Текст книги "Все об охоте. Легендарная подарочная энциклопедия Сабанеева"

Ружейная охота на волков с гончими

Главные правила этой охоты те же, как и для охоты с облавой. Предварительно отзывают волков, то есть определяют местонахождение выводка, если оно неизвестно, и вместе с тем те пути, которыми старики ходят на промысел и потом возвращаются. Если волки не пуганы, то эти лазы не меняются и найти их нетрудно, особенно по сильной росе, на некошеной траве; но искать их лучше верхом, так как если пешком натоптать на пути волка, то он может его изменить. Если лазы хорошо известны, то много стрелков не нужно, и занимаются (обыкновенно по жребию) только те места, которыми непременно пойдет зверь. Охотники становятся на места, соблюдая полную тишину, и отнюдь не должны ходить вдоль опушки, чтобы своим следом не отшибить зверя. Гораздо лучше идти на лаз подальше от опушки и становиться на место, подходя под прямым углом. Лучшими лазами надо считать те, которые находятся по ветру из острова; исключение бывает лишь в тех случаях, когда зверь по ветру слезть не может, например, если там протекает глубокая река. Там, где верных лазов нет или они неизвестны, необходимо всегда становиться так, чтобы ветер дул на охотника из острова – предпочтительно около оврагов или низин, а также в редких лесных или кустарниковых перевалах в другие острова. Обыкновенно становятся несколько поодаль от опушки, непременно за каким‐либо прикрытием, но так, чтобы можно было скорее оглядеть зверя и было ловко стрелять в него.

Когда все охотники на местах, заводят гончих и бросают их прямо на гнездо или как можно ближе к нему.

Знать гнездо и бросать прямо на него в особенности необходимо, если остров велик, ибо в противном случае бывает, что волки, заслыша гончих, поднимаются и всей кучей выходят на одного охотника; кроме того, при неумелом напуске гончие могут прихватить вместо волков по зайцу. Позднее, когда волки не держатся гнезда, бросают гончих с опушки, и тут охотники действуют различно: некоторые делают напуск по ветру, другие – против ветра. Если охотников достаточно и лазы заняты все, то напуск против ветра должен предпочитаться, так как хорошие красногоны чуят тогда волков очень далеко, а раз прихватив их, не обращают никакого внимания на зайцев и быстро стекают верхним чутьем. Но если охотников мало и лазы заняты только по ветру из острова, который невелик и незайчист, то лучше бросать гончих по ветру в остров и стараться, чтобы они скорее натекли на свежий след.

С начала осени, когда волчьи выводки еще почти не выходят из острова, молодые с большим трудом могут быть выгнаны в открытое поле и обыкновенно из-под гончих кружатся в лесу, выбирая для этого самые густые его части; поэтому в августе молодые волки часто сганиваются гончими. Впрочем, если позволяет местность, а в острове им приходится слишком трудно, то молодые стараются перевалиться в другой, но не полями или чистым логом, а кустами, порубами, заросшими оврагами или лесными гривками. Напротив, матерые и переярки всегда бегут из острова очень ходко и сразу вырываются в поля; очень редко случается, чтобы материк подержался в острове дольше одного круга: обыкновенно он или сразу идет прямиком, или задаст неполный круг, чтобы добраться только до удобного лаза. Но иногда, если гоняет маленькая, пешая и плохая стайка с долгими перемолчками, а волки объевшиеся, а потому ленивые, то они довольно долго держатся в острове. Матерые холостые никогда не задают круга под гончими, но матерые от выводка всегда задают круг, с той разницей от молодых, что последние кружатся в очень ограниченном пространстве, тогда как материки, не разбирая ни леса, ни открытых полей, предпочитая даже последние, задают громадные круги, нередко в двадцать верст, но все‐таки непременно ворочаются к гнезду, лишь бы выдержали гончие. Величина круга матерых не всегда одинакова и обусловливается возрастом молодых: чем последние моложе, тем и круг старых под гончими меньше, и, наоборот, чем позднее осень, чем крупнее молодые, тем и старики задают круги шире. Но величина этих кругов также много зависит и от местности: в чистых полях круг всегда больше, в лесной или овражистой – меньше. Поэтому, если остров велик и изрезан дорожками и полянками, не мешает, в особенности если много стрелков, занять и внутри острова хорошие перебеги, но в остров можно посылать только самых надежных людей, которые не сходили бы с места и стояли смирно.

В средней России ружейная охота на волков осенью редко где имеет место за недостатком красногонов; большей частью ружейные охотники стреляют волков из-под гончих комплектных псовых охот на лазах, не занятых псовыми охотниками.

Правила стрельбы и решения споров на охоте с гончими те же, как и на облаве, только к ним следует еще добавить, что:

1) стрелянный несколькими охотниками зверь, сгоненный гончими и не продержавшийся под ними полного круга или уведший стаю из слуха, принадлежит охотнику, сделавшему по этому зверю последний выстрел;

2) стреляный зверь, выдержавший под гончими полный круг или уведший их из слуха стрелков и потом взятый стаей, принадлежит владельцу стаи.

Охотничьи сигналы

Всем известно, что как при псовой охоте, так и при охоте ружейной с гончими для отдачи приказаний, для извещений охотников о роде зверя, находящегося в гону, его взятии и т. д. употребляются сигналы, или позывы, подаваемые на охотничьем двухтонном роге. Сигналы эти, заучиваемые охотниками по слуху, трубящиеся больше, по преданию, переходя из охоты в охоту, из местности в местность, иногда изменяемые по прихоти и произволу владельцев охот, в последнее время достигли такого разнообразия, что при охотах съезжих, а также для охотников посторонних ориентироваться бывает очень мудрено. Эта путаница увеличивается еще и тем, что в нашу русскую охоту с течением времени заносились сигналы из Польши, остзейских губерний и с Запада и здесь, переделываемые на свой лад доморощенными доезжачими, становились совершенно уже никому не понятными.

Старинные русские сигналы играются обыкновенно более или менее протяжно, во весь дух, начинаются низкою нотою и с нее переходят на высокую. Сигналы польские, наоборот, начинаются нотою высокою, а немецкие отличаются большею виртуозностью и короткостью, сухостью нот и походят на военные.

Желая достигнуть единообразия в этом деле и восстановить сигналы старинные, вполне русские, редакция журнала «Природа и охота» воспользовалась X очер. выставкою и присутствием на ней доезжачих и охотников, проверила сигналы разных охот, выбрала из них только вполне русские и положила их на ноты. Сигналы эти, будучи записаны в скрипичном ключе, легко могут быть исполнены как голосом, так и на любом музыкальном инструменте, что облегчает знакомство с ними для не умеющих играть на трубе по нотам; люди же, вовсе незнакомые с нотами, могут заучивать их на слух при помощи каждого, кто только играет на чем бы то ни было, а затем на слух же обучать своих доезжачих и борзятников, как это делается в войсках с горнистами, не знающими нот.

Желающий ознакомиться со способом играния позывов, не зная нот, должен прежде всего усвоить себе следующее.

Простой охотничий рог имеет в себе только два тона: низкий и высокий (то есть густой и тонкий); оба эти тона однозвучны, называются в музыкальном языке до (с), но составляют по разнице густоты и резкости звука октаву; из сочетания звука низкого с высоким, чередования их между собою, большей или меньшей продолжительности каждого из них и составляется требуемый случаем позыв.

Все русские позывы начинаются со звука низкого (или густого) и оканчиваются высоким (тонким).

Чтобы получить желаемую продолжительность звука, соответствующую тому или другому делению нот, нужно употребить счет ногою и тянуть звук, протяжно или коротко, медленно или скоро отбивая удары счета ногою, как будет показано для игры позыва. Дуга, поставленная над тонами (до), означает, что переход с густого на тонкий звук и обратно делается без перерыва – в один дух, а маленькая бровка с точкою под нею, поставленная над тоном, означает, что этот тон тянется, пока хватит духу, сводясь на нет.

Тоны означены так: до. н. значит густой низкий звук до; в. – высокий, тонкий звук. Цифра, поставленная под ними, означает число ударов ногою, в продолжение которых тянется этот звук до перехода в другой.

Отсчитав эти удары, берут другой звук и тоже считают и т. д. Вот позывы, написанные по этому методу.

1. Сбор.

Играется протяжно, счет медленный.

до. н. до. в.

2 2

2. Метать гончих.

Играется коротко, первый звук короче второго, счет скорый.

до. н. до. в.

1 2

отрывисто

3. Лисица.

Играется отчетливо в первой части и после остановки протяжно во второй. Счет средней быстроты.

до. н. до. в.

2 1

отчетливо

перерыв,

до. н. до. в.

4 2

протяжно

4. Волк.

Примечание то же, что и в № 3.

до. н. до. в.

2 1

отчетливо

перерыв,

до. н. до. в.

2 1

перерыв,

до. н. до. в.

4 3

5. Взять.

Играется протяжно, счет медленный.

до. н. до. в.

4 4

6. Вызов гончих из острова.

Играется в первой части ровно, счет средний, а последние два тона медленно.

отчетливо всякий звук

до. н. до. н. до. н. до. н. до. в.

2 1 1 2 2

7. На драку.

Играется быстро, тревожно; счет скорый, не затягивая долго последнего звука.

до. н. до. в.

2 1

перерыв,

до. н. до. в. до. в. до. в. до. в.

1 1 1 1 4

Конечно, этот способ разобрать позывы и выучиться играть не заменит вполне нот, при внимательности и сметке может до известной степени помочь делу.

Псовые охотники употребляют, кроме роговых сигналов, еще так называемые пантомимные, то есть условные знаки для обозначения подозренного или перевиденного зверя.

Когда псовый охотник остановится и, подняв правою рукою арапник, отукает, то есть протяжно и громко произносит слова: «О-ту-е-го», то это означает, что он подозрел на логове зайца. Тогда борзятники, желающие потравить зайца, подъезжают к отукавшему охотнику, велят пугать его подозревшему охотнику и травят с ним вместе. Затравленный заяц принадлежит тому, кто его подозрел.

Когда псовый охотник остановится и молча поднимает рукою над головою кверху свою фуражку, то это означает, что он подозрел лежащую лисицу, но которую одному ему травить нельзя или неудобно; ближайшие охотники, увидев этот сигнал, должны закружить подозревшего лисицу со всех сторон и нажидать зверя. Подозревший лисицу охотник пользуется безусловным правом подпустить свою свору собак к этой лисице.

Когда псовый охотник остановится и, надев на арапник свою фуражку, поднимет вертикально правой рукой ее на арапнике кверху, то это означает, что он увидел волков или волка в чистом поле. Сигнал этот охотник подает, обратив лошадь свою головою в ту сторону, где он видит зверя. Вследствие этого сигнала борзятники обязаны немедленно, соблюдая тишину, образовывать поспешно как бы выдвигающийся полукруг до тех пор, пока фланговые борзятники не образуют правильный, замкнувший волков круг.

Когда псовый охотник скачет с поднятою правой рукой кверху фуражкою, то это означает, что он травит волка и требует помощи от борзятников.

Когда псовый охотник скачет с поднятым правою рукою кверху арапником, то это означает, что он травит или видит лисицу.

Охотничья лошадь

Хорошая охотничья лошадь должна иметь следующие качества.

1) Она должна быть цельна ногами. Лошадь слабая ногами не может выдержать дальних переходов и, кроме того, легко спотыкается. Смелые движения и твердая поступь всего вернее определяют цельность и беспорочность ног у лошади. Наоборот, если лошадь стоит нетвердо, а то и дело переминается и отставляет то одну, то другую ногу и несмело ступает, то эта лошадь непременно испорчена ногами, смотря по тому, от чего произошла порча, имеет на ногах наружные признаки, присущие болезни. Если то произошло от опоя, то замечается погнутость ног и наплыв на роговой оболочке копыта; если же от загона и тяжелой работы, то дрожание, наливы на жилах и слабость бабки.

2) Чтобы лошадь имела прямую крепкую спину, что будет верным доказательством ее силы, необходимой для верховой лошади и еще для такого дела, как псовая охота, где требуется от лошади особенная сила.

3) Стойка и вынослива, чтобы не боялась работы.

4) Чтобы насколько возможно больше была поводлива, то есть свободна и легка на поводах, что необходимо при езде с борзыми. Очень часто приходится при травле на полном скаку круто повернуть в сторону перед каким‐нибудь широким оврагом, который невозможно перескочить, или вдруг остановить лошадь, а этого не сделаешь на тугоуздой и крепкой на голову лошади в тот момент, когда это бывает нужно. Вообще, чем поворотливее лошадь и покорнее на поводах, тем она лучше и дороже для охотника.

5) Отнюдь не пуглива, чтобы не бросалась в сторону (не закидывалась), что бывает часто: это есть громадный порок для всякой лошади, тем более для охотничьей. Если причина робости молодость, или от природы пугливый характер, или, наконец, какая‐либо случайность, напугавшая лошадь при первоначальной ее наездке, то можно исправить этот недостаток правильной ездой и кротким, ласковым обращением с лошадью. Но большей частью пугливость лошади происходит вследствие слабости зрения и не есть свойство характера. Такую лошадь уже невозможно отъездить. Узнать лошадь со слабым зрением нелегко. Самое лучшее – подольше обращать внимание на самые глаза. У лошади с хорошим зрением глаз совершенно чист и ясен, а взгляд ласковый и покойный, между тем у близорукой лошади или такой, которая имеет какую‐либо болезнь глаз (чему лошади подвергаются очень часто), цвет глаз мутный, взгляд пасмурный, скучный и тревожный.

6) Охотничья лошадь не должна быть особенно горяча, ибо не в меру горячая лошадь положительно не годится для псовой охоты. Такая лошадь измучит седока, да и сама недолго наработает. Потом охотничья лошадь должна смирно и спокойно стоять на лазу, чего от горячей лошади трудно добиться. Мерины предпочитаются жеребцам, потому что последние часто ржут на лазу и вообще доставляют больше хлопот. Наконец, чересчур горячая лошадь редко когда идет шагом, разве уж сильно замучившись, а хороший шаг или, того лучше, так называемые ходи есть достоинство полевой лошади. Настоящие иноходцы для охотника, однако, непригодны, так как на скачке часто путаются ногами и вообще спотыкливы.

7) Чтобы лошадь была достаточно резва, легко перескакивала барьеры и канавы, к чему уже охотник должен сам приучить ее, потому что это необходимо при езде с борзыми. Редко зверь пойдет по торной дорожке, а в чистом поле есть много канав и оврагов, через которые охотнику приходится перескакивать. Охотник не сам выбирает дорогу, а скачет, куда зверь поведет.

Затем уже охотничья лошадь должна быть смирна к собакам, что также должно быть достигаемо самим охотником, постепенным приучением ее к последним. Можно приучить к собакам самых строгих лошадей, запирая борзых постоянно в один денник с лошадью, предварительно стреножив ее, чтобы она не могла ударить собаку.

Лошадей, удовлетворяющих всем или почти всем этим условиям, чаще всего можно найти между кабардинскими и киргизскими, реже донскими и калмыцкими лошадьми. Довольно пригодны для охоты также полукровные английские, если они только не очень рослы (не более 2 вершков), так называемая охотничья лошадь должна быть непременно роста среднего. Карабахи очень хороши, но слишком нежны. Лучше кабардинки для охоты ничего быть не может: это самые умные, самые крепкие ногами и копытами лошади, притом весьма долговечные. Очень хороши также киргизские, особенно укрючные, то есть ходившие под табунщиком. Донские очень тугоузды, а калмыцкие злы, дики, горячи и щекотливы.

Натравливание борзых

Прежде настоящих охотничьих полей (то есть до езды с гончими и внаездку) должно молодую собаку прижадничать к зайцу и натравить ее на красного зверя. Для этого обыкновенно делаются садки.

Пойманных в тенета зайцев сажают по одному обыкновенным и всем известным порядком: сначала саженях в десяти или пятнадцати, а потом можно отпускать и до двухсот сажен. Перед садкой молодых собак не кормят, чтобы были голодны; с ними сажают старую, совершенно надежную собаку. При сажающем зайца должен быть верховой – стремянный или тот борзятник, к которому молодые сажаемые собаки привыкли. Борзятник становится от него немного в стороне, чтоб не закрывать зайца от собак, и, лишь только зайца пустят, должен за ним скакать и отукать громко и учащенно: «От-отот-от!» – то есть «Вот-вот-вот!» Когда заяц побежит по желаемому направлению, тогда держащему на своре собак сбросить прежде старую, а потом, сейчас же, и молодых. Эта задержка делается для того, чтоб молодые смелее бросились и более зажадничали. Как только собаки пометят зайца, полезут к нему жадно и заторопятся, тогда стремянному крикнуть: «Эге-ге-ге-х, миленькие! Не упусти!»

При угонке крикнуть: «Раз!» При другой – «Два!» А когда поймают, тогда отгойкать часто и громко: «О-го-го-го-го!» – и слезть с лошади; но первого сажаемого зайца не торопиться отбивать, а, напротив, взяв его, распороть кинжалом брюхо, приласкать молодых собак и дать им кишок. Последующих зайцев дозволить им только помять; а потом, взявши от них, вскрикнуть: «Ара! ара!» – отпазаночить и второчить; собак приласкать, разорвать и разделить им один заячий пазанок; потом, сев на лошадь, подсвистнуть, возвратиться с собаками к месту садки и дорогой разделить им другой пазанок. Нужно только нажадничать молодых собак к лову, а от рванья легко отучить впоследствии, когда хорошенько вловятся.

Не так легко натравить молодых собак на красного зверя. Всякая молодая борзая, даже не видавшая зайца, при первой с ним встрече бросится к нему и без старой, по инстинкту; но на красного зверя – на лисицу и волка, особенно на последнего, кинется лишь та молодая собака, которая происходит от известных волкодавов, то есть у которой отец, мать, деды и прадеды были натравлены на волков; а потому частой практикой и развитием этого качества в каждом нисходящем поколении злоба, смелость и ловкость как бы привились, вошли в кровь этой породы и сделались наследственными родовыми качествами.

Бегущий (зимний) беляк

Такой крови собака берет волка всегда в ухо или в глотку и вопьется, как бульдог; но просто злобная собака лишь щиплет волка то за ноги, то за полено (хвост) и при каждом его обороте отскакивает в сторону; о такой собаке по-охотничьи говорится, что она берет в отхват.

Чтоб натравить молодых собак на волка, нужно их привалять с надежным опытным и безответным волкодавом. Сажаемых волков необходимо поддичить, то есть чтоб собаки непременно приняли его за дикого, а не за саженого зверя. Для этого за четверть часа до выезда на садку приказывают двум охотникам с мальчиком вывезти в телеге соструненного волка, высадить его в назначенном вами колке, а мальчику с телегой отъехать дальше.

Травля русака по пороше

Потом заравниваются с борзыми по направлению к колку, охотники, державшие волка, не допустя вас сажен на сто (а если местность позволит, то и далее), расструнивают волка и дают ему совершенную свободу, стегнув предварительно арапником, чтобы заставить его побежать в поле, а сами же затаиваются, чтоб собаки их не видели. Как только зверь будет на виду, скачут к нему, показывая его и улюлюкая. Старая, наметанная собака понесется первая: приспеет и возьмет волка в ухо или в глотку; тогда уж и молодые возьмут с нею смело. Первого волка, особенно большого и злобного, должно принять[5]5
  Волка закалывают под переднюю лопатку: все равно под правую или под левую, лишь бы кинжал вошел по рукоятку прямо, а не вкось.


[Закрыть] (то есть заколоть) сейчас же, чтоб не стер старую собаку и не надавал хваток молодым.

Травля волка

Если которая из молодых берет в гачи или за пазанок, то, взяв на свору прочих, оставляют ее одну, берут заколотого волка на задние ноги, волочат по земле и улюлюкают: тогда уж она, не видя другого вместа, вынуждена будет взять его в глотку или в ухо. После двух или трех подобных садок собаки будут брать волка хорошо и по месту.

В местах степных таким точно образом можно поддичить волка из овражка, из межевой ямы, из канавы или из землянки: только уж непременно, чтоб собаки не видали людей, сажавших зверя.

На лисицу натравливают точно так же; только ее после поимки собаками не откалывают, а, взяв за шиворот, бьют складнем арапника по лбу и по морде; а потом для верности и безопасности берут за задние ноги и затылком ударяют ее о землю; за трубу же (хвост) брать не следует.

Если имеется поблизости волчий выводок, то гораздо лучше натравливать собак на вольных прибылых волков. Для этого псовый охотник во второй половине августа через день выезжает с молодыми собаками на своре вместе со старой, хорошо берущей волка к тому острову, в котором волки найдены, и, став с лошадью и собаками в опушку того леса задом, а лицом в поле со стороны, в которую волки всегда ходят на добычу, ожидает их возвращения с похода. Таким образом, встречая волков с поля, охотник должен пропустить в остров матерых, выбрав прибылого волчонка, показать его собакам. В это время, то есть в августе месяце, прибылые волки бывают очень робки, чрезвычайно плохо бегут и притом плохо защищаются; вся их защита выражается двумя способами: или волчонок, выражаясь по-охотничьи, оттерпливается от собак, то есть старается, по мере возможности не защищаясь, добраться до острова, где может и скрыться от преследования, или, лишь только догонят его собаки, он опрокидывается на спину, как нередко делают это щенки перед старыми собаками. Таким образом, охотнику в обоих случаях нетрудно бывает принять такого волка, которого он должен тотчас же приколоть ножом под переднюю лопатку в бок, и затем, таская за ногу, продолжать улюлюкать собакам; когда же собаки влепятся в волка, то охотник должен их приласкать, погладив рукою по спине каждую собаку, приговаривая по кличкам собак: «Ого-го-го, Наянушка! улю-лю-лю!..» – и т. п., но при этом никак не должен он гладить собаку по голове и щипцу, отчего собака станет отрываться от волка и, перемещаясь из места в место, может сделать привычку всегда отрываться от зверя, а через то никогда не будет держать зверя плотно. Точно так же, принимая волка, охотник не должен при молодых собаках бить его кистенем арапника, так как, кроме того, что он может отмахнуть посунувшуюся к зверю собаку, он легко может вместо волка убить ее или, зацепивши вскользь, обезохотить ее к зверю на всю ее жизнь.

Так как вся травля волков на заре ограничивается большей частью одним, много двумя прибылыми волками (говорится про охоту с молодыми собаками), то другим сворам дожидаться нечего, и потому они должны точно так же подпустить своих собак к волку, хотя бы даже и заколотому, для того только, чтобы и те собаки могли помять его вместе с собаками прежней или взявшей волка своры.

Травля лисы

Таким порядком перетратив выводок волков молодыми собаками в продолжение, конечно, не одного дня, к настоящей осенней охоте смело можно надеяться, что собаки эти волков будут брать хорошо.