Текст книги "Третья мировая война. Можно ли ее остановить?"

Польша. Менять не будущее, а прошлое

Шестьдесят тысяч молодых поляков триумфально прошли по Варшаве с лозунгами, среди которых были и плакаты ультраправых: «Европа будет или белой или безлюдной», «Чистая кровь, ясный разум».

Чего они требуют? Сохранить чистоту крови и белую Европу! Эти идеи безумно симпатичны множеству людей, которые уверены в том, что они от природы лучше других. Вообще говоря, это напоминает лозунги фашистов, которые призывали не смешивать свою кровь с неполноценными расами…

Протестовали в Варшаве против политики Европейского союза, который «пытается лишить страну суверенитета, засылая мигрантов-мусульман – они насилуют польских женщин и привозят с собой неизлечимую заразу».

В XVII веке польский король Ян Собеский сокрушил турецкие войска в битве за Вену, остановил продвижение Османской империи и спас христианскую Европу от исламского мира. Теперь глава правящей партии «Закон и справедливость» и бывший премьер-министр Польши Ярослав Качиньский гордо говорит:

– Историческая миссия современной Польши – спасти больную Европу.

В Польше приняли уникальный закон, который определяет, что можно говорить о прошлом, а что нельзя. Закон позволит наказывать тех, кто обвинит поляков в пособничестве нацистам в годы второй мировой войны, назовет соучастниками уничтожения евреев.

Поляки мужественно сражались с немцами осенью 1939 года, когда другие хотели дружить с Адольфом Гитлером, помогали ему и поздравляли со взятием Варшавы… В отличие от других оккупированных стран в Варшаве не появилось польское коллаборационистское правительство, которое бы сотрудничало с немцами. Многие поляки уходили в Сопротивление и партизанили.

Но невозможно забыть и другое. В Польше в довоенное, военное и послевоенное время полыхал злобный антисемитизм. Не по этой ли причине практически все лагеря уничтожения, начиная с Аушвица (Освенцима), были устроены на территории Польши? Нацисты знали, что поляки возражать не станут.

В июле 1941 года в деревне Едвабне в Белостокской области поляки по собственной инициативе (и без немцев!) убили несколько сот евреев, сожгли заживо в овине. В 2001 году тогдашний президент Польши Александр Квасьневский извинился перед еврейским народом за это преступление. На свое счастье он сделал это до нового закона…

Польша – не единственная страна, которая пытается улучшить свою историю и вычеркивает из нее самые мрачные страницы, связанные с эпохой нацизма. Немыслимо сознавать, что твои родители, бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки могли соучаствовать в чем-то отвратительном.

Историю хочется сделать более приятной. Знакомые и понятные нам мотивы. При коммунистах историю переписывали постоянно. Историю десятилетиями определяла идеология. Ныне это результат и следствие подъема национализма. И выплеснулась прежде скрываемая ненависть к меньшинствам.

– Авторы закона хотят показать избирателям, что Польша поднимается с колен, – говорит Адам Михник, самый известный польский публицист и редактор «Газеты выборчей». – Но все это невероятно подстегнуло ненависть к евреям, какой я не припомню с 1968 года.

После второй мировой, когда немцев уже изгнали, поляки устраивали еврейские погромы по собственной инициативе. И польские евреи, уцелевшие в нацистских концлагерях, не смогли вернуться в родные места. В послевоенной Польше осталось совсем немного евреев. Но и они раздражали.

После шестидневной войны 1967 года на Ближнем Востоке, когда Израиль наголову разгромил арабские армии, польское руководство во главе с первым секретарем ЦК ПОРП Владиславом Гомулкой под предлогом борьбы с сионизмом выдавило из страны всех евреев – примерно тринадцать тысяч человек. А ненависть осталась. В Польше существует антисемитизм без евреев…

За четыре десятилетия моей профессиональной работы только два раза иностранные посольства в Москве требовали, чтобы я отказался от своих слов. Это посольство Северной Кореи и посольство Польши.

Первыми были северные корейцы.

Мы сняли два документальных фильма о правящей северокорейской династии – «Красный монарх» (о Ким Ир Сене) и «Наследник престола» (о Ким Чен Ире).

Вся история Северной Кореи полна невероятных мифов, а мы рассказали подлинную биографию северокорейских вождей, которую их подданным знать не позволено. Это российские историки спорят, кто в декабре сорок первого года обеспечил победу под Москвой – сибирские дивизии, народное ополчение, железный характер Георгия Константиновича Жукова… А в Северной Корее уверены, что Москву в сорок первом спасли корейские партизаны во главе с Ким Ир Сеном. Это они защитили Советский Союз от японцев. Силы императорской армии были скованы тщетной борьбой с бойцами Ким Ир Сена, который избавил нашу страну от войны на два фронта… О том, что советские войска в 1945-м освободили Корею, в Пхеняьне и не вспоминают. Да и все другие героические истории о великих вождях имеют такое же отношение к истине.

Когда первый фильм вышел в эфир, северокорейское посольство устроило настоящую атаку на наш канал. Посыпались протесты – в Министерство иностранных дел, в Государственную Думу. Корейцы узнали мой домашний телефон… И звонили каждые несколько минут, требуя, чтобы я отказался от фильма. Потом перешли к угрозам. Последний звонок был утром:

– Если вечером программа выйдет в эфир, ночью будешь в морге.

Коллеги-журналисты восприняли эти слова как оскорбление: с какой стати иностранцы позволяют себе угрожать российскому журналисту? Об этой истории рассказали несколько телевизионных каналов. Заместитель министра иностранных дел России позвонил мне и сказал, что только что вызывал к себе посла КНДР:

– Я предупредил его, что если с нашим журналистом что-то случится, всем будет понятно, чьих рук это дело.

Второй фильм тоже вышел в эфир, и больше я не слышал приятные голоса северокорейских дипломатов. Кто-то из коллег пошутил:

– Звонить тебе больше некому. За такие проколы виновных, наверное, расстреливают прямо в посольском подвале.

А польское посольство в Москве совсем недавно обиделось на мою статью в «Новой газете» под названием «Волки за дверью». Я писал о том, что в Европе процветают злобный национализм, антисемитизм и звучат откровенно фашистские лозунги.

Я написал о том, что шестьдесят тысяч молодых поляков триумфально шли по Варшаве, скандируя:

– Смерть врагам отечества! Наш путь – национализм!

А еще звучал лозунг: «Помним о Львове и Вильно!» То есть поляки должны помнить, что Львов и Вильно – польские города.

Ну, по улицам маршируют разные люди. Вопрос в том, как реагирует общество и государство. Министр внутренних дел Польши, совершенно счастливый, назвал марш «прекрасным событием», государственное телевидение – «великим шествием патриотов».

Участники марша собралисьу статуи видного политика Романа Дмовского, лидера предвоенной националистической и антисемитской партии. Дмовский был идеологом злобного польского национализма. Он писал: «с расовой точки зрения поляки отличаются от русских», и что «евреи не могут быть частью польского общества и нам надо избавиться от евреев». И вообще этнические меньшинства опасны…

А мы-то думали, что так рассуждали только немецкие нацисты…

Дмовский даже создателя независимой Польши маршала Юзефа Пилсудского считал ставленником евреев… Наследники его партии и организовали марш в Варшаве, который показал, как сильна в стране ксенофобия, национализм, ненависть к чужим.

Роман Дмовский был одно время министром иностранных дел Польши. Может быть, в польском посольстве в Москве трудятся его ученики?

О марше в Варшаве написал не я один, вся мировая пресса запечатлела этих чудных молодых людей с омерзительными лозунгами. Но польская власть ставит вопрос так: не имеет значения, что это было на самом деле. Не смейте об этом писать и говорить!

А в ноябре 2018 года в Варшаве вновь прошел марш, посвященный столетию независимости Польши. Среди участников опять были ультраправые и националистические группы, и лишь немногие оппозиционные политики бойкотировали шествие.

В Европе нет другой страны, в которой история так присутствовала бы в дне сегодняшнем, как в Польше. Промежуточное положение страны между Россией и Германией бывший президент Александр Квасьневский назвал «геополитическим проклятьем».

Он по существу повторил слова своего предшественника маршала Юзефа Пилсудского, который был главой государства между двумя войнами. Пилсудский в равной степени опасался и Германии, и России. В узком кругу он говорил:

– Польша со времен Екатерины II и прусского императора Фридриха изведала на собственной шкуре, что бывает, когда два могущественных соседа сговариваются между собой. Польшу рвут на куски.

Три десятилетия назад Восточная Европа мечтала о Европейском союзе, а теперь у ЕС большие проблемы с бывшими соцстранами, которые с удовольствием получают деньги и льготы, но не желают следовать общим правилам. И отвергают общие ценности. Настаивают, что у них свои – христианство и патриотизм.

Правый популизм глубоко укоренился в Восточной Европе. И это не связано с экономикой. Напротив, темпам экономического роста в Польше можно только позавидовать. Бывшие социалистические общества с трудом проходили процесс трансформации – не было устоявшихся институтов, партий, профсоюзов. Встраивание в новую жизнь шло крайне болезненно.

Польский писатель Земовит Щерек обращает внимание на комплекс неполноценности: в Польше многие уверены, что по мнению живущих на Западе, поляк «немного беден, немного отстает и менее эффективен».

И европейские ценности, выстраданные западной частью континента, не воспринимаются восточной. Польская писательница Инга Ивасева: «С Запада приходят только ограничения, проблемы и моральный релятивизм».

Считается, что поляки не приемлют критики. Немыслимо сказать поляку, что он не прав, в чем-то не разбирается. Возможно, это проистекает из особенностей менталитета – амбициозности и претензии на непогрешимость. Здесь не любят критики, но охотно критикуют других.

В польской политике сильно реакционное и националистическое крыло. Эти люди сопротивляются интеграции с Европой и считают, что страной правят евреи, которые продают Польшу иностранцам. На выборах споры все еще идут не о налогах и инвестициях, а о Боге, абортах и евреях.

Католическая церковь в Польше продолжает играть совершенно особую роль в жизни народа. В Польше посещение церковной службы – больше чем просто обряд и традиция, священник не просто посредник между Богом и человеком и сама церковь не просто Храм Божий.

Трагическая судьба Польши – разделы, оккупации, неволя – вдохновила католическую церковь Польши на особую роль. Когда у поляков не было своего государства, когда их делили на несколько стран, когда их оккупировали, когда им запрещали быть поляками, они шли в костел. Там, в костеле, говорили по-польски и о Польше. Только там, в костеле, поляки были свободны. Поэтому для поляков католическая вера соединилась с мечтой о свободе и независимости.

После Италии, Франции и Испании Польша занимает четвертое место в Европе по числу католиков. А по регулярности посещения церковных служб Польша самая католическая страна. Больше половины поляков-католиков каждое воскресенье посещают костел – почти вдвое больше, чем в других католических странах. В Польше быстрее, чем в других странах, растет число священников и монахов. Набожность поляков общеизвестна.

Именно Польша дала католическому миру папу римского Ионна Павла II, первого папу-славянина и вообще первого за полторы тысячи лет папу-неитальянца. В послании польской церкви в связи с тысячелетием Польши говорилось:

«Польское государство и польская церковь родились в один и тот же час. С тех пор они связаны друг с другом на торжество и на погибель. Пока Польша остается государством, она принадлежит Христу».

Когда-то в польском королевстве глава церкви – примас – восседал в сейме рядом с королем, а в случае смерти короля становился регентом. В Польше сохранился консервативный, но одновременно полный энергии и чрезвычайно жизнеспособный католицизм. Только в Польше сохранилась фанатичная и склонная к миссионерству вера, для которой не существует никаких нерешенных проблем.

В стране практически не признавалось существование других национальностей. Многие не-поляки скрывают свое этническое происхождение, чтобы к ним не относились как к гражданам второго сорта. Польское общество нетерпимо ко всему, что не является польским.

Некоторые знатоки польского национального характера уверяют, что поляки особенно хороши в поэзии, любви и интригах. Но тут нет интриги. Тут прямое политическое противостояние. Не только с Россией, но и с Германией. Полякам неприятно сознавать, что они, сражавшиеся против Германии, живут хуже немцев. Что после вступления в НАТО солдаты бундесвера защищают их границы.

Западноукраинский писатель Юрий Андрухович пишет о «невезучих нациях» на Востоке Европы:

«Исторический удел Центральной Европы – быть зажатой в тиски между русскими и немцами. Страх жителей Центральной Европы исторически порождается тревогой: или немцы придут, или русские. Путешествие по-центральноевропейски – это бегство. Но откуда и куда? От русских к немцам? Или от немцев к русским? Хорошо, что на свете на крайний случай есть еще Америка».

Чтобы начать новый диалог, надо разобраться с прошлым. А как только обращаются к прошлому, старые обиды дополняются новыми.

Венгрия. «Отправим домой дядю Джорджа!»

Когда я приехал в Венгрию, социалистическая власть только-только рухнула и ушли наши войска. Венгерский вахтер, поставленный у ворот с пятиконечной звездой, унаследовал от своих русских предшественников угрюмость и недоверчивость. Еще не снята надпись на русском языке «Посторонним вход воспрещен», но на самом деле здесь ждут не дождутся этих самых посторонних.

В бывшей ленинской комнате сохранились остатки цитаты «Посягательство на безопасность Советской страны и ее союзников, на мирную жизнь…» Дальше прочитать невозможно, буквы отклеились. От старого мира в Венгрии остались только произведенные еще в ГДР «трабанты» и «вартбурги», румынские «дачии» и старые «москвичи».

Венгерские предприниматели начинали бизнес с того, что ездили в Австрию и продавали с рук несколько батонов салями или бутылок советского шампанского. Но они стремительно разбогатели. Еще быстрее преобразились венгерские политики.

Карьера нынешнего главы правительства Венгрии Виктора Орбана началась в революционном для Восточной Европы 1989 году. Во время перезахоронения праха Имре Надя, бывшего премьер-министра, расстрелянного после восстания 1956 года, он произнес самую резкую и зажигательную антисоветскую речь. Он потребовал вывести из страны советские войска.

Виктор Орбан окончил факультет социологии и права Будапештского университета, учился в Оксфорде, стал депутатом на первых же выборах в мае 1990 года. Руководил парламентским комитетом по европейской интеграции. А теперь европейские политики, возмущенные его откровенным национализмом, предлагают исключить Венгрию из Европейского союза.

Последнюю избирательную кампанию Виктор Орбан ловко построил на борьбе против финансиста и филанто-ропа Джорджа Сороса, который давно стал главной мишенью для антисемитов и тех, кто верит в мировое правительство. Его именуют агентом американского империализма, навязывающим народам идеи неолиберализма, например, массовую приватизацию.

Ультраправый британский политик Найджел Фараж назвал Джорджа Сороса «самой большой опасностью для всего западного мира». Ультраправый министр внутренних дел Италии Маттео Сальвини заявил, что Сорос «засылает в Италию мигрантов с целью привести нашу страну к финансовому краху». Избегая нацистской формулы «мировое еврейство», лидер ультраправой «Альтернативы для Германии» Александр Гауланд обвинил во всех бедах «глобалистов», которые контролируют все финансы и средства массовой информации.

Но нигде Сороса не поносят с такой страстью, как в Венгрии. Он давно не был на родине, но его лицо смотрит на венгров со множества плакатов.

– Мы отправили восвояси султана Османской империи с его армией, габсбургского кайзера с его захватчиками и Советы с их товарищами, – говорил Орбан восхищенной толпе в центре Будапешта. – Теперь отправим домой и дядю Джорджа!

В 1946 году, когда коммунисты пришли к власти в Венгрии, юный Джордж Сорос бежал в Англию. В лондонской школе экономики он слушал лекции австрийского философа Карла Поппера, опубликовавшего политический трактат «Открытое общество и его враги» – в защиту либеральной демократии, индивидуальной свободы и плюрализма. Концепция Поппера стала делом жизни Сороса.

Своего рода финансовый гений, он заработал миллиарды и решил тратить эти деньги на открытие закрытых обществ. В 1979 году основал благотворительную организацию под названием «Фонд открытого общества» и начал выдавать стипендии чернокожим студентам из ЮАР, где существовал режим апартеида. В Восточной Европе финансировал диссидентские группы. Давал деньги забастовавшим на судоверфи в Гданьске, где образовался первый в социалитическом лагере независимый профсоюз «Солидарность». Послал сотни ксероксов в Венгрию, чтобы подпольным изданиям было легче распространять свои информационные бюллетени.

После падения Берлинской стены в 1989 году Джордж Сорос вложил сотни миллионов долларов в страны бывшего советского блока, чтобы способствовать развитию гражданского общества и либеральной демократии. Это был его личный «план Маршалла» для Восточной Европы, частная инициатива, не имеющая исторического аналога. Он финансировал проекты в области образования, здравоохранения, проведения реформы уголовного правосудия, помогал независимым средствам массовой информации.

Сорос объяснял, почему он стал политическим филантропом. Он хотел сделать Венгрию «страной, из которой не хотелось бы эмигрировать». С этой целью он осыпал родину деньгами – с 1989 года вложил в Венгрию около четырехсот миллионов долларов. В самые трудные времена, в начале девяностых, выделил пять миллионов долларов на бесплатные завтраки венгерским школьникам. Потратил миллионы на модернизацию системы здравоохранения Венгрии.

Он надеялся на молодых венгров, которые преобразят страну. Среди них был Виктор Орбан, яркий и харизма-тичный политик, ярый сторонник европейского выбора. На полученную от Сороса стипендию он учился в Оксфорде. Сорос помог и его партии, которая начиналась как либеральное студенческое движение. Но если Орбан и испытывает благодарность к Соросу, то он это тщательно скрывает…

Свой первый срок на посту премьер-министра Орбан оставался прозападным политиком. Под его руководством Венгрия вступила в НАТО. Он заложил основы для вступления страны в Европейский союз. Но поражение на выборах 2002 года стало для него шоком. В 2010 году Орбан вернулся в правительство другим человеком.

В 2015 году разразился общеевропейский кризис из-за мигрантов с Ближнего Востока, искавших спасения в благополучной Европе. Десятки тысяч беженцев скопились на венгерской границе. Орбан закрыл перед ними границу, отказавшись исполнять решение Европейского союза, который требовал принимать беженцев:

– Народ Венгрии не желает никаких мигрантов. Я считаю, что правительство не может противиться основополагающей воле народа. Речь идет о суверенитете и культурной идентичности страны. Мы должны сами решать, кто имеет право жить на территории Венгрии.

А благотворительная организация Сороса помогала беженцам. Сорос подростком пережил вторую мировую и видел, как уничтожали венгерских евреев. Он на стороне тех, кто вынужден бежать от войн и диктатур.

Орбан обвинил Сороса в заговоре с целью наводнить Венгрию иммигрантами-мусульманами, чтобы подорвать ее христианское наследие. И своим избирателям Орбан показал лицо врага: сторонник глобализации и мультикультурализма – еврей и миллиардер Сорос. По всей стране появились плакаты с фотоснимками улыбающегося Сороса и призывом: «Не позволим Джорджу Соросу смеяться!». Это прием из арсенала геббельсовской пропаганды.

Выступая с ежегодной речью перед этническими венграми в летнем лагере в Румынии, премьер-министр Виктор Орбан оплакивал Европу и отстаивал христианскую идентичность континента. Орбан призвал своих правых товарищей по всей Европе «сконцентрировать все силы» на решающих выборах в Европейский парламент в 2019 году. Настало время, говорил он, сменить тех, кто управляет нашим континентом, кто руководствуется ценностями «революции 1968 года»: это либеральная политика, основанная на соблюдении прав человека, верховенство права и открытое общество.

– Мы должны попрощаться не только с либеральной демократией, но и со всей элитой шестьдесят восьмого года, – призвал Орбан и решительно провел линию фронта. – Давайте откровенно заявим, что христианская демократия не является либеральной.

Для Орбана борьба с иммиграцией и с Соросом – дымовая завеса, чтобы скрыть реальные последствия его правления – ползучий авторитаризм. Он назначает своих сторонников повсюду, в том числе в суды. Его люди скупают средства массовой информации, прежде независимые.

– Я называю то, что создается у нас, посткоммунистическим мафиозным государством, – говорит бывший депутат и министр образования Венгрии Балинт Мадьяр. – Его признаки – это отход от принципа разделения властей, подмена формальных государственных институтов неформальными мафиозными связями. Правящий клан ведет себя как преступная группировка.

Европейская комиссия несколько раз обращала внимание и Польши, и Венгрии, что они нарушают правовые нормы. Но ЕС располагает весьма скромными инструментами для воздействия на национальные правительства – имелось в виду, что правительства сами добровольно станут исполнять все правила. Европейский парламент решил наказать правительство Венгрии за ущемление политических свобод и коррупцию.

– Мы полагаем, что заслуживаем большего уважения, – обиженно говорил Орбан в Европейском парламенте. – Вы оскорбляете честь Венгрии и венгров. Я знаю, что мое сегодняшнее выступление здесь не изменит вашего мнения. Но все же я пришел сюда сегодня, потому что вы собираетесь осудить не правительство, а страну и народ. Вы собираетесь осудить Венгрию, которая уже тысячу лет входит в семью христианских народов.

Но в Европейском парламенте он не нашел поддержки. Лидер самой крупной фракции христианских демократов Манфред Вебер, который не является поклонником иммиграции или мультикультурализма, тоже выступил против Орбана:

– Европа основана на идеях свободы религии и разделения государства и церкви. В Европе родилось понятие прав человека, а не прав христиан.

Это язвительный упрек Орбану, чья любимая роль – это воин культуры, защищающий европейский христианский мир и от варваров, стоящих у ворот, и от продажных либералов.

Орбан ПОКЛЯЛСЯ:

– Мы останемся и продолжим сражение.

Его поддержали некоторые правые депутаты из Италии, Австрии и Германии. Британский депутат Найджел Фараж, главный сторонник выхода страны из европейского сообщества, и глава правопопулистской Австрийской партии свободы Хайнц Кристиан Штрахе предложили Орбану создать единую фракцию из противников Евросоюза. Ультраправые объединяются в надежде добиться успеха на будущих выборах в Европарламент и взять под контроль европейские институты.

Франс Тиммермане, первый вице-президент Европейской комиссии, высоко оценил выборы в конгресс США в ноябре 2018 года, в результате которых демократы завоевали большинство в палате представителей. Это придало надежды европейским либералам, которые готовятся отразить атаку ультраправых на выборах в европейский парламент.

– Я вдохновлен американскими избирателями, которые выбрали надежду, а не страх, вежливость, а не грубость, единение, а не расизм, равенство, а не дискриминацию, – сказал Тиммермане. – Они отстояли свои ценности. И мы сделаем так же!

В палату представителей впервые избраны две женщины-мусульманки – Рашида Тлаиб в Детройте и Ильхан Омар в Миннесоте.

На митинге по случаю победы Ильхан Омар говорила своим сторонникам:

– Я первая небелая женщина, которая будет представлять наш штат в конгрессе. Первая женщина, которая будет носить хиджаб, представляя наш штат в конгрессе. Первая беженка, избранная в конгресс. И одна из первых мусульманок, избранных в конгресс Соединенных Штатов.

А вот итальянский ультраправый министр Маттео Сальвини, напротив, поздравил президента Трампа с тем, что его соратники преуспели в борьбе за места в сенате:

– Вы победили в борьбе против всех – левых журналистов, актеров, певцов, режиссеров и прочих псевдо-интеллектуалов!

Венгерский премьер-министр Виктор Орбан обещал:

– На предстоящих выборах мы должны многое изменить. Европа разделена на два лагеря. Один из них возглавляет президент Франции Эммануэль Макрон, который поддерживает миграцию. Другой поддерживают страны, которые хотят защитить свои границы. Это Венгрия и Италия.

В Европейском союзе Венгрию (как и Польшу) услышали. Две трети депутатов Европарламента проголосовали за санкции против Будапешта, потому что венгерское правительство систематически нарушает принципы демократии, верховенства закона и соблюдения прав человека. В Будапеште все обвинения назвали «сплошным враньем».

Новый перспективный бюджет ЕС сулит сокращение дотаций обеим странам: не выполняете своих обязательств? Не создаете правовое государство? Нет независимой судебной власти? Европейская касса для вас закроется.

В Австро-Венгерской империи венгры были привилегированным народом, поставленным над славянскими народами. Соседи по империи затаили нелюбовь к венграм. Победители в первой мировой наказали Венгрию за то, что она была частью австрийской империи, проигравшей войну. По Трианонскому мирному договору (1920 год) часть территорий, входивших в королевство Венгрии, отошли к Румынии, Чехо-Словакии и Югославии. Страна утратила две трети своей территории, которые отошли новым государствам, образовавшимся на обломках империи.

Тогда у венгров появился синдром униженности и оскорбленности. На этом чувстве сыграл режим адмирала Миклоша Хорти, обещавшего вернуть всем венграм родину и получить назад утерянные земли. Хорти с помощью Гитлера включил в состав Венгрии эти области с населением три миллиона человек. Венгры невероятно радовались. Но цену Гитлер назначил немалую: участие во второй мировой на стороне нацистской Германии. А закончилась война новым разделом Венгрии, что не мешает ныне Виктору Орбану называть Миклоша Хорти, союзника Гитлера, «выдающимся государственным деятелем».

Венгрия и после первой мировой, и после второй мировой оказывалась в проигравшем лагере, в результате каждый третий венгр живет за пределами Венгрии – в Сербии, Румынии, Словакии и на Украине.

– Раздел Венгрии – беспримерная в истории несправедливость, – говорили мне будапештские политики. – Миллионы венгров легли спать венграми, а проснулись гражданами других государств.

Избранный президентом Венгрии драматург Арпад Генц писал:

«Место, где родилась моя мать, принадлежит сейчас Румынии. Место, где родился мой отец, принадлежит Югославии. Место, где родился мой тесть, принадлежит Словакии. Мои родители и мой тесть – беженцы».

Хуже всего пришлось двум миллионам трансильванских венгров, оказавшихся на территории Румынии. Хозяин страны Николае Чаушеску хотел насильственной ассимиляции венгров – он исходил из того, что на территории Румынии живут только румыны. В результате трансильванские венгры сыграли важную роль в восстании против режима, когда хозяина страны Николае Чаушеску и его жену расстреляли.

В самостоятельной Словакии венгры составили больше одиннадцати процентов населения, и это не нравится словацким националистам, которые помнят, что несколько столетий их страной правили венгры.