Текст книги "Человечество. Мировые войны и пандемии"

Все эти, простые на первый взгляд примеры указывают на противоречия, связанные с конфликтным взаимодействием различных составляющих самого европейского начала на американском континенте – в первую очередь иберокатолической и «собственно западной». Основными носителями свойственной Северу системы ценностей были, как известно, народы стран англосаксонского культурного круга, а Юг, в свою очередь, был колонизирован представителями католического мира. Именно фундаментальное различие между двумя направлениями христианства предопределило судьбу культур и особенностей цивилизаций двух континентов. Особенностью же колонизаций в Северной и Южной Америке стало влияние двух религиозных направлений на новые миры и, в то же время, их синтез, а результат этого взаимодействия представляется одним из главных феноменов диалога цивилизаций.

Даже на сегодняшний момент католичество является одним из главных интеграторов латиноамериканской цивилизации. Согласно исследованиям, проведенным организацией Pew Research Center, в 2014 году 69 % латиноамериканцев идентифицировали себя как приверженцы католицизма[92]92
  См.: Religion in Latin America // Pew Research Center. URL: http://www.pewforum.org/2014/11/13/religion-in-latin-america/ (дата обращения 02.12.17).


[Закрыть]. В начале XX века количество католиков составляло 95 %, но при этом стоит обратить внимание на общее количество населения в тот период времени. В 1900 году в Латинской Америке проживало примерно 80 млн. человек (почти 5 % населения земного шара), в то время как сейчас в регионе проживает 626 млн. человек. Таким образом, количество католического населения увеличилось в 5,5 раз и составляет 430 млн. чел. Подобную популярность католицизма можно объяснить тем, что в Латинской Америке произошло столкновение язычества и единобожия, которое не стало полностью уничтожать местную культуру, традиции и обычаи, а смешалось с местными верованиями. Кроме того, инквизиция в Латинской Америке не была настолько активной, какой была в Европе, что положительно сказалось на восприятии местными католической церкви. Преследованию подвергались в основном выходцы Старого света. Также, когда мы говорим о религии и общении между коренными народами и колонизаторами-конкистадорами, нельзя забывать о культурной разнородности и разнообразии, которые в итоге сплотились хоть и при условии существенного преобладания иберийской культуры. Таким образом, можно предположить, что формирование цивилизационной идентичности происходит под влиянием иберийских источников культуры. В Латинской Америке сложилась общая письменность, общий язык и общая религия.

Наряду с другими цивилизациями, латиноамериканская выделяется как пограничная, как и православная. Такая пограничность видится в столкновении и конфликтном сосуществовании двух основных типов мирового цивилизационного развития – Запада и Востока. В латиноамериканском случае, по мнению Я. Г. Шемякина, это обнаруживается по двум направлениям. Во-первых, в роли «Востока» в цивилизационном процессе выступали автохтонные доколумбовые цивилизации, которые по своим основным структурным характеристикам идентичны восточным, в первую очередь древневосточным обществам. Во-вторых, восточное начало опосредовано проявилось через иберийские культуры – испанскую и португальскую[93]93
  См.: Шемякин Я. Г. Европа и Латинская Америка. Взаимодействие цивилизаций в контексте всемирной истории. – М.: Наука, 2001. С. 135.


[Закрыть]. Это является доказательством того значения, которое оказывает католичество на местный регион и придаёт ему особенные и неповторимые черты.

Католическая система ценностей в течение длительного периода времени (вплоть до XX века) оставалась определяющим фактором, сплачивающим людей в некую целостность в иберийском мире. Если рассуждать об особенностях социально-экономического развития метрополий, которые повлияли на становление государственности в Латинской Америке, следует отметить в первую очередь особое иберо-христианское начало, которое лежало в основе испано-португальской модели колонизации. Так же как и в метрополиях, проповедь католической церкви на южноамериканских территориях была обращена ко всем людям, независимо от происхождения, цвета кожи и культурно-этнической принадлежности. Как справедливо отмечал Л. Сеа, особенность «иберийского колонизаторского проекта» заключалась в том, что он предполагал включение в христианскую ойкумену покоренных народов[94]94
  Сеа Л. Философия американской истории. М., 1984. С. 100–101.


[Закрыть]. По самой своей сути католический порядок был открыт для всех. Это, конечно же, касается и того колониального строя, который был создан испанцами и португальцами в Америке, речь идёт о прививании своей модели общественного порядка и его модернизации с учётом культурных и социальных особенностей индейских народов. Конечно, сохранение определённых элементов индейского мира в Испанской Америке объяснялось тем, что их использовали в системе колониального господства: испанская корона и энкомендеро[95]95
  Энкомендеро (исп. Encomendero) – поручитель в испанских колониях в Латинской Америке, которому, согласно принципу энкомьенды, местные жители платили налоги и выполняли повинности.


[Закрыть] нуждались в рабочей силе для шахт и плантаций. Широко известны многочисленные примеры жестокой эксплуатации и массовой гибели индейцев от изнурительного труда. Однако следует подчеркнуть, что участь индейцев могла быть гораздо более печальной, если бы не католические монахи. Несомненно, на представителях католической церкви лежит ответственность за разрушения множества памятников доколумбовых культур. Но вместе с тем христианские монахи и священники отнюдь не только уничтожали коренное население, но и были первыми, кто начал изучать это наследие с целью донесения до своей паствы основ собственной веры. При этом они зачастую способствовали сохранению важных элементов индейских культур – памятников, архитектурных строений, литературы и предметов живописи и искусства[96]96
  Шемякин Я. Г. История литератур Латинской Америки. С. 233–237.


[Закрыть]. Достаточно вспомнить в этой связи деятельность Лас Касаса и его сторонников, которые боролись против зверств по отношению к коренному населению, Б. Де Саагуна, который всеми силами пытался сохранить древний язык науатль коренных народов Мексики, историю спасения рукописи эпоса индейского народа киче Гватемалы «Пополь-Вух» монахом-доминиканцем Ф. Хименесом, а также другие примеры.

С образованием первых государств на ибероамериканском континенте была широко распространена идея ответственности и подотчетности тех, кто имел доступ к власти, духовенству. Таким образом, становится понятно, что церковь занимала особое место в управлении государством, во многих случаях превращаясь в консервативную социальную силу. Именно эту картину мы наблюдаем как на Пиренейском полуострове, так и в испанских колониях и в Бразилии, а позднее – во всей Латинской Америке. Такой консерватизм наблюдался в иберийском католицизме по меньшей мере вплоть до 60-х годов XX века.

Определённая автономия «сферы духа» по отношению к «сфере власти» – это было нечто совершенно новое для доколумбовой Америки и глубоко чуждое основам её цивилизационного строя. Следует признать, что именно представители Иберийской Европы принесли в Новый Свет представления об ответственности правителей и необходимости легитимизации власти.

В результате развития процесса культурного взаимодействия метрополий со своими колониями в XVIII–XIX веках, сложилась особая ибероамериканская основа целостности большинства формирующихся латиноамериканских наций, генетически связанных с народами Пиренейского полуострова.

Нельзя не упомянуть в качестве одного из интеграторов цивилизационных основ стран Латинской Америки также испанский и португальский языки. Расовая, культурная и языковая смесь коренных народов, населявших континент с прибывшими конкистадорами, породила уникальную культуру, а испанский язык, в свою очередь, смог смешаться с индейскими наречиями и обогатиться местной лексикой, что мы можем наблюдать и в современном испанском языке, на котором разговаривают в Латинской Америке.

Углубившись немного в историю, однако, можно сделать вывод о том, что именно в период колонизации обеих Америк были заложены основы геополитической составляющей их дальнейшего развития, основы политической «игры» на международной арене, взаимовлияния и взаимозависимости. Также необходимо подчеркнуть, что развитие стран Латинской Америки с момента ее колонизации и до момента обретения независимости предопределили и интеграционные процессы, позднее происходившие в регионе. Все те факторы, которые служили интеграторами во времена колонизации и затем сыграли роль в процессе обретения независимости от колониальных империй, до сих пор являются ключевыми в интеграционных процессах, происходящих в XXI веке. И обострение ситуации внутри США, в связи с коронавирусом и погромами, а также объявленная Китаю «холодная война» ослабляют позиции США, а значит, усиливают позиции латиноамериканских стран, стоящих в оппозиции к Вашингтону. О китайском присутствии в регионе поговорим в другой главе.

Как уже было упомянуто, Латинская Америка, будучи соседом США, не могла не оказаться под их влиянием во всех сферах, в том числе под геополитическим влиянием. И по сей день является очевидным, что США до последнего сопротивляются вмешательству или влиянию других стран на латиноамериканском континенте. Таким образом, Соединенные Штаты противятся проникновению Китая на рынки Латинской Америки, политическому влиянию России и Евросоюза.

Нельзя не упомянуть также, что все жестокие диктаторы в странах ЛА были поддержаны Соединенными Штатами, – так было проще управлять и подчинять народ Латинской Америки – и все это под эгидой защиты своих национальных интересов. Однако их желание держать регион на «коротком поводке» является вполне логичным, главным образом, из-за непосредственной близости латиноамериканских стран. В число объективных факторов можно включить общую границу с Мексикой, а также близость стран Карибского бассейна, что входит в зону национальных интересов Соединенных Штатов.

Сегодня же мы наблюдаем, что администрация США все еще пытается реализовывать доктрину Монро, только уже в новом обличии, так называемую «доктрину Монро XXI века», как ее называют некоторые СМИ. Так, например, в 2018 году госсекретарь США Рекс Тиллерсон совершил турне по странам Латинской Америки и Карибского бассейна. В рамках своего визита он посетил Мексику, Перу, Колумбию, Аргентину и Ямайку[97]97
  Официальный сайт РСМД [Электронный ресурс]: URL: https://russiancouncil.ru/


[Закрыть]. Очевидно, что визит был совершен с целью определенной реорганизации сил в регионе путем использования как «мягкой силы», так и более жестких мер давления.

Практически каждая администрация США в той или иной мере проводила политику увеличения своего влияния в Западном полушарии. Сюда следует отнести и «политику большой дубинки», и «политику доброго соседа», и, в какой-то степени, доктрину Трумэна, и курс Джона Кеннеди «союз ради прогресса». Однако об истоках нынешней внешнеполитической стратегии в отношении стран Латинской Америки речь пойдет ниже.

В первые десятилетия XIX века Центральная и Южная Америка решились встать на путь революции. Идея свободы пробудилась в населении Латинской Америки еще с того момента, когда английские колонии обрели свободу, ибо этот факт показал, что освободиться от гнета вполне возможно, хоть и через революционный путь. Покорение Наполеоном Испании в 1808 году послужило сигналом для восстания латиноамериканцев. К 1826 году, во главе с Симоном Боливаром, Франсиско Мирандой, Хосе де Сан Мартином и Мигелем Идальго вся испаноязычная Америка – от Аргентины и Чили на юге до Мексики и Калифорнии на севере – одержала окончательную победу в борьбе за независимость от Испании, а также Португалии.

Народ Соединенных Штатов проявил большой интерес к тому, что ему казалось повторением собственного опыта, когда они освободились от европейского правления. Латиноамериканские движения за независимость подтвердили свою собственную веру в самоуправление. В 1822 году президент Джеймс Монро под мощным общественным давлением получил полномочия признать новые страны Латинской Америки, включая бывшую португальскую колонию Бразилии, и вскоре обменялся с ними послами. Это признание подтвердило их статус действительно независимых стран, полностью отделенных от прежних европейских связей.

Именно в этот момент Россия, Пруссия и Австрия создали ассоциацию, называемую Священным союзом, чтобы защитить себя от революции. Вступая в страны, где народные движения угрожали монархиям, альянс, к которому время от времени присоединялась Франция, надеялся предотвратить распространение революции в своих владениях. Эта политика была антитезой американского принципа самоопределения.

Пока Священный союз ограничивал свою деятельность Старым светом, он не вызывал беспокойства в Соединенных Штатах. Но когда он объявил о своем намерении восстановить бывшие колонии Испании, навести порядок в Латинской Америке, жители Соединенных Штатов забеспокоились. Со своей стороны, Великобритания решила помешать Испании восстановить бывшую империю, потому что торговля с Латинской Америкой была очень важна для них. Лондон призвал к расширению англо-американских гарантий для Латинской Америки, но государственный секретарь Джон Куинси Адамс убедил Монро действовать в одностороннем порядке: «Было бы более достойным открыто признавать наши принципы в отношении России и Франции, чем быть шлюпкой, привязанной к британскому военному кораблю»[98]98
  Monroe Doctrine [Электронный ресурс]: URL: https://www.ourdocuments.gov/doc.php?яash=false&doc=23


[Закрыть]. В декабре 1823 года, узнав, что британский флот будет защищать Латинскую Америку от Священного союза и Франции, президент Монро принял участие в ежегодном послании Конгрессу о том, что в дальнейшем станет известно как Доктрина Монро – отказ от любых дальнейших расширений европейского господства в Северной и Южной Америке: «Американские континенты… отныне не должны рассматриваться как субъекты будущей колонизации любыми европейскими державами. Мы должны рассмотреть любую попытку с их стороны распространить свою [политическую] систему на любую часть этого полушария как опасную для нас и нашей безопасности. В существующие колонии или зависимые территории любой европейской страны мы не вмешивались и вмешиваться не будем. Но в странах, которые заявили о своей независимости и продолжают поддерживать ее, и чью независимость мы… признали, какое-либо вмешательство с целью их угнетения или контроля каким-либо иным образом их судьбы любой европейской страной будет рассматриваться как проявление недружественного поведения и в отношении Соединенных Штатов».

Доктрина Монро выразила дух солидарности с новыми независимыми республиками Латинской Америки. Эти страны в свою очередь признали свою политическую близость с Соединенными Штатами, основывая свои новые конституции, во многих случаях, на североамериканской модели.

Заявляя, что Старый и Новый свет живут по абсолютно противоположным системам и должны оставаться в разных сферах, Монро сделал акцент на четырёх основных моментах: Соединенные Штаты не будут вмешиваться во внутренние дела или войны между европейскими державами; Соединенные Штаты признали и не будут вмешиваться в существующие колонии и зависимые территории в Западном полушарии; Западное полушарие будет закрыто для будущей колонизации; любая попытка европейской власти угнетать или контролировать любую нацию в Западном полушарии будет рассматриваться как враждебный акт также и против Соединенных Штатов.

В целом внешняя политика США того времени по отношению к странам латиноамериканского региона была оправдана геополитической доктриной Монро, которая превращала Латинскую Америку практически в «вотчину» США. После длительного периода испанского и португальского доминирования, власти США боялись повторной европейской интервенции и восстановления испанского господства. Доктрина же провозглашала главенствующую роль и абсолютную гегемонию Соединённых Штатов в Южной Америке и делала регион закрытым для экономических и политических притязаний стран Европы. Согласно доктрине, Латинская Америка становилась «задним двором»[99]99
  «Задний двор» исп. el patio trasero или англ. backyard – термин, который встречается в официальных документах и прессе конца XIX – начала XX века, описывающих внешнюю политику США по отношению к странам Латинской Америки.


[Закрыть] Вашингтона, осуществляющего здесь военно-политический и экономический контроль. Со временем, основываясь на принципах этой доктрины, лидеры США будут стремиться расширить сферу своего мирового влияния и вплоть до наших дней реализовывать эту политику далеко за пределами Западного полушария. Не случайно выдающийся американский историк Вильям Вильямс неоднократно подчеркивал в своих работах, что доктрина Монро, и в особенности на этой доктрине основанная политика «открытых дверей»[100]100
  Williams William, Appleman. The Shaping of American Diplomacy. Rand McNally Company, Chicago, 1972. С. 364.


[Закрыть], определяет экспансионистское мировоззрение американской внешней политики на протяжении последних ста лет. Доктрина Монро стала переломным моментом во внешней политике США: сразу же выяснилась агрессивная, захватническая сущность внешней политики страны по отношению к латиноамериканским странам. Этой доктриной США присваивали себе право единолично «охранять» весь американский континент, то есть вмешиваться в дела латиноамериканских государств, превращая их в свои протектораты. В геополитической перспективе доктрина превратилась в инструмент завоевания пространства и превращения его в американскую континентальную империю. Суть доктрины Монро, подчеркивал выдающийся немецкий юрист и геополитик Карл Шмитт – это процесс экспроприации и присвоения пространства. Её субъект – политическая воля Америки, jus belli Америки, а ее объект – пространство, которое должно стать этой воли подвластным[101]101
  Carl Schmitt. Der Nomos der Erde im Volkerrecht des jus publicum Europaeum, Cologne, 1950.


[Закрыть]. С момента провозглашения доктрины и вплоть до конца XX века можно выделить несколько этапов её геополитической эволюции. Первый этап доктрины Монро – от момента её провозглашения в 1823 г. до прибавки Олнея[102]102
  Прибавка Олнея – обоснование принципов американского Большого пространства, сферы американской гегемонии в Западном полушарии.


[Закрыть]. Это было только началом экономической и политической интервенции в страны латиноамериканского континента[103]103
  Американские войска вторглись в Колумбию в 1901 и 1902 гг., в Гондурас в 1903, 1907 и 1911 гг. и Доминиканскую Республику в 1903, 1904, 1914 и 1916 гг., оккупировав остров до 1924 г. Американские войска неоднократно высаживались в Никарагуа в течение около 20 лет и находились на Кубе в течение трех лет (1906–1909 гг.) и Гаити в течение 20 лет. Американские вооруженные силы также осуществляли вторжения в Мексику, Панаму, Гватемалу и Коста-Рику.


[Закрыть]. Второй этап начинается в 80 годах XIX века и заключается в расширении и абсолютизации американской гегемонии. Было сделано большое количество прибавок (прибавка Платта, Теодора Рузвельта и т. д.). Третий этап – во время, когда идеи панамериканизма вовсю реализовывались в Латинской Америке, начался прорыв Штатов в Европу и Азию. Геополитическая эволюция доктрины связана с расширяющейся сферой влияния и господства США сначала на территории Латинской Америки, а затем и за ее пределами. Под знаменем этой доктрины Соединенные Штаты предприняли три исторические попытки установить мировую гегемонию. Первую – после окончания Первой мировой войны, вторую – после окончания Второй мировой войны, а третью – в настоящее время, уже после окончания «холодной войны».

Таким образом, стоит еще раз подчеркнуть, что Доктрина Монро послужила стартовой точкой экспансионистской политики США в отношении стран Латинской Америки, которая была документально зафиксирована в стратегическом послании президента США Джеймса Монро Конгрессу. Далее каждый президент США считал себя вправе поддерживать эту политику, расширять ее действие и ужесточать правила «игры» для стран Латинской Америки. Доктрина Монро послужила основанием для политики «большой дубинки» президента Теодора Рузвельта, которая выражалась в жестких военных мерах влияния США на латиноамериканские государства, его же «политики доброго соседа», когда военные методы контроля сменились на экономические инструменты воздействия. Также стоит упомянуть Доктрину Трумэна, которая хоть и не относится напрямую к латиноамериканским странам, но имеет под собой основу идей Джеймса Монро, которые выражаются в уникальной роли США по оказанию помощи всем государствам, по сути, взамен на право вмешиваться во внутренние дела этих самых государств.

Как XIX, так и XX век богаты примерами экспансионистской политики, которую вели США в странах Латинской Америки. Чтобы обосновать экспансию в регионе Латинской Америки США использовали уже ранее рассмотренную доктрину Монро, провозглашенную в 1823 г. С одной стороны, она сыграла положительную роль для защиты недавно образовавшихся латиноамериканских государств от угроз со стороны европейских держав. В конце XIX в. ее стали толковать в таком ключе, что США имеют право выражать и защищать интересы стран Латинской Америки на международной арене. Например, Соединенные Штаты выдвинули предложение выступать в качестве посредника в англо-венесуэльском конфликте, оказав поддержку Венесуэле. Великобритания уступила. Экспансионистская политика США начала стадию уже более активного и агрессивного проявления и в 30–40-е годы XIX века в Мексике.

В дальнейшем США проявили интерес к «жемчужине Антил» – Кубе, которая находится всего 90 милями южнее Флориды. Еще в начале XIX века американский президент Т. Джефферсон считал Кубу «наиболее интересным возможным дополнением к системе наших штатов»[104]104
  Строганов А. И. Латинская Америка в XX веке. Пособие для вузов, М., 1997. С. 27.


[Закрыть]. Существовало мнение в американском обществе, что Куба тяготеет к США, остров считался так называемым «зрелым плодом», и что якобы, рано или поздно, возникнут благоприятные условия для присоединения Кубы к США. В 40–50-е годы XIX века на Кубе и в США начало подниматься движение «аннексионистов» – сторонников аннексии Кубы, ее включения в состав Соединенных Штатов Америки. Американские власти пытались надавить на Испанию, чтобы она продала им Кубу. Но Испания не хотела уступать, и колониальный режим на острове был все еще довольно прочным. Среди народа Кубы появилась мощная патриотическая оппозиция аннексионистам, которую возглавил общественно-политический деятель X. А. Сако. Также в связи с тем, что в США обострилась внешнеполитическая обстановка перед Гражданской войной 1861–1865 гг., им пришлось отложить на время свои намерения насчет Кубы. Во время войны за независимость (1868–1878) власти США не стали вмешиваться в дела Кубы до определенного момента, когда реализация их плана будет наиболее простой. Таким образом, в связи с тем, что в первой половине XIX века развалился испанский колониальный режим, начали развиваться торгово-экономические связи Соединенных Штатов и Кубы. США стали главным рынком для кубинского сахара, а также кофе, сигар и рома.

Об опасности для Кубы и Латинской Америки в целом, исходящей от могущественного соседа, предупреждал и лидер кубинского революционно-освободительного движения Хосе Марти (1853–1895). «Слишком сильное влияние одной страны на торговлю другой превращается в политическое влияние. Если только Соединенные Штаты проникнут на Кубу – кто сможет потом заставить их уйти?»[105]105
  Там же. С. 28.


[Закрыть] Марти считал, что необходимо освободиться от испанской колониальной власти и получить независимость раньше, чем США полностью захватят остров. Вторая война за независимость Кубы, подготовленная Марти началась 24 февраля 1895. Через несколько месяцев он погиб, однако в письме своему другу перед своей смертью он успел снова разглядеть угрозу в лице США: «Нельзя допустить, чтобы испанское господство над Кубой сменилось господством США, что облегчило бы для них установление их господства над всей Латинской Америкой»[106]106
  Там же. С. 28.


[Закрыть]. Через три года войны кубинские повстанцы стали одерживать победу, испанским войскам уже с трудом удавалось удерживать свои позиции, и США приняли решение, что пришло время выступить в качестве защитника кубинского народа и вмешаться в события, которые там происходили. В итоге в январе 1898 г. президент У. Мак-Кинли распорядился послать несколько американских военных кораблей к берегам Кубы «для обеспечения безопасности американских граждан» на острове. 15 февраля на рейде Гаваны взорвался и потонул американский броненосец «Мэйн» («Maine»). Погибли 262 американских моряка. Причины взрыва остались невыясненными[107]107
  Там же. С. 28.


[Закрыть]. США во всем обвиняли Испанию и заявили о ее диверсии, а уже через месяц Вашингтон потребовал у Испании немедленно предоставить Кубе свободу. 23 апреля 1898 года Испания объявила войну США, отклонив ультиматум. Благодаря помощи, которую американцы оказали Кубе в ходе войны, Испания потерпела поражение и уже декабре 1898 года стороны подписали Парижский мирный договор. Так были захвачены такие испанские колонии как Филиппины, остров Гуам в Тихом океане, Пуэрто-Рико и испанские Виргинские острова.

После Кубы Соединенные Штаты заинтересовались Панамским перешейком, который принадлежал Колумбии. Они задумали построить межокеанский канал в этой области, который они бы и контролировали. Колумбия воспротивилась этой идее, и США поддержали движение за независимость от Колумбии в Панаме при условии, что все их требования по поводу канала будут выполнены. 3 ноября 1903 г. была захвачена власть заговорщиками в Панаме и провозглашена независимая Республика Панама, которая моментально была признана США. 18 ноября 1903 г. стороны подписали договор, в соответствии с которым американцы навсегда занимали зону будущего канала шириной в 16 км, разделявшую два океана и занимавшую площадь чуть более 1,4 тыс. кв. км.

Во время пребывания президента Т. Рузвельта (1901–1909) у власти политика США по отношению к Латинской Америке получила юридическое обоснование. В 1904 г. он заявил о праве американских властей в соответствии с «доктриной Монро» на «выполнение международных полицейских функций» в Западном полушарии. Широкую известность приобрела его фраза: «Нужно выражаться мягко, но держать в руках большую дубинку»[108]108
  Там же. С. 31.


[Закрыть]. Этой политике также следовали следующие президенты США У. Тафт (1909–1913) и В. Вильсон (1913–1921). В 1909 году Тафт подтвердил претензии на то, что «соображения, диктуемые географической близостью к зоне Панамского канала и особо важными интересами США в Центральной Америке, дают Соединенным Штатам особые права в зоне этих республик и в районе Карибского моря»[109]109
  Там же. С. 31.


[Закрыть]. Вместе с политикой «большой дубинки» реализовывалась и так называемая «дипломатия доллара», согласно которой США имели право активно вмешиваться в страны Латинской Америки, чтобы обеспечить выгодные инвестиции своим предпринимателям.

После того, как началась Первая мировая война (1 августа 1914 г.), страны Латинской Америки так же, как и США, заявили о своем нейтралитете. Так как Соединенные Штаты все же вступили в войну на стороне Антанты, а в то же время германские подводные лодки прервали морские торговые связи Латинской Америки со странами Антанты, наиболее зависимые от США страны Латинской Америки – Панама и Куба – вынуждены были объявить войну Германии. Также к ним впоследствии присоединились Бразилия, Гватемала, Гаити, Гондурас, Коста-Рика и Никарагуа. Другим странам региона удалось сохранить нейтралитет вплоть до конца войны.

Ближе к концу 20-х годов XX в. Соединенные Штаты основательно проникли в экономику стран Центральной Америки и шли впереди Великобритании по объёму капиталовложений во многих странах региона кроме Аргентины, Бразилии и Уругвая – там все еще сохранялся в большинстве своём английский капитал. Центральная Америка была практически американской колонией. В каких-то странах США довольно длительный период времени поддерживали оккупационный военный режим (в Доминиканской Республике – до 1924 г., в Гаити – до 1934 г.). Продолжалась практика вооруженных интервенций (Никарагуа, 1927 г.)[110]110
  Там же. С. 55.


[Закрыть].

В своём стремлении сохранить и даже усилить влияние США в странах Латинской Америки в накаляющейся обстановке, спровоцированной противоречиями внутри государств, а также в связи с ростом антиамериканских настроений в регионе, правительство Ф. Рузвельта в 1933 г. провозгласило новую политику – политику «доброго соседа», или добрососедского сотрудничества. В ней подразумевался транзит к более подвижной и гибкой экспансии. В связи с этим Соединенные Штаты заявили о своем отказе от любого прямого вмешательства в дела государств региона. Таким образом, в 1934 г. США вывели свои войска из Гаити, отменили «поправку Платта», которая ущемляла суверенитет Кубы. Они заключили серию торговых двухсторонних договоров на выгодных для стран Латинской Америки условиях. Политика «доброго соседа» сыграла определенно положительную роль в отношениях между Соединенными Штатами и латиноамериканскими странами. Благодаря ей удалось ослабить антиамериканские настроения, а авторитет США в странах региона значительно вырос.

В 30-е годы XX столетия свою роль сыграло такое явление, как движение Народного фронта, которое первоначально возникло во Франции и затем распространилось на всю Европу, а также на другие регионы. Целью этого движения было объединение демократических и левых сил в борьбе против реакции и фашизма, а также укрепление прав и свобод трудящихся. В Латинской Америке Народный фронт приобрел определенные особенности, которые, главным образом, имели антиимпериалистический и антиолигархический характер. В сравнении с Европой, Латинская Америка отличалась и задачами борьбы с фашизмом, так как страны региона экономически зависели от ведущих государств, поэтому и сложился несколько иной тип фашизма. Латиноамериканские фашисты брали пример с фашистов в Европе, использовали их идеологические и террористические методы, но по своей сути фашистскими они не являлись. Там не было массовых партий по типу германских и итальянских, за исключением интегралистов в Бразилии. В целом основной идеей фашистов в Латинской Америке была антиимпериалистическая ориентация. С началом войны сразу после Соединенных Штатов все латиноамериканские страны объявили о своем нейтралитете.

Говоря о ситуации, сложившейся в латиноамериканских странах сразу после войны, стоит сказать, что в экономическом плане положение стран в некоторой степени улучшилось. Как и после Первой мировой войны, они имели накопленные золотовалютные резервы, их доля в мировой торговле увеличилась. К тому времени латифундисты уже в значительной степени утратили свое ведущее положение в большинстве стран Латинской Америки. Их место заняли представители национального капитала, усилившиеся в годы благоприятной экономической конъюнктуры военного времени. Они стремились к упрочению независимости, также они были сторонниками социальных реформ, социальной справедливости. Это политическое течение в послевоенной Латинской Америке назвали национал-реформизмом. В Бразилии такой курс осуществлял вернувшийся в 1951 году к власти Жетулиу Варгас. Одним из самых важных его достижений была национализация нефтяной промышленности. В 1954 году военные потребовали его отставки. И тогда он покончил жизнь самоубийством. В Аргентине политику национал-реформизма проводило правительство Хуана Доминго Перона.

США в этот период были озабочены лишь одним: чтобы СССР не проник в Западное полушарие. Для предотвращения этого упор делался на усиление военно-политического сотрудничества Латинской Америки с США. Был заключен договор о коллективной безопасности (1948 год), создана Организация американских государств (1948 год). Американцы перевооружили местные армии и создали практически новую военную элиту, прошедшую подготовку в США. При этом их мало беспокоило внутреннее положение в странах Латинской Америки, если там не было непосредственной угрозы прихода к власти коммунистов. Хотя руководителям Соединенных Штатов удавалось находить общий язык и с такими деятелями, как Хуан Перон или Варгас с их антиамериканской риторикой, они все же предпочитали более послушных политиков типа Фульхенсио Батисты на Кубе или Анастасио Сомосы в Никарагуа.