Текст книги "Мошка в зенице Господней"

20
Ночная вахта

В кают-компании было на удивление тихо, хотя обычно благодаря усилиям трех младших лейтенантов и шести гардемаринов там всегда царил хаос. Поттер с облегчением вздохнул, увидев, что все, кроме Джонатона Уитбрида, спят. Несмотря на постоянное подшучивание, Уитбрид входил в число друзей Поттера на борту «Макартура».

– Как астрономия? – тихо поинтересовался Уитбрид, растянувшись в гамаке. – Дай-ка банку пива, Гэвин…

Поттер взял одну и себе.

– Внизу творится настоящий бедлам, Джонатон. Я думал, когда они найдут Мошку-1, станет лучше, но ничего подобного.

– Картографировать планету военному флоту совсем нетрудно, – заметил Уитбрид.

– Наверное, но я не думал, что мой первый полет в глубокий космос окажется таким! На меня взвалили кучу работы, а штатские и офицеры тем временем спорят о новых теориях, которых я не понимаю. Подозреваю, ты назовешь это хорошей тренировкой.

– Верно.

– Спасибо, – Поттер отхлебнул из банки.

– И что вы успели узнать?

– Почти ничего. У планеты есть маленькая луна, которая кружится на очень низкой орбите. Гравитация на поверхности планеты равна примерно восьмистам семидесяти сантиметрам за секунду в квадрате.

– Ноль целых восемьдесят семь сотых от стандартной. Такая же, как ускорение корабля мошкитов. Неудивительно.

– Но у них есть атмосфера, – нетерпеливо перебил его Поттер. – И мы нанесли на карту участки активности цивилизации чужаков. Нейтрино, мутные воздушные столбы над ядерными реакторами, электромагнетизм… Они везде, на всех материках, даже в морях. Планета кишит жизнью, – в голосе Поттера звучал страх. – В общем, мы составляем карту – когда я уходил, они как раз заканчивали работу. Хочешь взглянуть?

– Конечно. – Уитбрид выбрался из паутины гамака. Они спустились на две палубы вниз и вступили во владения ученых. В основном гражданские трудились в зоне относительно высокой гравитации, около внешнего корпуса «Макартура», но спали ближе к центру корабля.

Глобус высотой в сто двадцать сантиметров стоял в тесной кают-компании, занятой астрономической секцией. В часы сражений отсек полагалось занимать группам контроля повреждений, но сейчас он пустовал. Колокол пробил три склянки последней вахты.

Планета была полностью картографирована, за исключением южного полюса, и глобусу придали ее точный осевой наклон. Светоусиливающие телескопы «Макартура» давали картину, какую можно видеть на любой планете земного типа: яркая голубизна атмосферы, испещренная пятнами облаков, красными пустынями и белоснежными горными вершинами. Снимки были сделаны в разное время суток и в разных диапазонах волн, поэтому облачный покров не слишком затемнял поверхность. Как и сказал Поттер, планету золотыми островками усеивали метки, связанные с индустриальной активностью чужаков.

Уитбрид внимательно изучал глобус, пока Поттер наливал кофе из фляги доктора Бакмана. По какой-то причине у Бакмана всегда был лучший кофе на корабле – по крайней мере, покрепче пойла, который доставался гардемаринам.

– Мистер Поттер, почему я сразу же вспомнил о Марсе?

– Действительно, почему, мистер Уитбрид? А что такое Марс?

– Четвертая планета Солнечной системы. Вы никогда не бывали в Нью-Аннаполисе?

– Не забывайте, я из Трансугольного сектора.

Уитбрид кивнул:

– Возможно, вы еще там побываете. Но, кажется, обучение рекрутов, набранных в колониях, идет по сокращенному курсу. А жаль. Может, капитан сумеет устроить для вас путешествие. Забавная штука эта последняя учебная миссия! Сначала тебя заставляют рассчитывать минимальное количество топлива для посадки на Марс, а затем предлагают сесть с опечатанными баками. Приходится использовать для торможения атмосферу, а поскольку ее там совсем мало, ты буквально врезаешься в землю – без всякой пользы.

– Звучит как анекдот, мистер Уитбрид. «К сожалению, мне нужно на прием к стоматологу…»

Пока они мелкими глотками пили кофе, Уитбрид продолжал разглядывать глобус.

– Я уже сыт по горло, Гэвин. Надо бы пообщаться с другими ребятами.

– Командор Каргилл еще на Улье. – Как первый лейтенант, Каргилл официально отвечал за обучение гардемаринов и в отличие от многих офицеров был терпим к юнцам.

– Может, кто-нибудь еще не спит? – предположил Уитбрид.

Они направились к мостику и по дороге встретили чисто выбритого Реннера со следами мыльной пены на подбородке.

Уитбрид объяснил ему их затруднение.

– Планета похожа на Марс, мистер Реннер, но я не понимаю – почему.

– Ха! – вырвалось у Реннера. – Я никогда не бывал в Солнечной системе. Торговым судам незачем подходить к Солнцу ближе орбиты Нептуна, хотя родина человечества, Земля, являлась центральным пересадочным пунктом на пути к другим, более крупным системам! И я никогда не слышал о Марсе ничего хорошего! А почему это настолько важно для вас?

– Важно?.. Может, и нет.

– Но вы, похоже, считаете, что важно.

Уитбрид промолчал.

– Впрочем, Мошка-1 не внушает мне доверия. Она с виду ничем не отличается от любой из планет Империи, за исключением… А что, если ее населяют монстры-инопланетяне? Кстати, через пять минут я должен заглянуть к капитану, распить бутылку вина. Сейчас я возьму китель, мы пойдем и спросим у него.

Прежде чем Уитбрид и Поттер успели возразить, Реннер кинулся к своей каюте. Поттер с упреком посмотрел на Уитбрида. В какие еще неприятности они сейчас влезут?

Реннер повел их вверх по приставной лесенке в башню высокой гравитации, где находилась капитанская наблюдательная кабина. Скучающий космодесантник сидел на палубе рядом с жилищем Блейна. Уитбрид узнал его – говорили, что перегонный куб сержанта Мэлони, устроенный в недрах левой торпедной камеры, давал лучший «Айриш Мист» на флоте. Мэлони боролся за качество, а не за количество.

– Разумеется, вы привели гардемаринов, – проворчал Блейн, открывая им дверь. – Ладно, пока катер не вернется, дел у меня нет. Входите, джентльмены. Вино, кофе или что-нибудь покрепче?

Уитбрид и Поттер решили взять хересу, хотя Поттер предпочел бы виски. Он пил его с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать. Они уселись на маленькие складные стулья, расставленные по каюте Блейна. Обзорные иллюминаторы были открыты, корабельное поле не активировано, и глыба «Макартура» нависала над ними. Блейн заметил тревожные взгляды гардемаринов и улыбнулся. Поначалу так бывало с каждым.

– Что вас сюда привело? – спросил Блейн.

Уитбрид объяснил.

– Ясно, мистер Поттер. Не могли бы вы дать изображение глобуса на мой интерком? Спасибо. – Род изучил картинку на экране. – Нормальная планета. Ага… В атмосфере – вся таблица Менделеева. Вам это знакомо, мистер Уитбрид?

– Да, сэр. – Джонатон сморщил нос. – Значит, у них – жуткая грязь.

– Точно. Именно гелий заставил Бакмана подскочить до переборки. А догадался ли он сам – почему? У него было несколько дней… Проклятье, Уитбрид, планета смахивает на Марс! Но почему?

Уитбрид пожал плечами. Он был не рад, что поднял этот вопрос.

– Сложновато разглядеть контуры. Впрочем, по-другому и не бывает, – Род рассеянно плеснул в чашку кофе «Айриш Мист» и уткнулся носом в экран интеркома. Официально он не знал, откуда берется спиртное, хотя Келли и его десантники говорили, что у капитана всегда найдется запас своего «Айриш Мист». Кзиллер любил сливовицу, что обострило изобретательность Мэлони до предела.

Блейн медленно обвел контуры моря на глобусе.

– Здесь практически не удается отличить сушу от воды. Любопытно, не так ли? – он снова обвел силуэт. – И море почти круглое.

– Точно! – Реннер указал на прерывистый круг из островов, куда крупнее моря, которое изучал Блейн. – А тут видна только часть дуги, – и он ткнул в ту часть глобуса, где находилась изогнутая горная гряда.

– У них все круговое, – подытожил Блейн. – Прямо как на Марсе в Солнечной системе. На Марсе круги остались от падения крупных метеоритов из пояса астероидов. Но в данной системе астероидов не очень много, и все они раскиданы в троянских точках.

– Сэр, а не слишком ли круги малы для кратеров? – спросил Поттер.

– Правильно подмечено, мистер Поттер.

– Но что это означает? – громко осведомился Уитбрид, обращаясь главным образом к себе.

– Очередная загадка для Бакмана, – ответил Блейн. – Ему понравится. Но давайте-ка проведем время более содержательно. Я рад, что вы привели сюда молодых джентльменов, мистер Реннер. Полагаю, вы оба любите бридж?

Они играли, пока Уитбрид, которому не везло, не потерял почти полный дневной заработок.

Очередная карточная партия была прервана как раз к моменту возвращения катера. Каргилл направился в каюту капитана и доложил об экспедиции. Он рассказал о паре таинственных механизмов, которые выгружали на ангарной палубе, и продемонстрировал Блейну кусок обшивки металлического ящика. Образец он принес лично, держа руками, облаченными в защитные рукавицы. Блейн поблагодарил Реннера и гардемаринов за игру, и они поняли слабо завуалированный намек, хотя Уитбриду хотелось остаться.

– Может быть, нужно… – задумчиво начал Поттер.

– Что? – вскинулся Уитбрид.

– Взглянуть на мистера Кроуфорда, когда он войдет свою каюту? – озорно спросил Поттер.

Улыбка озарила пухлое лицо Уитбрида.

– Да-да! Но поспешим!

Они стали свидетелями незабываемого зрелища. Гардемарины в каюте связи ангарной палубы оказались не одиноки, когда связист, подзуживаемый Уитбридом, настроился на нужную каюту.

Кроуфорд не разочаровал их. Он наверняка бы совершил акт ксеноцида – первое подобное преступление в истории человечества, – не удержи его друзья. При этом он бессвязно нес такое, что, когда его услышал капитан, Кроуфорд из патруля тотчас отправился на вахту.

Бакман забрал Поттера и ринулся в астрономическую лабораторию, уверенный, что гардемарин устроил там кавардак. Он был приятно удивлен, обнаружив, что работа закончена. Кроме того, его ждал горячий кофе. Фляга всегда была полна, и Бакмана притягивало к ней словно магнитом. Однако он знал, что позаботился о кофе именно Гораций Бери.

Спустя полчаса после прибытия катера Бери уже знал о серебристой металлической полосе. Образец был из разряда диковинок, но таил в себе весьма ценный потенциал. Впрочем, казавшиеся древними механизмы мошкитов тоже могли пригодиться. Если бы он мог получить доступ к компьютеру катера! Но Набиль вряд ли сумел бы такое провернуть.

В конечном счете, он выпьет кофейку вместе с Бакманом, но и это – не срочно. К тому же завтра должен прилететь корабль мошкитов. Слов нет, экспедиция оказалась захватывающей… хотя флотские думали, что их запреты удержат Бери в стороне! Конечно, он почти постоянно находится под надзором, но это же не самое страшное. Теперь он многое знает, и очень скоро его «Империал Автонетикс» станет самым могущественным партнером в Имперской Торговой Ассоциации. Если флот считает, что ИТА мешает им, пусть подождет, пока ею не начнет управлять Гораций Бери! Он лукаво усмехнулся. Набиль при виде улыбки хозяина сжался в комок, стараясь стать маленьким и незаметным.

Внизу, на ангарной палубе, Уитбрида подключили к работе, и он присоединился к остальным. Каргилл привез с Каменного Улья не только механизмы мошкитов, и все требовалось распаковать. Уитбрид был достаточно сообразителен, чтобы вызвать на помощь Салли, пока Каргилл не нашел ему другое задание.

Они выгружали скелеты и мумии для антропологической лаборатории. Там были малыши величиной с куклу, хрупкие, похожие на живых малюток, размещенных в кают-компании младших офицеров. Другие скелеты – Стейли упомянул, что они имеются на Улье в великом множестве, – смахивали на шахтера-мошкиту, живущую в каюте Кроуфорда.

– Ого! – воскликнула Салли, когда они распаковывали мумию.

– Что? – спросил Уитбрид.

– Мертвый пришелец напоминает того, который прилетел в зонде. Покатый лоб является плохим признаком, но они выбрали самого разумного из всех, кого могли послать эмиссаром к Новой Каледонии. Для них это тоже был первый контакт с чужаками.

Уитбрид осмотрел миниатюрного мумифицированного мошкита. Он достигал метра в длину, обладал маленьким черепом и длинными руками. Пальцы на верхних конечностях оказались сломанными. Были здесь и отдельные высохшие руки, которые обнаружил Каргилл: они отличались от прочих, кости в них были крепкие и прямые, а суставы крупные.

– Артрит? – недоумевала Салли.

Они осторожно распаковали их и открыли ящик с останками ноги, которая тоже плавала в коридорах астероида. Уитбрид заметил острые шипы на пятке. Передняя часть ступни оказалась твердой, как копыто, и не походила ни на какую из других конечностей мошкитов.

– Мутации? – спросила Салли. Она повернулась к гардемарину Стейли, который делал эскиз удивительного груза. – Вы говорили, что радиации в Улье нет?

– Он был мертвенно-холоден, э… Салли, – откликнулся Стейли. – Но раньше в Улье наверняка было настоящее радиоактивное пекло.

Салли поежилась.

– Интересно, насколько давно? Тысячи лет назад? Подумать только! Мошкиты использовали бомбы для того, чтобы астероид двигался в нужном им направлении!

– Пока мы ничего не знаем, – сказал Стейли. – Но астероид старый, Салли. Пожалуй, по возрасту с ним сравнятся пирамиды на Земле. Но астероид постарше.

– Но у вас нет доказательств, Хорст.

– Нет. Но все равно – он древний.

Анализ находок они были вынуждены отложить. Разгрузка и складирование затянулись, и все вымотались. После полуночи пробили три склянки первой вахты, лишь тогда Салли отправилась к себе, а Стейли – в кают-компанию.

Джонатон Уитбрид был один.

Он выпил в каюте у капитана чересчур много кофе и поэтому не устал. Кроме того, он мог отоспаться позже, когда корабль мошкитов подойдет к «Макартуру», хотя до часа Х оставалось еще девять часов. Но Уитбрид был молод.

Свет в коридорах «Макартура» горел вполовину слабее, чем днем. Здесь было почти пусто, двери отдельных кают закрыты. Голоса, которые звучали в каждом коридоре в течение дня и накладывались один на другой так, что ничего нельзя было разобрать, теперь смолкли. На «Макартуре» воцарилась тишина.

Впрочем, напряжение сохранилось. В чужой системе «Макартур» не мог расслабляться. Поэтому его экраны работали, а экипаж стоял двойные вахты. Где-то поблизости летела цилиндрическая громада «Ленина». Уитбрид подумал об огромных лазерных пушках линейного крейсера – многие из них нацелены на «Макартур».

Уитбриду нравились ночные вахты. Он мог спокойно поразмышлять о чем угодно или найти себе компанию: вахтенных, заработавшихся ученых… однако на сей раз, похоже, все спали. Ладно, он посмотрит по каналу общей трансляции «мошкит-шоу», выпьет последнюю порцию кофе и отправится на боковую. Достоинство первой вахты – всегда найдется свободная лаборатория, чтобы посидеть.

Когда он набрал номер каюты мошкитов, экран интеркома остался пустым. Уитбрид на мгновение нахмурился, затем усмехнулся и побрел к бывшей кают-компании младших офицеров.

Уитбрид надеялся застать мошкитов, занимающихся любовью. Что ни говори, а гардемаринам приходилось искать себе развлечения самостоятельно.

Он открыл дверь, и комок темного меха с желтыми вкраплениями прошмыгнул у него между ног. Семья Уитбридов держала собак, и общение с животными натренировало Джонатона. Он отскочил в сторону, захлопнул дверь, чтобы больше никто не вырвался на свободу, и осмотрел коридор.

За секунду до того, как беглец исчез в районе камбуза, Уитбрид вполне отчетливо разглядел, что беглец оказался не один. На плечах у мелкого пришельца сидел детеныш.

Вторая особь, должно быть, осталась в бывшей кают-компании. На миг Уитбрид заколебался. Он мог бы в два счета поймать убегающую от него собаку. Но мошкит (а какого, кстати, он был сейчас пола?), удравший на камбуз, не был приучен к голосу Уитбрида и, между прочим, не являлся собакой. Уитбрид нахмурился. Дело принимало серьезный оборот. Он вернулся к интеркому и вызвал вахтенного офицера.

– Господи! – воскликнул Кроуфорд. – Значит, инопланетная тварь сидит в бывшей кают-компании одна-одинешенька? Вы уверены?

– Нет, сэр. Я не видел ее, но в коридор выскочил мошкит с детенышем.

– Вот и не заглядывайте туда, – приказал Кроуфорд. – Дежурьте у двери и никого не пускайте внутрь. Я вызову капитана.

Кроуфорд помрачнел. Блейн, поднятый с постели только потому, что зверюшка вышла прогуляться, не погладит его по голове, но устав требовал, чтобы о любых передвижениях чужаков капитану докладывали немедленно.

Блейн оказался в числе тех счастливчиков, которые умеют просыпаться мгновенно. Он выслушал доклад Кроуфорда.

– Возьмите двух космодесантников на смену Уитбриду и передайте гардемарину – пусть будет наготове. Я хочу поговорить с ним. Потом возьмите еще отделение десантников и поднимайте поваров. Пусть проверят камбуз. – Он задумался. – Опечатайте бывшую кают-компанию, пока на место происшествия не явится доктор Хорват.

И Род отключился.

«Нужно вызвать Хорвата, – подумал он. – И сообщить адмиралу. Впрочем, сейчас надо по горячим следам точно выяснить, что же все-таки случилось. Откладывать надолго нельзя». Род накинул китель и вызвал министра науки.

– Они освободились? Как? – завопил Хорват.

Министр науки явно не был из числа быстро пробуждающихся счастливцев. Глаза его были красны, редкие волосы взъерошены, и он постоянно жевал губы, не удовлетворяясь их вкусом.

– Мы не знаем, – терпеливо объяснил Род. – Камера не работает. Мой офицер отправился на разведку… – В любом случае этим придется заниматься ученым. – Доктор, мы сэкономим время, если вы спуститесь в кают-компанию немедленно.

Коридор, ведущий к кают-компании, был переполнен. Хорват в мятом шелковом халате, четверо десантников, Лейтон, младший вахтенный офицер, Уитбрид, Салли Фаулер в пеньюаре, но накрашенная и с банданой на голове. Два кока и с ними их старшина, что-то бормоча, гремели кастрюлями на камбузе – искали беглецов, пока остальные десантники беспомощно смотрели на них.

Уитбрид рассказывал:

– Я захлопнул дверь и начал изучать обстановку. В этот момент вторая могла сбежать в другую сторону…

– Но вы думаете, что она еще там?

– Да, сэр.

– Давайте посмотрим, если сумеем войти, не выпустив ее наружу.

– А они… кусаются, капитан? – спросил капрал-десантник. – Может, выдать людям рукавицы?

– Незачем, – объявил Хорват. – Они еще никого не укусили!

– Вас понял, сэр, – отозвался капрал.

Один из его людей пробормотал:

– Про ульевых крыс говорили то же самое.

Никто не обратил на его реплику внимания.

Шестеро мужчин и женщина образовали полукруг возле Хорвата, который приготовился открыть дверь. Они были собранны и суровы, а вооруженные десантники – готовы ко всему. Роду отчаянно захотелось рассмеяться, но он сдержался. Глупый мошкит – и столько народа!

Хорват быстро проскользнул через порог. Изнутри никто не выскочил.

Воцарилась тишина.

– Все в порядке, – раздался голос министра науки. – Входите, но по одному. Он… или она… в общем, мошкит сидит под столом.

Малышка (Салли решила, что она, наверное, все-таки женского пола) внимательно наблюдала за людьми, которые гуськом входили в помещение и направлялись к столу, служившему ей убежищем. Возможности прорваться не было. Дверь закрылась. Силы были неравны, и малышка сдалась. Салли подхватила ее на руки.

– Бедняжка!

Та испуганно озиралась по сторонам.

Уитбрид занялся камерой. По какой-то причине ее закоротило, отчего металл и пластик расплавились. В воздухе отвратительно воняло: с запахом не смогли справиться растения, очищающие воздух на борту «Макартура». Сетка за камерой тоже расплавилась, образовав крупное отверстие. Блейн подошел поближе.

– Салли, как вы считаете, они разумны, чтобы додуматься до такого?

– Нет! – выкрикнули Салли и Хорват одновременно.

– У них неразвитый мозг, – добавил доктор Хорват.

– Ага, – сказал Уитбрид: однако он не забыл, что камера помещалась внутри вольера.

Двое военных техников начали латать сетку. Они быстро сварили поверх старой новую, и Салли запустила малышку обратно в вольер. Техники принесли другую видеокамеру и установили ее снаружи. Никто не прокомментировал их действия.

Поиски продолжались всю вахту, но ни мошкита, ни детеныша не обнаружили. Попытались привлечь на помощь главную мошкиту, но та определенно не понимала, чего от нее хотят. В конце концов Блейн вернулся к себе – поспать пару часов. Когда он проснулся, беглецов еще не нашли.

– Можно пустить по следу хорьков, – предложил Каргилл за завтраком в кают-компании.

Старший торпедист держал пару этих хищников размером с кошку, чтобы они охотились на крыс и мышей. Хорьки успешно справлялись с задачей.

– Они загрызут мошкитов! – запротестовала Салли. – А ведь они не опасны. Во всяком случае, крысы гораздо хуже, чем они! Их нельзя убивать!

– Если мы их не найдем в ближайшее время, меня убьет адмирал, – буркнул Род, но уступил.

Поиски продолжались, а Блейн отправился на мостик.

– Дайте мне адмирала, – велел он Стейли.

– Слушаюсь, сэр.

Спустя несколько секунд на экране появилось бородатое лицо адмирала Кутузова. Адмирал был на мостике и пил чай. Роду вдруг пришло в голову, что он никогда не видел Кутузова вне мостика. Когда же он спит? Блейн доложил о беглецах.

– Вы еще не установили, кто они такие, капитан? – спросил Кутузов.

– Нет, сэр. Есть парочка теорий. Самая популярная гласит, что они по отношению к мошкитам то же самое что обезьяны по отношению к человеку.

– Забавно, капитан. Я полагаю, ваши теории объясняют, почему мартышки оказались в космолете? И почему мошкита прихватила на борт вашего военного корабля именно эту парочку? Я что-то не заметил, вы тоже таскаете с собой обезьян, капитан Блейн?

– Так точно, сэр.

– Корабль чужаков прибудет через три часа, – пробормотал Кутузов. – А мелкота удрала прошлой ночью. Весьма любопытное совпадение, капитан. Полагаю, это шпионы.

– Шпионы, сэр?

– Да, капитан. Вы утверждаете, что они неразумны. Вероятно, вы правы, но, предположим, что они могут запоминать любую информацию… По вашим словам, крупная мошкита, которая приказала воришке вернуть часы того торговца, – талантливый техник… В таком случае ей нельзя давать возможность общаться с беглецами! И вообще, никакие большие чужаки не должны их увидеть. Вы меня поняли?

– Да, сэр…

– Вам нужно знать причины? – спросил адмирал. – Если есть хотя бы один шанс, что мелкие бестии могут выведать секреты движителя Олдерсона и поля, капитан…

– Да, сэр, я понял.

– Я надеюсь, капитан.

Блейн посидел, глядя на пустой экран, затем повернулся к Каргиллу.

– Джек, вы однажды летали вместе с адмиралом. Что в действительности кроется за его легендарным обликом?

Каргилл сел на соседнее кресло.

– Я был юнцом-гардемарином, когда Кутузов дослужился до капитанского звания, сэр. Мы почти не разговаривали… А экипаж корабля уважал его. Кутузов очень упрям, он ничего никому не прощает, особенно – себе. Но если предстоит жестокая битва, вы сможете остаться в живых, если командует Кутузов.

– Ясно. Он выиграл больше сражений, чем все флотские офицеры вместе взятые, но боже мой, какой же он ублюдок!

– Да, сэр, – Каргилл в упор разглядывал капитана. Не так давно оба они служили в чине лейтенантов, и ему легче было говорить с Родом Блейном, чем с прежним командиром. – Вы никогда не бывали на Святой Екатерине, капитан?

– Нет.

– У нас есть несколько человек оттуда. Конечно, на «Ленине» их побольше. Между прочим, на флоте чудовищно велик процент людей с Екатерины, капитан. И знаете почему?

– Почему?

– Ее планеты заселили русские из старого флота СоВладения, – объяснил Каргилл. – Когда флот СВ ушел из Солнечной системы, русские высадили своих женщин и детей на Екатерине. Во время Формационных войн им пришлось туго, а потом начались Сепаратистские войны, когда Саурон без предупреждения нанес удар по Святой Екатерине. Они сохранили лояльность…

– Как Новая Шотландия, – перебил его Род.

Каргилл с энтузиазмом кивнул.

– Да, сэр. Лояльные имперские фанатики. По причинам, обусловленным их историей. Единственный мир, какой они признают, – сильная и крепкая Империя, разумеется.

Род повернулся к мониторам. Существовал единственный способ сделать так, чтобы адмирал был доволен.

– Стейли! – рявкнул Блейн. – Передайте канониру Келли: приказ всему космодесанту искать сбежавших мошкитов и стрелять, как только увидят их. Конечно, беглецов нельзя убивать, просто припугните. И пусть выпустят в камбуз хорьков!