Текст книги "Человечество. Мировые войны и пандемии"

Новая независимая Россия унаследовала хорошие рабочие отношения с Китаем от Советского Союза. Однако, несмотря на сильное влияние «нового мышления» Горбачева, взгляды Ельцина на внешнюю политику включали в себя решительный отказ от советского наследия. Сразу после распада Советского Союза российская внешняя политика была в основном сосредоточена на отношениях с Западом, почти полностью забыв об отношениях с Востоком. И хотя официальные лица России, естественно, признавали, что Китай имел какое-то значение для России, они постоянно подчеркивали большую важность Запада и свое желание, чтобы Россия стала полноправным членом западного сообщества. Еще в августе 1991 года министр иностранных дел России Андрей Козырев провозгласил новую официальную позицию России о том, что США и другие западные демократии являются естественными друзьями и союзниками демократической России так же, как они были естественными врагами тоталитарного Советского Союза[273]273
  Андрей Козырев, Преображение. – Москва: Международные отношения, 1995. – С. 211.


[Закрыть]. Козырев назвал практическую политику, вдохновленную этим взглядом, «путем от осторожного партнерства к дружественному и в конечном итоге к союзническим отношениям с цивилизованным миром и его структурами, включая НАТО, ООН и другие организации»[274]274
  Андрей Козырев, Преображенная Россия в новом мире // Международная жизнь. – 1992.


[Закрыть].

Государственный секретарь (в России и СССР никогда такой должности не было, такая есть в США) первой администрации Бориса Ельцина Геннадий Эдуардович Бурбулис и его коллега, министр иностранных дел Андрей Козырев, объясняли фундаментальное различие между эпохой Горбачева и вызовами современности. По словам Бурбулиса, предыдущие власти продолжали делить мир на социалистические и капиталистические лагеря и все еще верили в возможность построения коммунистического общества – и такие взгляды, как правило, создавали атмосферу конфронтации и соперничества. Козырев подчеркивал, что Москва продолжит идти по пути полноценного партнерства и интеграции с Западом.[275]275
  Бажанов Е. П. Эволюция внешней политики России // Современные международные отношения / Под ред. А. В. Торкунова. М.: РОССПЭН, 1999.


[Закрыть]

Эта политика брала свое начало из идеологии перестройки, которая утверждала, что Россия должна стремиться построить идеальное общество на «демократическом Западе»[276]276
  Александр Лукин The political culture of the Russian «democrats». – Oxford: Oxford University Press, 2000.


[Закрыть]. Более того, «демократическое» руководство в Москве считало, что невозможно построить современное российское общество без материальной помощи и более тесных экономических связей с развитыми западными странами. «Демократические силы, пришедшие к власти, стремились быстро построить свободное, основанное на законах общество и процветающую рыночную экономику в России. Они рассматривали Запад как главного политического и идеологического союзника в этом грандиозном проекте. Как отмечали российские лидеры, «богатые, развитые и цивилизованные страны жизненно важны для экономического, духовного и экономического развития России». Они настаивали на том, что отвернуться от Запада – значит упустить уникальную возможность для преобразования России.[277]277
  Бажанов Е. П. Эволюция внешней политики России // Современные международные отношения / Под ред. А. В. Торкунова. М.: РОССПЭН, 1999, с. 486.


[Закрыть]

Российский президент неоднократно заявлял, что у России и США есть общие интересы и что они должны поддерживать стабильное партнерство. Выступая на заседании Совета Безопасности ООН 31 января 1992 года, Борис Ельцин заявил: «Россия рассматривает Соединенные Штаты и Запад не просто как партнеров, а скорее как союзников. Это основная предпосылка, я бы сказал, революции в мирном сотрудничестве между цивилизованными странами». Президент объяснил, что Москва теперь разделяет те же самые основные принципы внешней политики с Западом. «Наши принципы ясны и просты: верховенство демократии, прав и свобод человека, правовых и моральных стандартов», – сказал он.[278]278
  Выступление президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина на заседании Совета Безопасности ООН (31 января 1992)// Новости ООН [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://news.un.org/ru/audio/2013/02/1002851 (дата обращения: 03.03.2019).


[Закрыть]

В тот же день Борис Ельцин встретился в Нью-Йорке с премьер-министром Китая Ли Пэном, который также присутствовал на заседании Совета Безопасности ООН, и они подтвердили свое желание развивать добрососедские отношения, основанные на принципах мирного сосуществования. Президент отметил различие между социальными системами и идеологиями двух стран, но предложил дружбу, несмотря на эти различия. Он отметил, что «идеология отличает нас от Китая, но мы являемся соседями, и мы должны сотрудничать»[279]279
  Российская газета, 2 февраля 1992 г. С.1.


[Закрыть].

Однако очень скоро Москва начала постепенно смещать свою внешнеполитическую направленность. Выступая на заседании Верховного Совета 22 октября 1992 года, Андрей Козырев сказал: «Россия не должна сужать рамки партнерства, выбирая между Востоком и Западом. Круг его интересов гораздо шире, и он должен учитывать максимально возможный диапазон взаимодействий»[280]280
  Пятая сессия Верховного Совета Российской Федерации. Вопросы непростые. Обстановка деловая. Российская газета. 23 октября 1992 г. С.1.


[Закрыть]. Для этого сдвига было несколько причин. Во-первых, пришедшие к власти российские «демократы» познакомились с реальной Азией и узнали, что она не такая отставшая, как они себе представляли. Прежде всего, они считали Китай отсталым государством с коммунистической идеологией и прообразом советской политики. Ельцин сыграл значительную роль в этом отношении. До своего первого визита в Китай в декабре 1992 года он не верил, что китайская экономика достигла каких-либо реальных успехов. «Я думал, что реформы в Китае существуют только на бумаге», – сказал он. Однако в ходе визита он пришел к выводу, что на деле все по-другому[281]281
  Пятая сессия Верховного Совета Российской Федерации. Вопросы непростые. Обстановка деловая. Российская газета. 23 октября 1992 г. С.1.


[Закрыть].

Вторая причина заключалась в том, что российские лидеры понимали, что в Китае при Дэн Сяопине механизм для принятия решений, в том числе влияющих на внешнюю политику, изменился. Игорь Рогачев, посол России в Китае, отмечал: «Дэн Сяопин и его коллеги-единомышленники внесли большой вклад, институционализировав внутреннюю и внешнюю политику Китая, сделав политический курс гораздо менее зависимым от прихотей верховного лидера, и создав рабочий механизм для определения истинных национальных интересов и развития политического курса, основанного на них. Такой механизм действует и в российско-китайских отношениях. Устойчивое развитие этих отношений больше не зависит от воли одного или даже нескольких лидеров, но выражает общее стремление крупных и влиятельных групп, которые формулируют и осуществляют внешнюю политику Китая»[282]282
  Независимая газета. 18 декабря 1992 г. С. 2.


[Закрыть].

Новые российские лидеры очень мало знали о своем соседе, а министры российского правительства недооценили уровень развития в Китае. Однако вскоре российское руководство вынуждено было изменить свой подход, и это существенно способствовало развитию двусторонних связей. Российское руководство двигалось в направлении более тесного сотрудничества с Китаем под давлением различных сил, которые решительно выступали против предыдущей политики Москвы в отношении Китая и внешней политики страны в целом.

В то же время лидеры нескольких приграничных регионов в 1990-х годах, в первую очередь Приморского и Хабаровского краев, составили еще одну влиятельную группу, оказывающую давление на московских лидеров, в данном случае выступающую за более осторожную позицию в отношении Китая. Они настаивали на строгом пограничном контроле и жестких мерах против китайской иммиграции и оказывали влияние главным образом через личные встречи с представителями федерального правительства, финансирование кампаний в СМИ и через Совет Федерации. В 1994 году они убедили лидеров отменить безвизовый режим для пересечения границы и частично изменить свой подход к демаркации российско-китайской границы. При Ельцине региональные лидеры оказали такое большое влияние, что могли самостоятельно принимать решения, связанные с границами. Правящие власти в нескольких сибирских и дальневосточных регионах пытались повысить свою популярность среди избирателей, используя и даже поощряя антикитайские настроения в отношении китайской иммиграции, утверждая, что у Китая есть секретные планы «демографической экспансии» на российский Дальний Восток. В целом, влияние и активная антииммиграционная пропаганда властей в ряде регионов Дальнего Востока часто оказывались препятствием для развития российско-китайского сотрудничества и в сочетании с неустойчивым поведением Москвы создавали настоящий беспорядок в вопросах, связанных с границами. То, что происходит сегодня (июль 2020 г.) в Хабаровске связано не только с арестом губернатора края С. Фургала. В большом дальневосточном регионе большая часть населения, по крайне мере, не любит Москву за ее снобизм, ее отношение к периферийным регионам, но значительная часть Москву ненавидит.

Подобные антикитайские настроения не поддерживались в Москве. В результате, примерно в середине 1990-х годов Россия заняла то, что можно назвать позицией «баланса и равноудаленности» в своих отношениях с Китаем и другими азиатскими центрами силы. Выступая на встрече в Кремле в июле 1995 года, президент Борис Ельцин сформулировал новый подход: «Китай является страной первостепенной важности для нас. Это наш сосед, с которым у нас самая длинная граница и с которым нам навсегда суждено жить и работать бок о бок. Будущее России зависит от того, насколько успешно мы будем сотрудничать с Китаем. Отношения с Китаем чрезвычайно важны для нас с точки зрения глобальной политики. Мы можем опираться на плечо Китая и в отношениях с Западом. Тогда Запад будет относиться к России с большим уважением»[283]283
  Бажанов Е. П. Актуальные проблемы международных отношений, М.: Научная книга, 2002. Т. 2. С. 419.


[Закрыть]

Россия изменила свой подход к вопросу о правах человека после ухода министра иностранных дел Андрея Козырева. Хотя после 1992 года российские официальные лица публично не критиковали Китай за нарушения прав человека, выступая на конференции в Лондоне в октябре 1995 года, Игорь Рогачев отметил, что Россия и Китай придерживаются разных подходов к этому вопросу, и заявил, что Москва поднимала эти проблемы с китайским руководством. «Россия придерживается взглядов, которые во многом отличаются от взглядов Китая. Однако у нас есть регулярный диалог по вопросам прав человека», – сказал он. «Список обсуждаемых вопросов растет, а также степень и глубина их решения. Мы пытаемся убедить наших китайских партнеров в необходимости более терпимого и цивилизованного отношения к обсуждениям на международных форумах ситуации с правами человека в различных странах, включая Китай, и не пытаться блокировать эти обсуждения». Рогачев отметил, что Китай добился прогресса в защите прав человека и выступал против применения санкций в тех случаях, когда существовало явное стремление к «реальному прогрессу в улучшении ситуации». Несколько лет спустя он сообщил, что российские представители выступают против попыток некоторых государств «опорочить» Китай за свою позицию по вопросам, связанным с Тибетом или Синьцзяном, и за то, что они заблокировали любые дискуссии о действиях Китая в повестке дня Комитета ООН по правам человека[284]284
  И. Рогачев. Российско-китайские отношения. С. 31–32, 130.


[Закрыть]. Поддержка Пекином Москвы в отношении Чечни, событий в бывшей Югославии, в сирийском вопросе и общее изменение настроения в России также сыграли важную роль в этом сдвиге в китайско-российских отношениях.

В то же время Москва не хотела сосредоточиваться исключительно на Китае. В многочисленных статьях и интервью заместитель министра иностранных дел Григорий Карасин объяснил этот подход, сказав, что российский двуглавый орел должен смотреть как на Запад, так и на Восток[285]285
  Григорий Карасин. Взгляд двуглавого орла на Запад и на Восток // Российские вести. 19 декабря 1996 г. С. 7.


[Закрыть]. У России нет другой альтернативы, кроме как установить долгосрочные дружественные партнерские отношения со странами Запада и Востока. По словам Карасина, «стратегическое партнерство с Китаем является объективной функцией национальных интересов России, потребностей глобального развития»[286]286
  Цехмистеренко С. Двуглавый орел открыл глаза на Восток // Деловые люди. – 1997. – № 73. – C. 17.


[Закрыть]. Он отметил, что «Россия и Китай являются двумя основными державами, полюсами формирующегося многополярного мира»[287]287
  Цехмистеренко С. Двуглавый орел открыл глаза на Восток // Деловые люди. – 1997. – № 73. – C. 17.


[Закрыть]. Москва стремилась решать как стратегические, так и экономические задачи, развивая сотрудничество с Китаем. По этой причине она приложила все усилия для расширения торгово-экономического сотрудничества, завершения переговоров о границе и сотрудничества по международным вопросам в ООН и других международных организациях.

После прихода к власти Владимир Путин продолжил развивать отношения с Азией. В статье под названием «Россия: новые восточные перспективы», опубликованной им в ноябре 2000 года, Путин отметил: «Мы никогда не забывали, что основная часть российской территории находится в Азии. Честно говоря, мы не всегда эффективно использовали это преимущество. Я думаю, что пришло время для нас, вместе со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, перейти от слов к делу и наладить экономические, политические и другие связи»[288]288
  Владимир Путин. Россия: новые восточные перспективы. 9 ноября 2000 г.


[Закрыть].

Будучи новым российским президентом, Владимир Путин пытался восстановить порядок в системе управления, что также положительно сказалось на российско-китайских отношениях. У Китая всегда были определенные опасения в отношении Бориса Ельцина из-за неустойчивости его политики и даже его личного поведения. Особенно беспокоило руководителей КНР клятвенное обещание Ельцина в Конгрессе США не допустить возрождение социализма в России и возложение на коммунизм «всех бед человечества». В Китае сложилось твердое мнение о том, что при новом российском лидере можно было построить новые и более глубокие отношения с Россией. Кроме того, развитие международной обстановки и обеспокоенность по поводу роста внешнеполитической активности США потребовали от Китая активизировать поиск высоконадежных внешнеполитических партнеров. В этом контексте важным шагом стало подписание в 2001 году Договора о добрососедстве и дружественном сотрудничестве с Россией. Выступая на праздновании пятой годовщины подписания этого договора, посол Китая в Москве Лю Гучан объяснил его необходимость и значение: «Весной 2000 года в контексте подготовки к первому визиту Владимира Путина в Китай в качестве президента России, Китай провел всестороннюю оценку китайско-российских отношений в 1990-х годах. Мы обнаружили, что в течение почти десяти лет, с момента плавного перехода от китайско-советских к китайско-российским отношениям в 1991 году, Китай и Россия как две основные державы непрерывно сближались, и связи между ними быстро развивались. В то же время мы чувствовали, что, поскольку Китай и Россия являются двумя соседними странами, уровень развития наших отношений все еще очень далек от его огромного потенциала и ожиданий наших народов, и что существенный потенциал для их развития существует. Урегулирование ряда пограничных вопросов между двумя странами хотя и явилось серьезным прогрессом, переговоры в остальных областях продвигаются с большим трудом; двустороннее сотрудничество в конкретных областях продвигалось медленно, годовой объем торговли колебался в пределах 5–7 млрд. долл. В России по-прежнему имела влияние идея о так называемой «китайской угрозе»; в Китае довольно часто звучала предубежденность и озабоченность перспективами российского курса. Дискуссии между двумя сторонами по ряду чувствительных вопросов не были подлинно откровенными. Китайская сторона внимательно изучила ситуацию и пришла к выводу, что корень появления этих проблем – недостаток взаимного доверия. У нас появилась идея: согласовать и подписать правовой документ, который приведет в порядок цели и принципы более чем десятка политических документов, совместно принятых двумя сторонами в 90-е годы прошлого века, и закрепит их в юридической форме. Это устранит подозрения, укрепит взаимное доверие и даст ориентир развитию отношений между двумя странами»[289]289
  Лю Гучан. «Договор века» и создание новой реальности китайско-российских отношений // Россия-Китай. XXI век. 2006, май-июнь. С. 5.


[Закрыть].

Оценивая международное значение соглашения, Лю Гучан сказал: «Договор отводит ООН центральное место в отношении международного мира и развития, противодействует односторонним действиям в обход ООН и демонстрирует, что международное сообщество неустанно стремится к многополярности и демократизация международных отношений». Он также подчеркнул, что через пять лет концепция и принципы договора «останутся актуальными ориентирами для здорового развития современных международных отношений»[290]290
  Лю Гучан. «Договор века» и создание новой реальности китайско-российских отношений // Россия-Китай. XXI век. 2006, май-июнь.


[Закрыть].

Москва стала считать Пекин своим самым важным азиатским партнером. Во время визита в Пекин в июле 2000 года Путин заявил, что Россия должна «опираться как бы на два столпа, европейский и азиатский». Он объяснил: «Россия является одновременно европейской и азиатской страной. Мы уважаем как европейский прагматизм, так и восточную мудрость. Таким образом, Россия будет проводить сбалансированную внешнюю политику. В этом смысле отношения с Китайской Народной Республикой, безусловно, будут одним из наших главных приоритетов». Президент России подтвердил роль Китая как стратегического партнера и добавил: «Китай и Российская Федерация разделяют позиции по широкому кругу международных вопросов и придерживаются аналогичных принципов. Я имею в виду, прежде всего, цель сохранения и укрепления многополярного мира, наши совместные усилия по сохранению стратегического равновесия и содействию мирному, прогрессивному и эффективному развитию обоих наших государств»[291]291
  Interview with the Chinese Newspaper Renmin Ribao, the Chinese News Agency Xinhua and the RTR TV Company // Kremlin [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://en.special.kremlin.ru/events/president/transcripts/24168 (дата обращения: 03.03.2019).


[Закрыть]. Путин признал, что Москва уделяла мало внимания развитию практических связей с Азией, в результате чего Россия больше не воспринималась как глобальная сила. Поэтому новый российский лидер сделал основной упор на быстро развивающиеся отношения с азиатскими странами, придав ему равный приоритет с традиционными отношениями с Западом.

На заседании Шанхайского форума в Душанбе в июле 2000 года, региональной группы, в которую в то время входили Россия, Китай, Таджикистан, Казахстан и Кыргызстан, президент Путин подтвердил, что «Китай является для нас стратегическим партнером с точки зрения международных гарантий безопасности, дружественных отношений и развития контактов в области культуры, экономики и всех сфер государственной деятельности»[292]292
  Answers to Russian Journalists’ Questions Before a Meeting with Tajik President Emomali Rakhmonov // Kremlin [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://en.kremlin.ru/events/president/transcripts/24175 (дата обращения: 03.03.2019).


[Закрыть]. Очевидно, что для России и Китая было вполне естественно стремиться к сближению после многих лет враждебности, которые противоречили интересам обеих стран. По словам Игоря Иванова, «российско-китайское сотрудничество имеет особое значение в таких ключевых областях, как укрепление авторитета и роли ООН, защита первенства международного права, поддержание стратегической стабильности».

И хотя Москва предприняла шаги по улучшению отношений с Вашингтоном после террористической атаки на США в 2001 году, Китай занял более осторожную позицию: Пекин молчаливо выразил несогласие с вторжением американских войск в Афганистан непосредственно к границам беспокойного для КНР Синьзян-уйгурского региона. У Пекина были серьезные опасения по поводу США, включая убеждение, что Вашингтон использует свою борьбу с терроризмом в качестве предлога для того, чтобы закрепиться в Афганистане и Центральной Азии – приближаясь к границам Китая. Хотя на официальном уровне Пекин говорил о необходимости совместной работы по борьбе с терроризмом, неофициальные китайские наблюдатели выступили с довольно резкой критикой в отношении США за то, что их действия привели к большому числу жертв среди гражданского населения Афганистана. Многие в Пекине рассматривали развертывание сил международной коалиции в государствах Центральной Азии как проявление «гегемонии» с желанием окружить Китай. Причина такого подхода заключается в том, что, хотя в Китае существуют разные взгляды на политику США, многие считают, что угроза со стороны США столь же велика, как и угроза исламистского терроризма. Пекин обеспокоен тем, что стремление Вашингтона к международному сотрудничеству испарится, как только его миссия в Афганистане будет завершена, и что оставленные им американские войска не стабилизируют ситуацию в соседних мусульманских регионах, но будут угрожать интересам Китая.

Из-за этих опасений Китай неоднозначно рассматривал резкий политический сдвиг России в сторону поддержки США и Запада после 11 сентября 2001 года, видя в этом возможный уклон в пользу Запада. Многие в Китае думали, что Россия ничего не получила в обмен на поддержку США в ее антитеррористических операциях. Они были серьезно обеспокоены тем, что Москва вернулась к односторонним уступкам со времен своей прозападной политики начала 1990-х годов или что Россия может даже присоединиться к «гегемонистскому» курсу США. Если бы это случилось, Китай неизбежно остался бы в одиночестве против США – ситуация, в которой Пекин определенно не хотел оказаться.

В результате, с точки зрения Китая, существовала угроза того, что Россия и США могут договориться о противоракетной обороне и расширении НАТО без учета интересов Пекина. Пекин хотел бы, чтобы Москва заняла более активную позицию, оказывая давление на Вашингтон, чтобы он отказался от своих планов по созданию новой системы противоракетной обороны или же занимался лишь ограниченным развертыванием, а также, чтобы остановить расширение НАТО и подписать официальные соглашения о сокращении стратегических вооружений. Более того, Москва могла бы активно согласовывать свою позицию с Китаем по всем этим вопросам, особенно потому, что обе страны разделяли практически одинаковые позиции по каждой из них.

Однако опасения, что Россия сделает новый поворот к Западу, быстро испарились. Новый китайский лидер Ху Цзиньтао выбрал Россию для своего первого визита за границу и выступил в МГИМО 28 мая 2003 года. Выразив удовлетворение политическим курсом Владимира Путина, Ху Цзиньтао заявил, что китайский народ рад, что «в последние годы Россия твердо защищала суверенитет и территориальную целостность государства и поддерживает социальную и политическую стабильность и относительно быстрый экономический рост». Он сказал, что Россия «активно выступает за многополярный мир и демократизацию международных отношений. Ее место в мире неуклонно растет». Китайский лидер также поспешил развеять опасения России по поводу намерений нового китайского руководства, заявив, что Пекин продолжит прежний курс двусторонних отношений «в осуществлении всеобъемлющего стратегического сотрудничества в таких областях, как политика, экономика, наука и техника, гуманитарная сфера, международные отношения и так далее»[293]293
  Speech by Hu Jintao at Moscow State Institute of International Relations // sohu [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://news.sohu.com/20060308/n242188760.shtml (дата обращения: 03.03.2019).


[Закрыть].

20 марта 2003 года Соединенные Штаты начали военную операцию в Ираке с целью свержения режима Саддама Хусейна. На подготовительном этапе США безуспешно пытались придать легитимность этим операциям, получив одобрение Совета Безопасности ООН. Это, в свою очередь, побудило Россию и Китай занять единую позицию отказа от поддержки США, которая в то время не поддерживалась даже близкими союзниками США – Францией и Германией. На этот раз Пекин положительно оценил позицию Москвы, которая была гораздо более сбалансированной и последовательной, чем ее подход к кризису в Югославии и, позднее, его безоговорочная поддержка методов, которые США использовали в борьбе с терроризмом.

Китайский лидер дважды посещал Россию в 2005 году, и его участие в праздновании шестидесятой годовщины победы в Великой Отечественной войне 8–9 мая было очень символичным. Во время этого визита Ху Цзиньтао пригласил советских ветеранов на прием в китайское посольство в Москве, где он лично отметил ту помощь, которую Советский Союз оказал Китаю в годы войны. Это признание было важным, потому что во время раскола между двумя странами Китай обычно обвинял Советский Союз в том, что он оказывал слишком мало помощи и отправлял большую часть этой помощи Гоминьдану, а не коммунистам, тем самым подавляя КПК. Китайский лидер сказал: «В этой жестокой войне китайцы и советские люди сражались плечом к плечу и укрепляли свою дружбу во время войны. В решающий момент Советская Армия оказала неоценимую помощь китайскому народу в прекращении антияпонской войны. Многие из ветеранов здесь, в посольстве, приняли участие в боевых действиях на северо-востоке Китая. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы выразить мою сердечную благодарность. Китайский народ будет вечно благодарен русскому народу за эту помощь»[294]294
  Лукин А. В. Ху Цзиньтао – загадочный лидер? // Россия-Китай. XXI век. Июнь 2005. С. 17.


[Закрыть].

Ко второй половине первого десятилетия XXI века в Китае сложилось впечатление, что отношения с Россией неуклонно развиваются. Пекин увидел, что две страны разделяют общие взгляды по большинству международных вопросов, и обе страны предвидят будущий мир, основанный на многополярности. Министр иностранных дел Китая Ян Цзечи объяснил это единство в интервью 24 июня 2007 года журналу «Россия-Китай: XXI век». «Китай и Россия придерживаются общих позиций по таким важным вопросам, как работа по созданию многополярного мира и установлению справедливого и рационального международного порядка, – сказал он. – У нас установлен тесный контакт и сотрудничество по Ираку, ядерной проблеме в Иране и Северной Корее. Это сыграло и играет важную роль в содействии успешному решению этих проблем и содействии миру и стабильности в регионе и мире». Министр иностранных дел Китая также подчеркнул, что для совместного решения проблем и обеспечения международного сотрудничества и региональной безопасности, две страны отказались от стереотипного мышления эпохи холодной войны и устаревших моделей межгосударственных отношений, согласно которым государства должны быть либо союзниками, либо в конфронтации.[295]295
  Ян Цзечи. Китайские и российские СМИ содействуют развитию двусторонних отношений. // Россия-Китай. XXI век. Июнь 2005. С. 15.


[Закрыть]

В Москве были некоторые опасения, что новое поколение китайских лидеров будет иметь более холодное отношение к России, чем поколение Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя, многие из которых часто посещали Советский Союз в юности, а иногда жили в нем. Однако эти опасения оказались беспочвенными. Россия приобрела большое значение для внешней политики Китая в связи с национальными интересами Китая и тем, как развивалась ситуация в мире.

Украинский кризис оказал огромное влияние на китайско-российские отношения и на структуру международных отношений в целом. Эта переориентация (поворот на Восток), во многом соответствующая концепции многополярного мира, началась задолго до кризиса. Как уже упоминалось, Россия стремилась к более широкому сотрудничеству со странами Азиатско-Тихоокеанского региона как будущего центра мировой политики и экономики. Она также стремилась к более широким инвестициям и высоким технологиям от наиболее развитых стран, чтобы стимулировать экономику азиатских регионов России и диверсифицировать политическое и экономическое сотрудничество, чтобы уменьшить зависимость от Запада. Однако до столкновений в Украине ведущие российские политики были единодушны в своем убеждении, что более тесное сотрудничество с Азией будет дополнять, а не ослаблять партнерские отношения России с США и ЕС.

В ответ на события на Украине Запад прекратил сотрудничество с Москвой, чтобы заставить его отступить со своих позиций. Продолжающееся сближение между Москвой и Пекином являлось основным компонентом поворота России в Азию. Этот процесс вызвал ряд комментариев в России, некоторые из которых противоречивы. Сторонники ориентации страны на Запад выразили обеспокоенность тем, что это сближение с Пекином грозит превратить более слабую Россию в «сырьевой придаток» более мощного и агрессивного Китая. Напротив, те, кто приветствует переориентацию, заявляли о необходимости и неизбежности создания альянса с Китаем, который, по их мнению, укрепил бы позиции России в ее усилиях по нахождению независимого курса.

Таким образом, охлаждение отношений между Россией и Западом оказывает наибольшее влияние на то, что вынуждает различные круги российского общества серьезно стремиться к более тесному сотрудничеству с Китаем. Необходимость углубления этого сотрудничества в России все чаще рассматривается не как декларация против Запада, а как насущная практическая необходимость.

Это означает, что нынешняя конфронтация между Россией и Западом заложила основу для методического и глубоко укоренившегося поворота на Китай, основанного на сотрудничестве в области инфраструктуры, а также культурных и образовательных проектов. Еще более важным является поворотный момент в умах российских чиновников: они постепенно признают тот факт, что сотрудничество с Западом невозможно полностью восстановить, а тем более расширить. Конфронтация усиливается, в то время как вероятность того, что украинский конфликт разрешится в ближайшее время, крайне мала, так как Россия уже не видит в Западе надежного партнера. Сотрудничество с Китаем свободно от этих препятствий, хотя есть и другие, в основном управляемые проблемы: очень специфическая китайская культура и психология, необходимость ослабления традиционных связей России с Европой, языковой барьер.

Это не означает, что Россия не знает о возможных осложнениях в своем сотрудничестве с Китаем: ни правительство, ни экспертное сообщество не питают никаких иллюзий. Никто не ожидает от Пекина альтруизма: все знают, что Китай не спасет Россию за свой счет и не будет сотрудничать с Москвой против своих собственных интересов. Пекин имеет право настаивать на своих собственных интересах, и он делает это в каждом подходящем случае – иногда занимая очень жесткую позицию.

Разнообразные подходы к Китаю и Западу всегда присутствовали в российском руководстве и элите. Несколько групп выступают за продолжение тесных отношений с США и ЕС и обладают большим влиянием. Президент Путин маневрирует между двумя крайностями: России нужны контакты с Западом по экономическим причинам. В то же время он должен развивать интеграционные процессы между бывшими советскими республиками и сотрудничать с Китаем, с одной стороны, и с Южной Кореей, Индией, Ираном, Турцией и странами АСЕАН, с другой. Владимир Путин, по-видимому, убежден, что Россия является неотъемлемой и в то же время независимой частью Большой Евразии. Он делает все возможное для обеспечения такой независимости путем диверсификации внешней политики и установления внешнеэкономических связей по всем направлениям, в том числе с евразийскими странами и Китаем. Благодаря своей антироссийской политике Запад уже многое сделал для подрыва отношений. Однако есть несколько причин, по которым невозможно полностью вернуться к доукраинскому положению дел. Во-первых, расширение контактов с Китаем и другими азиатскими государствами. Во-вторых, общественное мнение прошло точку невозврата: большинство в России научилось смотреть на США и государства-члены ЕС как на врагов.

Сегодня, по мнению Китая, отношения с Россией развиваются плавно и составляют важную часть внешней политики Пекина. Смена правительства в Киеве на Украине в 2014 году при поддержке США спровоцировала гражданскую войну и реакцию России, которая привела к острой конфронтации с Западом. Китай возлагает вину за подрыв стабильности на Соединенные Штаты и Европейский Союз, считая, что они пытаются расширить свои сферы влияния за счет России. Хотя российские контрмеры рассматриваются в Пекине как радикальные и не в полной мере способствующие стабильности, в целом российская позиция встречает понимание и даже одобрение.

С геополитической точки зрения Китай выигрывает от того факта, что решительные контрмеры России задерживают экспансию Запада в направлении Китая, и в этом случае Китай не был вовлечен в противостояние, в то время как его экономическое сотрудничество с Западом не пострадало. Что касается простых китайских граждан, то, судя по комментариям, заполняющим китайский интернет, многие не только одобряют действия Владимира Путина, но и рассматривают его решительность, как пример своему собственному руководству, которое, по их мнению, демонстрирует излишнюю мягкость по отношению к Японии, США, Вьетнаму и другим государствам. Хотя Россия и Китай продолжали бы сближаться даже без украинского кризиса, охлаждение отношений между Россией и Западом ускоряет этот процесс.