Текст книги "Пушкин и Романовы. Великие династии в зеркале эпох"

Святая ладанка

…Надеюсь, что твоя чистая молитва лучше моих, как для меня, так и для нас.

Пушкин – жене.

Есть в мире одна реликвия, что навеки соединила два рода: Пушкиных и Романовых. Имя ей – святая ладанка с частицей Ризы Господней.

Впервые я узнала о ней из книги Александры Араповой, урожденной Ланской, единственной из всех детей Наталии Николаевны, оставившей о ней воспоминания, трогательные и безыскусные. Все материнские рассказы – о первой встрече с Пушкиным, сватовстве, свадьбе, счастливых годах супружества и горьких – вдовства, о её отчаянии и надеждах, об истории рода и фамильных преданиях, – Александра Петровна доверила бумаге, чем и сохранила их для будущих поколений. Её мемуары, впервые увидевшие свет в начале прошлого века, вновь были переизданы уже в наше время, в 1990-е. Прочитала я их буквально на одном дыхании. Более всего удивило и запомнилось тогда необычное свидетельство дочери пушкинской Мадонны:

Святая ладанка. 2012 г. Фотография автора. (Публикуется впервые)

«В роде бояр Пушкиных с незапамятных времен хранилась металлическая ладанка с довольно грубо гравированным на ней Всевидящим Оком и наглухо заключённой в ней частицей Ризы Господней. Она – обязательное достояние старшего сына, и ему вменяется в обязанность 10 июля (по ст. стилю. – Л. Ч.), в день праздника положения Ризы, служить перед этой святыней молебен. Пушкин всю свою жизнь это исполнял и завещал жене соблюдать то же самое, а когда наступит время, вручить её старшему сыну, взяв с него обещание никогда не уклоняться от семейного обета».

С этих строк и начались для меня поиски пушкинской ладанки. Но обо всём по порядку.

История обретения святыни берет начало с библейских времен, а точнее, с того страшного дня, когда распятый на кресте Спаситель принял на себя все грехи рода человеческого. Ещё не расстался Он с земной жизнью, а воины, стерегущие Голгофу, место казни, уже бросились алчно делить Его святые одежды. А вот из-за хитона, бесшовного одеяния Христа, разгорелся меж ними спор, и тогда бросили жребий, кому тот достанется: «Итак, сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нём жребий, чей будет, – да сбудется реченное в Писании: “разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий”».

Счастливцем оказался некий воин родом из Иберии. Вместе с её владельцем святыня оказалась в древней Грузии, в одном из её монастырей.

Как знать, и не пришлось, быть может, Ризе Господней покинуть пределы христианской страны, если бы не притязания хищного и воинственного персидского шаха Аббаса I, мечом и огнём испепелившего грузинскую землю. Его воины грабили и разоряли церкви, тысячами убивали грузин-христиан. Замучили до смерти мать царя Теймураза I, отказавшуюся принять мусульманство, истязали его сыновей. Кахетинский царь (Теймураз вошел в историю и как поэт-лирик!) обратил свои надежды к московскому владыке Михаилу Фёдоровичу.

Русские послы в Персии пытались увещевать хана не притеснять христиан, если тот дорожит дружбой русского царя. Аббас же в свою очередь со всей восточной витиеватостью заверял посланников в преданности и безграничном уважении к своему царственному собрату. Последовал целый ряд дипломатических ухищрений: угроз, просьб, переговоров, и как их счастливый итог – обещание шаха подарить христианскую святыню, похищенную из Мцхетского собора, где та была сокрыта в кресте, русскому самодержцу.

Встречали Ризу Господню, заключённую в золотой ковчег, изукрашенный драгоценными камнями, царь Михаил Фёдорович с отцом Патриархом Московским и всея Руси Филаретом, с превеликими почестями в марте 1625-го. Много позже, уже в царствование Петра I, на том самом месте, где у стен древней Донской обители персидский посланник передал тот бесценный дар, возвели церковь Ризоположения.

А тогда Филарет решил «испытать» на святость обретенную реликвию, ведь она была принята из рук неверных. Патриарх указал: «Во всех монастырях держать семидневный пост и во всех храмах молить Господа Бога, чтобы Он Сам явил Свою волю о той святыне; а самую святыню с пением молебнов в крестных ходах носить по городу и возлагать на больных».

И святыня свершила в Москве немало чудес: прикладываясь к ней, исцелились множество страждущих и увечных. В великую силу «одеяния исцелений» уверовали настолько, что частицы Ризы Господней, заключенные в ладанки и ковчежцы, разошлись по русским монастырям и соборам. Оказалась частица святых одеяний и в Ипатьевском монастыре под Костромой, прародине державной фамилии.

Удивительно, но в «Борисе Годунове» Пушкин косвенно упоминает о святыне:

 
Патриарх
<… >
Бесовский сын, расстрига окаянный,
Прослыть умел Димитрием в народе;
Он именем царевича, как ризой
Украденной, бесстыдно облачился:
Но стоит лишь ее раздрать – и сам
Он наготой своею посрамится.
 

Уже при Павле I ковчег с частью Ризы Господней доставили в Санкт-Петербург, в собор Зимнего дворца. Ещё одна часть Ризы передана была в Петропавловский собор, императорскую усыпальницу. Часть святыни оставалась в Москве, в Успенском соборе Кремля, где венчались на царство российские монархи.

Хранилась она и в личных покоях императора Павла, осталось её описание: «Золотой ковчег, устроенный наподобие книги, содержит нашитую на шёлковой подушке часть Ризы, или Хитона Господа нашего Иисуса Христа…»

Святыня стала особо почитаемой в царской семье, в Доме Романовых. И даже её чествование было приурочено к 11 июля – дню венчания на царство Михаила Романова!

В ризничной описи Большой церкви Зимнего дворца указан «образ Божией Матери Тихвинской, в золотой ризе, с крестиком, в котором частицы Риз Спасителя и Божией Матери». На обороте иконы читалась надпись: «Этим образом Государыня Императрица Мария Феодоровна благословила Государя Императора Александра Павловича в день его крещения 20 декабря 1777 года. А крестик возложен тогда же на него».

А вот и любопытные воспоминания А.Н. Муравьёва, в то время секретаря Святейшего Синода, автора многих духовных трудов, – его книгу «Путешествие к святым местам» некогда высоко оценил Пушкин.

В 1837 году Андрею Николаевичу довелось стать свидетелем августейшего визита цесаревича, в будущем императора Александра II, в Москву. Тогда великий князь Александр Николаевич, в сопровождении наставника Василия Андреевича Жуковского и митрополита Московского Филарета, посетил кремлёвские храмы, побывал он и в ризнице Успенского собора. Андрей Николаевич оставил памятную запись: «Его Высочество вспомнил, что при крещении каждого Императорского младенца полагают ему в крест малую частицу от Ризы Господней; так простирается благословение Патриаршее на всё его потомство».

Но ещё первыми Романовыми ковчежцы с частицами святых одежд даровались людям именитым, отмеченным особой милостью за заслуги перед царём и Отечеством.

Вот тогда-то ладанка и была жалована одному из приближённых к престолу предков поэта. Имя его уже не узнать, но велика вероятность, что получил её из царских рук кто-то из семерых Пушкиных, ратовавших за избрание на русский трон Михаила Романова.

 
Нас жаловал страдальца сын…
 

Не есть ли эта пушкинская строка ключом к тайне обретения сакральной реликвии?

Можно лишь полагать, что в 17 столетии ею владел прапрадед поэта Пётр Петрович Пушкин, затем его сын Александр, после – внук Лев. Лев Александрович Пушкин, он же дед поэта, передал ладанку своему старшему сыну Василию. После кончины дядюшки поэта, Василия Львовича Пушкина, в августе 1830-го фамильная реликвия вместе с родовым гербом, печатью и пушкинским древом перешла к его гениальному племяннику.

Родовые традиции были святы для Пушкина: имя предков своих чтил он, по его же словам, выше собственной поэтической славы, и давний завет исполнял. Тому есть ещё одно, поистине бесценное свидетельство Елены Александровны Пушкиной, внучки поэта:

«Маленькой девочкой меня с братом Колей каждый день в начале июня возили в Чудов монастырь. Это было, кажется в день Влахернской Божьей Матери. В Чудовом монастыре мы всегда служили молебен, если не ошибаюсь, святителю Алексею. Это было так давно, как во сне. Я помню, меня не пускали к мощам святителя, что меня очень обижало. Я смутно слышала, что один из святителей русской земли был предком Пушкиных и что ладанка святителя из поколения в поколение переходит к старшему в роду.

Я видела у отца (генерала А.А. Пушкина. – Л. Ч.) эту древнюю серебряную ладанку, истертую и тонкую. По преданию, в ней были частицы Ризы Господней. Древнюю ладанку носил всегда и мой дед Александр Сергеевич».

Была ли она на груди поэта в день роковой дуэли? Думается, нет. В смятении чувств Пушкин, вероятно, забыл про святой талисман…

После смерти поэта хранительницей семейной реликвии стала его вдова. И обет, о котором упоминала её дочь, она исполняла, пока не подрос старший сын Александр. Возможно, в день свадьбы сына с Софьей Ланской, 8 января 1858 года, Наталия Николаевна передала ладанку ему, ведь Александр сам стал главой семейства.

А вот дальше следы теряются. Передал ли генерал Пушкин ладанку старшему сыну и тёзке Александру или она в силу каких-либо обстоятельств досталась второму сыну Григорию, боевому полковнику, а тот, уходя в 1914-м на фронт, доверил святыню одной из сестер? Да и можно ли найти пушкинскую ладанку после всех потрясений и катастроф, случившихся в России в минувшем веке?

«Что касается “пушкинской” части Ризы Господней, то от сына великого поэта, Александра Александровича Пушкина, ладанка, по всей вероятности, перешла к его внучке. После октябрьского переворота эта святыня Дома Пушкиных с внучкой Александра Сергеевича Еленой Александровной фон дер Розенмейер отправилась в Константинополь. В 1943 году Елена Александровна умерла в Ницце. След пушкинской святыни потерялся…» – пишет архимандрит Августин (Никитин) в своем блестящем исследовании «О Ризе Господней».

…Как-то невзначай я спросила у давнего своего знакомого Евгения Алексеевича Орлова (к слову, потомка Абрама Ганнибала, а, следовательно, в далёком-далёком колене брата поэта), не слышал ли он о судьбе фамильной реликвии?

– Не только слышал, но даже знаю, где она. Но вот имя хранителя ладанки назвать не могу, таково его желание.

После долгих уговоров Евгений Алексеевич сдался:

– Профессор N, живет в Москве. Но только меня не выдавайте!

Чудесным образом у меня оказался и телефон профессора.

Первое, что я услышала в телефонной трубке:

– Как Вы меня нашли?!

Пришлось долго и путано объяснять. Строгим голосом мне был задан ещё один вопрос, – считаю ли я, что место реликвии в пушкинском музее?

Ответила, что ладанка, конечно же, не музейный экспонат. Видимо, мой ответ его удовлетворил. Но прошли еще долгие два года, прежде чем я получила приглашение приехать к профессору домой. В день поистине знаменательный, 23 июля 2007 года, в празднование положения честной Ризы Господней, мне посчастливилось видеть потаённую пушкинскую реликвию, ту самую древнюю серебряную ладанку с гравированным на ней Всевидящим Оком и более того, приложиться к святыне. В обычной московской квартире, на юго-западе столицы, отец Дмитрий отслужил благодарственный молебен…

Духовный обет исполняется и ныне, в двадцать первом столетии. И не чудо ли, что священная реликвия, история обретения которой восходит к царствованию Михаила Фёдоровича, счастливо сохранилась?!

Но как оказалась пушкинская ладанка у московского профессора? Оказалось, что ему, родственнику по мужу, святыню завещала Наталия Сергеевна Шепелева, урожденная Мезенцова, правнучка поэта. Кажется достоверным, что именно от Анны Александровны Пушкиной, внучки Александра Сергеевича, ладанка перешла к её любимой племяннице, ведь этих двух замечательных женщин связывало не только кровное родство, но и духовные узы.

Правнучка поэта Наталья Сергеевна Шепелева, урожденная Мезенцова, хранительница святой ладанки. 1998 г. Фотография автора

К сожалению, на исходе двадцатого века со смертью её последней владелицы святыня покинула пушкинский род. Такова была воля той, что берегла её многие годы от чужих недобрых глаз, – не продала, не отдала в музей, не потеряла… Носила святую ладанку на груди, не расставаясь с ней до самого смертного часа. Не суждено было Наталии Сергеевне дожить до двухсотлетнего юбилея своего великого прадеда всего-то два месяца.

На её долгую жизнь (а прожила она девяносто пять лет) выпало великое множество душевных потрясений. Судьба испытывала Наталию Сергеевну на веру, как древнюю христианку. И не святая ли ладанка давала ей силы превозмочь все потери и обиды, оставаясь чистой и незлобивой душой?

…К великому сожалению, не столь давно умер профессор Бармин. Святыня находится у его вдовы Лидии Алексеевны. Ныне в её воле решать, оставить ли дорогую реликвию в семье или передать в храм, связанный с именем поэта. Возможно, в Богоявленский кафедральный собор, именуемый ещё Елоховским, где на исходе восемнадцатого столетия крестили младенца Александра, будущего русского гения.

История человечества незримым образом отразилась в крохотной ладанке, как мир в капле воды. И, верно, будет в том высшая справедливость, если пушкинская реликвия, свершив исторический круг радиусом в два тысячелетия и вобрав в свою орбиту славные имена наследников державной фамилии и потомков русского гения, обретет своё вечное пристанище в святых стенах.

Юбилеи: царские и поэтические

 
И мне ли свой венок прибавить
К венкам торжественным царей…
 

А.С. Пушкин

Россия – сакральная страна для наследников великой и трагической фамилии, – словно магнит соберет их всех в XXI столетии на поистине царский юбилей: 400-летие Дома Романовых! Состоящий, правда, из двух неравноценных слагаемых: триста лет Россия под державным скипетром и почти сто – без венценосных Романовых.

«Памятка трёхсотлетия Дома Романовых». 1913 г.

Свидетелями столетия Дома Романовых в 1713-м, выпавшего на царствование Петра I, стали прямые предки Пушкина: прадеды, в их числе и арап Петра Великого Абрам Ганнибал (знать бы Петру, что правнук арапчонка породнится с его августейшими потомками!), и прапрадеды поэта. Праздновалось ли тогда столетие царской фамилии? Судя по историческим хроникам, в феврале 1713-го Пётр находился вне пределов России. Императора одолевали тогда совсем другие заботы – военные и государственные.

 
Где старый наш орёл двуглавый
Еще шумит минувшей славой…
 

Годы ученичества Александра Пушкина совпали с памятной датой – двухсотлетием царского Дома. Правда, об участии поэта-лицеиста в торжествах 1813 года сведений нет (впрочем, как и о самих торжествах: императору Александру I помешали отметить юбилей дерзкие замыслы Наполеона и как следствие – Отечественная война!). Но два февральских дня, пришедшихся на Масленицу, как явствует из учебного журнала, занятий в Лицее не было.

Юбилейный альбом в память столетия со дня рождения поэта. 1899 г.

Дети поэта участвовали в праздновании славного трёхсотлетия державной фамилии. Дай Бог, далёкие потомки Пушкина, его пра…правнуки, отметят и будущий романовский юбилей!

А вот Романовым, самодержцам и их наследникам, довелось отметить два пушкинских юбилея: столетний и совсем недавний, что на памяти каждого из нас, – двухсотлетний, обратившийся ярким фантастическим праздником. Пожалуй, не было в мире страны, где ни почтили бы память поэта. Воистину, по слову Пушкина и сбылось – «Мира ясный Гений».

Без Пушкиных и Романовых нет истории России. Ветви родовых древ переплелись в столетиях самым причудливым образом. Их не разъять…

Приложение

Неизвестные письма: первая публикация

Из письма Афанасия Николаевича Гончарова калужскому губернатору (1820):

«По дошедшему к Его Императорскому Величеству сведению о расточительстве будто бы моей имения, Государь Император в генваре прошедшего 1819 года… поручить соизволил Вашему Правительству собрать о поведении моём сведения и… наблюсти, дабы я не продал своего имения или не заключил каких-либо актов, могущих лишить сына моего и внуков наследства…»

Из Указа императора Александра I калужскому губернатору:

«…Поручаю Вам поставить на вид его, Гончарова, что он никогда не уменьшит своего попечения о благосостоянии семейства его сына.

Александр

Царское Село

27 октября 1819».

(Российский Государственный архив древних актов)

Знать бы Пушкину о той монаршей заботе к семейству, с коим ему суждено было породниться! Вряд ли тогда, рассказывая приятелям, как сорвавшийся с цепи медвежонок чуть не напал на прогуливавшегося в дворцовом саду Александра I, он, смеясь, заключал: «Нашёлся один добрый человек, да и тот медведь!» Удивительно, Указ императора, подписанный в Царском Селе, и происшествие, случившееся там же, совпадают во времени, – чуть ли ни день в день!

Но почему всё-таки император требует «поставить на вид», привести к порядку главу семейства? И чем не сюжет «Скупого рыцаря», будто взятый поэтом из семейной хроники Гончаровых?! Правда, в зеркальном отражении – ведь Афанасий Николаевич, в отличие от главного героя, безудержно тратит фамильные богатства. Тем самым лишая единственного сына наследства.

Сам император Александр I, подобно герцогу в пушкинской трагедии, проявляет участие к судьбе сына-наследника. Заботит царя и будущее внуков расточительного барина – братьев и сестёр Гончаровых, в их числе и семилетней Наташи.

Что известно о дедушке прекрасной Натали и его деяниях? Афанасий Николаевич Гончаров наследовал от деда Афанасия Абрамовича (патриарха рода, пожалованного императрицей Елизаветой «за размножение и заведение парусных и полотняных фабрик» чином коллежского асессора и получившего право на потомственное дворянство, подтвержденное позднее указом Екатерины II) огромное наследство.

Гончаров-старший, дабы упрочить всё нажитое им богатство, объявил все свои поместья, а также полотняные, бумажные и чугунолитейные заводы и фабрики майоратом – неделимым имением с правом его наследования старшим в роду. И во владение фамильными вотчинами Афанасий Николаевич вступил будучи двадцати пяти лет от роду!

Что за праздная жизнь настала тогда в Полотняном! Роскошные пиры сменялись маскарадами, конные выездки – охотничьими забавами в окрестных рощах; пенились дорогие вина в тонких хрустальных кубках, изысканные наряды дам отражались в зеркальных анфиладах дворца, освещённых огнями люстр венецианского стекла. И лишь с парадного портрета в гостиной все так же величаво и бесстрастно взирал на безумства своего отпрыска Афанасий Абрамович, держа в руке драгоценное послание Петра I, словно напоминание о своих великих трудах.

Молодой наследник особо рьяно заботился о великолепии дома, насыщая его бесчисленные гостиные, кабинеты и спальни предметами искусства. «Жизнь его проходит среди шума и блеска на Полотняных Заводах, а зимою – в Москве, – сообщает художник-мемуарист. – Широко гостеприимный, нерасчетливый, не могший никому отказать в просьбе, “милостивый”, как его называет народ, – влюбленный в блеск и роскошь, он постоянно окружён гостями, ведёт жизнь шумную и праздную».

Но при всей взбалмошности характера Афанасий Николаевич был человеком добрым, чадолюбивым. Из внуков более всех обожал младшую: души не чаял в своей Ташеньке. Неимоверно баловал любимую внучку, наряжал её в собольи шубки, дарил дорогие куклы. И уже, будучи в зрелых летах, Наталия Николаевна любила вспоминать те далёкие светлые дни.

Афанасий Николаевич обладал «особенным талантом»: сумел промотать миллионное дедовское состояние, да ещё оставить огромный долг. Много позже он доставил немало хлопот и беспокойств Пушкину: и во время сватовства поэта, и в начале его семейной жизни.

Афанасий Николаевич скончался уже после свадьбы своей любимицы-внучки. В июне 1832-го Гончаров-старший крестил правнучку Машу Пушкину. Через три месяца там же, в Петербурге, он умер.

 
Простите, государь…
Стоять я не могу… мои колени
Слабеют… душно!.. душно!.. Где ключи?
Ключи, ключи мои!..
 

Ранее, в 1807 году, памятном для гончаровского семейства, Афанасий Николаевич оставил в дневнике запись: «Генваря 27 дня в С.-Петербурге венчанье во дворце Зимнем в Придворной церкви».

Тогда Государь Александр I почтил своим высочайшим присутствием венчание его сына Николая с фрейлиной Наталией Загряжской!

После свадьбы молодая чета обосновалась в Первопрестольной, где Николай Гончаров вступил в должность секретаря при московском губернаторе. Вскоре Николаю Афанасьевичу пришлось заменить уехавшего во Францию отца и принять на себя управление огромным хозяйством. Дела у молодого Гончарова пошли весьма успешно, и «за приведение к должному устройству и усовершенствованию состоящие в Калужской губернии фабрики полотняной и писчей бумаги» в 1811 году он был представлен к ордену Св. Владимира IV степени.

Вернувшийся из заграничного вояжа Афанасий Николаевич, не один, а с француженкой-содержанкой, вновь взял власть в свои руки, и жизнь в Полотняном потекла, как и прежде, с былой пышностью и размахом.

 
Поверьте, государь, терпел я долго
Стыд горькой бедности. Когда б не крайность,
Вы б жалобы моей не услыхали.
 

Грубо отстраненный отцом от дел, глубоко им обиженный и оставшийся почти без средств к существованию, Николай Афанасьевич стал впадать в меланхолию, искать забвения в вине. Неудачное падение с лошади в 1814-м (он сильно расшибся) способствовало его душевному расстройству, – болезнь, сопровождаемая буйными припадками, стала несчастьем для всей семьи. Эти горестные обстоятельства Гончаровых, дошедшие до Александра I, послужили поводом для монаршего беспокойства.

Письмо Николая Александровича Пушкина, внука поэта, профессору Харрисону Смиту[32]32
  Письмо Николая Александровича Пушкина передано автору в феврале 1998 года на Мальте Джозефом Винценти, приором Ордена Иоанна Иерусалимского. Публикуется впервые. (Перевод с французского Анны Николаевой.)


[Закрыть]

«Н. Пушкин

Доктор Права

Брюссель, 5 ноября 1962 г.

60, ул. Акведука, 60

Брюссель 3

Господину Профессору Харрисону Смиту

Образовательный Центр, Бриндизи, Италия

Узнав о Вашем исследовании “Ceiontra Melita Iatorica end Analecta”, я должен констатировать, что иностранцу, не знающему глубинной сущности истории России, что являет Ваш случай, сложно писать на подобную тему, невольно не введя читателя в заблуждение. Не касаясь некоторых неточностей, я позволю себе предоставить несколько кратких сведений касательно прав и привилегий Российского Дворянства, пожалованных Императрицей Екатериной II, его самоуправления, соблюдаемого в эмиграции, а также Великого Российского Приорства Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, основанного Его Величеством Павлом I, и в 1966 году восстановленного в своих правах за рубежом. I. Император Пётр III пожаловал Российскому Дворянству права на правосубъектность и, таким образом, определил его положение в Государстве (см. Полный свод законов Российской Империи № 11444). Императрица Екатерина II, полностью подтверждая признанные права юридического лица, сочла необходимым на благо Российской Империи расширить эти права, предоставив Благородному Сословию Дворянства соответствующее место в Государстве с этой эксклюзивной привилегией на право самоуправления, следующей из вышеназванного закона, и утвердила её на все последующие времена (см. Полный свод законов Российской Империи № 16187).

Русская революция, установив не приемлемые для Российского Дворянства условия, вынудила его покинуть родину и массово эмигрировать за границу. 24 ноября 1925 г. на основе закона от 1 июля 1901 г. в Париже был учреждён Союз Русских Дворян с целью объединения всех лиц, принадлежащих Провинциальным Дворянским Обществам и всех законных Дворян вообще, в соответствии с главой 9 свода законов о незыблемой привилегии наследственного дворянства. 14 Февраля 1926 года были установлены и зарегистрированы положения его устава, и «Союз Русских Дворян» был зарегистрирован во Франции как юридическое лицо. С этих пор Совет Союза, переизбираемый каждые три года Генеральной Ассамблеей Дворян, объединяет всё наследственное Дворянство, разрозненное по всему миру, посредством своих представителей, направленных в 26 стран и государств Азии, Америки, Австралии, Австрии и т. д. Союз оказывает своим членам материальную и моральную помощь и издаёт свой печатный орган «Союз Дворянства». II. Император Павел I, являясь Великим Магистром Суверенного Мальтийского Ордена, возведённый в это звание 1 января 1797 года, Указом от 28 декабря 1798 г., учреждает Орден Святого Иоанна Иерусалимского, именуемый Мальтийским, в состав которого входят два Великих Российских Приорства, одно Римско-католическое, другое Греко-католическое, или православное. (См. Полный свод законов Российской Империи № 18799). В связи с этим, Великий Наследный Князь Александр, сын Императора, был объявлен Главным Протектором Православного Приорства и получил инструкции, разъясняющие цели создания Союза и его характер, не подвергающийся действию срока давности на все последующие времена. По принципу первородства он доверял своим Августейшим Наследникам обязанность поддерживать его в силе. Отныне эта обязанность выполнялась всеми Монархами до того момента, пока в 1914 году во время объявления войны с Германией Император наследодатель Николай II не передал свои обязательства по Российскому Приорству Его Величеству Королю Испании Альфонсу XIII вместе с другими Государственными интересами. По окончании войны Король Испании, в свою очередь, вновь вернул эти обязательства Российскому Приорству Ордена Святого Иоанна Иерусалимского в лице Великого Князя Александра Михайловича, как старшему в семье Дома Романовых. Это произошло в 1928 году. В связи с этим, было сделано всё необходимое, чтобы поддержать историческое право Великого Российского Приорства в лице потомков высших должностных лиц Ордена, учреждённого в своё время Императором Павлом I и передающегося по наследству. (См. Дворцовый календарь 1812 г.)

Смерть Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича помешала завершить восстановление Великого Приорства и перед своей смертью он передал это дело Великому Князю Андрею Владимировичу, первому после него в Династии.

Великий Князь Андрей Владимирович завершил доверенную ему задачу, 19 февраля 1955 г. он подтвердил статусы Союза Ордена, и согласно параграфу 4, взял на себя ответственность Протектора Союза Наследственных Командоров и Кавалеров Великого Российского Приорства Ордена Святого Иоанна Иерусалимского (Париж, Официальная газета от 19 февраля 1956 г., № 2836).

После смерти Великого Князя Андрея протекторат перешёл к Его Императорскому Высочеству Великому Князю Владимиру Кирилловичу как Главе Дома Романовых и Хранителю Российской Короны, который 22 декабря 1961 года получил звание Бальи Великого Почётного Креста (см. Официальный Бюллетень Великого Магистрата Суверенного Мальтийского Военного Ордена Госпитальеров, ноябрь 1961 г.).

Что касается второго Великого Российского Приорства Ордена Святого Иоанна Иерусалимского (католического), главой которого Император Павел I назначил Принца Конде, мы знаем, что он существовал до правления Императора Александра I и был им распущен. Его дальнейшая судьба известна, но так как она не имеет никакого отношения к теме данного письма, не имеет смысла её освещать.

Примите, Господин Профессор, мои уверения в высочайшем к Вам почтении.

Н. Пушкин»