Текст книги "Все об охоте. Легендарная подарочная энциклопедия Сабанеева"

Лучший способ сохранения дичи, убитой в августе и сентябре, свежей до зимы

Дичь с потрохами укладывается плотно в круглый ящик, сделанный из толстой жести, и покрывается плотно приходящейся крышкою. Этот ящик с дичью ставится в другой ящик гораздо большего размера, также сделанный из толстой жести. Величина второго ящика должна быть такова, чтобы между обоими ящиками было бы пустое пространство не менее как в 1¾ аршина. Это пустое пространство надобно наполнить мелко расколотым льдом со значительной примесью обыкновенной поваренной соли. Потом вертят ящик меньшего размера так, как это делается при приготовлении мороженого, до тех пор, пока дичь, в него уложенная, совершенно замерзнет, окоченеет. Тогда ящик большего размера также накрыть плотно приходящейся к нему крышкой и зарубить его в леднике глубоко в лед. При этом способе сохранения дичи ее можно сохранить свежей до Рождества. Дичь, предназначенная для этого замораживания, должна быть совершенно свежая, только что убитая.

Осенняя стрельба уток

В сентябре местовые (не нырковые) утки мало-помалу перестают летать на поля, охота на перелетах редко бывает удачна. В этом месяце обыкновенно начинают показываться на озерах, больших прудах, речных заводях, а также на взморье пролетные стаи уток, сначала обыкновенных пород, позднее – нырковых, то есть гоголей, чернетей, турпанов и др. Всего удобнее бывает охотиться за утками, когда у берегов находятся более или менее широкие камышовые заросли, не препятствующие езде в челноке и облегчающие скрадывание с подхода. При охоте в камышах необходимое условие, чтобы костюм не был темного цвета; всего лучше одеваться в желтые верблюжьи кафтаны, подходящие под цвет уже пожелтевшего камыша. Подъезжать в лодке можно вдвоем или в одиночку, но непременно против ветра, иначе утки услышат шуршание и будут слетать преждевременно. В тихую погоду охота с подъезда почти невозможна. В таком случае выгоднее одному охотнику засесть за куст или какое другое прикрытие, а другому – в лодке подгонять стаю на выстрел. Подгонять всего лучше к концу осени и нырковых уток, неохотно поднимающихся с воды. Свиязь тоже охотно идет плавом от лодки. В ветреную погоду и в удобной местности можно охотиться на уток с подхода или скрадом, особенно если осень теплая и в данной местности много водяных (зеленых) лягушек, перед дождем и около полудня держащихся на поверхности. Утки очень любят лягушек и так бывают заняты их ловлей, что мало обращают внимания на охотника.

Всего добычливее бывает стрельба уток из заблаговременно устраиваемой искусственной засады. На всякой воде, посещаемой утками, находится несколько мест, особенно ими любимых, а потому если здесь сделать какое‐либо укрытие, то можно стрелять пролетных уток почти каждую вечернюю и утреннюю зори. Засада может быть постоянная и переносная, береговая или устраиваемая в камышах, на воде – смотря по местности и отчасти породам уток. Для уток, не любящих глубокой и открытой воды, обыкновенно устраивается на берегу, большей частью на мысочке, обращенном к западу, постоянный шалаш (из хвороста, камыша или кустарника, иногда с сеном). Весьма важно, чтобы вода близ шалаша была мелка и травяниста; такие места охотнее посещаются обыкновенными породами уток, да и доставать убитых можно нередко без помощи челнока. Впрочем, надо иметь в виду, что в холодную погоду все утки стремятся в укромные травянистые места, а в теплую – охотнее садятся на открытые. Весьма важно, чтобы охотник, прежде чем засесть в шалаш, не бродил бы по берегу зря, особенно по воде, так как утки, видя примятую засветло траву и муть, пролетают мимо. Напротив, там, где нежелательно, чтобы садились утки, особенно на небольших озерах, весьма полезно обойти кругом почти все озеро и нарочно замутить воду.

На больших озерах и на взморье вообще для стрельбы нырковых уток засада устраивается на воде различным образом. Проще всего, вдвинув челнок в край камыша, натыкать за борта снопики нарезанного камыша и тростника. Некоторые делают заблаговременно на облюбованном месте род плетня из камыша, скрепляя его дощечками и оставляя в нем отверстия для наблюдения и стрельбы и укрепляя эти плетни на воткнутых в дно кольях или же в плавучих бревнах; другие берут с собой колья и, воткнув их кругом лодки, надевают на них снопики камыша. Наконец, в Кронштадте некоторые охотники делают ширмы на трех-четырех 5–6‐аршинных нетолстых бревнах, которые скрепляются сбоку петлями. Такую плавучую ширму можно взять на буксир и отвести куда надо, ввести в нее челнок и замкнуть его со всех сторон.

Местами, особенно когда садятся в засаду засветло, выставляют чучела. Все утки весьма охотно к ним подсаживаются или по крайней мере сворачивают к ним и опускаются ниже, что дает возможность стрелять их влет. Чем больше будет выставлено чучел, тем лучше. Всего удобнее деревянные чучела; во всяком случае их необходимо привязывать.

В большинстве случаев стреляют из засады вечерними или утренними зорями; утром охотиться удобнее, потому что меньше утрачивается тяжелораненых уток и их скорее можно отыскать. Следует заметить, что при охоте с лодки необходимо подбирать подстреленных, тем более что приходится здесь иметь дело с ныряющими и далеко уплывающими утками; стреляя же из шалаша и с берега, напротив, лучше не выходить, особенно засветло и на мелководье: убитые и лежащие на воде утки, если только не могут быть унесены ветром от берега, а также подранки привлекают новые стаи и иногда побуждают снявшихся после выстрела вернуться обратно. Пока светло, надо укрываться в шалаше как можно плотнее, но чем более темнеет, тем больше его можно раскидывать и, наконец, можно стоять совсем начистоту.

Обыкновенно стреляют на засидках сидящих на воде уток, но нередко вторым выстрелом, а также когда они ловко налетают, перед тем как садиться, на охотника, приходится бить влет. Самое важное, чтобы утки находились на заре, то есть на самом светлом фоне неба, почему в пасмурную погоду стрелять вечером трудно, даже с различного рода маячками, то есть приспособлениями для ночной стрельбы.

Стрельба гусей

Там, где гуси выводят, можно охотиться на них еще в начале августа, когда они окончательно выберутся из крепей и камышей и станут летать, первое время выводками, а потом все большими и большими стаями на поля. Но настоящая охота начинается, только когда покажутся пролетные гуси и казарки – редко ранее первых чисел сентября, и бывает всего добычливее в долинах больших рек и в местностях, изобилующих озерами. Близость пашен составляет также одно из главных условий значительного пролета гусей, которые особенно любят кормиться на овсе, грече и горохе; казарки же, по крайней мере некоторые из них, охотнее жируют на лугах. Главная масса гусей и казарок летит в ненастную погоду, особенно если ненастье продолжительно; это время самое удобное для охоты, так как стаи летят тогда низко, подпускают на земле ближе и вообще бывают смирнее. Смотря по обстоятельствам, охота на гусей производится различными способами: с подъезда, скрадом, на перелетах и из различного рода засад. Охота с подъезда к гусям, жирующим на пашнях, в общих чертах производится так же, как и на дроф, только большей частью подъезжают к гусям не на телеге или дрогах, а верхом на лошадях вдвоем с проводником. Завидев пасущихся гусей или казарок или же заметив, куда они спустились, оба всадника, соображаясь с местностью, делают один, иногда даже неполный, круг и подъезжают к стае возможно ближе, шагов на 200–100, смотря по породе (казарки подпускают ближе гусей), а также погоде. Проезжая, конечно, шагом, мимо какого‐либо куста, дерева, стога сена, суслона или хлебной клади на этом расстоянии, охотник, не останавливаясь, проворно сваливается на землю за это прикрытие, а провожатый едет далее и, если можно, известным способом заставляет гусей подвинуться к засаде. Гуси обыкновенно поднимаются кверху быстрее дроф, но зато летят прямо от загонщика, редко обращая внимание на ветер. Точно так же после первого выстрела гуси бросаются во все стороны и могут налететь на других, сбоку засевших охотников. На этой охоте (на жнивах) надо надевать желтоватое платье и лежать совершенно неподвижно, вскакивая лишь в тот момент, когда гуси приблизятся на выстрел. Стреляная стая редко улетает, если голодна, дальше 2–3 верст и спускается на другое поле, так что иногда удается подъехать к ней вторично. Если же почему‐либо нагон неудобен, что бывает очень часто, то охотник подползает (на животе, не сгибая ног и не поднимая головы) к стае, также стараясь воспользоваться встречающимися ему на пути прикрытиями. Стрелять все‐таки приходится не ближе 20–25 сажен, а потому ружье должно быть дальнобойное и большого калибра – всего лучше двухствольное 10-го калибра или одностволка 8‐го, то есть уточница. Дробь лучше использовать № 1 или 0 (англ.). Обыкновенно бьют сидячих, выждав, пока стая немного сгрудится; из второго же ствола – влет. Гусей и казарок с подбитым крылом необходимо ловить (непременно за шею) как можно скорее, так как они тотчас же бегут в высокую траву, хлеб или кусты и там затаиваются.

Охота эта бывает всего удачнее в конце августа и начале сентября, когда еще не весь хлеб убран с полей, и по утрам, когда птица гораздо голоднее, чем на вечерней жировке.

В Уфимской и Оренбургской губерниях иногда охотятся на гусей весьма оригинальным способом. Пять – десять всадников, отыскав стаю, окружают ее со всех сторон и затем по сигналу скачут к ней и стреляют в то время, когда она поднимается кверху, столбом. Так же охотятся на дроф и казаки в донских и кубанских степях. В Воронежской и других губерниях подползают к гусям, катя перед собой передок, утыканный ветвями. Можно также подкрадываться из-за лошади, ведомой в поводу, также из-за быка или коровы.

Охота на перелетах. Производится преимущественно на местовых гусей, которые довольно долгое время летают с воды на поле и обратно одним и тем же путем и невысоко от земли. Перелеты эти, если стаю не тревожат, совершаются в следующем порядке: рано утром гуси летят с ночлега на поля, где жируют до 10–11 часов; к полудню все летят на озера или на песчаные речные отмели; за час до заката гуси снова на кормежке и возвращаются на ночлег, большей частью озеро или проток, когда уже стемнеет; летят они обыкновенно на ветер, выбирая ложбины и заливчики, на высоте 20–50 аршин от земли. Пролетные стаи в туманную погоду и в сильный ветер, дующий им в зад, тоже летят очень низко и нередко из года в год известными путями – в ветер большей частью по овражкам и в защищенных местах, где их подстерегают, залегая за куст или дерево. Летящую стаю слышно довольно далеко, и как только она поравняется с засадой, охотник вскакивает и стреляет в переднего гуся; стая обыкновенно приходит в смятение, сгруживается и поднимается кверху столбом, так что вторым выстрелом можно вышибить еще одного или пару.

Стрельба из засады. Эта охота имеет много общего с охотою на перелетах и отличается от нее лишь тем, что сначала стреляют сидячих птиц. Местовых гусей, повадившихся (в августе) на полосу овса, нетрудно подстеречь, залегая в хлебе; изредка их бьют также из шалаша или ям на берегу, лучше всего вблизи того места (песчаной косы), где стая привыкла ночевать. Большей частью стреляют гусей из камыша, куда с вечера въезжают на лодке, в лунные ночи. При выборе этой засады надо всегда иметь в виду, что гуси и казарки, сев на воду, большей частью на середину, гребут на ветер, понемногу подплывая к берегу, на который с наступлением темноты выходят.

Стрельба из засады пролетных гусей и казарок мало отличается от охоты на местовых. В Поволжье и на Оби их бьют большей частью на песках, то есть песчаных отмелях, устраивая малозаметный шалаш. На Оби он делается очень низким над выкопанной в песке ямой и состоит из квадратной деревянной рамы и дуг, накрытых берестам, обтянутым грубым холстом, который по установке на место посыпается еще и песком. В раме проделывается оконце для стрельбы, а сбоку – лаз для прохода, закрываемый особым щитком. Выбор места основан на предварительном наблюдении за местом остановки и ночлега казары. Для большей верности местами, например, на Оби, пролетные стаи привлекают, выставляя иногда (в определенном порядке) по нескольку десятков чучел гусей, кроме того, манят, подражая гоготанью, при помощи берестяной ленты, которая навертывается концами на указательные пальцы рук, туго натягивается и вводится в рот. Слегка прижав ленту к нижней губе, дуют, как в флейту. Пролетные гуси, намеревающиеся остановиться и сесть на воду, всегда по несколько раз пролетают над водой и в это время не гогочут; гуси, которые на лету кричат, не остановятся, хотя бы и летели низко. Хорошие стрелки бьют гусей (сидящих или плывущих) из винтовки шагов за 200 и более, как из охотничьей мелкого калибра, так и из берданки. Гусь представляет большую цель, особенно когда плывет прямо против или от охотника.

Кроме того, можно подъезжать к спящим гусям на лодке (с одним кормовым веслом); во время же лученья рыбы случается закалывать их острогой.

Подготовление борзых к садкам

Так как в октябре бывают в Петербурге и в Москве призовые испытания резвости борзых, то нелишнее будет привести здесь основные правила тренировки английских борзых, правила, которые с некоторыми изменениями могут быть применены и для псовых борзых. Тренировка начинается здесь за несколько недель и более месяца до садки. Прежде всего заставляют собаку делать усиленный моцион – бежать за экипажем – или же ездят с нею, лучше верхом, от 15 до 20 миль ежедневно по утрам и вечерам, то есть в два приема, заставляя бежать ее разными аллюрами. Собакам с нежными лапами, наклонными к расперстости, опускают лапы на ночь и утром в настой дубовой коры с квасцами (1 ф. коры на 2 галлона воды – вскипятить так, чтобы вода наполовину выкипела, затем в этом отваре развести 1 унцию квасцов и процедить). Переход к диете должен быть постепенный. Кормят собаку каким‐либо мясом, лучше всего нежирной бараниной, вареной, причем в наваре разводят крупную овсяную муку; прибавляют туда же бисквиты Спратс-Патент (такое же количество) так, чтобы образовался довольно густой кисель. Есть, впрочем, особые бисквиты для тренируемых борзых, содержащие 50 % мяса. Если собака плохо ест, дают ей сырую баранину (до ½ фунта) с пепсином для лучшего усвоения. Если делается запор, прибавляют вареной бычьей печенки или вареной моркови. Перед садками дают первоначально легкое слабительное (сабур, ялаппа), иногда рвотное (ипекакуана) и противоглистное средство. Вообще, вполне тренированная английская борзая должна весить на 10 фунтов меньше, чем сытая. Необходимо также содержать кожу и шерсть тренируемой собаки в чистоте и растирать вдоль главные мускулы два раза в день, утром и вечером. Всего лучше растирание производить грубым полотенцем, а не волосяной перчаткой, начиная с шейных мускулов. Перед скачкой собаку кормить не следует; перед тем как пускать ее, то есть передать скипперу, ее растирают. После скачки растирание еще более необходимо; затем надевают на собаку (англ.) попонку и проваживают ее. Сильно утомившейся дают вина, лучше всего старого коньяку, десертную ложку; лучше с молоком, чем с водой.

Езда на красного зверя

За неделю до полевой домашней езды борзых следует привести в полевое тело. Для этого кормят их пустоваркой, то есть без мясной навары, но с простоквашей (кислым молоком) и часто моют теплой водой; тогда излишний жир с них спадет и они зарьевать не будут. В противном же случае чересчур сытая собака на ловле может зарьять, или с ней сделается удар, или окажутся мокрецы в пальцах и трещины на мякишах и пятках, отчего собака будет не способна к скачке до совершенного излечения.

Серьезная езда обыкновенно начинается с 1 сентября, и всегда на красного зверя, преимущественно на волков. С вечера господин приказывает ловчему идти завтра с охотой, лишь только станет светать, к такому‐то острову, где взводок волков, и дожидаться его в известном месте. Ловчий сейчас же по возвращении от господина сзывает охотников, передает им приказание, совещается с доезжачим и опытными борзятниками, как лучше взять остров, чтоб, разгромив гнездо, затравить стариков, не давая уйти ни одному молодому. По совещании приказывает борзятникам уже положительно и с толком, кому какой лаз занять, соображаясь со сметливостью и ловкостью каждого и с надежностью его своры.

Чуть свет ловчий подает в башур (большой рог) сигнальный голос к седланию. По второму голосу доезжачий и выжлятники принимают гончих на смычки, а борзятники – своих собак на своры. По третьему все отправляются в следующем порядке: впереди всех – ловчий; за ним в трех саженях – борзятники; за ними на таком же расстоянии – доезжачий; за доезжачим – гончие, а по бокам – их выжлятники. Идти без крика и без гама; остановиться от острова в таком расстоянии, чтобы в нем не было слышно даже собачьего визгу, и слезть с лошадей. Ловчий в ожидании господина повторяет приказание, кому, как и где стать.

Подъехав к охотникам, господин после обычного наставления, как держать себя под островом, приказывает: «Садись! Занимай места!» Охотники садятся на лошадей, и два борзятника сейчас же отделяются от артели (один – направо, другой – налево) и идут шагистее прочих, поспешая в заезд. Это делается для того, что от малейшей неосторожности охотников, шума или от визга собаки можно стронуть взводок, который удалится из острова, прежде чем борзятники займут места. По этой причине, если острова, в которых держится красный зверь, в близком между собою расстоянии, то есть не далее 200–300 сажен, то заездные становятся не только за первый остров, но даже за второй и третий.

Когда все борзятники заняли лазы, а доезжачий с выжлятниками стали против места напуска, господин подает сигнал в рог (или сам, или через стремянного), который означает: «Мечи собак!» Сигнал этот подхватывает ловчий и передает его в башур. Выжлятники немедленно размыкают гончих, а доезжачий, если ему известно самое место, где держатся волки постоянно, должен гончих насадить прямо на гнездо, не ожидая сигнала, накрыть его, чтоб разгромить, разбить во все стороны, врозь; в противном случае весь взводок может выйти на один лаз.

Каждый охотник, когда перевидит красного зверя, подает в рог сигнал, как сказано выше.

Если на борзятника, у которого в своре молодые или не совсем приемистые собаки, вытечет старый волк, которого он надеется задержать, не давая ему хода, тогда он подает голос на драку, вызывая тем на помощь.

Когда борзятники стоят под островом на месте, то не только никто из охотников, но сам господин не должен проезжать перед охотником, а объезжать сзади его. Это правило установлено для того, чтоб не отогнать зверя от проезжаемого лаза.

Правила сборной охоты (псовой)

Сборная охота состоит обыкновенно из трех или четырех товарищей; большее же число членов составляет общество охотников, которое может существовать только с разрешения правительства.

Положим, что трое соседей согласились иметь на своем иждивении общую стаю гончих; тогда они обязаны содержать доезжачего, двух выжлятников, 9 лошадей (шесть верховых и трех упряжных) со всей сбруей и иметь фуру; должны назначить, из скольких смычков постоянно будет состоять стая; когда и сколько щенков выкармливать для комплектования или даже для перемены стаи. Борзых же каждый держит у себя сколько ему угодно, но борзятников при съезде каждому можно иметь не более двух, то есть стремянного и своего ловчего; впрочем, это зависит от соглашения.

Пред началом езды товарищи совещаются, с каких мест начать охоту; составляют очередной список островам, назначают дни охоты и дневок. Распорядителем составленного плана и главным своим ловчим избирают того, у кого живут постоянно доезжачий с выжлятниками и содержится стая гончих.

Сборная охота

Так как цель охоты – общее удовольствие, то все члены ее должны об этом заботиться и не наносить друг другу неприятности; поэтому охотничий устав заключает в себе следующие главные правила.

1. Во всем должны быть беспристрастие и рыцарская справедливость.

2. Отнюдь не обманывать друг друга во время полевой езды, даже шутя.

3. Если возникнет охотничий спор в поле, не оскорблять самолюбия товарища, не унижать достоинства любимых его собак, особенно если он страстный охотник: всякая страсть в возбужденном состоянии не подчиняется рассудку.

4. Все известные лазы знакомых островов должны иметь названия или свои номера. Вечером, накануне езды, названия этих лазов или их номера должны быть написаны на билетиках и скатаны.

Лучшие жеребьи отделяются особенно, по числу товарищей, и их вынимают господа; а прочие жеребьи разбирают борзятники.

5. Каждому господину предоставляется право оставлять стремянного при себе или занимать ему особый лаз, но прочие борзятники должны становиться на доставшихся по жеребию местах, чтоб занять все лазы, не допуская зверя до напрасного ухода без травли.

При травле чего бы то ни было можно подбросить травившему свою свору, но только в угон или скосика; спускать же встречу строго воспрещается, потому что собаки могут сшибиться, друг друга искалечить и даже убиться насмерть. Дозволяется только завстречать своей сворой, если она надежна, травимого другим старого волка.

6. Во время общей травли лисиц или зайца, если которая собака и поймает зверя, но его спустит и он побежит свежо – своими ногами, то зверь будет принадлежать тому, чья собака поймает окончательно и зверя не спустит. Когда зверь пойман, то подскакавший борзятник не должен отбивать собак, пока не возьмет зверя в руки, потому что есть собаки сиротливые, которые при хлопании арапником бросят зверя, и он может или понориться, или слезть в остров, одним словом – уйти. Итак, для избежания спора, если у сиротливой собаки отобьют зверя, не взяв его в руки, и он побежит, то, чья бы собака его ни поймала, зверь принадлежит той, которая поймала первая, то есть которая по неосторожности и неловкости борзятника выпустила зверя из зубов.

7. При травле волка он (из-под каких бы собак он принят ни был) должен принадлежать хозяину той собаки, которая первая его остановила, то есть не дозволила ему бежать во все ноги, несколько раз его задерживала (хотя и не брала в глотку) и тем дала возможность приспеть настоящим волкодавам.

8. Когда борзятники стоят на местах под островом, то никто не должен проезжать впереди охотника, а объезжать его сзади. Так точно, если охотник протравит зверя обратно в остров и собаки его унесутся туда же, он не должен ездить по опушке и кричать; во‐первых, потому, что он отпугает зверя от ближайших товарищей, а во‐вторых, если собаки его высворены как следует, они сами вырыщут на занимаемый им лаз. Если же они молоды, по первой осени, то, чтоб не носились под гончими и не мешали им в гоньбе, борзятник обязан стать за первый куст острова против своего места и свистом вызывать собак; когда же они к нему прирыщут, то живо принять их на свору и стать на свое место.

9. Если гончие, выставившие зверя, вынесутся из острова в поле, то борзятник, который травил или травит этого зверя, обязан остановить их немедленно, хлопая арапниками и подкрикивая: «Стой! Стой! Стой, гончие! Стой! Дошел! Дошел, дошел! Ого-гого! В остров! В остров! Вались в остров!» В противном случае, если гончие параты и псари от них отстали, а борзятник займется своей травлей, то они могут прорваться в другой остров или уйму, тогда сбить их будет тяжело.

Выжлятники же, в свою очередь, увидав вловивших в остров борзых, обязаны немедленно прогнать их из острова к борзятнику; а если борзая носится под гончими, то, подловив ее, хорошенько высечь арапником в острову и также прогнать из острова на зов борзятника.

Езда с одними и теми же собаками должна производиться никак не более двух дней кряду, а на третий день должна быть дневка для отдыха собакам; в противном случае можно затаскать и разбить собак так, что они не будут годны для охоты на все время осени.

Начинать травить, то есть показывать борзым собакам зверя, следует только тогда, когда зверь бежит или побежал. Когда же зверь не бежит еще, а только, отойдя от опушки, осматривает местность или идет полем, не замечая борзятника, то показывать его собакам отнюдь не следует, а в это время борзятник обязан, смотря по положению зверя, или нажидать его на себя в меру, или подъезжать к нему, и непременно шагом. При травле зайца борзятник, желая показать его собакам, должен поскакать за ним и заотукать собакам, показывая арапником вперед на зайца и произнося учащенно вполголоса: «О-о-оту его!» – до тех пор, пока собаки не пометят зайца. При травле же лисиц и волка борзятник точно так же должен поскакать за зверем, и в первом случае подняв арапник кверху, а во втором, подняв кверху правою же рукою шапку, заулюлюкать собакам, произнося учащенно и вполголоса: «Улю-лю-лю! Улю-лю-лю!» – до тех пор, пока собаки не пометят зверя. И только при травле волка, когда борзые его догонят, дозволяется ободрить собак своим присутствием и громко заулюлюкать им.

Сострунивание волка (рисунок П. П. Соколова)

Когда затравлены заяц или лисица, то борзятник обязан, живо соскочив с лошади и отгойкав борзым, принять моментально зверя от собак; отколов зайца и отпазанчив задние лапки, второчить в заднее тороко на седло, лисицу же пришибить в голову по переносью кнутовищем арапника и также второчить на седло, только не за задние ноги, а за шею и перекинуть также на другую сторону седла трубой книзу и тоже брюшком к седлу. При этом необходимо удостовериться, действительно ли она мертва. Лучше всего, взяв лисицу за ноги, ударить головою о землю, затем стать одною ногою на шею лисице, а руками взять за задние ноги и, повернув лисицу (перекрутив), потянуть кверху.

Борзятник

Примечание. Откалывают и отпазанчивают зайцев так: левою рукой берут зайца за шею сзади или за уши, а правою втыкают нож в грудь его между плечами на 1½–2 вершка в глубину в вертикальном направлении. После этого берут зайца за заднюю ногу и, встряхнув его головою вниз, чтобы стекла кровь, левою рукою берут за задний пазанок, а правою на суставе пазанка делают пониже колена надрез кожи и затем, поддев нож правой рукой под надломленный сустав, отрезывают пазанок. Когда оба пазанка отрезаны, в одной из задних ног делают прорез между сухожилиями и костью выше колена и вставляют в него другую ногу. В образованную таким образом ногами петлю продевают один ремень тороков и, подтянув зайца поближе к седлу, этим ремнем охватывают обе ноги зайца и затягивают петлю.

К принятому собаками волку борзятник, подскакав, обязан живо соскочить с лошади и, улюлюкая борзым, моментально взять волка за заднюю ногу и, не выпуская ноги из левой руки, воткнуть нож правою рукою под переднюю лопатку в бок.

Волка кладут поперек лошади на задние торока и правыми тороками привязывают волка к седлу под передние лопатки, а левыми – между ребрами и задними ногами чрез крестец волка.

10. Выше сказано, что распорядитель охоты для напуска стаи подает голос и для того, чтоб имать (вызвать) гончих. Тогда доезжачий сейчас же принимает в рог это приказание, выезжает из острова с противоположной стороны напуска, становится от опушки саженях в двадцати, слезает с лошади и вызывает гончих. Выжлятники начинают сбивать стаю с гоньбы, хлопая в арапники и подкрикивая: «Слушай рог! К нему! Слушай! Вались к нему! К рогу!» Точно так же и борзятники, занимавшие места с напуска, объезжают остров справа и слева по опушке, хлопают в арапники, повторяя тот же крик. Доезжачий, по временам останавливаясь звать в рог, вызывает голосом: «Сюда, сюда, сюда, миленькие!» – называя каждую вытекшую гончую по кличке и каждой вытекшей собаке дает прикормку.

Здесь изложены только главные правила полевой езды. Кроме того, можно прибавить много новых правил, утвержденных общим согласием всех товарищей; но личный произвол в съезжей охоте допущен быть не может.

Недели за две до отъезда избирается надежный и опытный человек, который, получив должное наставление, отправляется квартирьером в места отъезжих полей. Прежде всего он испрашивает дозволения у землевладельцев, получив которое, заготовляет по данному маршруту квартиры с задатками, продовольствие для людей, лошадей и собак по существующим ценам. Без этой предосторожности можно попасть впросак и дорого поплатиться за доверие к честности и добросовестности хозяев.