Текст книги "Пушкин и Романовы. Великие династии в зеркале эпох"

Император Александр III (1845–1894)

Второй сын императора Александра II и императрицы Марии Александровны. Родился в Санкт-Петербурге в феврале 1845 г. Наследник престола с апреля 1865 г. Генерал-майор (1868 г.). Генерал-адъютант Свиты, генерал от инфантерии, генерал от кавалерии (1874 г.). Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Император с марта 1881-го. Коронован в мае 1883-го в Успенском соборе Московского Кремля.

Женат с октября 1866-го на датской принцессе Марии-Софии-Фредерике-Дагмар, в православии – великой княгине Марии Фёдоровне.

Дети – великие князья и княжны: Николай, Александр, Георгий, Ксения, Михаил, Ольга.

Получил превосходное образование. Среди учителей цесаревича – академик Я.К. Грот, пушкинист, выпускник Царскосельского лицея, барон М.А. Корф, директор Публичной библиотеки в Петербурге, лицеист, приятель поэта; профессор-славист Ф.И. Буслаев, генерал М.И. Драгомиров. Курс русской истории читал наследнику Сергей Соловьев, занятия по правоведению вел Константин Победоносцев.

 
Учись, мой сын, и легче и яснее
Державный труд ты будешь постигать.
 

Из множества предметов великий князь Александр Александрович более всего любил военное дело, историю и русскую словесность.

Из книги А.Н. Боханова «Императрица Мария»:

«Любимым языком для него был родной, и он никогда не пользовался иностранным, если можно было говорить по-русски. Уже когда он был вполне взрослым и посещал аристократические рауты, нередко случалось, что какая-нибудь очередная “роза бала” мило начинала с ним щебетать на языке Вольтера и Гюго. Он, почти всегда, с упрямой последовательностью отвечал на языке Державина, Пушкина и Лермонтова…»

Есть в книге ещё свидетельство о живом интересе наследника к пушкинскому наследию, хотя любимым его поэтом всё же был Лермонтов:

Император Александр III. Фотография

«Самые яркие впечатления того трудного и печального для цесаревича времени (конец 1865 – начало 1866. – Л. Ч.): опера Александра Серова “Рогнеда”, поставленная на главной Императорской сцене в Мариинском театре, драма А.С. Пушкина “Дубровский”, которую он узнал впервые, и где изображены большая и настоящая любовь, верность и предательство…»

Великий князь вовсе не стремился к высшей власти, сознавая всю тяжесть будущих монарших забот.

Из дневника цесаревича Александра Александровича (1867):

«Меня постоянно ожидает страшная и трудная обязанность и ответственность, но я не падаю духом, потому что знаю, что Господь со мною и в трудные минуты моей жизни я уповаю на Его милосердие и постоянно молюсь, чтобы Он укрепил мой дух и благословил меня на эту трудную обязанность».

Вступил на престол после трагической смерти отца-императора. Александр II не успел дать наставлений сыну-наследнику, но они будто предугаданы Пушкиным.

 
В дни бурные державу ты приемлешь…
‹…›
Ты знаешь ход державного правленья;
Не изменяй теченья дел. Привычка –
Душа держав.
‹…›
Со временем и понемногу снова
Затягивай державные бразды.
 

Коронация Александра III нашла живой отклик в отечественной поэзии, – ему предрекали великую будущность. Поэтические надежды оправдались: взвешенная политика Государя стала залогом процветания российского государства. А девизом нового царствования могли бы стать пушкинские строки:

 
И Русь при нем во славе безмятежной
Утешилась…
 

В правление Александра III действительно не случилось ни единой войны, за что именован он Царем-Миротворцем. Но ему самому довелось испытать все ужасы одной из самых кровопролитных войн, что вела Россия, – Русско-турецкой.

Из письма цесаревича Александра Александровича – великой княгине Марии Фёдоровне (5 сентября 1877):

«…Невыносимо грустно и тяжело то, что мы опять потеряли такую массу людей, дорогой русской крови пролилось снова на этой ужасной турецкой земле!»

На той многострадальной земле, так уж случилось, скрестились жизненные пути будущего российского самодержца и наследника поэта!

Как только в апреле 1877-го царским манифестом было объявлено о вступлении России в войну с Турцией, 13-й гусарский Нарвский полк под командованием Александра Пушкина выступил в поход.

Император Александр III. 1883 г. Хромолитография по оригиналу А. Соколова

Из письма Александра Пушкина – брату Григорию (30 апреля 1877):

«Пятого мая наш полк выступает и идет прямо за границу… Теперь любезный брат, уходя в поход, не мешает мне подумать и о будущем. Все мы под Богом ходим, и придётся ли вернуться – ещё неизвестно. Во всяком случае, тебе поручаю я детей своих и в случае чего прошу тебя быть их опекуном».

В самом начале Балканской кампании гусарский Нарвский полк в составе передового Рущукского отряда сдерживал наступление турецких войск. А командовал Рущукским отрядом, численностью в сорок пять тысяч солдат, цесаревич и полный тезка полковника Пушкина великий князь Александр Александрович!

Император Александр III с августейшим семейством. Ливадия. 1893 г.

Нарвский полк участвовал в боях под Тырновом, освобождал от турок небольшие сёла и городки: Турна-Дере, Ново-Село, Тотлас, Кесарево. Особо кровопролитные бои шли за старинный город Елена в окрестностях Габрово, превращённый турками в неприступную крепость. Но и крепость Елена, как Беброво и Сливно, пали под натиском пушкинских гусар. Полковник Александр Пушкин участвовал в освобождении села Чатака близ городка Котел – именно там, по донесениям русской разведки, турки хотели устроить массовую резню мирных болгар.

В январе 1878-го в Адрианополе с Турцией было заключено перемирие, а в феврале подписан Сан-Стефанский мирный договор, даровавший Болгарии свободу от пятисотлетнего турецкого гнета.

Высочайшим указом в декабре победоносного для России года полковник Александр Пушкин был пожалован золотой георгиевской саблей с надписью «За храбрость», а его августейший командир, великий князь, – золотой с бриллиантами саблей с надписью «За отличное командование Рущукским отрядом».

В послужном списке, в графе «Ордена и знаки отличия», сын поэта указал полученные им медали: «в память священного коронования Их Императорских Величеств (Александра III и Марии Фёдоровны. – Л. Ч.)» и «в память царствования Императора Александра III… и священного коронования Государя Императора Николая II».

Все эти монаршие знаки отличия меркнут перед скромным свидетельством Николая Александровича Пушкина, сына генерала: <Отец > «постоянно состоял при Государе Александре III, чрезвычайно его любившем».

Служба для генерала от кавалерии Пушкина, начавшаяся при Николае I, завершилась при его венценосном внуке Александре III. Сыну поэта довелось стать свидетелем горестных дней: ранней кончины Царя-Миротворца. И своего давнего боевого командира.

Император Александр III скончался в Крыму, в Ливадийском дворце, в октябре 1894 года. Похоронен в Санкт-Петербурге, в Петропавловском соборе.

«Он оставляет Россию более великой, чем её получил», – резюмировала одна из французских газет.

Постскриптум

В царствование Александра III памятным для любителей поэзии стал год 1887-й, именно тогда истек срок авторского права на сочинения Пушкина, и наследие поэта стало подлинно народным: томики его стихов печатались миллионами экземпляров!

Памятник Александру III перед Мраморным дворцом. Петербург. 2009 г. Фотография автора

Пушкиным буквально зачитывались и в крестьянских избах, и в дворцовых покоях. Не избежала всеобщего увлечения и царская чета. Всё, что было связано с поэтом – его судьба, окружение, фамильные раритеты, – вызывало живейший интерес императора и императрицы. Вот одно из редкостных свидетельств: Лицей, как сообщалось в вестнике пушкинского музея за 1888-й, «осчастливлен августейшим посещением Их Императорских Величеств… Государя Императора Александра III и Государыни Императрицы Марии Фёдоровны, удостоивших своим высоким вниманием различные предметы, находящиеся в Музее, и, в особенности известный перстень великого поэта».

Есть несколько «странных сближений» в посмертных судьбах российского царя и русского гения. Музей изящных искусств в Москве, прежде носивший имя императора Александра III, переименован в Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. А два замечательных московских памятника: поэту на Страстной площади и Александру III у храма Христа Спасителя, взорванного в годы безвременья (на редкой фотографии 1918 года – лишь сброшенные на землю обломки бронзовых рук, по-прежнему крепко сжимающих скипетр и державу), – творения одного скульптора, Александра Михайловича Опекушина!

 
Толпа глухая,
Крылатой новизны любовница слепая,
Надменных баловней меняет каждый день,
И катятся стуча с ступени на ступень
Кумиры их, вчера увенчанные ею.
 

Будто о несчастливой судьбе московского памятника Александру III, одним из первых разрушенного по революционному декрету о «монументальной пропаганде», эти пушкинские строфы.

Памятник Александру III у храма Христа Спасителя. Москва. Начало XX в. Фотография

«Твоя на всю жизнь»

Императрица Мария Фёдоровна (1847–1928)

Принцесса Мария-София-Фредерика-Дагмар, дочь короля Дании Кристиана IX и королевы Луизы, родилась в Копенгагене в ноябре 1847 г. Её женихом стал старший сын императора Александра II великий князь Николай Александрович.

После кончины цесаревича в 1865 г. наречена невестой его брата, великого князя Александра Александровича. Прибыла в Петербург в сентябре 1866-го. В октябре того же года приняла православие в Зимнем дворце с именем великой княгини Марии Фёдоровны и венчалась с наследником русского престола.

Императрица с марта 1881-го. Коронована с супругом Александром III в мае 1883-го в Успенском соборе Московского Кремля.

Дети – великие князья и княжны: Николай, Александр, Георгий, Ксения, Михаил, Ольга.

В России хрупкая и миловидная принцесса снискала всеобщую любовь. А великого князя Константина Константиновича вдохновила на полные восторга и обожания строки:

 
На балконе, цветущей весною,
Как запели в садах соловьи,
Любовался я молча тобою,
Глядя в кроткие очи твои.
Тихий голос в ушах раздавался,
Но твоих я не слушал речей:
Я как будто мечтой погружался
В глубину этих мягких очей…
 

Принцесса Дагмар усердно постигала азы русского языка, и вскоре неведомая прежде богатейшая литература раскрыла ей свои сокровища. Но вначале, подобно прилежной ученице, она без устали переписывала отрывки из поэм и романов Пушкина и Тютчева, Жуковского и Лермонтова, Гоголя и Тургенева. Тетради с теми записями счастливо сохранились. А любовь к русской литературе и поэзии осталась у будущей императрицы на всю жизнь.

В юности датская принцесса могла слышать имя русского поэта из уст его собрата, великого сказочника Ханса Кристиана Андерсена, давнего поклонника Пушкина (великий датчанин обладал и редчайшей реликвией – страницей пушкинской рукописи!) и друга королевской семьи.

Семейная жизнь Марии Фёдоровны сложилась на редкость счастливо. Свидетельством тому – обширная переписка между супругами. Вот одно из них – новогоднее поздравление мужа, присланное из Болгарии в разгар Русско-турецкой войны.

Из письма великого князя Александра Александровича – великой княгине Марии Фёдоровне:

«Моя милая душка Минни, в первый раз, что приходится писать тебе письмо в самый Новый год, я хочу обнять тебя только мысленно и пожелать от всей души нам обоим наше старое, милое, дорогое счастье; нового не нужно, а сохрани, Господи, нам то счастье, которым уже, благодаря Твоей великой милости, пользуемся более 11-ти лет. Вот что я желаю тебе и себе от души и уверен, что и ты большего счастья не желаешь, потому что его нет и не нужно».

Принцесса Дагмар. 1864 г Фотография

В апреле 1878-го цесаревна Мария Фёдоровна указом августейшего свёкра была награждена знаком отличия Красного Креста за попечение о раненых русских солдатах и офицерах. Двумя годами позднее она возглавила «Ведомство учреждений императрицы Марии» и Российского общества Красного Креста, и эта обязанность стала одной из главенствующих в её жизни.

Великой княгине довелось стать свидетельницей триумфа пушкинского гения. И хотя на открытии памятника поэту в Москве в июне 1880-го ни Мария Фёдоровна, ни её супруг-цесаревич не присутствовали, но в списке августейших жертвователей на его возведение есть их имена.

Принцесса Дагмар. 1865 г. Фотография

И еще одно, весьма значимое и почти забытое свидетельство. Апофеозом тех пушкинских торжеств в Москве стала блистательная речь Фёдора Достоевского в зале Благородного собрания, вызвавшая небывалый восторг публики. По возвращении в Петербург писатель, как вспоминала его жена, «был приглашен во внутренние комнаты по желанию императрицы Марии Фёдоровны, которая благодарила Фёдора Михайловича и долго с ним беседовала». Не составит труда угадать тему той давней беседы – бесспорно, речь шла о Пушкине!

…Великой княгине, как и всем членам царской семьи, выпало испытание пережить ужас мартовского дня 1881 года, когда в Зимний дворец внесли истекавшего кровью Александра II.

Из письма Марии Фёдоровны матери, королеве Дании Луизе:

«Какое горе и несчастье, что наш Император ушёл от нас, да ещё при таких ужасных обстоятельствах. Нет, кто видел эту страшную картину, никогда не сможет забыть её! Я вижу перед собой это постоянно – день и ночь! Бедный безвинный Император, видеть его в этом жутком состоянии было душераздирающе!»

Этот день она помнила всегда. «…Я еду в крепость на эту страшную годовщину 1 марта, – сообщала императрица сыну Георгию. – Этот ужас никогда не изгладится в наших сердцах и в памяти каждого, кто был свидетелем того жестокого дня…»

Цесаревна Мария Фёдоровна и цесаревич Александр Александрович с сыном Николаем. 1870 г. Фотография

Судьба готовила августейшей семье ещё одно испытание: железнодорожную катастрофу у станции Борки Харьковской губернии, где царский поезд сошел с рельс. Тогда, в октябре 1888-го, все – император Александр III, супруга-императрица, дети, – чудом остались живы!

В 1891 году в Доме Романовых разразился скандал: великий князь Михаил Михайлович, кузен императора, вступил в морганатический брак: в нарушение династических законов женился на «особе не из владетельного Дома». Особой той была одна из красивейших женщин своего времени – графиня София де Торби, внучка Пушкина! Императрица называла её несколько пренебрежительно: «Фрау!»

Мария Фёдоровна долго ещё помнила, как прогневался тогда её венценосный муж: «Он ходил по комнате и произносил ужасные слова, которых я никогда от него не слышала. Он говорил: “Макар… Макар”, т. е., вероятно, он угрожал новобрачному сослать его туда, куда Макар телят не гонял».

Мария Фёдоровна с сыном Николаем. 1871 г. Фотография

Однако царская угроза о ссылке в неведомые края не исполнилась: августейший изгнанник обосновался со своей прелестной женой на Лазурном Берегу, в Каннах.

В конце мая 1891-го Мария Фёдоровна адресует из Ливадии письмо супругу-императору: «Дядя Миша (великий князь Михаил Николаевич. – Л. Ч.) мне сказал, что он слышал, что его сына Мишу лишили средств к существованию. Но он надеется, что раз ты ему об этом не сказал, то это неправда. Он считает, что ты никогда не сделаешь это, не поговорив с ним. Твоя на всю жизнь, твоя от души Минни».

Заступничество императрицы, сделанное ею весьма дипломатично, результаты всё-таки принесло. Александр III поспешил с ответом: «Моя милая душка, дорогая Минни! Благодарю от всей души за твоё письмо; я так рад был читать его… ‹…› Насчет Михаила Михайловича – не верю. Действительно, я приказал уменьшить его содержание наполовину, но всё-таки он будет получать в год 60 000 рублей, кажется достаточно, он и этого не заслуживает».

С супругом Александром III и августейшим семейством. Петербург. Конец 1880-х гг. Фотография

Марии Фёдоровне приходилось вникать не только в семейные проблемы, – в Доме Романовых спокойствие было редким гостем, – но и достойно исполнять представительские функции русской царицы.

Она любила живопись и неплохо рисовала, несколько её картин хранятся в петербургском Русском музее, ранее именованном в честь державного супруга «Русским музеем императора Александра III». Любовь к живописи по наследству перейдет к её младшей дочери, великой княжне Ольге Александровне, первой августейшей художнице.

…В октябре 1894-го счет счастливым дням прервался: императрица Мария Фёдоровна овдовела.

Императрица Мария Фёдоровна

Из писем вдовствующей императрицы сыну, великому князю Георгию Александровичу:

«О, как это было страшно и ужасно… Бог отобрал у меня того, которого я лелеяла и любила больше всего на свете…»

«Мне чудится, что я вижу, как сейчас появится его дорогая фигура. И я всё не могу осознать и заставить войти в мою голову страшную мысль, что всё кончено, правда, кончено, и что мы должны продолжать жить на этой грустной земле уже без него!»

Малоизвестная страница в жизни вдовствующей императрицы: бывая в Царском Селе, она особо привечала одну из своих подданных, директрису Дома образцовых нянь Ольгу Александровну Пушкину, внучку поэта. Знаками особой милости стали драгоценные безделушки, что императрица одаривала свою любимицу. Тем самым, возможно и неосознанно, выражая любовь к самому Пушкину…

В марте 1917-го вдовствующая императрица уехала в Крым и прожила там более двух лет: вначале в имении Ай-Тодор, затем в Дюльбере и Хараксе. В Крыму, где Мария Фёдоровна нашла убежище во время революционных бурь, одним из тех, кто охранял её жизнь, был офицер Русской армии барона Врангеля Николай Александрович Пушкин. Внук поэта! Опасность была невымышленной: Ялтинский совет большевиков принял решение расстрелять всех Романовых.

В апреле 1919-го Мария Фёдоровна с дочерью Ксенией, зятем, великим князем Александром Михайловичем, внуками, с семьями великих князей Петра и Николая Николаевичей, другими именитыми русскими беженцами навсегда покинула Россию.

Вдовствующая императрица вернулась на родину, в Данию. Скончалась в октябре 1928 года на вилле под Копенгагеном, местом её упокоения на долгие годы стал кафедральный собор в Роскилле, усыпальница датских королей.

 
С короной, с княжеским гербом
Воздвиглась новая гробница…
 

До последнего своего часа Мария Фёдоровна не желала верить, что сына-императора Николая II и его августейшей семьи нет уже на белом свете…

Губернатор Первопрестольной

Великий князь Сергей Александрович (1857–1905)

Пятый сын императора Александра II и императрицы Марии Александровны.

С января 1882 г. начал службу в лейб-гвардии Преображенском полку. Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени.

Женат с июня 1884 г. на принцессе Гессен-Дармштадтской Елизавете-Александре-Луизе-Алисе, в православии – великой княгине Елизавете Фёдоровне. Брак бездетный.

Полковой командир лейб-гвардии Преображенского полка с 1887 г. Генерал-майор, генерал-адъютант. С 1891 г. и до начала 1905 г. – генерал-губернатор Москвы. В 1894 г. – член Государственного совета, а в 1896 г. произведён в генерал-лейтенанты и получил назначение командующего войсками Московского военного округа.

В 1882 г. стал председателем им же учреждённого Императорского Православного Палестинского общества. Председатель комитета по устройству Музея изящных искусств имени императора Александра III (ныне – Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина). Председатель Императорского Российского исторического музея в Москве. Возглавлял многие благотворительные общества, в их числе – Московское общество покровительства беспризорным, Комитет для оказания пособия вдовам и сиротам убитых воинов, Императорское Русское общество акклиматизации животных и растений.

Портрет великого князя Сергея Александровича в отрочестве

Родился в Царском Селе в апреле 1857 года. Назван по обету августейших родителей в честь преподобного Сергия Радонежского.

Из дневника фрейлины Анны Тютчевой (30 апреля 1857):

«У императрицы вчера, 29 апреля, родился сын – маленький великий князь Сергей Александрович…»

В другой дневниковой записи Анна Фёдоровна описала церемонию крещения порфирородного младенца: «Наследник (великий князь Николай Александрович. – Л. Ч.) был восприемником от крещения своего маленького брата и с большим достоинством и уменьем выполнял роль крёстного отца. Восприемницей была великая княгиня Екатерина Михайловна… Как только церемония закончилась, я побежала сказать императрице, что её августейший сын чувствует себя отлично».

Детские и юношеские годы великого князя омрачены тяжёлой психологической драмой: в жизни августейшего отца появилась любовница, княжна Екатерина Долгорукова, причинившая немало душевных страданий обожаемой матери-императрицы.

Сергей Александрович получил блестящее образование: владел несколькими иностранными языками, играл на фортепьяно, знал и любил живопись, литературу, поэзию; слыл большим почитателем Фёдора Достоевского и Льва Толстого. И вне сомнений, преклонялся перед гением Александра Пушкина.

Великому князю довелось познать и военные тяготы. В мае 1877-го, после напутственного молебна в Царскосельском дворце, вместе с отцом-Государем и братом-цесаревичем двадцатилетний Сергей отбыл в действующую армию. Участвовал в боях против турок в составе Рущукского отряда, не раз подвергаясь смертельной опасности.

Но память о себе великий князь снискал на гражданском поприще, как московский генерал-губернатор. Его губернаторство пришлось на предъюбилейные годы и само торжество – столетие со дня рождения поэта.

Великий князь Сергей Александрович. Царское Село. 1892 г. Фотография

…Некогда в резиденции Сергея Александровича на Тверской блистала красотой в модных тогда «живых картинах» юная Натали Гончарова. Бывал на балах в старинном московском особняке и сам Александр Пушкин…

В стенах генерал-губернаторской резиденции решалась судьба библиотеки Пушкина! Историк Иван Забелин оставил в дневнике памятную запись: «14 апреля, вторник. <1898 г.> В 11 часов у Великого Князя… Великий Князь очень любезен… Далее о библиотеке Пушкина. Я просил Его Высочество при случае похлопотать о передаче её в музей, прибавив, что она заколочена в 26 ящиках без пользы для науки. …Великий Князь охотно взялся за дело».

Удивительный документ хранится в Центральном историческом архиве Москвы: письмо генерал-губернатора к двоюродному брату, великому князю Константину Константиновичу. Быть может, это единственное послание, где один Романов адресуется другому, а темой забот августейших особ – чествование славной памяти Пушкина!

Великий князь Сергей Александрович – великому князю Константину Константиновичу (4 декабря 1898):

«Ваше Императорское Высочество, Общество любителей Российской словесности при Императорском Московском университете, избрав комиссию для чествования в Москве столетия со дня рождения поэта А.С. Пушкина, как бывшего члена Общества[21]21
  В декабре 1829-го Пушкин заочно был избран членом Общества любителей российской словесности.


[Закрыть], вместе с тем представило на разрешение для печатания приглашение членам означенного Общества…

Принимая во внимание, что с Высочайшего соизволения при Императорской Академии Наук под председательством Вашего Императорского Высочества образована особая Комиссия по устройству празднования столетия со дня рождения поэта. Я, конечно, не встречая никакого препятствия к чествованию в Москве славной памяти Пушкина, тем более что в городе и сие время существует дом, где он родился, а также с Высочайшего соизволения воздвигнут ему памятник, тем не менее, предварительных каких-либо распоряжений с Моей стороны, считаю долгом по этому поводу войти в соглашение с Вашим Высочеством и просить Вас уведомить Меня в наивозможно скорейшем времени о Вашем мнении по ходатайству названного Общества, так как организация празднования требует продолжительной подготовки, а времени остаётся сравнительно немного.

Искренне Вас любящий брат Сергей».

А в январе 1899-го, как писали «Московские ведомости», «Его Императорское Высочество московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович уведомил… о принятии Пушкинской комиссии… под своё покровительство».

Юбилейные торжества прошли в Москве с небывалым размахом. Не одними восторженными речами и праздничными обедами запомнилась славная годовщина: близ Елоховского собора, где крестили будущего поэта, распахнулись двери великолепной библиотеки-читальни имени Пушкина (её попечительницей стала старшая дочь поэта Мария Александровна); в залах Румянцевского музея открылась Пушкинская выставка; в аудиториях Политехнического и Исторического музеев прошли народные чтения; учреждена Пушкинская стипендия для учеников, показавших блестящие результаты.

Но заслуги генерал-губернатора Москвы, августейшего почитателя русского гения, почти забыты.

Когда-то великий князь сделал удивительное и ставшее со временем пророческим признание: «Я всё больше и больше убеждаюсь, что, чем больше иметь сердца здесь, на земле, тем больше приходится страдать и нравственно, и физически. Сердце ничего не стоит для людей, и они никогда его не ценят…»

А в первый день наступившего нового 1905 года Сергей Александрович оставил в дневнике краткую запись: «Господи, благослови и пощади нас!» В тот же день он сложил с себя полномочия московского генерал-губернатора, но пожелал сохранить за собой воинское звание.

Его смерть схожа с трагической кончиной отца-императора. Некогда, в те скорбные мартовские дни, «тяжкие времена искушений и безнадежности», великий князь признавался: «Душа и сердце – всё, всё разбито и перевернуто, ужасные впечатления меня уничтожили…»

Он стал первым из Романовых, убитых в двадцатом веке: имя Сергея Александровича возглавляет печальный мартиролог августейшей фамилии. 4 февраля 1905-го, при подъезде великого князя к кремлевской Никольской башне, бомба, брошенная в экипаж террористом-эсером Иваном Каляевым, буквально разорвала его на куски!

Великий князь Сергей Александрович. 1900-е гг. Фотография

Вдова, великая княгиня Елизавета Фёдоровна, остановила часы на скорбной отметке: 14 ч. 45 мин. По роковому стечению обстоятельств в то же самое время, но в ином столетии замерли стрелки часов в кабинете усопшего поэта, в доме на набережной Мойки…

На следующий день после убийства стены московских домов и подворотен пестрели наклеенными листовками: «В Москве членом боевой организации партии социалистов-революционеров был казнен за преступления против народа великий князь Сергей Александрович Романов. Разорванный бомбой пал… душитель России, гаситель свободы и света».

Злобно-ликующая прокламация взывала к русскому народу: «Что сделают эти люди без чести и совести с нашей родиной, куда заведут её, в какую пучину позора и скорби?.. Пусть грозный террористический удар, поразивший Сергея, будет первым раскатом народной грозы, весенней грозы обновления. Пусть вооруженный народ дружным натиском разрушит дотла это звериное логово Романовых, и на его развалинах построит царство света и свободы».

Как зловещи эти призывы! Только гроза 1917 года не пощадит вкупе с державными Романовыми и самих эсеров. И кадетов, и либералов, и ещё многих-многих безвинных людей вне всяких политических партий…

Великого князя Сергея Александровича похоронили в усыпальнице кремлевского Чудова монастыря, в Алексеевском храме.

Из газетных сообщений:

«Кремль весь день переполнен народом. У гроба Великого Князя непрерывно служится панихида. Церковь Святителя Алексея… не может вместить всех желающих поклониться праху…»

«Несмотря на будний день, тысячные толпы стремятся в Кремль отдать последний долг и поклониться праху мученически погибшего Великого Князя».

Волею вдовы на месте гибели князя-мученика воздвигли памятный бронзовый крест.

Постскриптум

Крест, исполненный по эскизу Виктора Васнецова, чьим большим поклонником при жизни был великий князь, снесли в первые годы советской власти. При самом деятельном участии вождя революции! Позднее был разрушен и старинный Чудов монастырь.

Уже в 1995-м, во время реставрационных работ в Кремле, случайно обнаружили захоронение великого князя Сергея Александровича. Чудесным образом обретенные останки, по благословению Патриарха Алексия II, перенесли в Новоспасский монастырь, родовую усыпальницу Романовых, где покоятся первые страдальцы царской фамилии. В 1999-м (юбилейном пушкинском году!) в древней монастырской обители воздвигли воссозданный крест-памятник с евангельской надписью: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят».

Великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Фёдоровной. 1892 г. Фотография