать чувство близости к Дарье. Что-то в движениях рук девушки, в повороте головы к собеседнику, даже в манере пользоваться столовыми приборами было Александре до боли знакомо. Вначале она не могла понять, откуда это. Но когда отобедав сын попросил мать рассказать об Анастасии, фотографией которой была заинтересована Дарья, Александра все поняла.

– Скажите, какая у вас фамилия, девушки? – задала вопрос Александра.

Дарья с Джейн переглянулись и ответили вместе:

– Томи.

Александра закрыла глаза и откинулась на подушки.

– Мама, что с тобой? Ты устала? – взволнованно спросил ее Владимир.

Она немного помолчала и ответила:

– Прости, сынок. Я действительно очень устала. Не обидишься, если я попрошу тебя не расспрашивать меня ни о чем? Мне надо отдохнуть.

Неожиданная слезинка покатилась по правой щеке Александры.

– Мама, может тебе что-то надо? Скажи.

– Нет, Володюшка, спасибо. Займись своими гостьями. Своди их куда-нибудь. Покажи город. А я отдохну.

Дарья с участием смотрела на женщину. Она подошла к ней и на ломанном русском языке произнесла:

– Спасибо вам большое за обед. Будьте здоровы.

Потом наклонилась и поцеловала Александру в правую щёку, где еще не высох след от слезинки.

– Спасибо, деточка. Храни тебя Бог – тихо промолвила Александра, потом она закрыла глаза, и новые слезинки потекли по ее щекам.

Джейн также поблагодарила хозяйку дома и отступила к выходу. Владимир поцеловал мать, попрощался с ней до вечера и все трое покинули квартиру.

Глава 16

– Алексей Ухтомский? Рад вас видеть. Моя фамилия Розов. Зовут Николай Иванович. А вы не похожи на своего брата. Ну что? Будем признаваться в организации убийства товарища Сталина? – голос старшего оперуполномоченного был издевательски-насмешливым и грубым.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. – спокойно ответил Алексей.

– Вот-вот, твой брат тоже так говорил, и друг ваш общий Герасимовский тоже сначала ни с чем не соглашался, а потом признался, что вражина он, что хотел подорвать советскую власть, убив товарища Сталина. И где они сейчас? Не знаешь? Могу сказать… Сгинули…Их нет… А ты еще есть. – Розов с каждым произнесенным словом становился багровее и взвинченней.

Последние слова он проорал. Внутри Ухтомского все клокотало от ненависти, но внешне он оставался спокойным. Ни один мускул не дрогнул на его лице, глаза, устремленные на Розова, были сосредоточенно-внимательными. Казалось, что он не хотел пропустить ни одного слова в свой адрес. Это спокойствие и уверенность в себе не были понятны старшему оперуполномоченному. И это его злило. Розову хотелось ударить Ухтомского, избить сапогами, унизить. Но он пытался завоевать славу интеллигентного дознавателя, поэтому решил прибегнуть к услугам своего помощника оперуполномоченного Угловатого. Вместе они, действуя «кнутом и пряником», «раскололи» не одного «врага народа».

– А, князек, как дела? – с издевкой спросил Алексея Угловатый, войдя в кабинет. – Ну не верю я, что ты, как и твой брат, так любите советскую власть, что желаете ей процветания.

– Я люблю свою страну, Россию. Надеюсь, вы ее то же любите? – ответил Алексей.

Розов и Угловатый переглянулись. Они не ожидали такого ответа.

Наступила тишина.

– Конвойный! – крикнул Розов – Увести арестованного.

Когда Ухтомского увели, Угловатый недоуменно посмотрел на Розова.

– Что сейчас было? – спросил он у своего начальника.

– А ты не понял? Подумай своими мозгами… Ты любишь Россию?

– Россию?….А… Россию-ю-ю, матушку Россию! Конечно, люблю.

– Ты даже не сообразил сразу о чем я тебя спрашиваю. Ухтомский говорил о своей и нашей с тобой Родине, о России. Мы же всегда говорим о Советской власти… Понимаешь разницу? – тихо с некоторой долей сарказма спросил Розов своего подчиненного.

Угловатый странно посмотрел на Розова и ответил со скрытым умыслом:

– Понимаю, как же не понять. И вас понимаю, Николай Иванович…

– Что ты понимаешь? Что ты можешь понять? Ты понимаешь только то и только тогда, когда тебе выгодно. – Розов замолчал, посмотрел на Степана.

Тот глядел на него со злой усмешкой.

«Вот гад, по трупам пойдет, этот защитник Советской власти» – подумал Николай Иванович. А вслух сказал:

– Ладно, Степан, мы с тобой должны помнить, что Россия теперешняя – это есть прежде всего Советская власть. И все те, кто посягает на Советскую власть, посягает на нашу с тобой родину, на Россию. Вот так!

Вечером, когда Угловатый собирался уходить, в кабинет тихо постучали.

– Кто там?

Никто не входил. Степан вышел из-за стола и вальяжно подошел к двери, открыл ее и не поверил своим глазам. В коридоре у его кабинета стояла девушка, которую он видел в квартире Ухтомского.

– Проходите, проходите, садитесь вот сюда. Я сяду напротив. Поговорить со мной хотите? – слащавым голосом заговорил Степан.

– Не узнал меня? Я тебя сразу узнала. Ты не изменился. Такой же омерзительный и наглый. Ожирел, правда, на государственных хлебах.

Девушка говорила злым, негодующим голосом.

– Неужели мамзель Софья? Те же глаза, что и у княгини, тот же волевой голос! – изумленно спросил Степан.

– Узнал?! Это хорошо.

– Княжна, а что вы вдруг сюда пожаловали? – услужливым голосом спросил оперуполномоченный.

– Угловатый, я пришла с тобой не любезничать. Скажи, где Алексей Ухтомский? За что его арестовали?

– Что, за дядю своего волнуешься? Похвально, княжна. – голос Степана был сладко-противным.

– Волнуюсь. Ты ответишь на мой вопрос? – жестко спросила Софья.

– Он арестован как враг народа.

– Враг народа?…Алексей – враг народа?…Ты, действительно, думаешь, что Ухтомский – враг народа? … А что он сделал против народа? – Софья почти кричала в лицо Угловатому – Нет, это не он враг народа, а ты – враг народа. Ты, и такие как ты уничтожаете страну. Захватили власть по-воровски, правите страной, оглядываясь назад, боясь всех и всего. – Софья говорила быстро, резко, прямо глядя в глаза Угловатому – Так ты мне объяснишь, за что арестовали Алексея?.

Угловатый сидел напротив Софьи с наглой, похотливой улыбкой. Его глаза замаслились, все тело стало упругим, налитым плотским желанием.

– За что арестовали, спрашиваете – дрожащим от еле сдерживаемого желания спросил Степан. – А ни за что. Так, для галочки. Не хватает для раппорта наверх. Разнарядка у нас на пять человек. Дядюшка ваш, Леонид Николаевич, помер, не сознавшись. В счет это не идет. Вместо него для планового количества пришлось арестовать его брата.

– Сволочь, какая же ты сволочь, Угловатый – Софью трясло от негодования – Что с ним будет?

– Снимем показания как надо, а потом на десять лет без права переписки. Угловатый придвигал свой стул все ближе к девушке. Софья чувствовала смрадное дыхание следователя, видела похотливое выражение его глаз. Стараясь не обращать внимание на притязания Угловатого, девушка спросила:

– Что значит без права переписки?

Оперуполномоченный встал со стула, сделал несколько шагов в сторону стола, посмотрел на Софью хищным взглядом и медленно произнес:

– Десять лет без права переписки… Удачное замена других слов…. Расстреляют Ухтомского, как врага народа… Он посягнул на самое святое, на жизнь товарища Сталина.

Софья побледнела, ей стало трудно дышать, перед глазами все поплыло, она была близка к обмороку.

«Расстреляют, Алексея расстреляют…» – эта новость убивала девушку. – «Этого нельзя допустить! Я этого не допущу! Что-то надо придумать. Что?»

Софья посмотрела на Угловатого, стоящего напротив, пожирающего ее масляными глазками и что-то говорящего.

– Ну, что, княжна, вы согласны? – донесся до девушки голос оперуполномоченного. Она стояла, ничего не понимая. Смысл слов оперуполномоченного остался за границами ее восприятия. Угловатый медленно стал приближаться к Софье. Он был похож на зверя, почуявшего богатую добычу, и боявшегося ее упустить. Через минуту девушка оказалась в лапах этого зверя в человеческом обличье. Потные, липкие руки Угловатого стали лихорадочно сновать по ее телу. Они сжимали ей грудь до боли, обнимали талию, прижимая ее к своему грубому, пахнущему потом телу, опускались все ниже, обхватили ягодицы, больно, с усилием сдавливая их. Добравшись до подола юбки, мерзкие руки оперуполномоченного задрали ее и полезли вверх, ощупывая бедра, живот, пока ладонь Угловатого не легла на лобок, а пальцы не обхватили промежность девушки. Все это время Софья стояла не шелохнувшись. Смрадный рот следователя шептал ей на ухо:

– Хочешь, я отпущу Ухтомского, отпущу, но сначала ты мне отдашься. Ты будешь моей. Только после этого я выполню то, что ты хочешь. Будешь моей, будет свобода Ухтомскому.

Софья кивнула головой, закрыла глаза и решила отдаться на милость жаждущего ее оперуполномоченного.

– Отпусти Алексея, отпусти – твердила девушка.

Угловатый дрожащим от нетерпения голосом прошипел ей в ухо:

– Не боись, сдержу свое слово, отпущу князька. … Отдайся мне…

Он поднял безвольное тело Софьи на руки, постоял так, раздумывая, где совершить желаемое. Потом опустил тело на пол и стал лихорадочно срывать с девушки платье. Когда она лежала перед ним обнаженная и беззащитная, Угловатый словно зверь прорычал, предвкушая удовольствие. Наспех сняв брюки он обнажил свой упругий член, готовый войти в девичье лоно… Софья лежала безучастная ко всему. Она почувствовала как потное тело следователя навалилось на нее, прижав к полу, и член мужчины, пронзил ее тело. Девушка вскрикнула от острой боли, закусила губы, чтобы невольно не закричать, и потеряла сознание.

Софья очнулась от того, что кто-то бил ее по щекам.

– Очнулась, княжна? Молодец. Мне понравилось. Красивое у тебя тело. А ты, оказывается, невинность для кого-то берегла? Да я сорвал твой цветок, ох и сладок он был! – Угловатый весь светился от удовольствия.

– Отпусти Алексея. – глухо потребовала Софья.

– Отпущу, раз обещал. К тому же я, наконец-то, отомстил твоей матушке, которая унизила меня перед всеми. Отомстил тем, что присвоил себе первенство мужчины ее дочери. – Угловатый засмеялся, оскалив желтые зубы. – Ладно, княжна, иди домой. Утром твой Алексей будет свободен. Я, хоть и мужик, но свое слово сдержу. Не боись.

Выйдя из здания, Софья поплелась, шатаясь, словно пьяная. Ее мутило. Пройдя метров двести, она почувствовала позывы к рвоте. Девушка присела на корточки возле какого-то здания, стараясь успокоиться. Благо было уже поздно, на улице никого. Никто не мог помешать ей общению с самой собой. Ей надо было разобраться в том, что случилось. Не проходила боль внизу живота. Одно грело ей душу сейчас.

«Алексей будет завтра дома. Он будет жив. Это самое главное. А я переживу свое унижение. Переживу.»

Софья заплакала, сначала тихо, потом плач перерос в рыдания. Постепенно девушка успокоилась. Домой идти не хотелось. Она брела по улицам города и старалась не думать о происшедшем. Она думала об Алексее. Вспомнила как первый раз увидела его будучи девочкой. Уже тогда она поняла, что Алексей будет единственным мужчиной в ее жизни. Но он полюбил сестру. Вначале Софья злилась на Полину, даже ненавидела ее. Но со временем смирилась с тем, что Алексей принадлежит сестре. Тем не менее любить Софья не переставала и надеяться на взаимность тоже. Ей хотелось что-то сделать для Алексея, чтобы он увидел ее другими глазами, восхищенными, благодарными и влюбленными. И девушка сделала это, она спасла своего любимого от верной смерти. Однако об этом никто не должен знать. Никто не должен знать, какую цену заплатила Софья за свободу Алексея.

На востоке светлело. Начинался новый день. Софья добрела до своего дома, поднялась на свой этаж и тихо, стараясь не шуметь, открыла дверь в квартиру. Не зажигая свет, она прошла в свою комнату, разделась, взяла полотенце и пошла в ванную комнату. Девушка встала под душ и стала мочалкой мыть свое тело, сначала нежно, как всегда, а потом с остервенением. Ей хотелось смыть всю ту грязь, что налипла от общения с Угловатым. Рыдания опять подступили к горлу, ей хотелось кричать от боли и унижения. И она закричала, надеясь, что льющаяся вода заглушит ее крик. Софья не сразу поняла, что в дверь ванной стучатся.

– Софьюшка, что с тобой? Открой дверь, родная. Открой дверь – кричала Полина. Из ванной комнаты Софья вышла спокойной. Она улыбнулась сестре, поцеловала ее.

– Где ты была? Ты отсутствовала всю ночь. С кем ты ее провела? Софьюшка, не бойся, расскажи. Тебе плохо, я вижу, что тебе плохо. – Полина настойчиво расспрашивала девушку.

– Поля, все будет хорошо. Ты ни о чем не беспокойся. Я позаботилась обо всем. А сейчас я хочу спать. И, пожалуйста, не задавай мне никаких вопросов.

Утром следующего дня Угловатый освободил Ухтомского из-под ареста.

– Веришь, князь, моим желанием было бы видеть тебя в качестве заключенного. Не люблю я ваш род, род Ухтомских. Чистенькими хотите быть, добропорядочными… Но вчера я получил то, о чем мечтал многие годы. Вчера мне было хорошо. – голос Угловатого был мечтательно-слащавым. – А потому я отпускаю тебя. Ты свободен. На, возьми пропуск.

Ухтомский взял пропуск и ничего не говоря вышел из кабинета. Спустя пять минут в кабинет ворвался Розов.

– Ты что делаешь, Степан? Какого черта ты отпустил Ухтомского? Кем закроем брешь в разнарядке? – кричал Николай Иванович на своего подчиненного. Угловатый продолжал сидеть за столом. Он спокойно смотрел на старшего оперуполномоченного и молчал.

– Встать, когда с тобой разговаривают старшие по званию – заорал на него Розов.

– Спокойно, Николай Иванович. Не надо так волноваться. Уже есть нужная кандидатура. Я о ней позаботился.

Розов подозрительно посмотрел на Угловатого, сел на стул и с волнением спросил:

– Кто это?

– Минутку, Николай Иванович, минутку – с улыбкой ответил Угловатый, набирая номер телефона. – Он здесь – как выстрел произнес Угловатый.

Через несколько минут в кабинет вошел начальник отделения в сопровождении конвойных.

– Розов, вы арестованы по подозрению в проведении мероприятий против Советской власти.

– Донос написал, сволочь. – с презрением бросил Угловатому Розов. Тот только ехидно улыбнулся. Через неделю Угловатого назначили старшим оперуполномоченным.