Текст книги "Мошка в зенице Господней"

– ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ВНИМАНИЕ ВСЕМ! НАЧИНАЕМ ДЛИТЕЛЬНЫЙ РАЗГОН, УСКОРЕНИЕ БОЛЬШЕ ДВУХ G. РУКОВОДИТЕЛЯМ СЛУЖБ ДОЛОЖИТЬ О ГОТОВНОСТИ К УСКОРЕНИЮ!

– Отлично, – Блейн повернулся к Уитбриду. – Отправьте чертов вектор в компьютер и посмотрите, где преисподняя, из которой явились наши пришельцы.

Род вдруг понял, что чертыхнулся, и попробовал успокоиться. Пришельцы – чужаки? Боже, ну и номер! Быть в команде первого корабля, установившего контакт с инопланетянами…

Дайте только посмотреть, откуда они!

Уитбрид подбежал к компьютерной консоли за столом Блейна. Экран замигал, после чего взорвался цифрами.

– Да чтоб тебя, Уитбрид! Я ж не математик! Переведите эту мешанину в нормальные графики!

– Так точно, сэр, – гардемарин повозился с консолью, и экран превратился в черное поле, заполненное разноцветными кружочками и ломаными линиями. Большие кружки обозначали звезды разных типов, векторы скорости были представлены тонкими зелеными линиями, векторы ускорения – бледно-лиловыми, предполагаемые траектории – тускло-красными. А длинная зеленая черта…

Блейн недоверчиво уставился на экран и погладил горбинку на носу.

– Они идут от Мошки! Вот и пусть катятся к черту! Подумайте только – от Мошки, в обычном пространстве!..

Точка прыжка к звезде пришельцев оказалась неизвестна, и потому сама звезда, желтое пятно возле сверхгиганта Глаза Мёрчисона, находилась в изоляции. Перед мысленным взором Блейна затанцевали осьминоги.

«Допустим, у них враждебные намерения, – внезапно подумал он. – Если старине «Маку» придется драться с чужаками, нужно кое-что доделать. Мы пока не брались за самую грязную работу, потому что ремонт следует делать на орбите или на темной стороне, а теперь мы вынуждены заняться починкой корабля при ускорении в два g.

Ладно, как-нибудь справимся».

5
Лик Господа

Блейн добрался до мостика, занял капитанское кресло, застегнул ремни и потянулся к кнопке громкой связи. С экрана на него взглянул из капитанской каюты испуганный гардемарин Уитбрид.

Блейн рискнул:

– Прочтите мне, что там написано, Уитбрид.

– Сэр?

– У вас же на столе лежит устав, да? И он раскрыт на положении о контакте с пришельцами, верно? Прошу зачитать. – Блейн помнил, что когда-то давно проглядывал устав забавы ради – как и большинство кадетов.

– Да, сэр.

Уитбрид удивился прозорливости капитана, но потом, похоже, решил, что старшему по званию это положено по статусу. Кроме того, о сегодняшнем происшествии еще сложат легенды.

– Статья под номером четыре тысячи пятьсот. Зачитываю.

«Первый контакт с негуманоидными мыслящими существами. Примечание. Мыслящими существами считаются создания, использующие орудия труда и характеризующиеся совместными целенаправленными действиями. Дополнение к примечанию. Здесь необходимо учитывать некоторые факторы. Ульевые крысы Макассара, к примеру, при сооружении гнезд пользуются орудиями труда, но не являются мыслящими.

Параграф один. При встрече с мыслящими негуманоидными существами старший начальник обязан доложить о контакте в ближайший штаб флота. Все прочие распоряжения подлежат исполнению во вторую очередь уже после завершения контакта.

Параграф два. Объективно описав обстановку, важно попытаться установить с чужаками контакт, не подвергая риску свою команду и не действуя без приказа вышестоящего начальства. Хотя начинать первыми военные действия нецелесообразно, надо помнить о том, что чужаки могут быть настроены враждебно.

Параграф третий…»

Уитбриду помешало последнее предупреждение об ускорении. Блейн признательно кивнул гардемарину и откинулся на спинку кресла. Вряд ли им сейчас пригодятся подобные правила! Они имели дело с внезапным контактом первого вида.

Да и командование знало, что «Макартур» отправился на перехват корабля чужаков.

Сила тяжести на «Макартуре» возрастала постепенно, давая команде время подготовиться, и через минуту достигла трех g. Блейн чувствовал, как двести шестьдесят килограммов вдавливают его в противоперегрузочное кресло. Те, кто еще не пристегнулся, передвигались с крайней осторожностью: резко увеличившийся вес давал о себе знать. Тем не менее такое ускорение не могло искалечить. Впрочем, на Бери оно могло сказаться… если торговец вздумает вылезти из постели.

Зато Блейн чувствовал себя довольно комфортно. Противоперегрузочное кресло, снабженное подголовником, управлялось при помощи легких касаний и могло поворачиваться во все стороны, и теперь Блейн без труда видел весь мостик.

Кстати, в кресле имелись и индивидуальные медицинские приспособления: взять хотя бы тот же гибкий шланг… Что ни говори, а военные корабли создавались для длительных периодов высокой силы тяжести.

Блейн нажал несколько кнопок, и у него над головой развернулся трехмерный монитор с графиками. Затем Род активировал функцию приватности, и никто из команды не мог видеть, что выведено у него на экран. Вокруг сновали офицеры, Каргилл и штурман Реннер стояли возле астронавигационного поста, гардемарин Стейли уселся у рулевой консоли, готовый помочь в случае необходимости (правда, главным образом, он изучал навыки управления кораблем).

Длинные пальцы Блейна забегали по клавишам…

Протяженная зеленая линия скорости, короткий лиловый вектор, указывающий в противоположную сторону… а между ними – белый шарик. Итак, пришельцы явились сюда прямо из системы Мошки и тормозят, входя в систему Новой Каледонии. Белый шарик оказался побольше земной Луны. Объект величиной с корабль выглядел бы на экране крохотной точкой.

Хорошо, что Уитбрид ничего не заметил. По «Макартуру» разлетелись бы сплетни, пересуды… среди рекрутов началась бы паника… Блейн ощутил во рту металлический привкус собственного страха.

Боже, неужели корабль пришельцев настолько огромен?

– Каким образом можно создать махину таких размеров? – пробормотал Род.

На строительство ушло бы тридцать пять световых лет по обычному космосу! Никакая человеческая цивилизация не могла бы изобрести такую штуковину! Как вообще Адмиралтейство предполагает «исследовать» объект? Его же надо сперва «перехватить»… и высадить на него десант!

– Расчет курса на Бригид готов, сэр, – доложил штурман Реннер.

Блейн отогнал прочь посторонние мысли и прикоснулся к соседнему монитору, связанному с управлением. Курс корабля выглядел живописной диаграммой под столбиками цифр. Род с усилием выдавил:

– Хорошо, – и снова вернулся к видневшемуся на экране гигантскому объекту.

Торопливо выудил из кармана компьютер и схватил стило.

В ответ по экрану побежали слова и цифры. Блейн кивнул.

Разумеется, световое давление можно применять для полета. Фактически «Макартур» делал именно это, используя реакцию синтеза гелия из тяжелого водорода для получения фотонов, которые потом собирались в гигантский конус света. Отражающее зеркало «складировало» и любые другие источники света, тем самым удваивая собственную эффективность. Конечно, зеркалу следовало быть максимально большим и отражать весь падающий на него свет.

Блейн что-то недовольно пробурчал себе под нос. Ему вовсе не хотелось атаковать на своем залатанном боевом крейсере махину – да еще набитую чужаками, путешествующими в открытом космосе!

Ага, ясно: компьютер показывал, что объект имеет размеры планеты, а в действительности это, вероятно, полотнище серебряной ткани несколько тысяч километров в поперечнике, прикрепленное к чему-то, что должно быть собственно кораблем.

При таком альбедо… Блейн торопливо прикинул в уме и опять закивал. Итак, площадь солнечного паруса должна превышать восемь миллионов квадратных километров. Если он круглый, то его диаметр – более трех тысяч километров.

Они используют давление света, значит… Блейн запросил данные о торможении корабля пришельцев, посчитал его соотношение с общим отраженным светом и улыбнулся.

Вес паруса вместе с полезным грузом составлял около четырехсот пятидесяти тонн.

Данный факт не внушал никаких опасений.

В принципе подобные параметры не тянули на настоящий космический корабль, по крайней мере, на такой, который мог бы преодолеть тридцать пять световых лет в обычном пространстве. Пилоты чужаков наверняка уже свихнулись от тесноты – конечно, если они не маломерки, которые обожают ютиться в замкнутом пространстве или не провели пару сотен лет в надувных баллонах с матовыми непроницаемыми стенками… Впрочем, пока о чужаках ничего не известно, и оставалось лишь гадать, с кем и чем столкнется экипаж «Макартура» и его капитан.

Но сейчас Блейн ничего не мог поделать.

Он погладил горбинку на носу, хотел было выключить экран, передумал и добавил увеличение. Довольно долго глазел на изображение, а затем вполголоса выругался.

Пришельцы направлялись именно к солнцу.

Тормозя на трех g, «Макартур» вышел на орбиту Бригид и спустился прямо в защитное поле Лэнгстона. Залитая светом равнина являлась прекрасной посадочной площадкой.

Со стороны все выглядело так, словно угольно-черная стрела спикировала на громадную черную подушку. Защитное поле поглотило энергию удара, и ландшафт Бригид остался неповрежденным – иначе бы не обошлось без огромных выбоин кратеров.

Персонал заправочной станции незамедлительно занялся делом. Жидкий водород, получаемый электролизом из пористого льда Бригид и очищаемый после сжижения, полился в емкости «Макартура». Тем временем Синклер вывел своих людей наружу. Они сновали вокруг корабля, пользуясь преимуществами низкой силы тяжести и теневой стороны. Боцманы орали на снабженцев, те тоже не давали себя в обиду: в общем, все шло как по маслу.

– Командор Френзи просит разрешения подняться на борт, сэр, – доложил вахтенный офицер.

Род скорчил гримасу.

– Пусть поднимается, – сказал он и повернулся к Салли Фаулер, скромно сидевшей на месте вахтенного гардемарина. – Поймите, мы проделаем весь путь с максимальным ускорением, а вы в курсе того, как перегрузки действуют на организм. Кроме того, наш перелет сам по себе – нешуточное испытание!

– Фу! Но вам же приказано доставить меня на Новую Шотландию, – обиженно напомнила она, – а о высадке на Бригид ничего не говорилось.

– Приказ был слишком расплывчатый. Знай Кзиллер, что нам, возможно, предстоит очередная бойня, он ни за что не позволил бы вам находиться на борту корабля. Теперь ответственность за вашу жизнь лежит на мне, и поскольку я капитан «Макартура», я, конечно же, не позволю, чтобы племянница сенатора Фаулера хоть как-то пострадала из-за военного конфликта.

– Ох! – Она на мгновение задумалась, подыскивая другой подход. – Род, выслушайте меня! Для вас началось новое увлекательное приключение, верно? А что, по-вашему, чувствую я? Нам неизвестно, чужаки это или просто заблудившиеся колонисты, которые пытаются вернуться в Империю… Зато я понимаю, что теперь я не могу упустить свой шанс! Изучение чужих культур – вот моя профессиональная сфера. Это то, для чего я училась. Я – единственный антрополог на борту. Я вам просто необходима.

– Мы можем обойтись без вас. Вы сильно рискуете.

– Но вы позволили мистеру Бери остаться на борту.

– Не по своей воле. Адмиралтейство приказало не выпускать Бери с корабля. Меня не волнует его судьба, но небезразлична безопасность – не только ваша, но и ваших слуг…

– Я не собираюсь спорить с вами по поводу Адама и Энни. Вдобавок они плохо переносят ускорение. Но меня вы не сможете переубедить. И я тоже кое-что умею, капитан лорд Родерик Блейн. После гиперпространственного прыжка вы ошеломленно таращились по сторонам и не знали, что предпринять, зато я сумела выйти из каюты и приковылять к вашему капитанскому мостику! Поэтому вам не стоит обвинять меня в беспомощности! В общем, или вы позволите мне остаться, или…

– Или – что?

– Ничего, конечно. У меня нет козырей в рукаве, капитан. Пожалуйста, Род! – взмолилась Салли и надула губы, после чего устремила на Блейна чарующий взгляд.

Род даже рассмеялся.

– Командор Френзи, сэр, – доложил часовой, охраняющий трап на мостик.

– Входите, Ромео, входите, – произнес Род с наигранной сердечностью.

Френзи уже было тридцать пять, на добрый десяток лет больше, чем Блейну, и Род однажды целых три месяца служил под его руководством, выполняя самые жалкие поручения старшего по званию. Надо отдать Френзи должное: он оказался превосходным администратором, хотя и являлся отвратительным служакой.

Френзи осмотрел мостик и выпятил челюсть.

– А-а, Блейн… Где капитан Кзиллер?

– На Нью-Чикаго, – вежливо ответил Род. – Теперь я командир «Макартура». – Он повернулся так, чтобы Френзи мог видеть кольца на его рукавах, по четыре на каждом.

Френзи прищурил глаза и скептически поджал губы.

– Поздравляю… сэр, – проговорил он.

– Спасибо, Ромео.

– В таком случае я ухожу и скажу своим людям, чтобы они не торопились с заправкой, – заявил Френзи холодным тоном.

– Черт возьми, что значит «чтобы не торопились»? У меня очередность – «двойное А». Хотите взглянуть на сообщение?

– Я уже с ним ознакомился. Копию передали на мою станцию, Блейн… то есть капитан. Но из сообщения совершенно ясно следует, что командиром «Макартура» адмирал Кранстон считает Кзиллера. Я полагаю, сэр, он не послал бы корабль на перехват чужаков, если бы знал, что его капитан… молодой офицер, впервые принявший командование… сэр.

Прежде чем Блейн успел ответить, Салли произнесла:

– Я тоже видела сообщение, командор, и оно адресовано на «Макартур», а не Кзиллеру. И дает кораблю право на первоочередную заправку.

Френзи неодобрительно покосился на Салли.

– Что ж, для перехвата вполне достаточно «Лермонтова». А теперь, если позволите, капитан, я должен вернуться на станцию. – Он опять взглянул на Салли. – Странно, что женщин стали принимать в гардемарины.

– Я имею честь быть племянницей сенатора Фаулера и нахожусь на корабле по приказу Адмиралтейства, командор, – сурово отчеканила девушка. – Меня удивляет ваша невоспитанность. В моей семье не привыкли к подобному обращению, и мои друзья при дворе будут шокированы, узнав, что имперские офицеры могут быть настолько грубы.

Френзи покраснел и запыхтел от сдерживаемой ярости.

– Прошу прощения, леди. Поверьте, я и не думал вас оскорбить… однако меня поразило ваше присутствие на «Макартуре». Мы редко встречаем на борту военного корабля девушек… и, разумеется, если видим, то они не столь привлекательны, как вы, юная леди… Еще раз простите… – единым духом выпалив это, Френзи стремительно покинул мостик.

– Скажите, вы-то почему мямлили? – спросила Салли у Блейна.

Он что-то промычал и выскочил из кресла.

– Он сообщит Кранстону, что здесь командую я! У нас есть… ага! Сообщение идет до Новой Шотландии около часа и столько же времени требуется для ответа… – Род ткнул пальцем в кнопку интеркома. – ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ КАПИТАН. СРОЧНЫЙ СТАРТ ЧЕРЕЗ СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ. ПОВТОРЯЮ. СРОЧНЫЙ СТАРТ ЧЕРЕЗ СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ. ЛЮДЕЙ, НЕ ВЕРНУВШИХСЯ НА БОРТ, ОСТАВЛЯЕМ ЗДЕСЬ.

– Здорово придумано! – пылко воскликнула Салли. – Пусть теперь отправляет свои сообщения!

Блейн опять начал подгонять экипаж «Макартура», а Салли покинула мостик и отправилась в свою каюту.

Род отдал новое распоряжение:

– Командор Синклер, в случае непредвиденных обстоятельств сразу же введите меня в курс дела.

«И пусть Френзи только попробует помешать!» – подумал Блейн.

У него прямо руки чесались, так хотелось вмазать Френзи по физиономии. Если он столкнется с Френзи, то он наверняка это сделает…

Когда-то Блейн мечтал пристрелить Френзи.

Вскоре пошли рапорты. Довольный Каргилл явился на мостик с пачкой приказов о переводе. Боцманы «Макартура», получив копии сообщения о первоочередности, задействовали лучших специалистов Бригид.

Команда «Макартура» сгрудилась вокруг корабля. Кто-то убирал поврежденное оборудование, а кто-то торопливо монтировал новые детали, доставленные из складских помещений станции, и проверял обшивку корабля. Ремонтные работы были в самом разгаре.

Новые запасные части, необходимые «Макартуру», по мере поступления аккуратно складировали. Позднее их тоже можно будет использовать, правда, сначала надо будет разобраться, что к чему. Ничего, у них на борту есть умелец Синклер – уж он-то постарается на славу!

Род посмотрел на шеренгу стандартных черных ящиков и пожал плечами. Заметив микроволновый кипятильник, он отправил его в офицерскую кают-компанию. Каргиллу понравится.

Когда заправка почти завершилась, Род надел вакуумный скафандр и выбрался наружу. Он мог не присматривать за экипажем, но его присутствие морально поддерживало команду, знавшую, что Старик тут, рядом.

Воспользовавшись свободной минутой, Род уставился вверх.

Через пустоту космоса на него, казалось, смотрел Лик Господа.

Угольный Мешок был не слишком крупной газово-пылевой туманностью – от двадцати четырех до тридцати световых лет протяженностью, – но плотной и достаточно близкой к Новой Каледонии, чтобы закрывать четверть небосвода. Землю и Спарту – столицу Империи – отсюда было не видать. Бескрайняя чернота закрывала большую часть Империи, но служила превосходным темным бархатным фоном для двух ближних ярких звезд.

Впрочем, Глазу Мёрчисона, пожалуй, и не требовался подобный контраст. Глаз Мёрчисона был ярчайшей звездой на небе – огромный красный гигант в тридцати пяти световых годах отсюда. А белой точкой слева от Глаза Мёрчисона являлся его желтый спутник-карлик, мелкий, тусклый и малоинтересный. Мошка.

Оттуда, откуда смотрел Род, Угольный Мешок напоминал человека в капюшоне (его голову и плечи), а красный сверхгигант – бдительное недоброжелательное око великана.

Лик Господа… Вся Империя знала, как необычен Угольный Мешок, если наблюдать за ним из системы Новой Каледонии, но быть здесь и смотреть на него, мерцающего в черной пустоте космического пространства, – совсем другое дело. На снимках он выглядел как… просто как Угольный Мешок. А тут он становился реальностью.

А теперь прямо от Мошки в Зенице Господней к ним летело нечто, что они пока не могли толком разглядеть.

6
Солнечный парус

Всего одно g – и дополнительное головокружение, когда «Макартур» корректировал курс перехвата. Эластичная паутина крепко удерживала Блейна в противоперегрузочном кресле: Род терпел и помалкивал. Он, конечно, подозревал, что скоро дискомфорт пройдет и уляжется на задворках сознания рядом с иными «приятными» воспоминаниями.

До того как стать штурманом «Макартура», Кевин Реннер был помощником на межзвездном торговом судне. Кевин – худощавый, узколицый – оказался лет на десять старше Блейна. Пока Род отсиживался в противоперегрузочном кресле, Реннер следил за кривыми линиями на экране и что-то бормотал. В такие минуты Кевин смахивал на ученого, а вовсе не на военного.

– Вы определили наш курс, лейтенант Реннер?

– Да, сэр, – удовлетворенно отозвался Кевин Реннер. – Мчимся к солнцу на четырех g!

По кораблю разнесся сигнал предупреждения, и «Макартур» начал разгон. Экипаж и пассажиры почувствовали, что их физический вес постепенно растет, вдавливая их в кресла и койки.

– Вы шутите, мистер Реннер? – осведомился Блейн.

Штурман насмешливо взглянул на капитана.

– Вам известно, сэр, что нашему «Макартуру» помогает именно солнечный парус?

– Естественно.

– Тогда взгляните сюда, – палец Реннера указал на зеленую параболу на экране, которая резко сворачивала вправо. – Количество солнечной энергии, приходящейся на квадратный сантиметр паруса, уменьшается по мере удаления от звезды. Ускорение корабля зависит от количества света, отраженного от паруса.

– Да, мистер Реннер. Продолжайте.

Реннер показал на соседнюю параболу, очень похожую на первую, но синюю.

– Звездный ветер тоже может толкать парус вперед, и его давление изменяется по тем же законам. Основное и важное отличие заключается в том, что звездный ветер – это атомные ядра, которые вонзаются в парус в месте удара. Момент движения преобразуется непосредственно, а солнечный свет отражается от паруса.

– И отвернуть мы не можем, – запоздало сообразил Блейн. – Бороться со светом, запрокидывающим парус, – да, но звездный ветер всегда будет толкать нас прямо от солнца. Лавировать невозможно.

– Верно. А теперь, капитан, представьте, что вы входите в систему на скорости, равной семи процентам скорости света, не дай бог, конечно, и хотите остановиться. Что делать в таком случае?

– Максимально избавиться от лишней массы… – заявил Род. – Гм… А в чем, собственно говоря, проблемы? Они тоже, должно быть, запускали корабль тем же способом.

– Вряд ли. Они движутся слишком быстро, и если не остановятся, то и в самом деле подойдут совсем близко к солнцу! Фактически корабль чужаков летит прямо на солнце, и, вероятно, его будет сложно притормозить в достаточной степени, не разрушив космическое судно и не порвав парус. Впрочем, выбора у них нет: либо так… либо столкновение с солнцем. Похоже, это транспортник, которому и надлежит упасть на светило, а экипаж покинет его незадолго до крушения.

– Ого! – вырвалось у Блейна.

– Едва ли нужно напоминать, – продолжал Реннер, – что, следуя их курсом, мы тоже будем двигаться прямо к солнцу.

– На семи процентах скорости света?

– На шести. Корабль пришельцев будет слегка замедлять ход. У нас это займет сто двадцать пять часов, в основном при четырех g и некотором замедлении – под конец.

– Тяжеловато нам придется, – сказал Блейн и вдруг осознал, что Салли Фаулер осталась с ними. – Особенно для пассажиров. Нельзя ли подобрать курс попроще и полегче?

– Пожалуйста, сэр, – незамедлительно согласился Реннер. – Тогда мы потратим сто семьдесят пять часов при ускорении не больше двух с половиной g и сэкономим топливо, поскольку у самого зонда будет вдоволь времени для торможения. Курс, которым мы движемся сейчас, приведет нас на Новую Ирландию с пустыми топливными баками, а ведь и корабль чужаков нам придется тащить на буксире.

– С пустыми топливными баками? Зачем же вы выбрали этот курс? – удивился Род.

Он недолюбливал штурмана за его ворчание, подразумевавшее, что капитан всегда забывает что-то решающее и очевидное.

– Объясните – почему? – попросил он.

– Я полагаю, что пришельцы могут быть настроены весьма враждебно.

– Точно. Итак?

– Если мы догоним корабль и он лишит нас возможности пользоваться двигателями…

– То мы рухнем на солнце со скоростью шесть процентов от скорости света. Конечно! Поэтому вы намереваетесь выполнить перехват как можно дальше от Каледа, чтобы иметь возможность что-то предпринять.

– Да, сэр. Вы правы.

– Вы предпочли бы именно такой расклад. Я угадал, мистер Реннер?

– Я хотел бы иметь резервы для маневров, сэр. А как по-вашему?

– Хорошо, принимаю этот курс, мистер Реннер. – Блейн развернул противоперегрузочное кресло к другому экрану и стал изучать расчеты, после чего попросил штурмана перепроверить результаты и дать экипажу час форы перед захватом, чтобы команда могла восстановить силы при одном g.

Реннер – с истинным энтузиазмом идиота – тут же согласился и занялся внесением изменений.

«Мне нужны друзья на борту, – говаривал капитан Кзиллер своим гардемаринам, – но я отдал бы их всех за опытного штурмана».

Реннер оказался тем самым штурманом, пусть и несносным. В принципе, Рода он вполне устраивал.

При четырех g никто не расхаживал по кораблю, не занимался ремонтом и не перемещал никаких грузов. Черные ящики с запасными частями спокойно стояли на местах, а стремительный полет «Макартура» обеспечивали приспособления Синклера, сделанные им на скорую руку.

Основная часть команды работала в передвижных креслах на колесиках – или не работала вовсе.

В кубрике играли в словесные игры, обсуждали предстоящую встречу с чужаками и травили байки. Половина экранов корабля показывала одно и то же: диск, похожий на солнце, Глаз Мёрчисона и за ним фоном – Угольный Мешок.

Датчики в каюте Салли показывали повышенный расход кислорода. Блейн пробормотал пару крепких выражений в адрес излишней активности девушки и хотел было вызвать Салли, но в последнюю минуту передумал и вызвал Бери.

Магнат лежал в противоперегрузочной ванне, покрытой тонкой эластичной майларовой пленкой. Из ванны торчали только лицо и костлявые руки. Лицо казалось очень старым, выдавая почти истинный его возраст.

– Капитан, вы предпочли не оставлять меня на Бригид. И таким образом взяли с собой в потенциальное сражение гражданское лицо. Интересно, почему?

– Мистер Бери, я решил, что вам будет весьма некомфортно застрять на военной базе, расположенной на ледяном шаре, безо всякой возможности выбраться оттуда на свободу. Но, вероятно, я ошибся.

Бери натужно растянул губы в улыбке. Под воздействием четырех g, оттягивающих кожу лица, все на борту выглядели так, будто состарились вдвое. Кривая усмешка Бери придала магнату сходство со штангистом, поднимающим тяжести.

– Нет, капитан, вы абсолютно правы. Я видел в кают-компании полученный вами приказ. Что ж, продолжим путь к встрече с кораблем чужаков.

– Похоже, именно к тому все идет.

– Думаю, у них есть товары на продажу. Особенно если учитывать тот факт, что они с планеты иного, чем Земля, типа. Я могу надеяться на вашу помощь, капитан, – я имею в виду, вы ведь можете выступать в качестве посредника, не так ли?

– К сожалению, у меня не будет времени на завязывание торговых отношений, – возразил Блейн, выбирая самый уместный из ответов, пришедших ему на ум.

– Да, понимаю, капитан. Кстати, у меня возникли еще кое-какие вопросы. Мне бы хотелось узнать побольше о нашем полете. В моем возрасте лучше не вылезать из ванны на протяжении всего путешествия. Сколько минут или часов продлятся перегрузки?

– Сто двадцать пять часов. Впрочем, уже сто двадцать четыре.

– Спасибо, капитан, – и Бери исчез с экрана.

Род опять погладил горбинку на носу. Знает ли Бери о своем положении на борту «Макартура»? Впрочем, неважно. Он вызвал каюту Салли.

Девушка выглядела так, как будто не спала неделю или была вынуждена безостановочно улыбаться целый год напролет. Черты ее лица были напряженными и осунувшимися.

– Приветствую! – бодро произнес Блейн. – Не жалеете, что остались?

– Я же вам говорила, что у меня тоже имеется кое-какой опыт, – ответила Салли.

В доказательство своих слов она ухватилась за стул, встала и вытянула руки вперед.

– Осторожнее, – сказал Блейн, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – не делайте резких движений и держите колени прямо. Усаживаясь, вы можете сломать позвоночник. Оставайтесь в таком положении и вытяните руки назад. Потом возьмитесь за оба подлокотника, прежде чем попробовать наклониться. Перегрузки на борту любого корабля – опасная штука.

Салли, похоже, не поверила Блейну – но лишь до тех пор, пока не попробовала сесть. Мышцы ее рук свела судорога, в глазах заплескалась паника, и Салли плюхнулась на стул. Можно было подумать, что гравитация «Макартура» припечатала ее к сиденью.

– Вы в порядке? Не пострадали?

– Нет, – ответила она, – разве что гордость…

– Вот и сидите здесь, черт возьми! Разве я сейчас стою? Нет. И вы тоже – не смейте!

– Хорошо, – она повертела головой и заморгала.

Салли показалась ему испуганной, хотя и не подавала виду.

– Ваши слуги на базе?

– Да, но пришлось их обмануть: они не хотели меня бросать, – Салли рассмеялась старушечьим смехом. – Поэтому я не взяла с собой багаж. Теперь у меня минимум вещей – только то, что на мне, и так будет до Новой Каледонии.

– Обмануть? Вы тем самым обманули и меня. Мне следовало приказать Келли высадить вас, – в голосе Блейна чувствовалась горечь. Он знал, что выглядит вдвое старше своих лет, да еще сидит в кресле на колесиках, как калека. – Ладно, вы на борту, и я не могу вышвырнуть вас.

– Но я буду для вас полезной. Я – антрополог. – Она неловко пошевелилась: может, снова хотела встать? – Могу я вызывать вас по общей связи?

– Лучше вызывать вахтенного гардемарина. Передадите через него, если вам действительно понадобится поговорить со мной. Но, Салли, послушайте, мы находимся на военном корабле. Чужаки, за которыми мы летим, запросто могут оказаться враждебными. Ради бога, запомните: в разгар сражения у моих вахтенных офицеров не будет ни минуты для научных дискуссий!

– Я знаю, поверьте! – она попыталась улыбнуться. – Знаю это так же твердо, как и то, что при четырех g все-таки лучше не вставать.

– Хорошо. А сейчас сделайте одолжение: отправляйтесь в противоперегрузочную ванну и расслабьтесь.

– Раздеваться нужно?

Блейн не покраснел лишь потому, что ускорение не дало крови прилить к лицу.

– Отличная мысль, особенно если учесть, что у вас много застежек. И поверните камеру в сторону.

– Поняла.

– Будьте осторожны. Я могу прислать на помощь одного из женатых рядовых…

– Нет, спасибо.

– Тогда ждите. Нам предстоят пятиминутки, во время которых произойдет ослабление перегрузок. Нас будет трясти. Поэтому ни в коем случае не покидайте кресло в одиночку!

Теперь Салли не стала спорить с капитаном – опрометчивой попытки оказалось вполне достаточно.

– «Лермонтов» снова вызывает, сэр, – доложил Уитбрид.

– Забудьте о нем. Никаких ответов.

– Слушаюсь, сэр. Никаких ответов.

Род догадывался, что нужно крейсеру. «Лермонтов» хотел первым встретиться с пришельцами, но не успевал своевременно подобраться к чужакам: никому не хотелось поджариться на солнце – и превратиться в космическую пыль.

Лучше начать маневрировать и перехватить чужаков в другом месте.

По крайней мере так думал Род. И он мог положиться на Уитбрида и своих связистов: сообщения с «Лермонтова» не попадут в вахтенный журнал.

Прошло уже три дня… Две минуты полуторного ускорения через каждые четыре часа для смены вахт, чтобы взять что-нибудь нужное и немного размяться… затем «Макартур» оглашали предупредительные сигналы, и непомерная тяжесть возвращалась.

Поначалу «Макартур» отвернул свой нос от Каледа ровно на шестьдесят градусов. Потом они встали на курс пришельца, и тогда «Макартур» выровнялся.

Сейчас его нос смотрел на ярчайшую звезду неба.

Калед постепенно увеличивался, меняя цвет. Впрочем, невооруженный глаз не мог зафиксировать переливы голубого мерцания. Команда «Макартура» смотрела на экраны и видела лишь то, что ярчайшая звезда приближается и с каждым часом становится все больше и больше.

Впрочем, ее яркость отнюдь не возрастала – мониторы показывали ее неизменной. Тем не менее крошечный солнечный диск уже перестал быть яркой точкой – он зловеще разросся и пылал теперь прямо по курсу «Макартура». Позади появился другой диск такого же цвета – белая звезда F8. Она тоже увеличивалась в размерах с каждым часом.

«Макартур» висел меж двух сближающихся солнц.

На второй день Стейли привел на мостик свежеиспеченного гардемарина (оба передвигались в креслах на колесиках). Если не считать короткой беседы на Бригид, Род видел его впервые. Гардемарина звали Гэвин Поттер. Шестнадцатилетний парень прибыл с Новой Шотландии. Поттер был слишком рослым для своих лет: он постоянно горбился и пугливо озирался по сторонам. Подросток!..